Главная » Книги

Алмазов Борис Николаевич - Сон по случаю одной комедии, Страница 2

Алмазов Борис Николаевич - Сон по случаю одной комедии


1 2

смеха... Все хохочут без памяти... Один пришел в театр, озабоченный домашними делами, мелочными нуждами, другой - подавленный семейными неприятностями, третий - истерзанный оскорбленным самолюбием, четвертый - утомленный и обессиленный работой. Но здесь они все забывают, просветляются духом и предают себя во власть самому всевластному, самому благородному, самому живительному, самому чистому и светлому душевному движению - смеху... все смеются!.. Но что же комик, виновник этого смеха, всевластный двигатель сердец? Он один не смеется! В удел ему дано скорбеть о людских пороках, мучиться, страдать, глядя на них, и "крепкой силой неумолимого резца ярко и выпукло выставлять их на всенародные очи"17, чтобы другие, глядя на них, смеялись. Загляните в его переписку, и вы узнаете из его собственного признания, сколько страданий стоило ему создание героев, которые так смешат публику. Гоголь одарен сильной, непреодолимой, болезненной ненавистью к людским порокам и людской пошлости. Это причина его высокого лирического юмора, и это же самое причина и тому, что он не может спокойно изображать действительность, не может оставаться математически ей верен. Повторяю: отличительная его черта состоит не в верном изображении действительности, но в необыкновенной зоркости и, так сказать, неумолимости и неподкупности, с какой он везде умеет открыть дурное, и в выпуклости, рельефности и особенном комизме, с которым он изображает это дурное. Не таков автор новой комедии. Он математически верен действительности. Скажу смело: у нас нет поэта, который бы так был верен действительности, так конкретно изображал ее, как автор новой комедии. Его творчество - художество, в истинном, самом тесном значении этого слова. Цель его - не выказывать выпукло людские пороки, не расписывать людские добродетели, но изображать действительность как она есть - художественно воспроизводить ее. Напрасно вы его назвали комиком. Он не комик: он самый спокойный, самый беспристрастный, самый объективный художник. Его комедия смешна только потому, что верно изображает такую сферу, которая смешна и в действительности. Ему все равно какую сферу ни изображать - он изобразит всякую равно художественно, равно близко к действительности. Вы зовете его комиком, а я уверен, что из чего бы он ни взял материал для своего произведения - из истории ли евреев, из жизни ли древних греков или римлян, из жизни ли вавилонян; выйдет ли из его произведения комедия, или трагедия, или опера, - он во всяком случае будет равно художествен и верен действительности. Для того чтоб вы видели, как различно воспроизводят действительность Гоголь и автор новой комедии, приведу пример. Сравните сюжет "Ревизора" с сюжетом новой комедии. Даже в самом происшествии, которое изображено в "Ревизоре", есть гипербола. В уездный город ждут ревизора. В это время живет в гостинице города молодой человек, проезжий. Ему не на что продолжать пути и расчесться с хозяином, и он уж полторы недели живет в долг. Поэтому-то именно, что он полторы недели живет в долг, городские чиновные заключили, что он ревизор. "Как же не ревизор? И живет полторы недели, и денег не платит, и наблюдательный такой - заглянул в наши тарелки, когда мы ели семгу! Ревизор, непременно ревизор!.." Вот на чем держится завязка комедии Гоголя! Так же точно основана на гиперболе и в высшей степени комическая развязка первой части "Мертвых душ". В городе N узнают через Ноздрева, что Чичиков скупает мертвые души, и заключают из этого, что он намеревается, с помощью Ноздрева, увезти губернаторскую дочь, на основании чего ему запрещается вход к губернатору! Неужели вы не замечаете здесь лиризма, неужели это чисто объективное творчество!.. Не так в новой комедии. Сюжет ее очень обыкновенное происшествие, нисколько не преувеличенное, действующие лица ее очерчены совершенно объективно. Я сказал, что из произведений Гоголя видно, что он человек раздражительный, отличается болезненной ненавистью к людской пошлости и противоречиям, которыми исполнена "наша земная, подчас грустная" жизнь и на которые он так зорок. Совсем противоположное должно заключить о личности нового комика, по его комедии.
   Знаток западн. литерат. Позвольте вас поймать в противоречии. Вы говорите о том, что можно заключить по новой комедии о личности ее автора; а минут десять тому назад вы сказали, что существенная его черта та, что он прячется за своих героев, что его личность никогда не просвечивает из-за их личностей, что он поэт совершенно объективный, что в нем нет совсем лиризма.
   Молодой человек. Но по тому-то самому, что его личность никогда не просвечивает из-за личностей его героев, что он поэт совершенно объективный, что в его произведениях никогда не выступает лиризм, - по этому самому и можно заключить о том, какова его личность. Для того чтоб уметь скрыть свою личность за личностями своих героев, удержаться от лиризма, от выражения своих впечатлений при взгляде на своих героев, нужно быть человеком спокойным, не раздражительным. Человек с болезненной раздражительностью, с болезненной ненавистью к порокам, с лиризмом в характере, человек, находящийся постоянно в экзальтации, выходящей из себя при виде малейшей порчи в людях, не может спокойно рисовать действительности, не может быть художником в настоящем значении этого слова. Все лирики, великим представителем которых может считаться Байрон, люди неспокойные, ведут жизнь бурную, полную приключений, и по большой части не умирают своей смертию: тот погибает в бою, тот умирает на поединке, тот падает жертвою разъяренной черни. Они очень способны к эксцентрическим выходкам: иному из них вдруг придет в голову, что он великий грешник, что сочинения его - смертный грех и он публично кается в грехах своих и отрекается от собственных произведений18. Не таковы объективные поэты, они отличаются спокойным характером. В этом отношении лучшим их представителем может быть Вальтер Скотт. Поэтом объективным, то есть истинным художником, может быть только такой человек, которого миросозерцание проникнуто спокойствием и терпимостью, который кротко и любовно глядит на мир, не вдаваясь в чрезмерную экзальтацию ни в любви к прекрасному, ни в ненависти к пороку. Поэт, не одаренный такого рода спокойствием и терпимостью, не может относиться беспристрастно к своим героям, не может быть поэтом объективным. Конечно, в поэзии такого поэта вы не встретите тех бурных порывов чувства, тех энергических, "облитых горечью и злостью"19 протестов против людского уродства, на которые так щедра лирика. Но зато взгляд его на жизнь спокойнее: а тот, кто глядит спокойно, разглядит и заметит гораздо больше того, кто глядит неспокойно. Автор новой комедии с редким беспристрастием глядит на своих героев и с редким спокойствием рисует их.
  

Хор

  
   Так точно дьяк, в приказах поседелый,
   Спокойно зрит на правых и виновных,
   Добру и злу внимая равнодушно,
   Не ведая ни жалости, ни гнева20.
  
   Знаток запад. литературы. Позвольте, дерзкий молодой человек, мне сделать вам еще два последние замечания. Вы сказали, что лирики люди неспокойные, ведут бурную жизнь и оттого не могут быть спокойными, объективными художниками. Но ведь Пушкин, написавший такие художественные, такие объективные произведения, как "Каменный гость", "Борис Годунов" и проч., вел очень бурную жизнь.
   Молод. человек. Да, в молодости своей он действительно вел такую жизнь, зато в это время и в произведениях своих он явился чисто лириком. "Борис Годунов", "Каменный гость" и проч. относятся к летам его зрелости, когда он вел спокойную жизнь.
   Знаток запад. литературы. Другое замечание; это замечание имеет форму вопроса. Кто же, по вашему мнению, лучше, - Гоголь или автор новой комедии?
   Молодой человек. Я, право, не знаю, как отвечать на подобные вопросы. Давно прошло то время, когда решали вопросы о том, кто из двух писателей лучше или даже кто самый лучший из всех писателей. Нет ничего труднее, как расставлять писателей по степеням их достоинств. Но есть критики, которые делают это весьма искусно и напоминают мне этим одного моего знакомого, впрочем, очень ученого человека, который на вопрос, кого он больше всех любит, отвечает без запинки и безо всякого затруднения: "маменьку". "А после маменьки кого вы больше всех любите?" - спрашиваете его. "Дедушку и бабушку", - отвечает он вам. Продолжая вопросы таким образом, вы узнаете, что он после дедушки и бабушки больше всех любит дяденьку и тетеньку, после дяденьки и тетеньки сестрицу, а после сестрицы братца, а после братца няню и т. д. (Обращаясь к знатоку западной литературы.) А вы кого больше всех любите?
   Знаток западной литературы. Это трудно решить. Я люблю очень многих с равною силою, но на разный манер. Я питаю равно горячую любовь и к моему отцу, и к моей матери, и к моей жене; но каждая из этих моих привязанностей носит особый характер: жену я люблю любовью супружеской, отца - любовью сыновней, мать - любовью материнской. Я вам решительно не могу сказать, кого я больше люблю...
   Молодой челов. Ну и я вам не могу решить, кто лучше - автор новой комедии или Гоголь.
   Знаток запад. лит. Вы сказали, что Гоголь лирик и отличается удивительной ненавистью к порокам, а автор новой комедии очень спокоен. Скажите же, ради Бога, которое из этих качеств, по вашему мнению, лучше?
   Молодой человек. Было у меня два знакомых. Один отличался ненавистью к порокам, другой - целостью взгляда на мироздание. Вследствие таковых качеств первый не мог видеть равнодушно волка, сейчас начинал метаться, стонать и плакать, кричал, что волк злое животное, что он истребитель как крупного, так и мелкого скота, громко и энергически протестовал против его поступков; слова его дышали пафосом и в то же время неумолимою, едкою иронией. Напротив того, другой мой знакомый, встречая волка, вследствие мудрой терпимости своей, смотрел на него спокойно. Он знал, что вместе с вредом, который приносит волк, он приносит пользу, - что хотя он истребляет как крупный, так и мелкий скот, однако шкура его идет на составление шубы, которая нас греет зимою, поздней осенью и даже ранней весною. Вы видите, что трудно решить, кто из этих двух моих знакомых выше. В одном мы должны уважать необыкновенную энергию, необыкновенную любовь к человечеству и ненависть к к порокам, в другом - трезвость взгляда на жизнь.
   Знаток западной литературы. Ну, как вам угодно, а из ваших неумеренных похвал автору новой комедии я замечаю, что вы к нему пристрастны и что вы недоброжелатель Гоголя.
   Молодой челов. Странно, что вы замечаете из моих слов совершенно противоположное тому, что следует из них заметить. Я думаю, что из моих слов скорее можно заметить, что я пристрастен к Гоголю, а не враг ему. Да (поверьте моей искренности), я пристрастен к Гоголю. Я люблю его произведения больше произведений автора новой комедии, я им больше сочувствую, чем сочувствую новой комедии; но это дело моего личного вкуса. Вследствие чего именно я так пристрастен к Гоголю, и сам хорошенько не знаю. Может быть, это происходит оттого, что я, как и все русские юноши одного со мной поколения, воспитан на Гоголе. Когда я только что начал жить сознательно, когда во мне только что пробудилось эстетическое чувство, первый поэт, на голос которого откликнулось мое сердце, был Гоголь. Может быть, я ему сочувствую больше, чем автору новой комедии, и потому, что уже от природы я к тому наклонен. Как бы то ни было, но дело в том, что настроение моего духа, мое миросозерцание - гоголевское, и потому-то чтение Гоголя мне доставляет гораздо больше наслаждения, чем чтение новой комедии. Но в то же время автор ее представляет мне осуществление того идеала художника, о котором я давно мечтал. Гоголь в моих глазах не подходил под этот идеал. Давно я мечтал о таком художнике, давно я просил Бога послать нам такого поэта, который бы изобразил нам человека совершенно объективно, совершенно искренно, математически верно действительности. И вот такой поэт явился. Признаюсь откровенно, что, услыхав в первый раз новую комедию, я очень больно себя ущипнул, дабы увериться, сплю я или нет, во сне или наяву слушаю комедию, до такой степени натуральную, во сне или наяву вижу пред собой такого художника, которого давно ожидала вселенная, по котором давно тосковала она.
   (Хор пристально смотрит на молодого человека.)
   Прохожий. Мне кажется, молодой человек, что характеристика Гоголя, которую вы здесь представили, не полна, одностороння. Действительно, поэзия Гоголя изобилует того рода художественными гиперболами и тем лирическим юмором, о которых вы распространялись. В этом я с вами совершенно согласен. Но разве в этом юморе, в этих гиперболах весь Гоголь? разве поэзия его постоянно преувеличивает действительность? разве Гоголь не умеет рисовать действительности верно, так, как она есть? Вспомните, сколько создано им лиц, у которых ни в характере, ни в разговоре вы не найдете ни малейшей утрировки. Вспомните Осипа, Тараса Бульбу, Андрия, Акакия Акакиевича; вспомните, что у Гоголя есть даже целые повести, в которых действующие лица, все до одного, нарисованы с необыкновенным спокойствием и необыкновенною верностью, без малейшей тени преувеличения: вспомните "Коляску", вспомните "Старосветских помещиков". Итак, согласитесь со мной, что талант Гоголя состоит не только в уменье утрировать и в лирическом юморе, но и в верности изображения действительности. Если вы согласитесь со мной в этом пункте, то должны будете согласиться со мной и в том, что Гоголь выше автора новой комедии. (Молчание.) Вы сказали, что автор новой комедии умеет математически верно изображать действительность, а Гоголь выпукло выставлять людскую пошлость - художественно утрировать. Но как теперь открылось, из моих слов, что Гоголь, кроме того, умеет так же, как и автор новой комедии, верно изображать действительность и утрировать, а автор новой комедии умеет только верно изображать действительность, а утрировать не умеет, следовательно, знает только одну штуку, следовательно, ниже Гоголя, который знает две штуки.
   Молод. человек. Вы отчасти правы. Действительно, у Гоголя создано много таких лиц, в которых нет ничего преувеличенного, которые верны действительности, но все-таки действующие лица новой комедии вернее их действительности; они конкретнее, они еще более похожи на людей, чем лица, созданные Гоголем. Они, в отношении своей живости и конкретности, относятся к героям Гоголя, как картина, нарисованная красками, относится к картине, нарисованной тушью.
   Все. В чем же состоит эта конкретность действующих лиц новой комедии?
   Молод. человек. В их языке. Вспомните, каким языком говорят даже те лица Гоголя, которые не утрированы. Неужели у него лакеи говорят точь-в-точь таким языком, каким говорят лакеи; купцы - точь-в-точь таким языком, каким говорят купцы? и т. д. Содержание их речей, их мысли совершенно приличны каждому из них, но им дана не та самая оболочка, которую они должны иметь. В их языке мало выражаются особенности сословий. Они так же говорят не своим языком, как не своим языком говорят действующие лица "Каменного гостя" Пушкина. Язык их переводный... Кстати замечу здесь, что и в других произведениях Пушкина действующие лица говорят не своим языком. Примером тому служат "Борис Годунов" и "Каменный гость".
   Хор. Что ж, по вашему мнению, вернее природе: новая комедия или "Каменный гость"?
   Молод. челов. Разумеется, новая комедия. "Каменный гость", во-первых, уже потому хуже новой комедии, что в нем есть несообразности, которых в ней нет. Так, в нем является и говорит статуя командора, а статуя ведь ходить и говорить не может; кроме того, в ней еще тот же недостаток, что действующие лица не конкретны в отношении к языку. Их язык можно перевести по-каковски вам угодно, и они от этого ничего не потеряют. Новая же комедия непереводима.
   Хор. Ну а Шекспира можно переводить?
   Молодой человек. Можно; но оттого его произведения и ниже новой комедии.
   Хор. Что-о-о-о?
   Молодой челов. Ничего. (Скрывается.)
   Хор. Вот каковы нынче молодые люди!
   Любитель славянских древностей. Вот до чего довела их натуральная школа.
  

Занавес опускается.

  

Эраст Благонравов.

  
   P. S. Эраст Благонравов считает за нужное предупредить читателей, что он не разделяет всех убеждений, которые высказывают действующие лица его фантазии. Он скоро предложит публике эпилог к этой фантазии, где выскажет прямо свое мнение обо всем, что в ней делается и говорится21.
  

Эраст Благонравов

ПРИМЕЧАНИЯ

  
   В настоящем издании собраны статьи русских критиков и эстетиков 40-50-х гг. XIX в.; все они написаны и опубликованы (в России или за ее пределами) в период с 1842 по 1857 г.
   Составители отнюдь не претендовали на то, чтобы с необходимой полнотой представить в сборнике целый этап в развитии русской эстетики, - эта задача невыполнима в рамках одной книги; поэтому были отобраны такие документы, которые обладают наибольшей репрезентативностью по отношению к основным идейно-эстетическим течениям середины XIX в. Применительно к 40-м гг. это - демократическое западничество (в двух его разновидностях), славянофильство и "официальная народность"; применительно к 50-м - революционно-демократическое направление, русский "эстетизм" и направление "молодой редакции" "Москвитянина". В настоящем издании не представлены работы И. В. Киреевского, переизданные в его сборнике "Критика и эстетика" (М., 1979); публикуемая же статья А. А. Григорьева не вошла в состав его сборника "Эстетика и критика" (М., 1980).
   Целый ряд работ, включенных в настоящий сборник, в советское время не перепечатывался; некоторые работы (часто в извлечениях) публиковались в изданиях, носивших преимущественно учебный характер (последнее из них: Русская критика XVIII-XIX веков. Хрестоматия. Сост. В. И. Кулешов. М., 1978). Статьи, вошедшие в сборник, публикуются полностью (за исключением статей Ю. Ф. Самарина и М. Н. Каткова - см. ниже, с. 516, 529-530).
   Тексты печатаются либо по наиболее авторитетным изданиям академического типа (В. Г. Белинского, А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского), либо по первой и, как правило, единственной прижизненной публикации. (Заметим попутно, что вышедшие до революции посмертные издания некоторых представленных в сборнике авторов дефектны в текстологическом отношении.) О принципе публикации статей П. В. Анненкова, см. на с. 527-528.
   При публикации текстов сохранена орфографическая вариантность одних и тех же слов: реторический и риторический и т. д., а также параллелизм типа: противоположный и противуположный, вызванный одновременным употреблением книжных и разговорных форм данного слова. Не менялось и написание таких слов, как сантиментализм, буддгаистический, нувелист, венециянский и т. д., которое являлось характерным для той эпохи. По возможности сохранены и пунктуационные особенности подлинника. В соответствии с современной нормой исправлялись лишь написания произведений, обозначения национальностей и т. п., которые не несут смысловой нагрузки. Неточное цитирование не оговаривается.
   Весь материал сборника расположен по хронологическому принципу.
   В состав Примечаний входят: краткая биобиблиографическая справка об авторе, указание на источник текста и постраничные примечания.
   В Примечаниях приняты следующие сокращения:
   Белинский - Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 1-13. М., 1953-1959;
   Гоголь - Гоголь Н. В. Полн. собр. соч., т. 1-14. [Л.], 1940-1952;
   Григорьев - Григорьев А. Литературная критика. М., 1967;
   Чернышевский - Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч., т. 1-16. М., 1939-1953.
   Письма к Дружинину - Летописи Гослитмузея, кн. 9. Письма к А. В. Дружинину (1850-1863). М., 1948.
  
   Составители приносят глубокую признательность Ю. В. Манну, рецензировавшему рукопись сборника и сделавшему ряд ценных замечаний.
  

Б. Н. АЛМАЗОВ

  
   Борис Николаевич Алмазов (1827-1876) - критик, поэт, переводчик, пародист. В 1848 г. поступил на юридический факультет Московского университета, за невзнос платы за обучение был уволен со второго курса. В первой половине 50-х гг. - активный член "молодой редакции" "Москвитянина"; в его статьях этого периода основательность суждений сочеталась с фельетонной задиристостью. Позднее сотрудничал в "Русском вестнике", "Заре", "Развлечении".
  
   Статья "Сон по случаю одной комедии" печатается по первой публикации: "Москвитянин", 1851, т. 3, No 9-10, с. 97-122. Подпись: Эраст Благонравов. Статье предшествовало своеобразное объяснение ("Сон по случаю одной комедии". <...> Предуведомление.- Там же, т. 2, No 7, с. 231-256), впервые представлявшее Эраста Благонравова (литературная маска молодого Алмазова), именем которого подписан цикл нестандартных по форме и полемически заостренных статей в критическом отделе "Москвитянина". В этих выступлениях отчетливо проявился темперамент критика, который в том же 1851 г. писал издателю журнала М. П. Погодину: "Я чувствую в себе непреодолимое желание ругаться и драться со всеми, что есть пришлого, басурманского в нашей литературе и нашей жизни. <...> Вы видите, что я не боюсь никого (цит. по кн.: Егоров Б. Ф. Очерки по истории русской литературной критики середины XIX века. Л., 1973, с. 33). Статья посвящена первой комедии Островского "Свои люди - сочтемся!" ("Банкрут"), опубликованной в No 6 "Москвитянина" за 1850 г., но запрещенной к постановке Николаем I, вследствие чего публичное обсуждение не могло развернуться. В этом смысле жанр "драматической фантазии, с хорами, танцами, отвлеченными рассуждениями", возможно имевший образцом "Театральный разъезд" Гоголя (см.: Тотубалин Н. И. Творчество А. Н. Островского в журнальной полемике 1847-1852 гг.- "Учен. зап. ЛГУ", No 218, серия филолог. наук, вып. 33, 1957, с. 66), был удачной находкой Алмазова, ввернувшего в текст даже имя-отчество автора "новой комедии". Статья вызвала шумный резонанс, что во многом объяснялось желанием хотя бы косвенным образом высказать суждения по поводу пьесы Островского; полемику вокруг своей статьи подогревал сам автор, публикуя в "Москвитянине" и "Письма Эраста Благонравова" и даже письмо-мистификацию от некоего провинциала, не указавшего свое имя, но вообразившего, что его могут считать автором "Сна..." (см.: Егоров Б. Ф. Добролюбов о "Москвитянине". - "Учен. зап. Тартуского гос. ун-та", вып. 184, 1966, с. 206). Ап. Григорьев спустя несколько лет после распада "молодой редакции" напомнил об этой статье, в которой "высказан был впервые <...> глубоко верный взгляд на различие нового таланта, появившегося в нашей литературе, от таланта Гоголя" (Григорьев, 390).
  
   1 Цитата из стихотворения "Тьма".
   2 "Свои люди - сочтемся!", действие 1, явление 8.
   3 Вероятно, ложная ссылка, сделанная в пародийных целях.
   4 В "Предуведомлении" Эраст Благонравов, насмешливо рисуя литературную и ученую среду, иронически изобразил себя как дилетанта, которого разбирает честолюбие: "Я долго думал и наконец придумал: я решился описать сон, который мне на днях привиделся" ("Москвитянин", 1851, No 7, с. 253).
   5 "Письма иногороднего подписчика" публиковал в "Современнике" А. В. Дружинин.
   6 В конце 1840-х - начале 1850-х гг. активно велась полемика по поводу теории родовых отношений, на основе которой историки западнического направления (К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев и другие) строили свою концепцию русской истории. Славянофилы же и М. П. Погодин решительно выступили против этой теории; Ю. Ф. Самарин и К. С. Аксаков в противовес ей развивали идею общинного быта в России. В "Сне..." Алмазов иронически обыгрывает шумиху, поднятую этой полемикой.
   7 Намек на статью В. Г. Белинского "Мысли и заметки о русской литературе" в "Петербургском сборнике" (Спб., 1846), изданном Н. А. Некрасовым (см.: Белинский, 9, 431).
   8 Начальные строки стихотворения М. Ю. Лермонтова.
   9 Извещая публику о "превосходном произведении" - пьесе "Банкрут", М. П. Погодин назвал автора Н. Н. Островским (см.: "Москвитянин", 1849, т. 6, No 23. Смесь, с. 48); эта ошибка, исправленная в следующем номере (см. там же, No 24. Смесь, с. 67), была повторена в "Современнике" (1850, No 2, отд. 6, с. 102).
   10 См. в статье В. Н. Майкова (наст. изд., с. 100-102; см. также примеч. 27 к этой статье).
   11 См.: Гоголь, 8, 292.
   12 См. примеч. 23 к статье А. И. Герцена.
   13 См.: "Ревизор", действие 1, явление 3 (реплика Бобчинского о Добчинском).
   14 Перед зеркалом "значительное лицо" в "Шинели" училось "голосу отрывистому и твердому".
   15 Вольный пересказ эпизода, содержащегося в 8-й главе "Мертвых душ".
   16 См.: "Мертвые души", гл. 7 (Гоголь, 6, 134).
   17 См. примеч. 11.
   18 Намек на Лермонтова, Грибоедова и Гоголя.
   19 Парафраза строки из стихотворения М. Ю. Лермонтова "Как часто пестрою толпою окружен...".
   20 "Борис Годунов"" (из первого монолога Григория).
   21 Это намерение не было реализовано.
  

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (24.11.2012)
Просмотров: 334 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа