Главная » Книги

Анненков Павел Васильевич - И. Н. Конобеевская, В. А. Смирнова. К. Маркс, Ф. Энгельс и П. В. Анненко..., Страница 2

Анненков Павел Васильевич - И. Н. Конобеевская, В. А. Смирнова. К. Маркс, Ф. Энгельс и П. В. Анненков


1 2 3

ратуре {См.: Плеханов Г. В. Работы о Белинском. - В кн.: Плеханов Г. В. Избр. философские произведения. М., 1958, т. 4.}.
   Характеристика французских рабочих, их готовности до конца бороться за свои права, которую дал Анненков на первых страницах своих "Записок", почти текстуально совпадает с характеристикой, данной французским рабочим Энгельсом в статье "Движение за реформу во Франции": "...когда столкновение между народом и правительством станет неизбежным, - они вмиг окажутся на улицах и площадях, разроют мостовые, перегородят улицы омнибусами, повозками и каретами, забаррикадируют каждый проход, каждый узкий переулок превратят в крепость и двинутся, сметая все препятствия, от площади Бастилии к Тюильрийскому дворцу" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 364.}.
   Близость ряда суждений Анненкова некоторым мыслям Энгельса в этот период часто определялась, конечно, общим ходом событий, использованными источниками; например, суждения Анненкова о демагогическом характере полемики pro и contra запретительных пошлин близки статьям Энгельса "Конгресс экономистов", "Брюссельский конгресс по вопросу свободы торговли", "Протекционизм или система свободы торговли", которые написаны Энгельсом в июне-октябре 1847 г., а Анненков писал об этом вопросе во втором письме в январе 1847 г., но все же и факта прямого влияния Энгельса на Анненкова не следует исключать.
   Через все "Парижские письма" проходит четко выраженный интерес к социальному вопросу. Анненков выделяет рабочий класс как самостоятельную социальную силу. В четвертом письме, рассказывая о полемике вокруг проблем свободы торговли, Анненков пишет об особой позиции пролетариата, мнение которого в этом споре представляют для него две рабочие газеты: "l'Atelier" и "La Fraternite de 1845" {См. наст. издание, с. 110.}.
   Не без влияния Маркса и Энгельса Анненков составил себе определенное представление о социальном положении пролетариата в современном обществе. Это отчетливо видно из примечательного отрывка более поздних его воспоминаний о Белинском, в которых Анненков сравнивал тяжелое положение Белинского с материальным положением "тогдашнего работника и пролетария в Европе" (Лит. воспоминания, с. 294).
  

4

  
   Февральскую революцию 1848 г. П. В. Анненков встретил в Париже в обществе И. С. Тургенева, Н. И. Сазонова, А. А. Тучкова, М. А. Бакунина. Революция была принята этой группой русских с подлинным энтузиазмом. А. И. Герцен, первые два месяца революции живший в Италии, писал Анненкову 5 марта 1848 г.: "Наконец-то старуха проснулась и пошла писать" (Герцен, т. 23, с. 65).
   Русские внимательно наблюдали за ходом дел в Париже, участвовали в народных манифестациях, присутствовали на клубных дискуссиях, наслаждались самой революционной атмосферой. "Правда, пожили мы, да, пожили... теперь поднимается грудь, как вспомнишь...", - пишет Герцен московским друзьям 2-8 августа 1848 г. (там же, с. 81).
   5 марта в Париж приезжает высланный из Брюсселя Маркс, 21 марта к нему присоединяется Энгельс. Из воспоминаний Анненкова давно было известно, что в эти весенние дни 1848 г. Анненков встречался с ними в Париже: "Я встретил его еще вместе с Энгельсом в 1848 году в Париже, куда они оба приехали тотчас после февральской революции, намереваясь изучать движение французского социализма, очутившегося теперь на просторе. Они скоро оставили свое намерение, потому что над социализмом этим господствовали всецело чисто местные политические вопросы, и у него уже была программа, от которой он не хотел развлекаться, - программа добиваться с оружием в руках господствующего положения в государстве для работника" (Лит. воспоминания, с. 304).
   Однако только теперь расшифрованные заметки Анненкова о французской революции позволяют уточнить и время их встреч, и отчасти содержание бесед. В "Записках о французской революций 1848 года" Анненков дважды упоминает о Марксе и Энгельсе. Первое упоминание - запись от 29 марта в главе "Физиономия Парижа в марте 1848". Фактические неточности в этой записи ("Энгельс ждет Маркса в Кельне") {См. наст. издание, с. 336.} дают основание сделать вывод, что до 29 марта Анненков не встречал в Париже Энгельса, а Маркса если и видел, то не разговаривал с ним обстоятельно. Второе упоминание о Марксе и Энгельсе сделано Анненковым в главе "Апрель месяц" {См. наст. издание, с. 374.}, оно свидетельствует о прямых его контактах (одной или нескольких встречах) с основоположниками научного коммунизма. Эти встречи могли иметь место в короткий промежуток времени после 29 марта и до отъезда Маркса и Энгельса из Парижа в Кельн около 6 апреля 1848 г.
   Несмотря на это Анненков не только познакомился с их отношением к происходящим событиям, но, по крайней мере, и с одним из программных документов Союза коммунистов, написанных Марксом и Энгельсом к этому времени: либо с "Манифестом Коммунистической партии", либо с "Требованиями коммунистической партии в Германии" (об этом свидетельствуют выше приведенные воспоминания Анненкова). Чрезвычайно любопытно упоминание Анненкова в "Записках" о том, что Маркс и Энгельс намерены были "подымать" коммунистов в Кельне, чтобы "связать это движение с движением хартистов в Англии, имеющим быть в начале апреля" {См. наст. издание, с. 336.}.
   Анненков мог также слушать Маркса на собраниях немецких рабочих в Париже, во время которых Маркс не только разоблачал авантюристическую деятельность лидеров Немецкого демократического общества, но и давал анализ текущих событий во Франции, предсказывая начало открытой классовой борьбы между рабочими и буржуазией {См.: Союз коммунистов - предшественник I Интернационала. М., 1964, с. 184.}.
   О революции 1848 г. во Франции в литературном и эпистолярном наследстве Анненкова сохранились материалы трех родов: письма к братьям из Парижа за 1848 год, "Записки о французской революции 1848 года", не предназначавшиеся для печати, и опубликованный очерк "Февраль и март в Париже 1848 года". Письма к братьям - специфический материал. Автор публикации (И. Л. Морозов) верно указывает, что в них отразился и страх русского литератора перед перлюстрацией его писем в царской России, и расчет на определенный интеллектуальный и политический уровень своих родственников, достигших к тому времени высоких чинов {См.: Морозов И. Л. Горестная профанация (неопубликованные письма П. В. Анненкова о революции 1848 г. в Париже). - В кн.: Исторический сборник. М.; Л., 1935, No 4, с. 228-258.}. Для изучения событий во Франции это самый неинтересный и малоговорящий источник. Гораздо более значительны "Записки о французской революции 1848 года", впервые публикуемые в настоящем издании.
   Их нельзя назвать историей революции, хотя Анненков запечатлел в своем произведении весь ход ее. В центре "Записок" - события, люди, их поведение, эмоции, идеи. Общие закономерности буржуазно-демократической революции непосредственно запечатлены Анненковым в их конкретном, фактическом проявлении. "Записки" Анненкова - это и дневник революции, и некоторый ее анализ. В них воспроизведен сложный комплекс политических, экономических, социальных и эстетических идей, порожденных революцией 1848 г., воссоздана ее эмоциональная атмосфера.
   Основываясь на письмах Анненкова к братьям, В. Дорофеев в предисловии к последнему изданию "Литературных воспоминаний" Анненкова высказал мысль о том, что влияние Маркса не могло не отразиться на оценке Анненковым парижских событий 1848 г. как "начала великой битвы труда против капитала и всего миропорядка, основанного на владычестве буржуазной собственности" (Лит. воспоминания, с. 11). Однако эта совершенно правильная мысль не нашла дальнейшего развития. Между тем упомянутые выше работы Анненкова дают более широкие возможности для наблюдений и выводов.
   Знакомство с Марксом и Энгельсом и их трудами, личные контакты и переписка с Марксом в 1846-1847 гг. подготовили Анненкова к восприятию парижских событий 1848 г. Присутствие Маркса в Париже в марте - начале апреля 1848 г. также оказало свое воздействие на Анненкова. Судя по "Запискам", он знал о позиции, которую занял Маркс в начале революции {См. наст. издание, с. 336.}.
   Общение с Марксом и Энгельсом помогло Анненкову подойти, в известной мере, к пониманию классовой природы февральской революции (в центре его внимания - социальная политика Временного правительства, социальные проблемы, поднятые революцией), а также разобраться в расстановке сил и понять, что ее главной движущей силой является рабочий класс, описанию которого Анненков посвятил многие страницы своих "Записок".
   Многие оценки событий февральских дней в "Записках" близки к оценкам этих же событий в работе Маркса "Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г."
   У Маркса сказано: "Заставив временное правительство, а через его посредство всю Францию, принять республику, пролетариат сразу выступил на первый план как самостоятельная партия, но в то же время он вызвал на борьбу с собой всю буржуазную Францию" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 7, с. 14.}.
   Анненков же пишет, что "народ-завоеватель и не породил Правительства из собственных своих недр, а взял его снова из радикальной буржуазии. Отсюда должны выйти все будущие столкновения народа и правительства" {57 См. наст. издание, с. 286.}.
   Анализируя ход революции во Франции, Маркс указал: "...февральская республика прежде всего должна была сделать более полным господство буржуазии: благодаря ей рядом с финансовой аристократией все имущие классы получили доступ к политической власти. Республика извлекла большинство крупных землевладельцев, легитимистов, из того состояния политического ничтожества, на которое их осудила Июльская монархия" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 14-15.}. Анненков же пишет о том, что около Временного правительства собрались "люди всех цветов" {См. наст. издание, с. 291.}.
   Близок Анненков Марксу и в оценке финансовой политики Временного правительства. Маркс говорил: "Временное правительство могло бы совершенно законно, без насильственного вмешательства, принудить банк к банкротству; ему нужно было только оставаться пассивным и предоставить банк своей судьбе" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 21.}. Выясняя причину неудачи всех финансовых мероприятий правительства, Анненков отметил, что все происходит "от нежелания объявить государство просто запросто банкрутом" {См. наст. издание, с. 310.}.
   Анненков не забыл преподанного ему Марксом в письме от 28 декабря урока исторического материализма. В "Записках" совершенно отчетливо видно, что он, вслед за Марксом, основой общества считает производительную деятельность людей, а в главе "Луи Блан в Люксембурге" Анненков, опираясь на Маркса, пишет о том, что люди не свободны в выборе своих производительных сил, которые являются продуктом предшествующей деятельности людей, хотя и выражает эту мысль не в такой четкой формулировке.
   "Дружеский голос", который в свое время помог Анненкову понять скрытый для него порок системы Прудона, теперь дал ему возможность разобраться во взглядах Луи Блана. При анализе системы Л. Блана Анненков явно подражает Марксу в его критике Прудона в письме от 28 декабря 1846 г. Оценка Люксембургской комиссии, данная Анненковым в "Записках", напоминает в чем-то оценку, данную ей Марксом {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 15-16.}.
   Начиная с апреля месяца, Анненков видит и назревающий конфликт буржуазии и рабочих, и яростные попытки буржуазии захватить в свои руки движение. Он пишет о предательской роли умеренных республиканцев в революции, о классовом, составе Временного правительства. Видимо, личные встречи с Марксом и Энгельсом в Париже на многое раскрыли ему глаза.
   Так, рассказывая о первых шагах Национального собрания, Анненков подчеркивает его настойчивое стремление уничтожить все завоевания февраля, похоронить окончательно идею о министерстве труда. В "Классовой борьбе во Франции" Маркса читаем: "Собрание немедленно порвало со всеми социальными иллюзиями февральской революции и напрямик провозгласило буржуазную республику, и только буржуазную республику. Оно поспешило исключить из выбранной им Исполнительной комиссии представителей пролетариата - Луи Блана и Альбера; оно отклонило предложение учредить особое министерство труда..." {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 27-28.}.
   В "Записках" Анненков дает подробную характеристику и развернутую хронику июньских событий французской революции; в центре его внимания - вопрос о национальных мастерских, открытое наступление буржуазии на рабочих. Оценивая июньские дни в Париже, Маркс писал: "С трибуны Учредительного национального собрания раздавались открытые вызовы, издевательства и брань по адресу рабочих. Но главным пунктом для нападения были, как мы видели, национальные мастерские. На них Учредительное собрание повелительно указало Исполнительной комиссии, которая только и ждала, чтобы Национальное собрание в форме приказа подтвердило ее собственный план" {Там же, с. 28.}.
   Однако влияние Маркса {Разумеется, это влияние не следует преувеличивать, так во второй и четвертой главах, когда Анненков находился под воздействием Бакунина и Гервега, в оценке событий он был близок тем "республиканским простакам", которые "отрицали само существование классов или в лучшем случае считали их следствием конституционной монархии" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 18).}, вполне объяснимое для рассказов Анненкова о марте и отчасти апреле, на его описание майских и июньских событий, на первый взгляд, кажется загадочным.
   Разгадку, очевидно, следует искать в том, что после отъезда Маркса и Энгельса из Парижа Анненков продолжал общаться с тем кругом лиц, которые сохраняли свои связи с ними. В частности, члены Союза коммунистов Ф. Вольф, Эвербек и Бернайс стали корреспондентами "Neue Rheinische Zeitung", органа революционно-пролетарского крыла немецких демократов, которая стала издаваться Марксом и Энгельсом в Кельне с 1 июня 1848 г. Через Эвербека и Бернайса, а возможно и Фердинанда Вольфа {Одна находка убеждает в близости в это время Анненкова Эвербеку и Бернайсу: это черновик записки Анненкова, адресованный Бернайсу (ИРЛИ, Черновые заметки Анненкова П. В. 57 41 XXX б. 31) (листы не нумерованы). Полуистертый текст не датирован, но он написан (карандашом) на листе, куда Анненков занес свои отрывочные впечатления о событиях последних дней июня в Париже 1848 г. (21 и 23 июня). В записке речь идет о долге, который Анненков просит вернуть, упоминается в тексте Эвербек, дается обещание сообщить при возможности адрес М. Бакунина, который выехал из Парижа еще в апреле. Содержание записки, ее непринужденный тон и обращение "Mon cher" (записка написана по-французски) - все это говорит о том, что Анненков был с адресатом в дружеских отношениях. Факты, упомянутые в записке, также дают основание утверждать, что она была написана после 21 мая 1848 г. - до наступления трагических дней июня. О сотрудничестве Ф. Вольфа в "Neue Rheinische Zeitung" см.: Schmidt W. Die Klassenkampfe in Frankreich 1848/49 in der "Neuen Rheinische Zeitung". Ein Beitrag zum Ringen der Kommunisten um die Emanzipation der deutschen Arbeiterbewegung. - In: Beitrage zur Geschichle der deutschen Arbeiterbewegung. Heft 2, 1968, S. 267-268.}, Анненков имел возможность регулярно читать эту газету, в которой все сообщения парижских корреспондентов подвергались редакторской правке Маркса. Сравнение июньских номеров "Neue Rheinische Zeitung" с рукописью Анненкова свидетельствует в пользу такого предположения.
   В течение всего июня 1848 г. "Neue Rheinische Zeitung" систематически освещала парижские события. В газете был заведен специальный раздел "Franzosische Republik", в котором печатались корреспонденции из Парижа и отчеты о заседаниях Национального собрания. Хронику парижской жизни, среди прочих, давал корреспондент газеты Эвербек, а стенографические отчеты посылал член Союза коммунистов Себастьян Зейлер, присутствовавший на заседаниях Учредительного собрания в качестве стенографа. Его Анненков также, разумеется, знал.
   Парижские корреспонденты "Neue Rheinische Zeitung" и Анненков сосредоточивают свое внимание на одних и тех же событиях, выбирая их из множества других, которыми была так богата жизнь революционного Парижа.
   В центре внимания газеты, начиная с No 1 и кончая No 25, стояли вопросы национальных мастерских и социально-финансовой политики. Те же вопросы были в центре внимания Анненкова.
   Рассказ Анненкова о французских событиях мая и июня 1848 г. по своей направленности совпадает с "Neue Rheinische Zeitung", хотя, бесспорно, материалы газеты значительно богаче и ярче материалов шестой и седьмой глав "Записок" Анненкова, а идейная их направленность носит ярко выраженный революционный характер, чего нет у Анненкова.
   С большой энергией газета Маркса вскрывает махинации наглеющей с каждым днем реакции. В No 1 "Neue Rheinische Zeitung" дается обзор парижских событий с 15 по 29 мая. Главная тема обзора - наступление французской буржуазии на завоевания февраля и не менее яростный отпор рабочих этим действиям. В обзоре сообщается о проекте Улисса Трела, министра общественных работ, реорганизовать национальные мастерские; приводится признание "Le Moniteur universel" (официальный орган французской республики) о намерении правительства совсем распустить национальные мастерские. Корреспонденция содержит комментарий, разъясняющий реакционный смысл изложенных фактов. В номере третьем газеты говорится о нападках на Бланки депутата Учредительного собрания фабриканта В. Грандена.
   Примерно те же темы затронуты и в рассказе Анненкова о событиях в Париже с 15 по 28 мая в шестой главе "Записок", но он построен не по тематическому, а по хронологическому принципу. Анненков рассказывает о заседании Учредительного собрания от 17 мая, где Трела выступил с предложением реорганизовать национальные мастерские. Так же, как корреспондент "Neue Rheinische Zeitung", Анненков приводит выдержку из "Moniteur" о клеветнических измышлениях Грандена относительно Бланки.
   В No 3 газеты содержатся выдержки из стенографического отчета заседаний Учредительного собрания от 30 и 31 мая. Об этих же заседаниях, с ссылками на одни и те же выступления, с такими же подробностями, рассказывает и Анненков. Дело о преследовании Луи Блана, освещенное в No 4, 6 и 7 "Neue Rheinische Zeitung", с такими же подробностями изложено и Анненковым. Причем и корреспондент газеты, и Анненков подчеркивают предательскую роль Марраста в этом деле.
   В NoNo 4, 8, 10, 11, 14 газеты сообщается о народных собраниях у Св. Дени и Св. Мартина в связи с подготовкой и принятием 7 июня декрета о запрещении народных собраний. Об этом же рассказывает и Анненков в главе "Июнь", причем и корреспондент газеты, и Анненков характеризуют этот закон одним и тем же словом - "драконовский".
   В No 10 "Neue Rheinische Zeitung" анализируется финансовая политика правительства. Анненков также много внимания уделяет этому вопросу.
   В No 12-13 газеты говорится о дополнительных выборах в Учредительное собрание, которые происходили 4 июня, приводится список новых депутатов с соответствующими комментариями. Анненков также приводит список новых депутатов, и его оценки близки оценкам газеты.
   В NoNo 16-20 газеты говорится о Луи Бонапарте, его прошлом, поведении во время выборов. Так же подробно, останавливаясь на тех же фактах, говорит о Луи Бонапарте и Анненков в седьмой главе своих "Записок". Как и корреспондент газеты, Анненков характеризует Луи Бонапарта как "авантюриста", "племянника своего дяди", и объясняет его успех во многом обаянием имени Наполеона I, поддержкой крестьянских масс, уставших от поборов Республики, и отдельных слоев рабочих, недовольных политикой Учредительного собрания.
   "Neue Rheinische Zeitung" в No 20-23 приводит рассказ парижского корреспондента о настроениях народа в Париже, о законе правительства против национальных мастерских и о реакции народа против этих декретов. Последние страницы "Записок" Анненкова повествуют о тех же фактах.
   В экстренном прибавлении к No 25 "Neue Rheinische Zeitung" говорила о причинах июньского восстания - это прежде всего подготовительные меры к роспуску национальных мастерских, перепись занятых в национальных мастерских рабочих, высылка на родину и отправка в Солонь на работы по сооружению канала тех, кто не родился в Париже, законы против уличных сборищ, законопроект о восстановлении залога для газет, что было прямым выпадом против демократической прессы. Именно на эти причины, приведшие к восстанию, указывал и Анненков в главе "Июнь", которая, как и глава "Май месяц", писалась, видимо, уже позже июньского восстания.
   Особенно большое влияние на последнюю главу "Записок" Анненкова оказала, как нам кажется, корреспонденция Энгельса "23 июня", помещенная в газете 28 июня. Энгельс пишет в этой статье: "Июньская революция- первая революция, которая действительно расколола все общество на два больших враждебных лагеря, представленных восточным и западным Парижем. Исчезло единение февральской революции..." {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 5, с. 124.}. Анненков также отмечает, что в июне государство как будто распалось, что "Париж и Собрание жили двумя разными жизнями, и несомненно было, что для прекращения этой двойственности, при которой не может быть правления, надо, чтоб которая-нибудь из сторон задушила другую" {См. наст. издание, с. 424.}.
   В той же статье Энгельс пишет, что "Июньская революция - революция отчаяния, и она протекает в молчаливом гневе, в мрачном хладнокровии отчаяния" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 5, с. 123.}. Это же состояние отчаяния, охватившее народ, его мрачную решимость начать смертельную битву подчеркивал и Анненков, рассказывая, как "грозные толпы народа" собирались перед ратушей, "стоя угрюмо, как бы замышляя совсем другую песню".
   Энгельс подчеркивал, что "Июньскую революцию отличает от всех предшествовавших революций полное отсутствие каких бы то ни было иллюзий, какой бы то ни было восторженности" {Там же.}. Именно эту решимость развеять все надежды, все иллюзии февраля подметил и Анненков: "Со второго дня одержанной в июне победы правительственной и мещанской партиями видно было, что последняя не остановится до тех пор, пока все не возвратится к старой рутине, не изгладятся все самые законные начинания февральской революции и не задернется наглухо занавеса на беспокойный блеск будущего, ею открытого" {См. наст. издание, с. 425.}.
   Энгельс сравнивал июньскую революцию с великой битвой при Лейпциге: "Армии, сражавшиеся на улицах Парижа, столь же многочисленны, как армии, сражавшиеся в Лейпцигской битве народов" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 5, с. 124.}. Анненков также прибегнул к этому сравнению, начав с него седьмую главу {См. наст. издание, с. 374.}.
   Конечно, близость между "Neue Rheinische Zeitung" и "Записками" Анненкова можно объяснить близостью самих событий, о которых они повествуют, но важны не факты, а отбор и освещение их, в чем Анненков, несомненно, следовал за газетой, а в данном случае - за Энгельсом.
   В пользу предположения, что газета была одним из источников для шестой и особенно для седьмой глав "Записок", говорит целый ряд косвенных доказательств. Анненков еще в марте месяце из личных бесед с Марксом мог знать о его намерении издавать газету {См.: Левцова С. З. Маркс в Германской революции 1848-1849 годов. М., 1970, с. 50.}. С проспектом этой газеты он мог ознакомиться через Эвербека, получившего его наверняка от Маркса {См.: Там же, с. 51.}.
   О том, что Анненков поддерживал постоянные контакты с Эвербеком, косвенно свидетельствует, в частности, обзор парижских событий конца апреля-начала мая 1848 г., который, по-видимому, был послан в Кельн Эвербеком {Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, ф. 23, No 19/12.}. Этот обзор во многом перекликается с рассказом о тех же событиях, которые приводит Анненков в конце главы "Апрель месяц" и в главе "Май месяц".
   Возможно, именно близость с Эвербеком и чтение "Neue Rheinische Zeitung" объясняют удивительную осведомленность Анненкова о деятельности демократических клубов и рабочих обществ. Август Герман Эвербек, немецкий революционный деятель, политический эмигрант в Париже, имел там большие связи, обусловленные его работой в качестве журналиста и отношениями его с французскими политическими деятелями, редакторами газет и журналов. Являясь членом Союза справедливых, а затем Союза коммунистов, он вел большую пропагандистскую и просветительскую работу среди немецких рабочих, живущих в Париже. Уезжая! в Кельн для издания газеты, Маркс, как это явствует из письма Эвербека ему от 21 мая 1848 г., оставил его в Париже в качестве лица, представляющего перед французскими рабочими и демократическими кругами Союз коммунистов {MEGA. Dritte Abt., Bd. 2, S. 453.}. Анненков, обладавший особенным умением и усердием добывать нужную информацию, которые он приобрел еще со времени "Писем из-за границы", конечно, не мог не использовать Эвербека в качестве источника информации.
   Судя по шестой и седьмой главам, Анненков располагал не только печатными документами, но и той информацией, которую он получал от Эвербека, С. Зейлера и других лиц, сопричастных с политической борьбой во французской столице. На обладание этой особой информацией он достаточно ясно намекает в шестой главе, говоря, что не собирается писать историю республиканского парламента, потому что для этого существуют документы, всем известные и всем доступные, а будет говорить лишь о физиономии этого собрания и о пружинах, которые были приведены в действие разнородными направлениями...
   Все приведенные выше факты позволяют высказать предположение, что Анненков был знаком с "Neue Rheinische Zeitung", читал ее и под ее влиянием отбирал и освещал факты, приведенные им в шестой и седьмой главах "Записок о французской революции 1848 года". И хотя Анненков не дал описания самого июньского восстания, он достаточно много в этих главах говорил о его причинах.
  

5

   "Записки" были использованы Анненковым в конце 50-х годов, когда политическая обстановка в России изменилась, для подготовки к печати трех статей: в 1859 г. в декабрьском номере журнала "Библиотека для чтения" появилась статья Анненкова "Париж в конце февраля 1848 года", а в марте 1862 г. в журнале "Русский вестник" ее продолжение - "События марта 1848 года в Париже" и "Физиономия Парижа в марте месяце" {Эти статьи были перепечатаны позднее под общим заголовком "Февраль и март в Париже 1848 года" в издании: Воспоминания и критические очерки. Собрание статей и заметок П. В. Анненкова. 1849-1868. СПб., 1877, отд. 1, с. 241-328.}.
   В этих статьях понимание исторических событий, свидетелем которых стал автор, отличается большей зрелостью выводов по сравнению с рукописью, составленной по горячим следам событий. Для Анненкова парижане, совершившие февральскую революцию, отнюдь не составляют единую массу. Он выделяет прежде всего рабочих, которые, по его мнению, сыграли главную роль и которые вместе со студентами сохранили в эти дни и национальное достояние (в том числе Луврскую галерею), и частную собственность, что особенно импонирует автору. Анненков отмечает, что состоятельные слои Парижа присоединились к революции после того, как победа была завоевана рабочими, а плоды ее были присвоены вождями буржуазной и мелкобуржуазной оппозиции.
   Анненков дает проницательную характеристику Временного правительства, вокруг которого сгруппировались не только республиканцы всех оттенков, сторонники мелкобуржуазного утопического социализма, но и представители монархических фракций - легитимистов, орлеанистов, бонапартистов.
   Характеристика Временного правительства дана автором в заключительных строках первой статьи "Париж в конце февраля 1848 года". В "Записках" она содержится в начале главы "Апрель месяц". И нам представляется неслучайной близость оценок Анненкова следующим словам Маркса из "Классовой борьбы в Франции": "По своему составу временное правительство, возникшее на февральских баррикадах, неизбежно являлось отражением различных партий, которые разделили между собой плоды победы. Оно не могло быть не чем иным, как компромиссом между различными классами,- которые совместными усилиями низвергли Июльскую монархию, но интересы которых были друг другу враждебны. Значительное большинство его состояло из представителей буржуазии... Рабочий класс имел только двух представителей: Луи Блана и Альбера" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 13.}.
   Во второй статье Анненков рассказывает о некоторых декретах Временного правительства и реакции на них в столице и в стране. И здесь в оценке этих событий можно говорить о влиянии Маркса.
   В связи с декретом временного правительства от 5 марта о проведении выборов в Национальное собрание и введении всеобщего избирательного права Анненков верно расценил бурную деятельность партии "National" в избирательной кампании как страх перед крестьянством, его монархическими настроениями {См. наст. издание, с. 199.}. Это перекликается с оценкой Марксом того же факта в "Классовой борьбе во Франции": "Всеобщее избирательное право отдало судьбу Франции в руки номинальных собственников, составляющих громадное большинство французского народа, - в руки крестьян" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 15.}.
   Много общего у Анненкова с Марксом в оценке финансовых мероприятий Временного правительства. Так, то, что пишет Анненков о налоге в 45 сантимов {См. наст. издание, с. 215.}, очень близко к оценке этого закона у Маркса: "Временное правительство ввело дополнительный налог в 45 сантимов на каждый франк по всем четырем прямым налогам, <...> он пал прежде всего на крестьянство, т. е. на огромное большинство французского народа. Крестьянам пришлось нести издержки февральской революции, - и они составили главную армию контрреволюции. Налог в 45 сантимов был жизненным вопросом для французского крестьянина, который, в свою очередь, сделал его вопросом жизни и смерти для республики. С этого момента в глазах французского крестьянина республику олицетворял налог в 45 сантимов, a парижский пролетариат представлялся ему расточителем, который благоденствовал за его счет" {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 7, с. 22.}.
   Создание Люксембургской комиссии Анненков, опять-таки сближаясь с Марксом, оценивает как весьма ловкий ход со стороны Временного правительства, которое тем самым очистило "ход событий... от страшной массы народа, мешавшей его течению" {См. наст. издание, с. 195.}.
   Очерк "Февраль и март в Париже 1848 года" написан на материале не только первых глав "Записок о французской революции 1848 года", но и с учетом всего накопленного материала. Многое Анненков переоценил в своем повествовании, но влияние Маркса не только осталось неизменным - оно усилилось и стало более определенным и четким. В этой связи особенно интересной представляется оценка русским литератором событий 17 марта и 16 апреля 1848 г.
   Как и в "Записках", демонстрацию 17 марта Анненков рассматривает в очерке как выступление парижского пролетариата в защиту революционного декрета Ледрю-Роллена, против попыток выступления контрреволюционных сил, но в очерке он уже показывает, что внушительная демонстрация сил парижского пролетариата 17 марта обнаружила глубокий социальный раскол всей Франции: против рабочего класса оказалась вся страна собственников. Анненков ставит в зависимость от этого события весь последующий ход революции {См. наст. издание, с. 211.}.
   Беседы с Марксом, чтение "Neue Rheinische Zeitung" помогли Анненкову ретроспективно верно расценить подлинные причины неумолимого хода событий во Франции, приведших к июньскому восстанию парижского пролетариата.
   В очерке Анненков с большой иронией описывает неразбериху, путаницу, революционное фразерство, царившее на заседаниях Немецкого демократического общества, где главную роль играли Гервег и Борнштедт. За этим стоит нечто большее, чем ирония образованного и умного барина: он видит бесплодность вооруженного вторжения в Германию, более того, он понимает, что революционный энтузиазм иностранных рабочих умело используется Временным правительством, которое мечтает избавиться от них. Здесь поразительное совпадение с оценкой Марксом и Энгельсом авантюристических планов немецких и иных мелкобуржуазных демократов, их пагубной тактики, которая привела к выдаче рабочих-эмигрантов в руки реакционной военщины собственных стран.
   Анализ работ Анненкова разных периодов позволяет с определенной долей уверенности говорить о влиянии Маркса и Энгельса на его взгляды. К сожалению, мы не располагаем данными, которые позволили бы высказать предположение о знакомстве Анненкова с работами Маркса "Классовая борьба во Франции", "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта" и "Письмами из Франции" Энгельса. Однако близость отдельных суждений Анненкова некоторым положениям этих работ Маркса и Энгельса может быть объяснена тем, что их взгляды и оценки определялись уже в первые месяцы революционных событий во Франции.
   Естественно, русский литератор ни в коей мере не становится марксистом, однако его кругозор под влиянием идей основоположников научного коммунизма существенно расширяется и оценка событий, свидетелем которых он стал в Европе, становится более глубокой и правильной.
  

6

  
   Работы Анненкова имели определенный отклик в России, а потому их следует принимать во внимание при изучении влияния идей Маркса и Энгельса на формирование мировоззрения передовой части образованного русского общества как один из каналов проникновения их идей.
   В этом плане значение "Писем из-за границы" состоит в другом - в том, что они знакомили русского читателя с передовой общественной мыслью Европы, в частности, с идеями французского утопического социализма.
   Для самого Анненкова его первое зарубежное путешествие, новейшая литература по социально-политическим, экономическим и философским вопросам, а также наблюдение за контрастами социальной жизни в наиболее развитых капиталистических странах и прежде всего в Англии, значили очень многое. Все это помогло ему во время второй длительной поездки за границу в какой-то степени верно оценить историческое значение нового учения, которое вошло в современную ему действительность с именем Маркса.
   Для знакомства русского общества с идеями уже сформировавшегося марксизма реальное значение имели "Парижские письма", которые получили большой общественный резонанс. Это объясняется многими причинами: прогрессивная позиция самого Анненкова; авторитет "Современника", каждая публикация которого была событием в общественной жизни России; острый интерес русского общества 40-х годов XIX в. к умственным и политическим движениям на Западе. Помимо "Парижских писем" большое значение имели и личные контакты Анненкова с кругом "Современника".
   Летом в Силезию приезжал лечиться Белинский. Анненков, отказавшись от собственных планов путешествия в Грецию, отправился вместе с ним в Зальцбрунн. Здесь, а затем в Париже, где в спорах, помимо Белинского и Анненкова, принимали участие Герцен, Бакунин, Сазонов, велись долгие разговоры о социально-экономическом и политическом положении стран Западной Европы и особенно Франции. Споры эти уже были описаны в нашей литературе {См., например: Нечаева В. С. В. Г. Белинский. Жизнь и творчество. 1842-1848. М., 1967, с. 374-379.}. Мы приведем лишь отрывок из письма Белинского Боткину от 2-6 декабря 1847 г., из которого становится ясным их основное содержание: "Я согласен, что одною буржуазии нельзя объяснить a fond (вполне. - И. К., В. С.) и окончательно гнусного, позорного положения современной Франции, что это вопрос страшно сложный, запутанный и прежде всего и больше всего - исторический, а потом уже какой хочешь - нравственный, философский и т. п. Я понимаю, что буржуазия явление не случайное, а вызванное историей, что она явилась не вчера, словно гриб выросла, и что, наконец, она имела свое великое прошедшее, свою блестящую историю, оказала человечеству величайшие услуги. Я даже согласен с Анненковым, что слово bourgeoisie не совсем определенно по его многовместительности и эластической растяжимости. Буржуа и огромные капиталисты, управляющие так блистательно судьбами современной Франции, и всякие другие капиталисты и собственники, мало имеющие влияния на ход дел и мало прав, и, наконец, люди вовсе ничего не имеющие, т. е. стоящие за цензом. Кто же не буржуа? Разве ouvrier (рабочий. - И. К., В. С), орошающий собственным потом чужое поле. Все теперешние враги буржуази и защитники народа также не принадлежат к народу и также принадлежат к буржуази, как и Робеспьер и Сен-Жюст... Итак, не на буржуази вообще, а на больших капиталистов надо нападать, как на чуму и холеру современной Франции..." (Белинский, т. 12, с. 448-449).
   И второй раз он упоминает об этих спорах в письме к самому Анненкову от 15 февраля 1848 г.: "Когда я в спорах с Вами о буржуази называл Вас консерватором, я был осел в квадрате, а Вы были умный человек. Вся будущность Франции в руках буржуази, всякий прогресс зависит от нее одной, и народ тут может по временам играть пассивно-вспомогательную роль... Мой верующий друг (Бакунин. - И. К., В. С.) доказывал мне еще, что избави-де бог Россию от буржуази. А теперь ясно видно, что внутренний процесс гражданского развития в России начнется не прежде, как с той минуты, когда русское дворянство обратится в буржуази..." (там же, с. 468).
   Мы не останавливаемся здесь ни на существе спора, ни на толковании его оттенков {На наш взгляд, например, В. С. Нечаева предвзято подходит к позиции Анненкова в атом споре. См.: Нечаева В. С. Указ. соч., с. 378.}. Для нас важно подчеркнуть, что Белинский выносит из этих споров новые для него мысли: буржуазия является закономерным продуктом исторического развития человеческого общества; ей противостоит неимущий рабочий; на определенном этапе развития буржуазия играет прогрессивную роль; она не однородна по своему составу (в письме говорится о мелкой буржуазии); в современной Франции все радикальные политические деятели и социальные реформисты хотя и заявляют себя защитниками народа, принадлежат к буржуазии.
   Не будет преувеличением, вероятно, утверждение, что в защиту этих положений в парижских спорах выступил Анненков. На основании "Замечательного десятилетия", писем Белинского это можно утверждать с уверенностью по крайней мере по отношению к первым четырем положениям. На позицию же, занятую в споре Анненковым, несомненное влияние оказали и Маркс, и Энгельс.
   В отличие от "Писем из-за границы" и "Парижских писем" "Записки о французской революции 1848 года" не были опубликованы, но, без сомнения, они были известны узкому кругу близких ему лиц. Судя по письму Герцена от 2-8 августа 1848 г., "Записки" были отправлены в Россию с семейством Тучковых, еще до отъезда на родину их автора. Когда "Записки" Анненкова попали в Москву, среди друзей Анненкова и Герцена уже не было Белинского, скончавшегося в мае 1848 г. Но Грановский, Кетчер, Боткин, Корш, разумеется, прочитали труд Анненкова. Не исключено, что московские друзья Анненкова познакомили с его рукописью и более широкий круг близких к ним людей. В пользу этого предположения говорит сохранившаяся копия, снятая неизвестным лицом с третьей главы "Записок" - "Луи Блан в Люксембурге" (ИРЛИ, 57 49 XXX б 33).
   Анненков возвратился в Россию осенью 1848 г., когда в стране началась реакция. "По приезде из Парижа в октябре 1848 года, - писал он впоследствии, - состояние Петербурга представляется необычайным: страх правительства перед революцией, террор внутри, предводимый самим страхом, преследование печати, усиление полиции, подозрительность, репрессивные меры без нужды и без границ..." (Лит. воспоминания, с. 529).
   Такая обстановка, естественно, не могла способствовать ни публикации "Записок", ни какому бы то ни было распространению их. Сам Анненков уехал в свою симбирскую деревню, где сначала занялся публицистикой и написал "Письма из провинции", а затем, с помощью младшего брата Ивана Васильевича Анненкова, купившего у H. H. Ланской право на издание сочинений Пушкина и черновые бумаги поэта, принялся за основное дело своей жизни - научное издание сочинений Пушкина и материалов к его биографии. Этому делу Анненков отдал более пяти лет.
   В 1850-е годы Анненков - активный участник современного литературного процесса и общественной жизни России. Он возобновляет приятельские отношения с Герценом, приветствуя его лондонское предприятие - издание "Колокола", систематически выступает с критическими статьями И литературоведческими исследованиями.
   Круг интересов его по-прежнему широк, как обширен и круг людей, с которыми он общается. Принадлежа по своим личным и эстетическим симпатиям, политическим взглядам к кругу редакции "Библиотека для чтения", Анненков в то же время живо интересовался "Современником" и его молодыми идеологами -- Чернышевским и Добролюбовым.
   В литературе Анненков обычно фигурирует как антагонист Чернышевского и его имя приводится лишь в связи с полемикой между ним и Чернышевским по поводу современных литературных явлений, и совершенно забывается о других фактах.
   В период работы Чернышевского над "Очерками гоголевского периода развития русской литературы" Анненков снабжает его богатым фактическим материалом. А. Н. Пыпин писал впоследствии: "Если не ошибаюсь, немало он (Чернышевский. - И. К., В. С.) почерпнул из рассказов П. В. Анненкова" {Пыпин А. Н. Некрасов. СПб., 1905, с. 24.}. Анненков в письме к И. С. Тургеневу от 1 июня 1856 г. просит: "Пришлите мне по тяжелой почте кипу Чернышевского. Это будет безделица по почте. Кипа эта мне нужна, да и недаром же заставлять работать Чернышевского. Ничего нет приятнее для человека, когда труд и одолжение его гуляют в пространстве" {Письма П. В. Анненкова к И. С. Тургеневу. Публикация H. M. Мендельсона.- В кн.: Труды пуб. б-ки СССР им. В. И. Ленина. М., 1934, вып. 3, с. 58.}. Помощь Чернышевскому в работе над "Очерками гоголевского периода", видимо, сблизила Анненкова с ним; в письме к Тургеневу от 16 ноября 1857 г. Анненков сообщает: "Я часто навещаю Чернышевского, с которым познакомился короче" {Там же, с. 72.}.
   Чернышевский высоко ценил работы Анненкова. Собрание сочинений A. С. Пушкина, отредактированное и изданное Анненковым, материалы для биографии Пушкина, опубликованные в первом томе издания, воспоминания Анненкова о Н. В. Гоголе, труд его о Н. В. Станкевиче - все вызвало, как известно, хвалебные рецензии Чернышевского. Вместе с Анненковым Чернышевский принял активное участие в организации и работе Литературного фонда, что также не могло их не сблизить.
   В период интенсивного общения с Анненковым Чернышевский работал над рядом статей по истории Франции. В 1857 г. в "Современнике" (No 7) Чернышевский поместил рецензию на статью кн. В. А. Черкасского о работах А. Токвилля "L'ancien regime et la revolution" ("Старый режим и революция". - И. К., В. С.) и Ш.-Ф. Монталамбера "De l'avenir politique de l'Angleterre" ("О политическом будущем Англии". - И. К., В. С). Статья была опубликована в "Русской беседе" {Русская беседа, 1857, т. 2, кн. 6. Критика, с. 23-88.} и дала возможность Чернышевскому высказать ряд резких замечаний в адрес режима Июльской монархии и Луи Бонапарта. В 1858 г. по инициативе Чернышевского издается при "Современнике" "Историческая библиотека", которая открывалась переводом труда немецкого историка Ф. К. Шлоссера "История восемнадцатого столетия и девятнадцатого до падения Французской империи". Предисловие к первому тому написано Чернышевским.
   В том же 1858 г. в "Современнике" появляются статьи Чернышевского "Кавеньяк" и "Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X"; последняя представляет собой рецензию на "Memoires pour servir a l'histoire de mon temps" par Guizot, t. 1, 1858 ("Воспоминания как материалы для истории моего времени" Гизо, т. 1, 1858. - И. К., В. С). В 1859 г. была написана статья "Франция при Людовике-Наполеоне", не пропущенная цензурой, а в первой, второй и пятой книжках "Современника" за 1860 г. появилась статья "Июльская монархия".
   Статьи Чернышевского объединяла мысль о народе как движущей силе истории, революции как единственном пути радикального изменения общественного устройства, о предательской роли либералов в ответственные, решающие моменты истории. Актуальность статей для русского общества была очевидна.
   Вопрос об источниках этих статей Чернышевского не раз ставился в литературе. В работах советских историков конца 1920-х годов подчеркивалась удивительная близость высказываний и суждений Чернышевского суждениям Маркса. Так, Ц. Фридлянд пишет: "Статьи Н. Г. Чернышевского обнаруживают поразительное совпадение по целому ряду вопросов с блестящими страницами Маркса из "18 Брюмера"" {Фридлянд Ц. Н. Г. Чернышевский как историк. - В кн.: Летописи марксизма 1928 г. Записки института К. Маркса и Ф. Энгельса, VII-VIII, с. 43.}. Его мысль продолжает М. Н. Покровский: "...в самом деле много блестящих мыслей и много формулировок, сходных с формулировками Маркса в его исторических работах" {Покровский М. Н. Н. Г. Чернышевский как

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (24.11.2012)
Просмотров: 507 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа