Авксентьев Николай Дмитриевич - Большевистский переворот

>

    

  

   ¹ Чхеидзе Н. С. (1864-1926) - один из лидеров меньшевизма. В период Февральской

   революции 1917 г. - член Временного комитета Государственной думы, председатель

   Петроградского Совета Государственной думы, председатель Петроградского Совета рабочих и

   солдатских депутатов, председатель ЦИК/первого созыва.

   ² Гоц А. Р. (1882-1940) -один из лидеров партии эсеров. После Февральской революции - член Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, затем был товарищем председателя ВЦИК.

   ³ Церетели И. Г. (1882-1959) -один из лидеров меньшевизма. В мае 1917 г. вошел в состав

   Временного правительства в качестве министра почт и телеграфов, затем - министр внутренних дел; в 1921 г. эмигрировал.

   ⁴ Руднев В. А. (1874-1939) - в 1917 г. - меньшевик-интернационалист, один из редакторов

   меньшевистской газеты "Новая жизнь".

   ⁵ Чернов В. М. (1876-1952) - один из лидеров и теоретиков партии эсеров, после

   Февральской революции - министр земледелия Временного правительства.

   ⁶ Имеется в виду контрреволюционный мятеж в августе 1917г., который возглавил верховный главнокомандующий русской армии генерал Л. Г. Корнилов.

   ⁷ Керенский А. Ф. (1881-1970) - трудовик, эсер, после Февральской революции - министр

   юстиции, военный и морской министр, с июля 1917 г. - министр-председатель Временного

   правительства и верховный главнокомандующий.

   ⁸ Всероссийское демократическое совещание было созвано ЦИК Советов для решения вопроса

   о власти, состоялось 1-9 (14-22) сентября 1917 г. в Петрограде. Демократическое совещание

   приняло постановление об организации предпарламента (Временного совета республики). По

   положению, утвержденному Временным правительством, предпарламент являлся совещательным органом при правительстве.

   ⁹ Беркенгейм А. М. (1880-1932) - эсер, после Февральской революции - председатель

   Московского продовольственного комитета.

   ¹⁰ Ефремов И. Н. (р. 1866-?) -лидер думской фракции партии прогрессистов, после Февральской революции - член Временного комитета Государственной думы, входил в состав

   Временного правительства.

   ¹¹ Кишкин Н. М. (1864-1930) - один из лидеров партии кадетов, министр государственного призрения в последнем составе правительства. Накануне Октябрьской революции был назначен "диктатором" Петрограда.

   ¹² Коновалов А. И. (1875-1948) - фабрикант, один из лидеров партии прогрессистов. В

   1915- 1916 гг. - заместитель председателя Центрального военно-промышленного комитета. В

   1917 г. - министр торговли и промышленности в первом составе Временного правительства

   (март - май) и заместитель А. Ф. Керенского и министр торговли и промышленности в

   последнем кабинете (сентябрь - октябрь); эмигрировал.

   ¹³ Аджемов М. С. (р. 1878-?) - кадет, член комиссии Государственной думы по судебным

   реформам, бюджетной и других. В 1917 г. - член ЦК партии кадетов, кандидат в члены

   Учредительного собрания.

   ¹⁴ Винавер М. М. (1863-1926) - один из основателей партии кадетов, в течение ряда лет член ее ЦК.

   ¹⁵ Дан Ф. И. (1871-1947) - один из лидеров меньшевиков, после Февральской революции - член Исполкома Петроградского Совета, член Президиума ЦИК первого созыва.

   ¹⁶ Брешко-Брешковская Е. К. (1844-1934) - один из организаторов и руководителей партии эсеров, после Февральской революции поддерживала Временное правительство.

   ¹⁷ Троцкий Л. Д. (1879-1940) - меньшевик, по возвращении после Февральской революции из эмиграции принят в большевистскую партию и избран членом ЦК.

   ¹⁸ Терещенко М. И. (1888-1956) - сахарозаводчик, после Февральской революции -

   министр финансов Временного правительства, а затем - министр иностранных дел.

   ¹⁹ Скобелев М. И. (1885-1939) - социал-демократ, меньшевик, после Февральской

   революции - заместитель председателя Петроградского Совета, заместитель председателя ЦИК первого созыва; с мая по август 1917 г. - министр труда Временного правительства.

   ²⁰ Милюков П. Н. (1859-1943) - лидер партии кадетов, историк и публицист, после

   Февральской революции - министр иностранных дел в первом составе Временного

   правительства.

   ²¹ Струве П. Б. (1870-1944) -экономист и публицист, член ЦК кадетской партии.

    

  

   Ценность публикуемых воспоминаний Н. Авксентьева, на мой взгляд, состоит прежде всего в том, что они дают возможность взглянуть на события 1917 г. свободно, без истматовских предписаний относительно неизбежности победы большевиков.

   Авксентьев объективен. Потерпев политическое поражение, он не стремится объяснить его коварством, нечестностью, злодейством победителей или игрой неблагоприятных обстоятельств и случайностей. За спинами большевиков он хорошо различал более или менее значительную массу рабочих и солдат, чьи настроения, по его словам, были пропитаны "психологией большевизма". Более того, он хорошо сознавал опасности движения этой массы, "слишком мало воспитанной в свободной морали и политике, не задумывающейся над тем, что из этого выйдет для будущего, для грядущих поколений".

   И вот здесь возникает, в сущности, главная проблема 1917 г. Если Авксентьев и другие демократические и либеральные лидеры видели, что триумф левого экстремизма, триумф большевиков, укреплявшихся в Советах, приведет к общественному развалу, разгулу насилия и к гражданской войне, что же помешало им предотвратить такой исход? В своих воспоминаниях Авксентьев рассматривает лишь конечный этап победного продвижения большевиков к власти, этап, связанный с деятельностью Демократического совещания и созданного им Предпарламента (сентябрь-октябрь 1917 г. ). Но этому этапу предшествовал длительный (конечно, по меркам стремительно менявшихся событий 1917 г.) период, во многом обусловивший то, о чем пишет Авксентьев.

   Истоки - в том, что произошло в Петрограде в конце февраля. Умозрительно можно, конечно, протянуть "ниточку" к случившемуся еще от 1905 г., а то и раньше, видя во всем этом некий единый революционный процесс. Однако конкретный разбор конкретных событий вполне способен поставить под сомнение такой "методологический подход". Он, как представляется, базируется на истматовской же посылке, сформулированной Лениным, посылке, согласно которой главный вопрос резолюции - вопрос о власти. Но так ли это? Власть - предмет вожделения политических партий, групп и поддерживающих их политизированных меньшинств, действительно борющихся за нее. Большинство же, так называемое "молчаливое большинство", не заинтересовано и не может быть заинтересовано в длительности такой борьбы.

   Противоречит она и интересам государства, если, конечно, понимать его не как средство насилия одних классов над другими, а как необходимый регулятор общественного развития. Постоянная цель нормальных общества и государства - социальная стабильность.

   Те партии и их лидеры, которые в результате революционных переворотов оказываются у власти, сразу же начинают действовать для достижения именно этой цели. Однако они неизбежно сталкиваются с огромными трудностями. Переворот вызывает мощные социальные потрясения, вовлекая в политическую жизнь даже самые низшие слои, стремящиеся к "удовлетворению аппетита сегодняшнего дня". Немедленно появляются и поднимают головы те политические элементы, которые без колебаний готовы использовать их для завоевания власти. Так возникает и разворачивается борьба двух тенденций: с одной стороны, ее ведут умеренные социально-политические силы, стремящиеся затормозить разрушительный революционный процесс, с другой - радикальные, в том числе экстремистские силы, цель которых продолжить и "углубить" революцию.

   Основным политическим орудием для первых становится идея коалиции, способная соединить, сплотить те политические группы, которые так или иначе руководствуются общенациональными и общегосударственными интересами. Естественно, что вторые не заинтересованы в создании такой коалиции и прилагают все силы для ее подрыва и разрушения.

   Против либеральных партий, выражавших интересы так называемых цензовых (буржуазных, зажиточных) слоев общества наша старая историография выпустила немало острых, даже ядовитых стрел, обвиняя их в политической беспомощности и бессилии. Как обычно, и в данном случае она проявляла бесцеремонное упрощение и неоправданную категоричность.

   Беспристрастный же анализ показывает, что либеральные партии, чьи представители вошли в состав первого Временного правительства (сформированного 2 марта) оказались способными на весьма радикальный для себя политический шаг. Когда в конце апреля разразился правительственный кризис, вызванный просчетами министра иностранных дел, кадета П. Н. Милюкова и резко обостривший политическую ситуацию в Петрограде, они, поступившись частью своей власти, согласились на ввод в правительство представителей социалистических партий, революционной демократии. Конечно, в этом был определенный политический расчет, но он диктовался и общенациональным интересом, стремлением укрепить социальную стабильность и государственные основы путем объединения, как тогда говорили, всех государственно-мыслящих сил. Либерально-демократическая (социалистическая) коалиция плохо ли, хорошо ли, но удерживала общество в относительном (по меркам длившейся войны и постреволюционного состояния страны) равновесии, не давая ему "сорваться" в пучину гражданской войны. Тем не менее деструктивный процесс революционизирования развивался. Он вызывался тяготами продолжавшейся войны, углублением экономического кризиса и в большой степени провоцировался экстремистской пропагандой. Все более значительные "низовые" слои втягивались в них. В нашей историографии он получил название "большевизации масс".

   Не веря в возможности либерально-социалистической коалиции, страшась дальнейшей революционной анархии, правые силы, ядро которых составляли военные верхи, попытались понятным и доступным им средством - силой - остановить разрушительные тенденции.

   Ими была предпринята попытка военного переворота, возглавленного генералом Л. Г. Корниловым. Его целью была ликвидация большевистской партии, разгон Советов и других демократических организаций, полная реорганизация Временного правительства или установление военной диктатуры. Однако быстрый и сокрушительный провал переворота привел к прямо противоположным результатам, чем те, на которые переворотчики делали ставку. Пожалуй, важнейшими из этих последствий стали нарастающий развал армии, дальнейшая радикализация солдатских и части рабочих масс, ухудшение общего экономического положения, новый, может быть, самый глубокий кризис власти. Он выразился, в частности, в том, что заподозренная в содействии корниловскому путчу партия кадетов, представители которой составляли правую часть либерально-социалистической коалиции, оказалась скомпрометированной в глазах радикализующихся, экстремистски, пробольшевистски настроенных масс и вынуждена была если не покинуть политическую арену, то на время отойти в глубь ее. В развитии революционных событий 1917 г. наступил критический момент.

   Социалистические партии, представлявшие революционную демократию, были поставлены перед непосредственной перспективой прихода власти вне коалиции с кадетами и другими либеральными партиями. Образно говоря, для российских социалистов настал момент, когда они должны были надеть шапку Мономаха, стать партиями, не только представляющими интересы тех или иных классов, а и общества в целом, стать государственными партиями. С этой точки зрения Демократическое совещание (сентябрь 1917 г. ), о котором подробно рассказывает Н. Авксентьев, явилось для них своего рода политическим экзаменом, который они держали перед всей Россией, захлестываемой революционными волнами. И надо признать: этот трудный экзамен они не выдержали. В ответственнейший для страны момент они не сумели, как бы сейчас сказали, поступиться своими идейными принципами, преодолеть или отодвинуть свои политические разногласия, отказаться от партийных амбиций. Не смогли или не захотели - это теперь не так уж и важно. Главное - не сумели. Авксентьев справедливо возлагает основную ответственность за это на большевиков, на их непримиримость, их нежелание соглашений с другими социалистическими партиями. Он вообще считает, что на Демократическом совещании выявилось два течения: сторонники продолжения коалиции с буржуазно-либеральными партиями, с кадетами и сторонники разрыва этой коалиции и передачи всей власти Советами (т. е. большевики). Среднюю, промежуточную группу он называет небольшой, а главное - не дававшей никакого решения и "только мешавшей делу". Он связывает деятельность этой группы с В. Черновым - своим левым оппонентом в эсеровской партии. Однако, на мой взгляд, здесь в воспоминаниях Авксентьева имеется преднамеренное умолчание. Промежуточная, центристская группа на Демократическом совещании олицетворялась не столько В. Черновым, сколько левым меньшевиком Ю. Мартовым. И его позиция, по крайней мере, сегодня представляется вполне конструктивной. Мартов выдвигал идею создания однородно социалистического правительства (без кадетов), но опирающегося не только на Советы (как этого хотели большевики), но и на другие демократические организации: профсоюзы, фабзавкомы, местные самоуправления, кооперативы, армейские организации и др.

   Еще на Государственном совещании (14/27 августа 1917 г. ) меньшевик Н. Чхеидзе от имени этих организаций и групп предложил программу буржуазно-демократического развития страны с включением в нее важнейших элементов защиты интересов широких масс населения. На Государственном совещании она не получила поддержки. Но тогда, еще до "корниловщины", правые и крайне-правые были еще очень сильны, консолидировали свои силы. Теперь же, после провала корниловского путча, они были деморализованы и демократически настроенные круги буржуазии проявляли готовность к принятию августовской программы революционной демократии, пусть с некоторыми поправками. Это подтверждается ходом переговоров о создании нового коалиционного правительства в 20-х числах сентября. Во всяком случае однородно социалистическое правительство с "программой 14 августа" могло стать фактором сплочения более или менее широких демократических сил, звеном создания национального сплочения на новой основе. Но центристская позиция Ю. Мартова не получила поддержки ни слева (со стороны большевиков), ни справа (со стороны правых меньшевиков и эсеров). Большевики, направляемые Лениным и Троцким, стремились к переходу всей власти к Советам, рассчитывая, что в самом ближайшем будущем они окажутся там в подавляющем большинстве. Правые меньшевики и эсеры не верили в коалиционные способности большевиков, просто боялись их и потому по-прежнему искали себе союзников справа. К тому же "корниловский шок", поначалу, казалось, подвинувший их на разрыв с кадетами и даже поиск соглашения с большевиками, прошел. Погрязнув в бесконечных прениях и запутавшись в многочисленных голосованиях, Демократическое совещание и созданный им Предпарламент, не нашел ничего лучшего, чем продолжить тот политический курс, который обанкротился в результате "корниловского удара": была возобновлена коалиция с кадетами.

   Третье коалиционное, кадетско-социалистическое правительство (без большевиков) по-прежнему возглавил А. Керенский. Власть пошла по кругу, вместо того, чтобы сделать решительный шаг влево, как это предлагал, в частности, Ю. Мартов и его сторонники. Она, видимо, рассчитывала как-то "дотянуть" до Учредительного собрания. Но это оказалось просчетом. В непрерывно ухудшавшейся обстановке, в условиях роста социальной напряженности, имея перед собой такого сильного политического противника, как большевики, блестяще использовавших весь набор популистских методов, власть своим топтанием на месте, в сущности, сама мостила им путь. Они получали хорошую основу для пропаганды, доказывавшей, что только они способны защитить интересы "низов". А решительности и даже авантюризма их лидерам было не занимать.

   Авксентьев прав в своем заключительном выводе. Вместо того, чтобы дать России "что-то новое и объединяющее", получились "скучные повторения до тошноты надоевших всем общих мест. И еще раз почувствовать, что правые остаются направо со всем накопленным за время революции раздражением, а левые - слева с их утверждением своих взглядов и чаяний. Ангел не сошел и не возмутил воды в смертной купели, а больная Россия тщетно ждала этого момента". Революционно-демократическим, социалистическим партиям 17-го года не хватило государственности, патриотизма; это считалось собственностью правых. А они, в свою очередь, были лишены демократизма; он рассматривался как удел левых. Такое "разделение" было особенностью России не только 1917 г. Но в 1917 г. политическо-партийная дьяволиада закончилась народной трагедией.

   Николай Авксентьев. Большевистский переворот. Составитель Васильева Т. А. Послесловие Иоффе Г. З. - Отечественная история / РАН. Ин-т рос. истории. - М.: Наука, 1992. - N 5. 1992 г.