Белый Андрей - Л. К. Долгополов. Творческая история и историко-литературное значение романа А. Белого "Петербург"

роман "Петербург", выделяя в нем то одну, то другую сторону, - и это также свидетельствует об объективном наличии самых разных филологических аспектов, возможных при научном обращении к роману. То же, что он настаивает на абсолютной истинности выделяемой им в данный момент стороны, не должно нас смущать. Одной из особенностей художественного мышления Белого было восприятие пережитого в миге как выражения высшей подлинности, подлинной реальности. Не случайно многие из людей, с которыми ему доводилось общаться (и даже из числа расположенных к нему), склонны были воспринимать написанное им едва ли не как "собрание противоречий". (Так смотрел на Белого, например, Вяч. Иванов). В высшей степени остроумное суждение, касающееся внутренней неустойчивости и разноречивости оценок и позиций Белого, высказал Ф. Степун. Он писал: "Наиболее характерной чертой внутреннего мира Андрея Белого представляется мне его абсолютная безбрежность. Белый всю жизнь носился по океанским далям своего собственного "я", не находя берега, к которому можно было бы причалить. Время от времени, захлебываясь в безбрежности своих переживаний и постижений, он оповещал: "берег!", - но каждый очередной берег Белого при приближении к нему снова оказывался занавешенной туманами и за туманами на миг отвердевшей "конфигурацией" волн". {Степун Ф. Встречи. Мюнхен, 1962, с. 165.} Мысль эту необходимо помнить, знакомясь с оценками и самооценками Белого.

   Однако, находясь во власти непрестанных видоизменений своего "я", Белый оказывается в ряде случаев внимательным наблюдателем за самим характером этих видоизменений. Глубочайшая стихийность его натуры и его творчества сочеталась с сухой и подчас жесткой рациональностью мышления, которая наглядно проступает при ознакомлении с архитектоникой его произведений. Нас поражает иногда, с какой точностью здесь рассчитано все до мельчайшей детали, как выверена "конструкция" и как подчинена она единому замыслу. Сочетанием "музыки" (стихийное начало) и "математики" (рационалистическое начало) считали Белого и его произведения некоторые из близко знавших его людей. То одна, то другая сторона выступает на первый план в его многочисленных писаниях, то "музыку", то "математику" слышим и чувствуем мы в его произведениях. Да и сам роман "Петербург", главное его творение, представляется нам воплощением творческой стихии, интуиции, но строжайше организованной, "разыгранной" по непреложным математическим законам.

   Учитывая все эти обстоятельства и исходя из действительной сложности (а также малой изученности) литературного наследства Белого, мы и производили отбор и систематизацию материала в разделе "Дополнения". Оставлены в стороне многочисленные, но разрозненные и не слишком значительные высказывания о "Петербурге", содержащиеся в трех опубликованных книгах воспоминаний Белого; также оставлены в стороне эмоционально насыщенные заметки о "Петербурге", имеющиеся в цикле статей "На перевале" (приведена одна из них). Но зато приводится полностью "некрасовская" редакция двух первых глав романа; полностью приведены и предисловия Белого к "Петербургу" и "Серебряному голубю"; приведены важнейшие для понимания романа высказывания его в письмах к М. Морозовой, Э. Метнеру и особенно важные - в письмах к Иванову-Разумнику. Для выявления всех этих документов пришлось обследовать значительное количество архивных материалов.

   Все архивные материалы приводятся по подлинникам, опубликованные - по наиболее авторитетным публикациям. Поскольку печатается лишь то, что имеет прямое отношение к "Петербургу", в некоторых из приводимых документов сделаны купюры (все они обозначены многоточиями, заключенными в угловые скобки; многоточия без скобок принадлежат Белому). Также в угловых скобках помещается текст, восстановленный составителем (пропущенные Белым слова, отдельные уточнения сопровождаются знаком вопроса).

   Особо следует сказать о рукописных материалах, имеющих повреждения. Здесь текст, размытый или отсутствующий в рукописи, но восстановленный по смыслу, заключается в квадратные скобки. Слова и фразы, восстановить которые не удалось, отмечены пометой нрзб.

   В подстрочных примечаниях (как в тексте романа, так и в разделе "Дополнения") дается лишь перевод иноязычных выражений; он сопровождается пометой "Ред." (подстрочные примечания без этой пометы принадлежат Белому).

   Известную сложность представило установление датировки писем Белого. Из обширного эпистолярного наследства Белого к настоящему времени опубликована лишь незначительная часть. {Более или менее полно опубликована переписка Белого с Блоком (см. "Переписка"), и это единственный случай, когда напечатан цельный состав писем Белого.} Поэтому исследовательский опыт здесь крайне скуден. Осложняется дело еще и тем, что сам Белый проставлял даты на своих письмах крайне редко. В тех случаях, когда в приводимых ниже письмах Белого дата содержится в тексте письма, она приводится без каких-либо обозначений. Даты, приводимые по почтовому штемпелю, заключаются в угловые скобки. {Здесь возможны некоторые неточности, потому что не всегда с абсолютной достоверностью можно утверждать, что данный конверт относится именно к этому письму.} И, наконец, даты, установленные составителем на основании побочных свидетельств, заключаются в квадратные скобки.

   Все материалы, приводимые со ссылкой на тот или иной архив, публикуются впервые. Указание на место хранения документа помещается в этом случае сразу же под заглавием. Материалы, приводимые по печатным источникам, содержат ссылку на источник.