а путешествие г-на Тимковского. Находя столько погрешностей в самых поправках, со всей справедливостью можно заключить, что г-н Клапрот наименее успел в намерении исправить русское сочинение, и вместо ожидаемых похвал возбуждает одно сожаление к тщетным своим усилиям. Справедливость требует сказать, что он имеет достаточные сведения в китайском языке; но не быв ни в Китае, ни в Монголии, не знает многих вещей, сведение о которых необходимо для ясности и точности в перевод. Сверх сего, поспешая опередить каждого, идущего по одному пути с ним, он не имеет терпения основательно заняться обозреваемым предметом, и посему необходимо прибегает к предположениям, не имеющим никакого основания. По каким-то причинам в переводе Путешествия г-на Тимковского самые ошибки поправлял новыми ошибками, а нередко вместо мнимых ошибок делал действительные. Итак, французский перевод, предварительно выхваленный самими издателями, никакого не имеет преимущества пред подлинником российским; но жаль, что сей перевод, сверх ошибочных замечаний, еще искажен погрешностями, заимствованными из новой системы г-на Клапрота о мнимых народах Монголии, чем в отношении к истории теряет доверие в просвещенной публике.
1828, июль.
Напечатано в "Московском телеграфе" (1828, ч. 21, No 12, с. 467- 486; ч. 22, No 13, с. 50-65).
О сложных взаимоотношениях Бичурина и Клапрота московский ученый Н. Щукин писал следующее: "Противники знакомы были еще в молодости и знали кое-какие слабости друг за другом. Клапрот был в Иркутске с послом графом Головкиным, а о. Иакинф находился в тамошнем Вознесенском монастыре архимандритом. Наши ученые следовали за этою распрею, и, по слепому пристрастию ко всему иностранному, тайно желали победы Клапроту. Но дело кончилось взаимным истощением доказательств" (Журнал Министерства народного просвещения, 1857, No 9, с. 121).