Чернышевский Николай Гаврилович - Сочинения В. Жуковского

лись отдельные письма и отрывки из писем Жуковского к Н. В. Гоголю ("Москвитянин", 1853, No 2), к Н. А. Маркевичу ("Москвитянин", 1853, No 12), к А. С. Струдзе ("Одесский вестник", 1855, No 2). Около тридцати писем поэта приведено в книге П. А. Плетнева "О жизни и сочинениях В. А. Жуковского" (1853). Отрывки из писем, опубликованные и прокомментированные тем же автором в "Живописном сборнике" на 1853 год А. А. Плюшара, были перепечатаны И. И. Панаевым в статье "Заметки и размышления Нового поэта по поводу русской журналистики" ("Современник", 1853, т. XXXVII, No 2). В рецензируемом Чернышевским издании частная переписка Жуковского не отражена. Позже, с конца 1850-х годов, письма В. А. Жуковского постоянно печатаются, по мере их обнаружения, во многих русских журналах, включаются в собрание сочинений поэта ("Сочинения В. А. Жуковского", т. 6. Изд. 7-е. Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1878) и другие издания. Полный свод переписки Жуковского не осуществлен до настоящего времени. Первая биография Жуковского, получившая заслуженно высокую оценку современников, появилась лишь в столетнюю годовщину со дня рождения поэта (К. К. Зейдлиц. Жизнь и поэзия В. А. Жуковского. По неизданным источникам и личным воспоминаниям. СПб., 1883).

   ⁶ Предыдущие публикации названных произведений Жуковского: "Отрывки из "Илиады".- В кн.: "Северные цветы" на 1829 год. СПб., 1828; "Четыре сына Франции".- "Москвитянин", 1849, No 8; "Царскосельский лебедь".- В кн.: В. А. Жуковский. Стихотворения, посвященные Павлу Васильевичу и Александре Васильевне Жуковским. Карлсруэ, 1852.

   ⁷ То есть Д. Н. Блудова.

   ⁸ Вольная цитата из стихотворения Жуковского "Теон и Эсхин". У Жуковского:

  

   Все небо нам дало, мой друг, с бытием:

   Все в жизни к великому средство;

   И горесть и радость - все к цели одной:

   Хвала жизнедавцу Зевесу!

  

   ⁹ Высказывание французского писателя Аитуана Ривароля из предисловия к осуществленному им в 1785 г. французскому переводу "Ада" Данте. Отрывки из этого предисловия печатались на русском языке: "Жалкая судьба стихотворцев. I. Дант".- "Минерва", 1807, ч. 6, октябрь, с. 81-90.

   ¹⁰ Представление о недостаточно развитой у Жуковского способности к оригинальному поэтическому вымыслу ("отсутствии изобретения", по выражению П. А. Катенина), основанное на факте преобладания в творчестве поэта переводов и переложений иноязычных образцов, было широко распространено в литературной среде с начала 1820-х годов и восходит к суждениям декабристов и Пушкина (см. об этом: И. Семенко. Жизнь и поэзия Жуковского. М., "Художественная литература", 1975, с. 45). Наиболее точно определил специфику своего поэтического таланта сам Жуковский, когда писал Гоголю 6 февраля 1847 г.: "Я часто замечал, что у меня наиболее светлых мыслей тогда, как их надобно импровизировать в выражение или дополнение чужих мыслей. Мой ум, как огниво, которым надобно ударить об кремень, чтобы из него выскочила искра. Это вообще характер моего авторского творчества; у меня почти все или чужое, или по поводу чужого - и все, однако, мое" (В. А. Жуковский. Собр. соч. в 4-х томах, т. 4. М.-Л., 1960, с. 544).

   В обзоре "Русская литература в 1841 году" Белинский говорил о том, что "Жуковского нельзя назвать "поэтом" в смысле свободной, творческой натуры, которая в разнообразных и роскошных художественных созданиях исчерпывает самобытную, ей собственно сродную и принадлежащую сферу миросозерцания. Оригинальных произведений Жуковского немного, да и те нейдут ни в какое сравнение с его же собственными переводами из немецких и английских поэтов" (Белинский, т. V, с. 545-546). Характерно, что Чернышевский в 1857 г., незадолго до публикации настоящей рецензии, противопоставил исторические судьбы переводных и оригинальных сочинений Жуковского. Высоко оценивая поэтические переводы, особенно стихотворений Шиллера, он отводит скромную роль в литературной жизни новой эпохи оригинальным произведениям поэта, которые, по его мнению, "ныне, после Пушкина, Лермонтова, Кольцова и других новейших поэтов, конечно, утратили большую часть своей прежней цены" (Чернышевский, т. IV, с. 506).

   ¹¹ Указанные Чернышевским статьи были напечатаны с сокращениями в "Русской беседе", 1856, No 1. Кроме того, из вошедших в XI том сочинений Жуковского ранее публиковались (в сокращенных редакциях) "Философический язык" ("Журнал Министерства народного просвещения", 1854, No 1), отрывок из первого и все третье письмо к Гоголю ("Москвитянин", 1848, No 4; 1853, No 2), "Две сцены из Фауста" ("Москвитянин", 1849, No 1), "Письмо к князю Варшавскому об его стихотворении "Святая Русь" ("Русский инвалид", 1848, No 207). Брошюра "Иосиф Радовиц, Биографический очерк" была напечатана в 1850 г. сначала на немецком, а затем и на русском языках.

   ¹² Важнейший для данной статьи вопрос об участии Жуковского в формировании "созерцательно-христианской" настроенности Гогояя, решению которого способствует самый отбор анализируемых текстов, направленный на выявление принципов религиозного благочестия и христианской любви в миросозерцании Жуковского, рассматривается также в статье Чернышевского "Сочинения и письма Н. В. Гоголя" (см. наст, т., с. 185-186).

   ¹³ Исповедовавшаяся Жуковским идея христианского смирения, безусловно, была чужда Чернышевскому. Этим, по-видимому, объясняется ироническая интонация, звучащая в высказываниях критика о "благочестивой прозорливости, осенявшей душу мудрого старца", и т. п. Вряд ли следует абсолютизировать значение этой иронической интонации, отнюдь не исключавшей объективно-исторического подхода в оценке Чернышевским особенностей мировоззрения Жуковского. Ведь речь идет о духовном "предтече" Гоголя (недаром Чернышевский называет Гоголя "в известном смысле" учеником Жуковского), а к религиозности автора "Мертвых душ" в позднюю пору его жизни Чернышевский, несомненно, относился самым серьезным образом, хотя и не разделял подобных убеждений. Серьезность эта была обусловлена, по-видимому, и памятью Чернышевского о собственных религиозных настроениях поры юности, когда он в 1846-1847 гг. весьма критически воспринял осуждение Белинским религиозно-проповеднического начала в творчестве позднего Гоголя (см. об этом: А. А. Демченко. Н. Г. Чернышевский. Научная биография, ч. I. Саратов, 1978, с. 140-142).

   ¹⁴ Похвалы Чернышевского в адрес статьи "О смертной казни" имеют иронический смысл. В научной литературе о Жуковском отмечается, что "особенно дурную репутацию снискала и у современников и в потомстве статья "О смертной казни" (И. Семенко. Жизнь и поэзия Жуковского, с. 71). Отрицательно оценивает идею этой статьи и Чернышевский.

   ¹⁵ Подробное сообщение о преступлении Марии Меннинг и ее мужа, казненных в Лондоне 13 ноября 1849 г. по обвинению в убийстве и ограблении, печаталось в "Современнике" (1850, т. XX, No 3, отд. VI, с. 128-130).

   ¹⁶ В Англии, считавшейся "классической" страной смертных казней, еще в начале XIX в. насчитывалось до двухсот сорока видов преступлений, каравшихся смертью. Борьба за отмену смертной казни велась в английском обществе, как и в других европейских странах, постоянно. В 30-е годы английским парламентом обсуждался и затем был отвергнут билль Вильяма Эварта о полной отмене смертной казни. Лишь в 1861 г. смертная казнь в Англии была отменена за многие виды преступлений и сохранена как наказание только за тяжкие государственные преступления и за убийство.

   Упоминая российскую императрицу Елизавету Петровну и, вероятно, имея в виду ее указ 1754 г., Чернышевский допускает неточность, поскольку названный указ определял порядок непременной замены смертной казни за любые виды преступлений, как уголовных, так и политических, что, впрочем, при сохранении телесных наказаний, не избавляло осужденных от смерти. Указ 1754 г. потерял силу по отношению к политическим преступникам уже при Екатерине II.

   ¹⁷ Чернышевский говорит о политических настроениях Жуковского, возникших как реакция на революционные события 1848 г. и получивших открыто публицистическое выражение в очерке об Иосифе Радовице (1850). Генерал Радовиц, друг Жуковского, был активным сторонником объединения раздробленной Германии в единое государство под гегемонией Пруссии. Разделяя убеждения своего друга, Жуковский видел единственный путь к восстановлению потрясенного революцией политического порядка в укреплении монархической власти, в жертву которой неизбежно были бы принесены буржуазно-демократические права и свободы. Подобные настроения Жуковского отчетливо проявились уже в 1848 г., когда он писал прусскому королю Фридриху-Вильгельму IV; "Да, государь, переживаемые нами времена ужасны. Добро сделалось немыслимым; в будущем перед нами выясняется чудовищная анархия, которая грозит поглотить человечество. Единственное возможное спасение - это в быстром и энергичном подъеме авторитета власти" (А. А. Фомин. Поэт и король, или История одной дружбы. Переписка В. А. Жуковского с королем прусским Фридрихом-Вильгельмом IV. СПб., 1913. Оригинал по-французски).