Достоевский Федор Михайлович - Достоевский Ф. М.: биобиблиографическая справка

дальше по пути зла идти некуда - жизненные силы истощены, впереди только небытие. Им овладевает "новая мысль" - смирить гордыню, стать на путь искупления и воскресения. Отсюда намерение огласить брак с Хромоножкой, решение не мстить за пощечину Шатову и т. п. Но отрезанность от "богоносной" народной почвы, утопическое стремление спасти себя одной собственной "мыслью" делают эти попытки бесплодными: "спастись" только своими силами, без божественной помощи, человек, по христианско-церковному учению, проводимому здесь Д., не может. И если Ставрогин, обладатель "беспредельной" силы, не в состоянии ничего изменить в своей судьбе, то тем более обречены обыкновенные люди, находящиеся в поле его влияния: гибель Шатова, Кириллова, Хромоножки, Лизы Тушиной и др. закономерна. Сатанизм главного героя проявляется и в особом типе эстетизма, впервые в творчестве Д. возникшем у Героя подполья. "Вы в обоих полюсах... нашли совпадение красоты, одинаковость наслаждения",- замечает Ставрогину Шатов (10, 201). В насилии над Матрешей, в женитьбе на Лебядкиной - гадкий, подлый, уродливый "полюс". Среди главных причин гибели "Премудрого змия" не только рассудочность, но и эстетизм: неудача исповеди у святого старца Тихона связана с боязнью показаться смешным и жалким, что вместо покаяния вызывает у Ставрогина последний приступ презрения и злобы к людям.

   В "Бесах" Д. окончательно находит ту своеобразную манеру повествования - не от автора, не от главного героя, а от хроникера-очевидца, не знающего внутренних пружин разворачивающихся событий,- которая перейдет затем в "Подросток" и "Братья Карамазовы". Это помогло писателю добиться видимой объективности изложения и в то же время сохранить таинственность, занимательность сюжета.

   Разбирая общественно-политическую проблематику "Идиота" и "Бесов" в статье "Светлов, его взгляды, характер и деятельность" (1871), М. Е. Салтыков-Щедрин заметил "глумление над так называемым нигилизмом и презрение к смуте, которой причины всегда оставляются без разъяснения" (Ф. М. Достоевский в русской критике.- М., 1956.- С. 231). Такая реакция была характерна для революционно-демократических кругов в целом. Однако, осмысляя образ Мышкина как "человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия", Щедрин обращает внимание и на то, что Д. "не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже... вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества". Тем самым сатирик обнаруживает противоречивость писателя, прославляющего "конечную цель", но бичующего все "переходные формы прогресса" (Там же.- С. 231).

   В мае 1872 г. Достоевские уезжают на лето из Петербурга в Старую Руссу, тихий маленький городок в Новгородской губ. С тех пор они проводят там каждое лето, в 1874 г.- остаются на зиму, а в 1877 г. покупают небольшую скромную дачу. В Старой Руссе написаны почти целиком романы "Подросток" и "Братья Карамазовы", многие главы "Дневника писателя", "Речь о Пушкине".

   С 1873 г. Д. становится ответственным редактором журнала "Гражданин", на страницах которого начинает печатать "Дневник писателя", своеобразный моножурнал, откликающийся на важнейшие политические события дня, вмешивающийся в ход судебных процессов, поднимающий актуальные нравственные вопросы. Открытая публицистика и прямой отклик на события текущего дня перемежались в "Дневнике" художественными произведениями, которые получили самостоятельное значение: "Мальчик у Христа на елке", "Бобок", "Сон смешного человека",

   "Кроткая". В идейном отношении "Дневник писателя" - одно из самых противоречивых произведений Д. Здесь столкнулись крайне реакционные суждения (напр., о внешней политике Александра II) с выражениями любви и признательности к кумирам юности писателя - Ж. Санд и Белинскому. В "Дневнике" помещены задушевные воспоминания о Некрасове и дана высокая оценка его творчества, сказаны проникновенные слова о национальном значении Пушкина и Гоголя, дан интереснейший анализ "Анны Карениной". О чем бы ни писал автор "Дневника", он всегда одушевлялся демократическим идеалом: "Я никогда не мог понять мысли, что лишь одна десятая доля людей должна получать высшее развитие, а остальные девять десятых должны лишь послужить к тому материалом и средством, а сами оставаться во мраке" (22, 31). Автор "Дневника" становится учителем жизни для тысяч русских людей, тем самым осуществляя свою давнишнюю мечту - воздействовать на души и умы современников непосредственно, прямо. Он ведет обширную переписку, принимает многочисленных посетителей. Издание "Дневника" прерывается в годы работы над романами "Подросток" (1874-1875) и "Братья Карамазовы" (1878-1879), но постоянно возобновляется и продолжается вплоть до января 1881 г.

   Как и прежние, роман "Подросток" посвящен настоящему и будущему России, но акцент здесь перенесен на будущее. Герой-рассказчик - юноша, "подросток"; от того, какая "идея" возобладает в нем и его сверстниках: "миллион", "золотой век" или Нагорная проповедь,- зависят дальнейшие судьбы страны. Разные люди окружают Аркадия Долгорукого. Это прежде всего его отец Версилов, русский аристократ, поднявшийся на вершины европейской культуры, но оторванный от национальной почвы. Однако он как драгоценное зерно носит в душе "русскую идею" - способность "всемирного боления за всех". Подобно другим гуманистическим искателям социальной справедливости Версилов также находится под обаянием мечты о "золотом веке", без которой "народы не хотят жить и не могут даже и умереть!" (13, 375). Однако мечту эту он считает пусть и высоким, но "заблуждением человечества", и его мысль о "золотом веке" по сути своей глубоко пессимистична. Для преодоления безысходности "мечтательного" версиловского миропонимания нужен качественно новый уровень "общей идеи", слияние с "живой жизнью" (трагическую разъединенность с которой Версилов обнаруживает в своей "любви-ненависти" к Ахмаковой). Подросток Аркадий, кровно связанный с народно-православной стихией через свою мать-крестьянку и "законного" отца, "народного святого" Макара Долгорукого, и есть тот "ствол", двигаясь по которому, почвенные соки смогут напитать засыхающую крону дворянской культуры. Мысль о некоей плодотворной преемственности идей, переходящих от "русских европейцев" к современному поколению, резко отличает "Подростка" от "Бесов". История "случайного семейства", осмысляемая Д. в "Подростке", и в этом романе выдвигает на авансцену повествования "скитальцев в родной земле", "случайное племя", деклассированные слои оторванной от народной традиции и подверженной западному влиянию интеллигенции. В сознании, не связанном с культурной почвой, мысль, мечта, идея получают исключительное развитие, приобретают огромную власть над личностью. "Идее-силе", заметил вслед за Страховым Б. М. Энгельгардт, не поставлено никаких пределов, и она превращается в опасного разрушителя духовной жизни. Так Д. становится "историографом" бытия идей в индивидуальном и социальном сознании; главная героиня его произведения - идея. Создается особый идеологический роман.

   В мае 1878 г. писатель вместе с Вл. С. Соловьевым совершает поездку в козельскую Оптину пустынь, центр русского "старчества", во время которой сообщает спутнику главную мысль будущего романа "Братья Карамазовы" -"церковь" как положительный общественный идеал. Под "церковью" Д. понимал любовное братство людей, в котором "всякий пред всеми за всех виноват; не знают только этого люди, а если б узнали - сейчас был бы рай!" (14, 270). Так "старинная мечта" о "золотом веке", все же сохраняясь во многих существенных чертах, преображается в упование на "царство божие", осуществление которого на земле зависит от нравственного состояния людей. В конкретный эмпирический мир романа постоянно вторгаются "миры иные", обиталища бога и дьявола, появляется мистический ореол, "фантастика": напр., чудесное преображение Алеши, целующего землю, или беседы Ивана Федоровича с Чертом. Взаимосвязанность всего живого, взаимопроницаемость "миров" - ключевая мысль "Братьев Карамазовых".

   Реальный, социально-исторический пласт произведения - панорама современной России: "Совокупите эти черты характера (семейства Карамазовых.- О. Б.), и вы получите, хоть уменьшенное в тысячную долю, изображение нашей современной действительности, нашей современной интеллигентной России" (15, 434-435). Каждый из героев, как обычно у Д., воплощает собой определенную "идею". Столкновение этих жизненных установок и определяет действие романа. Отвратительный в своем цинизме и разврате старик Карамазов как бы символ смерти и разложения русского общества 60 гг., которое, тем не менее, должно породить из своих недр нечто новое. Старший сын, Дмитрий,- натура стихийная, "широкая", в нем добро перемешано со злом. Он запутывается в своих страстях, находит в нравственный тупик; но прекрасный "новый человек", обитающий, несмотря ни на что, в его душе,- залог будущего воскресения к иной, праведной жизни. "Виновность за всех", которую вдруг ощущает Митя после обвинения его в убийстве отца, предполагает крестный путь страдания, искупление: поэтому герой готовится в Сибири запеть "гимн Богу". Дмитрия влечет к Алеше, который воплощает в себе подлинную "живую жизнь". Напротив, с Иваном, олицетворяющим мощь отрицания, обаяние зла, у него нет ничего общего, их отношения чисто внешние. Именно Иван - настоящий, "по идее", убийца отца. Смердяков - жалкая фигура - лишь исполнитель его злой воли. Иван такой же нигилист (в социальном, моральном и онтологическом планах), как Раскольников и Ставрогин. На этом пути его ждут не нравственный подвиг, как Алешу, не возрождение к новой жизни, как Дмитрия, а распад личности (сумасшествие) и смерть (чему свидетельство - самоубийство Смердякова). Апофеоз нигилизма в произведении, да и во всем творчестве Д.- сочиненная Иваном поэма "Великий инквизитор".

   "Братья Карамазовы" задумывались как серия романов; написан же был только первый, который "почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя" (14,6) - "раннего человеколюбца" Алеши Карамазова, призванного осуществить на жизненном поприще заветы своего монастырского наставника старца Зосимы. Однако как деятель Алеша в этом первом и единственном романе практически не показан.

   Одна из ведущих в последнем произведении Д.- сквозная в его творчестве тема красоты, предстающей отнюдь не "нормальностью" и "здоровьем", а "страшной и ужасной вещью". Писатель снова подчеркивает ее двойственность, зачастую - соблазнительность, "инфернальность": "Тут дьявол с богом борется, а поле битвы - сердца людей". Красота - стихия, связанная с "широкостью" человеческой личности, которая "уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны" (14,100). Как для Героя подполья, Свидригайлова и Ставрогина, эстетизм во многом причина трагедии Дмитрия Карамазова. Однако "новый человек", родившийся в Мите, потому и нов, что уже не эстетичен, а этичен. Л. П. Гроссман заметил, что в большинстве произведений Д. прослеживается "путь человеческой души, нисходящей в подземный мир греховных блуждании для возрождения к новой жизни, просветленной до конца пережитым страданием" (Творчество Достоевского.- Одесса, 1921.- С. 108). Это дало ему право говорить в связи с Д. о романе-мистерии, построенном в определенном смысле по образцу античной и средневековой религиозной драмы. При этом писатель учился "у всех романов: бульварного и психологического, плутовского и сентиментального, авантюрного и философского, эпистолярного и мемуарного, социального и натурального, исповеди и фельетона" (Гроссман Л. П. Поэтика Достоевского.- Л.; М., 1925.- С. 173). В итоге Д. собирает в одном произведении несовместимые дотоле элементы и бросает их в "вихревое движение катастрофического замысла, придающего единство сплошного устремления этим многообразным материалам" (Там же.- С. 174). Отсюда понятно пристрастие Д. к авантюрному сюжету в философских романах. В лице автора "Братьев Карамазовых", считает Гроссман, европейский роман пережил один из крупнейших революционных этапов.

   В. Е. Ветловская показала, что роман "Братья Карамазовы" в жанровом отношении соотносится с раннехристианским житием Алексея человека божия, популярным в Древней Руси. Главный персонаж романа Д.- Алеша - явно стилизован под житийного героя: напр., его "странность", противопоставленность остальным людям и одновременно теснейшая связь с ними. В старую житийную форму автор сумел вдохнуть новое содержание.

   Современники редко понимали творчество Д. в его глубине и многомерности. Так, М. А. Антонович в статье "Мистико-аскетический роман" (1881) назвал "Братьев Карамазовых" произведением, идущим "вразрез с господствующим духом времени, с направлением науки и жизни", движущимся "против течения всей новой истории" (Ф. М. Достоевский в русской критике.- С. 302). Сходные мысли, анализируя весь творческий путь Д., высказал Н. К. Михайловский в статье "Жестокий талант" (1882), добавив к характеристике писателя такую черту, как "ненужная, беспричинная, безрезультатная жестокость" (Там же.- С. 339). Важное психологическое открытие Д.- нередкая склонность человека к мучительству или страданию - объявлялось с позитивно-гуманистических позиций несостоятельным.

   В конце 70 гг. писатель постоянно выступал перед публикой с чтением глав из собственных произведений, отрывков из Гоголя, стихотворений Пушкина, особое предпочтение отдавая "Пророку". Все чаще самого автора "Дневника писателя" удостаивали этим званием, которое окончательно утвердилось за ним после речи на открытии памятника Пушкину в Москве 8 июня 1880 г. "Пушкинская речь" - квинтэссенция складывавшихся в течение жизни воззрений Д. на судьбу России, национальный характер, отечественную интеллигенцию. Возбудившая энтузиазм у слушателей в момент произнесения, речь Д. вскоре вызвала острую общественно-политическую и литературную полемику. Призыв писателя к "смирению" и к объединению противоположных сил и группировок - правительства и общества, славянофилов и западников, революционеров и либеральных дворян - в общей "работе на родной ниве" не мог встретить полной поддержки ни у одной из них. Либеральные профессора А. Д. Градовский и К. Д. Кавелин объясняли бунт "русского скитальца" протестом против самодержавно-крепостнических устоев и предлагали России путь конституционно-буржуазных политических преобразований. Г. И. Успенский и Михайловский критиковали программу Д. за отказ от идеалов революционной борьбы. Церковноправославный публицист К. Н. Леонтьев, со своей стороны, считал веру Д. в "мировую гармонию" несовместимой со святоотеческим христианским учением.

   Многие годы писатель страдал тремя тяжелыми болезнями: эпилепсией, эмфиземой легких и, видимо, туберкулезом. Сказались и творческие перегрузки, и нелегкая судьба. Неудивительно, что Д. настигла преждевременная смерть. За его гробом шла многотысячная толпа, у могилы на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры произносились горячие речи.

   XX век с его социальными потрясениями и духовной переориентацией человечества - время подлинного признания гениального писателя. Произведения Д. переведены на десятки языков и читаются с неослабевающим интересом, который прежде всего вызван разворачивающейся здесь новой концепцией человеческой личности.

  

   Соч.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т.- Л., 1972.

   Лит.: Достоевский в изображении его дочери Л. Ф. Достоевской.- Пг. 1922; Достоевский А. М. Воспоминания.- Л., 1930; Волоцкой М. В. Хроника рода Достоевского. 1506-1933.- М., 1933; Гроссман Л. П. Достоевский.- М., 1965; Бурсов Б. И. Личность Достоевского: Роман-исследование.- Л., 1974; Селезнев Ю. И. Достоевский.- М., 1981; Волгин И. Л. Последний год Достоевского.- М., 1986; Достоевская А. Г. Воспоминания. - М., 1987; Критический комментарий к сочинениям Ф. М. Достоевского: Сб. критических статей: В 4 т./ Собрал В. Зелинский.- 3-е изд.- М., 1911; Ф. М. Достоевский: Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина.- Пг., 1922.- Сб. 1: Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина.- Л., 1925.- Сб. 2: Ф. М. Достоевский. Материалы и исследования / Под ред. А. С. Долинина.- Л., 1935.- Сб. 3, Творчество Ф. М. Достоевского: Сб. ст.- М.. 1959; Достоевский и его время: Сб. ст.- Л., 1971; Достоевский и русские писатели: Сб. ст.- М., 1971; Достоевский - художник и мыслитель: Сб. ст.- М., 1972; Достоевский. Материалы и исследования.- Л., 1974-1987.- Вып. 1-7; Леонтьев К. Н. Наши новые христиане. Ф. М. Достоевский и гр. Лев Толстой.- М.. 1882; Соловьев Вл. С. Три речи в память Достоевского.- М., 1884; Волынский А. Л. Достоевский.- Спб., 1906; Шестов Л. Достоевский и Ницше (Философия трагедии). - Спб., 1903; Мережковский Д. С. Пророк русской революции // Полн. собр. соч.- Спб.; М., 1911.- Т. 11; Он же. Л. Толстой и Достоевский. Жизнь и творчество // Там же.- М., 1914.- Т. 9-10; Кудрявцев Ю. Г. Три круга Достоевского. - М., 1979; Переверзев Ф. В. Творчество Достоевского. - М., 1984; Белопольский В. Н. Достоевский и философская мысль его эпохи. - Ростов-на-Дону, 1987; Иванов Вяч. Достоевский и роман-трагедия // Иванов Вяч. Борозды и межи.- М., 1916; Анциферов Н. П. Петербург Достоевского.- Пг., 1923; Шкловский В. Б. За и против. Заметки о Достоевском.- М., 1957; Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского.- М.; Л., 1964; Саруханян Е. П. Достоевский в Петербурге.- Л., 1972; Альтман М. С. Достоевский. По вехам имен.- Саратов, 1975; Кашина Н. В. Эстетика Ф. М. Достоевского.- М., 1989, Анненский И. Ф. Книги отражений. - М.. 1979; Розенблюм Л. М. Творческие дневники Достоевского.- М., 1981; Назиров Р. Г. Творческие принципы Достоевского.- Саратов, 1982; Захаров В. Н. Система жанров Достоевского.- Л., 1985; Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского.- М., 1979; Чиж В. Достоевский как психопатолог. М., 1885; Нечаева В. С. Ранний Достоевский (1821-1849).- М., 1979; Бельчиков Н. Ф. Достоевский в процессе петрашевцев.- М., 1971; Бочаров С. Г. Переход от Гоголя к Достоевскому // Бочаров С. Г. О художественных мирах.- М., 1985; Туниманов В. Л. Творчество Достоевского. 1854-1862.- Л., 1980; Нечаева В. С. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских "Время".- М., 1972; Нечаева В. С. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских "Эпоха".- М.. 1975: Карякин Ю. Ф. Самообман Раскольникова.- М., 1976; Кирпотин В. Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова.- М., 1986; Белов СВ. Роман Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание" Комментарий.- М., 1985; Долинин А. С. Последние романы Достоевского.- М.; Л., 1963; Розанов В. В. "Легенда о Великом инквизиторе" Ф. М. Достоевского.- Спб., 1906; Ветловская В. Е. Поэтика романа "Братья Карамазовы".- Л., 1977; Достоевская А. Г. Библиографический указатель... (1846-1903).- Спб., 1906; Ф. М, Достоевский. Библиография произведений Ф. М. Достоевского и литературы о нем. 1917-1965.- М., 1968; Белов С. В. Библиография произведений Достоевского и литературы о нем. 1966-1969 // Достоевский и его время. Л., 1971; Он же. Произведения Достоевского и литература о нем. 1970-1971 // Достоевский. Материалы и исследования.- Л., 1974.- Т. I.

  

   Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.

   Том 1. А-Л. Под редакцией П. А. Николаева.

   М., "Просвещение", 1990

   OCR Бычков М. Н.