Главная » Книги

Достоевский Федор Михайлович - Примечания ко второму тому Псс Ф. М. Достоевского, Страница 3

Достоевский Федор Михайлович - Примечания ко второму тому Псс Ф. М. Достоевского


1 2 3 4 5

того письма можно найти отзвуки романа Ж.-Ж. Руссо "Новая Элоиза" (1758), в котором влюбленный в Юлию Эдуард так же самоотверженно пытался помочь своей возлюбленной и ее любимому, г-ну д'Орбу. О популярности в России этого романа в первой половине XIX в. см.: Б. В. Томашевский. Пушкин и Франция. Л., 1960, стр. 139-140.
   Стр. 127. Какое-то знакомое, милое, грациозное воспоминание со R, о - Ro, s, i - si, n, а - na, - начал я. - Намек на сцену из второго действия оперы Россини "Севильский цирюльник", где Фигаро советует Розине написать любимому, а та вручает ему заранее приготовленное письмо к графу Альмавиве. Достоевский мог видеть этот спектакль в 1843-1844 гг., когда в роли Розины выступала Полина Виардо. По отзывам современников, сцена эта особенно удавалась певице (см.: Гозенпуд, стр. 27-28).
  

НЕТОЧКА НЕЗВАНОВА

  

Источники текста

  
   ЧА - Черновой автограф отрывка ранней редакции "Неточки Незвановой" со слов "Никогда, никогда..." и кончая словами "Как понимал наш мечтатель писавшего!" 1 л., 2 стр. 1848 г. Хранится в ЦГАЛИ, ф. 212.1.2; см.: Описание, стр. 101. Впервые опубликовано (неполно и с рядом неточных прочтений): Н. Ф. Бельчиков. Как писал романы Достоевский (Неизданный вариант из "Неточки Незвановой"). "Печать и революция", 1928, кн. II, стр. 91-93. К - Корректура "Отечественных записок" (в гранках), содержащая текст середины второй главы со слов "И как могла родиться во мне такая ожесточенность..." и кончая словами "... что обидела матушку", с правкой Достоевского, большая часть которой не вошла в журнальный текст. 4 полосы. Хранится в ИРЛИ, 2692.XI с. 31; см.: Описание, стр. 101.
   ОЗ, 1849, No 1, отд. I, стр. 1-52; No 2, отд. I, стр. 307-356; No 5, отд. I, стр. 81-130. 1860, том I, стр. 153-349.
   1866, том III, стр. 165-232.
  
   Впервые напечатано: ОЗ, 1849, No 1, отд. I; No 2, отд. I, с подписью: Ф. Достоевский (ценз. разр. - 8 января и 10 февраля 1849 г.); No 5, отд. I, без подписи (ценз. разр. - 30 апреля 1849 г.).
   Печатается по тексту 1866 со следующими исправлениями по ОЗ, 1860 и К:
  
   Стр. 145, строка 15: "к его приезду" вместо "к его отъезду" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 150, строка 8: "большего мне не дано" вместо "большего мне не надо" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 153, строки 7-8: "пришел за ними в другой раз, потом в третий, потом в четвертый" вместо "пришел за ними в другой раз, потом в четвертый" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 153, строки 30-31: "опасения его сбылись" вместо "опасение его сбылось" (по ОЗ).
   Стр. 158, строка 32: "с девятого года" вместо "с десятого года" (по ОЗ).
   Стр. 159, строка 4: "Всё прояснялось" вместо "Всё прояснилось" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 163, строка 23: "она хочет помешать ему и в этот раз" вместо "она хочет помешать ему в этот раз" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 165, строки 6-7: "зарождались во мне" вместо "зарождались в миг" (по К).
   Стр. 165, строка 33: "в какой-то рай" вместо "в какой-то край" (по К).
   Стр. 165, строки 43-44: "до того перемешалось в уме моем" вместо "до того перемешивалось в уме моем" (по К).
   Стр. 165, строки 45-46: "чутье настоящего" вместо "чувство настоящего" (по К).
   Стр. 167, строка 48: "между прочим, что они не раз сходились вместе" вместо "между прочим, они не раз сходились вместе" (по К).
   Стр. 170, строка 14: "ведь я знал" вместо "водь знал" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 171, строка 9: "не смела глядеть на отца" вместо "не смела глядеть" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 173, строка 19: "Разнесся слух о приезде" вместо "Разнесся слух о проезде" (по ОЗ).
   Стр. 175, строки 31-32: "Уверьте его, что" вместо "Уверьте что" (по ОЗ).
   Стр. 176, строка 45: "взглядывал на меня и на матушку" вместо "взглядывал на матушку" (но ОЗ и 1860).
   Стр. 178, строки 20-21: "Она в это время всегда уходила" вместо "Она в то время всегда уходила" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 179, строка 46: "Я ведь понимала, что, видно, была ужасная крайность" вместо "Я ведь понимала, что ужасная крайность" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 181, строка 24: "посылал нарочного" вместо "посылал нарочно" (по ОЗ).
   Стр. 181, строки 39-40: "заново вспыхнувшего энтузиазма" вместо "заживо вспыхнувшего энтузиазма" (по ОЗ).
   Стр. 187, строка 21: "такое же ощущение" вместо "такое ощущение" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 190, строка 17: "когда очнулась" вместо "когда я очнулась" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 190, строка 22: "не желала ничего более" вместо "не желала более" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 190, строка 45: "вспоминала отца" вместо "вспомнила отца" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 190, строки 46-47: "вспоминала о матушке" вместо "вспомнила о матушке" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 192, строка 16: "свидание кончилось" вместо "свидание кончалось" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 192, строки 40-41: "наследовав свою часть" вместо "наследовать свою часть" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 193, строка 19: "которые и без того" вместо "которые без того" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 194, строка 46: "знакомое имя раздалось" вместо "знакомое имя раздавалось" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 196, строки 7-8: "какое-то предчувствие жило в этих звуках, предчувствие чего-то ужасного" вместо "какое-то предчувствие чего-то ужасного" (но ОЗ и 1860).
   Стр. 198, строки 27-28: "- Нет, видела. - А почему ж ты спросила?" вместо "- Нет, видела" (по ОЗ).
   Стр. 201, строка 6: "- Ну, так я и буду играть одна" вместо "- Ну, так я буду играть одна" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 202, строка 25: "как будто желала сжечь меня взглядом" вместо "как будто желая сжечь меня взглядом" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 207, строка 22: "все были привиты" вместо "все были приняты" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 214, строка 21: "как истый англичанин" вместо "как чистый англичанин" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 219, строка 36: "Душу ломит!" вместо "Душа ломит!" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 220, строка 42: "И мы целовались" вместо "И мы поцеловались" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 226, строки 18-19: "она вся как будто трепещет пред ним, как будто обдумывает" вместо "она вся как будто обдумывает" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 228, строка 42: "не могла не задумываться" вместо "не могла не задуматься" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 229, строки 14-16: "голубых глаз, робкой улыбки и всего этого кроткого, бледного лица, на котором отражалось" вместо "голубых глаз, на котором отражалось" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 230, строка 33: "многому вновь научалась" вместо "многому вновь научилась" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 231, строка 29: "до глубокой ночи" вместо "до глубины ночи" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 233, строки 8-9: "уставленная кругом" вместо "установленная кругом" (по ОЗ).
   Стр. 238, строки 14-15: "были для меня совсем непонятны" вместо "были для меня непонятны" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 242, строка 24: "ты любила меня" вместо "ты любила" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 242, строка 31: "я только об одном себе думаю" вместо "я только об себе думаю" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 243, строки 44-45: "Какой же камень" вместо " Как же камень" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 245, строки 37-38: "Но письмо выпадало из рук моих" вместо "Но письмо выпало из рук моих" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 245, строка 40: "а я не видела выхода" вместо "а я не видала выхода" (по ОЗ и 1860).
   Стр. 251, строка 31: "сходство напомнило мне" вместо "сходство напоминало мне" (по ОЗ н 1860).
   Стр. 260, строка 27: "повторила я" вместо "повторяла я" (по ОЗ).
  
   "Неточка Незванова" - незаконченный роман, впоследствии превращенный автором в повесть.
   В письме к брату от 7 октября 1846 г. писатель рассказывал, что в начале января 1847 г. собирается поехать в Италию и там "на досуге, на свободе" писать роман. Печатать его предполагалось в "Современнике". Первую часть, которая явилась бы прологом к произведению, Достоевский собирался прислать в редакцию журнала из-за границы, а вернувшись, издать "тотчас же" вторую. Закончить роман он хотел к осени 1848 г. В романе намечалось "3 или 4 части". "И сюжет (и пролог) и мысль у меня в голове", - сообщал Достоевский. По-видимому, именно о замысле "Неточки Незвановой" идет речь в этом письме. Первая часть повести почти целиком посвящена отцу героини и действительно является своего рода прологом к рассказу о дальнейшей судьбе Неточки (это предположение высказано А. С. Долининым - см.: Д, Письма, т. I, стр. 493).
   В письме к брату от конца октября 1846 г. Достоевский вновь упоминает, что собирается с января 1847 г. ничего не печатать "до самого будущего года" и писать роман, который он хотел бы издать вместе с "Бедными людьми" и "Двойником".
   В том же письме Достоевский рассказывает, что пишет повесть и что, хотя работа идет "свежо, легко и успешно", роман "уж и теперь" не дает ему покоя. Под повестью, очевидно, разумеется "Хозяйка" (см. об этом: наст, изд., т. I, стр. 507). Оба замысла - повести и романа - вначале развивались параллельно.
   Из-за ссоры с Н. А. Некрасовым Достоевский отказался от мысли печатать роман в "Современнике", и ему вновь пришлось обратиться в "Отечественные записки". 26 ноября 1846 г. он писал об этом М. М. Достоевскому: "Я имел неприятность окончательно поссориться с "Современником" в лице Некрасова <...>. Между тем Краевский, обрадовавшись случаю, дал мне денег и обещал, сверх того, уплатить за меня все долги к 15 декабря. За это я работаю ему до весны". Став должником А. А. Краевского, Достоевский был вынужден отказаться от поездки за границу.
   Название "Неточка Незванова" впервые упоминается в письме к М. М. Достоевскому от 17 декабря 1846 г., в котором писатель сообщал брату, что "завален работою", так как к 5 января "обязался поставить "Краевскому 1-ю часть романа "Неточка Незванова"". Надежды автора на успех романа были чрезвычайно велики: "Это письмо пишу я урывками, ибо пишу день и ночь <...>. Пишу я с рвением. Мне всё кажется, что я завел процесс со всею нашею литературою, журналами и критиками и тремя частями романа моего в "Отечеств<енных> записках" устанавливаю и за этот год мое первенство назло недоброжелателям моим". "Прощай, брат, - прибавлял он тут же. - Ты меня отозвал от моей самой любопытной страницы в романе, а дел еще куча впереди".
   В письме от января-февраля 1847 г. автор уже выражал надежду на близкое окончание романа: "... скоро ты прочтешь "Неточку Незванову". Это будет исповедь, как Голядкин, хотя в другом тоне и роде". Об "очень прилежной" работе над романом упоминается и в письме к М. М. Достоевскому от апреля 1847 г. Из этого письма мы узнаем, что в это время Достоевский думал окончить роман к осени 1847 г.: "Он (роман) завершит год, пойдет во время подписки и, главное, будет, если не ошибаюсь теперь, капитальною вещью в году". Однако в 1847 г. роман не появился, так как писатель, занятый другими произведениями, не раз прерывал работу над "Неточкой Незвановой". Тем не менее к середине 1848 г. была, по-видимому, написана значительная часть ранней редакции романа. П. П. Семенов-Тян-Шанский рассказывает в своих "Мемуарах", что на собраниях у М. В. Петрашевского Достоевский "читал отрывки из своих повестей "Бедные люди" и "Неточка Незванова"" (см.: П. П. Семенов-Тян-Шанский. Мемуары. Т. I. Детство и юность (1827-1855 гг.). Пгр., 1917, стр. 197). Это скорее всего могло происходить до ноября 1848 г., так как с этого времени Достоевский уже не посещал собраний у Петрашевского, став членом кружка С. Ф. Дурова.
   И. М. Дебу также вспоминал, что на вечерах у Петрашевского Достоевский рассказывал "Неточку Незванову" "гораздо полнее, чем была она напечатана" (см.: Биография, стр. 91).
   О ранней редакции романа, где повествование велось от лица автора, а не от лица героини, мы можем судить по сохранившемуся небольшому отрывку рукописи (ЧА). Из него видно, что значительную роль в ранней редакции играл образ мечтателя Оврова. Именно он, а не Неточка должен был обнаружить письмо неизвестного. Овров прочел в строках письма близкую и понятную ему повесть о братстве двух сердец, союз которых "был бы прекрасен" "целому миру". Мысль о братском союзе двух сердец и о братском сочувствии Оврова неизвестному мечтателю, настойчиво повторяясь, варьируется в тексте автографа.
   Учитывая роль Оврова в ранней редакции, естественно предположить, что у пего должны были возникнуть какие-то сложные отношения с Неточкой. В окончательном тексте характер его едва намечен: роман обрывается на первой краткой встрече Неточки с Овровым - помощником в делах Петра Александровича.
   В автографе несколько иначе раскрывается и образ той, кому адресовано было письмо неизвестного мечтателя (в окончательной редакции - это Александра Михайловна). Она более настойчиво, чем в журнальном варианте, сближается с грешницей, приведенной к Христу книжниками и фарисеями и отпущенной им без осуждения (см.: Евангелие от Иоанна, гл. 8, ст. 1-7). На память о пережитом у героини остается гравюра с картины широко известного в 1840-е годы французского художника Эмиля Синьоля "La femme adultere" (1840) с надписью-евангельской цитатой (слова Христа) на латинском языке "Кто из вас без греха, первым брось на нее камень".
   В процессе работы над романом его форма, фабула и сюжет значительно видоизменились. В журнальной редакции 1849 г. повествование ведется уже от лица героини и роман имеет подзаголовок "История одной женщины", раскрывающий его основную тему. Каждая из трех дошедших до нас частей, по определению исследователя, не только звено в композиции целого, но и внутренне законченная новелла с особым сюжетом, особой завязкой, кульминацией и развязкой (см.: Фридлендер, стр. 87). Каждая часть имела в редакции 1849 г. свое заглавие - "Детство", "Новая жизнь", "Тайна".
   По замыслу Достоевского, в журнальной редакции намечалось уже не 3-4 части, как в ранней, а более шести. Из письма к Краевскому от 1 февраля 1849 г. следует, что "первые шесть частей" Достоевский хотел напечатать до июля 1849 г. (по одной части в каждом номере журнала). Из того же письма видно, что во второй части автором были сделаны значительные сокращения: "выброшено" 1,5 печатных листа "вещей очень недурных, для круглоты дела".
   К 15 февраля писатель обещал редактору "Отечественных записок" закончить третью часть. Он, вероятно, намеренно "увеличивал" в письме ее предполагаемые размеры, сообщая, что в ней "для полноты дела" непременно должно быть 5 листов, - с целью убедить Краевского в необходимости выдать 100 рублей "вперед". На самом деле в третьей части оказалось немногим более трех листов.
   К 15 февраля (материалы к каждому следующему номеру журнала сдавались обычно в середине месяца) Достоевский не успел прислать третью часть "Неточки Незвановой". К концу марта была готова лишь первая из двух глав. Посылая Краевскому конец первой главы, писатель обещал первую половину второй доставить в типографию 26 марта, к восьми часам, а остальное "аранжировать за ночь" (см. письмо от 25-26 марта 1849 г.).
   Надеясь успеть к апрельской книжке, Достоевский посылал третью часть романа кусками. Но он не уложился в сроки, и третья часть появилась лить в майском номере журнала. Достоевский же предполагал опубликовать в этом номере четвертую и пятую части романа. В четвертой намечалось им около четырех листов, в пятой - около трех. При этом четвертую часть писатель обещал доставить в редакцию к 10 апреля, а пятую - к 15 апреля (см. письмо к Краевскому от 31 марта 1849 г.). Но он ничего не прислал к этому сроку, а 23 апреля был арестован.
   Роман остался незаконченным. 28 апреля 1849 г. Краевскому было дано разрешение III Отделения выпустить майскую книжку "Отечественных записок" с третьей частью "Неточки Незвановой", но без подписи Достоевского (см.: Гроссман, Жизнь и труды, стр. 56).
   Рукописи напечатанных частей романа и наброски продолжения не сохранились. Кроме текста, опубликованного в "Отечественных записках", мы располагаем лишь отрывком второй главы первой части в корректурных гранках (К) с тщательной стилистической правкой Достоевского. По неизвестным причинам правка, нанесенная Достоевским на этот экземпляр гранок, не была учтена редакцией журнала. Часть исправлений, вероятно по памяти, писатель повторил, внеся при этом и новые, в следующей корректуре. Тем не менее сохранившиеся гранки являются существенным источником текста. Они дают возможность (в настоящем издании это делается впервые) устранить опечатки, исправленные только в этом экземпляре гранок и не замеченные автором в повторной корректуре и во всех прижизненных изданиях.
   После каторги Достоевский отказался от мысли окончить "Неточку Незванову". Проектируя собрание своих сочинений, он писал брату 9 мая 1859 г. из Семипалатинска, что хотел бы в состав первого тома включить и шесть первых глав "Неточки Незвановой", "обделанные (которые всем понравились)". По другому плану, о котором писатель сообщал 1 октября того же года, он предполагал дать в первом томе только "Бедных людей" и две из трех частей "Неточки Незвановой". {Планируя состав первой книги трехтомника своих сочинений, Достоевский писал: "В 1-й - "Бедные люди", "Неточка Незванова", 2 части, "Белые ночи"". Возможно, что указание на 2 части ошибочно. При переизданиях "Неточки Незвановой" Достоевский никогда не исключал третьей части этого произведения.} Достоевский считал, что в этот том войдет лучшее из написанного им и что том "произведет некоторый эффект".
   Хотя писатель думал лишь "слегка поисправить" произведения первого тома, его работа по подготовке к изданию "Неточки Незвановой" была значительной. Достоевский превратил начало романа, работа над которым была прервана каторгой, в повесть о детстве и отрочестве Неточки. Поэтому отпало деление на части и нумерация глав стала сплошной.
   В двух первых главах писатель ослабил мотив сумасшествия отчима Неточки и курсивом выделил его слова, обращенные к ней после смерти ее матери: "Это не я, Неточка, не я <...>. Слышишь, не я; я не виноват в этом". Так еще яснее обозначилась центральная тема первой части - трагедия совести Ефимова, который, но словам В., кроме себя, загубил еще "два существования" и после восьми лет борьбы с собой почти "уверился в своем преступлении".
   Кроме того, для нового издания были сделаны значительные сокращения, затронувшие те образы и сюжетные линии, которые должны были получить развитие в продолжении романа. Из второй части был исключен эпизод, полнее раскрывавший моральные убеждения князя Х-го: князь в очень трагическом тоне просил у мадам Леотар прощения за неуважительно-осуждающий отзыв о Руссо (см. "Варианты", стр. 217, строки 3-5). В этом эпизоде звучал важный в творчестве Достоевского мотив вины каждого человека перед другими. Слова князя: "Боже! я не имел права сказать этого. Какое право имеем мы судить других? Каковы мы сами?" - возможно, связаны с его прошлым, со всей судьбой князя, которая должна была раскрыться в романе.
   Писатель убрал из текста и упоминания о других персонажах, характеры которых не получили развития в написанных частях романа - о "будущем герое" его сироте Лареньке (с ним Неточка подружилась в доме князя) и о дальнем родственнике и "благодетеле" мальчика Федоре Ферапонтовиче (см. "Варианты", стр. 194, строка 4). По исключенным отрывкам мы можем в какой-то мере представить себе возможное продолжение романа. Высказывалась гипотеза, что Неточка, вероятно, стала бы певицей, "артисткой" (см.: Фридлендер, стр. 88; Гроссман, Биография, стр. 124-127). В журнальном тексте о ее даровании говорится: "... талант есть несомненный, может быть, очень большой" (см. "Варианты", стр. 237, строки 43-44). Из письма к Краевскому от 31 марта 1849 г. мы узнаем, что третья часть, на которой обрывается роман, по замыслу Достоевского, составила бы единый эпизод с четвертой и пятой - один из важнейших и лучших в романе, по оценке автора. Достоевский так пояснял свое непременное желание опубликовать четвертую и пятую части вместе в майском номере "Отечественных записок": "Я и теперь рву волосы, что эпизод доставлен не весь, а разбит на 3 части. Ничего не кончено, а только возбуждено любопытство. А любопытство, возбужденное в начале месяца, по-моему, уже не то, что в конце месяца; оно охлаждается, и самые лучшие сочинения теряют. Это всё равно, если бы я сцену с Покровским, лучшую в "Бедных людях", разбил на 2 части и томил публику месяц. Где впечатление? Оно исчезнет". В четвертой и пятой частях должна была, по-видимому, идти речь о новой встрече Неточки с семейством князя, вероятно в связи со смертью Александры Михайловны, которая в третьей части предчувствует свой близкий конец (см. выше, стр. 255, 256). Уже из опубликованного текста ясно также, что в жизни Кати к середине романа произошли какие-то тревожные перемены.
   Готовя "Неточку Незванову" для издания 1860 г., писатель довольно тщательно правил и стиль повести. На стилистические погрешности и невыдержанность манеры изложения указывала критика (см. ниже). В издании 1860 г. Достоевским были устранены или значительно сокращены "разъяснения" Неточки о мотивах поступков отца, ее характеристики своих душевных состояний, рассуждения об искусстве, воспитании и т. п. Достоевский снял повторения одних и тех же слов в пределах фразы и несколько фразеологических оборотов, свойственных сентиментальному стилю, таких как "рыдания вырвались из груди моей, и я бросилась на грудь ее", "затаив в себе рыдания", "моя грудь стонала от слез" и т. д. Писатель стремился избежать инверсий, предпочитая в ряде случаев прямой порядок слов. В отчествах героев Достоевский дает теперь часто полную форму (изменения такого рода в разделе вариантов не приводятся).
   В новой редакции три части "Неточки Незвановой" вошли в состав первого тома собрания сочинений Достоевского 1860 г. и затем дважды издавались Стелловским в 1866 г. (см. выше, стр. 469). От редакции 1860 г. текст двух последних изданий отличается лишь небольшой стилистической правкой.
   В незаконченном романе много автобиографического. В размышлениях Неточки о судьбе отчима, о необходимом для всякого таланта сочетании бескорыстной любви к искусству с постоянным трудом, ведущим к мастерству, сказались раздумья писателя о своем творческом пути. Некоторые черты молодого Достоевского трансформировались в Ефимове - заносчивом и гордом "некстати", болезненно самолюбивом, мучимом сомнениями в своей гениальности. В рассуждениях Б. о том, что зависть, мелочная подлость и глупость "друзей" истинного таланта ранят сильнее нищеты и могут "истерзать его булавками", отразились и тяжело переживавшиеся писателем разногласия с кругом "Современника" - после неудачи "Двойника", "Господина Прохарчина" и провала "Хозяйки" (см. об атом письма к М. М. Достоевскому от ноября 1846-апреля 1847 г., Е. П. Майковой от 14 мая 1848 г., А. А. Краевскому от 1 февраля 1849 г. и комментарий к ним А. С. Долинина: Д, Письма, т. I, стр. 498, 499; см. также: Кирпотин, стр. 194-200; Мочульский, стр. 88).
   В "Неточке Незвановой" творчески переосмыслены и литературные впечатления Достоевского. Среди них надо упомянуть прежде всего произведения Ж. Санд и роман Э. Сю "Матильда" (1841). "Матильда, или Записки молодой женщины" - первый роман-фельетон Сю, имевший во Франции шумный успех. {Об откликах на роман в России см.: Е. Б. Покровская. Литературная судьба Е. Сю в России (1830-1857). В кн.: Язык и литература, т. V. Л., 1930, стр. 236-238.} Полный русский перевод его, сделанный Н. В. Строевым, появился в 1846-1847 гг. Но еще в 1844 г. Достоевский мечтал перевести этот роман вместе с братом Михаилом и товарищем по Инженерному училищу О. П. Паттоном (см. письма к М. М. Достоевскому от второй половины января и от 14 февраля 1844 г., а также: наст. изд. т. I, стр. 459).
   При сравнении опубликованных глав "Неточки Незвановой" с первой и второй частями "Матильды" обнаруживается общность некоторых эпизодов и сюжетных линий. Действие романа Сю происходит в тридцатые годы XIX в. Начинается он, как и "Неточка Незванова", рассказом героини о своем раннем сиротстве. Она воспитывается у тетки, мрачной и всегда одетой в черное девицы де Маран, перед которой трепещет весь дом. Вскоре де Маран берет на воспитание дочь опекуна Матильды, д'Обервиля, - Урсулу. Тихая, робкая, страдающая Урсула носит траур по своей бабушке, как Неточка - по отцу. Между Урсулой и Матильдой возникает нежнейшая, ревнивая, все растущая привязанность. Матильда боится оскорбить Урсулу своими успехами в учении, за которые ее хвалят, и нарочно делает ошибки (ср. занятия Неточки и Кати с мадам Леотар). Матильда (как и княжна Катя в "Неточке Незвановой") старается причинить зло тетке. Наконец опекун отзывает Урсулу к себе. Девочки вновь встречаются лишь через восемь лет. Через такой же срок - восемнадцатилетними - должны были встретиться и Неточка с Катей. Воспользовавшись сходной фабулой для второй части романа, Достоевский создал на основе той же внешней канвы неизмеримо более глубокие, чем в "Матильде", характеры своих героинь.
   К числу произведений, повлиявших на формирование сюжета и образов "Неточки Незвановой", А. С. Долинин относил новеллу Бальзака "Гамбара" (1837) (см.: Д, Письма, т. I, стр. 466). Общность ее с первой частью, правда, в значительной степени внешняя: герой Бальзака - сумасшедший музыкант, в конце своего пути тоже обреченный на муки нищеты, которые преданно разделяет с ним жена. Она работает для Гамбара, мечтая "быть разумом этого гения" (ср. отношение к Ефимову матери Неточки - "энтузиастки, мечтательницы"). Сближает музыкантов ненависть к балетам, а также стремление (в Ефимове несколько ослабленное) к созданию новой теории музыки. В остальном - и психологически, и социально - образы эти глубоко различны (об образе Ефимова и его связи с традициями русского и западного романтизма см.: Кирпотин, стр. 319-322, 345-347; Розенблюм, стр. 647, 648; Фридлендер, стр. 89-91).
   Центральная тема "Неточки Незвановой" - судьба молодой женщины из разночинной среды - имела в русской литературе 1840-х годов остросоциальную окраску. С интересом передовой части публики к теме духовного формирования женщины и ее борьбы против семейного и общественного гнета связана популярность романов Ж. Санд, которыми горячо увлекался и молодой Достоевский (см. его позднейший отзыв о Ж. Санд - ДП, 1876, июнь, гл. I, ¿ 1). Той же темы в русской литературе касались Зенеида Р-ва (Е. А. Ган; 1814-1842), А. Я. Панаева ("Семейство Тальниковых", 1847), А. В. Дружинин ("Полинька Сакс", 1847) (см.: История русского романа, т. I. M.-Л., 1962, стр. 422). При создании первых глав особое значение для Достоевского могла иметь "Сорока-воровка" А. И. Герцена (1846), опубликованная в No 2 "Современника" за 1848 г. (см.: Гроссман, Биография, стр. 125, 126).
   Воспитание и обучение Неточки в доме Александры Михайловны проходит по свободной, "природосообразной" системе, близкой к идеям Руссо, изложенным в его знаменитом романе "Эмиль, или О воспитании" (1762). В начало третьей части "Эмиля" Руссо советовал учить ребенка всему доступному в его возрасте и утверждал, что не принуждение, а удовольствие или желание должны рождать внимание воспитанника (Эмиль, стр. 157, 164, 239). Упразднив роли ученицы и наставницы, Александра Михайловна следовала совету французского философа: не поддаваться глупому желанию разыгрывать роль мудрецов, не принижать своих учеников, "третируя их как детей". "Не подавляйте таким способом их юного мужества, - писал Руссо, - напротив, старайтесь всеми силами возвышать их душу <...> чтобы они действительно сравнялись с вами; а если они еще не могут подняться до вас, опускайтесь до них, не стыдясь, не смущаясь" (там же, стр. 237). Истинными учителями автор "Эмиля" считал опыт и чувство. Мнение Александры Михайловны о том, что нечего "набивать голову сухими познаниями" и что успех зависит от "уразумения инстинктов" Неточки и стремления возбудить в ней "добрую волю", соответствует мысли Руссо: "Мирный период развития ума так краток, так быстро проходит <...> что было бы безумием надеяться сделать ребенка ученым в течение этого периода. Дело идет не о том, чтобы обучить его наукам, а о том, чтобы внушить ему склонность любить их и дать ему методы изучения, когда эта склонность разовьется. Вот несомненно основной принцип хорошего воспитания" (там же, стр. 156). Во второй части "Неточки Незвановой" Руссо прямо назван в связи с проблемой наказания, при этом в сцене заключения девочки в темную комнату писатель близок к одному из эпизодов "Эмиля". Руссо считал, что воспитатель не должен наказывать, но должен устроить так, что все дурные последствия проступка обрушатся на голову провинившегося (Эмиль, стр. 70-75, 79). Автор "Эмиля" сделал единственное исключение: он советовал посадить в темную комнату мальчика, совершившего серьезный проступок, и продержать его там достаточно долгое время, чтобы он успел соскучиться и запомнить случившееся. Мальчика, оставленного в "темнице" на 2/3 ночи, нашли утром крепко спящим на диване (там же, стр. 70, 75, 79, 82, 103, 104; ср. у Достоевского: Неточку заключили в "темницу" на 4 часа, но она пробыла там до четырех утра - 2/3 ночи - и "спала, улегшись кое-как на полу"). В журнальной редакции романа дважды упоминается Плутарх, которого Александра Михайловна знала "почти наизусть" по французским переводам (см. "Варианты", стр. 231, строка 35). До глубокой ночи она читала Плутарха с Неточкой, скорее всего и в этом тоже следуя совету Руссо: "Чтобы начать изучение сердца человеческого, я предпочел бы чтение жизнеописаний" (Эмиль, стр. 230). Плутарха Руссо считал близким себе автором во всех отношениях, так как, по его мнению, Плутарх превосходно, с неподражаемым изяществом рисовал великих людей в подробностях, "в которые мы теперь не осмеливаемся входить" (там же, стр. 231). По поводу изучения истории Руссо писал также, что учитель может внести "хоть сколько-нибудь благоразумия" в чтение воспитанника, направить внимание ученика "на путь размышлений, которые он должен извлечь из этого чтения", и будет превосходный курс практической философии, "много лучше школьного" (там же, стр. 232). В соответствии с этой рекомендацией Александра Михайловна обучала Неточку истории "по-своему", читала ей книги, над которыми она же и "держала цензуру", и долго обсуждала с Неточкой прочитанное.
   Сразу после опубликования второй части романа А. В. Дружинин высказал мнение о влиянии на "Неточку Незванову" детских образов романа Диккенса "Домби и сын" (С, 1849, No 3, отд. V, стр. 69). {В 1847-1848 гг. "Домби и сын" печатался в "Отечественных записках" и в приложении к "Современнику" (см. об этом: И. Катарский. Диккенс в России. М., 1966, стр. 162-248). Роман имел триумфальный успех и, разумеется, был хорошо известен Достоевскому.} Подражание Диккенсу критик усматривал, очевидно, в том, что Неточка и Ларенька, подобно героям английского писателя, чувствуют себя совершенно одинокими и тоже живут взаимной нежной привязанностью, поверяя друг другу свои сложные и трагические, далеко не детские переживания. Современный исследователь справедливо полагает, что в большей степени, чем образы Поля и Флоренс, Достоевскому мог служить известной "опорой" образ Нелли Трент - героини "Лавки древностей". {См.: И. Катарский. Диккенс в России, стр. 370-373. - Перевод этого романа был напечатан в мартовском и апрельском номерах "Библиотеки для чтения" за 1843 г. Вольные композиции по "Лавке древностей" дважды появлялись в "Москвитянине": "Торговец-антикварий" (1843, No 3) и "Нелли. Рассказ Чарльза Диккенса" (1847, No 2). Об отношении Достоевского к "Лавке древностей" в позднейшие годы см.: А. С. Долинин. Последние романы Достоевского. М.-Л., 1963, стр. 182-184.} Неточка уходит из дому с полубезумным отчимом, подобно тому как Нелли покидает с дедом "лавку древностей", хотя у Достоевского "странствия" обрываются в самом начале - бегством и гибелью Ефимова.
   Как и в "Белых ночах", в "Неточке Незвановой" ощущается взаимодействие с романтической традицией, в частности с Гофманом. Непосредственно сопоставляется с персонажем немецкого романтика неудавшийся фигурант "родом из Германии", Карл Федорович Мейер, которого Б. называл "нюренбергским щелкуном". {С 1835 г. сказка Гофмана "Щелкунчик и мышиный царь" неоднократно появлялась в русских переводах (см.: Э. Т. А. Гофман. Библиография. М., 1964, стр. 43).} В портрете Мейера можно уловить некоторое сходство как с внешностью придворного часовщика Христиана Элиаса Дроссельмейера из Нюренберга - некрасивого сухощавого старичка, так и со сделанным им но своему подобию маленьким уродливым щелкунчиком. Сопоставление Мейера с игрушкой у Достоевского подчеркнуто: старичок "с преуродливыми кривыми ногами" "как будто хвалился устройством их и носил панталоны в обтяжку" (курсив наш, - ред.). Слово "щелкун" (в корректурных листах было "щелкунчик") имеет в тексте еще одно значение - пустой человек, шаркун.
   К романтической традиции близок и фантастический колорит некоторых эпизодов романа, таких как "необъяснимая и странная" дружба Ефимова с "дьяволом" итальянцем, сцена последней игры на скрипке у трупа жены, страшные впечатления Неточки от встречи со С-цем.
   Л. П. Гроссманом отмечалась общность черт двух кротких и страдающих женщин: Александры Михайловны и Евгении Гранде - героини одноименного романа Бальзака, переведенного Достоевским в 1845 г. (см.: Библиотека, стр. 43-45; о работе Достоевского над переводом "Евгении Гранде" см. также: наст, изд., т. I, стр. 459).
   Об элементах исследования "диалектики души" в "Неточке", предваряющего в какой-то мере аналогичные опыты молодого Толстого, см.: Р. С. Спивак. К вопросу о становлении метода анализа "диалектики души" в творчестве предшественников Л. Толстого. В кн.: Творчество Л. Н. Толстого. Вопросы стиля. Пермь, 1963, стр. 28-33 (Ученые записки Пермского гос. университета им. А. М. Горького, т. 107).
   В повести синтезированы музыкальные впечатления Достоевского 1840-х годов (см.: Гозенпуд, стр. 16-19, 34, 35). Высказывались различные предположения о реальных и литературных прототипах Ефимова, князя Х-го, С-ца (там же, стр. 37-48). Последний назван так, вероятнее всего, по ассоциации с именем чешского скрипача-виртуоза и композитора Иоганна Венцеля Антона Стамица (1717-1757), имя которого не раз упоминается в романтической прозе, например в "Серапионовых братьях" Э. Т. А. Гофмана (1819-1821; русский перевод - 1836).
   Многие идеи и образы вынужденно прерванного романа получили развитие в последующем творчестве Достоевского: в "Маленьком герое" (1849) (см. об этом стр. 506-507), в "Униженных и оскорбленных" (1861) (см. ниже отзывы Добролюбова и Евгении Тур). Как уже отмечалось (стр. 487), тема "мечтательства" в сложном социально-психологическом переосмыслении стала одной из главных в романах Достоевского 1860-1870-х годов и во многих фрагментах "Дневника писателя". "Вечной" в творчестве Достоевского сделалась и тема страдающею ребенка. По мнению Л. П. Гроссмана, в образе отца Кати писатель впервые изобразил "кроткого князя" (см. примечания в кн.: Ф. М. Достоевский. Полное собрание сочинений, т. XXII. Изд. "Просвещение", Пгр., 1918, стр. 71; Гроссман, Биография, стр. 126).
   Долго продолжал жить в творческом сознании Достоевского образ княжны Кати. Так, о героине неосуществленного романа "Брак" Достоевский записал в начале 1865 г.: "характер княжны Кати" (наст, изд., т. III). В Кате много общих черт с Аглаей Епанчиной (ср. поражающую, "сверкающую" красоту, самовластность, гордость, болезненную стыдливость обеих и отношение окружающих к ним как к "сокровищу", "идолу" всего дома; "княжна Катя" упоминается Достоевским в подготовительных материалах к "Идиоту" - наст, изд., т. IX). Отметим также, что писатель неоднократно возвращался мыслью к одной из самых важных психологических сцен второй части - сцене восторженного объяснения княжны с Неточкой. Катя со страстной наивностью рассказывает, как она полюбила Неточку, рассказывает подробно, "до малейших мелочей". Обдумывая в 1870 г. эпизод объяснения Лизы и "Князя" - будущего Ставрогина, Достоевский записал: "Лизу поражает до испуга известие, что Хромоножка, до помешательства, отдается в восторге, с страстной наивностью и в забвении, отдается вся Князю, рассказывая ему до малейших мелочей о том, как она его любила, наивность (княжна Катя)" (наст, изд., т. XI). Упоминается эта героиня Достоевского и в подготовительных материалах к "Подростку" (наст, изд., т. XIV).
   В последнем эпизоде "Неточки Незвановой" - объяснении героини с Петром Александровичем - Достоевский впервые реалистически обрисовал встречающееся в большинстве его позднейших произведений столкновение "хищного" и "кроткого" характеров, которое в условно-романтической форме было изображено писателем уже в "Хозяйке".
   В письме к Краевскому от 1 февраля 1849 г. Достоевский, сопоставляя роман с не удовлетворявшей его "Хозяйкой", писал: "Я очень хорошо знаю, Андрей Александрович, что напечатанная мною в январе 1-я часть "Неточки Незвановой" произведение хорошее, так хорошее, что "Отечеств<енные> записки", конечно, без стыда могут дать ему место. Я знаю, что это произведение серьезное. Говорю, наконец, это не я, а говорят все <...>. Я люблю мой роман <...> я знаю, что пишу вещь хорошую, такую, которая не принесет риску, а расположение читающих (я никогда не хвалюсь, позвольте уж теперь сказать правду, я вызван сказать это)". Однако первые части "Неточки Незвановой" не получили сразу после опубликования ожидаемой писателем высокой оценки. 12 января 1849 г. любопытную запись о первой части сделал в дневнике Н. Г. Чернышевский, сопоставив ее с повестью Д. В. Григоровича "Капельмейстер Сусликов" (С, 1848, No 12): "Прочитал "Неточку"; хотя содержание мне не нравится, но мне кажется, что это решительно не то, что "Капельмейстер Сусликов": то чушь, а это писано человеком с талантом, так что не чуждо психологического анализа и занимательности для науки, хотя собственно мне и не понравилось" (см.: Чернышевский, т. I, стр. 221).
   В "Сыне отечества" Л. В. Брант, вслед за А. А. Григорьевым, характеризовал Достоевского как основателя "фантастически-сентиментального направления" в недрах "натуральной школы" (см. об этом стр. 488). Отмечая оригинальность и самостоятельность таланта писателя, критик считал тем не менее, что в первой части много "несообразностей и неправдоподобностей", что похождения Ефимова "нимало не интересны" и плохо изложены, что в повести слишком много "монологических отступлений, скучного резонерства, монотонного, утомительного анализа внутренних ощущений". Брант советовал автору "лучше обработывать язык и слог, избегать неправильных, грубых оборотов и неприятной для слуха какофонии" (СО, 1849, No 3, Смесь,стр. 35, 36,42). Часть сделанных Брантом замечаний Достоевский учел при переиздании "Неточки Незвановой".
   Положительно отозвался Брант лишь о конце первой части: страницы, "заключающие в себе рассказ и подробности катастрофы, разрешившей существование Ефимова и жены его, смерть последней, бегство мужа с Неточкой из дому, очень недурны; есть в них драматический и даже трагический эффект. Страницы эти производят довольно сильное, хотя и тяжелое впечатление, выкупающее несколько вялость, скуку п длинноты целого в начале и продолжении первой части" (там же, стр. 41).
   В февральском и мартовском "Письмах иногородного подписчика в редакцию "Современника"..." откликнулся на появление первой и второй частей "Неточки Незвановой" А. В. Дружинин. В противоположность Бранту он обвинял писателя в "излишней обработке" своих произведений. Критик отмечал, что "в первой части много страниц умных, проникнутых чувством, хоть и скучноватых", и что при "анализе характеров" в авторе заметно "постоянное усилие, напряжение". Он "видимо старается поразить, озадачить своего читателя глубиною своей наблюдательности, - разъяснял Дружинин. - Это вместе с отсутствием меры <...> производит непри

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (23.11.2012)
Просмотров: 275 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа