Литературная дѣятельность императрицы Екатерины II.
Сочинен³я императрицы Екатерины II.
Произведен³я литературныя. Подъ редакц³ей Apс. И. Введенскаго.
С.-Петербургъ. Издан³е А. Ф. Маркса. 1893.
Въ русской литературѣ Екатерининской эпохи, несмотря на господство въ ней стараго, ложно-классическаго направлен³я, замѣчается необыкновенное оживлен³е и замѣчательное богатство и разнообраз³е. На литературной сценѣ появляются сильные таланты, какъ Державинъ, Фонвизинъ, Новиковъ, Херасковъ, Княжнинъ, и дѣятельность ихъ, подъ сильнымъ вл³ян³емъ новыхъ идей европейской науки и литературы, принимаетъ живой, своеобразный характеръ. По тогдашнимъ взглядамъ на литературу, основнымъ началомъ ея признавалось начало нравственное, которое было отождествляемо съ началомъ художественнымъ; каждое произведен³е искусства цѣнилось по степени его нравственнаго характера, по степени его благотворнаго вл³ян³я: на чувство, умъ и сердце человѣка, а современныя европейск³я идеи, устанавливая новыя воззрѣн³я на воспитан³е, образован³е и управлен³е, подвергая въ то же время критикѣ все существующее, были по своему характеру преимущественно общественными. Русская литература и пошла по пролагаемому ими пути. Уже въ трагед³яхъ Сумарокова, принадлежащаго скорѣе къ эпохѣ Елисаветы Петровны, составляютъ важнѣйшее содержан³е мысли о вѣротерпимости, объ управлен³и, объ отношен³яхъ правителей къ управляемымъ. Въ одахъ Державина, ложноклассическихъ по формѣ, содержан³е было современное русское, и изъ-за торжественнаго, хвалебнаго тона смотрѣла нерѣдко сатира. Поэмы Хераскова, трагед³и Княжнина, комед³и Фонвизина, Капниста и др. уже прямо являлись обличен³ями современнаго имъ русскаго общества и провозвѣстниками новыхъ воззрѣн³й. Въ числѣ этихъ писателей, раздѣляя съ ними общее просвѣтительное направлен³е, одно изъ выдающихся мѣстъ заняла и сама императрица Екатерина Великая.
За границей, a по примѣру иностранцевъ и у насъ, подвергали нерѣдко сомнѣн³ю самостоятельность литературной дѣятельности Екатерины. Говорилось, что императрица сама не могла писать по-русски и присвоивала себѣ произведен³я, писанныя не ею, а развѣ только ею внушенныя. Позднѣйш³я историческ³я изыскан³я совершенно опровергли этотъ взглядъ; несомнѣнно, она сама задумывала и сама писала произведен³я, которымъ присвоивается ея имя. Императрица отличалась рѣдкимъ по своему времени для женщинъ образован³емъ, которымъ обязана была преимущественно себѣ самой. Еще будучи Ангальтъ-Цербстской принцессой, не удовлетворяясь уроками своихъ учителей, она начала знакомиться съ лучшими произведен³ями европейскихъ литературъ, и особенно много отдала силъ въ пользу самообразован³я съ того времени, какъ сдѣлалась русской великой княжной: до самаго вступлен³я на престолъ, въ продолжен³е 18 лѣтъ, чтен³е и выписки изъ книгъ по разнымъ политическимъ, ученымъ и литературнымъ вопросамъ были ея постояннымъ занят³емъ. Она внимательно занялась изучен³емъ русскаго языка, между прочимъ, и если не овладѣла имъ совершенно, въ смыслѣ грамматическомъ, то все же писала, и любила писать по-русски, не стѣсняясь ошибками. "Ты не смѣйся", говорила она своему секретарю Грибовскому, "надъ моей русской орѳограф³ей. Я тебѣ скажу, почему я не успѣла хорошенько ее узнать. По пр³ѣздѣ моемъ сюда, я съ большимъ прилежан³емъ начала учиться русскому языку. Тетка Елисавета Петровна, узнавъ объ этомъ, сказала моей гофмейстеринѣ: полно ее учить, она и безъ того умна. Такимъ образомъ могла я учиться русскому языку только безъ книгъ, безъ учителей, и это есть причина, что я плохо знаю правописан³е". Недостатки ея въ знан³и русскаго языка собственно и ограничивались главнымъ образомъ правописан³емъ да изрѣдка неправильнымъ употреблен³емъ падежей и видовъ глаголовъ, и императрица въ правѣ была сказать: "наши грѣшные падежи, надѣяться можно, никому вреда не нанесутъ". И тотъ же Грибовск³й замѣчаетъ, что "государыня говорила по-русски довольно чисто и любила употреблять простыя и коренныя русск³я слова, которыхъ она знала множество". Екатеринѣ, при ея слабости въ правописан³и, остался, однако, не чуждъ внутренн³й духъ русской рѣчи; и это будетъ понятно, когда мы узнаемъ, что она старалась освоиться не только съ русскимъ языкомъ, а и съ славянскимъ, читала лѣтописи, а отъ книжной литературы перешла къ словесности народной, изучая духъ и нравы русскаго народа въ его пословицахъ, пѣсняхъ и сказкахъ. Словомъ, несмотря на свои "грѣшные падежи", императрица, урожденная нѣмецкая принцесса, несравненно болѣе была подготовлена къ дѣятельности на почвѣ русской литературы, чѣмъ мног³е образованные русск³е, уже тогда воспитывавш³еся на иностранныхъ языкахъ и нерѣдко въ понят³яхъ пренебрежен³я къ русской народности и къ русскому языку; а высок³й умъ и мощный характеръ Екатерины, такъ поражавш³е современниковъ, придали ея дѣятельности литературной свой отличительный характеръ. Что императрица писала сама, и какъ она писала - интересующ³йся читатель можетъ видѣть изъ пьесъ "Недоразумѣн³е" и "Изъ жизни Рюрика", текстъ которыхъ возстановленъ въ настоящемъ издан³и съ собственноручной рукописи императрицы почти буквально, при чемъ оставлены исправлен³я неудачныхъ "грѣшныхъ падежей".
"Что касается до моихъ сочинен³й, то я смотрю на нихъ, какъ на бездѣлки", писала Екатерина одному изъ своихъ европейскихъ корреспондентовъ. "Я любила дѣлать опыты во всѣхъ родахъ, но мнѣ кажется, что все, написанное мною, довольно посредственно, почему, кромѣ развлечен³я, я не придавала этому никакой важности". Такъ оцѣнивала императрица сама свои произведен³я. Но позднѣйш³й историкъ справедливо говоритъ, что "на ея замѣчан³е: l'êcrire devient amusement quand on y est accoutumê, менѣе всего можно полагаться - только въ рѣдкихъ случаяхъ она писала для препровожден³я времени, для забавы; подобно всѣмъ великимъ людямъ, Екатерина хорошо умѣла употреблять перо на служен³е своимъ цѣлямъ". Литературная дѣятельность императрицы носитъ, дѣйствительно, характеръ въ высокой степени серьезный и цѣлесообразный, и она оставалась такою, пока чисто внѣшн³я обстоятельства, какъ мы увидимъ, не выбили Екатерину съ занятаго ею въ литературѣ положен³я; только тогда произведен³я ея пишутся болѣе для забавы, чѣмъ для пользы. Въ одномъ изъ своихъ писан³й императрица прямо приписываетъ своимъ комед³ямъ дѣйств³е на нравы. Создавая свои серьезные по цѣли произведен³я, императрица отступала отъ современныхъ ей общепринятыхъ литературныхъ пр³емовъ. Своимъ глубоко практическимъ умомъ она постигала всю непригодность разныхъ "высокихъ" и "среднихъ" слоговъ, старалась писать какъ можно ближе къ простой разговорной рѣчи, и въ этомъ отношен³и она, вмѣстѣ съ немногими другими, какъ Лукинъ, рѣшительно превосходила многихъ современниковъ, болѣе ея литературно талантливыхъ; свои воззрѣн³я на это она выразила въ "Быляхъ и небылицахъ", въ "Завѣщан³и", гдѣ совѣтуется писателю "думать по-русски", "краснорѣч³я не употреблять, развѣ само собою на концѣ пера явится", "слова класть ясныя и буде можно самотеки" и т. п., а главнымъ образомъ даются предостережен³я противъ "скуки". Императрица, сама характера живого и веселаго, полная остроум³я, не терпѣла педантства и связанной съ нимъ скуки, и какъ ни необходимы казались ей нравственность и поучительность въ литературномъ произведен³и, предъявляла требован³е, чтобы поучен³е, нравственное наставлен³е, давались въ формѣ легкой, пр³ятной, остроумной,-"въ улыбательномъ духѣ". Этими именно свойствами отличаются ея чисто литературныя произведен³я - комед³и, оперы и журнальныя сатирическ³я и полемическ³я статьи.
Екатерина писала много, легко и охотно. "Я не могу видѣть чистаго пера", писала она къ Гримму,-"безъ того, чтобы не пришла мнѣ охота обмакнуть онаго въ чернила; буде же еще къ тому лежитъ на столѣ бумага, то, конечно, рука моя очутится съ перомъ на этой бумагѣ". Но большинство написаннаго ею лежитъ внѣ собственно литературной области, будучи посвящено законодательству, общественному образован³ю и воспитан³ю, политикѣ, вопросамъ государственнымъ, наконецъ, обмѣну мыслей - корреспонденц³и съ приближенными людьми и выдающимися умами Европы.
Въ области законодательства дѣломъ рукъ ея былъ знаменитый "Наказъ",- инструкц³я, данная ею въ руководство комисс³и, учрежденной въ 1766 году для составлен³я новаго Уложен³я. При составлен³и его она приняла въ пособ³е все, что могла доставить ей тогдашняя наука о правѣ и законодательствѣ. Такъ, въ отдѣлѣ о преступлен³яхъ и наказан³яхъ она руководствовалась сочинен³емъ знаменитаго итальянскаго юриста Беккар³я, идеи о воспитан³и ей дали сочинен³я Локка, "Духъ законовъ" Монтескьё служилъ для нея главнымъ источникомъ, и изъ сочинен³й этихъ Екатерина сдѣлала обширныя заимствован³я. Въ "Наказѣ" отразились лучш³я освободительныя идеи XVIII вѣка. Практическаго значен³я тогда же, въ комисс³и, онъ не получилъ; "умы большей части депутатовъ не были еще къ сему приготовлены и весьма далеки отъ той степени просвѣщен³я и знан³я, которыя требовались къ столь важному ихъ дѣлу". Но идеи "Наказа" не исчезли, а сдѣлались навсегда достоян³емъ русской мысли, и стали выражаться въ произведен³яхъ литературы.
Сочинен³я педагогическ³я, написанныя Екатериною для руководства при воспитан³и внуковъ ея, великихъ князей Александра и Константина Павловичей, также получили общее педагогическое значен³е для всего русскаго народа. Императрица написала съ этой спец³альной цѣлью "Начальную азбуку съ гражданскимъ учен³емъ", "Выборныя росс³йск³я пословицы", "Разговоры и разсказы", аллегорическ³я сказки "о царевичѣ Хлорѣ" и "о царевичѣ Февеѣ", наконецъ, "инструкц³ю кн. Салтыкову при назначен³и его воспитателемъ великихъ князей". Во всѣхъ этихъ сочинен³яхъ Екатерина является передовой мыслительницей вѣка, усвоившей педагогическ³я идеи Монтеня, Локка, Руссо, Базедова. Въ тѣ времена, когда въ русскомъ обществѣ господствующими взглядами на воспитан³е были взгляды фонвизинской г-жи Простаковой, Екатерина кладетъ въ основан³е своей "Инструкц³и" свободу развит³я и самодѣятельность, предписывая простоту и умѣренность во всемъ, вкоренен³е въ душахъ добрыхъ нравственныхъ началъ, гуманности, справедливости, любви къ истинѣ, чувства законности и долга, трудолюб³я, снисходительности къ людямъ, и высказываетъ необыкновенно здравые и проницательные взгляды на то, чему и какъ нужно учить дѣтей. Русское общество того времени чутко прислушивалось къ новымъ для него мыслямъ, и, напр., азбуки съ гражданскимъ начальнымъ учен³емъ разошлось въ Петербургѣ въ двѣ недѣли 20,000 экземпляровъ, какъ писала о томъ сама императрица Гримму.
Въ воспитан³и великихъ князей, своихъ внуковъ, Екатерина считала особенно важнымъ "познан³е Росс³и во всѣхъ ея частяхъ". "Истор³ю Росс³йскую имъ знать нужно", писала она въ "Инструкц³и", "и для нихъ она составляется". Ни учебника, ни вообще сочинен³я по русской истор³и тогда не было еще въ Росс³и, и составительницей ея является сама императрица, начавшая тогда писать "Записки касательно росс³йской истор³и", которыя и появились въ печати въ "Собесѣдникѣ". Любопытны взгляды Екатерины, высказанные въ предислов³и къ этому труду. "С³и записки касательно росс³йской истор³и", говоритъ она,- "сочинены для юношества въ такое время, когда выходятъ на чужестранныхъ языкахъ книги подъ именемъ истор³и росс³йской, кои скорѣе именовать можно сотворен³ями пристрастными; ибо каждый листъ свидѣтельствомъ служитъ, съ какою ненавистью писанъ, каждое обстоятельство въ превратномъ видѣ не токмо представлено, но къ онымъ не стыдится прибавить злобные толки. Писатели тѣ, хотя сказываютъ, что имѣли росс³йскихъ лѣтописцевъ и историковъ предъ глазами, но или оныхъ не читали, или языкъ русск³й худо знали, или же перо ихъ слѣпою страст³ю водимо было...." И, не отрицая темныхъ сторонъ русской исторической жизни, императрица замѣчаетъ, что "родъ человѣческ³й вездѣ и по вселенной единак³я имѣлъ страсти, желан³я, намѣрен³я и къ достижен³ю употреблялъ нерѣдко единак³е способы". Иностранка по происхожден³ю, императрица почла даже долгомъ категорически отмѣтить, что она далека отъ того, чтобы раздѣлять враждебныя воззрѣн³я на Росс³ю и ея истор³ю. "Собиратель сихъ Записокъ касательно росс³йской истор³и", сказано въ примѣчан³и къ Предислов³ю, "не въ числѣ змѣй, вскормленныхъ за пазухой, онъ вѣкъ свой тщился выполнить долгъ благодарнаго сердца. Онъ думаетъ, что похвальное не останется безъ хвалы, непохвальное безъ опорочен³я; добраго же умалять доброту или порочнаго умножать дурноту и тѣмъ подобиться неискусному врачу либо невѣжествомъ наполненному дѣтскому учителю, не есть дѣло его". Такимъ образомъ и здѣсь Екатерина являлась болѣе русскою, чѣмъ мног³е русск³е того и позднѣйшаго времени. Вообще Екатерину возмущало пристрастное, ненавистническое отношен³е къ Росс³и со стороны европейцевъ, и она нерѣдко бралась за перо, чтобы опровергать нелѣпыя розсказни ихъ. Ей приписывался "Антидотъ" (противояд³е) - полемическ³й разборъ книги аббата Шаппо д'Одерато о Росс³и, и если онъ написанъ, дѣйствительно, не ею самой вполнѣ, то во всякомъ случаѣ по ея мысли и указан³ямъ ея приближенными.
Кромѣ этихъ крупныхъ произведен³й, послѣ императрицы осталось довольно многочисленныя замѣтки и наброски на русскомъ и французскомъ языкахъ, писанные по разнымъ поводамъ и обстоятельствамъ. Такъ, извѣстна, напр., замѣтка "О видахъ добра", написанная для гр. A. C. Строганова, "Правила учащемуся, на память учащимся дѣтямъ", "Примѣчан³я безграмотной на извѣстныя мѣста вышедшей въ 1768 году комед³и Сумарокова "Лихоимецъ", затѣмъ полемическая замѣтка по поводу какой-то статьи въ иностранныхъ газетахъ, записка о раздѣлен³и лѣсовъ въ Росс³и; Шишковъ приписываетъ Екатеринѣ записку "О должностяхъ человѣка и гражданина", и проч. Есть замѣтки императрицы, носящ³я характеръ автоб³ографическ³й. Одна изъ нихъ, напр., разсказываетъ о маскарадной шуткѣ Екатерины, одѣвшейся въ офицерск³й мундиръ и разыгравшей роль влюбленнаго въ княжну Н. С. Долгорукову. Особо стоятъ написанныя на французскомъ языкѣ автоб³ографическ³я "Записки" Екатерины, и, наконецъ, обширная переписка ея, собственноручныя рескрипты и т. п. Во всѣхъ этихъ произведен³яхъ своего пера Екатерина является мощною историческою личностью, полною необыкновеннаго проницательнаго ума.
Литературныя, въ тѣсномъ смыслѣ, произведен³я Екатерины, которымъ посвящено настоящее издан³е, составляютъ, такимъ образомъ, лишь меньшую часть изъ всего написаннаго ею. Но въ этой части общ³й характеръ ея просвѣтительныхъ и гуманныхъ идей, естественно, выражался съ большей широтой, не отвлекаемый въ частности, въ подробности практическаго примѣнен³я. Если ея произведен³я практически-законодательнаго и общественно-устроительнаго характера были несравненно важнѣе для цѣлей практической жизни, то произведен³я литературныя, которыя прямо указываютъ на фактическ³я противорѣч³я идеаламъ, существовавш³я въ русскомъ обществѣ, носятъ прямо характеръ сатиры, должны были содѣйствовать сознан³ю общественному, дѣлать болѣе понятными важность и цѣлесообразность новыхъ законодательныхъ мѣръ и стремлен³й императрицы.
Начало публичной литературной дѣятельности Екатерины относится къ 1769 году, когда въ средѣ петербургской журналистики появляется сатирическ³й журналъ "Всякая всячина". Обыкновенно считаютъ издателемъ его Г. В. Козицкаго, адъюнкта Академ³и Наукъ, съ 1769 по 1775 годъ состоявшаго на службѣ въ "Кабинетѣ и при собственныхъ Ея Имераторскаго Величества дѣлахъ, у принят³я челобитенъ." Но на основан³и весьма вѣскихъ данныхъ, академикъ Пекарск³й предположилъ, что "Всякая всячина" была дѣломъ Екатерины, которая была ея дѣятельной вдохновительницей и сотрудницей. Помимо оставшихся въ бумагахъ императрицы нѣсколькихъ отрывковъ, назначавшихся несомнѣнно въ этотъ журналъ, въ немъ напечатано одно изъ писемъ "Патрикея Правдомыслова", въ то время, какъ другое, съ такой же подписью, сохранилось среди рукописей Екатерины. Нужно думать, что сотрудничество императрицы во "Всякой всячинѣ" не исчерпывается названнымъ письмомъ,- въ журналѣ есть не мало статей и замѣтокъ, написанныхъ въ ея характерѣ; но теперь утрачены всяк³е слѣды, указывающ³е на авторовъ, и достовѣрно принадлежитъ Екатеринѣ только оно одно. Въ немъ императрица выступаетъ противъ рѣзкихъ, со стороны другихъ журналовъ, обличен³й неправосуд³я.
Чтобы понять источникъ этой защиты, нужно знать, что, по примѣру "Всякой всячины", тогда возникло нѣсколько другихъ сатирическихъ журналовъ, между ними "Трутень" Новикова, и всѣ эти журналы, по трудно уловимымъ теперь побужден³ямъ, явились рѣзкими противниками "Всякой всячины". Рѣзк³я обличен³я въ нихъ существовавшаго порядка вещей не нравились "Всякой всячинѣ", и, начавъ сатирой, какъ и тѣ, она стала совѣтовать своимъ собратьямъ не все же писать одни обличен³я, но не пропускать "описывать твердаго блюстителя вѣры и закона, хвалить сына отечества, пылающаго любов³ю и вѣрностью къ государю"; и такъ какъ подобные совѣты оставались тщетными, то журналу, который, конечно, дорожилъ тѣмъ, чтобы замѣчались благ³я намѣрен³я и дѣйств³я правительства, пришлось взяться за защиту существующаго порядка. Въ этомъ смыслѣ написано противъ Трутня и письмо Патрикея Правдомыслова, опровергающее толки, что у насъ правосуд³я нѣтъ: "мы всѣ", говоритъ здѣсь авторъ, "сомнѣваться не можемъ, что нашей великой государынѣ пр³ятно правосуд³е, что она сама справедлива"... Другое письмо Патрикея Правдомыслова, отысканное академикомъ Пекарскимъ въ рукописяхъ (оно напечатано въ настоящемъ издан³и), направлено также противъ Новикова, развивая мысль перваго письма; но оно не попало во "Всякую всячину".
Полемика между журналомъ Екатерины и другими приняла въ концѣ концовъ характеръ острый и непр³ятный, даже личный. Въ сатирическомъ листкѣ "Смѣсь", въ критикѣ на "Всякую всячину", говорилось, напр.: "Завела она ссору между внучатами... Знаете ли, почему она увѣнчана толикими похвалами, въ листкахъ ея видными? Я вамъ скажу. Во-первыхъ, скажу, потому, что мног³я похвалы сама себѣ сплетаетъ; потомъ по причинѣ той, что разгласила, будто въ ея собран³и мног³е знатные господа находятся; и такъ нѣкоторые, можетъ статься, думая хвален³емъ ихъ сочинен³й войти въ ихъ милость, засыпали похвалами "Всякую всячину". Послѣ такого рода полемики, замѣчаетъ академикъ Пекарск³й, "не будетъ уже казаться удивительнымъ, почему въ слѣдующемъ 1770 году всѣ сатирическ³е журналы внезапно прекратились". Осталась только та же "Всякая всячина" и "Трутень", но оба они уже болѣе не помѣщали сатирическихъ статей и вскорѣ также вовсе прекратились. Журнальная дѣятельность императрицы прекратилась надолго.
Съ 1772 года Екатерина начинаетъ писать комед³и, составляющ³я самую выдающуюся сторону ея литературной дѣятельности. Цѣль и назначен³е своихъ пьесъ сама императрица такъ объясняетъ въ письмѣ къ Гримму: "Во-первыхъ, потому (пишу комед³и), что это меня забавляетъ; во-вторыхъ, потому, что я желала бы поднять нац³ональный театръ, который, за неимѣн³емъ новыхъ пьесъ, находится въ нѣкоторомъ пренебрежен³и"... Но за этими внѣшними побужден³ями. академикъ Гротъ видитъ друг³я. "Видя вездѣ вокругъ себя проявлен³е человѣческихъ слабостей и недостатковъ", говоритъ онъ по поводу "Былей и небылицъ": "Екатерина хотѣла дѣйствовать путемъ слова... Въ большей части того, что она выражаетъ, кроется намѣрен³е",- и слова эти въ одинаковой мѣрѣ примѣнимы ко всей литературной дѣятельности императрицы. "Екатерина проводитъ въ комед³яхъ свои гуманныя идеи", говоритъ одинъ замѣчательный историкъ литературы русской, "объясняетъ и защищаетъ свои реформы, осмѣиваетъ не одни старыя грубыя суевѣр³я и пороки, а и новую грубость и невѣжество, покрываемыя лоскомъ французской образованности, пристрастное увлечен³е всѣмъ иностраннымъ съ презрѣн³емъ ко всему отечественному". Собственно серьезнаго художественнаго значен³я онѣ не имѣютъ, но отличаются веселост³ю и легкост³ю языка, приближающагося къ простой разговорной рѣчи, что было для того времени уже большой заслугою.
Лучшими изъ комед³й Екатерины считаются "О время!" и "Именины г-жи Ворчалкиной". Первую изъ нихъ, имѣвшую поистинѣ замѣчательною предшественницей только комед³ею Фонвизина "Бригадмръ", литературная критика признала началомъ русской общественной комед³и и критики общественныхъ нравовъ. Нужно замѣтить, что написаны онѣ въ духѣ и по образцу тогдашнихъ французскихъ комед³й, въ которыхъ, какъ даже у Бомарше, слуги являются болѣе развитыми и умными, чѣмъ ихъ господа. Но вмѣстѣ съ тѣмъ въ комед³яхъ императрицы обрисовываются чисто-русск³е общественные пороки и являются русск³е типы. Наиболѣе удачно очерченными лицами комед³й признаются Фирлюфюшковъ и Некопейковъ, и первый изъ нихъ считается представляющимъ черты Иванушки Фонвизина и въ то же время зародышемъ Грибоѣдовскаго Репетилова. Сама Ханжахина въ "О время!" - рѣзко очерченное лицо, полное ханжества, рядомъ съ суевѣр³емъ и безсердеч³емъ.
Въ 1772 году Екатериною написаны еще три комед³и. Но въ нихъ, какъ и въ позднѣйшихъ всѣхъ комед³яхъ нравовъ, повторяются тѣ же темы и тѣ же характеры, какъ и въ первыхъ двухъ, и онѣ уже не имѣютъ особеннаго значен³я въ истор³и литературы, сохраняя его только въ истор³и театра.
Съ комед³ями Екатерины связано одно произведен³е ея, появившееся въ ту эпоху въ сферѣ журналистики. Въ 1772 году, когда появилась комед³я "О время!", Новиковъ началъ издан³е сатирическаго журнала "Живописецъ", превосходившаго смѣлостью обличен³й и сатиры всѣ прежн³я издан³я въ этомъ родѣ, и счелъ долгомъ посвятить его будто бы неизвѣстному автору комед³и "О время!" "Вы", писалъ онъ въ этомъ "Приписан³и",-"первый сочинили комед³ю точно въ нашихъ нравахъ; вы первый съ такимъ искусствомъ и остротою заставили слушать ѣдкость сатиры съ пр³ятностью и удовольств³емъ; вы первый съ такою благородной смѣлостью напали на пороки, въ Росс³и господствовавш³е"... "Вы открыли мнѣ", говоритъ дальше Новиковъ, "дорогу, которой я всегда страшился; вы возбудили во мнѣ желан³е подражать вамъ въ похвальномъ подвигѣ исправлять нравы своихъ единоземцевъ, вы поострили меня испытать въ томъ свои силы". Отвѣтомъ на это "приписан³е" и было "Письмо къ господину Живописцу".
Въ 1781-1782 годахъ Екатерина, между прочими педагогическими сочинен³ями, написала свои знаменитыя аллегорическ³я сказки "о царевичѣ Хлорѣ" и "о царевичѣ Февеѣ", рисующ³я идеалъ воспитан³я будущаго правителя. Извѣстно, что одно изъ дѣйствующихъ лицъ первой сказки, Фелица, аллегорически изображающая счастье, дало поводъ Державину написать оду, изображающую Екатерину подъ именемъ Фелицы, и это обстоятельство послужило поводомъ къ новой эпохѣ журнальной дѣятельности Екатерины. Княгиня Дашкова, только что сдѣланная директоромъ Академ³и Наукъ, начала тогда, при соизволен³и императрицы, издан³е на счетъ академическихъ суммъ литературнаго журнала "Собесѣдникъ любителей росс³йскаго слова", во главѣ котораго и поставлена ода "Фелицѣ". Императрица съ первой же книжки приняла въ немъ дѣятельное участ³е, помѣстивъ въ ней приведенное нами выше "предислов³е" къ "Запискамъ касательно росс³йской истор³и", которыя затѣмъ и печатались во всѣхъ книжкахъ журнала. Со второй книжки стали появляться въ "Собесѣдникѣ" "Были и небилицы". Въ своей классической б³ограф³и Державина, академикъ Гротъ предполагаетъ, что "Были и небылицы" Екатерина начала подъ вл³ян³емъ именно "Фелицы" Державина; даже заглав³е ихъ какъ будто навѣяно стихомъ оды: "И быль и небыль говорить". Онѣ представляютъ собою, по опредѣлен³ю Грота, безсвязныя, но остроумныя рѣчи о всякой всячинѣ, обо всемъ, что взбредетъ на умъ мыслящему наблюдательному человѣку; и, кажется, образцомъ императрицѣ въ этомъ случаѣ, болѣе всякаго другого автора, служилъ Стернъ. Преслѣдуя сатирическ³я цѣли, она направила свои удары прежде всего, естественно, на свой придворный кругъ, и въ первыхъ статьяхъ "Былей и небылицъ" "встрѣчается болѣе портретовъ, несомнѣнно списанныхъ съ живыхъ лицъ" (Пекарск³й). Отдаленность той эпохи скрываетъ отъ насъ истинный смыслъ многихъ намековъ и обличен³й императрицы; извѣстно, однако, съ точностью, что въ общихъ характеристикахъ ея подъ именемъ "нерѣшительнаго" современники узнали оберъ-камергера И. И. Шувалова; подъ именемъ "самолюбиваго" изображался Чоглоковъ, мужъ оберъ-гофмейстерины при дворѣ великой княгини; въ масонѣ, ѣздившемъ въ Швец³ю, узнаютъ князя Куракина; является тутъ и шутникъ Нарышкинъ. Нашлись и так³е, какъ генералъ-прокуроръ сената князь Вяземск³й, которыхъ императрица и не думала имѣть въ виду, но которые принимали все на свой счетъ. Это было уже непр³ятно императрицѣ, и въ третьей книжкѣ "Собесѣдника" она пишетъ себѣ письмо отъ Угадаева и сама же отвѣчаетъ на него, что "люди тутъ безъ имени, а описывается умоположен³е человѣческое, до Карпа и Сидора тутъ дѣла нѣтъ". Между тѣмъ обстоятельства стали складываться для императрицы въ томъ же родѣ, какъ и во "Всякой всячинѣ"; но только теперь непр³ятныя для нея статьи печатались въ самомъ же "Собесѣдникѣ", такъ какъ императрица не желала, несмотря ни на что, стѣснять писавшихъ. Уже во второй книжкѣ журнала появились замѣчан³я на неправильность языка въ "Собесѣдникѣ", подписанныя именемъ Любослова - личность котораго остается неизвѣстною (Гротъ называетъ Морозова, Румовскаго и Лепехина, отдавая большую вѣроятность первому, служившему у принят³я прошен³й, при Храповицкомъ), и въ этихъ замѣчан³яхъ задѣвается Екатерина по поводу словъ "единак³й", вмѣсто "одинак³й", и "выполнить", вмѣсто "исполнить". Въ третьей книжкѣ напечатаны "вопросы", присланные въ редакц³ю журнала, очень не понравивш³еся императрицѣ, особенно вопросъ 14-й: "отчего въ прежн³я времена шуты, шпыни, балагуры чиновъ не имѣли, а нынче имѣютъ и весьма больш³е?" - она увидѣла въ немъ намекъ на оберъ-шталмейстера Л. А. Нарышкина, очень неглупаго, остроумнаго, веселаго собесѣдника въ близкомъ кружкѣ императрицы, забавлявшаго императрицу разными продѣлками и шутками. Наконецъ, въ той же 3-й книжкѣ появилось "Письмо къ г. Сочинителю Записокъ о Росс³йской истор³и", присланное Сергѣемъ Петровичемъ Румянцевымъ, незадолго передъ тѣмъ пр³ѣхавшимъ изъ-за границы. Въ сущности письмо это было льстивое, которымъ авторъ желалъ войти въ переписку съ императрицей, но не грубо льстивое, въ которомъ лесть прикрыта была внѣшнею критикою. "Вы, мнѣ кажется, не весьма удачнымъ образомъ въ свое сочинен³е вступили... Неужто вы вздумали намъ болѣе сказать въ тетрадкахъ своихъ, несть-ли мы въ лѣтописцахъ начитаться можемъ... Первая тетрадка ваша по крайней мѣрѣ не подаетъ намъ сей надежды. Какое ваше, напримѣръ, о происхожден³и Росс³янъ сухое и маловажное объяснен³е!" и т. д. Такова внѣшность письма, въ которой авторъ тщился скрыть похвалы простотѣ, правдѣ и ясности изложен³я Екатерины въ противоположность другимъ, и между прочимъ учившему его профессору въ Лейденѣ, который даже о первомъ вѣкѣ послѣ потопа имѣлъ "весьма точныя свѣдѣн³я". Императрица допустила письмо напечатать, но была имъ очень недовольна, справедливо предполагая, что публика не замѣтитъ ирон³и автора, а пойметъ его нападен³я буквально, какъ именно обличен³е недостатковъ "Записокъ" ея.
Всѣ эти обстоятельства дали "Былямъ и небылицамъ" и вообще писан³ямъ ея особое направлен³е; ей приходилось защищаться; и устами "дѣдушки" или иначе она не осталась въ долгу. Любослову, выслушавшему возражен³я отъ другихъ задѣтыхъ имъ, со стороны императрицы замѣчено просто, что "грамматическ³я" критики скучны, что ея "грѣшные падежи никому не мѣшаютъ", что, наконецъ, "честныя правила, здравый разсудокъ и пр³ятная шутка предпочтительны педантству". Вопросы императрица приняла за присланные отъ Шувалова, въ отмщен³е за изображен³е "нерѣшительнаго", и на 16 вопросъ: "гордость большей части бояръ обитаетъ въ душѣ или головѣ?" отвѣтила: "тамъ же, гдѣ нерѣшительность", намекая тѣмъ, что она понимаетъ, откуда посланы вопросы; затѣмъ въ "Быляхъ и небылицахъ" есть нѣсколько выходокъ противъ автора "вопросовъ". Получивъ же покаянное письмо отъ Фонвизина, она помѣстила его въ самыхъ "Быляхъ и небылицахъ". Румянцеву она не отвѣтила ничего; но въ четвертой книжкѣ "Собесѣдника" есть выходка противъ него, насмѣшки надъ нерусскими оборотами его рѣчи: "терпѣть я не могу того", говоритъ тамъ дѣдушка, "что, писавъ по-русски, кто думалъ на иностранномъ языкѣ", и т. д.
Румянцевъ, не получивъ отвѣта на первое письмо, обратися позже, въ VII кн. "Собесѣдника", къ Екатеринѣ вторично, уже какъ къ автору "Былей и небылицъ", подписавшись: "Ни одной звѣзды во лбу не имѣющ³й", и при этомъ письмѣ приложено было имъ предислов³е къ истор³и Петра Великаго, въ которомъ, вѣроятно съ намѣрен³емъ задѣть самолюб³е императрицы, велик³й императоръ превозносится похвалами, а Екатерина называется "порожден³емъ Петровымъ". Императрица и отвѣчала Румянцеву рѣзкимъ "отвѣтомъ на письмо подъ N XIX напечатанное".
Въ VI кн. "Собесѣдника" появилось "Письмо къ господамъ издателямъ", содержащее критику на "Были и небылицы". Авторъ его, восторгаясь "Былями и небылицами", въ то же время увѣрялъ, что друг³я статьи журнала, въ которыхъ участвовали так³е писатели какъ Державинъ, Фонвизинъ, Капнистъ - возбуждаютъ только скуку и дремоту. Подобная грубая лесть не могла, конечно, нравиться Екатеринѣ. Она сама ничего не отвѣчала на это письмо, но за то въ VII кн. появилась, вѣроятно внушенная ею, насмѣшливая противъ его сочинителя статейка "Каноника Ignorante Bambinelli", т. е. Нарышкина.
Всѣ эти обстоятельства, поясняющ³я намъ содержан³е "Былей и небылицъ", вѣроятно, сильно повл³яли на охлажден³е императрицы къ участ³ю въ "Собесѣдникѣ". Едва-ли ей могло быть пр³ятно вести полемику и публичную переписку, да еще принимавшую такой личный характеръ, съ своими поданными. И уже въ V кн. "Собесѣдника" "одинъ изъ издателей Собесѣдника", какъ можно догадываться, сама Дашкова, выражая восторженныя "Былямъ и небылицамъ" похвалы, печалился о предполагаемомъ будто бы отъѣздѣ ихъ автора. Императрица написала на это письмо въ "Быляхъ и небылицахъ" отвѣтъ, въ которомъ недвусмысленно сквозитъ насмѣшка. Вскорѣ ссора Дашковой съ Нарышкинымъ совершенно испортила отношен³я ея къ императрицѣ. Нарышкинъ не могь позабыть 14 вопроса Фонвизина, напечатаннаго Дашковой, и платилъ ей насмѣшками надъ нею и самой академ³ей, которой она была "директоромъ"; записки "Общества незнающихъ" быть можетъ были имъ и задуманы, а часть ихъ и написана, и встрѣчи ихъ во дворцѣ были непр³ятны. Императрица, не любившая Дашкову уже давно за то, что она себѣ присвоивала всю честь переворота, возведшаго Екатерину на престолъ, приняла сторону Нарышкина и потребовала отъ Дашковой всѣ свои рукописи; изъ переписки ихъ по этому поводу видно, что помѣщенное въ VIII кн. "Собесѣдника" письмо къ издателямъ отъ неизвѣстнаго, оканчивающееся словами le ris tenta le rit и проч., принадлежитъ также перу Екатерины.
Журнальная дѣятельность императрицы прекратилась опять, и уже навсегда. Въ послѣдующ³е годы ею написаны на русскомъ языкѣ остальныя ея драматическ³я произведен³я: три комед³и нравовъ, два историческихъ представлен³я, три комед³и противъ масонства, вѣроятно также "Тайна противу нелѣпаго общества" и пять оперъ. Наибольшее значен³е императрица сама должна была, естественно, придавать комед³ямъ противъ масонства; но въ нихъ императрица, быть можетъ, намѣренно, игнорировала всю нравственную сторону и сущность масонства, имѣвшаго смыслъ противодѣйств³я развивавшемуся матер³ализму, и осмѣяла чисто внѣшн³я формы его. Ея ироническ³й умъ не мирился съ таинственностью и мистицизмомъ, въ которыя облекались вѣрован³я и обряды масонства, и это нерасположен³е къ нему шло такъ далеко, что императрица не усомнилась смѣшать его съ явлен³ями шарлатанства, выставивъ и осмѣявъ рядомъ съ масонами, подъ именемъ Калифалкжерстона, знаменитаго Кал³остро, пр³ѣзжавшаго передъ тѣмъ въ Петербургъ, и даже Сибирскаго шамана.
Не лишены значен³я по своему народному колориту и оперы Екатерины. Сюжетъ "Боеслаевича" заимствованъ изъ былины о Васил³и Буслаевѣ; въ Горебогатырѣ же Косометовичѣ она осмѣяла тогдашняго шведскаго короля Густава III, мечтавшаго отторгнуть отъ Росс³и всѣ острова Финскаго залива, хвастливо приглашавшаго Стокгольмскихъ дамъ на балъ въ зимнемъ дворцѣ, и въ 1788 году вторгнувшагося въ русск³е предѣлы безъ объявлен³я войны, но не могшаго взять и незначительной крѣпости Нейшлота, защищаемаго безрукимъ комендантомъ Барановымъ съ незначительнымъ гарнизономъ инвалидовъ.