Федоров Николай Федорович - О значении обыденных церквей вообще и в наше время (время созыва конференции мира) в особенности

енником М. (его отцом, П.С. Мироносицким - см. примеч. 65, - служившим тогда в этом селе, где вырос, кстати, и сам П.П. Мироносицкий), для которой им самим "были сделаны столы и классная доска", "куплены учебники и учебные принадлежности", о собранной батюшкой библиотеке, о его стараниях убедить крестьян в необходимости открыть в селе церковно-приходскую школу и выстроить ее миром ("школа - дело общественное", - говаривал он). Очерк касался второй школы грамоты, открытой священником К. (П.Н. Кронтовским) в 1891 г. в церковной сторожке, и завершался сообщением об устройстве осенью того же года Мордовско-Качимской церковно-приходской школы. Таким образом, этим очерком П.П. Мироносицкий как бы укоренял в духовной истории села то событие, о котором сообщил он затем в 20 номере "Пензенских епархиальных ведомостей" 1892 года, запечатлевал вехи того пути, который привел наконец жителей села к единодушной постройке школы. - 38..

  

    ⁶² Статья И.А. Борисова, написанная им по мыслям Н.Ф. Федорова (см. в приложении к настоящему тому). - 38..

  

    ⁶³ "Пензенские епархиальные ведомости". Часть неофиц. 1892, 15 октября, No 20, с. 860. - 38..

  

    ⁶⁴ М. Толстой. Спасообыденный храм и чудотворная икона Спаса в Вологде // Душеполезное чтение, 1889, ч. III (No 11), с. 357. О каменном Спасо-обыденском храме, воздвигнутом на месте первоначального деревянного, и о его росписях см. примеч. 94. - 39..

  

    ⁶⁵ К организации церковно-приходских школ в Мордовском и Русском Качимах имела самое непосредственное отношение семья Мироносицких, известная и уважаемая в Пензенской епархии. Отец, Петр Мироносицкий, - священник Русского Качима - был благочинным 3 округа Городищенского уезда и наблюдателем церковно-приходских школ своего округа (в его ведении в 1892 г. находилось 15 школ). Его самоотверженность и усердие в деле церковно-школьного образования, к которому он относился "не только внимательно, но с любовью и воодушевлением", не раз отмечались Училищным советом епархии (см. "Пензенские епархиальные ведомости". Часть неофиц. 1891, No 2, 15 января, с. 71; 1893, No 10, 15 мая, с. 419; 1894, No 5, 1 марта, с. 195-196). Два его сына - Андрей Петрович и Порфирий Петрович Мироносицкие - стали народными учителями. А.П. Мироносицкий, окончивший полный курс духовной семинарии, в 1888 учебном году вместе с отцом открыл в Русском Качиме одноклассную церковно-приходскую школу. П.П. Мироносицкий был выпускником Казанской духовной академии (его магистерская диссертация "Афинагор, христианский апологет II века" вышла в Казани в 1894 г.). Вернувшись в село, он - также при поддержке отца - занялся устройством школы в Мордовском Качиме, которая была открыта 6 октября 1891 г.

   Вскоре после своего возникновения Русско-Качимская и Мордовско-Качимская школы (первая - за два, вторая - за один учебный год) выдвинулись в число лучших в епархии. В "Отчете о состоянии церковно-приходских школ и школ грамоты Пензенской епархии за 1891-92 учебный год" они были названы "школами, наиболее замечательными в воспитательном и учебном отношении". Высок был уровень преподавания, интересны его приемы. А. Мироносицкий, помимо обычных занятий, устраивал по воскресным и праздничным дням, а зимой - иногда и в будни по вечерам, внеклассные чтения, на которых "в простых рассказах" сообщал детям "краткие сведения из русской истории и географии" (в этих предметах его ученики и показали наибольшие успехи на экзаменах). При школе была небольшая библиотека, содержавшая более 200 экземпляров книг для чтения. Ученики П. Мироносицкого выделялись успехами в чтении и изучении церковно-славянского языка. Особой же гордостью Мордовско-Качимской школы был хор. Он состоял из 40 человек и был самым большим в епархии. Пению школьников обучал сам Мироносицкий (он был специалистом по церковному пению; впоследствии написал ряд работ на эту тему: "Церковное пение", вып. 1-5, 1904-1909; "Пение литургии". Пг., 1915; "Начальное учение о музыке". СПб., 1912), а также "попечитель школы, крестьянин Максим Меркурьев. Меркурьев давал уроки пения по вечерам, причем часто ученики без зова являлись в школу и упрашивали "дядю Максима" заниматься пением". Меньше чем за год возник стройный, слаженный хор, который легко мог "пропеть всю литургию". Более того, "по стройности пения хор приобрел громкую известность в окружности", так что соседние помещики говорили: "В Качим нужно ездить говеть, как в монастырь" ("Пензенские епархиальные ведомости". Часть неофиц. 1893, No 9, 1 мая, с. 376, 384; No 10, 15 мая, с. 411-413)..

   Уровень дисциплины в школах также был высок - и отнюдь не из-за строгости учителей или частого принуждения. Главное было в том, что А.П. и П.П. Мироносицкие, а также их отец, бывший законоучителем Русско-Качимской школы, снискали любовь и уважение и самих детей, и их родителей. "Отцы привыкли смотреть на школу как на место воспитания. А ученики очень преданы и привязаны к учителю, и вообще между ними и учителем существуют самые живые и искренние отношения. Поэтому большую часть дня ученики проводят в школе: можно сказать, что домой они ходят только поесть да переночевать, - все остальное время они проводят вокруг школы и учителя. Даже бывшие ученики школы, окончившие курс год или два тому назад, не порывают своей связи со школой. Все свое время они проводят в школе", - так характеризовал отчет Русско-Качимскую школу (там же, No 10, 15 мая, с. 411-412)..

   В ноябре 1892 г. одноклассная Русско-Качимская школа была преобразована в двухклассную. Законоучителем ее по-прежнему оставался П.С. Мироносицкий, учителями же теперь стали оба сына: Андрей в первом, а Порфирий - во втором классе. Это была вторая двухклассная церковно-приходская школа в Пензенской епархии, и ее устройству придавалось большое значение. Школа должна была "приготовлять учителей школ грамоты", которые, помимо всего прочего, "могли бы руководить и певческими хорами" ("Пензенские епархиальные ведомости". Часть неофиц. 1892, No 23, 1 декабря, с. 990)..

   Поначалу школа не имела своего здания, помещалась в трех разных местах, почти не располагала средствами. Но отец с сыновьями трудились поистине подвижнически. Они не чурались никакой работы. Даже мебель для школы была изготовлена их собственными руками. Затем были выделены деньги на постройку. И опять они были недостаточны, и снова выручили крестьяне: помочами они привезли почти весь лес, причем одна из помочей - особенно срочная - состоялась даже ночью во время распутицы. Активно помогали дети: участвовали в подвозке бревен, положили первое бревно при закладке, заваливали в школьном здании внутренние завалины, убирали мусор, украшали школу к открытию и т.д. (см. "Постройка нового здания для Русско-Качимской двухклассной церковно-приходской школы" // Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофиц. 1893, No 14, 15 июля, с. 549-559, статья принадлежала П.П. Мироносицкому; П. Мироносицкий. Из дневника учителя церковно-приходской школы, с. 33-60).

   Ученики и после открытия нового здания не переставали принимать деятельное участие в нуждах школы. Они занимались ее обустройством, отвечали за хозяйственную и учебную часть, за надлежащую подготовку к занятиям. При школе имелась библиотека - учебной, ученической и миссионерской литературы, - которой также заведовали дети. Ими же было положено начало и школьному музею. П.П. и А.П. Мироносицкие стремились максимально развивать самостоятельность и активность учащихся. Ученики второго класса периодически вели занятия в школе грамоты, открытой при двухклассной школе, а также в приготовительном классе. Забота о школе, ставшая общим делом учителей и учеников, соединила их в дружное, согласное целое, скрепленное взаимным доверием и любовью. Так же как в Мордовско-Качимской и Русско-Качимской одноклассных школах, обучение здесь было тесно связано с воспитанием. И воспитывали детей прежде всего "добрым примером личной жизни" и "разумным словом". Духовная атмосфера школы была воцерковленной: классная молитва, уроки церковного чтения и пения, совместное говение учителя с учениками, посещение богослужений, прислуживание и пение в церкви. П.С. Мироносицкий и его сыновья стремились "и домашнюю жизнь детей приспособить к высоте школы", и передавали это стремление родителям учеников ("Пензенские епархиальные ведомости". Часть неофиц. 1894, 15 февраля, с. 150)..

   В истории Мордовско-Качимской и Русско-Качимских школ Федорову было созвучно многое: единодушный труд их строительства, в котором столько значил обычай безвозмездной, "всем миром" помочи, сердечное, родственное отношение учителей к своим подопечным (ведь и сам Федоров любил повторять: "учитель добрый душу свою полагает за детей"), стремление не к внешнему, формальному порядку, а прежде всего к дисциплине внутренней, к совершеннолетию сердца, к согласию ума и души. Как писал В.А. Кожевников, по мысли Федорова "наружная дисциплина получает цену лишь тогда, когда становится пособием внутренней, средством развития того сообщества душ, той "психократии", создание которой и составляет назначение школы" (В.А. Кожевников. Николай Федорович Федоров. Ч. I, М., 1908, с. 30). Качимские школы здесь шли навстречу его чаяниям. Дорог был мыслителю и пример семьи Мироносицких: бескорыстный, дружный труд отца-священника и двух его сыновей вырастал в альтернативу господствующей в "сем веке" розни поколений, конфликту отцов и детей, "восстанию сынов на отцов". А возврат в родные края "магистра-академика", ставшего учителем народной школы, становился символом возвращения городской интеллигенции, оторванной от своих корней и истоков, в село, к праху отцов, дедов, прадедов....

   Было и еще одно знаменательное совпадение, - из тех, которые Федоров относил к действию Божьего промысла, направляющего живущих к исполнению их назначения. Вспомним взгляды Федорова на задачу начальной школы, призванной воспитывать в ребенке чувство родства, любви к умершим дедам и прадедам. Вспомним тот материально-символический комплекс, который, по убеждению мыслителя, должен был организовать вокруг себя жизнь и деятельность его идеальной общины: школа-храм, музей, кремль, обсерватория. И, наконец, кладбище, которое помещалось бы в самом центре, в самом сердце этих объединенных в одно целое учреждений. Так вот, Русско-Качимская двухклассная школа, так же как и приходская церковь села, была расположена на том самом месте, где когда-то находилось сельское кладбище. И в день закладки школьного здания на бывшем кладбище "была отслужена лития о упокоении рабов Божиих "зде лежащих". Воодушевленно, - писал П. Мироносицкий, - все мы пели "Со святыми упокой" и "Вечная память". Это была очень трогательная молитва. Сколько времени лежали здесь рабы Божии! На могилах их спокойно разгуливала скотина. Даже родственники утратили приметы родных могил. Никто не приходил сюда с поминаньем даже в дни, посвященные усопшим... И вот ныне на этом мертвом месте началась жизнь. Мы переселяемся на житье к покойникам и первое знакомство с ними ознаменовали молитвой за них. Да не оскудеет эта молитва!" (П. Мироносицкий. Из дневника учителя церковно-приходской школы, с. 45; см. также его статью о постройке здания двухклассной школы: "Пензенские епархиальные ведомости". Часть неофиц. 1893, No 14, 15 июля, с. 550-551).

   Нельзя не привести и другой рассказ, относящийся уже к третьему году существования школы и принадлежащий брату П. Мироносицкого Андрею Петровичу: "Сегодня - "Радуница", поминовение усопших. Дни общего поминовения или "родители" для нас имеют особое значение. Школа стоит на "костях", на старом кладбище. Правда, кладбище это давно уже забыто и лет 60 на нем уже никого не хоронят, но на "родители" все же служится общая панихида.

   Школа, так сказать, обязана своим местоположением почившим предкам, и мы считаем священною обязанностию возглашать на молитвах им "вечную память". Сегодня после первого урока все воспитанники и мы вышли в сад и дождались священника - петь панихиду. Очень красивое впечатление получилось от этой панихиды. Весна, голубое небо, пробивающаяся зелень, звучные молодые голоса, трогательное "Со святыми упокой" и радостное "Христос воскресе" - все это слилось в одну чудную гармонию, вызвало в душе упование, надежду и любовь, любовь к живым и мертвым" (П. и А. Мироносицкие. Дневник учителя церковно-приходской школы. СПб., 1899, с. 212). - 40..

  

    ⁶⁶ Речь идет о В.А. Кожевникове, пожертвовавшем на Мордовско-Качимскую школу выручку со своей брошюры "Бесцельный труд, "неделание" или дело?" По поручению Федорова Кожевников писал в редакцию "Пензенских епархиальных ведомостей", а также в Мордовский Качим (см. письмо Н.П. Петерсона и Н.Ф. Федорова В.А. Кожевникову, 25 июля 1894). В ответ на последнее письмо и было им получено послание П.С. Мироносицкого. Федоров в свою очередь составил ответное письмо священнику Русского Качима (в переработанном виде оно также было использовано им в тексте), в котором кратко излагал проект повсеместного построения школ-храмов Пресвятой Троицы; спрашивал и о почитании преп. Сергия. К письму он приложил брошюру "Сказание о построении обыденного храма в Вологде..." - 40..

  

    ⁶⁷ Ин 5:17. - 40..

  

    ⁶⁸ "Слово в день 500-летия со дня блаженной кончины Преподобного и Богоносного отца нашего Сергия, Радонежского чудотворца", произнесенное ректором Пензенской семинарии прот. М. Знаменским ("Пензенские епархиальные ведомости". Часть неофиц. 1892, No 20, 15 октября, с. 815-823); "О значении преп. Сергия в истории русской церкви и государства" (Подпись - "П"; там же, с. 523-830; окончание - No 21, 30 октября, с. 897-907). В последней статье подчеркивались именно те вехи деятельности преп. Сергия и основанной им Лавры, которые были близки Федорову: умиротворение княжеских усобиц, собирание русской земли в годины бедствий, утверждение нового порядка престолонаследия, особенно подробно говорилось о Смутном времени. Совпадение в одном номере материала о преп. Сергии со статьей о Мордовско-Качимской школе Федоров считал глубоко знаменательным - в его собственных заметках и письмах не раз переплетаются две эти темы. - 40.

  

    ⁶⁹ См. примеч. 15. - 41.

  

    ⁷⁰ См. в настоящем томе статью "Два юбилея" и примеч. к ней. - 41.

  

    ⁷¹ Начиная с этого абзаца и до конца статьи текст представляет собой - с незначительными стилевыми изменениями - статью "Обыденные храмы и ревивали". Она была написана Федоровым в 1895 г. (см. письмо к Н.П. Петерсону от 1 октября 1895 г.), доделывалась летом 1896 и дополнялась весной 1897 г.; Федоров предполагал отправить ее на X Археологический съезд (который должен был состояться в Риге с 1 по 20 августа 1896 г.), чтобы еще раз привлечь внимание к посланным туда же ранее запросам С. Белокурова и С. Слуцкого о храмах обыденных (см. письмо к В.А. Кожевникову от 7 августа 1896). Статья была отправлена и в Америку к русской журналистке В.Н. Мак-Гахан (подробнее см. примеч. 128). Отдельно текст статьи "Обыденные храмы и ревивали" в машинописной копии хранится в собрании бумаг Н.Ф. Федорова в рукописном отделе ИРЛИ (p.III, оп. 2, No 228). - 42.

  

    ⁷² Речь идет о статье самого Федорова "Обыденные церкви на Руси" ("Русский архив", 1894, No 11, с. 448-453). См. ее в настоящем томе. - 42.

  

    ⁷³ В своих рассуждениях о религиозной ситуации в Америке и американских ревивалях (см. преамбулу) Федоров, в частности, опирается на данные, приведенные в книге богослова Александра Павловича Лопухина (1852-1904) "Заокеанский Запад в религиозно-нравственном отношении" (СПб., 1887). Описывая жизнь американских протестантских общин, Лопухин указывал на их дробность и обособленность друг от друга, на кастовый, сословный характер многих приходов, на то, что и сам приход составляют лишь те, кто "несет расходы на содержание" церкви и проповедника - "в виде ли прямых взносов по подписке или в виде платы за сидение в церкви, которая в таком случае организуется совершенно по системе и плану общественных клубов. Вследствие этого церковь неизбежно теряет характер общедоступности, в ней получают преобладающее значение наиболее состоятельные люди, делающие наибольшие взносы, снимающие наиболее дорогие сидения. Конкуренция и соревнование особенно в церквах, где состоят популярные проповедники, чрезвычайно возвышают цены на места, обыкновенно продаваемые аукционным путем (как например в церкви Бичера, где цена местам иногда доходит до 1000 и более долларов), абонемент на эти сидения делается предметом своего рода моды и фешенебельности, и вот таким образом церковь замыкается в тесный круг более или менее богатых классов и делается совершенно недоступна для бедных классов населения. И таким образом в Америке церковь решительно теряет характер того истинно-христианского начала, по которому она должна представлять собой полное братство всех верующих во Христа и по которому в ней нет ни иудея, ни эллина, ни раба, ни свободного, а следовательно ни богатых, ни бедных, но все едино во Христе". Это лишение простого народа, особенно бедных классов в больших городах, "права на братское единение в церкви, - писал А.П. Лопухин, - тем сильнее и тяжелее чувствуется, что по принципу общественно-государственной жизни страны все граждане равны в своих правах и обязанностях, все равноправные члены одной демократической республики. И это теоретическое равноправие вопиющим образом нарушается именно в области священнейших прав на благовестие Христово!" (с. 57-58). Реакцией на отверженность становился уход простолюдинов в свободные секты, типа "церкви святых последних дней" или "церкви второго пришествия". И лишь в периоды ревивалей, когда рушились не только вероисповедные различия, но и экономические, общественные, сословные, бедняки имели возможность "без всякой платы за вход принять участие в общем богослужении" (с. 68). - 42..

  

    ⁷⁴ А.П. Лопухин так описывал Нью-Йоркский ревиваль 1857 г.: "...религиозный энтузиазм нью-йоркцев был возбужден до такой степени, что купцы, банкиры с своими клерками и др. деловые люди запирали среди дня свои конторы и магазины, толпами стекаясь на молитву по церквам"; "местные театры экспромтом обращались в залы религиозных собраний", где проповедники призывали присутствующих. к покаянию. "Тогдашнее религиозное движение в Штатах было так интенсивно и всеобще, что обратило на себя внимание всего цивилизованного мира" (А.П. Лопухин. Заокеанский Запад в религиозно-нравственном отношении, с. 67). - 42..

  

    ⁷⁵ Источник трех этих цитат установить не удалось. - 43..

  

    ⁷⁶ "потому что они сподобились видеть то, чего не зрели их отцы". Цитата из "Сказания о построении обыденного храма в Вологде "во избавление от смертоносныя язвы"" // Чтения в императорском обществе истории и древностей. 1893, кн. 3 (т. 166), с.16. - 43..

  

    ⁷⁷ Там же. - 43..

  

    ⁷⁸ Главная особенность ревивалей, писал А.П. Лопухин, заключается в том, что они "выходят из пределов вероисповедных форм", преодолевают загородки между сектами, соединяют всех верующих "в одно религиозное братство, одушевленное одними и теми же чувствами, одними и теми же мыслями", и таким образом являют собой "стихийный протест" "против действующего в протестантизме церковного дробления", "против того бездушного мелочного сектантства, которое разъедает религиозно-нравственную жизнь народа". Более того, ревивали, по убеждению Лопухина, становились в каком-то смысле протестом и против самого протестантизма как религии, так как их участники во множестве своем совершали подвиги, постились, устраивали всенародную исповедь и т.д. (А.П. Лопухин. Заокеанский Запад в религиозно-нравственном отношении, с. 65, 68). - 43..

  

    ⁷⁹ В 1860-1870-х гг. в американской епископальной церкви, выработавшей в те годы собственную теорию о кафоличности церкви, мечтавшей о создании "единой церкви", шел процесс сближения и диалога с православием. Был создан особый греко-русский комитет, члены епископальной церкви путешествовали по Православному Востоку, встречались с православными иерархами. И хотя к воссоединению это не привело, тенденция к восстановлению кафолического начала в епископальной церкви сохранилась и впоследствии, проявляясь как в области теоретической богословской мысли, так и в общем сознании церкви, некоторые общины которой принимали обеты безбрачия, послушания, бедности, вводили посты, а также в движении к преобразованию литургии (см. об этом: А.П. Лопухин. Религия в Америке. СПб., 1882; его же. Заокеанский Запад в религиозно-нравственном отношении; его же. Сношения американской епископальной церкви с православным востоком по вопросу о соединении церквей" ("Христианское чтение", 1881, 1882 гг.). - 43..

  

    ⁸⁰ См. примеч. 128. - 43..

  

    ⁸¹ Федоров основывается на заметке "Церковь, построенная в один день", появившейся в газете "Московские ведомости" (1897, No 90, 1 апреля) в рубрике "Заграничная жизнь". "Американская газета "Tagliche Illinois Nachrichten", - писал анонимный корреспондент, - сообщает, что в предместьи Чикаго Равенсвуд недавно в один день построена и вполне отделана снаружи и внутри церковь, вмещающая 3000 человек, отопляемая тремя каминами и освещаемая электричеством. На другой день она уже была освящена. Место, на котором возвышается церковь, в пятницу вечером было еще незастроенным пустырем. Когда же в воскресенье утром жители Равенсвуда протерли себе глаза и выглянули в окно, они увидали новую, уже совершенно оконченную церковь, вышиной от 90 до 120 футов, из труб которой поднимался дым и открытые двери которой приглашали благочестивых граждан к богослужению.

   Контракт для построения церкви был заключен в четверг поздно вечером. Первый строительный материал для церкви был привезен в пятницу в 3 ч. пополудни и в то же время были проведены электрические проволоки к фабрике, находящейся на расстоянии двух миль от места постройки. В субботу утром, в 5 часов, десять человек начали строить, и по мере того, как подвозили строительный материал, увеличивалось и число каменщиков, так что в конце концов в постройке участвовало около 200 человек. В 5 часов пополудни в субботу уже были возведены стены и крыша настолько подвинулась вперед, что дамы Равенсвуда могли уже украшать внутри стены ее зеленью и флагами.

   3000 церковных стульев стояли уже все на местах, прежде чем крыша была готова, а кафедра и рояль были установлены в то же время, как навешивали церковные двери". Заметка сообщала далее о подписке на храм, по которой в течение недели было собрано 1700 фунтов стерлингов, и о поводе его постройки (чтения пастора Вилльямса). - 44..

  

    ⁸² Редсток Гренвил Валдигрев (1831-1913) - английский проповедник-евангелист. В 1874 г. прибыл в Петербург и с большим успехом проповедовал в великосветском обществе. Увлечение проповедями Редстока среди русской аристократии было настолько сильным, что его зачастую рассматривали как эпидемическую психическую болезнь, подобную массовым психозам в средние века (см. "Голос", 1876, 27 апреля, No 117). Последователи Редстока составляли секту "пашковцев", получившую свое название от фамилии одного из ее руководителей, отставного гвардии полковника В.А. Пашкова. Основой учения пашковцев было протестантское положение об оправдании верою: будучи бессильным заслужить оправдание перед Богом и обрести спасение своими делами, человек способен спастись лишь верою во Христа-Искупителя. Раскаявшись же и уверовав во Христа, он силою веры начинает творить добрые дела. - 44.

  

   Оригинал здесь - http://www.nffedorov.ru/mbnff/biblio/nffbibl/iii/otech/os001.html