М. Горький. Собрание сочинений в тридцати томах
М., ГИХЛ, 1953
Том 27. Статьи, доклады, речи, приветствия (1933-1936)
В Союзе Советов научно организованный разум получил неограниченную свободу в его борьбе против стихийных сил природы. Побеждая эти силы, заставляя их покорно служить великому, всемирному делу создания бесклассового общества равных, разум все более дерзновенно, успешно и наглядно показывает свою мощь творца и организатора "второй природы", то есть культуры, на почве, на силах и сокровищах первой природы, древней, неорганизованной и даже враждебной интересам трудового человечества. Соединенный с волей пролетариата-диктатора, разум осушает болота, добывая из них топливо, орошает засушливые степи, изменяя течение рек, заставляет силу падения воды создавать электроэнергию и огонь, он режет дорогами непроходимые горы, побеждает вечные льды Арктики, соединяет моря каналами, он изменяет физическую географию огромной страны социалистических республик, делая природу все более плодотворной, емкой, богатой, удобной для людей. В сельскохозяйственный обиход нашей страны смело вводится множество новых культур, быстрее растет ее техническое вооружение, и - самое главное - в ней растут дети, для которых наше дореволюционное прошлое со всеми его грязными и подлыми уродствами будет знакомо только по книгам как печальная и фантастическая, нелепая сказка.
Молодым людям покажется смешным, если я, старик, сознаюсь, что пишу сейчас в том настроении, которое на утренней заре культуры позволяло людям создавать неувядаемые поэмы, легенды. Да, я пишу именно в таком настроении, и очень тяжело мне сознавать, что у меня нет слов такой силы, которая была бы равна силе фактов, возбуждающих в душе радость и гордость дивными успехами в труде пролетариата-диктатора. Настроение радости и гордости вызвано у меня открытием Беломорско-Балтийского канала. Я не стану говорить о его хозяйственном значении для нашей страны, - это не мое дело. Я возьму этот факт со стороны его социально-культурного значения.
В чем дело? На строительстве канала работало несколько десятков тысяч людей, классово враждебных пролетариату, закоренелых собственников, людей социально опасных, нарушителей законов нашей страны. Многие тысячи этих людей в награду за их героическую, самоотверженную работу получили сокращение сроков наказания, многим возвращены права гражданства, даны премии и т. д. Тысячи получили высокую рабочую квалификацию. Образовался огромный кадр опытных гидротехников, строителей, которые пошли на работу по каналу Москва - Волга и на другие сооружения этого типа. Еще более усилив свою опытность строителей, они пойдут на работу по созданию Каспийско-Черноморского канала. Не преувеличивая, мы имеем право сказать, что десятки тысяч людей перевоспитаны. Есть чему радоваться, не правда ли?
Но за этим скрыто нечто еще более значительное. В этом государственном деле, на этом "опороченном" человеческом материале обнаружилось как нельзя более ясно, что наши грандиозно смелые предприятия, направляющие физическую энергию масс на борьбу с природой, особенно легко позволяют людям почувствовать свое истинное назначение - овладеть силами природы, укротить их бешенство. Я очень настаиваю на внимании к этой мысли, я уверен, что она достойна внимания. Люди, изуродованные условиями классового государства, где - как это особенно наглядно показывает Европа наших дней - "человек человеку" действительно "волк", люди, энергия которых была направлена "социально опасно" и выражалась в поступках, враждебных обществу, - эти люди были поставлены в условия, которые исключали необходимость волчьих схваток за вкусный кусок хлеба. Перед ними открыли широчайшие возможности свободного развития их способностей, в них разбудили естественное и плодотворное стремление к соревнованию. Вредители, кулаки, воры - они с различной степенью сознательности поняли, что можно жить не хватая друг друга за горло, что возможна жизнь, в которой человек человеку не враг, а товарищ по работе. Враг явился перед ними как неорганизованная, стихийная сила бурных рек, как гранитные скалы, топкие болота. Этого врага можно одолеть только организованной энергией человеческих коллективов. И вот люди воочию убедились в творческой, побеждающей все препятствия силе коллективного труда. Впрягая реки, точно лошадей, в работу на человека, многие из "врагов общества" поняли, что они работают на обогащение и счастье семьи в 160 миллионов единиц. Для литератора допустимо вообразить, что некоторые из бывших врагов почувствовали себя не мелкими собственниками и хищниками, какими они были, а владыками неизмеримых сил и сокровищ всей земли. Почувствовать так - значит вырасти выше и крупнее всех героев всех народов и веков.
Это-романтизм? Едва ли, товарищи. Я думаю, что вот это и есть социалистический реализм, - реализм людей, которые изменяют, перестраивают мир, реалистическое образное мышление, основанное на социалистическом опыте.
Единоличные примеры мало убедительны, но все же я считаю себя вправе напомнить, что я - человек, непосредственно испытавший спасительную и облагораживающую радость физического труда, хотя это и был бессмысленно тяжелый труд на паразитов, на убийц радости труда и отдыха, на убийц всех радостей жизни. Хорошо делать - значит хорошо жить. Эта простая, ясная истина отлично известна тысячам и сотням тысяч товарищей - первым строителям социализма на земле. Эта истина, крепко объединяющая теорию и практику, этику и эстетику, должна служить основой воспитания наших детей. Нигде в мире нет отцов, которые имеют так прекрасно обоснованное право гордиться пред детьми величием своего труда, как обосновал и укрепляет за собой это право пролетариат-диктатор Союза Советов.
Коренное различие капиталистического мира и нашего заключается именно в том, что у нас руководящая идея и вся хозяйственная практика, решительно отвергая эксплуатацию человека человеком, неустанно и успешно воспитывают людей как разумных эксплуататоров энергии природы.
Капитализм живет эксплуатацией человека, а силы природы эксплуатирует настолько, насколько они помогают двуногим хищникам эксплуатировать рабочего как производителя и потребителя, мягкотелого интеллигента-гуманиста как примирителя в неизмеримой борьбе классов, паразитивную мелкую буржуазию как свой резерв, и вообще для капитализма человек есть нечто, осужденное удовлетворять идиотизм страсти к наживе, укреплять и оправдывать безумие власти золота, которому Владимир Ильич Ленин предназначил роль строительного материала для общественных уборных.
Я повторяю не однажды сказанное: нигде з прошлом, даже в эпохи величайших напряжений энергии, как, например, в эпоху Возрождения, количество талантов не росло с такой быстротой и в таком обилии, как растет оно у нас за время после Октября. Основным стремлением наших талантов является дерзновенное стремление изменить все условия жизни в их основах, построить новый мир. Это известно нам как фраза, как слова, но мм плохо знаем это как наше дело, - ибо у нас нет органа, который ясно и последовательно показывал бы нам точные итоги наших достижений во всех областях промышленности, техники, науки, изобретательства, развития сельскохозяйственной культуры, роста энергии массового разума. Наиболее успешно и наглядно выражаются наши Достижения в науке и технике. За мое преклонение пред людьми науки и техники надо мною всегда посмеивались, кое-кто и сейчас продолжает заниматься этим безобидным Для меня, а объективно и социально вредным развлечением невежд. За этими усмешками прячется дрянненький пережиток старины, именно: скептицизм невежд, мещанский скептицизм.
Но в современности нет ничего более поучительного, как поучительна общая картина интеллектуального роста масс и личностей Союза Советов. Меня эта картина обязывает признать подлинными героями нашей действительности работников науки и техники. Я имею в виду не только глубокое культурно-революционное значение их разнообразной работы, - говорить об этом здесь нет места. Но я скажу несколько слов о нашем ученом и нашем инженере как о социальном типе. Это поистине новый человек. Новый не только потому, что он решительно отверг лозунг ученых специалистов буржуазии "наука для науки", лозунг искателей "непоколебимой истины", - наш молодой ученый знает, что вечных истин нет, что каждая истина есть только орудие познания, ступень вперед и выше. Он новый человек потому, что от всех других мастеров культуры он отличается как непосредственный деятель, практически изменяющий мир, как "выдвиженец" пролетариата, показатель скрытой, "потенциальной" талантливости рабочей массы, обнаруживающий эту талантливость. И особенно ценной его чертой нужно признать развитое в нем чувство ответственности, - подлинно социалистическое чувство, на мой взгляд. Он сознает себя ответственным пред материалом, с которым работает, пред техническим процессом, в котором участвует, пред коллективом, в среде коего обнаруживает свои способности, пред партией и классом, в котором он не наемник, а одна из творческих единиц класса. Он - часть рабочего коллектива, - необходимая, иногда главная, - он объединяет и сгущает энергию коллектива в процессе труда. Он не может не чувствовать глубокой ответственности своей.
Невольно и не без грусти напрашивается сравнение инженера и работника науки с другими мастерами и проводниками культуры в массы, например, с артистами сцены, с литераторами. Писатель и артист более близко знакомы обществу, они пользуются вниманием, симпатиями, заботами общества и власти гораздо более, чем работники науки и техники. Труд мастеров техники и науки оплачивается покамест не так высоко, как труд литераторов, заслуживших известность, не говоря о труде врача, стража и борца за охрану здоровья людей, о труде учителя, который открывает детям глаза на мир, окружающий их.
Имеется весьма значительное основание утверждать, что чувство социальной ответственности развито у литераторов значительно слабее, чем у других мастеров культуры. Можно даже поставить вопрос: сознает ли писатель свою ответственность пред читателем, эпохой, обществом, или же он ее чувствует только пред критиками? Весьма часто замечаешь, что нашим литераторам плохо знакома, а то и совсем незнакома, ответственность пред материалом. Температура индивидуализма у литераторов гораздо выше, чем у других мастеров культуры. Говорят, что это объясняется характером работы, - не берусь судить, насколько такое объяснение правильно. Индивидуализм инженера и ученого обусловливается их специальностями: астроному, астрофизику не обязательно знать биологию, медицину, строитель паровозов или мостов, вероятно, может не знать этнографию или зоологию.
Литератор должен знать если не все, то как можно больше об астрономе и слесаре, о биологе и портном, об инженере и пастухе и т. д. Недостаточно сказать о клопе, что он - красный или рыжий, как обычно говорят наши литераторы о врагах пролетариата. Хорошо знают и понимают писатели некоторые старинные афоризмы, вроде: "Ты - царь, живи один". А афоризмишко - неверный. Цари окружали себя великим множеством разнообразных слуг. В подражание царям литературные бароны тоже пытаются обставлять себя кое-какой челядью. Не вычеркнут из обихода писателей другой древний афоризм - "искусство для искусства", и некоторые искусники пытаются фабриковать рафинированную литературу, подражая, например, Дос-Пассосу, неудачной карикатуре на Пильняка, который и сам достаточно карикатурен. Всё еще спорят о якобы существующем противоречии между формой и содержанием, как будто возможна некая форма, лишенная содержания. Например, пушка, сделанная из воздуха, - хотя и воздух тоже есть нечто материальное, - не пушка, стреляющая настоящими боевыми снарядами. Чем серьезнее социальное значение материала, тем более строгой, точной и ясной формы он требует, - мне кажется, это давно пора понять.
Весьма многие литераторы нимало не заботятся о том, чтобы произведения их разума и пера были сравнительно легко доступны пониманию читателя, - на это я неоднократно и вполне безуспешно указывал. Если сказать даже незаслуженному литератору: "Товарищ, а ведь вещь плоховата!" - он сердится, бежит куда-то жаловаться, и является статья, доказывающая, что означенный литератор гениален. Есть и такие, которым кажется, что если "так было", то, наверное, "так и будет", они чрезвычайно охотно роются в грязи прошлого и, находя еще некоторые остатки ее в настоящем, не без удовольствия подчеркивают сходство между вчера и сегодня. Создаются группочки взаимно симпатичных, порочат группочку антипатичных, им, последним, отвечает тем же и "Литературная газета", и называется этот неприличный кавардак "литературной жизнью".
Так как истина познается из сопоставления "противоречий", - я, конечно, не против группочек в том случае, когда каждая из них создана под влиянием однородного опыта и стремится не командовать, не властвовать, а противопоставляет сумму своего опыта какому-то иному и делает это честно, с целью достичь некоего высшего идеологического единства, необходимого союзу литераторов.
Скажут: "Начал за здравие, а кончил за упокой". Весьма похоже, а все-таки не совсем. Ибо литература есть дело, а в нашей стране, в наших условиях - даже великое дело. Затем сила жизни такова, что я верю: упокойники могут воскреснуть.
Дорогие товарищи! Вы живете в атмосфере коллективного труда масс, изменяющего физическую географию земли, вы живете в атмосфере небывалой, изумительно дерзко и успешно начатой борьбы с природой, - в атмосфере, которая перевоспитывает вредителей, врагов пролетариата, закоренелых собственников, "социально опасных" в полезных, активных граждан. Может быть, и для вас, товарищи, уже наступило время перевоспитаться в подлинных мастеров своего дела, в активных сотрудников пролетариата, который работает на свободу, на счастье пролетариата всех стран?
Есть кочка зрения и точка зрения. Это надобно различать. Известно, что кочки - особенность болота и что они остаются на месте осушаемых болот. С высоты кочки не много увидишь. Точка зрения - нечто иное: она образуется в результате наблюдения, сравнения, изучения литератором разнообразных явлений жизни. Чем шире социальный опыт литератора, тем выше его точка зрения, тем более широк его интеллектуальный кругозор, тем виднее ему, что с чем соприкасается на земле и каковы взаимодействия этих сближений, соприкосновений. Научный социализм создал для нас высочайшее интеллектуальное плоскогорье, с которого отчетливо видно прошлое и указан прямой и единственный путь в будущее, путь из "царства необходимости в царство свободы". Успешный ход работы партии, созданной политическим гением Владимира Ленина, убеждает пролетариат всех стран и даже здравомыслящих людей, классово чуждых пролетариату, что путь из "царства необходимости в царство свободы" - не фантазия. Предсмертная судорога буржуазии, именуемая "фашизм", и особенно страшноватая агония буржуазии германской, еще более убедительно говорит: путь пролетариата правилен. Железная воля Иосифа Сталина, рулевого партии, превосходно справляется с уклонами от прямого курса и весьма быстро вылечивает от всяческих "головокружений" команду партийного судна. Ко всему этому надобно добавить, что всё более решительно и успешно "история работает на нас".
Это - оптимизм? Нет. Нужно хорошо видеть все подлости и гадости, которые извне угрожают нам, первому в истории человечества государству, которое строится пролетариатом-диктатором на основе научного социализма. Нужно безжалостно и беспощадно бороться против всего, что враждебно основной цели пролетариата и способно задержать его культурно-революционный, социалистический рост. И нужно твердо знать, что хотя в некоторых странах движение пролетариата к власти задерживается, все-таки нет сил, которые могли бы остановить его. Наша система политического воспитания масс есть система воспитания правдой, против которой капитализм может возразить только силою оружия, но - оружие находится в руках пролетариев. Позорная гражданская смерть "вождей" немецкой социал-демократии - самоубийство трусов, испуганных ростом революционной правды.
На примере педагогического опыта Беломорско-Балтийского канала, Болшевской и других колоний этого типа мы, литераторы, должны понять, какие блестящие результаты дает наша система воспитания правдой и как велика сила этой единственной, подлинно революционной правды. Но к этой теме я вернусь в другой статье, а теперь снова возвращусь к литературе. Для наших писателей жизненно и творчески необходимо встать на точку зрения, с высоты которой - и только с ее высоты - ясно видимы все грязные преступления капитализма, вся подлость его кровавых намерений и видно все величие героической работы пролетариата-диктатора. Подняться на эту точку можно, только освободясь от профессиональной, цеховой, бытовой паутины, которой мы потихоньку оплетаем сами себя, может быть, не замечая этого. Надобно понять, что бытовщина способна превратить нас в паразитов рабочего класса, в тех общественных шутов, какими всегда было большинство писателей буржуазии.
Тревога, которая вынуждает меня говорить так, испытывается не только мною, она знакома Николаю Тихонову, одному из талантливейших наших литераторов, автору статьи о "равнодушных", она чувствуется в дружеских беседах с наиболее чуткими из литературной молодежи - той, которая искренно и живо озабочена судьбой литературы и понимает ее культурно-воспитательное значение. Тревога эта объясняется и равнодушным отношением литераторов к работе по организации всесоюзного их съезда. Есть вопрос: с чем явятся литераторы центра пред лицом сотен писательской молодежи областей и республик? О чем они будут говорить с молодежью? Возможно ожидать, что бывшие рапповцы еще раз публично покаются в ошибках своих и, несмотря на покаяние, бывшие их враги, друзья и единомышленники еще раз подвергнут их суровой критике, которая, будучи не в силах чему-либо научить, оказалась вполне способной возбуждать некоторые либеральные надежды и усиливать безответственность некоторых сочинителей.
Недавно, на-днях, пред членами оргкомитета был поставлен вопрос: что сделали они для подготовки всесоюзного съезда? Внятного ответа они не могли дать, хотя вопрос-то ведь касался их "кровного" дела.
Их умение произносить длинные и тусклые речи обнаружило явное малокровие, анемию мысли. Некоторые из них демонстративно гуляли мимо беседующих, любуясь дрянненькой погодой и, видимо, уверенные в том, что при всех условиях они останутся гениями. Ни один из них не пожалел о том, что у него не оказалось времени побывать на стройке Беломорско-Балтийского какала, никому не известны результаты двухлетней работы крупнейшего гидрографа и гидроэлектрика, инженера Анджелло Омодео в Закавказье и на Кавказе, в Средней Азии, в Сибири, никого не интересует, в каком положении находится дело создания грандиозного института экспериментальной медицины, и вообще ход строительства новой культуры остается, видимо, вне круга их внимания, а если они и знакомятся с ним, так только по газетам, а это - пища мало питательная для художников слова. Вот сейчас под Москвой строятся бараки для тысяч рабочих по каналу Волга- Москва. Эти тысячи разнообразных людей - прекрасный материал для изучения. Я не уверен, что кто-либо из "собратьев по перу" обратит внимание на этот богатейший материал.
Я не забываю, что молодая наша литература дала за 15 лет десятки весьма ценных и талантливых книг. Но не забываю и того, что число тем, разработанных в этих книгах, очень не велико и что многие темы, будучи взяты наскоро, поверхностно, скомпрометированы, то есть испорчены.
Нельзя не отметить, что литераторы наши, за исключением почти только Н. Огнева, не дали ни одной ценной книги о детях - для отцов и матерей, - я уже не говорю о том, что писать книги для детей, очевидно, считается ниже достоинства "высокого искусства". Не тронута тема прерождения крестьянина на фабрике, тема интеллектуальной и эмоциональной ассимиляции человека из нацменьшинств в коммуниста-интернационалиста, не дано ни одного яркого портрета женщины-администраторши, не дано портретов работника науки, изобретателя, художника, - портретов людей, некоторые из которых родились в глухих наших деревнях, в грязных закоулках городов, воспитывались вместе с телятами в курных избах или вместе с нищими и ворами на "пустырях" городов. А уже многие из таких людей известны Европе как люди крупнейшей талантливости. Мы в своей стране не знаем их, а узнав - забываем о них.
Узок, узок кругозор товарищей литераторов, и причина этой узости - кочка зрения. Миллионы и десятки миллионов пролетариев всех земель ждут от нас яркого, горячего слова, ждут простых и ясных изображений великих успехов работы, совершаемой массами и единицами, в которых сгущена чудесная энергия масс. Как бы ни клеветала пресса мировой буржуазии, как бы усердно ни сочиняла она всевозможные гнусности, как бы твердолобые парламентарии ни лгали, пытаясь опорочить нашу работу, но даже и эта пресса уже не может не признать успехов нашего строительства, успехов нашей дипломатии. И пролетариат Европы, территориально наиболее близкий нам, теперь все чаще из уст врага своего, из уст буржуазии, слышит признание великих достижений "социализма в одной стране".
Литераторы Союза Социалистических Советских Республик должны расширять свой кругозор для того, чтоб расширить и углубить свою деятельность. Этого требует от них эпоха, новая история, создаваемая пролетариатом Союза, этого требуют дети, которые скоро станут юношами и тогда могут поставить пред отцами ряд сокрушительных вопросов, и, наконец, этого требует от них искусство.
Зарубежные и внутренние враги, пожалуй, обрадуются, скажут: "Вот и Горький дает нам кусочек приятной "духовной пищи"!" Это будет радость ошибочная. Я не намерен кормить свиней. Статья вызвана высокими запросами действительности Союза Советов. Высоту и значение этих запросов враги пролетариата органически не способны понять. Литература Союза Советов растет хорошо, но действительность величественна и прекрасна. Необходимо, чтоб литература достигла высот действительности. Вот в чем дело.
В двадцать седьмой том вошли статьи, доклады, речи, приветствия, написанные и произнесенные М. Горьким в 1933-1936 годах. Некоторые из них входили в авторизованные сборники публицистических и литературно-критических произведений ("Публицистические статьи", издание 2-е - 1933; "О литературе", издание 1-е - 1933, издание 2-е - 1935, а также в издание 3-е - 1937, подготавливавшееся к печати при жизни автора) и неоднократно редактировались М. Горьким. Большинство же включенных в том статей, докладов, речей, приветствий были опубликованы в периодический печати и в авторизованные сборники не входили. В собрание сочинений статьи, доклады, речи, приветствия М. Горького включаются впервые.
Впервые напечатано одновременно в газетах "Правда", 1933, No 188, 10 июля, и "Известия ЦИК СССР и ВЦИК", 1933, No 171, 10 июля.
Включалось во второе и третье издания сборника статей М. Горького "О литературе".
Печатается по тексту второго издания указанного сборника, сверенному с авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).
...безумие власти золота, которому Владимир Ильич Ленин предназначил роль... - Имеется в виду статья В. И. Ленина "О значении золота теперь и после полной победы социализма" (см. В. И. Ленин, Сочинения, изд. 4-е, т. 33, стр. 89). - 45.
"Ты - царь, живи один..." - из стихотворения А. С. Пушкина "Поэту". - 47.
...из "царства необходимости в царство свободы". - Выражение Ф. Энгельса (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XIV, стр. 287). - 49.
...Николаю Тихонову... автору статьи о "равнодушных"...- статья Н. С. Тихонова "Школа равнодушных" опубликована в журнале "Литературный современник", 1933, No 5, май. - 50.
...за исключением почти только Н. Огнева... - Имеется в виду книга Н. Огнева "Дневник Кости Рябцева", издание "Федерация", М. 1932. - 51.