Карамзин Николай Михайлович - Г. П. Макогоненко. Николай Карамзин и его "Письма русского путешественника" - Книги

Г. П. Макогоненко

Николай Карамзин и его "Письма русского путешественника" --------------------------------------

Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Повести.

М.: Правда, 1980.

Составление Н. Н. Акоповой

Предисловие Г. П. Макогоненко

Примечания М. В. Иванова

OCR Бычков М.Н. --------------------------------------

17 мая 1789 года из Твери через Петербург, Нарву, Дерпт, Ригу выехал в дальнее путешествие по Европе двадцатитрехлетний русский писатель Николай Карамзин. Посетив Пруссию, Саксонию, Швейцарию, Францию и Англию, он вернулся на родину в сентябре 1790 года. После краткого пребывания в столице писатель перебрался в Москву, где и принялся готовить издание собственного журнала, который начал выходить со следующего, 1791 года под названием "Московский журнал". С первого же номера Карамзин стал публиковать писавшиеся под свежим впечатлением только что проделанного путешествия по Европе "Письма русского путешественника" - свое первое крупное произведение. Два года печатались "Письма" в "Московском журнале", вызвав широкий читательский интерес, принеся автору известность и уважение.

В последнем, сдвоенном октябрьско-ноябрьском номере "Московского журнала" за 1792 год было завершено печатание написанной части "Писем русского путешественника". Последнее п"Исьмо, помеченное: "Париж, 27 марта" - рассказывало о первом дне пребывания в столице Франции. Расставаясь с подписчиками "Московского журнала", Карамзин сообщал, что уезжает из Москвы, прекращает издание журнала, чтобы в "часы отдохновения" писать "безделки" (так шутя Карамзин называл произведения малых жанров - стихотворения, повести, статьи), которые вместе с "безделками" своих друзей станет печатать в виде "маленьких тетрадок" под названием "Аглая". "Письма русского путешественника" он обещал "напечатать особливо в двух частях: первая заключится отъездом из Женевы, а вторая возвращением в Россию".

Политические обстоятельства принуждали Карамзина к сстоожности - во Франции продолжалась революция, 10 августа 792 года новое народное восстание свергнуло монархию, французский король Людовик XVI был арестован. Созданный после восстания Конвент (сентябрь 1792) в начале зимы готовил суд над королем. В январе 1793 года Конвент вынес смертный приговор королю, и он был казнен. Вот почему Карамзин туманно сообщает о второй части "Писем" - "Возвращение в Россию": в действительности в ней предстояло рассказать о пребывании в революционном Париже (март - июнь 1790 года) и поездке в Англию.

Некоторые разделы этой части "Писем русского путешественника" Карамзин писал в 1793-1794 годах и опубликовал в первой и второй книгах альманаха "Аглая" (1794-1795). "Особливо" издать "Письма" удалось только в 1797 году, да к тому же лишь первую часть - без описания впечатлений о Париже и Англии, вторую запретила цензура. Первое полное издание "Писем русского путешественника" появилось только в 1801 годупосле смерти Павла I. В дальнейшем при жизни писателя "Письма русского путешественника" печатались трижды в составе собрания его сочинений.

"Письма русского путешественника" - одно из крупнейших и популярнейших произведений русской литературы конца XVIII века, преследовавшееся цензурой, которая не позволила писателю описать революционный Париж и высказать свое мнение о французской революции: это мнение он посчитал необходимым высказать анонимно в зарубежной печати. "Письма" оказали большое влияние на несколько поколений писателей. Они быстро стали известны на Западе - в начале XIX века они дважды вышли на немецком языке, были переведены на английский (1803), на польский (1802), на французский (1815).

Прежде чем рассказать о "Письмах русского путешественника", о их литературной новизне, о том, что привлекало в них читателей, необходимо хотя бы вкратце познакомиться с жизнью и творчеством писателя. Важно представить, в каких обстоятельствах создавалось это произведение. Какова дальнейшая судьба автора "Писем"?

Николай Михайлович Карамзин родился 1 (12) декабря 1766 года, а умер 22 мая (3 июня) 1826 года. Около сорока лет работал Карамзин в литературе. Начинал он свою деятельность при грозном зареве французской революции, заканчивал в годы великих побед русского народа в Отечественной войне 1812 года и вызревания дворянской революции, разразившейся 14 декабря 1825 года. Время и события накладывали свою печать на убеждения Карамзина, определяли его общественную и литературную позицию. Вот почему важно представить и понять эволюцию мировоззрения писателя.

Первая печатная работа Карамзина появилась в 1783 году. Это был перевод идиллии швейцарского поэта Геснера "Деревянная нога". В следующем году Карамзин сблизился с издательским центром крупнейшего русского просветителя и прозаика, известного издателя сатирических журналов Николая Ивановича Новикова, который поручил ему редактирование первого русского журнала для детей "Детское чтение". В 1787 году Новиков опубликовал перевод Карамзина трагедии Шекспира "Юлий Цезарь", а в следующем году - трагедии Лессинга "Эмилия Галотти". В "Детском чтении" Карамзин опубликовал и первую свою повесть "Евгений и Юлия" (1789).

В эти же годы Карамзин много читает современных западных писателей, с особенным вниманием относится к Руссо и Стерну. Тогда же начинающий писатель вступает в переписку с известным швейцарским философом Лафатером. В одном письме он признался: "Я читаю Лафатера, Геллерта и Галлера и многих других. Я не могу доставить себе удовольствия читать много на своем родном языке. Мы еще бедны писателями-прозаиками". Карамзин был прав - действительно, русская проза к середине 1780-х годов еще не вышла из младенческого состояния - в предыдущие десятилетия бурно развивалась поэзия. В последующие годы благодаря деятельности Фонвизина, Радищева, Крылова и в первую очередь самого Карамзина русская проза достигнет замечательных успехов.

С 1787 года, с издания перевода трагедии Шекспира и написания оригинального стихотворения "Поэзия", в котором была сформулирована мысль о высокой общественной роли поэта, и начинается систематическая литературная деятельность Карамзина. Философия и литература французского и немецкого Просвещения определяли особенности складывавшихся у юноши эстетических убеждений. Просветители разбудили интерес к человеку как духовно богатой и неповторимой личности, чье нравственное достоинство не зависит от имущественного положения и сословной принадлежности. Идея личности стала центральной и в творчестве Карамзина и в его эстетической концепции.

Иначе складывались социальные убеждения Карамзина. Как настоящий дворянский идеолог, он не принял идеи социального равенства людей - центральной в просветительской идеологии. Уже в журнале "Детское чтение" был напечатан нравоучительный разговор Добросердова с детьми о неравенстве состояний. Добросердов поучал детей, что только благодаря неравенству крестьяне обрабатывают поле и тем добывают нужный дворянам хлеб. "Итак, - заключал он, - посредством неравного разделения участи бог связывает нас теснее союзом любви и дружбы". С юношеских лет до конца жизни Карамзин остался верен убеждению, что неравенство необходимо, что оно даже благодетельно. В то же время Карамзин делает уступку просветительству и признает моральное равенство людей. На этой основе и складывалась в эту пору (1780 - начало 1790-х годов) у Карамзина отвлеченная, исполненная мечтательности утопия о будущем братстве людей, о торжестве социального мира и счастья в обществе. В стихотворении "Песня мира" (1792) он писал: "Миллионы, обнимитесь, как объемлет брата брат", "Цепь составьте, миллионы, дети одного отца! Вам даны одни законы, вам даны одни сердца!" Религиозно-нравственное учение о братстве людей слилось у Карамзина с абстрактно понятыми представлениями просветителей о счастье свободного, неугнетенного человека. Рисуя наивные картины возможного "блаженства" "братьев", Карамзин настойчиво повторяет, что это все "мечта воображения". Подобное мечтательное свободолюбие противостояло воззрениям русских просветителей, которые самоотверженно боролись за осуществление своих идеалов, противостояло прежде всего революционным убеждениям Радищева.

Но в условиях екатерининской реакции 1790-х годов эти прекраснодушные мечтания и постоянно высказываемая вера в благодетельность просвещения для всех сословий отдаляли Карамзина от лагеря реакции, определяли некоторую общественную его независимость. Эта независимость проявлялась прежде всего в отношении к французской революции, которую ему приходилось наблюдать весной 1790 года в Париже. Естественно, Карамзин не мог приветствовать революцию. Но он не спешит (как это делали многие в его время) с ее осуждением, предпочитая внимательно наблюдать за событиями, стремясь понять их действительный смысл.

По возвращении из путешествия Карамзин в своем "Московском журнале" не только печатал свои художественные произведения - "Письма русского путешественника", повести, стихи, но ввел специальный раздел рецензий на иностранные и русские политические и художественные произведения, на спектакли русского и парижского театров. Именно в этих рецензиях с наибольшей отчетливостью проявилась общественная позиция Карамзина, его отношение к французской революции. Из многочисленных рецензий на иностранные книги необходимо выделить группу сочинений (главным образом французских), посвященных политическим вопросам. Карамзин рекомендовал русскому читателю сочинение активного участника революции философа Вольнея "Развалины, или Размышления о революциях империи", книгу Мерсье о Жан-Жаке Руссо, всемирно известное сочинение - "Утопию" Томаса Мора, которую характеризовал так: "Сия книга содержит описание идеальной или мысленной республики..." Эти и подобные им рецензии приучали русского читателя размышлять о важных общественных и политических вопросах.

Художественные и критические произведения Карамзина, опубликованные в "Московском

журнале",

отчетливо

зарекомендовали

его

как писателя-сентименталиста. К началу 1790-х годов европейский сентиментализм достиг замечательного расцвета. Русский сентиментализм, начавший свою историю с конца 1760-х годов, только с приходом Карамзина сделался господствующим направлением в литературе.

Сентиментализм, передовое, вдохновленное просветительской идеологией искусство, утверждался и побеждал в Англии, Франции и Германии во второй половине XVIII века. Просвещение как идеология, выражающая не только буржуазные идеи, но в конечном счете отстаивающая интересы широких народных масс, принесло новый взгляд на человека и обстоятельства его жизни, на место личности в обществе. Сентиментализм, превознося человека, сосредоточивал внимание на изображении душевных движений, раскрывая мир нравственной жизни. Но это не значило, что писателей-сентименталистов не интересовал внешний мир, что они не видели связи и зависимости человека от нравов и обычаев общества, в котором он живет. Просветительская идеология, определяя существо художественного метода сентиментализма, открыла новому направлению не только идею личности, но и зависимость ее от обстоятельств.

Однако герой сентиментализма, противопоставляя имущественному богатству богатство индивидуальности и внутреннего мира, богатству кармана - богатство чувства, был в то же время лишен боевого духа. Это связано с двойственностью идеологии Просвещения. Просветители, выдвигая революционные идеи, решительно борясь с феодализмом, оставались сами сторонниками мирных реформ. В этом сказалась буржуазная ограниченность западного Просвещения. И герой европейского сентиментализма не выражает протеста, он беглец из реального мира. В жестокой феодальной действительности он жертва. Но в своем уединении он велик, ибо, как утверждал Руссо, "человек велик своим чувством". Поэтому герой сентиментализма не просто свободный человек и духовно богатая личность, но это еще и частный человек, бегущий из враждебного ему мира, не желающий бороться за свою действительную свободу в обществе, пребывающий в своем уединении и наслаждающийся своим неповторимым "Я". Этот индивидуализм и французского и английского сентиментализма являлся прогрессивным в пору борьбы с феодализмом. Но уже и в этом индивидуализме, в этом равнодушии к судьбам других людей, в сосредоточении всего внимания на себе отчетливо проступают черты эгоизма, который расцветет пышным цветом в утвердившемся после революции буржуазном обществе.

Именно эти-то черты европейского сентиментализма и позволили русскому дворянству перенять и освоить его философию. Развивая слабые прежде всего стороны нового направления, то, что ограничивало его объективную революционность (отстаивание свободы человека и социального равенства в обществе), группа писателей в условиях реакции после поражения крестьянской войны 1773-1775 годов под руководством Пугачева утверждала сентиментализм в России (Херасков, Муравьев, Кутузов, Петров и др.). В 1790-е годы, победив классицизм, сентиментализм стал господствующим направлением, возглавленный Карамзиным.

Сентиментализм Карамзина, типологически связанный с общеевропейским литературным направлением, оказался во многом совершенно иным явлением. Общим был взгляд на человека как на личность, которая осуществляет себя в богатстве чувств, в духовной жизни, в отстаивании одинокого счастья.

Но многое и отделяло Карамзина от его учителей. И не только национальные условия жизни, но и время определяло это различие. Сентиментализм на Западе формировался в пору подъема и наивысшего расцвета Просвещения. Сентиментализм Карамзина, также обусловленный Просвещением, сложился окончательно в художественную систему в годы роковой проверки теории просветителей практикой французской революции, в эпоху начавшейся драмы передовых людей и обнаружившейся катастрофичности бытия человека нового времени. Революция убеждала, что обещанное просветителями "царство разума", справедливости и свободы не наступило. Начиналась эпоха нараставшего разочарования в идеалах Просвещения, горевшие факелы свободы и надежды гасли - оттого-то современная жизнь и казалась трагически безысходной. Все это определило особый, национально-неповторимый облик сентиментализма Карамзина.

Субъективизм и пессимизм характеризовали мировоззрение Карамзина в 1790-е годы, но они были порождены драмой идей века. Оттого, даже замыкаясь в мире нравственном, Карамзин ставил не камерные, а общечеловеческие вопросы. Все это нашло отражение прежде всего в его повестях.

Публикация Карамзиным своих повестей явилась крупным событием литературной жизни последнего десятилетия XVIII века. Писатель создал жанр остропсихологической повести. Глубоко лирические по стилю, они открывали поэзию душевной жизни обыкновенных людей, запечатлев переживания героев, всю сложность и противоречивость их чувств. Действие в повестях развивается стремительно, но не сюжет увлекает читателя, а психологический драматизм рассказа, обнажение "тайного тайных" душевного мира личности, "жизнь сердца" героев и самого автора, который доверительно беседовал с читателем, делясь с ним своими думами, не скрывая своих чувств и своего отношения к героям.

Все в повестях было ново для читателей, но это новое, неожиданное не оттолкнуло его, потому что было высказано вовремя. Читатель уже знал - в оригинале или в переводах - многие произведения европейского сентиментализма. Стерн и Руссо, Гете и Ричардсон и многие другие английские, французские и немецкие писатели сосредоточили свое внимание на психологическом анализе личности: раскрывая духовное богатство человека, они учили ценить его за сложность чувств, реабилитировали его страсти. Романы этих писателей были известны в России до Карамзина, а сам Карамзин был их восторженным почитателем. Теперь читатель обрел в Карамзине - авторе "Писем русского путешественника" и повестей - русского писателя, который писал о русской жизни, о русских людях, писал современным языком, наделенным способностью передавать "невыразимое" состояние души, глубоко эмоциональный пафос жизни человека.

Оттого читатель горячо, с небывалым энтузиазмом принял повести молодого писателя. Такого успеха, такой популярности не получало еще ни одно произведение русской литературы. Славу писателю принесла повесть "Бедная Лиза" (1792). Повести Карамзина пользовались успехом и в первом десятилетии XIX века - молодые писатели-сентименталисты следовали за своим учителем. Больше всего привлекал сюжет "Бедной Лизы".

Оценивая в этой связи достижения Карамзина в развитии русской прозы, Белинский писал: "Карамзин первый на Руси начал писать повести, которые заинтересовали общество... повести, в которых действовали люди, изображалась жизнь сердца и страстей посреди обыкновенного повседневного быта". Справедливо указал критик и на их слабость: в них не было "творческого воспроизведения действительности", но изображался лишь нравственный мир его современников, "как в зеркале верно отражается _жизнь сердца_, как она существовала для людей того времени". Итоговая оценка критика звучала суровым приговором - повести Карамзина сохранили только "интерес исторический".

Время и обстоятельства литературной борьбы за реалистическое искусство определили такой приговор критика. Повести Карамзина принадлежат к лучшим художественным достижениям русского сентиментализма. Они сыграли значительную роль в развитии русской литературы своего времени. Интерес исторический они действительно сохранили надолго. Но только ли исторический?

Канули в вечность увлечения, вкусы, представления дворянского читателя конца XVIII века, любившего повести Карамзина. Давно забыты литературные споры, которые они вызывали, "преданьем старины глубокой" звучат мемуарные свидетельства о шумном успехе "Бедной Лизы".

Современный читатель свободен от прежних традиций. Что же откроется ему в наивном и старомодном, подчеркнуто эмоциональном рассказе о нравственной жизни русских людей прошлого, что скажут повести его уму и сердцу, что привлечет его внимание и, главное, привлечет ли, когда он будет сегодня читать повести Карамзина?

Чувствительность - так на языке конца XVIII века определяли главное достоинство повестей Карамзина. Писатель учил сострадать людям, обнаруживая в "изгибах сердца" "нежнейшие чувствия", погружал читателя в напряженную эмоциональную атмосферу "нежных страстей". "Чувствительным", "нежным" называли Карамзина.

Трагизм жизни человека того времени - вот что прежде всего обнаружит современный читатель в повестях Карамзина, вот что привлечет его внимание.

"Бедная Лиза" открывается лирическим вступлением, которое психологически подготавливает читателя к мрачному рассказу с его неизбежным трагическим финалом. Перед умственным взором писателя возникают картины "истории отечества", "печальная история тех времен", когда россияне находились под игом татарским. Но бедственной оказывается и жизнь современников, свидетелем чего служит судьба бедной Лизы. Не властная над своими чувствами, она полюбила, ее натура жаждет счастья, но оно невозможно в этом мире. Смутно, с первых встреч с Эрастом, Лиза предчувствует беду, и она приходит: Эраст обманывает ее, и бедная девушка бросается в пруд.

С еще большей обнаженностью этот фатальный закон, обрекающий человека на страдание и гибель, раскрыт в повестях "Остров Борнгольм" (1794) и "Сиерра-Морена" (1794). "Остров Борнгольм" - одна из лучших повестей Карамзина, она написана в стиле раннего романтизма: отсюда таинственность места действия - заброшенный в море остров с экзотическим названием, средневековый замок, подземелье, где томится за неизвестную вину молодая женщина, недосказанность в развитии сюжета, намеки повествователя как стилистический принцип рассказа. Как и в "Бедной Лизе", в "Острове Борнгольм" сообщается о крушении счастья двух любящих друг друга молодых людей.

В чем же существо того фатального закона, который управляет судьбами героев повестей Карамзина? Писатель убежден, что великой силой, руководящей человеком, являются страсти. Из них любовь - наимогущественная. Страсть эта благая, она раскрывает в человеке лучшие стороны его духа, делает его нравственно богатым и прекрасным, неодолимо ведет к счастью. Но страстям, внушаемым природой, противостоят "законы", которые осуждают эти страсти, лишают человека счастья.

Герой повести "Остров Борнгольм" - несчастный юноша, насильственно разлученный со своей возлюбленной, поет печальную песню, в которой рассказывает историю своей любви к Лиле. В ней откровеннее всего говорится о трагическом противоречии между законами природы и законами иными - бесчеловечными, неумолимо действующими в обществе. Юноша пытается отстоять свое право на счастье, ссылаясь на природу: "Природа! Ты хотела, чтоб Лилу я любил!" Но "законы", люди осуждают их страсть, объявляют ее преступной:

Какой закон святее

Твоих врожденных чувств?

Какая власть сильнее

Любви и красоты?

Что же это за "власть", которая "сильнее" любви? Какие "законы" могущественнее велений природы? Кто создает и управляет этими "законами"? Карамзин не отвечает на эти вопросы, отказывается дать оценку этим "законам" - он лишь констатирует их неумолимое действие.

Конфликт "Бедной Лизы" порожден действительностью, ее противоречиями. До Карамзина он использовался в любовной Песне, которая широко распространялась в 1780-е годы. Десятки поэтов, выступавших чаще всего анонимно, писали песни о красоте и силе любви, о драматических испытаниях любящих. В песне с эмоциональной силой утверждалась философия свободного человека, выдвинутая просветителями. Песня пробуждала чувство личности, учила ценить человека не по его сословной принадлежности, а за нравственное богатство, проявляемое в интимном Чувстве. Власть любви всемогуща. Она помогает ломать законы, установленные людьми, которые и уродуют жизнь человека. Главный из них - социальное неравенство, разделяющее людей. Песни прославляла страсть, помогающую преступить через этот закон. Оттого сюжетом многих песен была любовь дворянина к крестьянке. В них торжествовала эмоциональная атмосфера морального равенства. В них человек любил человека и был счастлив.

Сюжетно "Бедная Лиза" оказывалась близкой любовному романсу. Вывод Карамзина - "и крестьянки любить умеют" - был обобщением этического кодекса песни. Но оптимизм песни был ему чужд. Он показывает гибель Лизы, отказываясь от исследования причин ее несчастья, уходя от вопроса: кто виноват? Страдание есть, виновных нет, - констатирует писатель. "Эраст был до конца жизни своей несчастлив. Узнав о судьбе Лизиной, он не мог утешиться и почитал себя убийцей". Скоро горюющий Эраст умирает.

Но Карамзин-художник не мог не видеть реальных, земных контуров того закона, который погубил его героев. И как ни убегал он от реальной действительности с ее социальными противоречиями, она вторгалась в повесть. В момент зарождения любви к Эрасту Лиза признается: "Если бы тот, кто занимает теперь мысли мои, рожден был простым крестьянином..."

Понимание, что социальное неравенство (дворянин не мог жениться на крестьянке) погубит любовь, не помогло преодолеть влечение сердца - Лиза полюбила и тем обрекла себя на гибель. В минуту искренности и сердечных признаний Эраст обещал Лизе никогда не расставаться с нею. Трепеща, Лиза говорит ему: "Однако ж тебе нельзя быть моим мужем... Я крестьянка". Охваченный страстью, Эраст уверяет, что закон неравенства не властен над ним: "Для твоего друга важнее всего душа, чувствительная, невинная душа, - и Лиза будет всегда ближайшая к моему сердцу".

Предчувствие не обмануло Лизу: Эраст бросил ту, которую любил, и женился без любви, но на ровне, дворянке, "пожилой богатой вдове". И читатель не может не понять, что причиной несчастий героев является не отвлеченный моральный "закон", а закон, созданный людьми, закон социального неравенства.

В 1793 году убеждения Карамзина подверглись испытаниям - его испугал якобинский этап французской революции, подлинно демократический метод утверждения свободы и борьбы с ее врагами. Рухнула его прежняя система взглядов, тогда-то и родилось сомнение в возможности человечества достичь счастья и благоденствия.

События во Франции разразились в начале июня: спасая революцию, опираясь на восстание парижских секций (31 мая - 2 июня), якобинцы во главе с Робеспьером, Маратом и Дантоном установили диктатуру. Об этих событиях Карамзин узнал в августе, когда он отдыхал в орловском имении. В письме другу своему, поэту И. И. Дмитриеву, он писал: "...ужасные происшествия Европы волнуют всю душу мою". С осени 1793 года начинается новый этап творчества Карамзина. Разочарование в революции вело за собой разочарование в идеалах Просвещения, порождало неверие в возможность освободить людей от пороков, поскольку страсти неистребимы и вечны; складывалось убеждение, что следует жить вдали от общества, от исполненной зла жизни, находя счастье в наслаждении самим собой. Определились и новые взгляды на задачи поэта. В центре творчества теперь стала личность автора; автобиографизм находил выражение в раскрытии внутреннего мира тоскующей души человека, бегущего от общественной жизни, пытающегося найти успокоение в эгоистическом счастье. С наибольшей полнотой новые взгляды выразились в поэзии.

В 1794 году Карамзин написал два дружеских послания - к И. И. Дмитриеву и А. А. Плещееву, в которых подробно изложил свои глубоко пессимистические взгляды на общественное развитие и поведение человека. Некогда он "мечтами обольщался", "любил с горячностью людей", "желал добра им всей душою". Но после революции, которая потрясла Европу, ему стали ясны безумные мечтания философов. "И вижу ясно, что с Платоном республик нам не учредить". Вывод: если человек не в силах изменить мир так, чтобы можно было "тигра с агнцем помирить", чтоб "богатый с бедным подружился и слабый сильного простил", - то он должен оставить мечту - "итак, лампаду угасим". Новая, субъективная поэзия уводила внимание человека от политических вопросов к моральным:

Любовь и дружба - вот чем можно

Себя под солнцем утешать!

Искать блаженства нам не должно,

Но должно - менее страдать.

Погрузив человека в мир чувства, поэт заставляет его жить только жизнью сердца, поскольку счастье только в любви, дружбе и наслаждении природой. Так появились стихотворения, раскрывавшие душевный мир замкнутой в себе личности ("К самому себе", "К бедному поэту", "Соловей", "К неверной", "К верной" и др.). Поэт проповедует философию "мучительной радости", называет сладостным чувством меланхолию, которая есть "нежнейший перелив от скорби и тоски к утехам наслажденья". Гимном этому чувству явилось стихотворение "Меланхолия".

В стихотворении "Соловей" Карамзин, может быть, впервые с такой смелостью и решительностью противопоставил миру реальному, действительному мир моральный, мир, творимый воображением человека. Теперь Карамзин ставит искусство выше жизни. Потому долг поэта - "вымышлять", а истинный поэт - "это искусный лжец". Он признавался: "Мой друг! существенность бедна: играй в душе своей мечтами". Но, создавая эту новую лирику, Карамзин вносил в нее и новые жанры, которые в последующем мы встретим у Жуковского, Батюшкова и Пушкина: балладу, дружеское послание, поэтические "мелочи", мадригалы. В элегической, любовной лирике Карамзиным был создан поэтический язык для выражения всех сложных и тонких чувств, для раскрытия драмы человека. Фразеология Карамзина, его образы, поэтические словосочетания (типа: "люблю - умру любя", "слава - звук пустой", "голос сердца сердцу внятен", "любовь питается слезами, от горести растет", "дружба - дар бесценный", "беспечной юности утеха", "зима печали", "сладкая власть сердца" и т. д.) были усвоены последующими поколениями поэтов, их можно встретить в ранней лирике Пушкина.

Значение Карамзина-поэта лаконично определил поэт и критик П. А. Вяземский: "С ним родилась у нас поэзия чувства, любви к природе, нежных отливов мысли и впечатлений, словом сказать, поэзия внутренняя, задушевная... Если в Карамзине можно заметить некоторый недостаток в блестящих свойствах счастливого стихотворца, то он имел чувство и сознание новых поэтических форм".

Крушение веры в возможность наступления "золотого века", когда человек обрел бы так нужное ему счастье, обусловило переход Карамзина на позиции субъективизма. Но это бегство от насущных вопросов общественно-политической жизни тяготило Карамзина. Настойчиво изучая историю и современность, в част- ности вновь и вновь обращаясь к событиям французской революции в связи с работой над "Письмами русского путешественника", он стремился найти выход из тупика, к которому его привели драматические события якобинской диктатуры.

В 1797 году Карамзин пишет статью "Разговор о счастии", которая знаменовала начало перелома в его воззрениях. В статье ставится кардинальнейший вопрос просветительской философии - "Как достичь счастья?". Статья написана в форме диалога двух друзей. Первый отвечает на вопрос в духе субъективистских настроений Карамзина: "Человек должен быть творцом своего благополучия, приведя страсти в счастливое равновесие и образуя вкус для истинных наслаждений". Другой ему возражает, и в этих возражениях мы видим Карамзина уже сомневающегося в своей философской позиции: "Но если я не нахожу для себя хорошей пищи, то с самым прекрасным вкусом могу ли наслаждаться? Признайся, что крестьянин, живущий в своей темной, смрадной избе... не может найти много удовольствия в жизни".

На этот реальный социально-подчеркнутый вопрос первый пытается ответить с моральных позиций: "Крестьянин любит свою жену, своих детей, радуется, когда идет дождь вовремя... Истинные удовольствия равняют людей".

Друг не соглашается с такой позицией и иронически отвечает ему: "Философия твоя довольно утешительна, только не многие ей поверят". Первым не поверил Карамзин. Он твердо решил порвать со своей субъективистской эстетикой, оправдывавшей общественную пассивность писателя. Решение это свидетельствовало о том, что началось преодоление идейного кризиса.

Этому помогала продолжавшаяся работа над "Письмами русского путешественника". "Письма" писались десять лет, и, естественно, в них отразилась эволюция идейных и эстетических взглядов писателя. Перелом в этой эволюции, происшедший в 1797 году, оказал, как мы увидим, влияние и на завершение "Писем" и на понимание французской революции. Что же представляют собой "Письма русского путешественника", произведение с такой сложной творческой судьбой?

Просветительство обусловило оптимистический характер убеждений Карамзина, его веру в мудрость человеческого разума, в плодотворность деятельности людей на благо общее. Он признавался: "Конец нашего века почитали мы концом главнейших бедствий человечества и думали, что в нем последует важное, общее соединение теории с практикой, умозрения с деятельностью, что люди, уверясь нравственным образом в изящности законов чистого разума, начнут исполнять их во всей точности и под сению мира, в крове тишины и спокойствия, насладятся истинными благами жизни".

С этой верой молодой писатель и отправился в путешествие по странам Западной Европы, результатом которого стала замечательная книга - "Письма русского путешественника". В пути он вел записи увиденного, услышанного, фиксировал свои впечатления, размышления, разговоры с писателями и философами, делал зарисовки беспрестанно менявшихся ландшафтов, отмечал для памяти то, что требовало подробного объяснения (сведения об истории посещаемых стран, общественном устройстве, искусстве народов и т. д.). Но поскольку своему сочинению Карамзин придал форму дорожных писем, адресованных друзьям, он имитировал их частный, так сказать, практический, а не художественный характер, подчеркивал непосредственность записей своих впечатлений в пути. Оттого начиная с первого письма выдерживается этот тон: "Расстался я с вами, милые, расстался!"; "Вчера, любезнейшие мои, приехал я в Ригу..."

С той же целью было написано предисловие, в котором читатель предупреждался, что в своих письмах Путешественник "сказывал друзьям своим, что ему приключалось, что он видел, слышал, чувствовал, думал, и описывал свои впечатления не на досуге, не в тишине кабинета, а где и как случалось, дорогою, на лоскутках, карандашом". Рекомендуя свое произведение как собрание бытовых документов - частных писем Путешественника друзьям, Карамзин стремился сосредоточить внимание читателя на их документальности. "Письма" представали как исповедальный дневник русского человека, попавшего в огромный, незнаемый им мир духовной и общественной жизни европейских стран, в круговорот европейских событий.

В действительности "Письма русского путешественника" писались в Москве на протяжении многих лет. Писатель пользовался при этом не только своими путевыми записками, но широко использовал хорошо известные ему книги, посвященные тем странам, которые он посещал. Он брал нужное из сочинений различных авторов: Николаи - "Берлин и Потсдам", Кокса - "Письма о политическом, гражданском и естественном состоянии Швейцарии", Мерсье - "Картины Парижа", Сент-Фуа - "Исторические очерки из Парижа", Морица - "Путешествие немца в Англию".

На избрание для своего сочинения жанра путевых "писем" оказала влияние уже сложившаяся в европейской литературе традиция. Структуру жанра "путешествия" отличает динамизм, ей чужда нормативность, она проявляет способность к серьезным изменениям. В Англии в первой половине XVIII века были созданы различные "путешествия" (Дефо, Свифт, Смоллет), которые объединяла общность авторской позиции - писатели стремились изображать точно увиденное, реальную действительность, общественную жизнь с ее противоречиями, чтобы не только осуждать ее бесчеловечность, но и открыть в ней - в живой жизни - источник будущего ее обновления.

Лоренс Стерн, используя уже сложившуюся традицию, относится к ней полемически, решительно преобразует структуру жанра и создает новый тип его модификации - "Сентиментальное путешествие" (1768). Писателя интересует не реальный мир, в котором находится его герой-путешественник Йорик, но его отношение к увиденному, не реальные факты, а субъективное восприятие их путешественником. Жанр "путешествия" Стерн подчиняет задаче обнаружения сложной, постоянно изменчивой, исполненной противоречий духовной жизни человека. Сентиментальное путешествие оказалось путешествием в тайный, от всех скрытый, неисчерпаемо богатый нравственный мир личности.

Стерн - скептик, уже увидевший у себя на родине крушение возрожденческих и просветительских идеалов и учений. На оселке беспощадной иронии проверяет он "прочность" идеалов, нравственных норм, традиционных верований и убеждений. Психологизм оказывался высокоэффективным методом раскрытия противоречивости сознания Йорика, лишенного пиетета перед высокими обязанностями человека, бравирующего своим правом все брать под сомнение, над всем в меру издеваться, в меру горько смеяться...

Достерновская традиция английского "путешествия" продолжена была современником Карамзина французским писателем Дюпати, издавшим в 1785 году "Путешествие в Италию". В книге читатель находил массу интересных и полезных сведений о гражданских учреждениях городов Италии и образе жизни населения, о музеях и храмах, дворцах и библиотеках, о картинах и особенностях итальянского языка и т. д. Автор в описаниях точен, его интересуют факты, реальная жизнь, он стремится вооружить читателя знаниями.

Карамзин читал и высоко оценивал и "Сентиментальное путешествие" Стерна и "Путешествие в Италию" Дюпати. Он учитывал их достижения, овладевал опытом использования жанра "путешествия" для своих целей. Оттого его "Письма русского путешественника" - оригинальное сочинение, оно порождено на русской почзе, определено потребностями русской жизни, решало задачи, вставшие перед русской литературой.

С петровского времени перед обществом остро и на каждом историческом этапе злободневно стоял вопрос о взаимоотношении России и Запада. Вопрос этот решался и на государственном, и экономическом, и идеологическом уровнях. Из года в год росло число переводов научных и художественных, социологических, философских и специальных - прикладных по разным отраслям знаний книг и статей с различных европейских языков. Опыт Запада - политический, общественный, культурный все время осваивался и учитывался, при этом осваивался и учитывался и примитивно, подражательно и критически, самостоятельно.

И все же о Западе русские люди знали недопустимо мало. Запад о России знал и того меньше. Приезжавшие иностранцы увозили тощую и чаще всего искаженную информацию. Ездившие за границу русские люди не делились своими впечатлениями. Первым решил восполнить этот пробел Денис Фонвизин. Свои письма о посещении Франции в 1777-1778 годах попытался напечатать в 1780-х годах, но в это время Екатерина II запретила печатать сочинения Фонвизина. Замечательное идейно богатое произведение не дошло до широкого читателя, но стало распространяться в списках.

Карамзин хорошо знал сложившееся положение и осознавал свой долг писателя преодолеть это взаимное незнание. Он писал: "Наши соотечественники давно путешествуют по чужим странам, но до сих пор никто из них не делал этого с пером в руке". Карамзин и принял на себя ответственность путешествовать с пером в руке. Оттого его "Письма русского путешественника" открывали Запад широкому русскому читателю и знакомили Запад с Россией.

Этой задачей объясняется важнейшая сторона "Писем" - их информативность. Они написаны в просветительской традиции - в беллетризованной форме Карамзин сообщал множество точных, объективных сведений и фактов, информировал, просвещал, воспитывал. "Письма русского путешественника" явились своеобразной энциклопедией, запечатлевшей жизнь Запада накануне и во время величайшего события конца XVIII века - в эпоху французской революции.

Читатель узнавал о политическом устройстве, социальных условиях, государственных учреждениях Германии, Швейцарии, Франции и Англии. Ему сообщались результаты изучения истории больших городов Европы, и особенно подробно излагались собственные впечатления о Лейпциге и Берлине, Париже и Лондоне. При этом история городов раскрывалась часто через материальные памятники культуры - музеи, дворцы, соборы, библиотеки, университеты, история стран оказывалась запечатленной в литературе, науке, искусстве.

Бесконечно богат круг интересов Русского Путешественника - он посещает лекции знаменитых профессоров Лейпцигского университета и участвует в народных уличных гуляньях, дни проводит в знаменитой Дрезденской галерее, подробно рассказывая о картинах великих европейских художников, и заглядывает в кабачки, беседует с их завсегдатаями, знакомится с купцами, офицерами, учеными, писателями, внимательно изучает жизнь крестьян в Швейцарии, стремясь понять, что определяет их благополучие, их процветание.

Но Русский Путешественник не только наблюдает и записывает подробности увиденного и услышанного - он обобщает, высказывает свое мнение, делится с читателем своими мыслями, своими сомнениями. Он отмечает вредное влияние полицейской государственности Германии на свободу и жизнь нации, с глубоким уважением относится к немецким философам, чьи идеи и учения получили широкое распространение в Европе (Кант, Гердер). Путешественник подчеркивает, что именно конституционный строй Швейцарии и Англии является основой благополучия этих наций. При этом он с особой симпатией относится к Швейцар- ской республике. В ее государственном и социальном устройстве он видел воплощение социального идеала Руссо. Ему кажется, что в этой маленькой республике просвещение всей нации дало благие результаты - под его воздействием все люди стали добродетельными. Тем самым утверждалась мысль, что не революция, а просвещение нужно народам для их благополучия.

Все сообщенное Путешественником - и наблюдения, и факты, и размышления, и мысли - заставляло русского читателя сопоставлять с известными ему порядками, с образом жизни у себя на родине, сопоставлять и думать о русских делах, о судьбе своего отечества.

Особое место в "Письмах русского путешественника" занимает Франция. На страницах, посвященных этой стране, также рассказывалось о жизни разных слоев населения Франции, об истории Парижа, описывался облик столицы - ее дворцы, театры, памятники, знаменитые люди...

Но, конечно, главным во Франции было грандиозное событие: проходившая на глазах Путешественника революция. Она вызывала интерес и пугала, привлекала внимание и ужасала путешествующего русского человека, принципиального противника насильственных потрясений, народных революций. Как было писать о революции, еще не знал и Карамзин. Но, с другой стороны, он понимал, что в русских условиях 1790-х годов, в пору екатерининских гонений и преследований всех передовых деятелей, писать о революции было и опасно и безнадежно - цензура бы не пропустила... Оттого-то печатание "Писем" в "Московском журнале" было прекращено на известии о въезде Путешественника в Париж... Свое мнение о французской революции писатель выскажет позже, когда наконец как-то определится его позиция.

Другим началом - соседствующим с информативным - была лирическая стихия "Писем русского путешественника". В них запечатлелось личное, эмоциональное отношение Путешественника ко всему увиденному на Западе. Читатель узнавал, что радовало Путешественника, что огорчало и печалило, что вызывало симпатии и что пугало и отталкивало. Это личное отношение запечатлелось в стиле - он иногда ироничен, иногда чувствителен, иногда строго деловит. Стиль раскрывал духовный мир Путешественника.

Не только органическое слияние информативного и лирического начал обусловливает оригинальность "Писем русского путешественника", но прежде всего создание образа Путешественника. В этом плане принципиально уже само заглавие произведения, каждое слово которого значимо и существенно важно для понимания жанра. "Письма" - это было указание на традицию, которая сложилась в западной и русской литературе; "Письма" - это исповедь, признание, даже информация, но не справочного, не научного типа; это не простое пе