Главная » Книги

Ключевский Василий Осипович - Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае, Страница 2

Ключевский Василий Осипович - Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае


1 2

;24.
   Наконец, в 1635 г. предоставлены были во владение монастыря 4 пустоши во Владыченской волости с сенными покосами по реке Онеге и деревня Исаковская со всеми угодьями; в 1650 г. это пожалование подтверждено новою грамотой25.
   Между тем как монастырь подвигался к Онеге, давно уже от перенес свое движение и за эту реку, по направлению к Двине, держась берегов Онежского и Летнего.
   Уже с конца XVI в. грамоты начинают упоминать о вотчинах монастыря в Двинском уезде; начало водворения его там остается не указанным в существующих монастырских грамотах. С 1584 г. началось вокруг монастыря строение каменной крепости, вызванное опасностями его украйного положения, и в 1585 г. между деревнями Ланиловым и Ступининым, в 30 верстах от Хвлтиорор вверх по Двине, у Орлеца, известного подвигами и несчастиями удалых новгородских ушкуйников XIV в., монастырь выпросил "для монастырского церковного строения и городового дела" 4 версты пустого места, "где камень белый известный ломати и лес на дрова сещи и известь жещи"26.
   Монастырь принес в Двинский край стремление, столько раз обнаруженное им в Поморском краю, на западе от Онеги, стремление вносить свою деятельность а пустоши, от эксплуатации которых отказались местные поселенцы и которые вследствие этого стали бесплодны для казны. В конце XVI в. там у монастыря, у моря, на речке Куе, были солеварни, и от той речки по морскому Ницкому берегу подошла к его солеварням пустая земля верст на 5 в длину. Прежде по тому берегу тонкие люди, приезжая, нашивали сено и рыбу лавливали, а ныне позаросло, - сказывал монастырь в 19¿5 г., и в двинских писцовых книгах кн. В. Звенигородского тот берег не написан ни к которому стану и ж волости не приписан, и оброку с него в казну нейдет ничего, лежит впусте в порожних землях. По челобитью монастыря ему отдан был этот берег для рыбной ловли, драв и сена лошадям при солеварнях27. Для поддержания того же соляного промысла куплены были в 1616 г. на Онежском берегу две деревни в волостях Лямце и Пурнеме у 4 частных владельцев, которые и остались в этих деревнях в качестве половников. В грамоте 1618 г. перечисляются следующие монастырские промыслы и земли по Летнему берегу: в Ненекоцком Усолье обжа без получети, мельница и полуварница, на реке Куе земли и 2 варницы, 2 тони у Голой Кошки, 4 тони на Куйском берегу, обжа в Лудском Усолье, 2 варницы и мельница на реке Луде, земли и мельница на реке Кехте и другая мельница в Кехоцкой волости, против Красной Горы, варница в Солокурье, Солоозеро и Слободское озеро и наволок Слободской реки; со всего этого монастырь платил в казну 18 руб. 26 алтын 4,5 деньги, не считая здесь вышеупомянутой пустоши на Ницком берегу28. В 1630 г., вынуждаемый недостатком дров на своих лудских солеварнях, монастырь выпросил у царя на оброк из наддачи речку с лесом в Унской губе, обязавшись платить вместо прежних 3 алтын 2 денег по 30 алтын ежегодно; около того же времени он купил против своего Холмогорского двора в Куреской волости 2 черные деревни, в которых к 1634 г. успел поставить двор для старца-приказчика, около двора - 10 амбаров, сарай и двор коровий. Наконец, в 1636 г. пожалован был царем монастырю Яренгский погост (на Летнем берегу) с церковью, со всем строением и с живущими в погосте оброчными бобыльскими и казачьими людьми, с их дворами и со всеми угодьями29.
   Заканчивая обзор вотчин Соловецкого монастыря, укажем еще на одно его приобретение, относящееся уже ко второй половине XVII в. Выше были поименованы земли монастыря по нижнему течению Двины. Двина имела огромное значение в истории Соловецкого монастыря. Она существенно определила развитие и направление его хозяйственной деятельности; от нее же много зависело и материальное существование монастыря. Ее течение служило для него тем путем, которым он связывал свою беломорскую, украйную промышленность с промышленностью внутренних областей государства. По Двине ежегодно ходили монастырские насады, возившие в Вологду и в другие города десятки тысяч пудов соли из монастырских варниц и возвращавшиеся с огромными хлебными и разными другими запасами, необходимыми для многочисленной братии монастыря и многочисленных слуг, работавших на его землях. На этом-то пути, далеко от моря, в 1680 г. монастырь приобрел новое перепутье для своих судов, Красноборский погост. Приобретение это любопытно тем, что по поводу его мы узнаем историю возникновения Красноборского погоста (ныне безуездного города Вологодской губернии), знакомящую нас с одним моментом того долгого и малозаметного процесса, который сделал из пустынь заволоцкой чуди обширную русскую область и привлек в неё русское население. При этом живо выступает перед нами и один из двигателей этого процесса - крестьянин-землевладелец. На Двине, в 75 верстах от Устюга Великого, ка Юрьеве наволоке, отдан был в 1620 г. на пустом черном месте дикий лес, четь выти, крестьянину Рудачку Ожегову на льготу и на распашку с обязательством платить в казну оброка 16 алтын 3 деньги. Около этой пустоши находились 2 деревни, описываемые со всеми типическими особенностями северной деревни XVI или XVII в. Это были: деревня Драчевская на Двине, а в ней бобыль, пашни паханой середней земли 14 четвертей в поле, а в дву потому ж, сена на пожнях 135 копен, леса "пашенного" 7 десятин, а непашенного - 10 десятин, в живущем выть, и деревня Сверчевская на Двине же, а в ней два двора крестьянских, пашни паханой - 12 четвертей с полуосминою, сена "вопче" с другою деревнею Сверчевскою за Двиною 111 копен, леса пашенного - 6 десятин, а непашенного - 10 десятин, в живущем выть без получети. Эти деревни отданы были тому же Ожегову в угодье на сенные покосы и на дровосек, Поселившись на этой земле, Рудачко Ожегов построил в 1627 г. здесь, на Красном бору, церковь Спаса нерукотворенного образа и церковные всякие потребы, иконы и сосуды, книги, ризы и колокола купил на свои деньги. До 1632 г. в церкви отправлялось богослужение, но потом неизвестно вследствие чего прекратилось, и церковь 9 лет стояла пустою. В 1641 г. начались чудеса и исцеления многие от иконы в этой церкви, и стали привлекать к ней жителей из окрестных деревень для моления30. Вследствие этого возобновилось в церкви богослужение, при ней явились старосты из выборных мирских людей, 2 попа, дьякон и 2 дьячка; из приношений образовалась в церкви "многая казна", на которую куплено было всякое Церковное строение; в селе, при церкви, ежегодно собиралась ярмарка. Между тем в 1643 г. Рудачко Ожегов уступил свою красноборскую вотчину с церковью брату своему Степану Ожегову, который на церковные деньги прикупил к церкви несколько тяглых пашенных земель и сенных покосов на содержание церковного причта. Степан Ожегов передал эту вотчину с несколькими другими деревнями четверым своим сыновьям. Между тем крестьяне окрестных волостей неравнодушно смотрели на доходную вотчину, образовавшуюся на диком лесу трудами крестьянина Рудачка Ожегова, и задумали отнять ее у наследников. Возникшая по этому делу тяжба повела к тому, что из Москвы велено было в 1678 г. описать красноборские земли вместе с церковью, и вот в каком положении нашли устюжские писцы погост, бывший диким лесом при поселении там Рудачка, 50 лет назад: в Юрьеве наволоке Спасский Красноборский погост на реке Двине, а на погосте 8 дворов бобыльских да двор Соловецкого монастыря; в Пермогорской волости деревня Драчевская на реке Двине, а в ней 2 двора половничьих Ивашки Ожегова (одного из 4 братьев):, деревня Сверчевекая, а в ней 2 двора половничьих Ивашки же Ожегова. Кроме того, там же по Двине еще Рудачко образовал на пустошах Две деревни да починок с покосами. Тяжба волостных крестьян не удалась, но братья Ожеговы заняли у Соловецкого монастыря 300 руб. под залог своей Красноборской вотчины и, просрочив уплату, отступились в его пользу от этой "старинной" своей вотчины на Красном бору со всем: церковным строением и утварью, а также с Драчевского и Сверчевскою деревнями и с прикупными церковными землями.
   Мы проследили шаг за шагом постепенное распространение вотчин Соловецкого монастыря в Беломорском крае в продолжение двух столетий, насколько, позволяют это сделать уцелевшие соловецкие грамоты и краткие известия Соловецкого летописца. На скудную почву этих вотчин для разработки средств, какие они представляли, монастырь привлекал поселенцев. Как определены были положение и отношения этих поселенцев к своему вотчиннику? Две уставные грамоты игумена Филиппа (1548 и 1565 гг.) указывают некоторые черты того устройства, какое вносил монастырь в свои вотчины; из них же узнаем и состав жившего в этих вотчинах населения. В монастырской волости жили монастырские старцы, приказчик и келарь, которые при помощи доводчика и десятского управляли хозяйством волости и судили живших в ней крестьян. Приказчику крестьяне платили с лука по 4 московских деньги, келарю - по 1, а доводчику по 2: "то им поминка с году на год и с великим днем", добавляет грамота. Бобыли,, "кои живут о себе дворцами", платили приказчику по 2 деньги, келарю по 1/2 деньги, доводчику по 2 деньги; тоже и казаки, жившие в волостях монастыря. Придет s волость казак, незнаемый или прежде живший в ней, и захочет в волости жить и промышлять; тот человек, у которого он станет жить, должен явить его приказчику и доводчику и заплатить за явку 3 деньги первому и 1 второму; а пойдет казак вон из волости - тот, у кого он жил, должен отъявить его приказчику и доводчику, ничего не платя за это, кроме разве пошлины, которая сталась неуплаченной за прожитое казаком время. Сбежит казак безвестно - приказчику допросить того, у кого он жил, по крестному целованью ничего не брать за это, если казак сбежал действительно безвестно. Придет казак в волость на неделю или более, да пойдет прочь,- явки за него не брать. Из этих определений видно, какой элемент населения в вотчинах монастыря отличался особенной подвижностью. О бобылях и крестьянах нет в грамотах ни одного такого определения. Какие торговые люди ездят зимой и летом по волостям с вином продажным, приказчику тех людей на подворье не принимать и вина у них не покупать ни приказчику, ни крестьянам, ни казакам, и своего не курить; за нарушение этого взыскивалось на монастырь рубль пени да на приказчика 20 алтын и на доводчика 4 гривны. Какие крестьяне или казаки станут зернью играть, на тех доправить на монастырь полтину, на приказчика - 20 алтын, на доводчика - 2 гривны, а игроков выбить из волости вон. Из других распоряжений грамоты узнаем, что не все казаки жили на чужих дворах у крестьян: некоторые имели свои дворы, держали лошадей и коров. Особенно любопытны распоряжения о солеварении в монастырских вотчинах. "Во всех наших деревнях,- пишет игумен, - цреном варить зимой и летом 160 ночей, а дров к црену сечь к зимней и к летней вари на год 600 сажен, запасать дров на один год, а вперед на другие годы не запасать; а кто станет лишние ночи варить и лишние дрова сечь, на того полагать пеню, а лишнюю соль и дрова брать на монастырь"31.
   Из обзора вотчин монастыря мы видели, что большая часть их доставалась ему пустыми, нетронутыми и незаселенными. Медленно и трудно среди суровой обстановки развивалась на них жизнь, вносимая монастырем. Между тем, с одной стороны, значение монастыря привлекало в него многочисленную братию, содержание которой требовало обширных средств, с другой стороны, на монастыре лежала обязанность заботиться о нуждах своих слуг и крестьян, которые не всегда могли найти им удовлетворение на скудной почве; наконец, стоя на украйне, он должен был энергически защищать себя и свои вотчины от враждебных нападений с запада, с Каннского рубежа. Всем этим требованиям он удовлетворял широким развитием хозяйства в своих вотчинах. В его грамотах есть довольно указаний на размеры его промышленной деятельности. Оставляя подробности, ограничимся немногими цифрами. В конце XVI в. (1584-1594) в монастыре было 270 человек братии32. В 1649 г. ее было уже 350 человек, да слуг и работных людей было в монастыре около 600 человек, не считая здесь рабочих на соляных варницах; в 1621 г. этих последних было 700 человек; все они, по выражению грамоты, пили, ели и носили монастырское. В 1621 г. в Соловецкой крепости на содержании монастыря было 1040 человек ратных людей, кроме бывших в Сумском остроге стрельцов. Соляной промысел был главным средством покрытия всех этих расходов. В грамотах монастыря постоянно слышится жалоба, что "монастырь - место невотчинное, пашенных земель нет, разве что соль продадут, тем и запас всякой на монастырь купят и тем питаются". Около половины XVI в. монастырь продавал в Вологде и в других городах 6 тыс. пудов соли из своих варниц; в половине XVII в. он продавал ее уже 130 тыс. пудов, платя за это пошлины 658 руб. Кроме того, за крестьян со своих вотчин, рыбных ловель и других угодий он платил в казну до 4 тыс. руб. оброка и других царских сборов. В конце XVI в. он покупал ежегодно на вырученные за соль деньги до 20 пудов воска, да 8 тыс. четвертей ржи на монастырский обиход братии, слуги крестьян, кормившихся от монастыря. При этом он скоплял средства, которыми помогал государству в трудные минуты: в царствование Алексея Михайловича, например, он выслал в Москву на жалованье ратным людям 41 414 руб. и 200 золотых.
  

КОММЕНТАРИИ

  
   В седьмой том Сочинений В. О. Ключевского включены его отдельные монографические исследования, отзывы и рецензии, созданные в период творческого расцвета ученого - с конца 1860-х до начала 1890-х годов. Если "Курс русской истории" дает возможность проследить общие теоретические взгляды В. О. Ключевского на ход русского исторического процесса, то работы, публикуемые в седьмом и восьмом томах его Сочинений, дают представление о В. О. Ключевском как исследователе.
   Исследования В. О. Ключевского, помещенные в седьмом томе Сочинений, в основном связаны с двумя проблемами - с положением крестьян в России и происхождением крепостного права {"Крепостной вопрос накануне законодательного его возбуждения", "Право и факт в истории крестьянского вопроса", "Происхождение крепостного права в России", "Подушная подать и отмена холопства в России", "Отзыв на исследование В. И. Семевского "Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX в.""}. С вопросом экономического развития России {"Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае", "Русский рубль XVI-XVIII вв. в его отношении к нынешнему".}. Преимущественное внимание вопросам социально-экономического характера и постановка их В. О. Ключевским было новым явлением в русской буржуазной историографии второй половины XIX в.
   В своих набросках к выступлению на диспуте, посвященном защите В. И. Семевским диссертации на степень доктора наук, В. О. Ключевский писал: "Разве крестьянский вопрос есть только вопрос об ограничении и уничтожении крепостного права?.. Вопрос о крепостном праве до Александра II есть вопрос о его приспособлении к интересам государства и условиям общежития" {См. стр. 483.}. В. О. Ключевский и в своем отзыве на труд Семевского отмечал сложность и многогранность крестьянского вопроса в России и упрекал автора в том, что "слабость исторической критики в исследовании происходит от недостатка исторического взгляда на исследуемый предмет" {См. стр. 427.}.
   Откликаясь на злободневные вопросы пореформенного времени, так или иначе связанные с крестьянским вопросом и реформой 1861 г., отменившей крепостное право, В. О. Ключевский прослеживал этапы в развитии крепостничества в России, причины, как его породившие, так и повлекшие его отмену, характерные явления в боярском, помещичьем, монастырском хозяйстве. В своей трактовке этой проблемы В. О. Ключевский пошел значительно дальше славянофилов и представителей "государственной школы",- прежде всего наиболее крупного ее представителя Б. Н. Чичерина, по мысли которого вся история общественного развития в России заключалась в "закрепощении и раскрепощении сословий", осуществляемом государством в зависимости от его потребностей. В. О. Ключевский, наоборот, считал, что крепостная зависимость в России определялась частноправовым моментом, развивающимся на основе экономической задолженности крестьян землевладельцам; государство же только законодательно санкционировало складывавшиеся отношения. Схема, предложенная В. О. Ключевским, заключалась в следующем. Первичной формой крепостного состояния на Руси {См. стр. 241.} было холопство в различных его видах, развивавшееся в силу ряда причин, в том числе как результат личной службы ранее свободного человека на определенных условиях экономического порядка. В дальнейшем, с развитием крупного частного землевладения, крестьянство, по мысли В. О. Ключевского, в качестве "вольного и перехожего съемщика чужой земли" постепенно теряло право перехода или в силу невозможности вернуть полученную на обзаведение ссуду, или в результате предварительного добровольного отказа от ухода с арендуемой земли за полученную ссуду. Таким образом, крепость крестьянина обусловливалась не прикреплением его к земле как средству производства, а его лично-обязанными отношениями к землевладельцу. Отсюда следовал вывод, что крепостное право - это "совокупность крепостных отношений, основанных на крепости, известном частном акте владения или приобретения" {См. стр. 245.}. Государство в целях обеспечения своих потребностей лишь "допустило распространение на крестьян прежде существовавшего крепостного холопского нрава вопреки поземельному прикреплению крестьян, если только последнее было когда-либо им установлено" {См. стр. 246.}.
   Прослеживая параллельно пути развития холопства на Руси, его самобытные формы и процесс развития крепостного права, Ключевский стремился показать, как юридические нормы холопства постепенно распространялись на крестьянство в целом и в ходе закрепощения крестьян холопство в свою очередь теряло свои специфические черты и сливалось с закрепощаемым крестьянством.
   Развитие крепостного права В. О. Ключевский относил к XVI в. До того времени, по его мысли, крестьянство, не являвшееся собственником земли, было свободным съемщиком частновладельческой земли. Со второй половины XV в. на Руси в силу хозяйственного перелома, причины которого для Ключевского оставались не ясны, землевладельцы, крайне заинтересованные в рабочих руках, развивают земледельческие хозяйства своих кабальных холопов и усиленно привлекают на свою землю свободных людей; последние "не могли поддержать своего хозяйства без помощи чужого капитала", и их количество "чрезвычайно увеличилось" {См. стр. 252, 257, 280.}. В результате усиливавшаяся задолженность крестьян повела к тому, что землевладельцы по своей воле стали распространять на задолжавших крестьян нормы холопского права, и крепостное право на крестьян явилось новым сочетанием юридических элементов, входивших в состав различных видов холопства, но "приноровленных к экономическому и государственному положению сельского населения" {См. стр. 271, 272, 338, 339.}. "Еще не встречая в законодательстве ни малейших следов крепостного состояния крестьян, можно почувствовать, что судьба крестьянской вольности уже решена помимо государственного законодательного учреждения, которому оставалось в надлежащее время оформить и регистрировать это решение, повелительно продиктованное историческим законом", - писал В. О. Ключевский, усматривая в потере многими крестьянами права перехода "колыбель крепостного права" {См. стр. 280, 278, 383, 384.}. "В кругу поземельных отношений все виды холопства уже к концу XVII в. стали сливаться в одно общее понятие крепостного человека". "Этим объясняется юридическое безразличие, с каким землевладельцы во второй половине XVII в. меняли дворовых холопов, полных и кабальных, на крестьян, а крестьян - на задворных людей" {См. стр. 389-390, 389.}. Этот процесс слияния был завершен с введением подушной подати при Петре I, и воля землевладельцев превратилась в государственное право.
   Указанная схема В. О. Ключевского, развитая в дальнейшем М. А. Дьяконовым, для своего времени имела безусловно положительное значение. Несмотря на то, что в своих монографических работах, посвященных истории крепостного права в России, Ключевский, по его же собственным словам, ограничивался исследованием юридических моментов в развитии крепостного права, основное место в схеме Ключевского занимал экономический фактор, независимый от воли правительства. Ключевский уловил связь между холопством (кабальным) и крепостным правом, дал интересную характеристику различных категорий холопства, существовавших в России до XVIII в., и попытался отразить порядок складывавшихся отношений между крестьянами и землевладельцами. Но, отводя основное внимание в разборе причин закабаления крестьянства частноправовым отношениям и рассматривая ссудные записи в качестве единственных документов, определявших потерю независимости крестьян, Ключевский не только недооценивал роль феодального государства как органа классового господства феодалов, но и не признавал, что установление крепостного права являлось следствием развития системы феодальных социально-экономических отношений.
   В советской исторической литературе вопрос о закрепощении крестьян явился предметом капитального исследования академика Б. Д. Грекова {См. В. Д. Греков, Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в., кн. I-II, М. 1952-1954.} и ряда трудов других советских историков {См. Л. В. Черепнин, Актовый материал как источник по истории русского крестьянства XV в., "Проблемы источниковедения". Сб. IV, М. 1955, стр. 307-349; его же, "Из истории формирования класса феодально-зависимого крестьянства на Руси", "Исторические записки", кн. 56, стр. 235-264; В. И. Корецкий, Из истории закрепощения крестьян в России в конце XVI - начале XVII в., "История СССР" No 1, 1957, стр. 161-191.}.
   Для истории подготовки реформы 1861 г. представляют интерес две статьи В. О. Ключевского, посвященные разбору сочинений Ю. Ф. Самарина: "Крепостной вопрос накануне законодательного его возбуждения" и "Право и факт в истории крестьянского вопроса". В этих статьях он не без иронии показывает, что даже "искренние и добросовестные" дворянские общественные деятели, когда началась работа по подготовке Положения 1861 г., оставались на позициях "идей и событий" первой половины XIX в. и предполагали предоставление крестьянам земли поставить в рамки "добровольного" соглашения помещиков с крестьянами.
   Для характеристики научных интересов В. О. Ключевского необходимо отметить, что свою первую большую монографическую работу "Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае", изданную в 1866 г., он посвятил истории колонизации и хозяйства монастырей, что было в дальнейшем им развито и обобщено во второй части "Курса русской истории". В этой работе безусловного внимания заслуживает история возникновения монастырского хозяйства, "любопытный процесс сосредоточения в руках соловецкого братства обширных и многочисленных земельных участков в Беломорье" {См. стр. 14.}, которые переходили к монастырю в результате чисто экономических сделок - заклада, продажи и т. п.
   Последнее по времени обстоятельное исследование землевладения и хозяйства вотчины Соловецкого монастыря принадлежит перу А. А. Савича, который всесторонне рассмотрел стяжательную деятельность этого крупнейшего севернорусского феодала XV-XVII вв. {См. А. А. Савич, Соловецкая вотчина XV-XVII вв., Пермь 1927.}
   С многолетней работой Ключевского над древнерусскими житиями святых связана статья "Псковские споры" (1877 г.), посвященная некоторым вопросам идеологической жизни на Руси XV-XVI вв. Эта статья Ключевского возникла в условиях усилившейся во второй половине XIX в. полемики между господствующей православной церковью и старообрядцами. Статья содержит материал о бесплодности средневековых споров по церковным вопросам и о правах церковного управления на Руси.
   До настоящего времени в полной мере сохранила свое научное значение другая работа В. О. Ключевского "Русский рубль XVI-XVIII вв. в его отношении к нынешнему" {Проверка наблюдений Ключевского о стоимости рубля в первой половине XVIII в., предпринятая недавно Б. Б. Кафенгаузом, показала правильность его основных выводов (См. В. В. Кафенгауз, Очерки внутреннего рынка России первой половины XVIII в., М. 1958, стр. 187, 189, 258, 259).}. Основанная на тонком анализе источников, эта работа свидетельствует об источниковедческом мастерстве В. О. Ключевского; выводы этой работы о сравнительном соотношении денежных единиц в России с начала XVI в. до середины XVIII в. в их отношении к денежным единицам второй половины XIX в. необходимы для выяснения многих экономических явлений в истории России.
   Две работы В. О. Ключевского, публикуемые в седьмом томе, связаны с именем великого русского поэта А. С. Пушкина: "Речь, произнесенная в торжественном собрании Московского университета 6 июня 1880 г., в день открытия памятника Пушкину" и "Евгений Онегин". В. О. Ключевскому принадлежит блестящая по форме фраза: "О Пушкине всегда хочется сказать слишком много, всегда наговоришь много лишнего и никогда не скажешь всего, что следует" {См. стр. 421.}. В своих статьях о Пушкине В. О. Ключевский подчеркнул глубокий интерес Пушкина к истории, давшего "связную летопись нашего общества в лицах за 100 лет с лишком" {См. стр. 152.}. Ключевский стремился придать обобщающий характер образам людей XVIII в., очерченным в различных произведениях Пушкина, объяснить условия, в которых они возникали, и на основе этих образов нарисовать живую картину дворянского общества того времени. Такой подход к творчеству А. С. Пушкина нельзя не признать верным. Но в своей трактовке образов дворянского общества XVIII в., как и в пятой части "Курса русской истории", В. О. Ключевский слишком односторонне рассматривал культуру России того времени, не видя в ней передовых тенденций.
   Статьи, помещаемые в седьмом томе Сочинений В. О. Ключевского, в целом являются ценным историографическим наследием по ряду важнейших вопросов истории России.
  

* * *

  
   Более или менее полный список трудов В. О. Ключевского, издававшихся с 1866 по 1914 г., составил С. А. Белокуров {"Список печатных работ В. О. Ключевского". Чтения в обществе истории и древностей российских при Московском университете", кн. I, M. 1914, стр. 442-473.}. Пропуски в этом списке незначительны {Отсутствуют упоминания о работе П. Кирхмана "История общественного и частного быта", М. 1867. Эта книга издана в обработке Ключевского, которым написаны заново разделы о русском быте. Не отмечена рецензия "Великие Четьи-Минеи", опубликованная в газете "Москва", 1868 г., No 90, от 20 июня (переиздана в Третьем сборнике статей). Пропущены замечания о гривне кун, сделанные В. О. Ключевским по докладу А. В. Прахова о фресках Софийского собора в Киеве на заседании Московского археологического общества 20 декабря 1855 г. ("Древности. Труды Археологического общества", т. XI, вып. Ill, M. 1887, стр. 86), выступление в ноябре 1897 г по докладу В. И. Холмогорова "К вопросу о времени создания писцовых книг" ("Древности. Труды Археографической комиссии", т. I, M. 189S, стр. 182). 24 апреля 1896 г. В. О. Ключевский произнес речь "О просветительной роли св. Стефана Пермского" (Чтения ОИДР, 1898, кн. II, протоколы стр. 14), 26 сентября 1898 г. - речь о А. С. Павлове (Чтения ОИДР, 1899, т. II, протоколы, стр. 16), выступил 13 апреля 1900 г. по докладу П. И. Иванова "О переделах у крестьян на севере" ("Древности. Труды Археографической комиссии", т. II, вып. II, М. 1900, стр. 402), 18 марта 1904 г. произнес речь о деятельности ОИДР (Чтения ОИДР, 1905, кн. II, протоколы, стр. 27), О публикации протокольных записей этих выступлений В. О. Ключевскогр С. А. Белокуров не приводит никаких сведений. Нет также у него упоминания о статье В. О. Ключевского "М. С. Корелин" (умер 3 января 1894 г.), опубликованной в приложении к кн.: М. С. Корелин, Очерки из истории философской мысли в эпоху Возрождения, "Миросозерцание Франческо Петрарки", М. 1899, стр. I-XV.}. Некоторые произведения В. О. Ключевского, изданные в 1914 г. и позднее, в список трудов С. А. Белокурова не попали (среди них "Отзывы и ответы. Третий сборник статей", М. 1914, переиздание, М. 1918; переиздания двух первых сборников статей, "Курса русской истории", "Истории сословий", "Сказание иностранцев", "Боярской думы" и др.) {См. также: "Письма В. О. Ключевского П. П. Гвоздеву". В сб.: "Труды Всероссийской публичной библиотеки им. Ленина и Государственного Румянцевского музея", вып. V, М. 1924; сокращенная запись выступлений Ключевского на Петергофском совещании в июне 1905 г. приведена в кн.: "Николай II. Материалы для характеристики личности и царствования", М. 1917, стр. 163-164, 169-170, 193-196, 232-233.}.
   Большая часть статей, исследований и рецензий В. О. Ключевского была собрана и издана в трех сборниках. Первый озаглавлен "Опыты и исследования", вышел еще в 1912 г. (вторично в 1915 г.) {В его состав были включены исследования: "Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря", "Псковские споры", "Русский рубль XVI-XVIII в. в его отношении к нынешнему", "Происхождение крепостного права в России", "Подушная подать и отмена холопства в России". "Состав представительства на земских соборах древней Руси".}.
   Второй сборник появился в печати в 1913 г. и был назван "Очерки и речи" {Сборник содержал статьи: "С. М. Соловьев", "С. М. Соловьев как преподаватель", "Памяти С. М. Соловьева", "Речь в торжественном собрании Московского университета 6 июня 1880 г., в день открытия памятника Пушкину", "Евгений Онегин и его предки", "Содействие церкви успехам русского гражданского права и порядка", "Грусть", "Добрые люди древней Руси", "И. Н. Болтин", "Значение преп. Сергия для русского народа и государства", "Два воспитания", "Воспоминание о Н. И. Новикове и его времени", "Недоросль Фонвизина", "Императрица Екатерина II", "Западное влияние и церковный раскол в России XVII в.", "Петр Великий среди своих сотрудников".}. Наконец, через год (в 1914 г.) увидел свет третий сборник - "Ответы и отзывы" {В том числе "Великие минеи-четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием", "Новые исследования по истории древнерусских монастырей", "Разбор сочинения В. Иконникова", "Поправка к одной антикритике. Ответ В. Иконникову", "Рукописная библиотека В. М. Ундольского", "Церковь по отношению к умственному развитию древней Руси", "Разбор сочинений А. Горчакова", "Аллилуиа и Пафнутий", "Академический отзыв о сочинении А. Горчакова", "Докторский диспут Субботина в Московской духовной академии", "Разбор книги Д. Солнцева", "Разбор сочинения Н. Суворова", "Крепостной вопрос накануне его законодательного возбуждения", "Отзыв о книге С. Смирнова", "Г. Рамбо - историк России". "Право и факт в истории крестьянского вопроса, ответ Владимирскому-Буданову", "Академический отзыв об исследовании проф. Платонова", "Академический отзыв об исследовании Чечулина", "Академический отзыв об исследовании Н. Рожнова" и перевод рецензии на книгу Th. V. Bernhardt, Geschichte Russlands und der europaischen Politik in den Jahren 1814-1837}. Все три сборника статей были переизданы в 1918 г.
   Тексты сочинений В. О. Ключевского в настоящем томе воспроизводятся по сборникам его статей или по автографам и журнальным публикациям, когда статьи не включались в сборники его произведений.
   Тексты издаются по правилам, изложенным в первом томе "Сочинений В. О. Ключевского". Ссылки на архивные источники в опубликованных трудах Ключевского унифицируются, но с рукописным материалом не сверяются.
  

* * *

  
   Том выходит под общим наблюдением академика М. Н. Тихомирова, текст подготовлен и комментирован В. А. Александровым и А. А. Зиминым.
  

ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ В БЕЛОМОРСКОМ КРАЕ

  
   Исследование "Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае" впервые издано в "Московских университетских известиях", 1866-1867, No 7, стр. 541-574; отд. оттиск, стр. 1-34. Переиздано в кн.: В. О. Ключевский, Опыты и исследования. Первый сборник статей, М. 1912, стр. 1-36. Корректура статьи из сборника (август 1911 г.) с правкой находится в ГБЛ, ф. Ключевского, п. 13, д. 3.
   1 Житие Зосимы и Савватия, рукопись Синодальной библиотеки [далее - Житие Зосимы и Савватия], No 91. "Главным материалом настоящего очерка, кроме этого жития, служил рукописный Сборник соловецких грамот [далее - Сборник грамот], который находится в Соловецкой библиотеке, принадлежащей теперь (1866) Казанской духовной академии, No 18, 19, 20".
   2 Сборник грамот, No 18, ст. 5.
   3 "Из 35 или 36 земельных владений, приобретенных Соловецким монастырем до начала XVI в. на Поморском, Корельском и Терском берегу, только в четырех указываются страдомые, или орамые, земли, и эти владения все были на Поморском берегу". Сборник грамот, No 2-5.
   4 Житие Зосимы и Савватия, л. 284.
   5 Православный собеседник 1859 г., июнь, Казань, "черноризца Зиновиа слово.. .", стр. 237-239.
   6 Летописец соловецкий, или краткое летописание... [далее - Летописец соловецкий], М. 1815, стр. 7-8.
   7 Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря... составленное трудами Соловецкого монастыря архимандрита Досифея [далее - Досифей, Описание Соловецкого монастыря], ч. 3, М. 1836, отд. II, No 1, стр. 182-183. [Грамота архиепископа Геннадия 1491 г.]. "В конце XVI в. монастырь имел в волости Варзуге 224 лука земли, на которой было 7 дворов крестьянских жилых да 8 мест дворовых пустых".
   8 "Лук содержал в себе 2 обжи, а обжа имела 126 сажен - длиннику и 32 поперечнику".
   9 "С приобретением Шизни у монастыря явилась третья пристань на Поморском берегу, сверх приобретенных прежде в Суме и в Вирме".
   10 Досифей, Описание Соловецкого монастыря, ч. 3, отд. I, No I, стр. 1-3.
   11 Досифей, Описание Соловецкого монастыря, ч. 3, отд. 1, No 11, стр. 7-17.
   12 Сборник грамот, No 16 и 17.
   13 Досифей, Описание Соловецкого монастыря, ч. 3, отд. I, No IV, стр. 17-21.
   14 Сборник грамот, No 43.
   15 Сборник грамот, No 44.
   16 Сборник грамот, No 46, 120.
   17 Сборник грамот, No 64; Досифей, Описание Соловецкого монастыря, ч. 3, отд. I, No XV, XVI, стр. 54-59.
   18 Сборник грамот, No 61.
   19 Досифей, Описание Соловецкого монастыря, ч. 3, отд. I, No XXVII, стр. 95-97.
   20 Летописец соловецкий, стр. 35.
   21 Сборник грамот, No 48, 49.
   22 Там же, No 108.
   23 Там же, No ЛИ, 177.
   24 Там же, No 239.
   25 Там же, No 268, Летописец соловецкий, стр. 39.
   26 Сборник грамот, No 47.
   27 Там же, No 87.
   28 Там же, No 177, 184.
   29 Там же, No 232, 260. Летописец соловецкий, стр. 35.
   30 "Эти подробности о Крастгоборском погосте и Спасской церкви взяты из Соловецкой грамоты 1860 г. (Досифей, Описание Соловецкого монастыря, ч. 3, отд. I, No LX, стр. 167-178) и из понести о чудотворной Красноборской иконе (рукопись Синодальной библиотеки No 809, л. 850-889). в этой повести, составленной около половины XVII в., читаем: "На Красном бору, в Устюжском уезде, над Двиною рекою, на усть Неменжи реки, пониже Прокопия праведного, совершен и освящен храм во имя бога и спаса нашего, в 135 г. и без пения стоял со 140 до 149 г." В этом последнем году было первое чудо от иконы, и "в то время бысть съезд великий на Красный бор ко всемилостивому спасу от многих весей и приходов, священницы со кресты и со всеми крылошаны",
   31 Досифей, Описание Соловецкого монастыря, ч. 3, отд. II, No III, IV, стр. 184-194.
   32 "По известию в Сборнике соловецкой библиотеки XVI в., N" 860".
  

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (23.11.2012)
Просмотров: 251 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа