КЛЮЕВ, Николай Алексеевич [10.Х.1884, дер. Коштуга Вытегорского у. Олонецкой губ. (ныне Вологодская обл.) - 1937] - поэт. Родился в старообрядческой семье. Дед, отец и особенно мать оказали огромное влияние на характер и творчество будущего поэта. "Грамоте, песенному складу и всякой словесной мудрости,- писал в автобиографии К.- обучен своей покойной матерью". Она была "искусной вопленицей, "былинницей" и "песельницей". Отец поэта, сиделец казенной винной лавки, был, по словам Есенина, встречавшегося с ним, "богаче всех наших книг и прений" (VI, 71); дед - старообрядец, ходивший с медведем по деревням,- "как святой безымянный" ("От дремы, от теми-вина..."). "Родовое древо мое,- писал К. в автобиографии,- замглено коренем во временах царя Алексея, закудрявлено ветвием в предивных строгоновских письмах, в сусальном полыме пещных действий и потешных теремов. До соловецкого страстного сиденья восходит древо мое, до палеостровских самосожженцев, до вы-говских неколебимых столпов красоты народной": "К костру готовьтесь спозаранку",- / Гремел мой прадед Аввакум" ("Где рай финифтяный и Сирин...").
Сначала семья жила в дер. Желвачево, а потом в г. Вытегра, где прошли детские и юношеские годы К., его брата и сестры. В 1893-1895 гг. он учился в церковноприходской школе, а затем в двухклассном городском училище. В доме Клюевых было много старопечатных и рукописных книг, древних икон, у них часто останавливались странники. Религиозно-старообрядческая атмосфера семьи и - шире - Заонежья и Беломорья тех лет во многом определила поэтическое мировоззрение и поведение К.
После окончания училища он год учился в Петрозаводской фельдшерской школе, из которой ушел по болезни. С этого времени начались долгие странствия будущего поэта по монастырям и старообрядческим скитам не только Севера, но и др. земель. Он, возможно, побывал даже в Иране, Индии и Китае.
К. овладел обширными и разнообразными знаниями - от фольклора до современного ему искусства, от различных религиозных и языческих учений до марксизма. Он владел разными формами фольклорного искусства: словесного, театрально-обрядового и музыкально-напевного, был прекрасным актером, умел перевоплощаться, "играл" в жизни и в искусстве.
В нач. 900 гг. он начинает писать стихи, отмечая "тридцать лет словостроенья" в нач. 30 гг. ("Чтоб пахнуло розой от страниц..."). С 1904 г. его стихи появляются в петербургской печати (альм. "Новые поэты" - 1904; сб-ки "Волны" и "Прибой" - 1905; ж. "Трудовой путь" - 1907-1908, "Бодрое слово" - 1909 и др.).
К. участвует в революционных событиях 1905-1907 гг.: распространяет прокламации Всероссийского крестьянского союза среди жителей Олонецкой губ., поет им революционные песни, читает марксистскую литературу, пишет гражданские стихи. За это в 1906 г. он был арестован и полгода сидел в тюрьме, затем за ним был установлен негласный надзор полиции.
В 1907 г. К. призывают на военную службу (в результате появляется стихотворение "Казарма"), но вскоре освобождают по состоянию здоровья.
С этого года начинается его дружеская переписка с Блоком, которая продолжалась до 1915 г. Они неоднократно встречались, спорили.
В 1912 г. к К. приходит известность, он публикует несколько поэтических сборников: "Сосен перезвон" (М., 1912; два издания); "Братские песни" (М., 1912); "Лесные были" (М., 1913); "Мирские думы" (Пг., 1916); пишет лучшие свои стихи (циклы "Избяные песни", "Земля и железо" (в сб. "Скифы") и др.). Итоговым явился опубликованный уже после революции двухтомник "Песнослов" (Пг., 1919).
Предисловие к первой книге К., посвященной "Александру Блоку - Нечаянной Радости", написал Брюсов. К. заметили и высоко оценили не только Брюсов и Блок, но и Гумилев, Ахматова, Белый, Городецкий, Мандельштам, известные критики. Он активно сотрудничает в демократических журналах В. С. Миролюбова, в журнале "Новое вино", а также в полурелигиозном, полусветском еженедельнике "Новая земля".
Мировоззрение К. было противоречивым. Брюсов называл поэта "полукрестьянином-полуинтеллигентом". Сам К. считал себя выразителем настроений, дум и чаяний крестьянства, народа, продолжателем традиций не только крестьянских поэтов (Кольцова, Никитина), но и Пушкина, Тютчева, Фета, Мея ("Где рай финифтяный и Сирин..."). Участвуя в деятельности группы крестьянских поэтов "Краса" (1915), он хотел выступать в роли их главы. Вот что об этом писал С. Городецкий: "Клюев оставался первым в группе крестьянских поэтов... В нее входили, кроме Клюева и Есенина... Сергей Клычков и Александр Ширяевец... Кроме меня, верховодил в этой группе Алексей Ремизов и не были чужды Вячеслав Иванов и художник Рерих. Блок чуждался этого объединения" (Новый мир.- 1926.- Кн. 2.- С. 140). С другой стороны, при всем уважении к Блоку и К. "чуждался" его и всех поэтов-"интеллигентов", всячески оберегая от их влияния Есенина, Клычкова и Ширяевца: "...мы с тобой,- писал он Есенину,- козлы в литературном огороде и только по милости нас терпят в нем" (сб. "Есенин и современность".- С. 240). К. был самым "крестьянским" из них. Он с детства впитал в себя крестьянскую образную речь, досконально изучил жизнь, быт, устное и письменное творчество русского крестьянства, его верования, официальные и апокрифические, сектантские; обогатил себя знанием русской и мировой литературы (есть сведения, что он свободно читал по-немецки и по-французски: "Маракую малость по басурманскому... только не лежит душа. Наши словеса голосистей..." - Иванов Г. Петербургские зимы.- Париж, 1938.- С. 84).
Поэтический мир К.- это крестьянский мир, который за многовековую историю пропитался мифами, религиозными легендами, апокрифами, обрядами, предрассудками, приметами, сказками, объединив, растворив в себе христианство и язычество, религиозное и бытовое начала. В центре его - деревенский мир, "матерь-земля", "матерь-отчизна" с ее избой, работниками, богами, ангелами и нечистой силой: "Меж тучных, глухих и скудельных земель / Есть матерь-земля, бытия колыбель, / Ей пестун судьба, вертоградарь же - бог, / И в сумерках жизни к ней нету дорог" ("Есть горькая супесь, глухой чернозем..."). Для него изба - символ мироздания; "Беседная изба - подобие вселенной; / В ней шелом - небеса, полати - Млечный Путь". Об этом и в статье К. (как у Есенина): "избяной рай" - величайшая тайна эзотерического мужицкого ведения: печь - сердце избы, конек на кровле - знак всемирного пути ("Самоцветная кровь"). Но он и отличается от Есенина, поэзия которого художественно отразила реальную жизнь, а "Клюев,- по словам его "друга-врага",- поет Россию по книжным летописям и ложной ее зарисовке всех приходимцев" (VI, 105). В погоне за яркой образностью К. перенасыщает свои стихи бытовыми деталями, этнографизмами, диалектизмами, библейской символикой и т. п. Мир избы (начиная с ее "рожества") с печью, божницей, окном, дедом, матерью и котом, с "избяным светилом" - ковригой и др. атрибутами занимает особое место в "избяных песнях", в "травяных псалмах", в поэзии К. Она и в его жизни была главной. Даже в свою петербургскую квартиру он перенес олонецкую избу.
Изба в поэзии К. это - крестьянская Русь, "матерь-отчизна", "матерь-земля", "Мать-природа", где в согласии должны бы жить "люди, звери, гады" и боги, каждый зная свое место. Но "в безднах темноты ликуют ночи бесы" ("О, ризы вечера, багряно-золотые..."), в мире действует не только "божья", но и "Вражья сила" ("Я был прекрасен и крылат..."). Жизнь была сложнее и не укладывалась в клюевские схемы, люди враждовали между собой и с богом. И среди поэтов были распри, о чем писал и К.: "Вы - отгул глухой, гремучей, / Обессилевшей волны, / Мы - предутренние тучи, / Зори росные весны" ("Голос из народа");
"Мы - валуны, седые кедры, / Лесных ключей и сосен звон" ("Вы обещали нам сады..."). Так в стихах К. возникает традиционное для крестьянской поэзии противопоставление города и деревни: "Иль чует древесная сила, / Провидя судьбу наперед, / Что скоро железная жила / Ей хвойную ризу прошьет? / Зовут эту жилу Чугункой,- / С ней лихо и гибель во мгле" ("Пушистые, теплые тучи..."); "Сын железа и каменной скуки / Попирает берестяный рай" ("Обозвал тишину глухоманью..."). Так появляется цикл "Земля и железо": "Город-дьявол копытами бил, / Устрашая нас каменным зевом" ("Из подвалов, из темных углов...").
Но К., стараясь выразить чаяния народа, верил в его лучшее будущее, в братство людей, в единение интеллигенции с народом: "Мы, как рек подземных струи, / К вам незримо притечем / И в безбрежном поцелуе / Души братские сольем" ("Голос из народа"). Верил, что "Радость незримо придет", "Радость светлая близка", "Идет Посланец Сил, чтоб сумрак одолеть", "Ангел с ветвью благовестья", "Одолеть судьбу-змею / Скачет пламенный Егорий". Так возникает мечта поэта "Об Индии в русской светелке", вера в "Индию в красном углу", в "белую", "избяную" Индию, в "пшеничный",, "берестяный", "избяной" "рай вожделенный, родной", в "Китеж-град", что объективно отражало чаяния крестьян о свободной и счастливой жизни.
Осуществление этой народной мечты К. увидел в Октябрьской революции, которую радостно приветствовал: "Да здравствуют Советы, / Социализма строй!" ("Гимн великой Красной Армии"), "Ура! Да здравствует коммуна!" ("Огонь и розы на знаменах..."). Он даже вступил в партию большевиков в 1918 г., стал петь о В. И. Ленине и интернационализме ("Я - посвященный от народа..."). При этом суть взглядов К. не изменилась, его поэтическое мировоззрение осталось прежним, фольклорно-мифологическим, крестьянски-религиозным.. И вскоре оно пришло в противоречие с господствовавшими в то время идейными течениями. А когда поэт пытался изменяться, шагать в ногу с революцией, "неистовые ревнители" его не понимали, называли "кулацким поэтом" ("А стая поджарых газет / Скулила: кулацкий поэт" - "Плач о Есенине"), каковым он не был. В 1920 г. К. исключили из РКП (б). А политика ликвидации кулачества как класса имела прямое отношение и к "кулацкому поэту" К.: в 1928 г. вышла его последняя книга "Изба и поле", после этого было опубликовано всего четыре стихотворения, в 1934 г. он был арестован и сослан в поселок Колпашево Нарымского края, затем жил в Томске, где и умер.
Соч.: Сосен перезвон.- М., 1912; Братские песни.- М., 1912; Лесные были.-М., 1913.- Кн. 3; Мирские думы.- Пг., 1916; Пес послов: В 2 кн.- Пг., 1919; Изба и поле. Избр. стихотворения.- Л., 1928; Стихотворения и поэмы.- Л., 1977; Стихотворения и поэмы.- Архангельск, 1986.
Лит.: Князев В. Ржаные апостолы (Клюев и клюевщина).- П., 1924; Грунтов А. К. Материалы к биографии Н. А. Клюева // Русская литература.- 1973.- No 1; Азадовский К. М. Раннее творчество Н. А. Клюева // Там же.- 1975.- No 3; Куняев Ст. Жизнь - океан многозвонный // Клюев Н. А. Стихотворения и поэмы.- Архангельск, 1986.
Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
Том 1. А-Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., "Просвещение", 1990
OCR Бычков М. Н.