КРЕСТОВСКИЙ, Всеволод Владимирович [11(23).II.1840, с. Малая Березайка Таращанского у. Киевской губ.- 18(30).I.1895, Варшава] - прозаик, поэт, журналист. Происходил из старинного дворянского рода, дед и отец служили в уланах. Учился в Петербурге в 1-й гимназии (1850-1856) и два года на историко-филологическом факультете университета. Еще в IV классе гимназии начал писать стихи и рассказы. В 1857 г. в журнале "Общезанимательный вестник" опубликованы перевод оды Горация "К Хлое" и рассказ в стихах "Без дочери". Университетский друг Д. И. Писарева, К. был увлечен либеральными идеями. Одновременно он сближается с А. А. Григорьевым и Л. А. Меем. Уйдя из университета, учебу в котором было трудно совмещать со все более активной литературной деятельностью, К. сотрудничает в ряде журналов разных направлений: в "Русском слове" и "Искре" (знакомство и дружеские отношения с Н. И. Кролем, В. С. Курочкиным), в "Светоче" (кружок А. П. Милюкова, где он, видимо, познакомился с А. Н. Майковым и бр. Достоевскими), во "Времени" и "Эпохе", "Отечественных записках" и "Библиотеке для чтения" и, наконец, в "Русском вестнике" (в числе его друзей и знакомых - Н. С. Лесков, Д. В. Аверкиев, К. К. Случевский). Выступает прежде всего как поэт и чтец-исполнитель своих произведений (пользовались популярностью "Весенние ночи", "Сан-Яго" и "Полоса"), а также автор психологических рассказов ("Бесенок", "Пчельник", "Сфинкс", "Погибшее, но милое создание") и очерков из петербургского быта ("Петербургские типы", "Фотографические карточки петербургской жизни"). Но еще в 1858 г. К. становится свидетелем уличного происшествия, которое дало толчок к замыслу большого романа "Петербургские трущобы" (См. авторское предисловие к нему.) Созданию книги предшествовало изучение судебных архивов, домов бедноты (в частности, знаменитой "Вяземской лавры") и воровских притонов с помощью пристава К. К. Галахова и будущего начальника петербургской сыскной полиции И. Д. Путилина. О посещении К. притона "Малинник" существует воспоминание Н. С. Лескова (Крестовский В. В. Собр. соч.- Т. 1.- С. XI-XII). Использованы были и некоторые, известные современникам, скандальные и криминальные факты и случаи из светской жизни. Поэтому "в тогдашнем обществе, в высшей степени заинтересованном этим романом, не прекращались горячие толки о действующих в нем лицах, многих из героев романа называли прямо по именам" (Марку-з е И. К. Воспоминания о Крестовском.- С. 984). Успех романа (первая публикация - "Отечественные записки", 1864-1866) объяснялся не только такого рода актуальностью, но и увлекательностью авантюрного сюжета. Критика сразу же причислила К. к продолжателям Э. Сю; сам автор в одной из первых глав называет "Лондонские тайны" А. Троллопа, финал истории Маши напоминает "Даму с камелиями" А. Дюма-сына. Но литературное происхождение многих мотивов не мешает им одновременно иметь жизненные истоки. Так, в путешествии графа Каллаша по подземному каналу (ср. аналогичные эпизоды в "Отверженных" В. Гюго) можно ощутить отзвуки личных впечатлений К. как участника официальной комиссии, обследовавшей подземелья Варшавы в связи с польским восстанием 1863 г. Эти же события в Польше оказались для К., как и для многих других, испытанием, которого его поверхностное свободомыслие не выдержало. Начался постепенный поворот к политическому консерватизму и националистическому патриотизму, выразившийся впоследствии в создании романов "Панургово стадо" (1869) и "Две силы" (1874). К. подчеркнул связь между ними, объединив их в дилогию "Кровавый пуф" (1-е изд.- 1875 г.). В первом романе участники революционного движения 60 гг. представлены марионетками в руках т. н. "польской интриги", якобы спровоцировавшей крестьян на требования "заправской" воли, а власти - на применение силы. Во втором - подавление польского восстания изображено как исторически справедливая развязка многовековой борьбы двух антагонистических наций: подзаголовок дилогии "Хроника о новом смутном времени Государства Российского" призван уподобить движение шестидесятников "смуте" начала XVII в. Грубая тенденциозность обоих романов вызвала крайне отрицательную реакцию прогрессивных кругов и упреки в односторонности и преувеличениях со стороны литераторов, идейно близких К. На рубеже 60-70 гг. произошли два события, вызвавшие шум вокруг имени К.: поступление 28-летнего и уже довольно известного писателя на военную службу - шаг, причины которого и до сих пор неясны и который "возбудил против него такое ожесточенное гонение в печати, как будто он сделал какой-либо противообщественный поступок" (Берг Ф. В. В. Крестовский.- С. 356) - и скандальный бракоразводный процесс. Дальнейшая жизнь К. пошла по совершенно иной колее: из литератора богемно-либерального типа он становится официозно-патриотически настроенным журналистом, поэзию совсем оставляет, а в его беллетристике с течением времени все больше сказывается воздействие идеологии и вкусов военной среды. Зато во внешней жизни писателя вполне реализуется его склонность к авантюрам и жажда новых впечатлений. Будучи зачислен (с июля 1868 г.) в уланский Ямбургский полк, К. вскоре получает поручение написать его историю (издана в 1873 г.). Затем следует перевод в гвардию с аналогичным поручением. Выполнение их приносит повышение в чинах и благосклонность высших властей. Параллельно писались очерки из жизни кавалеристов, роман "Вне закона" (1873), историческая повесть "Деды" (1876). В декабре 1876 г. К. направляется в штаб действующей армии в качестве корреспондента газеты "Правительственный вестник" в связи с началом русско-турецкой войны. Участвовал в ряде военных операций, в частности в штурме Плевны; был произведен в ротмистры и награжден за храбрость несколькими русскими и иностранными орденами. Издал два тома писем с театра военных действий (1879) и ряд очерков. Опыт и впечатления войны обострили интерес К. к мировой политике (в 1882 г. он опубликовал в журнале "Исторический вестник" статью "Наша будущая война"), который своеобразно преломился в замысле серии романов, посвященных т. н. "еврейскому вопросу" - "Тьма египетская" ("Русский вестник", 1881 и 1888; отд. изд. в 1889 г.), "Тамара Бендавид" ("Русский вестник", 1889-1890) и "Торжество Ваала" ("Русский вестник", 1891 -1892). Современная западнорусская провинция здесь - аванпост борьбы христианского мира против разрушительных сил мирового хаоса; ситуация, по мысли автора, аналогичная столкновению Западной Римской империи с варварами. Замысел этот (изложение его см. в письме Н. М. Любимову: Крестовский В. В. Собр. соч.- Т. 1.- С. XXXVII-XXXVIII), сочувственно встреченный в близкой автору среде, вызвал иную реакцию в литературных кругах. Печатание первой части трилогии в "Русском вестнике" было приостановлено, по свидетельству К., "вследствие окончательный несолидарности моих взглядов на еврейский вопрос с М. Н. Катковым" (Автобиография // Знакомые. Альбом М. И. Семевского.- С. 328) и продолжено лишь после смерти последнего Ф. Н. Бергом.
В июне 1880 г. К. командирован в качестве "секретаря для военно-сухопутных сношений" в эскадру генерал-адъютанта С. С. Лесовского: совершает путешествие из Неаполя во Владивосток, а затем в Нагасаки; проводит полгода в Японии. До октября 1881 г. напечатал в газетах более 50 писем, содержавших путевые впечатления. В 1882 г. переведен в чине полковника в распоряжение генерал-губернатора Туркестана М. Г. Черняева. Участвовал в посольствах в Бухару и Хиву (см.: "В гостях у эмира Бухарского", 1887) и в раскопках в урочище Афросиаб. С 1884 г. в Петербурге инспектирует деятельность земства в ряде губерний, пишет статьи в "Гражданин" и передовицы в газету "Свет". С апреля 1887 г.- штаб-офицер при департаменте таможенных сборов, ревизует бригады пограничной стражи. В Петербурге поддерживает отношения с А. Н. Майковым, Г. П. Данилевским, Вс. С. Соловьевым, И. Ф. Горбуновым. Согласие в 1892 г. на предложение генерал-губернатора И. В. Гурко стать редактором газеты "Варшавский дневник" можно расценивать как последнюю попытку К. совместить творческую работу со службой в обычных, не экзотических и не экстремальных условиях. Но 35-летие своей литературной деятельности он встретил уже больным и в последние три года жизни написать ничего не успел.
В наименьшей степени связано с фактами биографии К. его поэтическое творчество. Общий характер его поэзии конца 50 - нач. 60 гг. определяется не столько противостоянием гражданственной тенденциозности и "чистого искусства", сколько не менее свойственным эпохе духом иронии - как над романтическим идеализмом, так и над деляческим практицизмом. Отсюда и тяготение к непрямому - стилизованному и пародийному - слову. В жанровом отношении в лирике преобладает песенно-романсная форма, заметно стремление к циклизации. Вслед за Л. А. Меем К. стилизует русский фольклорный стиль и стих, ветхо- и новозаветные мотивы и тексты, создает ряд переводов и подражаний античной лирике Поиски формы в этом направлении иногда сочетаются с актуальной общественной проблематикой, в частности с прямыми откликами на исторические события в России и на Западе (поэма "Калика перехожая", стихотворения "Владимирка", "Памяти пятерых", "Париж, июль 1848"), Более органична такая проблематика в произведениях, написанных в форме сказа (поэма "Весенняя смерть", стихотворения "Стон земли", "Полоса") и близких поэзии Некрасова. Ее воздействие ощутимо также в тех стихотворениях, где раскрывается "я" интеллигента-современника, склонного к самоиронии и рефлексии (цикл "Хандра"). В "Испанских мотивах", как и в аналогичных стихотворениях Гейне (которого К. переводил), экзотика-то иронический флер политического иносказания ("Сан-Яго"), то условная декорация, позволяющая вначале утрировать, а затем снизить романтический пафос персонажа ("Фанданго"). Наконец, в цикле "Весенние ночи" стилизация поэзии А. А. Фета сочетается с довольно грубой эротикой, что дало повод пародиям Н. Ломана. В целом поэзия К. эклектична. Переводы его (назовем еще имена Гете и Шевченко) заметной роли в становлении русской переводческой традиции не сыграли.
Соч.: Стихи: В 2 т.- Спб., 1862; Собр. соч.: В 8 т. / Под ред. Ю. Л. Ельца.- Спб., 1899-1900; Петербургские трущобы: Книга о сытых и голодных. Роман в 6 ч.: В 3 т.- М., Л., 1935-1937.
Лит.: Введенский А. И. В. В. Крестовский // Исторический вестник.- 1890.-No 12.- С. 734-754; Берг Ф. В. В. Крестовский// Русский вестник.- 1895.- No 2.- С. 356-359; П. П. (Плахов П.). В. В. Крестовский: Приложение к отрывному военному календарю П. Плахова на 1897 г.- Киев, 1896.- С. 1-20; Елец Ю. Л. Биография // Крестовский В. В. Собр. соч.- Т. 1.- С. III-LV. Маркузе И. К. оспоминания о В. В. Крестовском / Исторический вестник.- 900.- No 3.- С. 979-1003; Кубиков И. В. В. Крестовский и его роман "Петербургские трущобы" // Крестовский В. В. Петербургские трущобы.- Т. 1.- C.VII-XXVI; Сорокин Ю. С. К историко-литературной характеристике антинигилистического романа (дилогия "Кровавый пуф") // Доклады и сообщения филологического факультета МГУ.- М., 1947.- Вып. 3.- С. 79-87; Ямпольский И. Г. В. В. Крестовский. Биографическая справка // Поэты 1860-х годов.- Л., 1968.- С. 525-528.
Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
Том 1. А-Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., "Просвещение", 1990
OCR Бычков М. Н.