Нечаева В. Крылов И. А. // Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939.
Т. 5. - [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1931. - Стб. 686-695.
http://www.feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le5/le5-6862.htm
КРЫЛОВ Иван Андреевич [1768-1844] - русский писатель. Р. в Москве в семье армейского офицера. Ранние годы К. протекали в убогой домашней обстановке, в богатых домах "покровителей", где он занимал положение среднее между лакеем и воспитанником, в мещанской уличной толпе, среди повытчиков и приказных губернского магистрата, куда он был записан на службу подканцеляристом девяти лет от роду. Обильное чтение, занятия самоучкой французским яз. заменили ему школу, В 1783 при содействии одного из "покровителей" К. удалось перевестись на службу в Петербург, где он принужден был на грошевое жалование содержать мать и брата. Жизнь в столице скоро вызвала в К. сильное увлечение театром и лит-рой, и у него завязались знакомства в актерской (Дмитревский) и писательской среде. После первых лит-ых попыток в драматическом роде К. всецело отдается журнальной деятельности.
Резкая сатирическая направленность его пьес и журнальных статей, равно как и язвительные личные выпады против лиц, имевших власть в театральном и лит-ом мире (Соймов, Княжнин), доставили К. много врагов и побудили временно отойти от лит-ры. 1793-1806 К. проводит в провинции, предаваясь азартной карточной игре в сомнительных притонах, проживая в качестве не то приживальщика, не то секретаря и учителя в богатых помещичьих домах (Бенкендорфа, Голицына, Лопухина, Шанинцева). К этим годам относится создание лучших комедий К. и первых его басен. С 1806 К. поселяется в СПБ., поступает на службу и, благодаря сближению с влиятельной и культурной семьей Олениных, быстро начинает приобретать лит-ую известность и прочное материальное положение. Его определяют в Императорскую публичную библиотеку, назначают ему пожизненную пенсию, представляют ко двору, где к нему благоволят как Александр, так и Николай I. Появляющиеся время от времени новые басни укрепляют популярность К. и постепенно создают ему исключительную славу. Жизнь писателя протекает чрезвычайно однообразно, он не выказывает интереса ни к современной лит-ре, ни к служебной деятельности, продолжая числиться в Публичной библиотеке до отставки в 1841. Центром его интересов становится вкусная пища и покой; неумеренность в еде, ожирение в соединении с крайней неподвижностью ускорили кончину Крылова.
Прежде чем избрать прославивший его жанр басни, К. стал известен как драматург, сатирик-журналист и лирик. Его оды ("На заключение мира России со Швецией" и др.) шумно риторичны, архаичны для эпохи Державина и тяготеют более к традициям Ломоносова. Интереснее его "Подражания псалмам", проникнутые одной тенденцией: бог могущественный, но милостивый, "смиренных щит, смиритель гордых", неизменно противопоставляется в них земным богам, распространяющим вокруг себя горе и слезы. В дидактических посланиях К. по-своему трактует излюбленную тему XVIII в. - сопоставление городской и сельской жизни. Типичный продукт городской мещанской среды, ее будущий блестящий идеолог, К. уже в конце XVIII в. резко отмежевывается от среднепоместного сентиментализма Карамзина и не прочь задеть последнего в комедиях и журнальных статьях. Если послания К. и содержат иногда традиционное обличение развращенности городской культуры и идиллическое изображение сельских "цветочков" и "зефиров", то эти ходовые штампы заменяются другими, ярко реалистическими картинами, в к-рых он смеется над "золотым веком", "когда как скот, так пасся человек", и противопоставляет ему современную, кипящую деятельностью жизнь столиц. В послании "К другу моему", "О пользе страстей", "Письме о пользе желаний", "Блаженстве" К. изображает мятущуюся натуру человека, вечно неудовлетворенного, всегда борющегося с противостоящей ему природой, создающего городскую культуру. К. создает в этих произведениях своеобразный апофеоз торговли, промышленности, к-рая движет жизнью города. "Все движется и все живет мечтой, / В к-рой нам указчик первый страсти, / Где ни взгляну, торговлю вижу я; / Дальнейшие знакомятся края"... и т. д.
Однако К. отлично видел уродливые стороны городской жизни, и их обличению посвящены его многочисленные статьи в журналах "Почта духов", "Зритель". Объектами наблюдения и сатиры К. являются две группы столичного населения: прожигающее свою жизнь и расточающее отцовские имения богатое дворянство и крупная бюрократия, накопляющая состояние взятками, кражей и т. д. Среди статей особо выделяется "Похвальная речь в память моему дедушке", к-рая обличает помещиков-крепостников, проматывающих родовое наследство. Драматическая деятельность К. отмечена сильным влиянием классицизма. Начав с комической оперы "Кофейница" [1782-1784], в к-рой, при всей условности композиции, развязки сюжета, образов добродетельных "пейзан", все же есть ярко-реалистические черты как в обрисовке модной барыни и пройдохи-гадальщицы, так и в откликах на крепостное право, К. переходит к совершенно чуждому ему жанру высоких трагедий. Он пишет "Клеопатру" (не сохранилась), "Филомелу" под явным влиянием Сумарокова и Княжнина, но не получает одобрения своих друзей, сам сознает несвойственность ему этого рода и возвращается к комедии. Ранние комедии К. слабы, написаны с заметным влиянием французских образцов как в плане, так и в интриге. Они отличаются грубостью, вульгарностью художественных приемов, характеры в них заменяются карикатурами и шаржами, часто направленными на личных врагов К. Достоинство ранних комедий Крылова заключается в том сочном, красочном, хотя и грубоватом, народном языке, которым говорят все действующие лица, не исключая "графов". Наиболее сильными являются две последние комедии К.: "Модная лавка" [1806] и "Урок дочкам" [1807], имевшие в свое время большой успех на сцене. Глупым обезьяноподобным господам К. противопоставляет ловких, умных слуг, к-рые своими проделками оставляют господ в дураках. Слуги у К. не имеют ничего общего с забитой крепостной дворней, - это скорее типы из мелкой чиновно-мещанской среды, секретари, умеющие водить за нос своих владетельных начальников, к-рых так любил изображать К. в статьях и баснях. Слугам принадлежат первые роли в комедиях "Пирог", "Урок дочкам", "Лентяй". Заостряя по преимуществу свои комедии против столичного дворянства, его галломании, мотовства, невежества, развращенности и т. п., К. мимоходом сводит также счеты с представителями враждебных лит-ых направлений, осмеивая авторов, пишущих в "высоком стиле", в комедии "Сочинитель в прихожей" и сентименталистов в образе Ужимы ("Пирог"). Особое место среди комедий К. занимает шуто-трагедия "Трумф" или "Подщипа" [1800]. С одной стороны, это явное осмеяние подлинной русской действительности времен Павла, с другой - пародия на господствовавший жанр высоких трагедий с национально-историческим сюжетом (Княжнин). "Трумф" был напечатан в России только 70 лет спустя после его написания, т. к. в нем не без основания усматривали смелые политические шаржи в образе царя Вакулы, пускающего кубарь в сенате, в лице вельмож Дурдурала и Слюняя и немецкого принца Трумфа, напоминающего о немецком засильи в эпоху Павла.
К. завоевал всемирную известность своими баснями (они переведены на десятки иностранных яз.). Обращение К. к этому жанру характерно для представителя подчиненного в ту пору третьего сословия, лишь "вполоткрыта" выражающего свое суждение. Но смиренная форма басни под пером К. получает, как это отметил еще Белинский, "жгучий характер сатиры и памфлета". Предмет сатиры все тот же, что и в комедиях и статьях. Только в связи с изменившимся соотношением социальных групп в первой трети XIX в. дворянство как таковое обращает на себя внимание Крылова в меньшей мере, чем бюрократия. Но мы встретим в его баснях насмешки над чванством "породой" ("Гуси"), над увлечением иностранцами ("Обезьяны"), над уродливым воспитанием ("Воспитание льва"), мотовством, непрактичностью и т. д. Высшее сословие выводится в баснях иронически не только в виде символических животных (львы, обезьяны и т. д.), но и в реалистически-бытовом изображении (князь в "Лжеце", семья дворян в "Муха и дорожные" и др.). В лице львов, медведей, волков и лисиц К. бичует жестокий произвол бюрократии и полиции, состоящей у нее на службе, хищение казны, взяточничество, несправедливый кляузный суд, обирание беззащитных "овец", символически изображающих собою бесправный и нищий крепостной народ. Наряду с обличением мы встречаем в баснях и изображение его положительных идеалов, всецело буржуазных по существу своему. Тщеславной гордости "родом" К. противопоставляет личные способности и заслуги ("Осел"), внешнему блеску и примерному безделью высших классов - терпеливый, настойчивый труд ("Листья и корни"). Однако буржуазия, к-рую представляет К., - не та передовая воинствующая группа, которая несет гибель и разложение сословно-дворянскому строю; он выражает психоидеологию консервативной ее части, связанной с этим строем. Рядом басен К. проповедует низшим классам довольство тем состоянием, в к-ром они находятся, и предлагает им постоянным трудом и терпением улучшать свое благосостояние. Пчелы и муравьи, незаметные труженики, довольствующиеся своим скромным положением и той "пользой", к-рую они приносят обществу, противопоставляются у К. легкомысленным стрекозам, праздношатающимся мухам и прославленным орлам. Философия практицизма, эгоистического самодовольства, часто узко-ограниченная до пошлости, - вот положительный идеал К. И тем злобнее становятся его нападки на все, что способно поколебать этот идеал мещанского благополучия, - на "дерзкий" ум, рвущийся к знанию и разлагающий "устои" общественной жизни ("Водолазы", "Сочинитель и разбойник"), на ученые теории, которые только затемняют практическую сметку ("Огородник и философ", "Ларчик", "Механик"). Крылов считает необходимой для народа крепкую "узду власти" ("Конь и всадник") и ясно высказывается за ее преимущества перед идейным воздействием ("Кот и повар"). Эта консервативная философия басен К. была использована бюрократически-полицейским государством Николая I: злая критика басен была направлена не против строя в целом, а только против его недостатков, извращений, причем самые извращения показывались не как характерные особенности данного строя, а как продукты общечеловеческих слабостей, всегда и всюду возможные; последнее, разумеется, значительно ослабляло действие сатиры.
К. создал особый басенный яз., до сих пор поражающий силой и энергичностью выражения; для своего же времени яз. К. был явлением исключительным. Несмотря на некоторое влияние старинного классического стиля, правда, сильно вульгаризированного К. (в баснях встречается ряд мифологических имен, античных героев и т. д.), в целом яз. басен производит впечатление народного разговорного яз. со всеми свойственными ему особенностями. Богатый словарь басен, пословицы и поговорки, включенные в повествование, идиотизмы, особые приемы образования и использования словесных (глагольных и иных) форм, живая диалогическая речь, богатая интонациями - таковы главные средства этого басенного яз. Вольность стиха басен, различное количество стоп в стихе всегда связывается у Крылова с содержанием басен и зависит от предмета и действия, о к-рых он повествует: напр. прыгающие хореические стихи в басне о стрекозе сменяются тяжеловатым пяти- шестистопным ямбом в басне о пустыннике и медведе. То же надо сказать о звуковом подборе словесного материала, способствующем обрисовке характеров и действия.
Басни К. в начале XIX века, в эпоху преобладания дворянской критики, встречали сдержанную оценку и иногда даже упреки в грубости и нечистоплотности (Вяземский напр. ставил их ниже басен Дмитриева). Только представители буржуазной критики восторженно приветствовали талант К. и взяли его под защиту от критики аристократической (статья Булгарина, 1824). Позднее Белинский провозгласил К. "единственным", "истинным и великим баснописцем". Усмотрев в его баснях "сатиру" и "народность", Белинский не вскрыл однако консервативной направленности этих произведений. Позднейшая буржуазная критика превознесла басни К. как достижение русской народной мудрости. С такой репутацией басни К. стали обязательным предметом дореволюционного школьного воспитания и обучения и вскоре стали рассматриваться как специфический педагогический материал. К. был отдан школьникам. Историко-социологическое изучение басен показывает всю опасность такого их использования в наше время. Представитель консервативного мещанства эпохи сословно-бюрократического строя, великолепный художник характеров, создававшихся этим строем, и удивительный мастер яз., К. ни в коем случае не может быть привлечен как моралист и воспитатель в стены советской школы.
Библиография: I. Полн. собр. сочин. в 4 тт., под ред. В. Каллаша, изд. "Просвещение", СПБ., 1904-1905 (переизд. Наркомпросом в 1918).
II. Кеневич В., Библиографические и исторические примечания к басням Крылова, изд. 2-е, СПБ., 1878 (здесь библиография ранней лит-ры о Крылове); Майков Л., Первые годы Крылова на литературном поприще, "Русский вестник", 1889, 5: Его же, Историко-литературные очерки, СПБ., 1895; Нечаев А., Об отношении Крылова к науке, "ЖМНП", 1895, VII; Лященко А., Басня И. А. Крылова "Водолазы", СПБ., 1895 (по поводу указанной выше ст. Нечаева); Амон Н., Жизненная правда и теоретические взгляды в баснях Крылова, там же, 1895, VIII; Истомин В., Главнейшие особенности языка и слога произведений Крылова, "Русский филологический вестник", 1895, 1-2; Сиповский В., Загадочный писатель, "Образование", 1896, 2; Петухов Е., О некоторых баснях Крылова в педагогичском отношении, "Сб. Историко-философского о-ва при ин-те кн. Безбородко в Нежине", т. I, Киев, 1896; Иванов И., История русской критики, ч. 1, СПБ., 1898 (публицистическая деятельность Крылова); Щеголев П. Е., Из истории журнальной деятельности Радищева, "Исторические этюды", СПБ., 1913). Тимофеев Л., Басни Крылова, "Русский язык в советской школе", 1930; Архангельский, Творчество Крылова, "Литература и марксизм", 1930, IV-V.
III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX столетие включительно, ч. 2, СПБ., 1902; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4 е, Гиз, Л., 1924; Его же, Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М., 1928.
В. Нечаева