Главная » Книги

Купер Джеймс Фенимор - Колония на кратере, Страница 6

Купер Джеймс Фенимор - Колония на кратере


1 2 3 4 5 6 7 8 9

разом, что эта скала заговорила грозным голосом, грозя погибелью им всем, что, очевидно, божества разгневаны на то, что люди дерзнули подступить к их избранным владельцам. И этот крик как будто был сигналом ко всеобщему бегству туземцев; казалось, что люди эти состязаются в том, кому из них скорей посчастливится избежать грозящей опасности. В продолжение более получаса был слышен только плеск весел, погружаемых в воду и подымавших клубы пены и мириады брызг неистовыми ударами по поверхности моря.
   Успех выстрела был полный. Пока Марк и Хитон радовались благополучному исходу этого предприятия, с наблюдательного пункта Пика, где оставалась Бриджит, прибежал посол с известием, что "Дидона" приближается к острову и в настоящую минуту находится уже у северного прибрежья Пика. Теперь необходимо было немедленно выкинуть условный знак, по которому Юнона должна была узнать, можно ли ее судну войти в Миниатюрную бухту. Марк приказал тотчас же подать сигнал; на "Дидоне" тотчас же подняли паруса, и минут двадцать спустя она была уже у пристани.
   Благополучное возвращение Юноны чрезвычайно обрадовало всех переселенцев; индейцы, очевидно, не видали шлюпки, и можно было рассчитывать, что они долго не вернутся к Пику, приписав каменный дождь и дым вулкана, неприступность скалы, а также и раскаты эхо, словом, все внешние эффекты места действию какой-то сверхестественной силы. Ункуса вновь сердечно благодарили, и он, чувствуя себя счастливейшим из людей, поручил своей сестре высказать это своим новым друзьям. Тем временем вся неприятельская армия уже скрылась в юго-западном направлении.
   Однако, Марк был почти уверен в том, что если Ваальди останется на острове Ранкокусе, то не пройдет и полгода, как он снова возобновит свои враждебные попытки, а потому теперь же приходилось решить вопрос, что лучше: начать ли, пользуясь первым удачным шагом и суеверным страхом туземцев, наступательные действия и заставить их вернуться на их острова, или же продолжать укрываться за той таинственной завесой, которая скрывала их до настоящей минуты? Вопрос этот был решен скорее силою самих обстоятельств, нежели путем доводов и рассуждений. При тех условиях, в каких находилась в данное время колония, немыслимо было и думать о наступательных действиях. К тому же Ваальди располагал слишком многочисленным войском, чтобы его можно было атаковать какому-нибудь десятку смельчаков. Необходимо было дождаться хотя бы того времени, когда "Друг Авраам" сумеет поразить их зычным голосом своих орудий. Обладая таким внушительным судном, Марк не терял надежды не только разбить наголову Ваальди и заставить его вернуться на свои острова, но, быть может, и совершенно низвергнуть его и возвратить власть предводителя на островах Бэтто доброму и честному Урууни.
   Итак, прежде всего следовало докончить и спустить на воду судно. Однако, при настоящих условиях даже и это было довольно затруднительно. Отправляя рабочих на Риф, Марк тем самым лишал колонию на Пике содействия этих людей в случае вторичного нападения. Решиться же на морское сражение с наличным составом судов наши переселенцы, конечно, не могли, а следовательно, необходимо было во что бы то ни стало иметь в своем распоряжении судно. Для этого пришлось прибегнуть к такого рода мере: Хитон, Питере и Ункус должны были остаться на Пике для охранения этого важного укрепления, а Марк со всеми остальными членами колонии переселялся на Риф. Биглоу был отправлен туда несколькими днями раньше, чтобы докончить там еще некоторые необходимые работы.
   Десять дней спустя после отступления Ваальди маленькая эскадра Марка, состоящая из пинаса "Бриджит" и йолы {Йола - маленькая лодочка у индейцев. (Прим. ред.)} вышла в море.
   В виду значительного расстояния между Пиком и Рифом, не позволявшего сообщаться обитателям того и другого с помощью каких-либо сигналов, Марк придумал другое средство, которое могло до некоторой степени заменить сигналы. На вершине Пика росло одинокое громадное дерево, чрезвычайно ясно выделявшееся на светлом фоне неба, так что было далеко видно с моря. Было условлено, что как только на Пике заметят приближение Ваальди с войском, Хитон тотчас же срубит это дерево; а Марк с своей стороны должен был ежедневно высылать кого-нибудь в открытое море с тем, чтобы узнавать, стоит ли на своем месте дерево.
   Благодаря попутному ветру переезд совершился довольно быстро; подъезжая к Рифу и минуя прилегающие к нему острова, Марк не мог налюбоваться успешным произрастанием всех своих посевов. Сократу пришла остроумная мысль: он распустил две-три ивовых корзины и, нарезав из этих еще зеленых прутьев саженки, посадил в землю; все они, за очень немногим исключением, принялись и теперь уже были почти в рост человека, обещая со временем стать если не особенно полезными, то, во всяком случае, весьма красивыми деревьями. Тут же неподалеку Марк заметил посаженные им самим года три назад кокосовые пальмы, которые теперь достигали уже десяти метров вышины.
   Кокосовая пальма - в высшей степени полезное дерево: плод его отличается сочностью, имеет прекрасный вкус и чрезвычайно полезен для здоровья; скорлупа легко поддается полировке и пригодна для выделки красивых чашек и различной домашней посуды; волокна годны для витья веревок, а листва служит прекрасным материалом для плетенья цыновок, корзин, гамаков, тогда как ствол этого дерева может считаться прекраснейшим строевым лесом: лодки, шлюпки, корыта, желоба и прочее выделываются из этого дерева без особого труда.
   Кроме того, Хитон научил Марка еще одному мало известному употреблению кокоса; однажды он угостил свою жену прекраснейшим на вкус блюдом из какой-то зелени; оказалось, что оно было приготовлено из молодых побегов кокосового дерева.
   Когда маленькая эскадра пристала к Рифу, остров тотчас же ожил от присутствия счастливых, довольных и дружных между собою людей. Биглоу за дни своего пребывания на Рифе заметно двинул вперед работы по постройке судна, а теперь все дружно и усердно принялись за работу, так что на другой день мог состояться торжественный спуск судна "Друг Авраам Уайт".
   Пользуясь последними часами дневного света, Марк предложил своей жене проехаться на "Бриджит" по морю и кстати посмотреть, стоит ли еще на вершине Пика дерево. Благополучно достигнув того места, откуда это дерево было видно, Марк увидел, что оно попрежнему горделиво высится на своей скале; тогда он, повернув назад, направился обратно к кратеру.
   В тот момент, когда "Бриджит" вошла в канал, ведущий прямо к Рифу, солнце уже совсем закатилось. Марк обратил внимание своей подруги на красивую окраску горизонта, как бы исполосованного огненно-яркими лучами только что закатившегося светила, на чудные луга и многочисленное стадо, мирно покоившееся на берегу канала. Плеск волны, рассекаемой кормою судна, встревожил мирно спавших животных: они вскочили и с ворчливым хрюканьем трусцой побежали в разные стороны.
   - Смотри, мой друг, как мы их напугали: все стадо разбежалось!- весело заметил Марк.
   - Нет, дорогой мой! Взгляни туда, вон на том конце луга их еще много; там они даже не тронулись с места.
   - Не может быть! Наверно, ты ошиблась!
   - А разве ты не видишь их вон там, на берегу того канала?
   - Во-первых, это вовсе не канал, это залив, а во-вторых... Ах, боже! Да ведь это индейцы, Бриджит!
   Действительно, ошибиться было невозможно; то, что молодая женщина приняла за спящее стадо свиней, были головы и плечи человек двадцати индейцев, залегших для того, чтобы удобнее наблюдать за маленькой шлюпкой. При них были и две значительной величины лодки, других же лодок или людей нигде не было видно.
   Открытие было чрезвычайно важное. Марк надеялся, что существование Рифа навсегда останется тайной для индейцев; доступ к нему со всех сторон был совершенно открыт и удобен, и оборона этого острова представляла немало затруднений. Беда нагрянула неожиданно; и теперь надо было немедленно принять какие-нибудь меры.
   Так как индейцы все равно успели уже заметить судно, тем более, что на нем были паруса, то менять направление было бы бесполезно. Кратер также был отлично виден индейцам; что же касается "Ранкокуса" и строющегося судна, то и они, вероятно, были видны им, хотя, быть может, и не совсем ясно, так как находились приблизительно в двух милях расстояния от того места, где сейчас расположились краснокожие.
   День угасал, когда Марк с Бриджит и ребенком вернулся на Риф. Прошел час после того, как они впервые увидали индейцев. Переселенцы только что кончили свои дневные работы и сели ужинать под палаткой неподалеку от верфи. Не желая нарушать их мирную трапезу, Марк обождал, когда они окончат ужин, и затем, отозвав в сторону Боба Бэтса, сообщил ему важную весть.
   - Так уж, верно, нам сегодня ночью придется их ожидать,- заметил Боб.
   - Не думаю,- возразил Марк.- Ведь тот канал, куда они забрались в своих лодках, никоим образом не может привести их к Рифу; им придется вернуться к западной окраине нашего архипелага для того, чтобы выбраться в открытое море и затем отыскать один из тех проливов, которые ведут сюда. Сделать это ночью им, конечно, не удастся, потому что они, наверно, заблудятся в этом лабиринте каналов, проливов и заливов.
   - Беда, право, что они нашли сюда дорогу!
   - Это действительно беда! Я совсем не ожидал ее; до этой минуты нам с вами, Боб, больше везло, чем кому-либо из всех наших бедных товарищей; быть может, и на этот раз судьба еще будет к нам милостива.
   - Вот кстати вы упомянули о наших товарищах: хотите, я скажу вам о них нечто, что я узнал недавно от Джонса? Вы, конечно, знаете, что он долгое время жил среди этих индейцев. Так вот он говорит, что года три тому назад к островам, называемым у них землей Ваальди, пристала шлюпка, в которой находилось семь белолицых. Кто они были такие, этого Джонс не знал, и сам он их никогда не видал, потому что жестокий Ваальди заставлял этих несчастных работать день и ночь; но все же Джонсу удалось собрать кое-какие сведения о них, а также о той шлюпке, на которой они прибыли.
   - Неужели вы думаете, Боб, что эти люди - наши бывшие товарищи?
   - Да, мистер Марк, я в этом даже убежден; по словам индейцев, на корме шлюпки есть изображение птицы, а ведь вы, наверное, помните, что на нашей шлюпке был изображен орел с распростертыми крыльями? Затем, по слухам, дошедшим до Джонса, один из этих людей имеет красный шрам на щеке; вы, наверное, не забыли, что Билль Броун имел именно такой шрам. По-моему, мистер Марк, это, вне всякого сомнения, наши товарищи.
   Марк призвал Джонса и стал подробно расспрашивать его о всем, касающемся тех людей. Джонс рассказал, что половина людей, бывших в шлюпке, погибла от голода прежде, чем они добрались до этой группы островов; что все они представляли собою уцелевшую часть экипажа коммерческого судна, потерпевшего крушение; что человек с шрамом на лице весьма искусен в кораблестроении, и что ему Ваальди поручил изготовить для себя шлюпку, которая не боялась бы ни бури, ни ветров.
   Эта последняя подробность подтверждала уверения Боба, так как Билль Броун был корабельным плотником на "Ранкокусе". Все, очевидно, говорило в пользу того, что некоторые из матросов "Ранкокуса" уцелели и что они находились в неволе у предводителя индейцев, грозившего теперь погибелью и всей колонии переселенцев. Но сейчас не время было рассуждать, как освободить этих людей из плена, так как в данную минуту все внимание Марка было обращено на способы самозащиты и на средства обороны Рифа и его обитателей.
  

ГЛАВА XVIII

  
   Когда весть о приближении индейцев распространилась среди переселенцев, ими вдруг овладел какой-то безотчетный ужас; однако, вскоре псе они настолько успокоились, что стали прилагать все свои старания к тому, чтобы обеспечить себе некоторую безопасность хотя бы только на первое время. Кратер со своими неприступными с внешней стороны стенами был естественною цитаделью Рифа. Легче всего, конечно, было отстоять "Ранкокус", но кратер, являвшийся, так сказать, житницей и сокровищницей наших переселенцев, Марк никогда не согласился бы оставить на произвол судьбы.
   Слабейшим местом кратера являлся, безусловно, вход; на эту точку направили одно из более крупных орудий "Ранкокуса" с тем, чтобы преградить вход в кратер; со всех остальных сторон кратер спускался отвесными скалами вниз и потому являлся неприступным.
   Две коронады были втащены на вершину. Две другие находились на только что достроенном судне "Друг Авраам Уайт", а остальные орудия, кроме трех, отвезенных на Пик, оставались на старом судне.
   На "Ранкокусе", в его удобной каюте, остались Бриджит с ребенком и семья Сократа и Биглоу, а в качестве экипажа и защитников этого форта - Биглоу и Сократ. Бобу Бэтсу было поручено командование на кратере, при чем ему был дан в помощники Джонс.
   Так как Риф представлял собою остров, то было ясно, что никто не мог приблизиться к нему иначе, как морем, или же посредством того моста, который был перекинут через маленький пролив, отделявший луговину от Рифа. Кроме того, Марк был уверен, что лодки индейцев никоим образом не могут добраться до Рифа раньше рассвета. Но ни Бобу, ни Марку не спалось и они, сойдясь вместе у судна, предпочитали задушевную беседу, прислушиваясь в то же время к малейшему шуму, доносившемуся до их слуха.
   - Воля ваша, а только мне кажется, что маловато у нас народа, чтобы тягаться с этими негодяями: ведь их-то точно саранча, целая туча налетела; как смотрел я на это войско тогда с Пика, так их, наверное, было до полуторы тысячи, да и судов-то более ста я тогда насчитал.
   - Да, правда, Боб, но что нам делать? Если бы даже их было не полторы тысячи, а целых пятнадцать, тогда нам все же пришлось бы вызвать их на бой; ведь в этом все наше спасение.
   - Да, да, подраться надо, а главное, надо их порядком проучить!- воскликнул Боб.- Вот оно, как времена-то переменчивы! Вчера здесь были мир и тишина, а сегодня война, тревога; недавно здесь царило полнейшее спокойствие и беззаботность, а вот теперь суматоха, и страх, и опасения...
   - Оохэ!.. Судно!.. - раздался в нескольких шагах от разговаривавших чей-то голос. Эти слова были произнесены на английском языке, да еще с ударением, свойственным только морякам.
   Возглас раздался со стороны узенького пролива, отделявшего Риф от луговины, почти с того самого моста, где был перекинут досчатый мостик.
   - Что это значит?- воскликнул Боб.
   - Мне этот голос как будто знаком,- возразил Марк,- мне кажется, что я его узнал... Оохэ!.. Кто окликает "Ранкокус"?
   - Как! Это судно - "Ранкокус"?!- воскликнул голос.
   - Да, "Ранкокус", а вы не Билль Броун, корабельный плотник?
   - Он самый! Да это никак мистер Вульстон! Ведь я вас узнал по голосу. Не можете ли вы мне указать, как пробраться через этот пролив?
   - А вы одни, Билль Броун? Кто еще с вами?
   - Нас двое: Джим Уаттельс и я; нас было девять человек на шлюпке, но Хильсон и наш матрос умерли с голода в пути, а семеро из нас остались живы.
   - Тут с вами нет никого из темнокожих?
   - Нет никого! Мы им откланялись уже часа два назад: как только мы увидали мачты судна, то сговорились тотчас же удрать от них. Сейчас вам нечего их бояться, а завтра поутру вам того не миновать! Теперь примите нас на ваше судно, мистер Вульстон, сжальтесь над беднягами, примите прежних своих товарищей, вызвольте из беды!
   Марк, не задумываясь, указал пришельцам то место, где находился мост. Вновь прибывшие старые матросы "Ранкокуса" были действительно одни. Марк тотчас же свел их в палатку и предложил им поужинать.
   Рассказ матросов во всем согласовался со сведениями, полученными Марком от Джонса. В последнее время Билль Броун настолько сумел завладеть расположением свирепого Ваальди, что тот позволил ему сопровождать его в походе вместе с Джимом Уаттельсом, считавшимся его помощником в качестве корабельного подмастерья.
   Броун и Уаттельс находились в одной лодке с Ваальди в тот момент, когда с Пика вдруг раздался пушечный выстрел, так поразивший всех краснокожих. Даже Броун и тот не сразу сообразил в чем дело, а потом понял, что белые дали выстрел из орудия, при чем воспользовались для своих целей и горным эхо. Будучи в душе сторонником тех неизвестных бледнолицых, он умолчал о своей догадке и задумал направить Ваальди в противоположную сторону от Пика. Имея некоторое представление о направлении тех рифов, о которые разбился "Ранкокус", он решил завести его в эту сторону, рассчитывая здесь найти необходимый материал для сооружения хотя бы небольшого судна. Таким путем он рассчитывал вырваться из рук краснокожего тирана.
   Ваальди, прельстившись добычей от остатков большого судна, на другой же день поутру вышел в море со своим флотом. Вскоре они достигли Пика, а двадцать четыре часа спустя уже очутились под ветром у Рифа. Эта удача наполнила сердце честолюбивого завоевателя Ваальди гордостью и радостью. Здесь не было ни неприступных скал, ни тех таинственных, грозных утесов, и ничто, очевидно, не могло здесь служить преградой его завоевательным целям. Правда, природа этих мест не представляла ничего заманчивого: повсюду виднелись лишь голые скалы, песчаные мели, да залежи морской соли; но при всем том он здесь надеялся на нечто лучшее.
   Главная честь открытия земли в этом направлении принадлежала Броуну. Ваальди с этой минуты во всем следовал исключительно его советам и указаниям; по его мнению, надо было плыть вдоль всей линии острова до тех пор, пока не найдется удобного места для стоянки, чего-нибудь в роде гавани или порта для всей его флотилии. Согласно этому плану, лодки индейцев вошли в первый достаточно обширный залив, и так как тут же была большая песчаная мель, по которой протекали ключи пресной воды, то индейцы и решили расположиться здесь лагерем на всю ночь. Затем Броун предложил Ваальди послать на рекогносцировку две самых ходких лодки, что и было исполнено. Именно этих-то людей, отправленных на разведки, и видел Марк со своей шлюпки, что и послужило ему своевременным предостережением.
   Но замечательнее всего было то, что Броуну ни разу даже в голову не приходило, что эти мачты, которые он видит там вдали, могли быть мачтами их бывшего судна "Ранкокуса". Для них довольно было знать, что тут, наверное, они и встретят белых. И едва только Броун и Уаттельс успели убедиться в том, что индейцы, посланные на разведку, попали не туда, куда им было надо, а заблудились среди этих бесчисленных проливов и заливов, так что не могли двинуться дальше, как они тотчас же приняли решение бежать и укрыться у обитателей кратера. Они, понятно, рассчитывали встретить прекрасно вооруженное судно, вполне снаряженное и готовое в каждую минуту выйти в море при первом же известии о грозившей ему опасности.
   Узнав от Марка в свою очередь о настоящем положении судна и о средствах обороны, имеющихся теперь в распоряжении колонии, они как будто приуныли и опечалились. Кроме того, и Марк, и Боб заметили, что они были очень высокого мнения о военных талантах и способностях индейского вождя.
   Броун сообщил Марку, что число воинов, сопровождавших Ваальди, едва ли простирается свыше девятисот человек. Затем он предостерег Марка, сообщив, что Ваальди имеет в своем распоряжении и кое-какое огнестрельное оружие, а в том числе и одну четырехфунтовую пушку, но что снарядов к ней всего лишь только три. К тому же, по совести говоря, Броун знал, что ядра эти большого вреда принести никому не могут, так как обращаться с орудием и навести его надлежащим образом индейцы не умели. Узнав о том, что судно уже почти готово, с минуты на минуту может быть спущено на воду, Броун стал упрашивать Марка разрешить ему тотчас же приняться вместе с Биглоу за работу, с тем, чтобы спустить судно теперь же, до рассвета. Все необходимое, в том числе даже съестные припасы и вода, уже имелось на "Аврааме"; спустить его намеревались с полною оснасткой и всеми парусами, так что, раз очутившись на воде, судно это становилось весьма значительным пособником при обороне, а на плохой конец оно могло стать и убежищем для всех переселенцев. Раз выбравшись в открытое море, они могли быть в полной безопасности от преследования Ваальди и всего его флота.
   Но Марк Вульстон смотрел на это дело иначе. Прежде всего он очень любил Риф, где столько выстрадал и столько пережил. Дорог был ему также и старый "Ранкокус"; отдать его индейцам, и отдать без боя, он никак бы не решился. Решено было предпринять спуск судна с рассветом. Дело было немаловажное, и в ночной темноте легко могло случиться несчастье или недосмотр, который мог вконец испортить все дело. Приняв затем все меры предосторожности, защитники Рифа отправились на покой, а женщины были расставлены в качестве часовых: одна - на вершине кратера, другая же - на судне.
   Едва только забрезжил день, как все население Рифа уж было на ногах. За ночь ничего не случилось. Лишь только Марк с вершины успел убедиться, что неприятель еще далеко, он тотчас же распорядился спуском судна "Друг Авраам Уайт". Двух часов было вполне достаточно, чтобы успеть окончить все необходимые работы; тем временем никто на Рифе не сидел без дела, не исключая и женщин: одни из них занялись приготовлением завтрака, другие усердно подвозили на тачках и тележечках необходимые снаряды, складывая их подле орудий, а Боб заряжал их одно за другим.
   Для большей надежности Марк вздумал преградить вход в кратер сетями, которых на "Ранкокусе" имелось очень много и с помощью которых он мог надеяться удержать индейцев от вторжения в долину кратера.
   Работа эта живо была исполнена, затем все обитатели Рифа собрались к завтраку. "Авраам" был уже совсем готов, но все еще не спущен на воду; некоторых это обстоятельство немало волновало. Марк, однако, объявил, что спешить спуском не было никакой надобности, так как неприятельских лодок еще не видно на горизонте. Все, кроме тех, кто находился на сторожевых постах, сидели за завтраком в палатке, которая была раскинута около верфи, вблизи моста, соединявшего Риф с большою луговиной, служившей пастбищем скоту.
   Позавтракав в каюте на "Ранкокусе" вместе с женой и ребенком, Марк едва только успел вернуться в палатку, как вдруг воздух огласился страшными криками, и банда туземцев выбежала из-за расщелины скалы на луговину и устремилась к кратеру.
   Однако, Марк не растерялся; он тотчас же призвал Джонса и Биглоу и приказал им снять скорее мост, что было тотчас же исполнено, так что осаждающие оказались отделенными от кратера проливом: хотя для островитян этих южных морей было бы сущей безделицей переплыть пролив, все же ими вдруг овладело какое-то смущение; повидимому, они не предполагали существования здесь пролива и потому бежали к верфи напрямик.
   В этот момент Ваальди дал залп из всех имевшихся у него ружей. И в то же время с пироги, являвшейся пловучей батареей, раздался пушечный выстрел, не оказавший никакого действия, кроме пустого шума.
   Теперь черед остался за переселенцами. При первых звуках тревоги все они кинулись к оружию и в мгновение ока все, в том числе и женщины, уж были на своих местах.
   Находившаяся на корме судна пушка, заряженная крупною картечью, была наведена так, чтобы преградить доступ к мосту, а две другие коронады на вершине были направлены на луговину, как раз туда, где теперь толпилась масса индейцев. Сам Ваальди был во главе своих воинов; теперь он, очевидно, отряжал уже людей, которые должны были вплавь перебраться на Риф. Защитникам нельзя было терять ни минуты. Юнона, держа в руках дымящийся фитиль, стояла у затравки пушки, на корме "Ранкокуса"; Дидона с таким же фитилем ждала условного знака у коронады на вершине кратера. Марк подал сигнал, и выстрел прогремел; картечь ударила в кучку толпившихся на берегу индейцев; одни из них упали замертво, другие получили раны; в тот же момент один молодой вождь кинулся вплавь через пролив, с пронзительным криком, воодушевляя им своих товарищей; его примеру последовало еще около сотни молодых воинов.
   Марк снова подал знак, и негритянка невозмутимо поднесла дымящийся фитиль к запалу; раздался новый выстрел; и на этот раз снаряд попал в самую средину толпы осаждающих, из которых оказалось много убитых и очень много раненых. Ваальди понял, что наступил критический момент; он сам рванулся вперед и одним мановением руки двинул вперед толпы своих воинов; сотни пловцов кинулись в воду, а он все еще не переставал возбуждать их и голосом, и жестами.
   Переселенцы все до одного были на своих постах: Джонс и Биглоу стояли на палубе "Авраама", две коронады судна были наведены на ту же луговину. Очевидно, этот пункт должен был стать главным театром сражения, так как луговина была ближайшим к рифу островом, и только оттуда можно было подойти к кратеру почти по суше. Между тем Марк, в сопровождении двух хорошо вооруженных людей, изображал собою резервный корпус своей армии, который, по мере надобности, переносил свои действия с одного боевого пункта на другой. При виде грозной толпы индейцев, запрудившей почти весь пролив между рифом и луговиной и готовой с минуты на минуту достигнуть берега и кинуться на кратер, Марка вдруг осенила блестящая мысль: ведь "Авраам" был готов и мог быть спущен в любой момент. Подставы еще поддерживали киль судна; как только их выбьют, судно двинется вперед; Марк и Броун стояли как раз около подстав. Марк скомандовал:- Вали подставу, руби канаты! Эй, вы, там, берегитесь! Мы вас спускаем в воду! - С этими словами он сам схватился за подставу, подле которой стоял, и свалил ее.
   Едва успел он выговорить последние слова, как "Авраам" колыхнулся. Все переселенцы приветствовали первое его движение громкими радостными возгласами, и в тот же миг "Авраам", с плеском и шумом рассекая волны, врезался в самую среду ошеломленных и напуганных пловцов и преградил им путь к берегу Рифа. Одновременно с этим Биглоу и Джонс открыли огонь из обеих коронад "Авраама", и под свистящими ударами градом рассыпавшейся кругом картечи все водное пространство вокруг запенилось и забурлило.
   Этот маневр решил исход битвы. Поражение индейцев было полное. Все воины Ваальди, как обезумевшие, кинулись к бухтам, где они оставили свои пироги, между тем как пловцы, ныряя и топя друг друга, спасались кто как мог. Тем временем, не теряя ни секунды, колонисты тотчас же поспешили причалить судно обратно к берегу при помощи каната, и Марк с Броуном и Уаттельсом вошли на судно; на "Аврааме" образовался экипаж уже из пяти опытных моряков, умевших прекрасно управлять судном. Боб остался главнокомандующим на Рифе, во главе остальных боевых сил колонии. Для установки парусов потребовалось лишь две минуты, и "Авраам" двинулся в бой, направляясь к тому месту, где Ваальди сумел уже собрать вокруг себя главные силы; то был достаточно широкий морской проход, в котором можно было маневрировать даже и большому сунду. Однако, Марк в тот момент был далек от мысли атаковать врага и сначала удовольствовался тем, что проделал различные предварительные маневры, во время которых экипаж беспрерывно обстреливал индейцев. Выстрел за выстрелом следовал с необычайной быстротой. Индейцами овладел панический ужас, и всей силы и авторитета Ваальди оказалось недостаточно для того, чтобы остановить всеобщее смятение...
   Осторожность требовала от Марка, чтобы он не очень теснил своих врагов до той минуты, пока они не выйдут в открытое море, а потому он решился преследовать их на некотором расстоянии; пока "Авраам", подгоняемый ветром, плавно шел на своих парусах, индейцы принуждены были без отдыха работать своими длинными веслами. Их паруса, сотканные из кокосовых волокон, были весьма неплотны и не представляли собою достаточного сопротивления ветру, а потому мало могли способствовать быстроте хода; вот почему их лодки в этом отношении, конечно, не могли соперничать с "Авраамом". Выбравшись, наконец, в открытый океан, Ваальди полагал, что здесь погоня должна прекратиться, но оказалось, что теперь только она и начиналась.
   Нагнав три лодки, богаче разукрашенные, Марк захватил их в плен вместе со всем экипажем; в числе пленных оказался, между прочим, и один юный воин, в котором Биль Броун и Уаттельс тотчас же признали любимого сына Ваальди. Добыча оказалась чрезвычайно удачной, и Марк решил ею воспользоваться как можно лучше. Выбрав одного из своих пленных, он послал его к Ваальди с предложением обмена пленных. С помощью Броуна и Уаттельса Марку не трудно было вести переговоры с индейцами, так как за три года своего плена эти матросы прекрасно изучили родной язык островитян.
   Ваальди не сразу согласился довериться честности своих победителей. Однако, родительское чувство взяло верх, и вождь индейцев явился на судно. Перед Марком стоял теперь его противник. То был бесспорно умный, хитрый индеец. Он предложил было для выкупа и лодки, и одеяния из цветных перьев, китовые зубы - вещи, весьма ценные для этих народов; но не такого выкупа требовал Марк; в обмен он требовал пятерых своих товарищей, бывших в плену у индейцев; в противном случае он грозил возобновить против индейцев военные действия.
   В душе Ваальди происходила сильная борьба, ему очень не хотелось упустить из своих рук бледнолицых пленников, но любовь к сыну взяла верх.
   После двухчасовых переговоров и препирательств, всевозможных хитростей и изворотов между двумя воюющими сторонами был заключен такого рода договор: "Авраам" будет сопровождать индейский флот до группы островов Бэтто; по прибытии Ваальди должен будет послать кого-нибудь из своих приближенных за пятью матросами, а сам остаться на судне "Друг Авраам Уайт" до той минуты, пока не состоится обмен пленных. Хитрый Ваальди хотел включить в этот же договор еще пункт, обязывающий колонистов содействовать намерениям вождя низвергнуть окончательно ненавистного соперника его Урууни (последний был скорее лишь временно принижен, чем покорен). Марк, конечно, отказался принять на себя такое обязательство. Все граждане Кратера и Пика были гораздо более расположены оказать Урууни посильную поддержку, нежели содействовать его окончательной погибели. Марк даже намеревался лично увидеться с этим благородным изгнанником перед своим отплытием с островов Бэтто.
   Пускаясь в путь вслед за индейским флотом, Марк, вероятно, не смог бы даже известит свою жену о своем отъезде на дальние острова, если бы ему в этом не помог заботливый Боб Бэтс.
   Заметив, что "Авраам" скрылся из вида под ветром, Боб поспешил снарядить "Нэшамони" и издали последовал за "Другом Авраамом Уайтом", рассчитывая в случае беды быть ему чем-нибудь полезным. В тот момент, когда уже договор был заключен, Боб подошел к судну и, повидавшись с Марком, успел получить от него все сведения.
  

ГЛАВА XIX

  
   Прошло дня три прежде, чем "Друг Авраам Уайт" и флот Ваальди очутились в виду островов Бэтто. Лодки индейцев возвратились к своим обычным стоянкам, а "Авраам" остался в открытом море. На следующий день на судно прибыли пленные: Диккинсон, Харрис, Джонсон, Эдварде и Брайт. Индейский вождь с большою неохотой расставался со своими пленными, которыми он чрезвычайно дорожил как людьми, от которых можно было многому научиться. Вместе с тем такое усиление экипажа "Авраама" делало это судно немалой силой в этих морях.
   Двенадцать матросов, все сильных, ловких и здоровых парней, привычных к делу, да еще две исправных коронады и шестифунтовая пушка с большим запасом снарядов представляли действительно такую силу, с которой туземным племенам приходилось считаться. Ваальди понял это с первого же раза и потому вторично сделал попытку заручиться содействием переселенцев против Урууни. Хитрый индеец предложил Марку взамен ожидаемой от него поддержки признать остров Ранкокус собственностью белых. Марк поблагодарил своего нового "приятеля" за щедрый подарок, но при этом заметил, что остров Ранкокус он давно считает собственностью колонии. Марк предупредил Ваальди, что если он посмеет предъявить на Ранкокус свои права, то колонисты вытеснят его силою своего оружия даже и с этих островов. Вследствие такого рода переговоров Марк и Ваальди расстались не совсем дружелюбно. Затем Марк начал обсуждать с товарищами настоящее положение дел. Джонс хорошо знал Урууни, с которым он прожил довольно долго до того времени, когда этот честный вождь был побежден своим соперником. Все признали необходимой поездку Джонса к Урууни.
   Часов шесть спустя Марк имел удовольствие принимать у себя благородного Урууни. Марк в теплых, сердечных выражениях благодарил индейца за его радушие и гостеприимство по отношению к его жене, сестре, Бобу и другим его единоплеменникам и предложил ему свою помощь и содействие в случае надобности.
   Почти все присутствующие матросы знали Урууни если не лично, то по слухам за человека честного и добродушного. Тут же на юте и состоялось совещание, на котором обсуждали все нужды Урууни и все грозившие ему опасности, при чем разбирали взаимные соотношения отдельных островов между собою. Хотя значительная часть населения примкнула в момент переворота к энергичному и предприимчивому Ваальди и тем содействовала его возвышению, но теперь большинство уже раскаивалось в своей ошибке.
   В группе островов Бэтто был один главный остров, служивший центром для всех остальных островов. Урууни родился и жил там всю свою жизнь до того момента, когда Ваальди удалось изгнать оттуда его и всю его семью и запугать злополучное население этого острова угрозами и казнями. Эти люди большею частью против воли должны были признавать в нем своего вождя и повелителя. Если бы Урууни теперь вновь удалось овладеть этим островом, то одного этого было бы уже вполне достаточно для того, чтобы уравнять шансы двух враждующих вождей и даже вполне обеспечить преобладание Урууни до тех пор, пока он будет находиться под покровительством переселенцев.
   Прежде всего Марку хотелось, если возможно, избежать в этом деле кровопролития, и потому он решил более всего действовать страхом и угрозой. С этою целью он подошел на расстояние пушечного выстрела к главной крепости Ваальди и предложил ей сдаться, а командиру гарнизона приказал не только немедленно очистить крепость, но и совершенно удалиться со своими людьми с этого острова.
   Предложение это было встречено самым решительным отказом. Но у Марка имелся довольно веский аргумент. В то же время Урууни высадился на берег; при его появлении все тайные и явные приверженцы его схватились за оружие как один человек; заранее уверенные в поддержке грозного судна, они мгновенно образовали вокруг своего бывшего вождя такую военную силу, с которой он легко бы мог побросать в море сторонников Ваальди. Но тем не менее эта горсть людей оказала самое энергичное сопротивление до той минуты, покуда Марк не дал по ним меткого выстрела из своего шестифунтового орудия. Картечь, пробив ограду крепости и, к счастью, не ранив никого, наделала много шума и произвела страшный переполох в крепостном гарнизоне, после чего начальник крепости послал Марку пальмовую ветвь в знак покорности. Весть об этой победе Урууни произвела громадное впечатление на всех островитян, так что менее чем в двое суток прежний вождь получил прежнюю силу и власть, и свержение Ваальди произошло почти без всякого кровопролития.
   Со дня начала военных действий на Рифе прошло уж около недели, и так как Марк знал, что о нем беспокоятся дома, то он не воспользовался любезным приглашением погостить подольше на островах Бэтто. Убедившись, что эта группа островов изобилует очень редким сандальным деревом, Марк воспользовался случаем и заключил с туземцами договор, в силу которого те обязывались вырубать и поставлять на берег известное количество этого дерева. По истечении трехмесячного срока "Друг Авраам Уайт" должен был зайти сюда вновь и забрать этот груз. Покончив с этими делами, "Друг Авраам Уайт" отплыл в обратный путь.
   С Рифа "Авраама" увидали почти за час до того, как он вошел в порт; все обитатели Рифа вышли навстречу победителям и шумно приветствовали их возвращение.
   Счастливая успехом колония могла теперь надеяться на полное спокойствие и безопасность в будущем.
   Однако, с присоединением еще пяти матросов, составлявших некогда часть экипажа "Ранкокуса", положение колонии значительно изменялось, и у Марка явился вопрос о том, каковы теперь его обязанности в отношении к его судовладельцам.
   Для обсуждения этого важного вопроса он решил вновь собрать совет, и с этой целью на другой же день поутру, забрав с собою всех своих матросов и почти всех переселенцев мужского пола, Марк вместе с женой и ребенком отплыл на Пик.
   Спустя шесть часов "Друг Авраам Уайт" входил уже в Миниатюрную бухту. После взаимных приветствий и радостных поздравлений вновь прибывшие матросы ознакомились со своими новыми товарищами; четверо из них, в том числе Билль Броун, тут же записались в постоянные члены колонии и были приняты в число сограждан Рифа, так как они имели желание провести остаток своих дней в этом благословенном краю. Остальные трое обязались на известный срок остаться на службе у Марка с тем, чтобы по прошествии этого срока им было предоставлено право вернуться вновь на родину.
   На совете Марк изложил свои сомнения относительно судна. Долгое время он думал, что "Ранкокус" навсегда прикован к месту; со времени последнего землетрясения он очутился в яме, где под ним едва хватало воды. Но присутствовавший при спуске "Ранкокуса" Боб знал, что его осадка равняется всего пяти метрам, а Билль Броун брался дать судну еще от шести до семи метров воды для того, чтобы вывести его из западни.
   Раз являлась возможность вывести "Ранкокус" в море, отсюда сам собою вытекал вопрос: не следовало ли теперь вернуть это ценное судно тем, кому оно принадлежит? Но кому? Хотя Авраам Уайт и его компаньоны были давно уже вознаграждены за свои убытки страховою премией, но теперь на "Ранкокус" имели неоспоримое право страхователи. Нагрузив здесь судно сандалом и обменяв его в Кантоне на груз чая, можно было получить такие барыши, которые могли с избытком покрыть все затраты и расходы на судно.
   Однако, Марк не хотел расстаться с мыслью о дальнейшем существовании и процветании основанной им колонии, и потому перспектива покинуть эти края на целые двенадцать месяцев, а может быть, и более страшила его. Он сознавал, что если он и Бриджит с ребенком уедут, то остальные разбредутся в разные стороны, полагая, что они более не вернутся, и столь успешно начатое им дело колонии рухнет неизбежно. Решено было сделать прежде всего попытку извлечь судно из его тесного места заключения, а затем уже обсудить и дальнейший образ действий. Одновременно с этим решением к Урууни и Ваальди были посланы весьма ценные для них подарки, в роде стеклянных бус и ожерельев, ножей, топоров и тому подобных вещей, составлявших часть груза "Ранкокуса"; взамен этого колонисты просили их вновь распорядиться заготовкою возможно большего количества сандала. Для выполнения этого поручения были посланы Боб и Джонс на "Нэшамони". По исполнении возложенного на них поручения они немедленно вернулись на Риф, где их помощь была нелишняя для работы на "Ранкокусе".
   Хитон и Ункус остались на Пике для охраны этой части колонии и для работы на лесопильне, а все остальные мужчины вернулись на Риф, где тотчас же приступили к работам на судне. Очистив трюм от всего, что там было свалено, наши колонисты перетащили на берег все бочки и боченки с пресной водой, которые служили вместе и балластом для судна. Когда весь этот груз был удален с корабля, наши приятели с радостью убедились, что судно поднялось, а после того, как с "Ранкокуса" были сняты все остатки парусов, снастей и мачт, его корпус подняло еще больше. По прошествии недели дело с выгрузкою и уборкой всего, что можно было снять с судна, уже значительно двинулось вперед и подходило к концу. Однажды под вечер, во время прилива подул сильный и свежий ветер, и Марк решил воспользоваться им для того, чтобы вывести "Ранкокус" из его тесного бассейна. И вот, при громких кликах радости всех присутствовавших, судно колыхнулось и тронулось вперед; первый трудный шаг был сделан, и всем было ясно теперь, что нелегкая задача переселенцев увенчалась полным успехом.
   В тот же день "Ранкокус" подвели к берегу, и он стал на якорь так же надежно, как если бы находился у набережной порта в Филадельфии. Затем колонисты приступили к конопатке судна и принялись подчищать и починять его паруса, мачты и снасти. Все было приведено в должный порядок; не забыты были и пресная вода и съестные припасы, и всякого рода инструменты и орудия. Оставалось только позаботиться выбором экипажа. Боб давно уже успел вернуться с вестью, что туземцы на самом берегу главного острова заготовляют громадное количество сандала, и по прошествии месяца "Ранкокус" может принять свой груз и плыть в Кантон.
   Понятно, что в число экипажа прежде всего попали те трое матросов, которые высказали желание вернуться на родину, а именно: Джонсон, Эдвардс и Брайт; Боб был назначен старшим помощником капитана, а Биглоу - младшим. Билль Броун остался комендантом на Рифе, Уаттельс пожелал остаться с ним, но Диккинсон и Харрис, хотя намеревались вернуться в колонию, все же непрочь были отплыть на судне. Подобно Биллю Броуну, они также мечтали о женитьбе; разница была лишь в том, что Броун поручил Марку выбрать для него подходящую во всех отношениях невесту, а Диккинсон и Харрис предпочитали избрать себе жен по своему личному вкусу. Только один Уаттельс совсем не высказался по этому поводу.
   Пока готовились к отплытию, в среде переселенцев состоялся еще один счастливый брак: Ункус соединил свою судьбу с судьбою Юноны; он построил хорошенькую хижинку на Пике и зажил очень счастливо своим хозяйством.
   Настал момент отъезда. Бриджит долго рыдала в объятиях своего мужа; Марта, повидимому, спокойно рассталась с Бобом, но на душе у ней было также нелегко.
   С рассветом "Ранкокус" вышел в море; Броун и Уаттельс сопровождали его на "Нэшамони" до группы островов Бэтто. Тотчас же по приезде на остров Марк попросил Урууни созвать всех своих старшин, данников и в присутствии жрецов торжественно воспретить всякого рода общение с переселенцами в течение года. По прошествии этого срока Марк обещал снова вернуться к ним с многочисленными и ценными подарками.
   Нагрузив изрядное количество сандала и получив от Урууни восемь ловких, способных индейцев в состав экипажа "Ранкокуса", Марк пошел в Кантон. Пятьдесят дней спустя "Ранкокус" входил в порт города Кантона, где без труда выгодно продал свой груз, после чего, забрав груз чая, он остался с крупным барышом. Как раз в это время продавался небольшой американский бриг. Марк приобрел его за весьма сходную цену, нагрузил всякими полезными товарами и провиантом, в том числе несколькими английскими коровами, богатым запасом железа, снарядов и разного рода оружием. Бриг этот оказался очень быстроходным и легким судном; киль его был обит медью, хотя и не новой, но достаточно прочной. Вооружен он был десятью шестифунтовыми пушками и обладал вместимостью в двести тонн. Все бумаги его были в полном порядке, а назывался он "Сирена". Конечно, Марку пришлось бы отказаться от этой покупки, если бы ему не посчастливилось встретиться в Кантоне с одним из своих прежних друзей, который женился здесь на англичанке и был поставлен поэтому в необходимость отказаться от морской службы ради спокойствия своей жены.
   Приятель этот, по фамилии Саундерс, был всего года на три старше Марка и отличался прекраснейшим характером. Узнав историю вновь образовавшейся колонии, Саундерс захотел стать ее гражданином и предложил набрать экипаж из американцев, как и он, очутившихся без дела в данный момент. С ними он брался довести "Сирену" до Рифа. Порешив на этом, "Сирена" ушла в море накануне того дня, когда "Ранкокус" вышел из Кантона в Филадельфию. Биглоу перешел на "Сирену" в качестве старшего помощника командира, а вместе с тем и лоцмана. Его место на "Ранкокусе", по приглашению Марка, занял другой молодой офицер.
   День прибытия "Сирены" на Риф был великим событием для всех переселенцев, и так как, согласно распоряжениям Марка, это новое судно не должно было отлучаться из колонии до конца года, то присутствие судна столь внушительных размеров могло служить переселенцам гарантией полнейшей безопасности.
   Нет надобности останавливаться на всех подробностях плавания "Ранкокуса". Довольно сказать, что он в надлежащее время вошел еще раз в Делавар, к немалому удивлению всех заинтересованных в нем лиц. Авраама Уайта в это время уже не было в живых, и все товарищество судовладельцев распалось; однако, право собственности на это судно по закону перешло к страховщикам. К ним-то и явился по своем приезде Марк с подробным отчетом обо всем случившемся. Привезенный чай ему удалось продать очень выгодно, о чем он также сообщил стра

Другие авторы
  • Незнамов Петр Васильевич
  • Благовещенская Мария Павловна
  • Ярков Илья Петрович
  • Сандунова Елизавета Семеновна
  • Башкирцева Мария Константиновна
  • Бестужев-Марлинский Александр Александрович
  • Терентьев Игорь Герасимович
  • Хмельницкий Николай Иванович
  • Голиков Иван Иванович
  • Лютер Мартин
  • Другие произведения
  • Мережковский Дмитрий Сергеевич - Иисус неизвестный
  • Розанов Василий Васильевич - Плач о "недостойном существовании" России
  • Андреев Леонид Николаевич - Младость
  • Щепкина-Куперник Татьяна Львовна - Инеса ди Кастро
  • Розен Егор Федорович - Эпиграмма на H. A. Полевого
  • Марло Кристофер - А. К. Дживелегов. Марло
  • Крылов Виктор Александрович - В сетях Амура
  • Круглов Александр Васильевич - Стихотворения
  • Абрамович Николай Яковлевич - Стихийность в молодой поэзии
  • Елисеев Александр Васильевич - Мусульманские паломники
  • Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (24.11.2012)
    Просмотров: 319 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа