КУРОЧКИН, Василий Степанович [28.VII(9.VIII).1831, Петербург - 15(27).VIII.1875, там же] - поэт, переводчик, журналист. Родился в семье чиновника, бывшего крепостного, получившего потомственное дворянство. Воспитывался в доме отчима, полковника Е. Т. Готовцева. В десятилетнем возрасте был отдан в 1-й Кадетский корпус, продолжил образование в другом военно-учебном заведении - Дворянском полку, откуда в 1849 г. был выпущен прапорщиком. Жизнь офицера тяготила К., и, добившись в 1853 г. отставки, он перешел на статскую службу, а с 1857 г., отказавшись и от карьеры чиновника, посвятил себя исключительно литературному труду.
В детстве и юношестве К., по словам его брата, "буквально целые дни проводил за чтением книг", следил за журнальной беллетристикой, пробовал сочинять (Курочкин Н. С. В. С. Курочкин // Курочкин В. С. Собр. стихов.- М.; Л., 1934.- С. 523). Его литературное дарование дало о себе знать уже в годы учебы: по свидетельству однокашника, стихи К. открывали рукописный сборник, составленный воспитанниками Дворянского полка; сохранились упоминания о его сатирических произведениях тех лет.
В периодической печати К. начал сотрудничать с 50 гг. Его повести, стихотворения, фельетоны появлялись в "Сыне отечества" и "Пантеоне", а позднее и в ведущих журналах тех лет - "Современнике", "Отечественных записках", "Библиотеке для чтения", "Русском вестнике". Однако его путь в литературу вовсе не был гладким: многие произведения отвергались редакциями, мизерные гонорары вынуждали к писанию водевилей-однодневок, к работе на издателей бульварной продукции. В те годы он "находился в полном разочаровании самим собою, считал себя беловиком...", вспоминал писатель С. В. Максимов (Максимов С. В. Литературные путешествия,- М., 1986.- С. 76). Стремясь к серьезной литературной деятельности, К. много переводил западноевропейских писателей - Мольера, Мюссе, Бернса и др. Именно как переводчик он и обратил на себя общее внимание; подлинную известность - а вместе с ней и перелом в литературной биографии - ему принесли переводы из Беранже, поразившие современников "легкостью, смелостью и блеском стиха, удачной передачею духа подлинника, считавшегося непереводимым", вспоминал П. Ефремов, библиограф и друг К.
Песни Беранже на русском языке стали делом жизни поэта. Начиная с первого, имевшего громадный успех сборника его переводов из Беранже (1858) и вплоть до шестого, последнего прижизненного издания книги (1874), К. не переставал пополнять ее состав новыми стихотворениями. Некоторые из них, не пропущенные цензурой, получали широкое хождение в списках. Так, в апреле 1858 г. Т. Г. Шевченко, только что, приехавший из ссылки в Петербург, вписал в свой дневник "прекрасное и меткое", по его словам, стихотворение "Навуходоносор" (опубл. в герценовской "Полярной звезде на 1861 год"), насыщенное в переводе К. намеками на жестокий режим Николая I: "Наш царь бодается, так что ж, / И мы топтать народ здоровы,- / Решил совет седых вельмож.- / Да здравствуют рога царевы!" Именно Российскую империю (на гербе которой изображен двуглавый орел) имел в виду переводчик и в стихотворении "Добрая фея" (1856), пронизанном горькой иронией: "Нас в нашем царстве орлином / Холят, как птичек в гнезде..." Приближение песен Беранже к российской действительности - источник исключительной популярности переводов К. Их читали и в среде разночинной интеллигенции, и в аристократических салонах, и в купеческих домах; сочиняли к ним музыку; декламировали с эстрады на литературных вечерах (не случайно одно из них цитирует Актер в пьесе М. Горького "На дне"). По словам Д. Д. Минаева, самые популярные переводы К. ("Знатный приятель", "Как яблочко румян", "Барышни") "сделались даже народными нашими песнями" (Дело.- 1869.- No 5.- III пагинация.- С. 33). Их быстрому усвоению способствовали куплетная форма, бойкие - порой веселые, порой ироничные - припевы, несложный ритмический рисунок, звучные рифмы.
К., называвший себя "переводчиком-поэтом", а свои переводы - "переделками", обычно довольно свободно обращался с текстом оригинала, смело вносил изменения. Одним критикам это представлялось вопиющим произволом, другим - превосходной находкой, позволившей органично вписать песни французского поэта в русскую стихотворную традицию и донести до русского читателя дух поэзии Беранже. Хотя, по мнению Добролюбова, К. не всегда удачно "дает мысли Беранже свой, самостоятельный оборот", тем не менее его "переделки", считал критик, "верно воспроизводят то общее впечатление, какое оставляется в читателе пьесою Беранже" (Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т.- М.; Л., 1962.- Т. 3.- С. 454). К. удалось воссоздать жизнеутверждающую тональность, демократизм и бунтарский пафос французского поэта.
Еще более значительный общественный резонанс получила журналистская деятельность К. С 1859 г. совместно с художником-карикатуристом Н. А. Степановым (а с 1865 г.- самостоятельно) он издавал еженедельный сатирический журнал "Искра", завоевавший в 60 гг. колоссальный авторитет. "Искру" выписывали и в столице, и в провинции, читали "и друзья, и враги" (Н. А. Лейкин в его воспоминаниях и переписке.- Спб., 1907.- С. 152); боялись "Искру" все, кто мог "попасть или под карандаш ее карикатуристов, или под перо ее поэтов и прозаиков" (Вейнберг П. И. Безобразный поступок "Века". Из моих литературных воспоминаний // Исторический вестник.- 1900.- No 5.- С. 476). Несмотря на цензурные преследования, журналу удавалось оперативно и остроумно реагировать на злоупотребления и упущения в самых разных сферах жизни, обрушиваясь с революционно-демократических, просветительских позиций не только на ретроградов, но и на либералов. Как редактора "Искры" К. называли "всероссийскою грозою" (Скабичевский А. М. Первое 25-летие моих литературных мытарств // Исторический вестник.- 1910.- No 2.- С. 443), "председателем суда общественного мнения" (Михайловский Н. К. Литература и жизнь // Русская мысль.- 1891.- No 3.- II пагинация.- С. 205). Именно благодаря К. (члену центрального комитета тайной организации "Земля и воля") и его ближайшим помощникам (брату Н. В. Курочкину. Г. З. Елисееву, Д. Д. Минаеву) "Искра" была одним из самых прогрессивных изданий русской подцензурной печати. В годы наивысшего успеха журнала расцвел и сатирический талант самого К. Почти в каждом номере он выступал как поэт, пародист, фельетонист, прикрываясь обычно псевдонимами, служившими ему своеобразными сатирическими масками. К. обращался к читателям от лица созданных его воображением благонамеренных литераторов - Пр. Знаменского (складывалось впечатление, что в органе революционной сатиры сотрудничает протоиерей), Бориса Фаддеева (контаминация имен Фаддея Булгарина и поэта Бориса Федорова) и др. В их уста он вкладывал высказывания многочисленных противников "Искры", пародийно развивая при этом, взгляды своих оппонентов, доводя порой враждебную идеологию до абсурда. Так, Тарах Толерансов (одна из излюбленных масок К.), полностью солидаризуясь с Катковым, "невольное шаржировал его выступления в печати и - как бы защищая - самим изложением катковской общественной позиции разоблачил ее: "Бог журналистики! не дай душе моей / Дух озлобления, змеи сокрытой сей, / Дух отрицания неправды, нигилизма, / Но вознеси меня во области лиризма, / Где жизнь прелестною является для глаз / Всеобщей формулой, потоком громких фраз, / Неприменимою к отечеству доктриной В соединении с любезной нам рутиной" ("Казацкие стихотворения", 1862). В этом фрагменте, основанном на ритмико-синтаксической, лексической, композиционной структуре стихотворения Пушкина "Отцы пустынники и жены непорочны...", как и во множестве др. своих произведений, К. переделал классическое произведение, насытив его острозлободневным содержанием. За подобными переделками закрепилось название "перепевы". И. Г. Ямпольский, анализируя его "перепевы", отметил их важнейшую особенность: неожиданное применение освященных поэтической традицией словесных формул и сюжетных схем к явлениям текущей действительности рождало комический эффект, направленный, однако, не на классические образцы, а на темные стороны жизни. Так, в стихотворении "В ресторане" (1860) К. высмеивал вовсе не лермонтовское "Выхожу один я на дорогу...", а жизненную философию сановной бюрократии: "Уж от жизни и от службы, видно. / Ничего мне не осталось брать; / Пообедать я б хотел солидно / И солидно за обедом врать". К. "перепевал" не только лирические произведения. В 1862 г. появились его "сцены из современной комедии" "Цепочка и грязная шея" - своеобразная переделка "Горя от ума". К. перенес героев Грибоедова в 60 гг. и заставил их грибоедовским стихом говорить о том, что волновало современников К. "Перепевы" были для К. мощным средством журнальной полемики. При этом особый комический эффект создавался благодаря возникавшему стилистическому разнобою; элегическая лексика совмещалась с прозаизмами и церковнославянизмами, высокий стиль, поэтические штампы - с бойким, "барабанным" размером.
К. называл себя "газетным человеком", способным в серой повседневности разглядеть значительный факт и придать ему общее освещение. Журналистскую оперативность и злободневность К. перенес в поэзию, развивая тем самым открытия Некрасова, подорвавшего традиционные представления о поэтическом. Прозаичность сюжетов и образов, своеобразие жанрового репертуара (стихотворные фельетоны, "перепевы", водевили, "куплеты"), приближение к стихии разговорной и народной речи (что открыло поэту путь к освоению фольклорного стиха в кукольной комедии "Принц Лутоня") - все это дает основание исследователям рассматривать творчество К. в рамках поэтической школы Некрасова.
Издатель "Искры" и переводчик Беранже был в нач. 60 гг. "одним из самых популярных людей в России" (Михайловский Н. К. Записки профана // Отечественные записки.- 1875.- No 9.- II пагинация.- С. 89). Симпатии демократической интеллигенции вызывали не только политические взгляды, но и личные качества поэта. Сотрудники "Искры" вспоминали позднее о его бескорыстном энтузиазме, юношеской горячности, товарищеском отношении к авторам, бескомпромиссности. К. был "вполне сын 60-х гг., их создание и воплощение" (Скабичевский А. М. Цит. соч.- С. 442). Неудивительно, что ему было крайне, трудно работать в обстановке общественного спада: к 70 гг. продуктивность поэта заметно уменьшилась, в его стихах все чаще стали звучать скептические ноты. "Невозможно на Руси Беранжерам быта",- с горькой улыбкой подводит он жизненный итог (письмо П. А. Ефремову, 1873). "В том обществе, где более уж нет / На прежние стремления ответа" ("Реальные сонеты", 1873), постепенно теряла свое значение "Искра", которой трудно было, кроме всего прочего, противостоять цензурным репрессиям (закрыта правительством в 1873 г.).
К., до середины 60 гг. лишь изредка печатавшийся за пределами своего журнала (в "Иллюстрации", "Веке", "Современнике"), отныне: начал довольно регулярно сотрудничать в некрасовских "Отечественных записках", где помещал театральные обзоры и переводы, в газете "Биржевые ведомости", где появлялись его фельетоны и сатирические стихи, в газетах "Новое время", "Неделя". Как и в молодости, иной раз ему приходилось не без труда пристраивать свои переводы, ради заработка переделывать французские водевили и оперетты ("Фауст наизнанку", 1869; "Дочь рынка", 1875, и др.). К. тех лет остался в памяти мемуаристов "рассеянным, желчным, недовольным" (Засодимский П. Из воспоминаний.- М., 1908.- С. 306). Безвременная гибель поэта, случайно принявшего смертельную дозу лекарства, получила слабый отклик в печати, за его гробом шли лишь самые близкие. Однако уже авторы некрологов, а вслед за ними и литераторы новых поколений писали о К. как о ярчайшем выразителе своей эпохи и единодушно выделяли - в качестве самой притягательной черты поэта - верность убеждениям молодости, идеалам 60 гг.
Соч.: Поэты "Искры" - 2-е изд. / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. И. Г. Ямпольского.- Л., 1987.- Т. 1.
Лит.: Ямпольский И. Г. Сатирическая журналистика 1860-х годов. Журнал революционной сатиры "Искра" (1859-1873).- М., 1964; Старицына З. А. Беранже в русской литературе.- М., 1980.- С. 76-88; Гаспаров М. Л. Очерк истории русского стиха.- М., 1984.- С. 177, 181, 199, 202; Скатов Н. Н. Некрасов и поэты некрасовского направления // Скатов Н. Н. Некрасов. Современники и продолжатели. Очерки.- М., 1986.- С. 77-80, 97-99.
Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
Том 1. А-Л. Под редакцией П. А. Николаева.
М., "Просвещение", 1990
OCR Бычков М. Н.