Главная » Книги

Лемке Михаил Константинович - Очерки по истории русской цензуры и журналистики Xix столетия, Страница 25

Лемке Михаил Константинович - Очерки по истории русской цензуры и журналистики Xix столетия


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29

итать только написанное, a не подразумѣваемое между строкъ. Такое реакц³онное измѣнен³е ст. 6 устава 1828 года Ковалевск³й объяснялъ такъ: "эти слова даютъ постоянный поводъ къ нападкамъ на дѣйств³я цензуры, между тѣмъ какъ во многихъ случаяхъ, независимо отъ явной цѣли сочинен³я, можетъ существовать другая, условная или подразумѣваемая, но для всѣхъ или для многихъ понятная; a цензоръ, не долженствуя толковать въ дурную сторону сочинен³я, не долженъ толковать оное насильственно и въ хорошую, тамъ, гдѣ предосудительность статьи хотя и прикрытая, но не столько, чтобы ускользала отъ вниман³я читателей" {"Объяснительная записка къ проекту новаго устава о цензурѣ 1859 г.", 7.}.
   Не менѣе характерны для проекта и слѣдующ³я статьи.
   "11. Разсужден³я о потребностяхъ и средствахъ къ улучшен³ю какой-либо отрасли государственнаго хозяйства или администрац³и въ Импер³и, если объясняются благонамѣренно и безъ порицан³я настоящаго порядка, a равно изложен³я обнародываемыхъ правительствомъ постановлен³й, съ цѣлью уяснить ихъ, или указать удобнѣйш³е способы къ ихъ примѣнен³ю, допускаются не иначе, однакожъ, какъ послѣ предварительнаго разсмотрѣн³я со стороны тѣхъ министерствъ или главныхъ управлен³й, до коихъ, по содержан³ю своему, они непосредственно будутъ относиться. Общ³я же теоретическ³я сужден³я о разныхъ вопросахъ и улучшен³яхъ, касающихся гражданскаго быта, примѣнимыя вообще къ разнымъ странамъ и народамъ, разсматриваются прямо общею цензурою министерства народнаго просвѣщен³я. Въ такихъ случаяхъ она наблюдаетъ, чтобы разсужден³я с³и не излагались съ цѣлью оспаривать существующ³я уже постановлен³я правительства, или противопоставлять имъ теоретическ³я начала, прямо подрывающ³я правительственный авторитетъ. Вообще же цензура не допускаетъ противъ существующихъ въ государствѣ учрежден³й выражен³й желчныхъ, язвительныхъ и насмѣшливыхъ".
   "20. Такъ какъ сатира въ изображен³и человѣческихъ пороковъ и слабостей, для олицетворен³я ихъ, заимствуетъ нерѣдко нравы и характеры изъ круга разныхъ государственныхъ сослов³й, то цензура обязана наблюдать, чтобы въ сочинен³яхъ этого рода не было ничего оскорбительнаго для самихъ сослов³й. Но она не должна считать оскорблен³е какого-либо изъ сихъ послѣднихъ, если принадлежащее къ нему вымышленное лицо въ романѣ, повѣсти, комед³и выставлено въ смѣшномъ видѣ безъ указан³й, однако, и намековъ на такую испорченность духа и нравовъ сослов³я, изъ коихъ слѣдовало бы, что иныя лучш³я явлен³я въ немъ невозможны. Вообще сатирѣ дозволяется нападать на пороки, какъ на явлен³я случайныя, возможныя по естественному ходу дѣлъ человѣческихъ, во всякомъ сослов³и; но отнюдь не дозволяется колебать уважен³я, по праву сему сослов³ю принадлежащему и выставлять предосудительные случаи въ видѣ неизбѣжныхъ слѣдств³й его сущности и учрежден³я.
   "Примѣчан³е. Цензура, допуская вообще сочинен³я сатирическ³я, должна устранять все, въ чемъ можетъ выражаться пасквиль. Отличительныя черты сатиры заключаются въ томъ, что она изображаетъ типъ или виды характеровъ и лицъ, тогда какъ пасквиль, даже тщательно прикрытый отсутств³емъ указан³я именъ, мѣстъ и т. п., носитъ на себѣ признаки изображен³я индивидуальнаго, мѣстнаго" {Ibidem; курсивъ въ послѣднемъ примѣчан³и подлинника.}.
   Приведеннаго вполнѣ, конечно, достаточно, чтобы оцѣнить, какъ безличенъ былъ Ковалевск³й подъ давлен³емъ реакц³онеровъ, какъ онъ исказилъ проектъ Никитенка, гораздо болѣе либеральный и благожелательный для литературы.
   Въ государственномъ совѣтѣ проектъ былъ встрѣченъ совершенно неожиданно для Ковалевскаго: его нашли... стѣснительнымъ сверхъ мѣры и потребностей...
   Предсѣдатель департамента законовъ, гр. Д. Н. Блудовъ, никогда не отличавш³йся либерализмомъ - и тогда, когда онъ писалъ "донесен³е" о декабристахъ, и когда былъ близокъ къ смерти, спустя почти сорокъ лѣтъ, - объяснилъ въ своемъ отзывѣ, что "отдавая полную справедливость замѣченному въ проектѣ новаго цензурнаго устава стремлен³ю къ постепенному освобожден³ю умственнаго въ Росс³и развит³я отъ тѣхъ стѣснен³й, которыя, особенно съ 1848 г., считались вѣроятно {Въ этомъ словѣ заключается самый кульминац³онный пунктъ его "либерализма", съ точки зрѣн³я котораго онъ находилъ уставъ Ковалевскаго расширяющемъ умственное развит³е страны...}, по тогдашнимъ обстоятельствамъ, необходимыми, онъ полагаетъ, что нынѣ наступило уже время для совершенной ихъ отмѣны и для возвращен³я къ тѣмъ началамъ, на коихъ былъ основанъ цензурный уставъ 1828 года".
   Впрочемъ, не "несовершенная отмѣна" николаевскихъ стѣснен³й была причиной отрицательнаго отношен³я Блудова къ проекту вообще. Я привелъ эти слова его отзыва просто для оттѣнен³я боязливости министра просвѣщен³я, на котораго возлагались надежды. Основныя соображен³я автора "донесен³я слѣдственной комисс³и" были иныя:
   "Въ заключеп³е гр. Блудовъ считаетъ необходимымъ указать на то общее впечатлѣн³е, которое можетъ произвести издан³е предполагаемаго новаго устава о цензурѣ, какъ y насъ, такъ и внѣ предѣловъ нашего отечества. Въ проектѣ онаго находятся ненадлежащ³я никакому сомнѣн³ю улучшен³я въ сравнен³и съ дѣйствующими нынѣ правилами {Рекомендую эти знаменательныя слова признан³я особенному вниман³ю тѣхъ, которые, подобно Тютчеву, и теперь еще воображаютъ, что съ 19 февраля 1855 года наша литература вдругъ была облагодѣтельствована. Что такое уставъ Ковалевскаго - извѣстно, a оказывается, что это были все еще улучшен³я...}; но с³и улучшен³я разсѣяны въ разныхъ частяхъ, или статьяхъ, проекта, между тѣмъ, какъ въ другихъ повторяются почти буквально изданныя послѣ 1848 г. узаконен³я, изъ коихъ иныя, быть можетъ, и были, но только въ свое время, нужны, друг³я даже и тогда, a и того менѣе нынѣ, можно признать необходимыми. Посреди правилъ сего рода, тѣ статьи проекта, коихъ постановлен³я суть истинныя въ уставѣ улучшен³я, могутъ ускользнуть отъ общаго вниман³я, a недоброжелательные дѣятели заграничной журналистики поспѣшатъ симъ воспользоваться, чтобъ выставлять намѣрен³я нашего правительства въ превратномъ совершенно видѣ, и осыпать его незаслуженными укоризнами. Вообще, по мнѣн³ю графа Блудова, не должно безъ необходимости, касаться вопроса столь щекотливаго въ наше время, какъ узаконен³я о книгопечатан³и, возбуждая чрезъ то враждебныя декламац³и, могущ³я заглушить отзывы просвѣщенной благодарности, которыхъ правительство наше въ правѣ ожидать за покровительство истинно изящной и ученой литературы и защиту оной отъ легкомысленныхъ или злонамѣренныхъ нападен³й. Принимая все с³е въ надлежащее уважен³е, статсъ-секретарь гр. Блудовъ не можетъ не опасаться, что издан³е новаго вполнѣ цензурнаго устава въ томъ видѣ, какъ онъ предполагается, будетъ несвоевременно. По мнѣн³ю его, будетъ удобнѣе ограничиться, по крайней мѣрѣ на сей разъ, возстановлен³емъ дѣйств³я устава 1828 г." {"Матер³алы etc.", I, 340-343.}.
   Итакъ, соображен³я чистой политики были поставлены во главу угла зрѣн³я на новый проектъ.
   Члены департамента законовъ вполнѣ присоединились къ "весьма сильнымъ и совершенно справедливымъ" доводамъ Блудова и, кромѣ того, нашли, что вообще постановлен³я цензуры - "по самой сущности своей, никакъ не могутъ быть высказаны вполнѣ въ буквѣ закона и, по необходимости, должны ограничиться одними краткими правилами, открывающими возможность къ всестороннему примѣнен³ю; усилить же цензурный надзоръ возможно только мѣрами административными, соотвѣтственно временнымъ требован³ямъ, ибо какъ бы ни были хороши законы и уставы, но весь успѣхъ ихъ будетъ зависѣть отъ правильнаго и бдительнаго надзора за исполнителями и отъ выбора сихъ исполнителей. Всякое стремлен³е составить такой полный уставъ цензуры, который исчерпывалъ бы самыя мельчайш³я подробности, неизбѣжно имѣло бы послѣдств³емъ то, что рама цензурныхъ запрещен³й обставится такими рѣзкими опредѣлительными чертами, что все, сколько-нибудь изъ нея выступающее, должно будетъ, въ противность намѣрен³ю законодателя, окружать препонами дѣйств³я цензуры, возрождая чрезъ то безпрерывные вопросы и состязан³я. Уставъ для надзора за книгопечатан³емъ, въ которомъ оглашались бы всенародно всѣ виды и намѣрен³я правительства, точно также невозможенъ, какъ и гласный уставъ для высшей полиц³и, надзирающей за направлен³емъ мыслей и мнѣн³й" {Ibidem, 345 Курсивъ мой.}.
   Таковъ былъ взглядъ на законъ о печати нашего высшаго законодательнаго учрежден³я... Разсмотрѣн³е проекта въ присутств³и Блудова и Ковалевскаго общимъ собран³емъ государственнаго совѣта было отсрочено до осени 1859 г., a затѣмъ и вовсе отложено, благодаря рапорту гр. Адлерберга 2-го на имя предсѣдателя совѣта, графа Орлова, отъ 15 сентября, изъ Орла, въ которомъ сообщалось, что "нынѣ государю императору благоугодно, чтобы разсмотрѣн³е сего устава было отложено впредь до высочайшаго повелѣн³я". Ковалевскому проектъ былъ возвращенъ {Ibidem, 347-349. Не могу кстати не отмѣтить существенную ошибку г. Скабичевскаго. Неуспѣхъ проекта Ковалевскаго онъ объясняетъ (cтр. 445 его книги) недостаткомъ самого проекта, не сдѣлавшаго ничего существеннаго для улучшен³я положен³я печати. Подобныя ошибки, происходящ³я отъ ни на чемъ ровно не основаннаго убѣжден³я въ прогрессивныхъ стремлен³яхъ тогдашней бюрократ³и, вообще не рѣдки; эту же собственно нельзя бы было сдѣлать, если бы только заглянуть въ указываемый мною источникъ, совершенно не знакомый г. Скабичевскому.}.
  

Заявлен³е комитета о своей безполезности. Сл³ян³е его съ главнымъ управлен³емъ цензуры.

  
   Возвращаюсь къ комитету по дѣламъ книгопечатан³я.
   Никитенко хорошо понималъ, какъ мало еще можно положиться на одобрен³е комитетомъ проекта газеты; какъ комитетъ изъ Адлерберга, Муханова и Тимашева, послѣ нѣкоторыхъ высказанныхъ ими по этому поводу мнѣн³й и взглядовъ, мало могъ подходить для первой роли въ редакц³онномъ комитетѣ. И вотъ y него рождается новый планъ: упразднить комитетъ и этимъ вынуть палку изъ колеса одушевлявшей его правительственной газеты. Но какъ это сдѣлать? Конечно, не торопясь, тонко, политично.
   Прежде всего надо убѣдить Муханова, какъ самаго рьянаго сторонника активныхъ дѣйств³й на манеръ комитета 2 апрѣля 1848 г., что комитетъ, до своему положен³ю и необходимости подчиниться волѣ государя о непримѣнен³и сильныхъ мѣръ, не можетъ удовлетворять собственному назначен³ю. Дѣло велось такимъ образомъ съ мѣсяцъ, a поддержка не подозрѣвавшихъ интриги. Адлерберга и Тимашева гарантировала успѣхъ. "Наконецъ, - читаемъ въ "Дневникѣ" подъ 27 сентября, бездѣйств³е его (Муханова) утомило, и въ одномъ изъ засѣдан³й онъ горячо выразилъ мысль, что намъ ничего не остается дѣлать, какъ слиться съ министерствомъ народнаго просвѣщен³я. Этого только я и ждалъ. Вся моя стратег³я къ этому и вела, но я не хотѣлъ отъ себя высказывать этой мысли... Теперь я употребилъ всю мою д³алектику, чтобы поддержать это благое намѣрен³е, и въ слѣдующее же засѣдан³е прочиталъ уже приготовленный мною проектъ превращен³я комитета въ главное управлен³е цензуры, подъ предсѣдательствомъ министра народнаго просвѣщен³я. Онъ одобренъ, прочитанъ послѣднему, снова одобренъ, и сегодня, 27 числа, я везу его къ Тимашеву для представлен³я государю черезъ графа Адлерберга. Въ засѣдан³и главнаго управлен³я допущены цензора и литераторы. Я крѣпко боялся, что это встрѣтитъ сопротивлен³е, особенно допущен³е литераторовъ. Но я заранѣе мѣру эту оградилъ такими доводами и причинами, что сопротивлен³я не было" {"Рус. Старина", 1890 г., X, 178-179.}.
   Въ основу проекта были положены централизац³я и сближен³е цензурной власти съ цензорами и литераторами. Такимъ образомъ "нравственное воздѣйств³е" еще не устранялось. Все было направлено къ тому, чтобы не "поссорить правительство съ общественнымъ мнѣн³емъ" и "не усилить печать заграничную". Но вмѣстѣ съ тѣмъ комитету "оставлена одна тѣнь значен³я, и то, если министръ немного понатужится, то можетъ и совершенно его сломить, въ чемъ, впрочемъ, кажется, нѣтъ особенной надобности: онъ окончательно будетъ обезсилѣнъ" {Ibidem, 181.}.
   23 октября, послѣ заключительнаго обсужден³я этого проекта Ковалевскимъ, Адлербергомъ, Тимашевымъ и Никитенкомъ, рѣшено было представить государю докладъ, написанныя, конечно, директоромъ-дѣлопроизводителемъ. Не могу здѣсь не отмѣтить курьезной роли министерства просвѣщен³я: оно могло только поглощать въ себѣ всѣ посторонн³е наросты (припомните комитетъ 2 апрѣля), но не имѣло силъ совершенно отъ нихъ освобождаться...
   И докладъ этотъ настолько интересенъ, что я приведу его подробно.
   "Поставленный неофиц³альнымъ положен³емъ внѣ общей системы правительственныхъ учрежден³й и въ то же время обязанный участвовать въ рѣшен³и важнѣйшихъ вопросовъ общественныхъ, именно вопросовъ умственныхъ, комитетъ долженъ былъ затрагивать самыя щекотливыя стороны администрац³и, общественнаго мнѣн³я и печати, что дало ему видъ какого-то чрезвычайнаго, контролирующаго и, по его уединенности, видъ устрашающаго постановлен³я, несмотря на употребленные имъ всевозможные способы къ отстранен³ю всякихъ поводовъ къ подобному взгляду. Цензоры, подчиненные другому начальству, и естественно съ нимъ однимъ исключительно поставленные во всѣ обычныя служебныя отношен³я, теперь, въ кругу своихъ дѣйств³й, увидѣли новую власть, коей указан³й не могли не считать для себя вполнѣ обязательными, - что къ затруднен³ямъ, и безъ того обременяющимъ отправлен³е ихъ должности, прибавило новыя, обыкновенно являющ³яся тамъ, гдѣ однимъ дѣломъ распоряжаются двѣ власти. Литераторы, кромѣ вл³ян³я обыкновенной цензуры, опасаясь отъ новаго учрежден³я стѣснительнаго для себя сторонняго вмѣшательства, уклонились отъ всякихъ съ нимъ сношен³й. Съ первыхъ же дней своего существован³я, комитетъ ощутилъ невыгодныя послѣдств³я возбудившихся такимъ образомъ недоразумѣн³й и сталъ въ какое-то странное положен³е въ средѣ, гдѣ ему надлежало дѣйствовать. Почти всеобщее нерасположен³е быстро устремилось навстрѣчу первыхъ шаговъ его, и какъ моральное вл³ян³е въ дѣлахъ, возложенныхъ на комитетъ, составляло одно изъ первыхъ услов³й успѣха, то, при этихъ непреодолимыхъ препятств³яхъ къ пр³обрѣтен³ю такого вл³ян³я, дальнѣйшая дѣятельность комитета сдѣлалась не только затруднительною, но прямо невозможною.
   "Главная причина невыгоднаго положен³я комитета состоитъ въ томъ, что онъ, какъ отдѣльное правительственное учрежден³е, призванное дѣйствовать на ходъ и направлен³е печати, на подоб³е французскаго Bureau de la presse, оказался несовмѣстнымъ съ порядкомъ вещей, гдѣ существуетъ цензура предупредительная".
   Обращаясь затѣмъ къ разбору существовавшихъ цензурныхъ учрежден³и, записка такъ выражала свое о нихъ мнѣн³е:
   "Администрац³я цензуры лишена правильнаго устройства. Ей недостаетъ главныхъ необходимыхъ качествъ всякой правительственной силы - самостоятельности и сосредоточенности. Каждое управлен³е имѣетъ свой опредѣленный кругъ дѣйств³й, и своимъ служебнымъ назначен³емъ ограждено отъ всякаго посторонняго вмѣшательства въ свои распоряжен³я; одна цензура отъ него не изъята и служитъ предметомъ самыхъ разнородныхъ и даже противоположныхъ домогательствъ и требован³й, тѣмъ болѣе затруднительныхъ, что за ними нерѣдко возбуждается и вопросъ о принят³и какой-либо мѣры, которая не всегда согласуется съ общимъ ходомъ цензурныхъ дѣлъ. У цензуры есть своя спец³альность, своя, такъ сказать, техника, какъ во всякомъ правительственномъ кругу. Она должна дѣйствовать не по случайнымъ взглядамъ и соображен³ямъ, a въ одномъ опредѣленномъ направлен³и, обнимающемъ и соглашающемъ многоразличные и самые сложные интересы общества; и нельзя, чтобы каждый отдѣльный случай вводилъ въ кругъ ея новаго судью съ его понят³ями и взглядами на вещи, можетъ быть, не лишенными основан³я съ его точки зрѣн³я, но невѣрными въ отношен³и къ цѣлой системѣ, которой должны слѣдовать цензора. Въ послѣднее время установлено правило обращаться къ разнымъ вѣдомствамъ за разрѣшен³емъ по литературнымъ произведен³ямъ, коихъ содержан³е касается предметовъ ихъ управлен³я. Такимъ образомъ нерѣдко одно и то же сочинен³е должно проходить нѣсколько отдѣльныхъ цензуръ, не освобождаясь въ то же время отъ разсмотрѣн³я цензуры общей. Кромѣ того, что этотъ порядокъ чрезвычайно стѣснителенъ для литераторовъ, онъ подвергаетъ цензуру весьма вредному раздроблен³ю, которое, съ одной стороны, лишаетъ ее всякой системы, единства и послѣдовательности, a съ другой - ослабляетъ цензурную отвѣтственность, ибо каждое изъ лицъ, разсматривающихъ одно и то же сочинен³е, естественно, надѣется на другое, и въ случаѣ недосмотра или ошибки, всегда имѣетъ поводъ обратить вину на своего товарища, чему и были неоднократные примѣры. Вообще двухлѣтн³й опытъ {Спец³альные цензора учреждены, какъ уже было сказано, 25 января 1858 года.} доказалъ убѣдительно несостоятельность сей мѣры, которая, кромѣ вышеозначенныхъ неудобствъ, доселѣ ничего не произвела.
   "Комитетъ по дѣламъ книгопечатан³я, имѣя въ виду всѣ вышеизложенныя обстоятельства и соображен³я, находя, что въ настоящемъ своемъ видѣ и съ тѣми средствами, как³я ему даны, онъ лишенъ возможности выполнитъ свою высокую задачу, и наконецъ, убѣжденный въ томъ, что благоустроенная цензура есть одно изъ главныхъ услов³й успѣха въ дѣлѣ, на него возложенномъ, признаетъ необходимымъ измѣнен³я, какъ въ своемъ собственномъ устройствѣ, такъ и въ цензурѣ вообще. Измѣнен³я с³и, по его мнѣн³ю, должны бы состоять въ слѣдующихъ положен³яхъ:
   "1) Оставаясь въ настоящемъ своемъ составѣ, комитетъ соединяется съ главнымъ управлен³емъ цензуры, съ которымъ онъ и образуетъ главную и высшую въ импер³и цензурную власть. Комитету предоставляется обсуживать всѣ высш³е вопросы относительно направлен³я идей въ государствѣ, во всѣхъ проявлен³яхъ ихъ въ печати, и относительно цензуры свои соображен³я, по предварительному соглашен³ю съ министромъ народнаго просвѣщен³я, вносить въ главное управлен³е цензуры для окончательнаго рѣшен³я и принят³я нужныхъ мѣръ. Ему будетъ также принадлежать и непосредственное наблюден³е по редакц³и предполагаемаго печатнаго правительственнаго органа, или газеты. Такимъ образомъ, стремясь оказывать государству по высшимъ вопросамъ, относительно печати, ту пользу, какую въ состоян³и онъ приносить по духу своего учрежден³я и составу, онъ, чрезъ свое соединен³е съ главнымъ управлен³емъ цензуры, получаетъ дѣятельное офиц³альное участ³е въ самыхъ мѣрахъ, какими осуществляются всѣ виды правительства по дѣламъ печати и цензуры. За симъ сама собою отмѣняется обязанность комитета имѣть непосредственныя сношен³я съ цензорами и литераторами".
   Опуская 2, 3, 4 и 5 пункты, въ которыхъ детализируется устройство главнаго управлен³я, a въ 3-мъ предлагается и уничтожить спец³альную цензуру, - приведу два послѣдн³е:
   "6) Для достижен³я въ цензурѣ возможной послѣдовательности и правильнаго систематическаго движен³я и для сближен³я цензоровъ съ руководящею и направляющею цензурною власт³ю, они, по мѣрѣ надобности, приглашаются въ засѣдан³я главнаго управлен³я цензуры. Здѣсь сообщаются имъ, для руководства и вразумлен³я ихъ, виды правительства, касательно общаго направлен³я цензуры, a также разрѣшаются, безъ обременительнаго письменнаго производства, вопросы и сомнѣн³я по текущимъ цензурнымъ случаямъ, если важность ихъ будетъ требовать сужден³й высшей цензурной власти. Равнымъ образомъ, главному управлен³ю цензуры предоставляется право, въ извѣстныхъ обстоятельствахъ, приглашать также въ собран³я свое редакторовъ журналовъ и литераторовъ, наиболѣе пользующихся вл³ян³емъ и извѣстност³ю въ публикѣ.
   "7) Для того, чтобы московскому цензурному комитету доставить способы обновлять, такъ сказать, свои понят³я, относительно направлен³я, коему онъ долженъ слѣдовать, и имѣть свѣдѣн³я о видахъ правительства, неудобныхъ къ передачѣ ихъ обыкновеннымъ письменнымъ порядкомъ, - въ два мѣсяца одинъ разъ или чаще, если того потребуютъ обстоятельства, попечитель московскаго учебнаго округа вызывается въ Петербургъ для присутств³я въ главномъ управлен³и цензуры, гдѣ онъ и имѣетъ право голоса наравнѣ съ прочими членами. Сверхъ того, комитету сему, по мѣрѣ надобности, будутъ сообщаемы протоколы важнѣйшихъ засѣдан³й главнаго управлен³я цензуры" {"Первоначальный проектъ устава о книгопечатан³и etc.", 57-63. Курсивъ мой.}.
   Такимъ образомъ, комитетъ, на девятомъ мѣсяцѣ своего существован³я, самъ взывалъ о своей безполезности и совершалъ довольно рѣдкое въ такихъ случаяхъ самоуб³йство. Исходъ, казалось бы. аналогичный съ комитетомъ 2 апрѣля 1848 г., но какая, на самомъ дѣлѣ, громадная разница! Тамъ, въ запискѣ бар. Корфа, не только слышалось, но даже доминировало сознан³е преизбытка дѣятельности, здѣсь - полнаго безсил³я; тамъ сзади было восемь лѣтъ "кипучей" работы, здѣсь - девять мѣсяцевъ искан³я дѣла...
   Для подкрѣплен³я этого доклада Ковалевск³й подалъ особую личную всеподданнѣйшую записку, въ которой вполнѣ поддерживалъ предложен³я комитета относительно реорганизац³и цензурнаго вѣдомства и возражалъ лишь противъ своего предсѣдательствован³я въ главномъ управлен³и: онъ находилъ во всѣхъ отношен³яхъ болѣе удобнымъ поручить эту сложную обязанность особому лицу по выбору государя.
   Въ его запискѣ есть одно любопытное мѣсто:
   "По организац³и нынѣшняго цензурнаго управлен³я, единственными дѣятелями и отвѣтчиками являются цензора, a за ними непосредственно слѣдуетъ, какъ лицо отвѣтственное de facto, министръ народнаго просвѣщен³я. Правда, между ними находятся еще мѣстные цензурные комитеты и главное управлен³е цензуры; но первые состоятъ изъ тѣхъ же цензоровъ подъ предсѣдательствомъ попечителей учебныхъ округовъ, не имѣющихъ ни времени, ни возможности слѣдить за ихъ дѣйств³ями. Еще менѣе можетъ исполнить это главное управлен³е цензуры, состоящее подъ предсѣдательствомъ министра народнаго просвѣщен³я изъ лицъ, обремененныхъ другими государственными занят³ями, для которыхъ цензура есть обязанность почти посторонняя. Дѣла въ этомъ управлен³и производятся съ соблюден³емъ установленныхъ формъ. Между тѣмъ, литература идетъ быстрыми шагами; безпрерывно возникаютъ по цензурѣ вопросы, сомнѣн³я, усложнен³я и проч. Надобно кому-либо дѣйствовать, и такъ же быстро; a для собран³я присутств³я, для разсмотрѣн³я дѣла, постановлен³я заключен³я и приведен³я его въ исполнен³е - потребно много времени. Это положен³е обратило, по необходимости, министра народнаго просвѣщен³я въ личнаго исполнителя по цензурѣ. А какъ при существенныхъ его занят³яхъ по министерству, ему невозможно со всею точностью лично исполнять безпрерывно умножающуюся обязанность по цензурѣ, то за нимъ остается одна только отвѣтственность. Между тѣмъ, распоряжен³я, исходящ³я не отъ присутственнаго мѣста, a отъ лица, какъ бы они добросовѣстны ни были, всегда сопровождаются недовѣр³емъ. Можетъ быть, отъ этого и происходитъ, что тогда какъ нѣкоторые въ обществѣ обвиняютъ министра народнаго просвѣщен³я въ послаблен³и цензурѣ, журналисты воп³ютъ противъ стѣснен³й" {Ibidem, 63. Курсивъ мой.}.
   5 ноября (1859 г.) совѣтъ министровъ, подъ предсѣдательствомъ, какъ и всегда, самого государя, обсуждалъ докладъ комитета и записку Ковалевскаго. Вотъ что занесъ Никитенко въ свой "Дневникъ", поговоривъ послѣ этого съ министромъ:
   "Были сильныя прен³я. Впрочемъ, сл³ян³е "бюро де-прессъ" съ главнымъ управлен³емъ цензуры не встрѣтило сопротивлен³я. Это дѣло, повидимому, рѣшенное. Но вообще въ ходѣ цензурно-литературныхъ дѣлъ являются два непр³ятныя обстоятельства. Во-первыхъ, государь оказывается сильно нерасположеннымъ къ литературѣ. Всѣ благородные, разумные и справедливые доводы министра въ защиту ея, кажется, не произвели большого впечатлѣн³я на умъ его, предубѣжденный ревнителями молчан³я и безсмысл³я. Во-вторыхъ, цензуру намѣреваются отдѣлить отъ министерства народнаго просвѣщен³я. Это будетъ важная мѣра, но едва-ли полезная самому правительству"...
   Въ слѣдующ³й четвергъ, - день засѣдан³я совѣта министровъ, - 12 ноября, по иниц³ативѣ самого же Ковалевскаго, послѣдовало высочайшее повелѣн³е: "1) Главное управлен³е цензуры отдѣлить отъ министерства народнаго просвѣщен³я и составить изъ онаго, подъ предсѣдательствомъ того лица, которое будетъ избрано е. и. в., особое офиц³альное государственное учрежден³е, для исключительнаго и непосредственнаго завѣдыван³я цензурою въ импер³и и Царствѣ Польскомъ. 2) Комитетъ по дѣламъ книгопечатан³я, въ нынѣшнемъ его составѣ, слить съ преобразуемымъ главнымъ управлен³емъ цензуры. 3) Министру народнаго просвѣщен³я взять обратно внесенный имъ въ государственный совѣтъ проектъ цензурнаго устава и передать оный тому лицу, которое будетъ назначено государемъ импраторомъ для предсѣдательствован³я въ главномъ управлен³и цензуры и на которое будетъ е. в. возложено составлен³е подробныхъ соображен³й объ устройствѣ главнаго управлен³я и о прочихъ предметахъ, до цензурнаго дѣла относящихся" {Ibidem, 65-67.}.
   Этимъ лицомъ былъ избранъ... бар. M. A. Корфъ. 21 ноября Никитенко записалъ: "роль моя по комитету книгопечатан³я кончена".
   Въ концѣ концовъ предполагаемое отдѣлен³е главнаго управлен³я не состоялось, оно было слегка лишь преобразовано, a 24 января 1860 г. комитетъ по дѣламъ книгопечатан³я, уже съ 23 октября оставивш³й всякую дѣятельность, - высочайше упраздненъ и слитъ съ главнымъ управлен³емъ.
   Такъ умерло это очень характерное для своего времени "назидательное" учрежден³е. Что же касается правительственнаго органа, то немного позже мысль эта была осуществлена: 1 января 1862 г. Никитенко выпустилъ первый нумеръ воскресшей благодаря Валуеву "Сѣверной Почты" {"Сѣверная Почта" издавалась почтовымъ департаментомъ въ 1809-1819 г.г.}, той самой "Почты", которой новый министръ внутреннихъ дѣлъ открывалъ широкую дорогу, разославъ губернаторамъ циркуляръ съ предписан³емъ вмѣнить полиц³и въ обязанность побуждать подписываться на новый органъ, - "такъ какъ эта газета правительственная и должна противодѣйствовать русской прессѣ"... За подлинность этого циркуляра ручается самъ очень обезкураженный имъ редакторъ... {"Рус. Старина", 1891 г., II, 333-334.}.
   Теперь, полагаю, читатель можетъ съ фактами въ рукахъ отвѣтить на вопросы, поставленные въ началѣ этого очерка... Кромѣ того, ясна, вѣроятно, и полная неудача попытки воспитывать общество путемъ учрежден³й, аналогичныхъ потерпѣвшему поражен³е русскому "Bureau de la presse".
  
  

ѲАДДЕЙ БУЛГАРИНЪ.

Ѳаддей Булгаринъ.

   Въ прошломъ русской журналистики есть одно имя, еще и до сихъ поръ произносимое съ отвращен³емъ и презрѣн³емъ. Сказать: "Ѳаддей Булгаринъ" - значитъ возобновить въ памяти фигуру доносчика-добровольца; назвать теперь кого-нибудь этимъ именемъ - значитъ оскорбить его. Цѣлое сорокалѣт³е въ недолгой жизни русской журналистики, съ 1819 по 1859 г., тѣсно связано съ этой личностью. Каждый, интересующ³йся эпохами Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Бѣлинскаго, встрѣчается съ Булгаринымъ; ни одно сочинен³е по истор³и этого пер³ода, ни одинъ томъ относящихся къ нему воспоминан³й не могли обойтись безъ упоминан³я этого имени. Фигура эта при всемъ своемъ ничтожествѣ слишкомъ замѣтна - Булгаринъ былъ не одинъ. Его окружали сподвижники. И какъ представитель извѣстной группы литераторовъ, Булгаринъ, несомнѣнно, былъ результатомъ тѣхъ общихъ услов³й, которыя регулировали тогда печатное выражен³е общественной мысли. Не будь тогда того взгляда на литературу, который красной нитью проходилъ черезъ всю эпоху подвиговъ Булгарина, Булгарины не существовали бы; русская литература и русское общество сумѣли бы съ ними справиться. Но этого сдѣлать имъ не пришлось, и фигура Ѳаддея Булгарина стоитъ теперь передъ нами во весь свой ростъ.
   Вотъ почему, освѣщая всѣ обстоятельства, сопровождавш³я жизнь русской литературы 20-хъ, 30-хъ, 40-хъ и 50-хъ годовъ, пройти мимо нея нѣтъ никакой возможности
   А, между тѣмъ, прошли... О Булгаринѣ, какъ доносчикѣ, нѣтъ сколько-нибудь подробной работы. Считается, что онъ достаточно извѣстенъ, a на самомъ дѣлѣ, это далеко не такъ и именно для современнаго читателя.
  

Б³ограф³я Булгарина до 1825 г. Письмо Потапову и прошен³е государю.

  
   Начнемъ съ б³ограф³и Булгарина до его весьма непочетной "извѣстности".
   Въ 1794 г., въ разгаръ польской революц³и, нѣк³й Бенедиктъ Булгаринъ убилъ генерала Воронова, за что и былъ сосланъ въ Сибирь. Жена его съ пятилѣтнимъ сыномъ Ѳаддеемъ (родившимся 24 ³юня 1789 г.) отправилась въ Петербургъ и не безъ хлопотъ опредѣлила мальчика, въ 1798 г., въ сухопутный (нынѣ 1-й) кадетск³й корпусъ. Въ 1806 г., успѣшно окончивъ учен³е, Булгаринъ, съ чиномъ корнета, былъ опредѣленъ въ уланск³й Е. И. В. Государя Цесаревича полкъ. Жизнь въ Петербургѣ онъ велъ довольно разгульную, что, впрочемъ, тогда не было исключен³емъ изъ общихъ офицерскихъ нравовъ... Вскорѣ онъ попалъ въ кампан³ю 1806-1807 г.г.., и получилъ на саблю аннинск³й темлякъ. Подъ Фридландомъ онъ былъ раненъ въ животъ и, лежа въ кенигсбергскомъ лазаретѣ, встрѣтился со многими своими соотечественниками-поляками, служившими въ наполеоновской арм³и. Они приглашали Булгарина перейти къ французамъ, но онъ отвѣчалъ, что теперь это было бы безчестно. По возвращен³и изъ похода въ Финлянд³ю, Булгаринъ написалъ злую сатиру на полкового командира и за это, въ началѣ 1809 г., былъ переведенъ въ кронштадтск³й гарнизонный полкъ; въ серединѣ слѣдующаго года онъ перевелся въ Ямбургск³й уланск³й полкъ. Здѣсь Булгаринъ былъ плохо аттестованъ и 10 мая 1S11 г. уволенъ отъ службы. Это произошло въ Ревелѣ.
   Булгаринъ до того опустился, что, ставъ прихлебателемъ y писарей полковой канцеляр³и, выходилъ на городской бульваръ, гдѣ протягивалъ гуляющимъ руку за милостыней, при этомъ всегда въ литературныхъ, a иногда и въ стихотворныхъ выражен³яхъ... Потомъ знакомая ревельцамъ фигура вдругъ исчезала - Булгаринъ запивалъ горькую. Дошелъ онъ до того, что въ одинъ прекрасный день укралъ y одного офицера пальто... Въ это-то время онъ и рѣшилъ перейти въ польскую арм³ю и съ этою цѣлью поѣхалъ въ Варшаву, откуда въ зван³и рядового отправился въ полкъ, бывш³й уже въ Испан³и. Состоя въ рядахъ французской арм³и и достигнувъ въ ней капитанскаго чина, Булгаринъ, находясь въ корпусѣ маршала Удино, дѣйствовалъ противъ гр. Витгенштейна, что потомъ тщательно скрывалъ... Въ 1814 г. пруссаки взяли его въ плѣнъ, a по прекращен³и войны и обмѣнѣ плѣнныхъ, онъ вернулся въ Варшаву, откуда вскорѣ перебрался въ Петербургъ, женился и сталъ искать покровительства прежнихъ знакомыхъ и пр³ятелей.
   Отсутств³е всякихъ средствъ толкнуло его пойти въ стряпч³е, но, испытавъ на этомъ поприщѣ неудачу и видя, что можно заняться литературою, Булгаринъ, въ 1822 г., вступаетъ на этотъ путь уже окончательно, сдѣлавшись издателемъ журнала "Сѣверный Архивъ", a до того пописывая пустяковыя повѣстушки, историческ³я и географическ³я замѣтки {Все сказанное есть результатъ критической сводки слѣдующихъ иногда противорѣчивыхъ источниковъ: Н. И. Гречъ, - "Ѳ. В. Булгаринъ" (Рус. Стар.", 1871 г. XI), Л. Н. "Военная служба Ѳ. В. Булгарина ("Рус. Стар.", 1874 г.", IV), П. Нащокинъ - Булгаринѣ", "Рус. Арх.", 1884 г., VI), Л. Д. - "Къ истор³и русской литературы" ("Рус. Стар.", 1900 г., IX), Л. Гастфрейндь - "Матер³алы къ б³ограф³и Ѳ. В. Булгарина" ("Литер. Вѣстникъ", 1901 г., IV), Энциклопедическ³й словарь Брокгауза и Ефрона, "Сборникъ историческихъ матер³аловъ" изд. М. Михайлова. 1873 г., 416-417, "Памятники новой русской истор³и", изд. Кашпирева, 1871 г. 403-404, Ф. Вигелъ, "Воспоминан³я", III, ч. 6, М., 1866, 28-29.}. Лишенный характера общаго журнала, "Сѣверный Архивъ" поставилъ своей задачей истор³ю, статистику, путешеств³я и, конечно, при бѣдности журналистики имѣлъ кое-какихъ читателей.
   Понимая необходимость литературныхъ связей, Булгаринъ сумѣлъ сойтись съ лучшею молодежью того времени. Въ числѣ его пр³ятелей и знакомыхъ мы видимъ Грибоѣдова, Рылѣева, братьевъ Бестужевыхъ, Кюхельбекера, Ник. Ив. и Алек. Ив. Тургеневыхъ и др. Чистый душою и довѣрчивый авторъ "Горя отъ ума" до смерти не охладѣлъ къ Булгарину и ему же оставилъ рукопись своей комед³и, принесшую Булгарину не одну тысячу рублей...
   Остановлюсь немного на отношен³яхъ Булгарина и Рылѣева. Когда они познакомились, кажется, неизвѣстно, но уже въ серединѣ 1821 года Рылѣевъ подписывается: "твой другъ", а въ первой книжкѣ альманаха "Полярная Звѣзда" на 1823 г. даже посвящаетъ ему свое стихотворен³е ("Мстиславъ Удалый"). Но въ сентябрѣ 1823 г. между друзьями произошла серьезная размолвка. Дѣло было такъ. А. Е. Воейковъ, поссорившись съ Гречемъ, вышелъ изъ его "Сына Отечества" и сейчасъ же, благодаря родственнику - Жуковскому, получилъ редактирован³е "Русскаго Инвалида", въ которомъ вскорѣ напечаталъ, что тиражъ "Инвалида" больше чѣмъ вдвое тиража "Сына Отечества". Греча и Булгарина это сильно раздосадовало, и вотъ второй изъ нихъ подаетъ прошен³е объ отдачѣ ему въ аренду "выгодной газеты", обязуясь уплачивать казнѣ вдвое противъ Воейкова. Кристаллически чистаго Рылѣева это, разумѣется, взорвало, тѣмъ болѣе, что между конкурентами были пр³ятельск³я отношен³я... Кондрат³й Ѳедоровичъ написалъ Булгарину очень пространное и рѣзкое по опредѣленности письмо, въ концѣ котораго писалъ: "прошу тебя забыть о моемъ существован³и, какъ я забываю о твоемъ: по разному образу чувствован³я и мыслей намъ скорѣе можно быть врагами, нежели пр³ятелями". Булгаринъ немедленно отвѣчалъ, что все это его убиваетъ и т. п.; "прости, братъ, и помни, что ты другого Булгарина для себя не найдешь въ жизни. Анатомируй какъ хочешь всѣхъ до единаго своихъ друзей - Булгарину все еще много останется" - таковъ былъ торжественный заключительный аккордъ покаян³я... Рылѣевъ не придалъ ему значен³я, и натянутыя отношен³я ихъ продолжались до 1825 года. Въ этотъ промежутокъ Булгаринъ старался вновь расположить къ себѣ друга и, должно быть, успѣлъ, потому что въ письмѣ между 14 и 26 марта 1825 г. Рылѣевъ называетъ его "любезнымъ Ѳаддеемъ Венедиктовичемъ", благодаритъ за лестный отзывъ о "Войнаровскомъ" и пишетъ, что "не переставалъ и, вѣрно не перестанетъ любить" его... Хитрый Булгаринъ прикинулся расчувствованнымъ и возвратилъ Рылѣеву письмо съ надписью на верху: "Письмо с³е расцѣловано и орошено слезами. Возвращаю назадъ, ибо подлый м³ръ недостоинъ быть свидѣтелемъ такихъ чувствъ и могъ бы перетолковать, - a я понимаю истинно". Рылѣевъ отослалъ, однако, его обратно, сдѣлавъ тамъ же приписку: "Напрасно отослалъ письмо: я никогда не раскаиваюсь въ чувствахъ, a мнѣн³емъ подлаго м³ра всегда пренебрегаю. Письмо твое и должно остаться y тебя. Прежде нежели увидѣть меня, поговори съ Александромъ Бестужевымъ: онъ можетъ быть сегодня будетъ y тебя" {Всѣ письма Рылѣева и Булгарина другъ къ другу цитирую по "Сочинен³ямъ и перепискѣ К. Ѳ. Рылѣева" изд. 2-е, подъ редакц³ей П. А. Ефремова, въ которыя они вошли безъ тѣхъ ошибокъ, как³я сдѣланы въ "Рус. Старинѣ" (1871 г., No 1) и "Девятнадцатомъ вѣкѣ" (кн. I). Не могу не замѣтить, что издан³е "Сочинен³й" Рылѣева подъ редакц³ею М. Н. Мазаева (1893 г.) журналомъ "Сѣверъ" въ сущности редактировано какъ будто г. Ефремовымъ: такъ точно списаны всѣ его примѣчан³я и пояснен³я...}.
   Вотъ какъ Булгаринъ умѣлъ приворожить къ себѣ этого честнаго человѣка... Правда, нѣкоторые относились къ нему, какъ къ "балаганному фигляру, приманивающему людъ въ свою комедь кривлян³ями и площадными прибаутками"; друг³е цѣнили его, какъ интереснаго разсказчика. Но какъ бы то ни было, Булгаринъ вращался въ средѣ лучшаго, что давала тогда петербургская интеллигенц³я.
   Одновременно онъ сблизился, однако, и съ тѣми низинами, гдѣ обдѣлывали свои темныя дѣла Магницк³е и Руничи; сумѣлъ снискать расположен³е Аракчеева, не пропустилъ и И. П. Скобелева, - вѣрнаго агента тайнаго надзора, тогда еще не переданнаго Бенкендорфу. Но эта оборотная сторона медали не была видна энтуз³астамъ середины 20-хъ годовъ. А. Бестужевъ и Рылѣевъ, издавая "Полярную Звѣзду" на 1825 г. печатали тамъ Булгарина, не зная, какую змѣю они отогрѣвали на своей груди {Тамъ помѣщенъ его разсказъ; "Еще военныя шутки"; въ "Полярной Звѣздѣ" на 1823 г. три его вещи: "Раздѣлъ наслѣдства", "Военная шутка" и "Освобожден³е Трембовли"; - на 1824 г - "Модная лавка". Такимъ образомъ онъ участвовалъ во всей "Полярной Звѣздѣ".}. Булгаринъ всячески старался подлаживаться подъ господствовавшее настроен³е образованной молодежи, и если даже ничего не зналъ о заговорѣ, то, конечно, на словахъ сочувствовалъ конституц³оннымъ стремлен³ямъ декабристовъ. Его любимая поговорка была: "Варвара мнѣ тетка, a правда сестра"... Только передъ самой катастрофой 14 декабря когда Булгаринъ, благодаря искательству y Аракчеева и Шишкова, былъ уже издателемъ газеты "Сѣверная Пчела" и сразу же неумѣло раскрылъ свои крапленыя карты, ставъ грубымъ льстецомъ власти и высшей бюрократ³и, - его начали понимать уже не только, какъ безвреднаго паяца и болтуна... Какъ-то разъ, очень раздраженный пресмыкательствомъ булгаринской газеты, Рылѣевъ крикнулъ: "Когда случится революц³я, мы тебѣ на "Сѣверной Пчелѣ" голову отрубимъ!..." И это былъ, несомнѣнно, голосъ не одного автора "Думъ", даже не исключительно его кружка {"Рус. Старина", 1873 г., IV, 466; Т. Сосновск³й - "А. С. Грибоѣдовъ" ("Рус. Старина". 1874 г., VI); М. Бестужевъ - "3аписки" (Рус. Старина". 1881 г. XI): С. Венгеровъ - "Ежедневная печать конца дореформенной эпохи" ("Лит. Вѣстникъ", 1902 г., VIII): М. Семевск³й - "Альманахъ" "Звѣздочка на 1826 г." ("Рус. Архивъ", 1869 г., IV), Н. Гречъ - . В. Булгаринъ" ("Рус. Старина" 1874 г. XI); "И. П. Скобелевъ и Ѳ. В. Булгаринъ" (Рус Старина", 1895 г., XI), П. Каратыгинъ - "Записки", ("Рус. Старина" 1873 г., II); В. Инсарск³й - "Записки" ("Рус. Старина", 1894 г., II); "Изъ бумагъ Рылѣева" ("Девятнадцатый вѣкъ", I).}...
   Въ 1823 г. Булгаринъ началъ издавать второй журналъ - "Литературные Листки", и въ это время познакомился съ Н. И. Гречемъ. Дружба этихъ двухъ достойныхъ другъ друга людей была закрѣплена съ начала 1825 года совмѣстнымъ издан³емъ "Сѣверной Пчелы", "Сѣвернаго Архива" и "Сына Отечества"; въ 1829 г. "Архивъ" былъ присоединенъ къ "Сыну Отечества" Греча, и, такимъ образомъ, два друга соединились очень крѣпко. Гречъ цѣнилъ въ Булгаринѣ ловкость и пронырство; Булгарину другъ былъ необходимъ по его связямъ и научному цензу...
   Надо-ли говорить, что событ³я 14 декабря 1825 года нисколько не отразились на Булгаринѣ? Успѣвш³й проявить въ "Сѣверномъ Архивѣ", "Литературныхъ Листкахъ" и "Сѣверной Пчелѣ" свою полную благонамѣренность, a въ личныхъ связяхъ и подслуживан³яхъ - готовность по приказан³ю думать такъ или иначе, - Булгаринъ, конечно, былъ оставленъ въ сторонѣ, несмотря на пр³ятельство съ арестованными и повѣшанными. Лишь по какому-то недоразумѣн³ю, очень скоро разсѣянному, онъ былъ взятъ подъ строг³й присмотръ петербургскаго генералъ-губернатора. Извѣщая о таковой высочайшей волѣ, дежурный генералъ главнаго штаба, А. Н. Потаповъ, просилъ также y генералъ-губернатора справку о службѣ "капитана французской арм³и" Булгарина послѣ отставки, такъ какъ она требовалась государемъ. Генералъ-губернаторъ Кутузовъ сообщилъ данныя о прошломъ Булгарина, уже извѣстныя нашимъ читателямъ. Булгаринъ взволновался и немедленно, 12 мая 1826 г., написалъ Потапову слѣдующее очень пространное письмо:
   "Вамъ извѣстно, что будучи произведенъ въ офицеры, въ весьма молодыхъ лѣтахъ, въ Уланск³й его императорскаго высочества государя наслѣдника и великаго князя Константина Павловича полкъ, я дѣлалъ школьническ³я шалости, увлекаясь примѣрами товарищей и пылкостью моего характера. Полагаю, что не безызвѣстно вашему превосходительству, что не взирая на с³е, я оставилъ по себѣ въ полку память честнаго человѣка и не труса и даже имѣлъ случай отличиться въ Фридландскую кампан³ю 1807 и Финляндскую - 1808 годовъ.
   "Принужденъ будучи оставить росс³йскую службу, я въ Варшавѣ, во время существован³я герцогства, увлекся общимъ стремлен³емъ умовъ, страстью къ путешеств³ямъ, блескомъ славы Наполеона и вступилъ въ службу подъ его знамена. Въ извинен³е сего ничего не могу представить, кромѣ польскаго моего происхожден³я и моей неопытности. Всегда, однакожъ, я сохранялъ братскую любовь къ Росс³и и не участвовалъ въ войнѣ 1812 г. Когда въ 1814 г. импер³я Наполеона рушилась, и разнородныя племена, составлявш³я его арм³ю, разбрелись восвояси, какъ послѣ Вавилонскаго столпотворен³я, я въ семъ общемъ хаосѣ, получивъ отъ французскаго правительства видъ, возвратился въ Варшаву. Тогда герцогствомъ Варшавскимъ управляло временное правительство, и членъ онаго генералъ Вавржецк³й, управлявш³й военною частью, удержалъ y себя французск³й видъ, a выдалъ мнѣ другой для свободнаго прожитья въ Гродненской губерн³и. На основан³и сего я получилъ прилагаемый при семъ паспортъ для проѣзда въ Петербургъ, a данный мнѣ видъ временнымъ правлен³емъ Варшавскимъ удержалъ y себя заступивш³й мѣсто гражданскаго губернатора, коего подпись находится на паспортѣ. Съ тѣхъ поръ я оставался въ Петербургѣ и нашедши здѣсь друзей, старыхъ товарищей и покровителей, поселился навсегда, занялся литературою, женился, и на жительство въ столицѣ сперва получилъ позволен³е военнаго губернатора Вязмитинова, который докладывалъ обо мнѣ блаженныя памяти государю императору, a послѣ того - графа Милорадовича.
   "При получен³и позволен³я на издан³е журнала "Сѣверный Архивъ", я, кромѣ вида для проживан³я, представилъ avis принца Невшательскаго (Вертье) и свидѣтельство офицеровъ. Этихъ бумагъ при мнѣ теперь нѣтъ, a находятся онѣ y моей матери, въ деревнѣ, однакожъ, онѣ занесены въ протоколъ цензурнаго комитета. Вотъ краткое и чистосердечное разрѣшен³е вопроса о моемъ зван³и французскаго офицера, которыми наполнены Литва и Полыпа. Засимъ, осмѣливаюсь представить вашему превосходительству мою покорнѣйшую просьбу, которую, если возможно, прошу повергнуть къ стопамъ всемилостивѣйшаго монарха въ такомъ видѣ, въ какомъ я представляю вашему превосходительству.
   "Я десять лѣтъ подвизаюсь на поприщѣ русской словесности въ столицѣ и въ продолжен³е этого времени не подвергнулся ни малѣйшему замѣчан³ю со стороны правительства, какъ въ отношен³и къ моему поведен³ю, такъ и въ отношен³и къ моимъ сочинен³ямъ. Напротивъ того, я имѣлъ счаст³е заслужить благорасположен³е многихъ первостепенныхъ чиновниковъ государства и благоволен³е публики. Ни однимъ поступкомъ, ни одною строкою я въ продолжен³е 10 лѣтъ не погрѣшилъ противъ установленнаго порядка вещей. A десять лѣтъ много времени въ нашей краткой жизни! Напротивъ того, я многими сочинен³ями старался посѣять въ сердцахъ любовь и довѣренность къ престолу и чистую нравственность. Стоитъ взглянуть въ книжку "Сѣвернаго Архива", вышедшую въ свѣтъ тремя днями ранѣе, предъ несчастнымъ днемъ 14 декабря (отпечатанную 8-го декабря), и прочесть мою повѣсть "Бѣдный Макаръ", чтобы удостовѣриться, как³я правила я стараюсь распространять и как³я чувства пр

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (24.11.2012)
Просмотров: 335 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа