Главная » Книги

Лемке Михаил Константинович - Очерки по истории русской цензуры и журналистики Xix столетия, Страница 3

Лемке Михаил Константинович - Очерки по истории русской цензуры и журналистики Xix столетия



я и заслуживающ³я полнаго уважен³я физ³оном³и"...
   Надо-ли говорить, какъ трудно было работать каррикатуристу, когда нельзя было дать "натуры". Понятно поэтому, что карандашъ почти не касался самыхъ животрепещущихъ вопросовъ и фактовъ, а занимался изображен³емъ медоваго мѣсяца новопроизведеннаго прапорщика; издателя, взявшаго въ сотрудники парикмахера; офицера, на котораго надо поскорѣе любоваться, пока онъ не заговорилъ; нѣмца-педагога, сѣкущаго свою Фидельку и то "для зистемъ" etc., etc. Изрѣдка проскакивали так³я каррикатуры, какъ крестьянинъ, несущ³й черезъ болото помѣщика, у котораго подъ мышкой собака и который увѣряетъ, что у всякаго есть свое бремя... Портреты бывали, но как³е? Есть, напримѣръ, рисунокъ, изображающ³й стоящихъ другъ противъ друга Степанова и И. А. Гончарова, цензировавшаго Знакомыхъ; въ рукахъ послѣдняго такой-же рисунокъ на листѣ бумаги, и Гончаровъ говоритъ: "Да, вѣдь, это моя каррикатура! Ну, батюшка, одолжили! А, впрочемъ, печатать позволяется..."
   Литературная сторона была едва-ли ни блѣднѣе. Дальше легкихъ очерковъ и анекдотовъ редакц³я, положимъ, и не обѣщала ничего, но, очевидно, такое замуравливан³е было тоже не добровольнымъ.
   Знакомые испытали на себѣ вполнѣ настоящ³я потребности возрождавшагося общества: послѣднее отнеслось къ нимъ довольно индифферентно; впрочемъ, не могла не имѣть вл³ян³я и цѣна - годъ стоилъ 10 руб. Редакц³я, повидимому, сама понимала мертвенность своей затѣи, что ясно изъ ея "Прощанья съ публикой" въ послѣднемъ номерѣ Листка. "Наша цѣль, - читаемъ тамъ, между прочимъ, - была скромна. Мы только слегка набросали тѣ очерки петербургскихъ нравовъ и особенностей, о которыхъ можно написать цѣлые томы". Далѣе Знакомые, извѣщая о прекращен³и своего издан³я, привѣтствовали основывавшуюся съ января 1859 года Искру, куда переходилъ Степановъ.
   Но начиная издан³е Искры, Степановъ покидалъ не только свое собственное дѣло: онъ уходилъ и изъ Сына Отечества А. B. Старчевскаго, старавшагося воспользоваться общественной страстью къ обличен³ю и открывшаго съ этой цѣлью отдѣлъ каррикатуръ на задней страницѣ номеровъ своего журнала.
   Въ No 27 за 1857 г., отъ 7-го ³юля, редакц³я Сына Отечества заявляетъ, что будетъ сверхъ "обѣщанныхъ въ этомъ году восьми эскизовъ съ картинъ замѣчательнѣйшихъ русскихъ художниковъ, начиная съ ³юля, постоянно помѣщать политипажъ, котораго сюжетъ будетъ заимствованъ исключительно изъ русской жизни, игриво переданъ свободнымъ и ловкимъ карандашемъ г. Анненскаго и исполненъ на деревѣ даровитыми нашими русскими художниками, вырѣзывающими на деревѣ, гг. Сѣряковымъ и Куренковымъ. Этотъ новый еще у насъ, игривый родъ живописи нашей русской школы, мы рѣшились открыть рисунками къ "Губернскимъ очеркамъ" Щедрина. Къ рисункамъ этимъ мы нашли необходимымъ предпослать введен³е, которое представляетъ первый рисунокъ: "Встрѣча пр³ятелей".
   Рисунокъ изображаетъ двухъ мужчинъ, встрѣтившихся въ публичномъ саду, у одного въ рукахъ книжка. Подъ нимъ текстъ:
  
   "- Ого, какой рагланъ {Родъ пальто, тогда моднаго.} на тебѣ! Вѣрно, обстоятельства перемѣнились, видно, ты на хорошемъ жалованьи?
   "- Все также, тѣ же 23 руб. сер., да не въ нихъ дѣло - мѣстечко тепленькое.
   "- Гм!.. А ты читалъ "Губернск³е очерки" Шедрина?
   "- Нѣтъ еще, но вотъ купилъ, говорятъ, хорошая вещь...
   "- Прочти, прочти, книга весьма назидательная".
  
   Съ 28 No и по 38-й помѣщены иллюстрац³и различныхъ сценъ изъ "Губернскихъ очерковъ", снабженныя точными цитатами оттуда. Затѣмъ идутъ уже иллюстрац³и - это вѣрнѣе, чѣмъ каррикатуры, - на всяк³я мелочи жизни, ничего общаго съ серьезной сатирой не имѣющ³я. Въ 45 No находимъ первую въ Сынѣ Отечества работу Степанова: четыре рисунка къ нравамъ журналистики. Они очень блѣдны и по исполнен³ю и по тексту. Болѣе удачна каррикатура на чиновничьи нравы въ 47 No. Затѣмъ до конца года работаетъ уже одинъ Степановъ, то же продолжаетъ и въ слѣдующемъ, 1858, году. Но и тутъ злой, мѣткой, широкой по замыслу сатиры очень мало; въ большинствѣ случаевъ это перепѣвы Щедрина изъ быта мелкаго провинц³альнаго чиновничества, преслѣдован³е общечеловѣческихъ слабостей и т. п.; иногда фигурируетъ пр³ятель Степанова - композиторъ Глинка.
   Текстъ Сына Отечества тоже былъ подгоняемъ съ характеру обличен³й; Старчевск³й пригласилъ Сенковскаго, который и велъ фельетоны "Листокъ барона Брамбеуса". Но съ первыхъ же шаговъ такое оживлен³е журнала встрѣтило препятств³я. Такъ, въ NoNo 38 и 39 за 1857 г. былъ помѣщенъ разсказъ Ивана Кушперева: "Червячки". Министръ народнаго просвѣщен³я, А. С. Норовъ, подъ натискомъ главноуправляющаго путями сообщен³я, извѣстнаго реакц³онера - Чевкина, сдѣлалъ замѣчан³е за пропускъ этого произведен³я петербургскому цензурному комитету; предсѣдатель послѣдняго, князь Щербатовъ, нашелъ необходимымъ выяснить министру свой взглядъ на обнаружен³е злоупотреблен³й вообще и въ своемъ донесен³и писалъ:
   "Польза такихъ статей неопровержима: снимать покровъ съ таящагося злоупотреблен³я, дѣлать его явнымъ, не есть-ли уже нравственно наказывать преступника, а еще болѣе, отвращать другихъ отъ поползновен³я къ пороку, слѣдовательно, обращать ихъ къ добродѣтели?.. При томъ § 14 цензурнаго устава, допускающ³й печатан³е статей "подъ общими чертами осмѣивающихъ общ³е пороки и слабости", очевидно, допускаетъ и настоящую статью" {"Историческ³я свѣдѣн³я о цензурѣ въ Росс³и", Спб., 1862 г., 96-97.}.
   А такъ какъ "Червячки" касались и лицъ военнаго вѣдомства, то Норовъ просилъ заключен³я и военнаго министра, Сухозанета. Послѣдн³й ихъ одобрилъ и сообщилъ Норову, что "по ближайшемъ своемъ разсмотрѣн³и этой статьи, онъ, съ своей стороны, находитъ, что за исключен³емъ въ ней мѣстъ, обозначенныхъ краснымъ карандашомъ, со стороны военнаго вѣдомства не встрѣчается препятств³й къ напечатан³ю оной" {Ibidem, 97.}. Не такъ смотрѣлъ на дѣло подчиненный Сухозанету предсѣдатель военно-цензурнаго комитета, тоже небезызвѣстный мракобѣсъ, баронъ Медемъ. Онъ находилъ, что статья, "заключая въ себѣ оскорбительные и насмѣшливые извѣты насчетъ всѣхъ вообще ротныхъ, эскадронныхъ и полковыхъ командировъ, по точному cмыслу §§ 22 и 6 Высоч. утв. дополнительной инструкц³и къ общему уставу о цензурѣ для руководства военно-цензурнаго комитета, не можетъ быть допущена къ напечатан³ю въ ея настоящемъ видѣ" {Ibidem.}.
   Баронъ Медемъ замѣчалъ при этомъ, что дозволен³е осмѣивать общ³е пороки и слабости "согласовать не трудно съ сохранен³емъ уважен³я къ осмѣиваемому предмету; стоитъ только, чтобы авторъ не представлялъ обнаруживаемыя имъ злоупотреблен³я, какъ явлен³я общ³я, въ той или другой части военнаго правлен³я, а лишь какъ злоупотреблен³я частныхъ лицъ: это принесетъ еще и ту пользу, что откроетъ правительству всѣ тайныя увертки и хитрыя продѣлки злоупотреблен³й" {Ibidem.}. Надо ли говорить, насколько рецептъ Медема не вязался съ § 14 дѣйствовавшаго тогда цензурнаго устава, какъ разъ безусловно запрещавшимъ говорить о лицахъ въ отдѣльности?..
   Норова все это не удовлетворило, и вотъ 7-го октября 1857 года послѣдовалъ приказъ по цензурѣ, гдѣ, указавъ на то, что въ "Червячкахъ" "выставляются въ самой грубой картинѣ личности и дѣйств³я губернскихъ чиновниковъ и въ особенности чиновъ вѣдомства путей сообщен³я", министръ "обращалъ вниман³е на эту статью и вообще на полицейское направлен³е, которое своевольно и неумѣстно принято въ послѣднее время большинствомъ нашихъ пер³одическихъ издан³й. Обязанность цензуры имѣть благоразумное понят³е того, что можно допускать къ печати и чего нельзя, безъ потрясен³я и подрыва общественнаго довѣр³я и уважен³я къ правительственнымъ мѣстамъ и лицамъ. Подтверждаю всѣмъ цензорамъ быть впредь осмотрительнѣе въ пропускѣ статей, которыя дѣлаютъ изъ журналовъ какую-то уголовную палату, а изъ всѣхъ чиновниковъ и администраторовъ, безъ разбора лицъ, - подсудимыхъ журнальному суду" {"Сборникъ постановлен³й etc", 416.}.
   Я привелъ это дѣло, какъ очень ясно опредѣляющее, въ какихъ услов³яхъ приходилось пробиваться сатирѣ и обличен³ю съ самаго начала, какъ осмотрительно нужно порицать тогдашн³я издан³я за безсодержательность и безцвѣтность. Когда обличен³е квалифицируется съ "полицейскимъ направлен³емъ", а открывающее злоупотреблен³я издан³е называется "уголовной палатой", тогда не легко обличителямъ и сравнительно спокойно взяточникамъ, насильникамъ и всякаго рода "усмотрителямъ".
   Одновременно съ Знакомыми второго года ихъ существован³я выходилъ еще Каррикатурный Листокъ К. Д. Данилова, - тоже, хотя и менѣе Степанова, талантливаго художника. Это не было пер³одическое издан³е, но выходило сер³ями по 15 листовъ каждая и, судя по тому, что потребовалось второе издан³е, можно предполагать успѣхъ его у публики. Так³е же больш³е листы, какъ и Знакомыхъ, тѣ же темы, но нѣсколько острѣе, ярче выраженныя. Если Даниловъ былъ менѣе блестящимъ каррикатуристомъ, зато онъ былъ выше Степанова по умѣн³ю дать своему рисунку вполнѣ подходящ³й текстъ, иногда очень смѣшной, иногда до боли грустный. Эта сторона даниловскаго издан³я была въ свое время отмѣчена еще Панаевымъ {"Замѣтки Новаго поэта", "Современникъ", 1858 г., LXVIII, кн. 2, 219.}, слѣдовательно, и тогда принималась въ расчетъ публикой.
   Мнѣ удалось найти только первую сер³ю Каррикатурнаго Листка, но по ней можно судить о цѣломъ издан³и. Очень остроуменъ листъ, озаглавленный "Три эпохи тяжбы" и вооч³ю рисующ³й порядки дореформеннаго суда.

 []

   Не менѣе удаченъ другой - "Люди на зеленомъ полѣ",гдѣ подъ картинкой: "Преферансъ на службѣ", изображающей важнаго начальника и двухъ подчиненныхъ, подписано:
  
   "Начальникъ. Чѣмъ это ты, любезнѣйш³й, бьешь козырнаго туза?
   "Подчиненный. Визитной карточкой-съ вашего превосходительства.
   "Начальникъ. Хе, хе, хе!"
  
   Безусловно жизненнымъ былъ и такой рисунокъ:

 []

   Даниловъ какъ бывш³й правовѣдъ, служилъ въ министерствѣ юстиц³и и не одинъ разъ пользовался гр. Панинымъ для текста своего "Листка". Такъ, напримѣръ, когда вельможа-бюрократъ приказывалъ подчиненному составить вѣдомость о еловыхъ шишкахъ, павшихъ съ деревьевъ назадъ тому 24 года, или - заказать обѣдъ у Донона, - всѣ въ министерствѣ понимали, что это - намеки на формалиста-самодура Панина. Данилову дано было понять, что лучше поскорѣе оставить службу {Н. Колмаковъ. "Гр. В. Н. Панинъ, министръ юстиц³и", "Рус. Старина", 1887 г., XII, 770.}...
   Останавливаюсь на "Листкѣ" Данилова потому, что нигдѣ не нашелъ о немъ ничего болѣе или менѣе доступнаго широкой публикѣ, между тѣмъ, сказаннаго уже достаточно, чтобы считать его заслуживающимъ вниман³я.
  

"Весельчакъ".

  
   Въ пер³одъ 1856-1860 гг. число пер³одическихъ издан³й, политическихъ, общественныхъ и литературныхъ, увеличилось почти втрое. Органовъ сатирическихъ, однако, было не такъ много; они какъ будто не рѣшались выступать, пока не выяснилось, что печать, а въ особенности обличен³е, можетъ имѣть хоть какой-нибудь шансъ на существован³е. Предыдущая эпоха исключала совершенно такую возможность и потому дѣло это было новое. Послѣ Знакомыхъ второго года ихъ издан³я, послѣ преобразован³й въ Сынѣ Отечества, возникаетъ первый, въ сущности, настоящ³й по виду сатирическ³й журналъ - Весельчакъ.
   Въ концѣ 1857 г., книгопродавецъ-издатель Адольфъ Плюшаръ, игравш³й когда-то очень видную роль въ нашей книжной торговлѣ, задумалъ поправить свои уже разстроенныя дѣла и съ этою цѣлью рѣшилъ приняться за издан³е сатирическаго журнала, потребность въ которомъ чувствовалъ нюхомъ опытнаго коммерсанта. Союзъ былъ заключенъ съ замѣтнымъ тогда юмористомъ О. И. Сенковскимъ. Послѣдн³й охотно далъ свое соглас³е и настолько энергично взялся за дѣло, что самъ составилъ "частное письмо къ почтеннѣйшей публикѣ", подписанное: "Иванъ Ивановъ, сынъ Хохотенко-Хлопотуновъ-Пустяковск³й". Издан³е называлось: "Весельчакъ", журналъ всякихъ разныхъ странностей свѣтскихъ, литературныхъ, художественныхъ и иныхъ". Въ "частномъ письмѣ" публика подготовлялась къ соотвѣтственной его встрѣчѣ. Послѣ шутовского разсказа о причинахъ возникновен³я мысли издавать журналъ, Пустяковск³й разсказываетъ свои странств³я по писателямъ, такъ какъ "нужно было найти трехъ-четырехъ умныхъ писателей, отлично смышленныхъ въ глупости", мастеровъ "выдумать важную глупость, сочинить и отдѣлать такъ натурально, какъ будто бы она была сдѣлана или сказана настоящимъ дуракомъ". "Это, сколько я знаю, писалъ Пустяковск³й, удается только его с³ятельству графу Владим³ру Александровичу Соллогубу". Соллогуба онъ не засталъ въ Росс³и, побѣжалъ къ Брамбеусу, отъ него къ H. B. Кукольнику, А. Е. Погосскому, Н. М. Львову, П. Н. Кушнереву, В. Г. Бенедиктову; всѣ дали свое соглас³е принять посильное участ³е. Изъ художниковъ Пустяковск³й пригласилъ Зиччи, Микѣшина и Лебедева.
   Затѣмъ къ читателямъ обращена была такая рѣчь:
  
   "Земля наша широка и обильна, но смѣху въ ней нѣтъ. Люди умные, мужи разумные, послѣ обѣда, вмѣсто того, чтобы пр³ятно посмѣяться ради эстомаха, для движен³я крови и мысли, для здоровья, садятся на весь вечеръ играть въ карты, насиживаютъ себѣ болѣзни или головныя боли и на слѣдующее утро являются къ дѣламъ въ дурномъ расположен³и духа. Смѣху нѣтъ! Приходите смѣяться съ нами, смѣяться надъ нами, надъ ними, надъ собою, надо всѣмъ и обо всемъ смѣяться, лишь бы только не скучать".
  
   Цѣна была за годъ въ Петербургѣ 4 руб., въ Москвѣ 5 p., вездѣ 5 р. 50 к. Форматъ теперешней "Нивы". Редакторомъ былъ Я. Григорьевъ {У г. Лисовскаго ошибочно сказано: "и О. И. Сенковск³й".}.
   1-го февраля 1858 года вышелъ первый нумеръ Весельчака. Заглавная виньетка изображала кабинетъ; на диванѣ, передъ круглымъ столомъ, сидѣли Плюшаръ, Смирдинъ, Григорьевъ и баронъ Брамбеусъ съ трубкой въ зубахъ. Передъ ними стоялъ и очень ихъ, повидимому, забавлялъ самъ Пустяковск³й, теперь уже умышленно, разумѣется, отдѣленный отъ Сенковскаго. Въ двери просовывались головы публики. Виньетка была нарисована М. Микѣшинымъ, ему же принадлежали и почти всѣ остальные рисунки. Пустяковскому принадлежали забавные фельетоны, наиболѣе смѣшное въ номерахъ. Но вотъ въ 6 No объявлено о смерти Сенковскаго, а съ 9-го исчезаетъ и редакторъ Григорьевъ. Изъ сотрудниковъ участвовали какъ разъ не тѣ, которые были анонсированы въ "частномъ письмѣ"; попадаются подписи А. А. Козлова, Канибакса (Г. Блока) и др. Ничего серьезно сатирическаго въ Весельчакѣ не было, остроум³я же и юмора отрицать нельзя. Каррикатуръ, въ сущности, тоже не помѣщали, а лишь иллюстрировали первый чей-нибудь длинный разсказъ. Иллюстрац³и подбирались неумѣло и часто совершенно не оттѣняли текста.
  
   Съ No 18 редакторомъ Весельчака подписывается Н. M. Львовъ, авторъ пресловутыхъ комед³й: "Свѣтъ не безъ добрыхъ людей" и "Предубѣжден³е". Такъ какъ этому quasi-драматургу удалось получить брилл³антовый перстень отъ великаго князя Константина Николаевича, то Плюшаръ не преминулъ, конечно, неоднократно подчеркнуть публикѣ "высок³я достоинства" своего новаго редактора. При Львовѣ начинаютъ сотрудничать В. Толбинъ и П. И. Вейнбергъ, незадолго передъ тѣмъ пр³ѣхавш³й въ Петербургъ изъ Тамбова.
   Львовъ - натуришка очень мелкая и довольно грязноватая - быстро сдѣлалъ Весельчакъ оруж³емъ личной злобы и ненависти, главнымъ образомъ, по адресу Панаева ("Новаго поэта"), весьма неодобрительно отозвавшагося о его комед³яхъ, а затѣмъ - и вообще всего "Современника". Онъ просто писалъ пасквиль за пасквилемъ, клевету за клеветой, но всегда при одномъ изъ двухъ услов³й: или называлъ дѣйствующихъ лицъ вымышленными именами и тогда подписывался полностью, или говорилъ о нихъ прямо, но подписывался "К. И. Журцевъ". Панаевъ и Некрасовъ фигурировали въ громадныхъ статьяхъ: "Опыты б³ограф³и" и "Нѣсколько словъ въ видѣ предислов³я". Все это было очень грязно, пошло, отдавало разухабистымъ кабакомъ и публикѣ даже Весельчака вовсе не такъ нравилось, какъ думалъ клеветникъ. Не давалось проходу и "Сыну Отечества", но не потому, что Весельчакъ принцип³ально не сходился съ благонамѣреннымъ журналомъ, а просто въ силу конкуренц³и. Въ ³юлѣ было выпущено особое прибавлен³е: "Литература и ея странности", вполнѣ соотвѣтствовавшее самому Весельчаку. Съ 80-го No начали помѣщать каррикатуры уже безотносительно къ тексту, но онѣ были очень неудачны - плохой каррикатуристъ Микѣшинъ и не могъ дать въ этой области чего-нибудь выше посредственности. Съ No 45-го Львовъ оставляетъ редакц³ю, а на седьмомъ номерѣ 1859 года Весельчакъ, уже съ редакторомъ А. Козловымъ, прекратилъ свое существован³е.
   Просматривая его за весь пер³одъ издан³я, нельзя не согласиться съ публикой, не давшей совершенно подписки на второй годъ. При Львовѣ Весельчакъ поднялся на ходули и, избѣгая прежняго остроум³я, не умѣлъ избѣжать прежней грубости. Въ немъ остались топорныя замашки, а острота исчезла. "Явлен³емъ литературнымъ Весельчакъ все-таки не сдѣлался" - писалъ Добролюбовъ, просмотрѣвъ нѣсколько отдѣльныхъ номеровъ, и былъ совершенно правъ {"Собран³е сочинен³й", изд. 5-е, II, 228. Кстати, надо исправить ошибку Добролюбова: "Весельчакъ" былъ вполнѣ пер³одическимъ издан³емъ, а не уличнымъ, безсрочнымъ листкомъ.}. Плюшаръ принималъ всяк³я мѣры для распространен³я своего журнала и, повидимому, достигъ этого; по крайней мѣрѣ, вотъ что находимъ у Добролюбова: "въ трактирахъ онъ есть столь же необходимая принадлежность, какъ "Полицейск³я Вѣдомости", на станц³и желѣзной дороги сотни экземпляровъ послѣдняго номера Весельчака красуются вмѣстѣ съ "Пр³ятнымъ собесѣдникомъ" г. Булгарина, "Атакой женскихъ сердецъ" г. Ѳедорова и "Предубѣжден³емъ" г. Львова. Изъ книжнаго магазина присылаютъ вамъ книги: онѣ завернуты въ листокъ Весельчака; въ него же обернутъ вамъ въ лавкѣ папиросы, свѣчи и т. п. На лоткѣ разносчика, подъ яблоками или апельсинами, разостланъ опять Весельчакъ. И, несмотря на такой избытокъ экземпляровъ "Весельчака", ничего нѣтъ труднѣе, какъ достать полный экземпляръ его, съ начала издан³я" {Ibidem.}. Очевидно, нумера раздавались кому угодно, лишь бы рекламироваться. Вотъ почему трудно вѣрится, что у Весельчака была сколько-нибудь замѣтная подписка. Сама редакц³я опредѣляла ее въ 8.000 (см. второе "частное письмо"), Старчевск³й говоритъ о 7.000 ("Ист. Вѣстн." 1892 г., XI), а одинъ изъ современниковъ доходитъ даже до 9.000 подписчиковъ {В. Ивановъ. "Наши сатирическ³е журналы и фельетонная сатира", "Всем³рный Трудъ" 1867 г., VIII.}. Судя по тиражу другихъ, позднѣйшихъ, сатирическихъ издан³й, можно смѣло предположить, что Плюшаръ не имѣлъ болѣе 2.000-2.500 подписчиковъ, потому что и закрытъ Весельчакъ именно по ихъ недостатку.
   Въ сущности, это былъ лишь традиц³онный первый блинъ, тотъ опытъ, который и создалъ лучш³е журналы. Плюшаръ и Львовъ показали, какъ нe слѣдуетъ вести сатирическое издан³е, и въ этомъ вся ихъ заслуга.
   Изъ эпиграммъ Щербины врядъ-ли ни самая удачная, именно на Весельчакъ:
  
   Всѣхъ патр³отовъ "Весельчакъ",
   Тупого юмора кабакъ,
   Приводитъ въ слезы и раздумье
   О нашемъ жалкомъ остроумьѣ.
  

Уличные листки.

  
   Первая половина 1858 года ознаменовалась еще наплывомъ всевозможныхъ уличныхъ листковъ, выбивавшихся изъ силъ посмѣшить публику. Первый такой листокъ - "Смѣхъ" А. Нестерова, вышелъ 1-го марта, черезъ мѣсяцъ послѣ выхода Весельчака, собственно, и вызвавшаго къ жизни всю эту юмористику ужъ черезчуръ низкаго пошиба. Четыре года тому назадъ издатели листковъ наводняли Росс³ю "патр³отическими" брошюрами, имѣя видъ бутафорскихъ рыцарей; теперь они спѣшили заставить ее смѣяться, походя на заурядныхъ, грубыхъ клоуновъ. Я не буду подробно останавливаться на содержан³и этой quasi-юмористики, потому что оно хорошо обрисовано Добролюбовымъ {"Собран³е сочинен³й", изд. 5-е, IV, 224-234.}, а сдѣлаю лишь необходимыя замѣчан³я и нѣкоторыя дополнен³я, поправки.
   Полный списокъ листковъ читатель найдетъ въ трудѣ г. Лисовскаго: "Русская пер³одическая печать 1703-1894 гг." {Выпускъ II, cтр. 35.}, у Добролюбова онъ съ пробѣлами. Изъ тридцати двухъ листковъ только три вышли въ Москвѣ, остальные всѣ - въ Петербургѣ. Въ сущности, это были совершенно безпрограмныя спорадbческ³я издан³я, и потому замѣчан³е г. Лисовскаго, что они имѣли программу подобную Весельчаку, является просто неточностью: почтенный библ³ографъ хотѣлъ, вѣроятно, сказать, что ихъ содержан³е было близко по характеру къ плюшаровскому журналу. Содержан³е ихъ, дѣйствительно, аналогично съ Весельчакомъ, но все-таки, нельзя не признать, что послѣдн³й былъ выше своихъ уличныхъ послѣдователей. Тутъ часто просто-напросто одинъ наборъ словъ, ругательствъ, циничныхъ поговорокъ и пословицъ, и все это гдѣ прикрыто, а гдѣ и нѣтъ ясной аферой, желан³емъ сорвать пятачокъ - обычная цѣна листковъ. Читая Весельчакъ, то смѣешься, при этомъ все-таки, иногда искренно и много, то негодуешь, но все это непосредственно благодаря самому содержан³ю, его сути; читая листки - а мнѣ удалось собрать ихъ болѣе двухъ третей - большею частью поражаешься только тупости и пошлости совершенно часто безграмотныхъ авторовъ; смѣхъ и негодован³е вызываются уже не содержан³емъ, а просто формой изложен³я, способомъ выражен³я. Еще одна черта: хронологически первые листки, все-таки, хоть на что-нибудь похожи, ну, хоть на желан³е сравняться съ Весельчакомъ, послѣдн³е же - исключительная бездарность, безсмысленность и афера. У Добролюбова упомянуто показан³е "Сплетника" объ успѣхѣ "Смѣха", выразившемся въ 13.000 экземплярахъ. "Сплетникъ" сболтнулъ такъ: я знаю лично отъ издателя "Смѣха" - лучшаго листка - что въ суммѣ, во всѣхъ видахъ онъ даже не выпустилъ болѣе 8.000 экземпляровъ, да и тѣ не разошлись. Вообще тиражъ листковъ не оправдалъ ожидан³й издателей и вся эта "юмористика" закончилась къ серединѣ же года, такъ что цензурныя стѣснен³я, о которыхъ я сейчасъ скажу, были, собственно, уже post factum, въ предупрежден³е будущаго.
   У меня есть подлинные цензорск³е экземпляры "Смѣха", изъ которыхъ ясна общая тенденц³я петербургскаго цензурнаго комитета (цензировали въ разное время Бекетовъ и Палаузовъ) по возможности лишить листки значен³я пер³одическаго издан³и. Первый нумеръ "Смѣха" былъ представленъ съ помѣткой No 1; Бекетовъ передѣлалъ единицу на нуль, такъ онъ и вышелъ затѣмъ No 0; а черезъ двѣ недѣли - No 00. Трет³й разъ издатель написалъ уже: No 000, но Бекетовъ совсѣмъ вычеркнулъ это указан³е, и "Смѣхъ" вышелъ съ подзаголовкомъ: "(подъ хрѣномъ)". Въ первомъ нумерѣ вычеркнуты так³я строки, являвш³яся подражан³емъ частнымъ газетнымъ объявлен³ямъ: "Господинъ Вельзевуловъ ищетъ мѣста повара, на такихъ услов³яхъ, что жалованье будетъ получать онъ, а работать вмѣсто него крѣпостной его человѣкъ Никита, или иначе: отпускается отъ господъ въ услужен³е поваръ". Очевидно, къ уличной литературѣ были особенно внимательны и при общей тенденц³и не давать мѣста статьямъ о крѣпостномъ правѣ, боялись даже напоминать о его существован³и... Когда смотришь на эти цензорск³е экземпляры, то положительно недоумѣваешь, какъ можно было тамъ что-либо вычеркивать; ни одной серьезной мысли, ни одного "вреднаго" звука, словомъ, ничего, привлекавшаго взоры тогдашней цензуры.
   Подъ 17 мая 1858 г. Никитенко записалъ въ своемъ "Дневникѣ": "Въ главномъ управлен³и училищъ генералъ-губернаторъ напалъ на несчастные листки, которыхъ развелось нынѣ множество и которые продаются на улицѣ по пяти копеекъ. Это его пугаетъ. Между тѣмъ, въ этихъ листкахъ нѣтъ ничего ни умнаго, ни опаснаго; имъ строго воспрещено печатать что-нибудь, относящееся къ общественнымъ вопросамъ. Это пустая болтовня для утѣхи гостинодворцевъ, грамотныхъ дворниковъ и пр. Одинъ господинъ литераторъ и мнѣ говорилъ, что ихъ слѣдовало бы запретить. - "Зачѣмъ?" отвѣчалъ я. Конечно, это вздоръ, но онъ пр³учаетъ грамотныхъ людей къ чтен³ю; все-таки это лучше, кабака и харчевни" {"Рус. Старина", 1890 г., IX, 597.}. Никитенко не ошибся: 22-го мая, а затѣмъ и 13-го августа министромъ просвѣщен³и были изданы циркуляры, предписывавш³е: "1) руководствоваться въ точности относительно этихъ листковъ высочайшимъ повелѣн³емъ 1850 г. касательно цензуры книгъ для простого народа, 2) воспретить придавать симъ листкамъ наружную форму, исключительно принадлежащую пер³одическимъ издан³ямъ вообще, а въ особенности газетамъ и 3) не допускать въ нихъ никакихъ безнравственныхъ статей, намековъ и выражен³й" {"Сборникъ постановлен³й etc", 429. Названное высоч. повелѣн³е подробно изложено во второмъ очеркѣ.}.
   Но какъ бы ни было мелко и безцвѣтно содержан³е этихъ "Сплетниковъ":, "Смѣховъ", "Рододендроновъ" и tutti quanti, во всякомъ случаѣ, появлен³е ихъ именно и только въ пер³одъ пересмотра и перестройки русской дѣйствительности, въ эпоху обличен³я и протеста, крайне характерно. Это было какъ будто желан³е загладить патр³отическое самодовольство недавней эпохи, посмѣяться надъ тѣмъ, что только наканунѣ воспѣвалось и идеализировалось. Вотъ почему для анализа настроен³я массы фактъ этотъ не можетъ быть пройденъ молчан³емъ.
   Настоящее обличен³е, гроза неправды, неумолимый бичъ сатиры уже готовились: въ концѣ 1858 года появляются объявлен³я объ издан³и съ января Искры.
  

"Искра".

В. С. Курочкинъ и Н. А. Степановъ.

  
   Сначала о самихъ основателяхъ и ближайшихъ руководителяхъ этого и понынѣ лучшаго русскаго сатирическаго журнала - Васил³и Степановичѣ Курочкинѣ и Николаѣ Александровичѣ Степановѣ.
   Къ сожалѣн³ю, все еще нѣтъ сколько-нибудь подробной б³ограф³и Курочкина, поэтому мы принуждены ограничиться лишь немногими свѣдѣн³ями для характеристики этого далеко недюжиннаго человѣка.
   Родился онъ въ 1831 г.; воспитывался въ 1-мъ кадетскомъ корпусѣ, потомъ былъ переведенъ въ Дворянск³й полкъ, который и окончилъ въ 1849 г. прапорщикомъ л.-гв. Гренадерскаго полка. Корпусный учитель словесности, извѣстный переводчикъ и критикъ, - Иринархъ Введенск³й, - видѣлъ въ Курочкинѣ задатки писателя и не мало помогъ ему своими совѣтами и указан³ями. Уже въ Дворянскомъ полку В. С. сталъ издавать журналъ. Вотъ что разсказываетъ объ этомъ однокашникъ его, г. Миклашевск³й: "...въ одну изъ лекц³й Введенскаго мы поднесли ему довольно объемистую тетрадь, величиною въ листъ писчей бумаги; на верхнемъ листѣ перомъ была нарисована хорошенькая виньетка, съ крупною надписью: "Дворянск³й Вѣстникъ". На первой страницѣ с³яли стихи В. С. Курочкина, потомъ какой-то разсказъ въ прозѣ Д. Д. Минаева и, наконецъ, критическ³й отдѣлъ былъ мой; конечно, на второй уже мѣсяцъ журналъ не вышелъ, за недостаткомъ матер³ала {"Дворянск³й полкъ въ 40-хъ годахъ". "Рус. Старина", 1891 г., I, 117.}.
   Въ цитированныхъ воспоминан³яхъ есть описан³е одного эпизода, очень цѣнное для характеристики Курочкина, какъ прекраснаго товарища, - качество его характера перешедшее изъ стѣнъ Дворянскаго полка въ жизнь до самой могилы.

 []

   При командирѣ полка Г. кадетъ кормили очень плохо, а помѣщен³й совсѣмъ почти не отапливали. Холода стояли страшные, и вотъ однажды кадеты рѣшили истопить печи ясеневыми табуретами, составлявшими ихъ единственную мебель. Командиръ полка немедленно поскакалъ съ докладомъ-жалобой къ великому князю Михаилу Павловичу. Велик³й князь приказалъ всѣхъ высѣчь, зачинщиковъ сдать въ солдаты, выпускъ отсрочить на годъ, сбавить всѣмъ по баллу за поведен³е и не пускать въ отпускъ всѣхъ впредь до особаго приказан³я. Все это было исполнено. Между тѣмъ, приближался 25-тилѣтн³й юбилей Михаила Павловича, Курочкину пришла въ голову мысль получить амнист³ю товарищей.
  
   "Наконецъ, - разсказываетъ г. Миклашевск³й - насталъ юбилейный день... Не помню ни дня, ни числа, когда это было. Классовъ по этому случаю не было. Замѣтили мы съ утра, что Курочкинъ что-то особенно суетится; ему дали все новенькое, все блестящее, онъ уже одѣлся. Герцыгъ (ротный командиръ) пр³ѣхалъ тоже въ полной парадной формѣ, со всею тщательностью осмотрѣлъ Курочкина и всю его аммуниц³ю, обративъ вниман³е даже на сапоги. Оказалось, наконецъ, что Васил³й Курочкинъ сочинилъ ко дню юбилея великаго князя стихи; его вмѣстѣ со стихами везли во дворецъ представить юбиляру. Всѣхъ стиховъ не помню, но вотъ ихъ первый куплетъ:
  
   "Въ велик³й день воспоминан³я
   Твоихъ дѣян³й и заслугъ,
   Пр³йми, какъ дань, символъ признан³я
   Твоихъ младыхъ, но вѣрныхъ слугъ" и т. д.
  
   "Стихи были написаны очень хорошо и хорошимъ языкомъ, мы, однако же не придавали этому никакого особеннаго значен³я и ничего хорошаго для себя не ждали. Въ 4 часа Курочкинъ вернулся изъ дворца вмѣстѣ съ Герцыгомъ. Мы, конечно, его обступили; прелестный брилл³антовый перстень красовался на правой рукѣ Курочкина, самъ онъ с³ялъ необыкновеннымъ восторгомъ и радостью. Намъ дана была полная амнист³я... Восторгъ былъ полный, каждый чувствовалъ что-то особенное къ Курочкину, тутъ была и благодарность, и уважен³е, и нѣкоторая гордость, что-де и между нами явился поэтъ" {Ibid., 119-124.}.
  
   Приведенный разсказъ, между прочимъ самъ по себѣ свидѣтельствуетъ, до какой степени несправедливы обвинен³я, взведенныя впослѣдств³и на Курочкина, котораго его многочисленные личные враги старались выставить "прислужникомъ-поэтомъ". Какъ читатели сами могутъ убѣдиться, побужден³я юнаго поэта были совсѣмъ иныя, и враги Курочкина (въ томъ числѣ Лѣсковъ) совершенно извращали факты, лишь бы выставить его въ дурномъ свѣтѣ.
   Дворянск³й полкъ былъ оконченъ Курочкинымъ на 18-мъ году. Дѣлая общую характеристику будущаго талантливаго переводчика и редактора Искры, г. Миклашевск³й говоритъ: "Васил³й Курочкинъ, какъ товарищъ, былъ очень странный, какой-то непонятный: то бывало, отъ души, простодушно хохочетъ отъ какихъ-нибудь пустяковъ, то бродитъ угрюмо, и всегда около стѣнки, ни съ кѣмъ не разговариваетъ, и тогда его уже ничѣмъ не разсмѣшите, что-то болтаетъ и бормочетъ самъ съ собой. На его лицѣ была какая-то ирон³я, такъ бы вотъ, кажется, и осмѣялъ всѣхъ и все; онъ какъ будто всѣхъ чуждался, всѣхъ избѣгалъ, но въ сущности это была очень мягкая, дѣтски-прямодушная и далеко не заносчивая натура... Переводить Беранже онъ началъ еще въ стѣнахъ Дворянскаго полка, скрывая объ этомъ отъ всѣхъ; весьма немногимъ читалъ онъ свои произведен³я..." {Ibid, 124-125.}.
   Офицеромъ Курочкинъ пробылъ около трехъ лѣтъ, - "проведя годъ на гауптвахтѣ, куда попалъ, по словамъ г. Скабичевскаго, по суду за самовольное оставлен³е взвода, возвращавшагося съ парада, что было замѣчено императоромъ Николаемъ... Затѣмъ, по приговору полевого суда, онъ былъ посаженъ на мѣсяцъ въ крѣпость, послѣ чего попытался было вступить въ военную академ³ю, но это ему не удалось, и онъ вышелъ въ отставку изъ военной службы. Не имѣя средствъ, Курочкинъ опредѣлился въ вѣдомство путей сообщен³я, на жалованье въ 14 руб. въ мѣсяцъ, которымъ и довольствовался въ течен³е почти двухъ лѣтъ, до получен³я пятидесятирублеваго мѣста" {"Истор³я нов. рус. литературы", изд. 3-е, 459-460.}.
   Но путейская служба, да еще за канцелярскимъ столомъ, не могла, разумѣется, заполнить даже и частично внутреннюю жизнь кипучей натуры. В. С. серьезно занимается своимъ литературнымъ образован³емъ и съ 1855 года начинаетъ печататься въ "Сынѣ Отечества", потомъ въ "С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ", "Современникѣ" и др. издан³яхъ и въ короткое время дѣлается очень популярнымъ, благодаря талантливымъ переводамъ Беранже, которыми онъ по преимуществу и прославился. Переводы другихъ авторовъ - Мольера, Гюго, Барбье, Шимлера и пр.- не были такъ блестящи. Но Беранже всецѣло обязанъ Курочкину своимъ успѣхомъ въ Росс³и. При первой возможности жить на литературный заработокъ, В. С. совершенно бросилъ службу и окунулся въ писательское дѣло со всѣми его радостями, горестями и печалями. Знавш³й его довольно близко, г. Скабичевск³й характеризуетъ Курочкина, какъ горячаго энтуз³аста всѣхъ передовыхъ идей своего времени, какъ неподкупнаго рыцаря, всегда свято чтившаго славныя имена Бѣлинскаго, Добролюбова, Герцена, всегда готоваго на бой за внесенные ими идеалы. "Въ та же время въ практической жизни это было дитя, блуждающее въ лѣсу. Не говоря о какихъ-либо своекорыстныхъ заботахъ и разсчетахъ, онъ и въ дѣлѣ общественнаго служен³я не помышлялъ о завтрашнемъ днѣ и, какъ истинный сынъ вѣка, жилъ увлечен³емъ сегодняшняго протеста. Это была чистая, прозрачная душа, чуждая какой-либо раздвоенности или затаенности; у Курочкина не было ничего на душѣ, чего не было бы на языкѣ" {Ibid. 400.}. Эту характеристику можно считать совершенно вѣрной: ей не противорѣчатъ тѣ изъ знавшихъ Курочкина, которые не состояли въ рядахъ его личныхъ враговъ; изъ разспросовъ нѣкоторыхъ и теперь еще живыхъ его товарищей и знакомыхъ я вынесъ совершенно аналогичное впечатлѣн³е.
   Но почему-то г. Скабичевск³й умолчалъ о двухъ важныхъ явлен³яхъ въ жизни Курочкина: о его страсти къ вину и о неудачномъ бракѣ. Въ данномъ случаѣ такая "скромность" неумѣстна, потому что понять всего Курочкина безъ этихъ двухъ обстоятельствъ почти невозможно. Когда Васил³й Степановичъ бывалъ въ веселомъ обществѣ, онъ считался общимъ забавникомъ и острякомъ, шутилъ и каламбурилъ, словомъ, снаружи походилъ, пожалуй, на своего излюбленнаго французскаго автора. Но въ душѣ его происходила постоянная борьба именно вслѣдств³е разлада въ семейной жизни, вслѣдств³е брака на совершенно неразвитой женщинѣ, которую знали всѣ пр³ятели Курочкина {Любопытно, что и Беранже женился неудачно.}. Не созволяя себѣ никакихъ разоблачен³й интимнаго свойства, я все же не могу не указать на это обстоятельство, пользуясь свидѣтельствами Н. К. Михайловскаго, В. Р. Щиглева, H. А. Лейкина, А. Г. Шиле, П. К. Мартьянова и другихъ.
   Вотъ что, между прочимъ, пишетъ первый изъ нихъ: "По тогдашней моей молодости, я считалъ В. С. очень веселымъ человѣкомъ. Можетъ быть, вино дѣйствовало на него иногда и угнетающимъ образомъ, но я его такимъ не видалъ. На моихъ глазахъ вино только усиливало его добродушную веселость и остроум³е, онъ сыпалъ каламбурами, остротами, экспромтами, смѣшилъ и самъ хохоталъ. А между тѣмъ, какъ я оцѣнилъ впослѣдств³и, съ этимъ смѣхомъ сочеталось глубокое и постоянное горе, даже не одно, а, по крайней мѣрѣ, два горя {"Литер. воспоминан³я и современ. смута", I, 32-37. Въ сентябрьской книжкѣ "М³ра Божьяго" за 1903 г., сынъ Н. А. Степанова, С. Н. Степановъ, помѣстилъ небольшое "письмо въ редакц³ю" съ цѣлью "указать на нѣкоторыя неточности", вкравш³яся въ мою статью, предлагаемую здѣсь вниман³ю читателя. Такъ, онъ, между прочимъ, пишетъ: "несправедливо было бы говорить о Курочкинѣ, какъ о человѣкѣ, одержимомъ страстью къ вину. Дѣйствительно, онъ любилъ выпить въ веселой компан³и, но пьяницей (какъ мног³е люди того времени) онъ никогда не былъ". Пьяницей не называю Курочкина и я, а все сказанное мною подтверждаетъ и самъ г. Степановъ, не расходящ³йся, въ сущности, съ показан³ями друзей и пр³ятелей Васил³я Степановича. Въ чемъ же здѣсь моя неточность?}. Дальше авторъ называетъ эти два горя; одно - необходимость жертвовать собственнымъ талантомъ, тратя силы и время на черную редакторскую работу, другое - "услов³я его семейной жизни". По словамъ H. K. Михайловскаго, "Курочкинъ топилъ свое горе въ винѣ". Мартьяновъ подробнѣе остановился на этомъ второмъ горѣ. "Редакторъ Искры - пишетъ онъ - былъ человѣкъ строгихъ правилъ, твердый и рѣшительный. Его положительность и неуклонность въ принятомъ рѣшен³и была извѣстна. Но во всемъ, касавшемся лично его и семейныхъ дѣлъ, онъ находился подъ вл³ян³емъ этой простой и необразованной женщины. Во всѣхъ его домашнихъ столкновен³яхъ съ нею ей стоило только нахмуриться, возвысить голосъ, прикрикнуть - и бѣдный В. С., по мѣткому его выражен³ю, "старался устраниться", стушевывался, умолкалъ или уходилъ прочь" {"Дѣла и люди вѣка", 1893 г., I, 222.}. Я не знаю точнаго времени женитьбы Курочкина, но есть вѣрныя основан³я предполагать, что она произошла въ первые годы издан³я Искры, по крайней мѣрѣ, не позже.
   По мѣткому выражен³ю Н. К. Михайловскаго, талантъ В. С. былъ "хоровой". "Курочкина, - говоритъ онъ, - занимала преимущественно организаторская сторона дѣла. По свидѣтельству людей, знавшихъ Курочкина въ лучшую пору Искры, онъ былъ положительно душой газеты, настоящимъ дѣятельнымъ ея организаторомъ, собиравшимъ и распредѣлявшимъ подходящ³я силы. Несмотря на все свое авторское самолюб³е, онъ топилъ свой талантъ въ дѣлѣ газеты: здѣсь давалъ мысль, предоставляя выработку формы другимъ, тамъ бралъ на себя только форму, и я думаю, что весьма трудно было бы опредѣлить, что именно принадлежало въ Искрѣ Курочкину и что другимъ. Онъ и создавалъ и вербовалъ солдатъ, и самъ исполнялъ невидную солдатскую работу. Въ этомъ состояла вся его самостоятельная литературная дѣятельность; внѣ Искры онъ былъ только талантливый переводчикъ Беранже. Онъ вполнѣ отвѣчалъ своему собственному идеалу газетнаго человѣка. Я не думаю, чтобы блестящая пора Искры, даже при вполнѣ благопр³ятныхъ услов³яхъ, могла повториться въ жизни Курочкина, но только потому, что жизненныя неудачи сильно помяли его, да и годы взяли свое, хоть онъ умеръ далеко не старымъ человѣкомъ: 42 лѣтъ" {"Собр. соч.", III, 593-600. Тутъ небольшая ошибка: Курочкину въ годъ смерти (1875 г.) было 44 года.}.
   Въ своемъ мѣстѣ читатели ознакомятся съ истор³ей самой Искры, теперь же замѣчу, что послѣ блестящаго своего пер³ода 1859-1864 гг., она изъ года въ годъ влачила все болѣе жалкое существован³е и, наконецъ, прекратилась въ 1873 г. Курочкинъ послѣдн³е годы жизни принужденъ былъ работать въ "Биржевыхъ Вѣдомостяхъ" Полетики и, самъ безпечный всю свою жизнь, умеръ отъ безпечности врача, сдѣлавшаго ему усиленное подкожное вспрыскиван³е морф³я.
   На похороны собрались человѣкъ тридцать-сорокъ литераторовъ, но больше никого не было... Курочкина забыли; не помнятъ его и теперь, а надо бы помнить...

 []

   Николай Александровичъ Степановъ родился въ 1807 г., съ ранняго дѣтства рисовалъ каррикатуры на окружающихъ, воспитывался въ московскомъ университетскомъ панс³онѣ, изъ котораго въ 1826 г. былъ выпущенъ съ чиномъ XII класса, и въ слѣдующемъ году отправился въ главное управлен³е Восточной Сибири, съ откомандирован³емъ въ Красноярскъ, гдѣ отецъ его былъ губернаторомъ. Тогдашняя Сибирь, бывшая средоточ³емъ произвола, беззакон³я и взяточничества въ высшей степени возможнаго въ Росс³и - вдохновила Степанова, и вотъ онъ надумываетъ сатирическ³й журналъ - "Минусинск³й Раскрыватель". Изъ затѣи ничего не вышло, но, какъ попытка въ 1828 году, она очень характерна. Въ 1833 г. Н. А. ѣдетъ въ Петербургъ и поступаетъ въ департаментъ государственнаго казначейства. Страсть съ каррикатурѣ, преимущественно на чиновничество, не ослабѣваетъ. Вскорѣ, по мѣрѣ расширен³я умственнаго горизонта, поле ея расширяется... Осенью 1843 г. Степановъ женится на сестрѣ композитора Даргомыжскаго, а немного спустя выходитъ въ отставку съ чиномъ статскаго совѣтника и Владим³ромъ 4-й степени. Публичное "крещен³е своего карандаша" H. А. получаетъ въ "Ералашѣ" Неваховича (сатирическ³й журналъ 1846-1849 гг,); въ 1848 г. выпускаетъ свои каррикатуры въ "Иллюстрированномъ Альманахѣ" "Современника" {Г. Трубачевъ, свѣдѣн³ями котораго о Степановѣ поневолѣ приходится пользоваться, впадаетъ въ очень большую ошибку, говоря, что Н. А. "посылались на предварительный просмотръ и одобрен³е" всѣ статьи альманаха и что это происходило потому, что, "можетъ быть, Панаевъ и Некрасовъ находили, что Степановъ компетентнѣе ихъ въ оцѣнкѣ литературныхъ произведен³й". Во-первыхъ, уже одно имя Бѣлинскаго, при жизни котораго альманахъ былъ разрѣшенъ сначала цензурой - гарант³я за невмѣшательство въ литературное дѣло чужого человѣка, даже и бывшаго пайщикомъ альманаха; во-вторыхъ, можно-ли серьезно говорить это наивное "можетъ быть"? Надо не знать совершенно ни Панаева, ни тѣмъ болѣе Некрасова, чтобы дѣлать так³я предположен³я. Подробности объ альманахѣ читатель найдетъ въ воспоминан³яхъ А. Я. Головачевой-Панаевой: "Русск³е писатели и артисты", а также ниже въ моемъ второмъ очеркѣ.}, а въ слѣдующемъ - вмѣстѣ со своимъ зятемъ Даргомыжскимъ издаетъ "Музыкальный альбомъ".
   Цензоръ нашелъ, что въ иллюстрац³яхъ альманаха легко узнать каррикатурные портреты многихъ лицъ, очень извѣстныхъ публикѣ (Кукольника, Булгарина, Краевскаго, Брандта, Каратыгиныхъ и др.). Когда же редакц³я указала на соглас³е нарисованныхъ лицъ - этотъ обычай пользовался прочностью традиц³и вплоть до наступлен³я эпохи обличен³я, - цензоръ отвѣтилъ, что, - "допустивъ однажды каррикатуры литераторовъ и артистовъ, цензура встрѣтитъ, несомнѣнно, большее затруднен³е впослѣдств³и. Пущенныя въ ходъ каррикатуры не остановятся на однихъ литераторахъ и артистахъ. Любители издан³й этого рада захотятъ потомъ выводить въ нихъ администраторовъ, а, наконецъ - и освободиться отъ необходимости отбирать на это соглас³е" {"Цензура въ царствован³е императора Николая I", "Рус, Старина", 1903 г., VIII, 411.}.
   Въ то же время Степановъ лѣпитъ статуэтки-каррикатуры и бюстики выдающихся современниковъ, успѣхъ которыхъ вначалѣ превосходитъ всѣ ожидан³я: въ мин³атюрѣ они появились въ видѣ фарфоровыхъ пробокъ и гутаперчевыхъ куколъ и продавались просто на улицахъ {П. Каратыгинъ, "Сѣверна

Другие авторы
  • Даниловский Густав
  • Де-Пуле Михаил Федорович
  • Карелин Владимир Александрович
  • Мятлев Иван Петрович
  • Линев Дмитрий Александрович
  • Крылов Иван Андреевич
  • Белоголовый Николай Андреевич
  • Энгельгардт Михаил Александрович
  • Беккер Густаво Адольфо
  • Христофоров Александр Христофорович
  • Другие произведения
  • Аксаков Иван Сергеевич - В чем сила России?
  • Княжнин Яков Борисович - Скупой
  • Гиляровский Владимир Алексеевич - Н. И. Морозов. Знакомство с В. А. Гиляровским. Гиляровский в жизни.
  • Станюкович Константин Михайлович - Матросский линч
  • Станюкович Константин Михайлович - Петербургские карьеры
  • Решетников Федор Михайлович - Кумушка Мирониха
  • Шекспир Вильям - Все хорошо, что хорошо кончается
  • Успенский Глеб Иванович - Успенский Г. И.: Биобиблиографическая справка
  • Свенцицкий Валентин Павлович - Бог или царь?
  • Аксаков Сергей Тимофеевич - Статьи и заметки
  • Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (24.11.2012)
    Просмотров: 360 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа