Менар Феликс - От Дельги до Канпура. Эпизод из истории восстания в Ост-Индии

принадлежалъ къ числу ихъ. Онъ не сказалъ своимъ одновѣрцамъ, что въ домѣ не было Англичанъ, но что Англичанъ не видать въ немъ, и дѣйствительно не былъ клятвопреступникомъ, укрывъ насъ отъ взоровъ уб³йцъ.

   Однако, казалось, что не всѣ эти разбойники вѣрили ему на слово; нѣкоторые прокалывали подушки длинными англ³йскими шпагами. Проникая въ отверст³я рѣшетки, шпаги эти могли насъ ранить; остр³е одной изъ нихъ прошло между моею лѣвою рукою и бедромъ и уткнулось въ помостъ. Страшный обыскъ! Они поступали какъ таможенные пристава съ тюками товаровъ!

   Провидѣн³е спасло насъ. Одинъ изъ Инд³йцевъ, другъ Моггамеда, какъ онъ сказывалъ намъ послѣ, вдругъ воскликнулъ, какъ бы по вдохновен³ю:

   - Въ садъ, въ садъ! Чужеземныя собаки спрятались въ кустахъ!

   И кровожадная стая разбрелась по саду. Долго еще долетали до насъ отголоски неистовыхъ воплей, потомъ они утихали постепенно и наконецъ совершенно смолкли. Моггамедъ поднялъ подушки и возвратилъ намъ свободу. Свободу? Можно ли такъ злоупотреблять это слово!..

   - Рису, рису, кричали мы всѣ вмѣстѣ, томимые голодомъ.

   - Вечеромъ будетъ и рисъ, если дозволитъ Аллахъ, отвѣчалъ Моггамедъ.- Мнѣ не довѣряютъ, за мною присматриваютъ, слѣдятъ за каждымъ шагомъ, зная, что я былъ управителемъ въ вашей фактор³и. Даррогахъ два раза уже меня допрашивалъ; онъ допытывается, куда вы скрылись. Я отвѣчаю, что не знаю, живы вы или нѣтъ, а онъ угрожаетъ мнѣ коломъ, если я скрою истину. Онъ приказалъ отыскивать по домамъ Англичанъ, скрывающихся въ городѣ, и назначилъ цѣну на англ³йск³я головы: по триста руп³й за мужскую голову, по двѣсти пятидесяти за женскую и двѣсти за дѣтскую.

   Мы затрепетали отъ ужаса, онъ замѣтилъ это и, раскаиваясь въ томъ, что сказалъ намъ это, прибавилъ:

   - Не отчаивайтесь однако, сипаи еще не совсѣмъ побѣдили, и ваши солдаты скоро съ ними раздѣлаются. Между тѣмъ положитесь на меня Я не оставлю васъ, пока живъ. Али, владѣлецъ этого дома, знаетъ, что вы здѣсь, но показываетъ, будто это ему неизвѣстно. Права гостепр³имства всегда для него священны, но онъ утверждаетъ, что въ военное время это гостепр³имство должно имѣть свои предѣлы, въ особенности, если оно не было предложено... Онъ далъ мнѣ двое сутокъ сроку, чтобы пр³искать вамъ другое убѣжище; я найду его къ этому времени; не тревожьтесь только, если я позамѣшкаюсь сегодня вечеромъ и немного опоздаю приходомъ... Я повторяю вамъ, за мною слѣдятъ.

   Онъ ушелъ. Мы проведи день въ невыносимой тоскѣ; къ вечеру она еще усилилась.

   Вотъ каково было наше тогдашнее положен³е: Елена, послѣ взрыва только и говорила: "погребъ взорванъ! погребъ взорванъ!" Она сидѣла, не двигаясь съ мѣста. Ребенокъ спалъ. Двѣ женщины лежали на диванѣ, въ страшномъ жару отъ полученныхъ ранъ; за то онѣ не томились, какъ мы, голодомъ. Петерсъ большими шагами прохаживался по залѣ. Я то ложилась, то вставала; голова моя была пуста, до того пуста, что мысли какъ бы терялись въ ней, и я не могла даже возсоздать въ моей памяти образъ милаго Вилля. Вдругъ я вскрикнула и упала безъ чувствъ на диванъ. Очнувшись, я хотѣла встать, чтобы подойдти къ Петерсу, но у меня не стало силъ; онъ самъ подошелъ ко мнѣ и сталъ передо мною на колѣни; онъ ласково говорилъ со мною, но я не слыхала словъ его. Наконецъ онъ заплакалъ, склоня ко мнѣ голову, и слезы его, струясь на мое лицо, вывели меня изъ безпамятства.

   Голодъ истощилъ мои силы; любовь мужа возвратила мнѣ ихъ.

   - Моггамедъ! Моггамедъ! придешь ли ты? простоналъ Петерсъ.

   Потомъ, кидаясь во всѣ стороны по комнатѣ, какъ левъ въ своей клѣткѣ, онъ восклицалъ:

   - Горсть рису, только горсть рису за горсть золота!

   Вдругъ, будто повинуясь внезапному вдохновен³ю, онъ отворилъ дверь въ садъ и исчезъ.

   - Куда ты? вскричала я, тщетно силясь слѣдовать за нимъ.

   Пять минутъ, пять долгихъ, вѣковыхъ минутъ, если можно такъ выразиться, я ожидала его возвращен³я. Сначала, сердце мое перестало биться, и я была какъ неживая. Потомъ страхъ возвратилъ мнѣ жизнь. Я видѣла опасность, которой онъ подвергался, и встала, чтобъ идти къ нему на помощь, но изнеможенная, опять, въ отчаян³и, опустилась на свое мѣсто. Наконецъ онъ возвратился.

   - На, сказалъ онъ, подавая мнѣ зеленые бананы, апельсины и, не помню, еще как³е-то плоды.- Утоли свой голодъ!

   Я поблагодарила его только взоромъ. Мы пригласили на нашъ пиръ раненыхъ женщинъ; плоды утолили ихъ жажду. Елена отвергла все, что отецъ предлагалъ ей. Долю ребенка мы спрятали.

   Моггамедъ цѣлую ночь не возвращался; и на другой день мы тщетно ожидали его. Какъ медленно тянулся этотъ мучительный день, и какъ быстро улетало для насъ срочное время гостепр³имства! Не попался ли Моггамедъ въ плѣнъ? не убитъ ли онъ?

   Безпокойство наше доходило до отчаян³я.

   Какъ только стемнѣло, Петерсъ пошелъ опять на разживу въ садъ и принесъ нѣсколько арбузовъ, которые успокоили и нашъ голодъ и жажду. Когда я ѣла ихъ, мнѣ вошла въ голову эгоистическая мысль, что мужъ мой, ребенокъ и я были болѣе достойны сожалѣн³я, чѣмъ дочь наша и обѣ соучастницы нашихъ бѣдств³й. Безум³е и горячка не спасали насъ отъ голода, какъ спасали ихъ. Елена, однакоже, уступила моимъ просьбамъ и съѣла кусокъ арбуза. Ребенокъ, цѣлый день просивш³й ѣсть, не удовольствовался этимъ скромнымъ ужиномъ; онъ приставалъ, чтобъ ему дали пуддинга, и чтобъ унять и усыпить его, пришлось обѣщать ему пуддингъ на завтрашн³й день. Я никогда не видала такого сонливаго ребенка какъ этотъ.

   Вотъ уже третью ночь жили мы въ этомъ домѣ. Снаружи все было спокойно, и повсемѣстная тишина нарушалась только этими слитными и неопредѣленными звуками, которые всегда носятся надъ большими городами.

   Мужъ мой, изнемогая отъ усталости, спалъ такъ же какъ ребенокъ и раненыя; я не спала; я не могла уснуть, а слышавш³йся мнѣ въ темнотѣ частый шорохъ платья Елены, убѣждалъ меня, что и она не спала. Милая, бѣдная дочь моя! она мечтала о настоящемъ, я мечтала о будущемъ! Я отстраивала въ воображен³и фактор³ю; Вильямсъ, произведенный за свои подвиги въ чинъ капитана, женился на моей дочери; Петерсъ, я и Вилль (онъ былъ мнѣ возвращенъ) отправились на пароходѣ и прибыли въ Англ³ю. Начиналось воспитан³е Вилля.... Въ это время кто-то тихо и отрывисто стукнулъ въ дверь сада. Сначала я думала, что ночная бабочка, кружась въ темнотѣ, случайно налетѣла на дверь, но стукъ раздался во второй разъ, потомъ въ трет³й, съ равными между собою промежутками, и песокъ аллеи хрустѣлъ у самой двери, будто подъ чьими-то ногами.

  

  

   Поднялся прежн³й шумъ, раздались так³е же удары, и мы, приблизясь къ двери, услышали подавленный говоръ нѣсколькихъ человѣческихъ голосовъ.

   - Еслибы это были враги, сказалъ мнѣ Петерсъ,- они не стали бы брать столько предосторожностей; отопремъ дверь.

   Дверь была отперта, вошли двѣ незнакомыя намъ женщины, Инд³янки, или лучше сказать два бѣлыхъ призрака.

   Я сказала "призрака", потому что тогда я всего боялась, и во всякомъ новомъ приключен³и подозрѣвала какую-нибудь новую катастрофу.

   Одна изъ вошедшихъ къ намъ женщинъ присѣла на полъ, и развернула нѣсколько широкихъ бѣлыхъ бумажныхъ мант³й; другая сдѣлала намъ глубок³й реверансъ и указавъ пальцемъ на плащи, сказала:

   - Завернитесь въ эти плащи, и ступайте за нами.

   - Куда же мы пойдемъ? спросилъ Петерсъ.

   - Туда, гдѣ насъ ждетъ Моггамедъ.

   При имени Моггамеда наша недовѣрчивость исчезла, и преобразившись въ туземцевъ, мы тотчасъ оставили залу и садъ, и миновали, не будучи замѣченными, большую часть Серебряной улицы (самой красивой и самой богатой улицы Дельги) и наконецъ Чандни Чаукъ. Это была уже не та улица, которую я осматривала утромъ: ее окаймляли развалины, она была завалена обломками, усѣяна трупами. Самый ураганъ не могъ бы поднять ни одной пылинки съ земли: до того она была смочена кровью!

   Тучи вороновъ поднимались на воздухъ при шумѣ нашихъ шаговъ, колебались нѣсколько времени въ сумракѣ и спускались дальше на новыя груды человѣческихъ тѣлъ; шакалы и собаки бродили повсюду, пожирая руки, ноги и головы, а butchers birds, то-есть тѣ огромные, ненасытные коршуны, которыхъ Бенгальцы называютъ философами, продолжали свою ужасную пирушку, не обращая вниман³я на наше приближен³е; наклонясь надъ трупомъ, они пожирали его внутренности; издали ихъ можно было принять за ночныхъ бродягъ, обирающихъ мертвыхъ послѣ сражен³я.

   Разсвѣтъ едва начинался, и между тѣмъ туземные жители бродили уже по улицамъ, съ тѣмъ же спокойств³емъ и невозмутимымъ хладнокров³емъ, какъ и въ мирное время. Инд³йцы шли совершать обычное омовен³е къ бассейнамъ или къ священнымъ водамъ Джумны; Мусульмане отправлялись въ мечети благодарить Бога за вчерашн³й успѣхъ; но стоило только миновать часамъ молитвы, и это спокойств³е и хладнокров³е уступили бы мѣсто фанатизму, а охота за рыжими людьми и рѣзня начались бы еще въ большемъ размѣрѣ! Мы это знали, и потому спѣшили укрыться въ новомъ своемъ убѣжищѣ. "Скорѣе, скорѣе! бормотала женщина, которая насъ вела, идите скорѣе!"

   Непредвидѣнное препятств³е задержало насъ у ствола того громаднаго дерева, которое называютъ здѣсь деодара (deodara) и листья котораго отѣняютъ улицу во всю ширину. Передъ мечетью Бошимъ Удъ-Даула (Boschim Ud-Dowlah), сложивъ ружья, стоялъ полкъ сипаевъ. Солдаты были въ безпорядкѣ, и съ нашей стороны было бы неблагоразумно протѣсниться въ середину ихъ; приходилось ждать, пока они очистятъ мѣсто. Я слышала, какъ Инд³йцы разказывали, что этотъ полкъ бился весь вчерашн³й день и большую часть ночи, чтобы выгнать изъ мечети десятка два Европейцевъ, которые туда запрятались. Сипаи могли проникнуть въ храмъ не иначе, какъ положивъ на мѣстѣ послѣдняго изъ этихъ Европейцевъ, и теперь собирались идти на Англичанъ, расположившихся за Кабульскими воротами.

   Взойди только солнце, и мы погибли! Нашъ костюмъ становился безполезнымъ, прикрывавш³е насъ плащи спускались только до колѣнъ, и наши ноги, обутыя по-европейски, непремѣнно бы измѣнили намъ!

   Въ ожидан³и, пока улица очистится отъ этаго страшнаго наплыва солдатъ, мы прислонились къ дереву, въ видѣ группы настоящихъ туземцевъ. Вдругъ я замѣтила, что бѣлое полотно моего плаща-туники, полы которой сложила я на груди, начало покрываться крапинками крови вдоль рукъ, что число этихъ крапинокъ увеличивалось, и что онѣ соединялись въ цѣлыя пятна, которыя нечувствительно становились все шире и шире. Откуда бралась эта кровь?.. Изъ моихъ рукъ? изъ моей груди? изъ моихъ плечъ?.. Но вѣдь я не была ранена; я не чувствовала ни малѣйшей боли... Тогда я стала внимательно наблюдать за этими пятнами, начала изучать ихъ образован³е: и что же?.. оказалось, что шелъ кровавый дождь!.. Да! буквально - шелъ кровавый дождь!.. Я взглянула вверхъ и съ перваго взгляда не замѣтила надъ своей головой ничего кромѣ зеленаго свода деодары... Но кинувъ косвенный взглядъ къ окружности этого свода, я увидала, что на его вѣтвяхъ качались обезображенные силуэты нѣсколькихъ повѣшенныхъ; они черными фигурами рисовались на синевѣ неба; инымъ не доставало одного или нѣсколькихъ членовъ, другимъ головы; и съ шеи этихъ-то послѣднихъ жертвъ падалъ кровавый дождь! Почти на каждой крѣпкой вѣтви было по трупу, и я нѣсколько разъ напрасно мѣняла свое мѣсто: кровавый дождь не переставалъ падать!..

   Мнѣ сказали, что это дерево за сто девятнадцать уже лѣтъ служило висѣлицей благороднымъ эмирамъ, когда Надиръ-шахъ съ террассы сосѣдней мечети, приказалъ побить сто тысячъ жителей Дельги.

   Я готова была упасть подъ этимъ деревомъ, и умерла бы тамъ какъ умираютъ подъ упасомъ {Упасъ-Ант³аръ - ядовитое дерево., потому что запахъ крови отравлялъ меня. Наконецъ трубы прозвучали походъ, полкъ двинулся скорымъ маршемъ къ Кабульскимъ воротамъ, и улица очистилась.

   Пять минутъ спустя, мы миновали еще дымивш³яся развалины многихъ громадныхъ здан³й, и наша вожатая ввела насъ въ сарай, загроможденный досками и брусьями, полъ котораго былъ устланъ связками тростниковыхъ и бамбуковыхъ палокъ.

   - Мы здѣсь и останемся? спросилъ Петерсъ.

   Женщина ничего не отвѣчала; она отбросила въ сторону нѣкоторыя изъ этихъ связокъ, и тотчасъ же ярк³й свѣтъ блеснулъ звѣздою въ глубинѣ темнаго прохода.

   - Войдите, сказала женщина.

   Она можно сказать втолкнула насъ одного за другимъ въ этотъ узк³й, скользк³й и весьма крутой проходъ, и исчезла, закрывъ отверст³е тѣми же тростниковыми и бамбуковыми связками.

   Таинственное поведен³е этой женщины не удивляло насъ; будучи послана отъ гоммашада, естественно она должна была брать не мало предосторожностей.

   Мужъ мой, который послѣ всѣхъ вошелъ въ эту яму, съ большимъ трудомъ пробрался впередъ: этотъ проходъ былъ менѣе двухъ футовъ шириною и велъ къ обширной залѣ со сводами; наше вступлен³е въ эту залу было встрѣчено долгимъ двусмысленнымъ говоромъ, полнымъ недовѣр³я; насъ принимали за Инд³йцевъ, и мы сами не знали, кто наши новые товарищи; дымъ отъ двухъ или трехъ смолистыхъ лучинъ до такой степени наполнялъ пространство, что только привычный глазъ могъ различить въ немъ предметы и лица.

   Два или три англ³йскихъ слова, перекинутыя съ той и другой стороны, скоро поселили между нами довѣр³е. Въ залѣ находились женщины, дѣвушки и дѣти, подобныя намъ жертвы возстан³я; одинъ богатый и храбрый Парси отважился спасти ихъ отъ ярости сипаевъ и скрыть въ подземельѣ, въ своихъ садахъ, насаженныхъ на развалинахъ одного изъ дивныхъ дворцевъ Икдрапасты, древняго Дельги.

   Эти женщины и дѣвушки, полунаг³я, вдовы или сироты, то одиноко предавались отчаян³ю, то, собравшись въ группы, утѣшали другъ друга и обрѣтали новое мужество и новыя надежды, цѣлуя своихъ дѣтей и убаюкивая ихъ на колѣняхъ. Онѣ лежали или сидѣли вдоль стѣны на толстомъ слоѣ тростника. Я нашла въ дыму десятка два женщинъ, и сѣла возлѣ одной изъ нихъ - матери, несчастной менѣе меня, потому что она качала на рукахъ ребенка.

   - О, Вилль! мой милый Вилль! вскричала я, падая на тростникъ и бросая завистливый взглядъ на эту женщину.

   - Вы его лишились? спросила она, понявъ смыслъ моего восклицан³я.

   Я не отвѣчала, слезы не давали мнѣ говорить.

   Елена и мальчикъ сѣли рядомъ со мною, двѣ наши служанки нѣсколько дальше, а Петерсъ, какъ бы стыдясь того, что онъ скрывается среди женщинъ, между тѣмъ какъ его соотечественники сражаются у Кабульскихъ воротъ, съ волнен³емъ быстро ходилъ взадъ и впередъ въ неосвѣщенной сторонѣ подземелья.

   Мнѣ казалось, что онъ задумалъ какое-нибудь предпр³ят³е, и я не ошиблась, какъ увидимъ дальше.

   Мысль, безразсудная мысль, что Вилль находился можетъ-быть въ числѣ дѣтей, спавшихъ тамъ и сямъ, въ тѣни, начинала меня томить; я взяла за руку маленькаго Ниля и, опираясь на нее, сдѣлала общ³й смотръ всѣмъ группамъ и лицамъ, скрывавшимся въ этомъ подземельѣ, восклицая на каждомъ шагу:

   - Вилль! не здѣсь ли ты? Вилль! Вилль!

   Ни одинъ ребенокъ не отозвался при этомъ имени; ни одна женщина не возвратила мнѣ моего сокровища.

   Но этотъ смотръ не остался безполезнымъ. Одна пожилая дама узнала моего юнаго спутника и вызвалась взять его подъ свое покровительство; я согласилась, потому что все свое время должна была посвятить попечен³ямъ о своей дочери. Эта дама, полная энерг³и, несмотря на свои лѣта, безпрестанно твердила, что Англичане скоро снова завладѣютъ Дельги. О еслибы Господь исполнилъ ея желан³е и наградилъ ее за самоотвержен³е!

   Двѣ наши служанки также встрѣтили знакомыхъ и оставили насъ однихъ, не поблагодаривъ за наши о нихъ попечен³я. Несчаст³е, какъ и счаст³е, дѣлаетъ людей эгоистами.

   Я чувствовала нѣкоторое удовольств³е, сидя въ своемъ углу только съ мужемъ и съ дочерью; подстилка изъ тростника и сѣно казались мнѣ пр³ятнѣе дивановъ, на которыхъ я еще недавно сидѣла. Но почему не являлся гоммашадъ? Почему женщины, которыя привели насъ сюда, скрылись, не сказавъ ни слова? Петерсъ старался меня успокоить, говоря, что эти женщины, вѣроятно, пошли увѣдомить гоммашада о нашемъ прибыт³и.

   Добрый Парси, не довольствуясь тѣмъ, что далъ намъ защиту, думалъ о нашемъ пропитан³и, и два раза въ день бильги {Носильщики.}, его слуги, приносили намъ по большому кувшину воды и по два котла съ варенымъ рисомъ и бараниной.

   Почти всѣ наши голодныя товарки, исключая двухъ или трехъ, слишкомъ гордыхъ или слабыхъ, съ жадност³ю кидались на эти котлы и хватали пищу пригоршней. Это было безстыдно! Петерсъ вступился и предложилъ брать пищу поочередно; нѣкоторыя изъ нихъ стали бранить его, но большинство послушалось. Какъ теперь гляжу я на моего бѣднаго мужа, какъ онъ, вооружась двeмя кусками дерева, изъ которыхъ одинъ былъ заостренъ, а другой выточенъ въ видѣ лопатки, клалъ въ руки каждой несчастной по куску баранины и по горсти риса.

   Мало-по-малу робость исчезла между нами; мы болтали между собою, мѣнялись своими надеждами, считали свои потери, говорили объ отсутствующихъ, оплакивали мертвыхъ, разказывали страшные эпизоды 11 и 12 мая.

   Тогда-то я поняла, почему тутъ были однѣ женщины. За два часа до нашего прихода служители дарога (darogha), т. е. туземнаго префекта полиц³и, посѣщали подземелье и унесли пять находившихся здѣсь раненыхъ мущинъ. Петерсъ пропалъ бы, еслибы полицейск³е сдѣлали новый визитъ!

   Не даромъ дарога берегъ въ эту минуту жизнь женщинъ; онъ надѣялся въ послѣдств³и взять за нихъ хорош³й выкупъ или могъ потушить какой-нибудь бунтъ сипаевъ, отдавъ приказан³е кстати умертвить и этихъ женщинъ.

   Такъ какъ бѣшенство уб³йцъ нѣсколько утолилось 13 числа, то нѣкоторыя изъ этихъ женщинъ, найденныя въ своихъ житницахъ и погребахъ, были захвачены, и тотчасъ же отпущены. Онѣ скрылись здѣсь за неимѣн³емъ другаго убѣжища, и изъ страха встрѣтить на улицахъ кровожадныхъ фанатиковъ. Европейцы, захваченные такимъ же образомъ (13 числа), были всѣ преданы смерти по короткому приговору своего рода военнаго суда, засѣдающаго въ Дьюанъ-Ай-Кассъ (Dewan-I-Kass), великолѣпной мраморной залѣ дворца могольскихъ императоровъ. Дарога объявлялъ въ своей прокламац³и: "съ той минуты, какъ непобѣдимый царь, изгнавъ Англичанъ, возсѣдаетъ на императорск³й тронъ, уб³йства должны прекратиться и правосуд³е войдти въ свои права."

   Итакъ я узнала, во время своего пребыван³я въ этомъ погребу, что Европейцы (мущины), которые укрылись утромъ 11 и 12 мая во дворцѣ, были выдаваемы солдатамъ на уб³йство не иначе, какъ послѣ допроса передъ лицомъ судей и по ихъ приговору.

   Власть царя, 92-лѣтняго старика, существовала только въ воображен³и; въ дѣйствительности царствовалъ и повелѣвалъ одинъ изъ его сыновей, Мирза-Могулъ, и по его-то приказан³ямъ дарога, этотъ магистратъ, учрежденный англ³йскимъ правительствомъ, долженъ былъ, въ присутств³и нѣсколькихъ засѣдателей (ассессоровъ), допрашивать всѣхъ плѣнныхъ Европейцевъ, осуждать на смерть каждаго, кто только оказывалъ 11 числа сопротивлен³е Инд³йцамъ, и щадить жизнь только тѣхъ, которые отрекались отъ Христа!

   Увы! надо сознаться, что нѣкоторые изъ нашихъ соотечественниковъ имѣли низость переидти въ магометанство. Да проститъ ихъ Богъ!

   Мы оставались въ этомъ погребу до 18 мая. Нечистота вредила моему здоровью болѣе нежели лишен³я; наши отвратительныя платья обратились въ лохмотья; мы постоянно были пропитаны потомъ въ этой температурѣ болѣе нежели тропической, и бѣлье гнило у насъ на тѣлѣ; мы не смѣли просить бильговъ дать намъ как³я-нибудь ткани: они пронюхали бы наше золото, и чтобы овладѣть имъ, непремѣнно бы насъ убили; мы могли пользоваться нѣкоторою безопасност³ю только подъ предлогомъ своей бѣдности.

   По счаст³ю, у моей дочери совершился кризисъ: разумъ возвратился къ ней вмѣстѣ съ слезами. На другой день послѣ нашего прихода въ это подземелье, утромъ меня разбудили ея рыдан³я; она сидѣла подперши голову руками; я ласково спросила ее, о чемъ она плачетъ. "О, маменька, отвѣчала она, бросившись ко мнѣ на шею, какъ мы несчастны!"

   Больше она ничего не сказала и рыдала цѣлое утро. Я благодарила Бога за утѣшен³е, которое послалъ онъ мнѣ въ моемъ несчаст³и; съ этой минуты мы разсуждали и надѣялись втроемъ!

   Елена была истинно мужественная, дѣятельная, умная и рѣшительная дѣвушка. А потому, переставъ предаваться слезамъ, она начала придумывать съ отцомъ множество проектовъ о томъ, какъ бы выйдти изъ Дельги и достигнуть аванпостовъ англ³йской арм³и. Мы не могли долго оставаться здѣсь, въ этомъ подземельѣ. Посѣщен³е дарога насъ очень пугало.

   - Я хочу васъ оставить здѣсь, сказалъ Петерсъ,- и идти ночью къ бенгало; можетъ-быть они расхитили и разрушили не все наше имущество; я могу найдти средство устроить дѣло такъ, чтобы намъ можно было выбраться отсюда сухимъ путемъ или водою по направлен³ю къ Агрѣ, и ворочусь къ вамъ. Меня занимаетъ эта мысль со вчерашняго дня.

   - Предположен³е батюшки мнѣ правится, замѣтила Елена: - Но для чего намъ разлучаться?

   - Елена права, сказала я:- да! къ чему намъ разлучаться?

   - Я увѣренъ, что Моггамедъ находится въ бенгало, замѣтилъ Петерсъ.

   - Вильямсъ тоже, прибавила Елена.- Мнѣ снилось, что его не взорвало порохомъ.

   - Почему бы Малабаркѣ не отвести Вилля въ Фактор³ю? думала я съ своей стороны.

   Мы повѣряли другъ другу эти надежды.

   Разговоръ на минуту прервался, и каждый изъ насъ молчалъ, занятый своими мыслями. Но проектъ переправы въ бенгало долженъ былъ совершиться раньше, чѣмъ мы надѣялись.

   Около полуночи, провожавшая насъ Инд³янка появилась у входа въ подземелье, и мы бросились къ ней, требуя извѣст³й о Моггамедѣ.

   - Моггамедъ, сказала она,- былъ...

   И, не владѣя англ³йскимъ языкомъ, она выразительнымъ жестомъ дала намъ понять, что Моггамедъ повѣшенъ...

   Да, несчаст³е дѣлаетъ людей эгоистами, и я сознаюсь безъ стыда, что насъ огорчила не столько самая смерть гоммашада, сколько ея послѣдств³я.

   Бѣднякъ погибъ жертвою своей вѣрности и преданности намъ. И хоть бы эта преданность и вѣрность послужила намъ къ чему-нибудь! Такъ нѣтъ! Мы безъ него не могли ничего сдѣлать. Всѣ проекты Петерса онъ могъ бы исполнить на дѣлѣ; онъ могъ бы отправиться въ фактор³ю, спасъ бы что можно было спасти, и устроилъ бы наше бѣгство въ Дельги; а теперь онъ, по доносу нѣкоторыхъ фанатиковъ, былъ повѣшенъ, какъ партизанъ ферринговъ (Ferringhees)!

   Я жалѣла о его участи, но неспособна была плакать, потому что Вилль поглотилъ всѣ мои слезы.

   Между тѣмъ какъ мы предавались печальнымъ мыслямъ, Инд³янка кидала кругомъ безпокойные взгляды и потихоньку пятилась къ выходу изъ подземелья, дѣлая намъ знакъ безъ шума слѣдовать за нею: мы пошли за нею тихонько, останавливаясь всяк³й разъ, когда тростникъ слишкомъ рѣзко хрустѣлъ у насъ подъ ногами; вступивъ въ отверст³е, мы ускорили шаги.

   Такимъ-то образомъ оставили мы своихъ подругъ несчаст³я, и я почувствовала при этомъ родъ угрызен³й совѣсти; но могли ли мы поступить иначе? Не должны ли мы были скрываться для своего спасен³я? Когда корабль погибаетъ, и одна лодка заботится о спасен³и пассажировъ, высаживая ихъ по группамъ, развѣ не позволительно употребить иногда хитрость, для того чтобы помѣшать этимъ пассажирамъ кинуться разомъ въ лодку? То же было и съ нами; большая часть оставленныхъ нами женщинъ, замѣтивъ нашъ уходъ, захотѣли бы за нами слѣдовать, и бѣгство наше не состоялось бы.

   Какое сладостное ощущен³е почувствовала я, оставивъ погребъ и вдохнувъ въ себя свѣж³й воздухъ! Мнѣ показалось, что я вступила въ новый м³ръ. Женщина, за которою мы шли, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ среди развалинъ, о которыхъ я говорила, остановилась и испустила глухой крикъ, подобный лаю; въ отвѣтъ ей послышался такой же крикъ, ослабленный разстоян³емъ, и четыре человѣческ³я фигуры, одѣтыя въ бѣлое, подобно инд³йцамъ, тотчасъ вышли изъ-за угла стѣны и приблизились къ намъ.

  

  

   Точно ли есть въ насъ предчувств³я, которыя говорятъ намъ о близости какого-либо предмета, или о скоромъ свидан³и съ кѣмъ-нибудь, когда глаза наши не могутъ еще видѣть ни этого предмета, ни этой особы? Да, так³я предчувств³я дѣйствительно бываютъ; я не разъ сама испытала ихъ въ жизни, но никогда такъ живо, какъ въ настоящемъ случаѣ.

   Первый изъ четырехъ человѣкъ, которые шли къ намъ навстрѣчу, одинъ за другимъ, былъ одѣтъ въ длинный кафтанъ, какъ наши Инд³йцы магометане; шарфъ, накинутый сверхъ чалмы, обрамливалъ, или скорѣе закутывалъ его лицо такъ, что одни глаза оставались не покрытыми. Не зная, трудно было отгадать Европейца подъ этимъ нарядомъ, а между тѣмъ Петерсъ, Елена и я, вразумленные какимъ-то безсознательнымъ откровен³емъ, узнали мнимаго мусульманина, прежде чѣмъ онъ произнесъ одно слово.

   - Вильямсъ! вскрикнули мы всѣ трое вмѣстѣ.

   - Вильямсъ! Вильямсъ! повторила Елена, и, забывая прилич³я, бросилась къ своему жениху на шею.

   Это точно былъ Вильямсъ, котораго мы почитали погибшимъ подъ развалинами пороховаго погреба; Вильямсъ шелъ къ намъ на помощь. .

   Мѣсто не было удобно для объяснен³й. Вильямсъ увелъ насъ изъ сарая на улицу, гдѣ стояли нѣсколько конюховъ, держа въ поводу осѣдланныхъ заводныхъ лошадей, и черезъ нѣсколько минутъ мы подъѣзжали къ Калькуттскимъ воротамъ.

   Одинъ изъ сопутниковъ Вильямса имѣлъ, вѣроятно, тайныя сношен³я съ стражею, поставленною у воротъ; онъ смѣло отвѣчалъ на окликъ часоваго и поѣхалъ впередъ насъ, чтобы сказать отзывъ гальвидару (сержанту) поста. Та же формальность была исполнена при въѣздѣ на плашкотный мостъ черезъ Джумну, гдѣ стоялъ на бивакахъ батальйонъ сипаевъ; но едва мы доѣхали до половины моста, какъ по насъ открыли ружейный огонь съ тыла.

   - Бездѣльники, сказалъ Вильямсъ;- они продали мнѣ свободный пропускъ на мостъ, но не черезъ мостъ...

   По счаст³ю пули свистали около ушей нашихъ, не задѣвая насъ.

   Мы начали разговаривать не прежде, какъ выѣхали на мирутскую дорогу. Вильямсъ разказалъ намъ въ нѣсколькихъ словахъ, какимъ чудомъ онъ спасся отъ смерти при взрывѣ пороховаго погреба и какъ добрался до укрѣплен³я, гдѣ бригадиръ Гревзъ только ожидалъ прибыт³я генерала Бернарда, чтобы совокупными силами вытѣснить сипаевъ изъ Дельги.

   На другой же день Вильямсъ пустился насъ отыскивать. Каждую ночь онъ пробирался въ городъ, въ сопровожден³и трехъ солдатъ испытанной вѣрности. Онъ обыскивалъ развалины и опустѣвш³е дома. Унтеръ-офицеръ изъ туземцевъ, одного съ нимъ полка, обѣщалъ ему, за весьма значительную сумму денегъ, скромность и снисходительность нѣкоторыхъ изъ своихъ товарищей, занимавшихъ караулъ на постахъ Кабульскомъ, Калькуттскомъ, и при мостѣ черезъ Джумну. Не отыскавъ насъ въ Дельги, Вильямсъ рѣшился продолжать свои поиски въ фактор³и. Небо 'внушило ему эту мысль; онъ нашелъ тамъ нашего гоммашада, который приготовлялъ, что нужно для нашего бѣгства въ Агру или въ Карнаулъ, и какъ только все было готово къ этому путешеств³ю, добрый Вильямсъ самъ пр³ѣхалъ за нами; его провела къ намъ Инд³янка, которой извѣстно было наше мѣстопребыван³е.

   - Эта женщина, сказалъ Петерсъ,- говоритъ что гоммашада уже нѣтъ въ живыхъ.

   - Увы! отвѣчалъ Вильямсъ.- Казнь его происходила вчера вечеромъ. Платель (родъ волостнаго головы) селен³я не могъ далѣе противиться настоятельнымъ требован³ямъ райотовъ, вашихъ сосѣдей, утверждавшихъ, что Моггамедъ былъ предатель, и бѣдняка повѣсили на суку деодары, которая растетъ при входѣ въ вашъ бенгало.

   Не время было слишкомъ разжалобиться надъ участ³ю несчастнаго Моггамеда; мы едва почтили вздохомъ память нашего вѣрнаго слуги; мы только и думали о побѣгѣ... Одинъ изъ туземныхъ всадниковъ скакалъ на сто шаговъ впереди насъ, чтобъ осматривать дорогу; другой оставался, по временамъ, сзади, прислушивался, снова подъѣзжалъ къ намъ и снова отставалъ. Мы опасались погони

   Прости мнѣ, Господи! я завидовала тогда, и кому же? - моей дочери! Она ѣхала впереди меня, рядомъ съ Вильямсомъ; она разспрашивала его; онъ отвѣчалъ ей, и счастливая Елена съ сердечною отрадой слушала каждое его слово. И я спрашивала его: не пришла ли въ бенгало старая Малабарка, нянька моего Вилля? но онъ не внималъ мнѣ, не отвѣчалъ на мой вопросъ...

   Наконецъ онъ услышалъ меня и отвѣтилъ мнѣ только однимъ словомъ, но это слово, это да отозвалось въ глубинѣ моего сердца! Да! Малабарка принесла моего сына въ бенгало.

   Мнѣ казалось въ эту минуту, что лошади наши, мчавш³яся во всю прыть, скачутъ недовольно скоро. Я вдругъ сдѣлалась безстрашною, искусною наѣздницей. Безъ хлыстика, безъ шпоръ, только силою воли моей, я неимовѣрно прибавила ходу моей лошади, обогнала моихъ спутниковъ и прежде всѣхъ примчалась къ цѣли.

   Тамъ, гдѣ возвышался красивый коттеджъ подъ кровомъ котораго я провела двадцать лѣтъ счастливой жизни, торчали обгорѣвш³я развалины. Лошадь моя спотыкалась на обломки хозяйственныхъ строен³й фактор³и, а я не смѣла своротить въ сторону; я не узнавала этого мѣста, не знала, гдѣ проѣхать, чтобы скорѣе добраться къ Виллю. Ничто не указывало мнѣ дороги въ темнотѣ ночи: ни огонекъ, свѣтящ³йся сквозь трещины стѣнъ, ни невѣрный отблескъ свѣта надъ развалившеюся крышей. Нервная дрожь пробѣгала по моему тѣлу; съ нетерпѣн³емъ и робост³ю вглядывалась я въ оттѣнки мрака и прислушивалась къ малѣйшему шуму, и такъ, не трогаясь съ мѣста, ожидала прибыт³я моихъ спутниковъ.

   - Стой, скомандовалъ Вильямсъ, слѣзая съ лошади и отдавая поводъ конюху.

   Мы также слѣзли.

   - Теперь надобно осмотрѣться, сказалъ онъ.

   Тутъ началъ онъ вглядываться въ окружавшую его мѣстность, чтобы напасть взоромъ на какой-нибудь признакъ урочища, но бенгало и его сады были до того опустошены, что ни одного дерева не осталось на корню, ни одинъ обломокъ стѣны не возвышался на десять футовъ надъ землею. Одна деодара, старое дерево, отѣнявшой наше жилище, на суку которой былъ повѣшенъ несчастный Моггамедъ, еще раскидывала зеленый шатеръ свой. Этотъ лиственный наметъ чернѣлъ даже въ темнотѣ и указалъ намъ дорогу; мы направились къ нему, ступая сколь возможно тише, опасаясь разбудить вниман³е Инд³йцевъ, живущихъ въ сосѣднихъ хижинахъ. Спотыкаясь на каждомъ шагу на разсѣянные по землѣ обломки и держась одинъ за другаго, мы дошли наконецъ благополучно до мѣста, гдѣ прежде была веранда дома.

   До того времени, только пресмыкающ³яся, скользивш³я между камнями отъ нашего неожиданнаго прихода, ночныя птицы, испуганныя нашимъ приближен³емъ, и шакалы, воющ³е въ ожидан³и добычи, нарушали спокойств³е ночи, но вдругъ послышалось возлѣ деодары глухое хрипѣн³е, сопровождаемое звуками, походами на удары дубины по землѣ. Мы остановились: я, дрожа еще болѣе чѣмъ тогда, какъ стояла одна при въѣздѣ въ опустошенную фактор³ю; Елена, робко прижимаясь къ Вильямсу; Петерсъ, Вильямсъ и солдаты приготовляли оруж³е... Ревъ и удары усилились, потомъ вдругъ замолкли; огромная черная масса медленно подавалась на насъ.

   - Да это Розовый кустъ! сказалъ Петерсъ.

   Я забыла сказать вамъ, что слонъ нашъ, съ которымъ вы уже знакомы изъ моего разказа, назывался Розовый кустъ; каждый ручной слонъ имѣетъ прозвище

   Въ самомъ дѣлѣ, это былъ Розовый кустъ. Онъ узналъ насъ, и привѣтствовалъ, вытягивая къ намъ свой хоботъ, изъ котораго струился теплый воздухъ, увлаженный мелкими брызгами, которыя неслись къ намъ прямо въ лицо.

   - Что ты тутъ дѣлаешь, мой добрый Розовый кустъ? спросилъ Петерсъ.

   Слонъ, будто въ отвѣтъ на этотъ вопросъ, подошелъ къ дереву, оперся на его стволъ, топнулъ ногою о землю, и поднявъ хоботъ къ верху, испустилъ жалобный стонъ. Потомъ пытался онъ ласкать концомъ своего хобота какой-то предметъ, въ вѣтвяхъ дерева, выше его головы.

   - Онъ почуялъ тѣло гоммашада, сказалъ Вильямсъ;- посмотрите, онъ вѣрно увидалъ вотъ здѣсь ноги этого бѣдняка.

   Вильямсъ былъ правъ. Нижняя часть тѣла гоммашада чернѣла на небѣ какъ тѣла висѣльниковъ на Chandnie-chauk.

   Слонъ занимаетъ первое мѣсто въ семьѣ земныхъ животныхъ по громадности своего тѣла, но онъ также выше ихъ всѣхъ по своей понятливости. Онъ одаренъ не только инстинктомъ, но, можно сказать, и здравымъ смысломъ. Еще замѣчательнѣе онъ тѣмъ, что у него есть и сердце. Онъ признателенъ, умѣетъ любить и ненавидѣть. Розовый кустъ, поступивш³й очень молодымъ въ фактор³ю, подружился съ гоммашадомъ; онъ повиновался ему болѣе, чѣмъ самое кроткое дитя повинуется своему отцу. Вѣрный своему любимцу, даже и по его смерти, онъ изъявлялъ по своему печаль свою, и если мы застали его здѣсь, то, вѣроятно, онъ долженъ былъ сильно сопротивляться, отдѣлываясь отъ уб³йцъ своего друга, которые, безъ сомнѣн³я, пытались увести съ собою животное, которое всегда стоитъ не менѣе пятисотъ руп³й.

   Итакъ, мы отыскали входъ въ наше жилище. Вильямсъ приказалъ своимъ тремъ солдатамъ не плошать на часахъ и свиснулъ рѣзко и отрывисто. Черезъ минуту, слабый свѣтъ показался изъ-подъ земли, тамъ, гдѣ находился подвалъ со сводами нашихъ людскихъ. На этотъ свѣтъ прошли мы черезъ гостиную и столовую, въ которыхъ остался цѣлымъ только паркетъ.

   Вы, вѣроятно, отгадали, что я думала только объ одномъ, искала глазами только одного предмета, входя въ подвалъ. Я бросилась къ кушеткѣ, на которой спалъ ребенокъ, и, едва сдерживая крики радости, я протянула къ нему руки, чтобы взять его, чтобы прижать его къ груди моей... Но Малабарка, сидѣвшая въ ногахъ дитяти, остановила меня умоляющимъ жестомъ:

   - Не будите его, говорилъ этотъ жестъ.

   Я повиновалась, стала на колѣни и взяла одна ручку моего сына, прижалась къ ней устами и возсылала благодарен³я Всевышнему за Его милосерд³е.

   Но надобно было прервать это сладкое настроен³е. Я должна была, по примѣру Петерса и Елены, переодѣться въ полный инд³йск³й костюмъ. Вилль уже былъ настоящ³й маленьк³й Парси; благодаря только этому преображен³ю, нянька могла вынести его изъ Дельги, когда она, уступая страху, бѣжала съ своимъ воспитанникомъ, какъ разказала намъ послѣ, изъ дому, въ которомъ мы нашли убѣжище, съ самаго начала нашей страннической жизни.

   Слой охры придалъ нашимъ лицамъ, рукамъ и ногамъ грязно-желтый цвѣтъ, который можно назвать общимъ цвѣтомъ кожи жителей Инд³и. Узлы заготовленной одежды и бѣлья, а равно запасъ съѣстныхъ припасовъ, помѣщены были на вьючныхъ лошадей, и Вильямсъ разказалъ намъ нашъ маршрутъ.

   Мы должны были немедленно сѣсть на лошадей и ѣхать на берегъ Джумны, въ четырехъ или пяти миляхъ выше Дельги. Прибывъ къ мѣсту, гдѣ тропинка, идущая вдоль поберегу рѣки, углубляется въ небольшую рощицу маньол³й, мы должны были остановиться, и Петерсъ долженъ былъ спустить курокъ на пистонъ незаряженнаго пистолета; такой же сигналъ будетъ поданъ ему изъ рощи, и тогда человѣкъ, на котораго мы могли положиться, проведетъ насъ къ плоскодонной лодкѣ и доставитъ насъ, по рѣкѣ, до Агрской цитадели.

   - Да хранитъ васъ Богъ и да соединитъ насъ вскорѣ, прибавилъ Вильямсъ;- я возвращаюсь къ укрѣплен³ямъ.

   Тутъ началось прощан³е, во время котораго молодой человѣкъ долго колебался между обязанностями воина и преданност³ю жениха. Сердце удерживало его съ нами и приковывало къ нашей участи; честь призывала къ товарищамъ по оруж³ю. Онъ, нѣкоторымъ образомъ, дезертировалъ съ своего поста, чтобы придти къ намъ на помощь, а теперь, какъ онъ подалъ намъ средства удалиться отъ Дельги, не долженъ ли онъ былъ искупить вину свою, присоединяясь къ своей ротѣ? Елена не хотѣла на это согласиться; она не хотѣла понять, что Вильямсъ принадлежалъ своему отечеству прежде, чѣмъ ей. Вильямсъ былъ ея избавителемъ, ея ангеломъ-хранителемъ; она нашла его, утративъ повидимому навсегда; онъ принадлежалъ ей теперь тѣломъ и душою, и она скорѣе бы рѣшилась умереть, чѣмъ разстаться съ нимъ.

   Петерсъ и я не мѣшались въ эти переговоры, исполненные слезъ и укоровъ, то нѣжныхъ, то жесткихъ. Наконецъ онъ вырвался изъ объят³й Елены и хотѣлъ выбѣжать изъ подвала, чтобы немедленно пуститься въ путь къ Дельги, но было уже поздно... На порогѣ онъ столкнулся съ однимъ изъ солдатъ, стоявшихъ на часахъ.

   - Тревога! крикнулъ солдатъ

   - Что тамъ такое? спросилъ Вильямсъ.

   - Отъ моста идетъ кавалер³я.

   - Много ли?

   - Эскадронъ.

   - Далеко ли они?

   - Недалеко, отвѣчалъ другой солдатъ, прибѣжавш³й также повѣстить тревогу.

   - Тревога! тревога! кричалъ, прибѣгая, трет³й часовой.

   - Эскадронъ раздѣлился на нѣсколько отрядовъ, сказалъ второй солдатъ.

   - Фактор³я окружена, прервалъ его трет³й;- я слышу лошадиный топотъ со всѣхъ сторонъ.

   - Я полагалъ, что этотъ эскадронъ идетъ въ Мирутъ и потому не далъ заранѣе знать о его приходѣ, продолжалъ первый часовой.

   - О Вильямсъ! Вильямсъ! воскликнула Елена:- мостъ на Джумнѣ уже не свободенъ!

   Вильямсъ вынужденъ былъ бѣжать съ нами. Онъ отпустилъ солдатъ своихъ и велѣлъ имъ говорить, если ихъ спросятъ о насъ, что мы бѣжали, по направлен³ю къ Мируту.

   Благодаря темнотѣ и топоту взводовъ, сходившихся къ фактор³и со всѣхъ сторонъ, намъ удалось переѣхать черезъ мирутскую дорогу, не бывши замѣченными, и доѣхать до тропинки, идущей вдоль Джумны, той самой тропинки, на которой за нѣсколько недѣль передъ тѣмъ, нищ³й факиръ предсказалъ совершающ³йся теперь переворотъ.

   Петерсъ держалъ Вилля на передней лукѣ своего сѣдла. Я была не довольно искусная наѣздница, чтобы ввѣрить себѣ такое сокровище, въ особенности ночью.

   Долго слышали мы за собою ревъ Розоваго куста, который, видя нашъ отъѣздъ, жаловался, что мы его покинули. Сипаи, предупрежденные о нашемъ посѣщен³и фактор³и тѣми самыми, которые пропустили насъ за деньги черезъ Калькуттск³я ворота и черезъ мостъ, вѣроятно завладѣли этимъ благороднымъ животнымъ, но я увѣрена, что онъ убилъ нѣсколько человѣкъ этихъ разбойниковъ, прежде чѣмъ покинулъ трупъ своего стараго, друга. Еслибы намъ не было необходимо скакать, что есть силы, онъ не остался бы во власти инсургентовъ. Корнака или махуту его повѣсили кажется въ то же время, какъ и Моггамеда.

   Все сталось, какъ сказалъ Вильямсъ.

   - Намъ отвѣчали на условленный знакъ у лѣска маньол³й, и незнакомый человѣкъ отвелъ насъ на большую лодку, гдѣ мы помѣстились въ маленькомъ плотѣ, устроенномъ изъ бамбуковой трости на кормѣ лодки, и поплыли съ течен³емъ Джумны.

   Агра отстоитъ отъ Дельги, слѣдуя по рѣкѣ, около пятидесяти

   Мы плыли шесть дней. На ночь лодка причаливала то къ правому, то къ лѣвому берету, но всегда вдали отъ селен³й; мы сходили на беретъ столько для движен³я, сколько для того, чтобы подышать чистымъ воздухомъ. Зной, жажда и тѣснота такъ насъ мучили во время дня, что ночное время становилось для васъ истиннымъ наслажден³емъ.

   Чѣмъ далѣе на югъ, страна была все болѣе и болѣе взволнована. Шайки конныхъ и пѣшихъ дезертировъ изъ туземныхъ войскъ шатались по деревнямъ; грабили и убивали встрѣчавшихся Европейцевъ. Часто они окликали нашу лодку и приказывали причалить къ берегу, но нашъ рулевой не повиновался, и всегда держался самой средины рѣки. Онъ только чудомъ избѣгалъ пуль этихъ