Некрасов Николай Алексеевич - Комментарии к поэме "Кому на Руси жить хорошо", Страница 6 - Книги

щей пагинации рукописей, относящихся к "Кому на Руси жить хорошо",- ЦГАЛИ, ф. 338, оп. 1, No 13, л. 1-32 ("41-72."). На каждом листе штамп: "Из собрания Ю. А. Бахрушина. 164"; на полях фамилии наборщиков. Рукопись в переплете с экслибрисом П. А. Ефремова. На листе, предваряющем рукопись, надпись рукой П. А. Ефремова: "От Н. А. Некрасова рукопись с его собственными поправками. По ней набиралась эта часть поэмы в "Отечественных записках"". Текст переписан рукой В. М. Лазаревского. Основательная правка Некрасова карандашом и чернилами. Рукою Некрасова на полях л. 68 вписан текст песни "Соленая", на нескольких других листах им же отмечены абзацы и сделаны другие указания наборщикам: "Это выноска - поместить внизу страницы" (л. 1(41)), "Набирай наравне С Другими строками" (л. 1 об. (41 об.)), "Крупно" (л. 3(43)), "Выдвинь" (п. 4(44)), "Вровень с первым" (л. 4(44)), "Надо крупно набирать, как заглавие" (л. 6(46,)), "Чисто, т. е. три строки, писанные чернилами" (л. 9 об. (49 об.)). На л. 26(66) в левом нижнем углу карандашная надпись: "Сентябрь. 1876. Ялта", зачеркнутая чернилами, над нею помета: "Окт<ябрь>", также зачеркнутая; под вычеркнутыми надписями помета: "9 окт.", в свою очередь зачеркнутая чернилами; на л. 32(72) в конце текста помета: "Сентябрь-октябрь 1876. Ялта". Рукопись, таким образом, датирована 1876 г. дважды. Кроме того, на первом листе в правом верхнем углу помета: "6 окт.". Ю. А. Бахрушин замечает: "К чему относится это 6 октября - сказать трудно: то ли это дата начала окончательной авторской доработки поэмы, то ли это число, когда написанная набело рукопись попала в руки к Некрасову" (Бахрушин Ю. А. Первоначальный текст поэмы "Пир на весь мир".- В кн.: Звенья. V. М., 1935, с. 419). На указанных листах в их нижней части подпись: "Н. Некрасов", в первом случае зачеркнутая. Отдельные строки рукописи отчеркнуты сбоку красным или синим карандашом (см. ст. 633, 861-862, 1773-1774 основного текста, а также: Другие редакции и варианты, с. 572-574, 578-579: после 305, вм. 545-553, после 692, 1471-1472, 1707).

Корректурные листы Оттиска 76, без авторской правки, с исправлениями опечаток корректором (некоторые из строк, отмеченных в наборной рукописи красным и синим карандашом, отсутствуют или заменены другими) - ИРЛИ, No 21201. Текст корректурных листов незначительно отличается от текста оттиска. Исправления Некрасов, вероятно, вносил по другому, не дошедшему до нас экземпляру корректурных листов.

Корректурные листы отрывка "Доброе время - добрые песни", с заглавием: "Доброе время - добрые песни" и подзаголовком: "Эпизод из поэмы "Кому на Руси жить хорошо". 1861", датой: "Октябрь, 1876, Ялта", подписью: "Н. Некрасов" под текстом, с правкой карандашом рукой Некрасова,- ЦГАЛИ, ф. 191, собр. П. А. Ефремова, оп. 1, No 493.

Три корректурных листа ОЗ 81 с незначительной корректорской правкой - там же, No 494. Текст не совпадает с ОЗ 81 в четырех случаях:

ОЗ 81

Корректурные листы

III. И старое и новое

III

И старое, и новое.-

Крестьянский грех.-

Песня старая: Го-

лодная.- Песня новая.

Сказал победным голосом:

"Мотайте-ка на ус!"

"Так, значит, и с крестьянина

"Так, значит, и "Голодную"

Грех снят? А как? Мотайте-ка,

Теперь навеки побоку?

Мотайте-ка на ус!"

"Так, значит, и "Голодную"

Теперь навеки побоку?

Сказал из сердца самого

Григорий - и ушел.

Григорий - и запел:

Славься народу

Давший свободу!

Доля народа

Счастье его,

Свет и свобода

Прежде всего... и т. д.

И в ложечки стучал).

. . . . . . . . . . .

Солдат

. . . . . . . . . . .

Разночтения корректурных листов и журнальной публикации дают основания усомниться в том, что текст, помещенный в февральском номере "Отечественных записок" за 1881 г., полностью выражает авторскую волю. Судя по этим сохранившимся листам, совершенно очевидно вмешательство какого-то лица, вносившего после смерти Некрасова свои исправления в набранный на корректурных листах текст.

Основной текст "Пира..." создавался Некрасовым в 1876 г., работа была завершена уже тяжело больным поэтом в октябре 1876 г., отдельные наброски и отрывки, использованные в "Пире...", могли быть написаны раньше. Текст был набран в No 11 "Отечественных записок" за 1876 г. Последовал, однако, цензурный запрет, и "Пир..." был вырезан из всех экземпляров тиража этого номера журнала. В донесении от 20 ноября 1876 г. председателя С.-Петербургского цензурного комитета А. Г. Петрова начальнику Главного управления по делам печати В. В. Григорьеву говорилось: "...стихотворение Некрасова "Пир на весь мир", которое вследствие изображенных в нем возмутительных сцен крепостного права, мученичества русского солдата и вообще народного безысходного горя до такой степени смущало цензуру, что мы готовились войти с представлением об аресте ноябрьской книжки..." (ЛН, т. 53-54, с. 221).

Судьба изъятого из ноябрьского номера "Отечественных записок" за 1876 г. текста становится ясной из донесения того же А. Г. Петрова В. В. Григорьеву от 18 февраля 1877 г.: "Вырезанные <...> из ноябрьской книжки "О<течественных> з<аписок>" экземпляры все хранятся в целости под замком в типографии <...> У Краевского есть экземпляр корректурных листов; может быть, есть несколько экземпляров корректурных листов у Некрасова (не более 10), остальные же 8100 экземпляров вырезок целы в типографии. Краевский предлагает их сжечь. Чтобы это не было исполнено келейно, я могу командировать к присутствию при этом помощника секретаря комитета" (ЛН, т. 53-54, с. 222). Оттиски, хранящиеся в типография, были таким образом уничтожены. До нашего времени, однако, дошло по крайней мере два их экземпляра. Один из них, дефектный, хранится в рукописном отделе ИРЛИ АН СССР, другой, полный, в библиотеке ИРЛИ АН СССР среди книг, принадлежавших А. Ф. Кони.

Некрасов пытался пробить цензурный заслон и добиться опубликования "Пира...". По свидетельству Н. А. Белоголового, больной поэт "несколько раз принимался за переделки поэмы, пользуясь короткими промежутками между страшными болями и записывая стихи на отдельных листах бумаги" (Белоголовый Н. А. Воспоминания и другие статьи. М., 1897, с. 451). На основании заметки, сделанной А. Н. Пыпиным в записной книжке от 15 января 1877 г., можно было бы полагать, что Некрасов после цензурного запрета сделал попытку поместить "Пир..." в декабрьском номере "Отечественных записок": "У Некрасова <...> Он рассказывал, что делается с его стихотворением "Пир на весь мир". Его вынули из дек<абрьской> книжки" (ЛН, т. 49-50, с. 191). Всего вероятнее, однако, что Пыпин имел в виду изъятие текста из ноябрьской книжки "Отечественных записок", ошибочно называя ее декабрьской. Прямыми же документами, подтверждающими намерение Некрасова поместить "Пир..." в декабрьском номере "Отечественных записок", мы не располагаем.

Введенный в заблуждение переданными ему словами В. В. Григорьева о якобы возможном напечатании "Пира...", Некрасов пытается поместить свое произведение в январской книжке "Отечественных записок" за 1877 г. В связи с этим поэт в конце декабря 1876 г. посылает В. В. Григорьеву письмо, где, в частности, говорится: "...теперь прибегаю к Вашему превосходительству с просьбою ускорить решение по этому делу, так как поэма моя предназначена в 1 No "Отеч<ественных> записок", срок выхода которого приближается". Далее Некрасов указывает на те изменения ("жертвы"), которые он был вынужден внести в текст: "Я принес некоторые жертвы цензору Л<ебедеву>, исключив солдата и две песни, но выкинуть историю о Якове, чего он требовал под угрозою ареста книги журнала, не могу - поэма лишится смысла <...> Я же, признаюсь, жалею и тех мест, на исключение которых согласился,- я это сделал против убеждения".

Январский номер журнала за 1877 г. вышел без "Пира...". В нем было помещено лишь небольшое объявление: "Печатание поэмы Н. А. Некрасова "Пир на весь мир" отложено по нездоровью автора" (ОЗ, 1877, No 1, с. 3 обложки). М. Е. Салтыков-Щедрин, имея в виду, что "Пир..." был вырезан из No 11 "Отечественных записок" за 1876 г. и не был разрешен для публикации в составе No 1 журнала за 1877 г., в письме к А. М. Жемчужникову (март 1878 г.) упоминал, что ""Пир на весь мир" два раза вырезался из журнала" (Салтыков-Щедрин, т. XIX, кн. 1, с. 73; курсив наш.- Ред.).

Работа больного поэта над "Пиром..." после ноября 1876 г. была в основном подчинена одной цели: провести сквозь цензуру запрещенное произведение. Вполне естественно, что большинство изменений, внесенных Некрасовым в текст, действительно были жертвами, приносимыми поэтом "со скрежетом зубов, лишь бы последнее, дорогое ему детище увидело свет" (Салтыков-Щедрин М. Е. Письма 1845-1889.- В кн.: Труды Пушкинского Дома при Российской Академии наук. Л., 1924, с. 021). По всей вероятности, Некрасов отредактировал начало "Пира...", придав ему более самостоятельный характер, чтобы опубликовать этот отрывок ("Доброе время - добрые песни") в цикле "Последние песни", подготовляемом для No 2 "Отечественных записок" за 1877 г. или для отдельного издания под этим названием. А. Н. Пыпин в записной книжке от 15 января 1877 г. отмечал: "Вместе с тем Некрасов намерен сделать другую вещь: теперь же выпустить книжку своих стихов, поместить туда "Пир" и новые стихотворения и представить в цензуру, которой нечего будет сказать против этого издания" (ЛН, т. 49-50, с. 192). После заглавия и подзаголовка Некрасов выставляет дату "1861", которая в сочетании с заголовком имела характер явной маскировки. Желая во что бы то ни стало опубликовать хотя бы отрывок из "Пира", Некрасов идет и на то, чтобы именно сюда ввести строки, противоречащие не только смыслу поэмы, но и сущности всей его поэзии:

Славься народу

Давший свободу!

Дело любви,

Господи правый,

Счастьем и славой

Благослови!

И все же ни текст "Пира" в целом, ни отрывок из него в печати при жизни Некрасова не появились. "Пир..." был напечатан лишь в 1881 г. на страницах февральского номера "Отечественных записок" в искаженном виде, с подписью: "Н. Некрасов" и датой: "Октябрь, 1876. Ялта". Н. М. Михайловский в одном из примечаний к статье "Записки современника", помещенной в том же номере журнала, говоря о "Пире...", отмечает: "Печатаемая ныне глава написана в 1876 г., но в свое время не могла появиться на свет по причинам цензурного свойства. Покойный поэт очень хотел видеть ее в печати и, уже больной, при смерти, делал, в угоду цензуре, разные урезки и приставки, лишь бы пропустили. В этом именно виде, то есть с урезками и приставками, поэма печатается теперь..." (ОЗ, 1881, No 2, с. 262). В этой публикации отсутствуют песни "Веселая", "Солдатская", рассказ о "пенции" и солдатских ранах (диалог Клима и солдата), исключен целый ряд строк, произведены явно цензурные замены. В издании 1881 г. текст "Пира..." оказался разделенным на пять глав и вступление, четыре главы имеют названия: "Горькое время - горькие песни", "Странники и богомольцы", "И старое, и новое", "Доброе время - добрые песни". Последняя, небольшая главка оставлена без названия. Все главы имеют нумерацию римскими цифрами, причем последняя, пятая по счету, ошибочно обозначена, как и предыдущая, четвертой. В той же редакции текст был опубликован вслед за No 2 "Отечественных записок" в Ст 1881, с. 316-336, с подзаголовком: "Из четвертой части".

В 1870-1880-х гг. "Пир..." получил широкое распространение в списках и гектографированных изданиях, в основе которых лежали тексты Оттиска 76, наборной рукописи и бесцензурного издания 1879 г. (ЦГАЛИ, ф. 338, оп. 1, No 14, л. 1-35 об., список И. Алексеева, датирован 30 января 1877 г., воспроизводит текст Оттиска 76; там же, ф. 191 (П. А. Ефремова), оп. 1, No 495, список рукой неустановленного лица, пользовавшегося всеми названными выше текстами; Центральная Библиотека АН УССР, список рукой неустановленного лица с издания 1879 г., с некоторыми описками; гектографированное издание: Н. Некрасов. Кому на Руси жить хорошо. Вахлатчина. 1880, 86 с., {На экземпляре, хранящемся в библиотеке Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, отметка жандармского управления: "По протоколу вскрытия No 2. 18 марта 1880 г. найдена и отобрана у студента Толузакова".} воспроизводящее текст Оттиска 76 с незначительными неточностями и описками; гектографированное издание с заглавием: "Н. Некрасов" и эпиграфом: "Пел он воплощение счастья народного", б/д, 132 с., идентичное предыдущему). "Пир..." посвящен Сергею Петровичу Боткину (1832-1889), профессору медицины, лечащему врачу и близкому знакомому Некрасова.

Главу "Пир на весь мир" от завершенной в 1873 г. "Крестьянки" отделяют три года. Значительная часть поэмы "Кому на Руси жить хорошо" была уже написана, и автор уже думал об ее финале. "Начиная,- признавался поэт,- я не видел ясно, где ее конец..." (ЛН, т. 49-50, с. 204), С мучительными поисками этого, не сюжетного, а проблемного завершения произведения, и был связан, по-видимому, этот трехлетний перерыв в работе Некрасова над поэмой. В чем счастье человека, кто может в условиях русской действительности чувствовать себя счастливым и где лежит дорога к народному благоденствию,- па эти поднятые в поэме вопросы читатели-современники ждали по-некрасовски ясного ответа. Мы располагаем двумя свидетельствами, говорящими о том. что к началу 1875 г. этого ответа, в том его виде, в котором он дан в главе "Пир...", у автора "Кому на Руси..." еще не было. В феврале 1875 г. на вопрос писателя А. Шкляревского, каков будет финал поэмы, кому же на Руси жить хорошо, Некрасов ответил с горькой иронией: "..если порассудить, то на белом свете не хорошо жить никому...." (Шкляревский А. А. Из воспоминаний о. Н. А. Некрасове.-Неделя, 1880, No 48, с. 773-774). А в беседе с Г. И. Успенским поэт подробно рассказал, "как именно предполагал окончить поэму". Счастливцем, которому хорошо жить на Руси, оказывался "спившийся с кругу человек", повстречавшийся странникам в кабаке (Пчела, 1878, No 2).

План завершения поэмы, о котором говорит Г. И. Успенский, по-своему любопытен и полон драматизма, но безнадежно пессимистичен. Он не соответствовал намерению автора создать "книгу, полезную" для народа (там же), противоречил основной мысли и тону поэмы. И Некрасов не удовлетворился скептическим финалом "пьяного счастья", придав движению поэмы иное, полное высокого социального и нравственного пафоса направление. Подсказали его автору "Кому на Руси..." общественно-политические события середины 1870-х гг.

Это было время активного развития революционного народничества, "хождения в народ", время "второго демократического подъема". Россия опять, как и в 1859-1861 гг., оказалась па пороге революционных событий, и сама жизнь поставила вопрос о типе руководителей, способных возглавить и направить стихийное движение масс.

Некрасов пристально присматривался к деятельности народнической интеллигенции. Он был свидетелем судебных процессов над народниками-агитаторами, был хорошо знаком с их взглядами, с революционной молодежью его объединяли любовь к народу и защита его интересов. Некрасова, видевшего смысл жизни человека в том, чтобы "спешить на помощь другим" (ПСС, т. X, с. 355), понимавшего "невозможность Служить добру, не жертвуя собой" ("Пророк", 1874), восхищала самоотверженность молодого поколения. И трагедия "хождения в парод", завершившаяся правительственными репрессиями, еще более подчеркнула для него нравственную красоту революционного подвижничества. Когда в 1876 г. поэт вернулся к работе над "Кому на Руси...", он, отбросив бесперспективный финал "пьяного счастья", отвечал на поставленный в поэме вопрос в духе этики революционного народничества.

В опубликованных ранее главах эпопеи Некрасов стремился прежде всего исследовать особенности социального и психологического облика русского крестьянства как потенциальной движущей силы грядущей революции. Авторское представление о человеческом счастье неизменно присутствовало в поэме, но присутствовало лишь как точка отсчета, эталон, необходимый для оценки поповского и помещичьего "счастья". Теперь у автора эпопеи возникает намерение идеалам счастья "существователей" противопоставить высокое понимание его революционерами, ввести в новую главу поэмы образ положительного героя, юноши Григория Добросклонова, который готов "отдать всю жизнь свою" борьбе за счастье родной вахлачины.

В "Пире..." революционные тенденции поэмы получают наибольшую концептрированность. В ней нарисована страшная картина крепостнического произвола, разоблачается грабительский характер реформы, оставившей "освобожденное" крестьянство в состоянии нищеты и бесправия, утверждается право народа на борьбу, слышится призыв к ней. В лирических отступлениях автор высказывает уверенность, что "народу русскому Пределы не поставлены: Пред ним широкий путь".

Для завершения эпопеи нужны были, по словам поэта, "...еще года три-четыре жизни" (ЛН, т. 49-50, с. 204), а оставались считанные месяцы, слишком малый срок для воплощения всего задуманного. И, ощущая свою поэтическую деятельность как форму участия в освободительной борьбе, Некрасов спешит в новой главе "Кому на Руси..." изложить свое кредо, дать ответ на поставленные в эпопее вопросы, сказать читателю свое последнее слово. В результате - все нарастающая лирическая взволнованность, усиление авторского голоса и - соответственно - частичное отступление от тех принципов художественного изображения действительности, которые характеризуют все предшествующие главы "Кому на Руси...". Там эпическое повествование лишь иногда прерывалось лирическими всплесками типа авторского размышления-мечты "Эх! эх! придет ли времечко...". Здесь лирическое начало равноправно соседствует с эпическим, автор-повествователь как бы отделяется от странников-правдоискателей, обретает большую активность, давая читателю возможность узнать и увидеть то, что осталось за пределами наблюдений и понимания мужиков.

Именно это авторское начало, проявляющееся не только в лирических отступлениях, которыми так богата новая глава эпопеи, но и в продуманной компоновке материала, делает пеструю мозаику сказов, жанровых сцен, песен последовательным размышлением поэта о судьбах народа и Родины. Композиция главы строится на движении мысли от старого к новому, от прошлого к будущему Родины. Поэтический гений автора "Пира..." достигает порой небывалой силы. Вместе с тем в этой главе встречаются срывы, вялые, неудачные стихи - следствие мучительной болезни, физического угасания поэта.

Как и в главе "Последыш", действие в "Пире..." развертывается в деревне Большие Вахлаки. Здесь, на окраине села, под старой ивою, в ночь после "смерти князя старого" вахлаки собрались обсудить свои дела. К ним примыкает п много разного проезжего люда. Странники растворяются в этой пестрой народной толпе, ибо активность мысли, напряженная работа сознания характеризует теперь всех собравшихся под старой ивой мужиков, затеявших горячий спор о правде, грехе и его искуплении. Вот здесь-то в самый разгар народного диспута, под утро, и появляется Григорий Добросклонов.

После неудачи "хождения в народ" "демократическая интеллигенция обсуждала вопрос о переходе от "летучей", "бродячей" пропаганды к пропаганде "оседлой" <...> Образом Гриши Некрасов как бы включается в споры о формах и методах пропаганды в деревне..." (Гин М. От факта к образу и сюжету. М., 1971, с. 109-110). Некрасов считал, что залогом успеха в деле борьбы за "долю народа, счастье его" является тесная связь и предельная близость между крестьянской массой и пропагандистами. Задумав ввести в поэму фигуру положительного героя, юноши-революционера, он и стремится продемонстрировать этот тезис, воспользовавшись уже готовым поэтическим материалом главы "Последыш", видимо, потому, что времени для полной реализации замысла эпопеи не было, а глава "Последыш", в которой изображалась темная, но уже просыпающаяся вахлачина и ставился вопрос о народном благоденствии, давала возможность показать, как из самой народной среды выходят люди, формирующие ее сознание. II автор соединяет "Пир..." с "Последышем" не только местом и временем действия, но и общностью персонажей, сделав в тексте "Пира..." соответствующее примечание (см. с. 188 наст. тома).

Усиление в главе "Пир на весь мир" лирического начала определило и структуру образа Григория Добросклонова. Не случайно автор сделал Гришу поэтом: в сердце юноши он вложил свои чувства, в его уста - свои песни (субъективно-лирическая основа образа Гриши еще отчетливее ощущается в черновых рукописях главы). Так, в песне "Русь" звучит вера поэта в то, что уже загорелась в народе "искра сокрытая" революционной энергии и что "сила народная, сила могучая" рано или поздно выведет его Родину на широкий и светлый путь. А песня "Средь мира дольного..." - итог многолетних размышлений автора эпопеи о смысле жизни, об истинных и ложных путях человека в ней. Некрасов не только противопоставляет два таких пути, не только отвергает эгоистические представления о счастье, но призывает молодежь идти "на бой, на труд" за "долю народа, счастье его", давая тем самым ответ на вопрос, во имя чего должен жить человек и в чем состоит его высшее назначение. Таким образом, в песнях Гриши получили завершенность и социальные, и нравственные вопросы, поставленные в эпопее "Кому на Руси жить хорошо".

Понимание сущности Гришиного счастья еще не доступно народному сознанию. Странники - искатели счастливого так и не узнали, "что творилось с Гришею", но обращенный к демократической интеллигенции призыв Некрасова сыграл огромную роль в формировании ее гражданского сознания, а следовательно и в развитии революционного движения в России.

Основой поэтической мысли Некрасова всегда была "реальность", действительность. И если рассматривать образ Гриши Добросклонова как попытку Некрасова художественно воссоздать идеальный тип общественного деятеля, необходимого России, то мы вправе говорить о его недорисованности, которую нельзя объяснить только оглядкой на цензуру. Дело, видимо, в том, что действительность 1870-х гг. не давала еще материала для реалистического изображения живого, исторически конкретного образа революционера, кровно близкого крестьянской массе и ведущего свой народ к торжеству социальной справедливости. Создавая образ Гриши, Некрасов вступал в область мечты. Отсюда известная контурность образа, столь неожиданная в эпопее, где каждая фигура зрима и осязаема.

Ст. 26-27. ..."Положение", Как вышло, толковали им...- Царский "Манифест" и "Положения..." вызвали многочисленные толки и слухи среди крестьянства. "Лжетолкователи", "бойкие говоруны", "подстрекатели", как именовались в официальных донесениях пропагандисты, старались разъяснить крестьянам, что реформа принесла им лишь новые тяготы и разорение (см. об этом: Базанов Вас. От фольклора к народной книге. Л., 1973, с. 206-296).

Ст. 53. Луга поемные - заливные луга.

Ст. 298. Барона Синегузина...; ср. пояснение Некрасова к этой фамилии: Тизенгаузена.- Помещик Ярославской губернии барон Тизенгаузен имел владения в Рыбинском уезде (см.: Памятная книжка Ярославской губ. на 1862 год. Ярославль, 1863).

Ст. 315-442.- В основу рассказа дворового "Про холопа примерного - Якова верного" легла история, услышанная А. Ф. Кони от сторожа волостного правления Николая Васильевича и переданная им Некрасову. А. Ф. Кони в воспоминаниях о поэте пишет: "На мой вопрос, отчего он (Некрасов,- Ред.) не продолжает "Кому на Руси жить хорошо", он ответил мне, что по плану своего произведения дошел до того места, где хотел бы поместить наиболее яркие картины из времен крепостного права, но что ему нужен фактический материал, который собирать некогда и трудно, так как у нас даже недавним прошлым никто не интересуется. "Постоянно будить надо,- без этого русский человек способен позабыть и то, как его зовут",- прибавил он" (Кони А. Ф. Собр. соч. в 8-ми т., т. VI. М., 1968, с. 260-261). И А. Ф. Кони тут же передал поэту рассказ старого сторожа: "В другой раз тот же старик рассказал мне с большими подробностями историю другого местного помещика, который зверски обращался со своими крепостными, находя усердного исполнителя своих велений в своем любимом кучере - человеке жестоком и беспощадном. У помещика, ведшего весьма разгульную жизнь, отнялись ноги, и силач-кучер на руках вносил его в коляску и вынимал из нее. У сельского Малюты Скуратова был, однако, сын, на котором отец сосредоточил всю нежность и сострадание, не находимые им в себе для других. Этот сын задумал жениться и пришел с предполагаемой невестой просить разрешения на брак. Но последняя, к несчастью, так приглянулась помещику, что тот согласия не дал. Молодой парень затосковал и однажды, встретив помещика, упал ему в ноги с мольбою, но, увидя его непреклонность, поднялся на ноги с угрозами. Тогда он был сдан не в зачет в солдаты, и никакие просьбы отца о пощаде не помогли. Последний запил, но недели через две снова оказался на своем посту, прощенный барином, который слишком нуждался в его непосредственных услугах. Вскоре затем барин поехал куда-то со своим Малютою Скуратовым на козлах. Почти от самого Панькина начинался глубокий и широкий овраг, поросший по краям и на дне густым лесом, между которым вилась заброшенная дорога. На эту дорогу, в овраг, называвшийся Чертово Городище, внезапно свернул кучер, не обративший никакого внимания на возражения и окрики сидевшего в коляске барина. Проехав с полверсты, он остановил лошадей в особенно глухом месте оврага, молча, с угрюмым видом,- как рассказывал в первые минуты после пережитого барин,- отпряг их и отогнал ударом кнута, а затем взял в руки вожжи. Почуяв неминучую расправу, барин в страхе, смешивая просьбы с обещаниями, стал умолять пощадить ему жизнь. "Нет,- отвечал ему кучер,- не бойся, сударь, я не стану тебя убивать, не возьму такого греха на душу, а только так ты нам солон пришелся, так тяжело с тобой жить стало, что вот я, старый человек, через тебя душу свою погублю...". И возле самой коляски на глазах у беспомощного и бесплодно кричащего в ужасе барина он влез на дерево и повесился па вожжах.

Выслушав мой рассказ, Некрасов задумался, и мы доехали до Петербурга молча <...> и когда мы расставались, сказал мне: "Я этим рассказом воспользуюсь",- а через год прислал мне корректурный лист, на котором было набрано: "О Якове верном - холопе примерном", прося сообщить, "так ли?". Я ответил ему, что некоторые маленькие варианты нисколько не изменяют существа дела, и через месяц получил от него отдельный оттиск той части "Кому на Руси жить хорошо", в которой изображена эта пропекая история в потрясающих стихах" (там же, с. 263-264). Способ мести, к которому прибегает Яков, был известен в народном быту, особенно у восточных народностей. Повеситься на глазах обидчика означало, по народным представлениям, причинить ему непременное несчастье (см.: Кубиков И. Н. Комментарий к поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо". М., 1933, с. 100). Такая месть называлась "сухой бедой". ""Тащить сухую беду" - это значит, что назло своему заклятому врагу нужно повеситься у него во владении, чтобы заставить его мучиться всю жизнь" (Телешов Н. Рассказы, т. 1. СПб., 1903, с. 133). По свидетельству С. В. Максимова, и у финских народов долгое время практиковалась "сухая беда": "Обиженный вешался на воротах обидчика на пущее горе для живого" (Максимов С. В. Сибирь и каторга, т. II. СПб., 1871, с. 76).

Ст. 353. Долгуша - длинный экипаж, линейка.

Ст. 481. Не утрафили - не угодили, не попали.

Ст. 487-488. Была капель великая, Да не на вашу плешь! - Ср. народную пословицу: "Эта капель не на вашу плешь" (Даль, с. 672).

Ст. 491. Разбой - статья особая...- В народном сознании разграничивался "социальный разбой" и обычный грабеж. Фольклор свидетельствует, что симпатии народа были на стороне "социального разбойника", в то время как вор и грабитель вызывал справедливое негодование и презрение.

Ст. 494. Прасол - торговец, скупающий оптом у крестьян продукты, скот.

Ст. 546-549. ...целые селения ~ Идут...- Из-за голода и бедности попрошайничество в России приняло огромные размеры. В некоторых местностях оно превратилось в особый промысел. Об этом явлении русского народного быта в 1874-1875 гг. писали "Отечественные записки" (см., например: Максимов С. В. Бродячая Русь. Нищеброды и калуны.-ОЗ, 1876, No 10, с. 463-496).

Ст. 556. Просфоры афонские - просфоры, освященные в одном из монастырей на Афоне.

Ст. 557. Слезки богородицы - огородное растение, имеющее твердые крупные семена, которые употреблялись для четок.

Ст. 560. Что дальше Троицы-Сергия...- Троице-Сергиевская лавра под Москвой, популярное место богомолья.

Ст. 602. Старообряд Кропильников...- Отмечая, что Ярославская губерния была почти на три четверти раскольничья и скрытническая секта имела здесь большее, нежели где бы то ни было, число приверженцев, В. А. Архипов указывает, что Некрасов, живя в ярославских деревнях, сам собирал материал для создания образа "старообряда Кропильникова". Вместе с тем В. А. Архипов предполагает знакомство поэта с работой Л. Н. Трефолева, вышедшей в 1866 г. (Трефолев Л. П. Странники. Эпизод из истории раскола.- Труды Ярославского статистического комитета, вып. I. Ярославль, 1866). См. об этом: Архипов Б. А. Поэзия борьбы и труда. Очерки творчества Н. А. Некрасова. М., 1973, с. 246-256.

Ст. 664-665. Ушицы ложкой собственной, С рукой благословляющей...- Имеется в виду обычай старообрядцев употреблять собственную посуду. На черенке ложки вырезались два благословляющих перста (староверческое двуперстное знамение).

Ст. 694. ...быль афонскую...- В 1821 г. во время борьбы Греции за независимость в афонских монастырях появились агитаторы-греки, склонившие монахов принять участие в восстании против турок. Монахи подняли восстание, но были разгромлены турками, большинство их было загнано в море и потоплено, часть же вырезана на горе Афон (см.: Кубиков И. Н. Комментарий к поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо", с. 105-106, а также: Благовещенский Н. Афон. М., 1864).

Ст. 728. Поля старозапашные - старопахотные, долгое время находившиеся под пашней.

Ст. 772. Кудеяр-атаман - герой легенд, принадлежащих фольклорной традиции. Некрасов по-своему использует и обрабатывает мотивы этих легенд. См. об этом: Андреев П. Я. Легенды о двух великих грешниках,- Изв. Ленипгр. гос. пед. ин-та им. Герцена, 1929, вып. 1, с. 186-188; Гин М. М. Спор о великом грешнике. (Некрасовская легенда "О двух великих грешниках" и ее истоки).- В кн.: Русский фольклор, VII. М.-Л., 1962, с. 84-98; Базанов Вас. От фольклора к народной книге, с. 266-269. Некрасовская интерпретация Кудеяра как народного мстителя и заступника близка трактовке, выраженной в статье анонимного автора, опубликованной в "С.-Петербургских губернских ведомостях" за 1875 г. (No 167) (см. об этом: Гин М. М. О двух легендах из "Кому на Руси жить хорошо".- В кн.: Некрасов и русская литература второй половины XIX -начала XX в. Ярославль, 1981, с. 25-26).

Ст. 835. Глянул - и пана Глуховского...- В "Колоколе" Герцена от 1 октября 1859 г. под рубрикой "Жестокое обращение и другие злодейства помещиков" была опубликована заметка о происшествии в Смоленской губернии, сообщавшая о том, что помещик Глуховский засек своего крепостного крестьянина. Некоторые исследователи полагают, что этот помещик, упомянутый в "Колоколе", может быть назван прототипом персонажа некрасовской легенды (см.: Нольман Ш. Л. Легенда и жизнь в некрасовском сказе "О двух великих грешниках".- РЛ, 1971, No 2).

Ст. 870. ...трусу празднуют...- народный фразеологизм (см.: Даль, с. 279, а также: Мещерский Н. А. О происхождении фразеологизма "трусу праздновать" ("труса праздновать").- В кн.; Язык жанров русского фольклора. Петрозаводск, 1977, с. 76-79).

Ст. 897-899. ...а нашей галочке ~ Всего милей...- Близкую пословицу ("Нет певчего для вороны супротив родного вороненка") см.: Даль, с. 666.

Ст. 901. Аммирал-вдовец по морям ходил...- По предположению М. М. Гина, прототипом "аммирала-вдовца" явился граф А. Г. Орлов-Чесменский, имевший титул генерал-адмирала и щедро награжденный Екатериной тысячами крепостных крестьян (Гин М. М. О двух легендах из "Кому на Руси жить хорошо".- В кн.: Н. А. Некрасов и русская литература.., с. 28-39).

Ст. 903. Под Ачаковым...- Во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг. укрепленный турками Очаков оказался центром военных операций. Шестимесячная осада его русскими войсками завершилась взятием крепости штурмом.

Ст. 952-953. Досыта не едавшие, Несолоно хлебавшие...- Ср.: "Как несолоно хлебал"; "Досыта не наедаемся, а с голоду не умираем"; "Досыта не наедаемся, допьяна не напиваемся" (Даль, с. 32, 83, 84).

Ст. 955. Драть будет волостной...- "Положением" 1861 г. были учреждены волостные суды, наделявшиеся правом приговаривать крестьян к телесным наказаниям (сечению розгами). Телесные наказания были отменены лишь в 1904 г.

Ст. 1013. Пещур - котомка или лубяная корзинка.

Ст. 1104-1166. Светает. Снаряжаются ~ Прогнали, как сквозь строй! - Эпизод расправы крестьян с доносчиком прокомментирован А. А. Буткевич в письме от 13 декабря 1878 г. к С. И. Пономареву: "А знаете ли, что это истинное происшествие: в 74 году я провела лето с братом в бывшем его имении Ярослав<ской> губ., в селе Карабихе. Не могу сказать наверное, сам ли исправник или один из акцизных чиновников рассказывал при мне брату о крестьянине-шпионе, который возбудил подозрение в мужиках тем, что, ничего не делая, одевался щеголем и имел всегда деньги,- вот они и добрались откуда и, сообразив, что это за птица, заманили его в лес и избили. Мужик-шпион убрался из своей деревни, но всюду, где он появлялся, его били по наказу. Помнится, что история эта кончилась трагически. Все это, конечно не для печати, но со временем, через много, много лет, когда появится на свете "Пир на весь мир", было бы кстати разъяснить, за что бьют этого злосчастного Егорку,- иначе не будет смысла..." (ЛН, т. 53-54, с. 190). В некрасовских набросках планов дальнейшего развития поэмы имелась заметка, относящаяся к данному эпизоду: "Как мужики распорядились с шпионами из своих" (см. с. 598 наст. тома). О подобной расправе крестьян с доносчиком см. очерк П. И. Якушкина "Бунты на Руси" (1866). Автор очерка передает суждение мужиков: "У нас отродясь доносчиков не было <...> а вот он стал ябедником, а для того на расправу <...> Мир приговорил: стало, по правде" (Якушкин П. И. Соч. СПб., 1884, с. 47-48).

Ст. 1199. Раек - ящик с передвижными картинками, которые рассматривают через увеличительные стекла. Раешник сопровождал показ картинок комическими или сатирическими прибаутками.

Ст. 1230-1231. А коли семь-то рубликов Платить...- В 1868 г. Комитет министров повысил тарифы на Московско-Петербургской железной дороге с 5 руб. до 7 руб. 50 коп. для проезда пассажиров 3-го класса. Поездка по железной дороге оказывалась теперь практически недоступной для простого люда (см.: Кубиков И. Н. Комментарий к поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо", с. 112-113). Это правительственное мероприятие и его последствия стали предметом обсуждения на страницах "Отечественных записок" в статье "Оглянемся назад", принадлежавшей В. В. Берви-Флеровскому. Автор, говоря о повышении железнодорожных тарифов, писал: "Явились в свет чудовищные паровозные тарифы, которые постоянно повышались в то время, когда они должны были понижаться; для перемещающегося по железным дорогам населения они сделались невыносимым гнетом, народ во множестве идет пешком, вместо того чтобы платить непомерные тарифы. Железные дороги все более превращаются в гнетущую монополию..." (ОЗ, 1876, No 5, с. 143).

Ст. 1270-1277. У богатого ~ Оскотинился. (Ср. также ст. 1286-12 9 6: Только трех Матрен ~ Несет каравая...).- В основе песен фольклорные приговорки, раешные стишки. Запись их Некрасовым относится к 1843-1848 гг., когда поэт работал над "Жизнью и похождениями Тихона Тростникова", их тексты находятся в составе черновиков этой повести: "Вапюха! давай-ка табаку понюхам носового, да помянем Кузьму Мосолова, Тюшу да Матюшу, избранную душу, Аверьку да Романа, коверкало бы его да ломало, трех Матрен да Луку с Петром, дедушку Трифона да бабушку Власьевну... На Волге на берегу лежит вот эдакий рожище табаку. Наш брат, голенький голячок, садится на скачок, потягивает табачок, божью травку, Христов корешок, бога хвалит, Христа величает, а богатого проклинает. У богатого, у богатины много пива и меду, да мало в том проку. Он меня не напоит, не накормит, со своей женой - - -" (ПСС, т. VI, с. 523). Аналогичные приговорки были зафиксированы позднее у Даля: "Чок! чок! чок! табачок, садится добрый молодец на толчок, испивает божью траву. Христов корешок". "Понюхаем табаку носового, вспомянем Макара плясового, трех Матрен да Луку с Петром", "Бога хвалим, Христа величаем, богатого богатину проклинаем", "У богатого-богатины пива-меду много, да с камнем бы его в воду" (Даль, с. 909,71,742).

Ст. 1356. Деньга - полкопейки.

Ст. 1367-136 8. Ему бы в Питер надобно До комитета раненых.- "Комитет о раненых" был учрежден в 1814 г. (с декабря 1877 г. назывался "Александровским").

Эпилог

Гриша Добросклонов.- В письме к С. И. Пономареву, внося необходимые поправки в рукопись "Пира", А. А. Буткевич к фамилии Добросклонов дает собственное примечание: "Это Добролюбов" (ЛН, т. 53-54, с. 190).

Ст. 1703. ...на верстак...- Здесь: стойка, прилавок.

Ст. 1764-1765. Сила в ней скажется Несокрушимая! - Эти строки часто перефразировались в пропагандистской литературе революционных народников. См., например, сказку "О четырех братьях": четверо путешествующих братьев из конца в конец обошли "Русь крещеную", попали на каторгу, но не потеряли веры, что "пробудится на