Некрасов Николай Алексеевич - Некрасов Н. А.: биобиблиографическая справка

еце" гражданского искусства, оберегающем в душе "трон истины, любви и красоты". Идею единства гражданственности и искусства приходится упорно отстаивать, защищать, вплоть до освящения ее традициями высокой романтической культуры эпохи 20 гг. Так открывается перспектива обращения Н. к творчеству юного Пушкина-романтика. "Элегия" (1874) насыщена, напр., патетическими интонациями пушкинской "Деревни". Свои стихи о сути поэтического творчества Н. осеняет авторитетом Шиллера - "Поэту" и "Памяти Шиллера". (1874). В позднем творчестве Н.-лирик оказывается гораздо более традиционным, литературным поэтом, чем в 60 гг., ибо теперь он ищет эстетические и этические опоры не столько на путях непосредственного выхода к народной жизни, сколько в обращении к поэтической традиции своих великих предшественников. Лирический герой Н. 70 гг. более сосредоточен на своих чувствах, на смену демократической стихии "многоголосия" часто приходит самоанализ, мучительная рефлексия, а вместе с нею и лермонтовские интонации. Образ мира как крестьянского жизнеустройства вытесняется образом мира как общего миропорядка. Масштабы осмысления жизни становятся более глобальными (см.: Скатов Н. Н. Некрасов. Современники и продолжатели.- С. 258). В ряде стихотворений, таких, как "Утро" (1872-1873), "Страшный год" (1872-1874), Н. предвещает Блока с его темой страшного мира. Обновляется поэтическая образность некрасовской лирики, происходит своеобразная символизация художественных деталей. Так, в стихотворении "Друзьям" (1876) деталь из крестьянского быта - "широкие лапти народные" - приобретает символическую многозначность как олицетворение всей трудовой, крестьянской России. Переосмысляются и получают новую жизнь старые темы и образы. Живую картину, развернутую в стихотворении "Муза" (1848), поэт сжимает в емкий поэтический символ: "Не русский взглянет без любви / На эту бледную, в крови, / Кнутом иссеченную Музу" (Т. III.- С. 218). Эта устремленность к синтезу, ^к итогу, к емкому и афористичному художественному образу получила свое завершение в лирическом цикле "Последние песни" (1877). Достойным финалом эпического творчества Н. явилась эпопея "Кому на Руси жить хорошо" (1865-1877). Композиция этого произведения строится по законам классического эпоса: оно состоит из отдельных, относительно автономных частей и глав - "Пролог. Часть первая", "Крестьянка", "Последыш", "Пир - на весь мир". Внешне эти части связаны темой дороги: семь мужиков-правдоискателей странствуют по просторам Руси, пытаясь разрешить не дающий им покоя вопрос: "Кому на Руси жить хорошо?" В "Прологе" намечена и первоначальная схема путешествия - встречи с попом, помещиком, купцом, чиновником, министром и царем. Однако эпопея лишена сюжетной целеустремленности. Н. не форсирует действие, не торопится привести его к всеразрешающему итогу. Как эпический художник, он выявляет все многообразие народных характеров, всю непрямоту их жизненных дорог. Введенные в эпопею сказочные мотивы позволяют Н. свободно и непринужденно обращаться с временем и пространством, легко переносить действие из одного конца России в другой. Объединяет эпопею не внешний, а внутренний сюжет: шаг за шагом проясняется в ней противоречивый, но необратимый рост народного самосознания, еще не пришедшего к итогу, еще находящегося в трудных исканиях. В этом смысле и сюжетная рыхлость, "незаконченность" произведения не случайна, а глубоко содержательна; она выражает по-своему пестроту и многообразие народной жизни, по-разному обдумывающей себя, по-разному оценивающей свое место в мире, свое предназначение. С этой же целью Н. использует все многоцветие устного народного творчества: сказочные мотивы пролога сменяются былинным эпосом, потом лирическими песнями и, наконец, песнями Гриши Добросклонова, стремящимися стать народными и уже частично принятыми и понятыми народом. В развитии художественной мысли эпопеи подвергается сомнению первоначальная формула спора, основанная на собственническом понимании счастья, включающего в себя "покой, богатство, честь". С появлением Якима Нагого ставится под сомнение критерий богатства: во время пожара Яким спасает картиночки, забыв о целковых, скопленных в течение всей многотрудной жизни. Этот же герой доказывает, что честь дворянская не имеет ничего общего с трудовой крестьянской честью. Ермил Гирин всей жизнью своею опровергает первоначальные представления странников о сути человеческого счастья. Казалось бы, Гирин имеет все, что надобно для счастья: "и спокойствие, и деньги, и почет". Но в критическую минуту жизни он этим "счастьем" жертвует ради правды народной. Постепенно в сознании крестьянства рождается смутный еще идеал подвижника, борца за народные интересы. Одновременно с этим и в сюжетном движении эпопеи намечается некоторый поворот. Забыв о богатых и знатных, мужики обращаются в поисках счастливого к народному миру, а он являет перед ними нового героя - Савелия, богатыря святорусского. Это уже стихийный народный бунтарь, способный в критической ситуации произнести решительное слово "наддай", под которое крестьяне закапывают живьем ненавистного немца-управляющего. Савелий оправдывает свой бунт крестьянской философией: "Недотерпеть - пропасть, перетерпеть - пропасть". Но грозная богатырская сила Савелия не лишена противоречий. Не случайно сравнивается он со Святогором - самым сильным, но и самым неподвижным богатырем былинного эпоса, а Матрена Тимофеевна заявляет иронически: "Такого-то богатыря могучего, чай, мыши заедят". В отличие от Савелия Матрена не терпит и на любую несправедливость отвечает немедленным действием: она ищет и находит выходы из самых драматических ситуаций, с гордостью говоря о себе: "Я потупленную голову, сердце гневное ношу". В движении и развитии находятся у Н. не только отдельные герои от Якима Нагого до Савелия и Матрены, но и массовый, собирательный образ народа. Мужики деревни Большие Вахлаки после реформы разыгрывают "камедь" подчинения выжившему из ума князю Утятину, соблазнившись посулами его наследников-сыновей. В "Последыше" Н. дает емкий сатирический образ крепостнических отношений, тем более современный и многозначный, что и после половинчатой реформы крестьянство на много десятков лет оставалось в фактической зависимости от господ. Но есть предел крестьянскому терпению: восстает на барина Aran Петров. История с Агапом рождает у вахлаков чувство стыда за свое положение, игра в "камедь", подходит к концу и завершается смертью "последыша". В "Пире - на весь мир" народ справляет "поминки по крепям". В праздничное действо вовлекаются все: звучат народные песни освобождения. Далеко не однозначны, противоречивы и пестры эти песни на духовном пире народном. Иногда они контрастны по отношению друг к другу, как, напр., рассказ "Про холопа примерного - Якова верного" и легенда "О двух великих грешниках". Здесь поэма напоминает всероссийскую крестьянскую сходку, мирской диалог. В разноречивый хор народных голосов органично входят песни Гриши Добросклонова, интеллигента-революционера, знающего о том, что счастье может быть достигнуто в результате всенародной борьбы за общие интересы. Мужики прислушиваются к Грише, иногда согласно кивают головами, но последнюю песню "Русь" Гриша еще не успел пропеть вахлакам. Потому и финал поэмы открыт в будущее, неразрешен: "Быть бы нашим странникам под родною крышею, / Если б знать могли они, что творилось с Гришею" (Т. V.- С. 235). Но странники не услышали песни "Русь" и не поняли, в чем заключается "воплощение счастия народного": "Встали - небужены, / Вышли - непрошены, / Жита по зернышку / Горы наношены! / Рать подымается - / Неисчислимая, / Сила в ней скажется / Несокрушимая!" (V, 234).

   В начале 1875 г. Н. тяжело заболел. Ни знаменитый венский хирург Билльрот, ни мучительная операция не могли приостановить смертельной раковой болезни. Вести о ней вызвали поток писем, телеграмм, приветствий и адресов со всей России. Общенародная поддержка укрепила силы поэта, и в мучительной болезни он создает "Последние песни". Приходит время подведения итогов. Н. понимает, что своим творчеством он прокладывал новые пути в поэтическом искусстве. Только он решался на недопустимую на прошлом этапе развития русской поэзии стилистическую дерзость, на смелое сочетание элегических, лирических и сатирических мотивов в пределах одного стихотворения. Он совершил существенное обновление традиционных жанров русской поэзии: ввел гражданские мотивы в элегию ("Элегия"), политические инвективы в романс ("Еще тройка", 1867), социальные проблемы в балладу ("Секрет. Опыт современной баллады", 1855). Н. расширил возможности поэтического языка, включая в лирику сюжетно-повествовательное начало ("В дороге"), элементы фельетона ("Чиновник", 1844), традиции физиологического очерка ("Пьяница", 1845). Н. творчески освоил, приобщив к современной поэзии, русский фольклор: склонность к песенным ритмам и интонациям, использование анафор, параллелизмов, повторов, "тягучих" трехсложных размеров (дактиля, анапеста) с глагольными рифмами, применение фольклорной гиперболы. В "Кому на Руси жить хорошо" Н. поэтически обыгрывает пословицы, широко использует постоянные эпитеты, но, главное - он творчески перерабатывает фольклорные тексты, раскрывая потенциально заложенный в них революционный, освободительный смысл. Необычайно расширил Н. и стилистический диапазон русской поэзии, используя разговорную речь, народную фразеологию, диалектизмы, смело включая в произведение разные речевые стили - от бытового до публицистического, от народного просторечия до фольклорно-поэтической лексики, от ораторско-патетического до пародийно-сатирического стиля.

   Но главный вопрос, который мучил Н. на протяжении всего творчества, заключался не в формальных проблемах "мастерства". Это был вопрос-сомнение, насколько его поэзия способна изменить окружающую жизнь и получить приветный отклик в крестьянской среде. Мотивы разочарования, порою отчаяния и хандры сменяются в "Последних песнях" жизнеутверждающими нотами. Самоотверженной помощницей умирающего Н. является Зина (Ф. Н. Викторова) жена поэта, к которой обращены лучшие его стихи. По-прежнему сохраняется у Н. житийная святость материнского образа. В стихотворении "Баюшки-баю" устами матери Родина обращается к поэту с последней песней утешения: "Не бойся горького забвенья: / Уж я держу в руке моей / Венец любви, венец прощенья, / Дар кроткой родины твоей..." (III, 204).

   На похоронах Н. возникла стихийная демонстрация. Несколько тысяч человек провожали его гроб до Новодевичьего кладбища. А на гражданской панихиде вспыхнул исторический спор: Достоевский в своей речи осторожно сравнил Н. с Пушкиным. Из толпы революционна молодежи раздались громкие голоса: "Выше! Выше!" Среди оппонентов Достоевского наиболее энергичную позицию на этот счет занимая присутствовавший на похоронах Н. Г. В. Плеханов.

  

   Соч.: Стихотворения.- М., 1856; Стихотворения: В 2 кн. Спб., 1861; Стихотворения; В 3 ч.- Спб., 1864; Стихотвд рения; В 6 ч.- Спб., 1864-1874; Последние песни - Спб., 1877; Стихотворения: В 4 т.- Спб., 1879; Стихотворения.- Спб., 1881; Полн. собр. соч. и писем: В 12 т.- М., 1948-1953: Полн. собр. соч. и писем: В 15 т.- Л., 1981.- (издание продолжается).

   Лит.: Голубев А. Н. А. Некрасов.- Спб., 1878; Пыпин А. Н. Н. А. Некрасов.- Спб., 1905; Сакулин П. I Некрасов.- М., 1922; Чуковский К. И. Некрасов. Статьи и материалы.- Л., 1926; Евгеньев-Максимов В. Е. Некрасов и его современники.- М., 1930; Ашукин Н. С. Летопись жизни и творчества Н. А. Некрасова.- М.; Л. 1935; Евгеньев-Максимов В. Е. Жизнь и деятельность Н. А. Некрасова: В 3 т.- М.; Л., 1947-1952; Чуковский К. И. Мастерство Н. А. Некрасова.- М., 1952. Твердохлебов И. Ю. Поэма Некрасова "Кому на Руси жить хорошо".- М., 1954; Корман Б. О. Лирика Н. А Некрасова.- Воронеж, 1964; Гаркави А. М. Н. А. Некрасов в борьбе с царской цензурой. - Калининград, 1966. Гин М. М. О своеобразии реализма Н. А. Некрасова.- Петрозаводск, 1966; Груздев А. И. Поэма Н. А., Некрасова "Кому на Руси жить хорошо".- М.; Л., 1966; Степанов Н. Л. Некрасов и советская поэзия.- М., 1966; Скатов Н. Н. Поэты некрасовской школы.- Л., 1968; Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников.- М., 1971; Жданов В. В. Некрасов.- М., 1971; Лебедев Ю. В. Н. А. Некрасов и русская поэма 40-50-х гг.- Ярославль, 1971. Гин М. М. От факта к образу к сюжету: О поэзии Н. А. Некрасова.- М., 1971; Розанова Л. А. Поэма Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо": Комментарий,- Л., 1970; Ее же. Поэзия Некрасова и народников.- Иваново, 1972. Ее же. Н. А. Некрасов и русская рабочая поэзия.- Ярославль, 1973; Скатов Н. Н. Некрасов. Современники и продолжатели.- Л., 1973; Аникин В. П. Поэма Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо".- М., 1969; Груздев А. И. Декабристский цикл Н. А: Некрасова.- Л., 1976; Бойко М. Н. Лирика Некрасова - М., 1977; Корман Б. О. Лирика Некрасова.- Ижевск, 1978; Прокшин В. Г. Путь к эпопее.- Уфа, 1979; Краснов Г. В. "Последние песни" Н. А. Некрасова.- М., 1981; Жданов В. В. Жизнь Некрасова.- М., 1981; Гин М. М. Достоевский и Некрасов. Два мировосприятия.- Петрозаводск, 1985; Некрасовский сб.: В 9 т.- Л., 1951-1988.

   Справ. лит.: Свод статей о Н. А. Некрасове // Стихотворения Н А. Некрасова.- Спб., 1879.- Т. 4; Добровольский Л. М., Лавров В. М. Библиография литературы о Н. А. Некрасове. 1917-1952.- М.; Л., 1953; Библиография литературы о Н. А. Некрасове за 1953-1958 гг. // Некрасовский сб.- М.; Л., 1960. Т. 3; Дульнева К. П. Библиография литературы о Некрасове за 1959-1969 гг. // Н. А. Некрасов и русская литература.- М., 1971; Мостовская Н. Н. Библиография литературы о Н. А. Некрасове. 1970-1974 // Некрасовский сб.- Л., 1978.- Т. 6.

  

  

  

   Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.

   Том 2. М-Я. Под редакцией П. А. Николаева.

   М., "Просвещение", 1990

   OCR Бычков М. Н.