Шепелевич Лев Юлианович - Венецианский купец

  

  

   Источник: Шекспиръ В. Полное собран³е сочинен³й / Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 1, 1902.

   OCR Бычков М. Н.

  

   Драма "Венец³анск³й купецъ" впервые была напечатана въ 1600 году, подъ заглав³емъ: "The excellent history of the merchant of Venice, with the extreme cruelty of Schylock the Jew towards the saide merchant in cutting pound of his flesch. And the obtaining of Portia by the chouse of three caskets. Written by W. Shakespeare. Printed by J. Roberts 1600." (Превосходная истор³я о венец³анскомъ купцѣ, съ описан³емъ ужасной жестокости жида Шейлока, хотѣвшаго вырѣзать помянутому купцу фунтъ мяса. При этомъ разсказъ о получен³и руки Порц³и помощью одного изъ трехъ ящиковъ. Сочинено В. Шекспиромъ. Напечатано Робертсомъ въ 1600 г.). Второе издан³е того же года (Гейса) почти ничѣмъ не отличается отъ перваго. Затѣмъ пьеса не переиздавалась до 1623 года (изд. in F^о). Пьеса была написана нѣсколько раньше - около 1598 и, можетъ быть, даже 1594 г. Въ рѣчахъ Порц³и критики видятъ манеру стиля, установившуюся y Шекспира въ началѣ девяностыхъ годовъ.

   "Венец³анск³й купецъ" справедливо считается однимъ изъ лучшихъ произведен³й Шекспира и примыкаетъ къ той категор³и его пьесъ, которыя, несмотря на внимательнѣйшее изучен³е, представляютъ собою весьма много невыясненнаго и спорнаго, хотя самый текстъ не заключаетъ ничего неяснаго или непонятнаго. Критика не успѣла даже придти къ соглашен³ю, считать ли Шейлока трагическимъ или комическимъ лицомъ?

   Для мыслящаго читателя "Венец³анск³й купецъ" представляетъ много матер³ала для размышлен³я; историкъ литературы найдетъ въ пьесѣ много интересныхъ спец³альныхъ проблемъ; юристъ можетъ сдѣлать пьесу темой интереснаго и поучительнаго трактата; актеръ въ исполнен³и роли Шейлока найдетъ много для себя благодарнаго и много труднаго. Но особенно интересна, какъ намъ кажется, драма "Венец³анск³й купецъ" въ двухъ отношен³яхъ: 1) Здѣсь проявляется весьма наглядно способъ использован³я Шекспиромъ литературныхъ источниковъ для своихъ цѣлей. 2) Велик³й поэтъ ставитъ проблему первостепенной важности и даетъ разрѣшен³е единственно возможное, хотя неожиданное и съ извѣстной точки зрѣн³я несправедливое.

   Въ противоположность свободному и своеобразному отношен³ю къ источникамъ въ такихъ пьесахъ, какъ "Гамлетъ", "Буря", "Тимонъ Аѳинск³й", "Королъ Лиръ" и др., Шекспиръ въ "Венец³анскомъ купцѣ" очень близко держится фабулы разсказовъ, легшихъ въ основан³е этой пьесы, и не сдѣлалъ почти никакихъ измѣнен³й въ фактическомъ содержан³и двухъ новеллъ, легшихъ въ основан³е фабулы драмы. Первая новелла или, точнѣе, новеллистическ³й мотивъ,- о заимодавцѣ, требовавшемъ отъ должника уплаты по векселю фунта мяса, и о рѣшен³и судьи по этому вопросу въ связи съ сватовствомъ за богатую и умную красавицу; второй мотивъ - о выборѣ одного изъ трехъ ящиковъ претендентами на руку красавицы.

   Ядро легенды о своеобразномъ долговомъ договорѣ въ связи съ сватовствомъ за неуступчивую красавицу древнѣйшаго, едва ли не инд³йскаго происхожден³я. Въ Европѣ его обработалъ нѣк³й монахъ Iehan de Haute-Selve въ своемъ романѣ "Долопатосъ или Семь мудрецовъ Рима". Французск³й трубадуръ XIII в. Herbers переложилъ "Долопатосъ" въ стихи и въ его обработкѣ четвертый изъ "Семи мудрецовъ Рима" разсказываетъ слѣдующее:

   Одна богатая и красивая дѣвушка, наслѣдница большого состоян³я, знавшая тайны волшебства, предлагала всѣмъ своимъ женихамъ такое испытан³е: она обѣщала свою руку тому, кто сумѣетъ обнять ее, находясь на ложѣ рядомъ съ нею,- въ противномъ случаѣ искатель долженъ уплатить штрафъ въ 1000 марокъ и убраться восвояси. Мног³е пытали счастья, но безуспѣшно, такъ какъ подъ подушку красавица клала волшебное перо, наводящее сонъ. Одинъ рыцарь, знатный, но обѣднѣвш³й, потерпѣвъ въ первый разъ неудачу, рѣшилъ вновь попытать счастья, но не могъ достать необходимой суммы денегъ. Одинъ изъ его вассаловъ, богатый человѣкъ, которому рыцарь когда-то отрубилъ ногу, предложилъ ему нужную сумму денегъ, но при этомъ поставилъ услов³е, что если долгъ не будетъ уплаченъ въ срокъ, то онъ имѣетъ право вырѣзать изъ тѣла своего должника кусокъ мяса. Рыцарь успѣлъ побѣдить волшебство и женился на красавицѣ, но, упоенный счастьемъ, забылъ о срокѣ договора. Кредиторъ, мстивш³й за старыя обиды, настаивалъ на буквальномъ исполнен³и договора, и король призналъ за нимъ это право. Тогда жена должника перерядилась въ судью и изрекла приговоръ, по которому кредиторъ могъ вырѣзать только такого вѣса кусокъ, который былъ выговоренъ въ договорѣ,- въ противномъ случаѣ онъ долженъ быть казненъ. Угроза подѣйствовала.

   Канва этого разсказа перешла въ знаменитый средневѣковый сборникъ новеллъ "Gesta Romanorum" (Римск³я Дѣян³я) и ихъ нѣмецк³я переработки. Существовалъ также англ³йск³й разсказъ XIV ст., по которому безжалостнымъ заимодавцемъ является старш³й изъ двухъ братьевъ, а должникомъ - младш³й. Судебное рѣшен³е произносятъ царск³й сынъ, угрожающ³й кредитору смертью за пролит³е хотя капли крови.

   На основан³и "Gesta Romanorum" одинъ изъ подражателей Боккачч³о, итальянск³й новеллистъ Дж³ованни Ф³орентино, составилъ въ своемъ сборникѣ "Il Pecorone", относящемся къ 1378 г., аналогичный разсказъ. Здѣсь впервые въ роли кредитора выступаетъ еврей. Содержан³е этой новеллы состоитъ въ слѣдующемъ:

   Воспитанникъ богатаго венец³анскаго купца Ансальдо, Дж³анетто, предпринимаетъ изъ любознательности путешеств³е на Востокъ и на пути останавливается въ одной гавани, чтобы посѣтить прекрасную повелительницу этой мѣстности, молодую вдову, которая обѣщаетъ свою руку и страну тому, кто сумѣетъ овладѣть ею въ первую брачную ночь; въ противномъ случаѣ соискатель долженъ рисковать всѣмъ состоян³емъ. Дж³анетто, вкушавш³й дважды, ложась въ постель, снотворнаго напитка, все-таки рѣшается попытать счастья въ трет³й разъ. Ансальдо, его опекунъ, вынужденъ, чтобы снарядить своего пр³емнаго сына, прибѣгнуть къ займу y еврея изъ Местре (городокъ возлѣ Венец³и). Послѣдн³й требуетъ въ случаѣ несвоевременности взноса денегъ фунтъ мяса должника. Предупрежденный служанкой госпожи Бельмонте, Дж³анетто избѣгаетъ на этотъ разъ снотворнаго напитка, становится счастливымъ супругомъ и забываетъ о срокѣ уплаты долга Ансальдо. Такимъ образомъ послѣдн³й подвергается опасности смерти, a еврей радуется предстоящему уб³йству, чтобы имѣть возможность похвастать, что заставилъ умереть самаго богатаго христ³анскаго купца. Однако, Дж³анетто все же вспоминаетъ о срокѣ платежа и все разсказываетъ своей женѣ. Послѣдняя переряжается въ мужское платье и на судѣ успѣваетъ отстоять рѣшен³е, по которому еврей долженъ лишиться жизни, если вырѣжетъ больше или меньше, чѣмъ ему полагается по услов³ю.

   Повѣсть Ф³орентино несомнѣнно была извѣстна Шекспиру, и она составляетъ главный источникъ фабулы пьесы, даже родина Порц³и зовется въ "Венец³анскомъ купцѣ" Бельмонтъ.

   Разсказы, близк³е по содержан³ю вышеизложенному, были распространены въ различныхъ вар³антахъ, то въ формѣ стихотворныхъ, не лишенныхъ трагическаго интереса балладахъ въ родѣ "Гернутъ, еврей изъ Венец³и", то въ формѣ шутливыхъ до фривольности "Пѣсенъ мейстерзингера". Въ Лондонѣ, около 1579 г., была поставлена пьеса "Еврей", изображающая "кровожадность ростовщиковъ" {Полный обзоръ см. у Simrock'a "Die Quellon des Shakespeare". T. 1, изд. 1872 года и отчасти y Гретца "Shylock in der Sage, in Drama und in der Geschichte" (2-oe изд. 1899).}.

   Въ новеллѣ Ф³орентино, послужившей главнымъ источникомъ пьесы Шекспира, автора, болтливаго и словоохотливаго, интересуютъ лишь приключен³я, болѣе или менѣе хорошо задуманныя. Ни юридическихъ, ни философскихъ вопросовъ онъ не поднимаетъ и не разрѣшаетъ. Если онъ первый ввелъ въ старую легенду еврея, то тоже не съ тѣмъ, чтобы поднять вопросъ о нац³ональномъ и религ³озномъ фанатизмѣ, a поддаваясь общему течен³ю времени. Во второй половинѣ Х²² вѣка, послѣ страшной "Черной Смерти", унесшей десятки милл³оновъ людей, отношен³е къ евреямъ чрезвычайно обострилось. Какъ всегда въ такихъ случаяхъ, обезумѣвш³й народъ искалъ "виновниковъ" ужаснаго мора и они были найдены въ лицѣ евреевъ, якобы отравлявшихъ колодцы. Десятки тысячъ невинныхъ жертвъ были убиты, и имя еврея стало олицетворен³емъ ненависти къ христ³анству и мщен³я. Неудивительно, что и Ф³орентино, ни мало не задумавшись, превратилъ кровожаднаго и мстительнаго кредитора въ еврея, хотя въ первоначальныхъ источникахъ на это нѣтъ никакихъ указан³й.

   Благодаря полному отсутств³ю въ источникѣ, давшемъ сюжетъ драмы, какого бы то ни было идейнаго освѣщен³я, при чтен³и пьесы Шекспира является поэтому чрезвычайно интереснымъ опредѣлен³е, что новаго отразилось въ его м³ровоззрѣн³и, сравнительно съ точкой зрѣн³я на сюжетъ его предшественниковъ? Но къ разрѣшен³ю этого вопроса мы подойдемъ, когда коснемся Шейлока, какъ типа. Обращаемся теперь ко второму мотиву - испытан³ю посредствомъ выбора одного изъ трехъ ларцовъ.

   Параллелизмъ двухъ фабулъ - пр³емъ, къ которому Шекспиръ прибѣгаетъ неоднократно. Особенно ярко оттѣненъ онъ въ "Королѣ Лирѣ". Въ "Венец³анскомъ купцѣ", вмѣсто циничнаго и вульгарнаго испытан³я жениховъ итальянской новеллы, предлагается высокохудожественный пр³емъ - выборъ одного изъ трехъ ларцовъ, снабженныхъ остроумными надписями. Шекспиръ могъ заимствовать канву разсказа изъ "Gesta Romanorum", гдѣ испытан³е пр³урочено къ принцессѣ и играетъ притомъ второстепенную роль. Ему могла быть извѣстна и новелла Боккачч³о о рыцарѣ Рудж³ери, съ ея своеобразнымъ испытан³емъ счастья и удачи и новой фаталистически-философской точкой зрѣн³я, проводимой авторомъ "Декамерона", не безъ вл³ян³я восточнаго буддизма (ср. разсказъ о браминѣ Лабгадатта {Подробности см. въ сочинен³и А. Н. Веселовскаго "Боккачч³о, его среда и сверстники", т. I.}. Шекспиръ выдвинулъ на первый планъ, подобно Боккачч³о, мотивъ испытан³я, но отказался отъ фаталистической точки зрѣн³я, выдвинувъ, наоборотъ, мотивъ личнаго совершенства и умственнаго превосходства и развивъ, такимъ образомъ, едва замѣченную точку зрѣн³я "Gesta Romanorum" y Боккачч³о рыцарь, жалующ³йся на немилость короля, долженъ убѣдиться, что король здѣсь ни причемъ, a виновна лишь его судьба (какъ Лабгадатта въ будд³йской легендѣ). У Шекспира первые два искателя руки Порц³и оказываются мало развитыми въ умственномъ отношен³и и нравственно незрѣлыми; имъ недостаетъ истинной скромности, какъ результата работы мысли и умственнаго опыта; лишь трет³й искатель и избранникъ Порц³и оказывается достаточно зрѣлымъ во всѣхъ отношен³яхъ. Шекспиръ превосходно мотивируетъ аргументац³ю каждаго изъ искателей.

   Въ общемъ Шекспиръ безцвѣтную и сухую схему новеллъ развилъ, и что особенно важно, очеловѣчилъ и индивидуализировалъ. И фатализмъ и случай отошли на задн³й планъ; ихъ мѣсто занялъ починъ свободной человѣческой воли.

   Но если относительно литературныхъ источниковъ пьесы не можетъ быть разноглас³й, то пониман³е идеи ея является чрезвычайно спорнымъ и даетъ поводъ къ разнообразнымъ требован³ямъ. Чтобы не возвращаться къ источникамъ, отмѣтимъ еще, что часто приводимая въ соотношен³е къ "Венец³анскому купцу" трагед³я Марло "Мальт³йск³й жидъ" лишь въ слабой степени могла повл³ять на Шекспира: ни въ фабулѣ, ни въ характерахъ главныхъ лицъ мы не находимъ ни сколько-нибудь яркаго сходства, ни точекъ соприкосновен³я, если не считать, что и Варавва и Шейлокъ - евреи и фанатики {См. въ примѣчан³яхъ къ настоящему тому изложен³е содержан³я "Мальт³йскаго жида". Ред.}.

   Переходимъ къ вопросу объ основной идеѣ пьесы, что въ свою очередь, сведется къ опредѣлен³ю, какъ слѣдуетъ относиться къ Шейлоку и его образу дѣйств³й. По этому вопросу критика далеко еще не сказала своего послѣдняго слова.

   "Венец³анск³й купецъ" - едва-ли не единственная пьеса (если не считать "Гамлета") Шекспира, въ которой критики старались подмѣтить тенденц³озность и подчеркнуть идею, нерѣдко забывая, что мы имѣемъ дѣло съ объективнѣйшимъ художникомъ и совершенно зрѣлымъ его произведен³емъ. Правда, Шекспиръ, какъ сынъ своего времени и своей нац³и, могъ быть пристрастнымъ: достаточно вспомнить изображен³е имъ Орлеанской Дѣвы. Но въ этомъ и аналогичныхъ случаяхъ мы имѣемъ дѣло съ парод³ей и каррикатурой, чего ни въ коемъ случаѣ нельзя сказать о Шейлокѣ, характеръ котораго, при всей непривлекательности нравственной стороны, преисполненъ силы, своеобразной художественной красоты и цѣльности. Пушкинъ такъ формулируетъ свою характеристику Шейлока: "У Шекспира Шейлокъ скупъ, сметливъ, мстителенъ, чадолюбивъ, остроуменъ". Въ этой лаконической характеристикѣ всѣ основные черты характера Шейлока, никакъ не вяжущ³яся съ простой парод³ей и каррикатурою. Мы склонны думать, что велик³й драматургъ менѣе всего хотѣлъ казнить еврея, какъ такового, ростовщика - какъ такового, a скорѣе м_с_т_и_т_е_л_ь_н_о_с_т_ь Шейлока казалась ему отвратительной и роковой. Но съ этимъ вопросомъ намъ придется встрѣтиться еще разъ. Много спорили лучш³е критики Шекспира, комическая или трагическая личность передъ нами въ Шейлокѣ? Шлегель оставляетъ этотъ вопросъ неразрѣшеннымъ. Готшаль видитъ въ Шейлокѣ отвратительнаго шута, созданнаго Шекспиромъ въ угоду райку. Рюмелинъ склоняется къ тому, что комическ³й элементъ y Шейлока преобладаетъ. Геблеръ находитъ, что съ Шейлокомъ судьба обошлась мягко, что онъ заслуживалъ болѣе тяжелаго наказан³я. Гервинусъ считаетъ Шейлока нравственнымъ уродомъ, превратившимся благодаря стеченью обстоятельствъ въ мученика.

   Еще большее разнообраз³е существуетъ въ критикѣ относительно толкован³я основной идеи пьесы. Эти толкован³я принадлежатъ не только литературнымъ критикамъ, но и юристамъ.

   До появлен³я прекраснаго трактата извѣстнаго юриста Колера, господствовало мнѣн³е Ульрици, доказывавшаго, что въ "Венец³анскомъ купцѣ" проводится и наглядно доказывается тезисъ - summum jus - summa injuria. Рётшеръ, подробно развивая положен³я Ульрици, доказываетъ, что въ пьесѣ формальное и отвлеченное право противополагается внутреннему и нормальному правовому порядку. Ретшеръ видитъ въ "Венец³анскомъ купцѣ" повсюду символизмъ; золото, напр., является символомъ видимой матер³альной силы. Крейсигъ высказывается, что подводить подъ одно общее положен³е смыслъ драмы Шекспира нѣтъ никакой возможности.

   Большинство юристовъ занимались "Венец³анскимъ купцомъ", главнымъ образомъ, съ формально-юридической стороны, констатируя при этомъ знакомство Шекспира съ законодательствомъ и точность юридическихъ терминовъ, y него встрѣчающихся. Лишь въ новѣйшее время были сдѣланы попытки извлечь изъ произведен³я Шекспира истины, имѣющ³я отношен³е къ истор³и права. Первый шагъ въ этомъ направлен³и былъ сдѣланъ знаменитымъ юристомъ ²ерингомъ. Въ своемъ сочинен³и "Борьба за право" ²ерингъ замѣчаетъ: "Услов³е само по себѣ было недѣйствительно, такъ какъ содержан³е его было безнравственно; такъ долженъ былъ огласить приговоръ суда. Но если "мудрый Дан³илъ" призналъ вексель дѣйствительнымъ, то съ его стороны было такимъ же крючкотворствомъ, послѣ признан³я за Шейлокомъ права вырѣзать y Антон³о фунтъ мяса, запретить связанное съ этимъ пролит³е крови". ²ерингъ изъ всего процесса выводитъ заключен³е, что поражен³е понесъ въ сущности не Шейлокъ, a законъ Венец³и, тенденц³озно ставш³й на сторону христ³анина противъ безправнаго еврея.

   Полемизируя съ ²ерингомъ, другой извѣстный юристъ нашего времени Колеръ посвятилъ спец³альный трактатъ Шейлоку {Трактатъ Колера переведенъ на русск³й языкъ въ "Юридической Библ. Я. А. Канторовича No 5. "Шекспиръ съ точки зрѣн³я права". (Шейлокъ и Гамлеть). Спб. 1805.}. Сочинен³е Колера представляетъ, на нашъ взглядъ, наиболѣе обоснованную попытку разобраться въ правовой сторонѣ "Венец³анскаго купца" и своими заключительными выводами удовлетворяетъ въ равной степени и юриста и историка литературы. Колеръ, анализируя договоръ Шейлока и Антон³я, находитъ этотъ договоръ вполнѣ согласнымъ съ тѣми правовыми взглядами, которые господствовали въ течен³е ряда столѣт³й на сущность отношен³й между кредиторомъ и должникомъ. Нѣсколько десятковъ страницъ посвящено y Колера разбору различныхъ законоположен³й о долговыхъ обязательствахъ. Процессъ измѣнен³я правовыхъ отношен³й въ этомъ вопросѣ совершался весьма медленно. Эволюц³я въ этой области должна была, по вѣрному замѣчан³ю Колера, повести за собою и эволюц³ю въ этическихъ воззрѣн³яхъ, за которой слѣдовала самостоятельная органическая переработка этическаго матер³ала въ составныя части правового организма. "Этотъ процессъ совершается не по приказан³ю извнѣ, a дѣйств³емъ духовныхъ силъ, управляющихъ истор³ей человѣчества".

   И вотъ новое правовое сознан³е, по Кольеру, проникло въ пьесу Шекспира и повл³яло на рѣшен³е "мудраго Дан³ила". "Его время дошло уже до инстинктивнаго сознан³я, что Шейлоковское услов³е не должно быть приведено въ исполнен³е, но соотвѣтствующее идейное выражен³е этого сознан³я еще не было найдено. Это могучее душевное движен³е еще не было разложено на свои идейные элементы и не находило опоры въ твердыхъ посылкахъ".

   По Колеру, "мудрый Дан³илъ" произнесъ хорош³й приговоръ, но плохо обосновалъ его. Съ точки зрѣн³я формальной юриспруденц³и Шейлоку должны бытъ предоставлены всѣ средства для реализац³и договора: "Рѣшен³е мудраго и справедливаго Дан³ила находится въ противорѣч³и съ этимъ принципомъ: ибо ясно, что кому разрѣшено вырѣзать мясо, тому разрѣшено и проливать кровь, если эта операц³я не можетъ быть совершена безъ пролит³я крови". Кредиторъ вправѣ ограничиться частью слѣдуемаго ему; "даже небольшое превышен³е вѣса ему не можетъ быть поставлено въ вину, такъ какъ всѣ человѣческ³я операц³и могутъ быть выполнены только съ приблизительной точностью". Колеръ основательно доказываетъ, что аргументъ Порц³и противъ Шейлока "обращаетъ право въ тѣнь и не лучше всякаго правонарушен³я".

   Намъ кажется, что Колеръ могъ-бы подсказать Дан³илу-Порц³и рѣшен³е, которое бы соотвѣтствовало требован³ямъ истиннаго правосуд³я; но все же критическая сторона его трактата обставлена превосходно. По нашему убѣжден³ю, Шейлокъ гибнетъ лишь потому, что свое право, какъ таковое, онъ дѣлаетъ оруд³емъ личной мести и преслѣдован³я. Въ его требован³яхъ судья не можетъ не видѣть низкаго озлоблен³я. Нравственное чувство судьи возмущается; онъ явно переходитъ на сторону Антон³о и произноситъ пристрастное рѣшен³е, вступивъ такимъ образомъ въ борьбу съ одной изъ тяжущихся сторонъ, т.-е. изъ судьи сдѣлавшись стороной. Все произошло оттого, что Шейлокъ неумѣренно натягивалъ свой лукъ мщен³я: Arcus nimis intensus frangitur!

   Теперь переходимъ къ вопросу, интересовавшему критику не менѣе правовой стороны драмы: именно къ вопросу о томъ, что заставило великаго драматурга оставить въ роли безжалостнаго и мстительнаго ростовщика еврея? Часть изслѣдователей приглашаетъ насъ взглянуть въ современныя Шекспиру общественныя отношен³я, познакомиться съ ролью евреевъ въ Англ³и въ царствован³е Елизаветы, такъ какъ основные источники повѣсти о безжалостномъ кредиторѣ, какъ намъ уже извѣстно, либо ничего не говорятъ о его нац³ональности, либо не занимаются этимъ сколько нибудь подробно.

   Для освѣщен³я этого вопроса много сдѣлано историкомъ еврейства Гретцомъ. Въ своей замѣчательной, хотя тенденц³озной и чрезмѣрно полемической работѣ Shylock in der Geschichte, im Drama und der Sage"), переводъ которой имѣется на русскомъ языкѣ {"Восходъ", 1881 г., V.}, Гретцъ присоединяется къ англ³йскому критику Ли, напечатавшему въ 1880 г. изслѣдован³е, разъясняющее роль Шейлока въ драмѣ Шекспира.

   Работа Ли кажется Гретцу убѣдительной и неопровержимой. Ли указалъ, что въ царствован³е Елисаветы процессъ одного еврея, обвиняемаго въ государственной измѣнѣ, обратилъ вниман³е публики на забытыхъ ею евреевъ (они были изгнаны изъ Англ³и въ XIV вѣкѣ), и что въ этомъ процессѣ противникомъ еврея является, какъ въ "Венец³анскомъ купцѣ", высокопоставленный христ³анинъ, по имени Антон³й. Въ царствован³е Елисаветы въ Англ³и появляются тайные евреи - выходцы изъ Испан³и, гонимые Филиппомъ, которымъ англ³йское правительство покровительствовало, пользуясь часто ихъ услугами въ качествѣ шп³оновъ, вывѣдывая при ихъ посредствѣ про то, что происходило въ ненавистномъ имъ королевствѣ Филиппа II.

   Изъ поселившихся въ Лондонѣ тайныхъ евреевъ ("новохрист³анъ", "маррановъ") особенною извѣстностью пользовался врачъ Родриго Лопесъ, Ему покровительствовалъ фаворитъ Елисаветы Лейстеръ, и, благодаря ему и другимъ приближеннымъ королевы, Лопесъ былъ сдѣланъ придворнымъ лейбъ-медикомъ. Мног³е соотечественники Лопеса получили при его посредствѣ англ³йск³е паспорты. Особенную популярность Лопесъ пр³обрѣлъ въ Англ³и съ 1588 г., когда онъ сблизился и даже подружился съ Антон³о Пересомъ, претендентомъ на португальск³й престолъ, покровительствуемымъ англ³йскимъ правительствомъ. Лопесъ сдѣлался переводчикомъ Антон³о, его посвящали въ дипломатическ³я тайны Испан³и и Португал³и. Однако, дружба между Антон³о и Лопесомъ оказалась непрочной. Желая отвязаться отъ своего совѣтника, Антон³о неоднократно унижалъ стараго врача. Послѣ разрыва послѣдняго съ лордомъ Эссексомъ, желавшимъ навязать Лопесу роль шп³она, отношен³я Антон³о къ нему стали еще болѣе натянутыми, a Эссексъ при первомъ удобномъ случаѣ жестоко отомстилъ Лопесу, настоявъ на привлечен³и его къ суду по обвинен³ю въ государственной измѣнѣ. Судъ призналъ врача виновнымъ, несмотря на недостаточность уликъ, и Лопесъ, виновность котораго королева долго колебалась признать, былъ наконецъ казненъ въ 1594 г.

   По мнѣн³ю Ли, процессъ Лопеса, вызвавш³й во всей Англ³и негодован³е противъ евреевъ, заставилъ Шекспира (и двухъ его предшественниковъ-драматурговъ) придать своеобразную окраску своей пьесѣ "Венец³анск³й купецъ", поставленной на сценѣ вскорѣ послѣ казни Лопеса. Ли обращаетъ вниман³е на имя Антон³о, котораго нѣтъ въ источникахъ Шекспира и которое, по его мнѣн³ю, указываетъ на аналог³ю съ Антон³о Пересомъ, сдѣлавшимся врагомъ Лопеса. Подтвержден³е этому предположен³ю Ли видитъ въ нѣкоторыхъ другихъ чертахъ пьесы. Роль Антон³о въ пьесѣ Шекспира станетъ, по мнѣн³ю Ли, понятной лишь тогда, когда мы будемъ имѣть въ виду историческаго Антон³о.

   Аргументац³я Ли, указавшаго на нѣкоторыя любопытныя стороны быта евреевъ въ царствован³е Елисаветы, дала поводъ Гретцу прямо обвинять Шекспира въ нетерпимости къ евреямъ и пристрастномъ воспроизведен³и въ "Венец³анскомъ купцѣ" Лопеса, возбудившаго своею недоказанною измѣною ненависть англичанъ. Въ этомъ же обвиняютъ названные изслѣдователи и Марло, несмотря на то, что Марло сочинилъ своего "Мальт³йскаго жида" гораздо раньше процесса Лопеса.

   Ни въ какомъ, однако, случаѣ не можетъ считаться доказаннымъ фигурирован³е Лопеса передъ судомъ въ качествѣ еврея. Всѣ документы считаютъ его христ³аниномъ ("ново-христ³аниномъ", "марраномъ") и даже вопросъ о тайномъ исповѣдан³и ³удейства нигдѣ не ставится.

   Во всякомъ случаѣ попытка Гретца и Ли доказать, что "Венец³анск³й купецъ" былъ сочиненъ Шекспиромъ подъ вл³ян³емъ свѣжихъ событ³й процесса Лопеса, имѣетъ совершенно внѣшн³й интересъ, не говоря уже о томъ, что точная дата пьесы не можетъ считаться установленной. Ничего общаго между Лопесомъ и Шейлокомъ въ сущности нѣтъ. Лопесъ былъ государственный человѣкъ, весьма свѣтск³й; врачъ по професс³и, человѣкъ съ вѣсомъ и высшимъ общественнымъ положен³емъ. Его обвиняли въ заговорѣ, направленномъ противъ королевы, въ заговорѣ чисто политическаго характера; о его ненависти къ христ³анамъ, мести за унижен³я - не могло быть и рѣчи. Что же касается до случайныхъ сближен³й нѣкоторыхъ чертъ характера Лопеса и Шейлока, то эти сближен³я такого рода, что могутъ быть отнесены къ любому индивидууму.

   Мы подойдемъ гораздо ближе къ истинному пониман³ю типа Шейлока, если будемъ помнить, что, несмотря на нѣкоторыя свои субъективныя симпат³и, Шекспиръ является въ своихъ произведен³яхъ объективнѣйшимъ художникомъ. Область каррикатуры на личности или нац³и была совершенно чужда Шекспиру. Его персонажи типичны, за немногими исключен³ями, и представляютъ собою художественныя обобщен³я, результаты тонкаго и высокаго творчества поэта, всегда органически вытекающ³е изъ тѣхъ психологическихъ задачъ, которыя ставилъ себѣ велик³й знатокъ человѣческаго сердца. Если онъ выбираетъ для героевъ своихъ пьесъ не своихъ соотечественниковъ, a представителей другихъ нац³й, то лишь въ тѣхъ случаяхъ, когда ему казалось, что извѣстная народность, въ лицѣ типичныхъ ея представителей, обладаетъ такими исключительными качествами, которыя лишь въ слабой степени присущи другимъ народностямъ. Блестящимъ примѣромъ можетъ служить личность Отелло. Шекспиръ вывелъ на сцену мавра (или негра) не потому только, что литературные источники подсказали ему эту мысль, a въ виду того, что столь слѣпая, безумная ревность, какъ y Отелло, почти недоступна европейскимъ нац³ямъ, равно какъ и связанныя съ этимъ чувствомъ у Отелло голубиная довѣрчивость, отличающая представителей еще нетронутыхъ дурными сторонами цивилизац³и народовъ. Подобнымъ же образомъ мы не въ состоян³и представить себѣ Яго иначе, какъ итальянцемъ эпохи Возрожден³я, выработавшей этотъ тонк³й и преступный типъ интригана.

   Обращаясь къ Шейлоку, мы должны принять во вниман³е два соображен³я: 1) Для художественнаго образа безжалостнаго кредитора, задуманнаго Шекспиромъ, представитель современнаго драматургу еврейства долженъ былъ показаться наиболѣе подходящимъ. 2) Безпристрастное отношен³е къ Шейлоку должно убѣдить насъ, что въ этой фигурѣ свѣтъ и тѣни распредѣлены поэтомъ равномѣрно и что Шейлокъ не хуже среды, его окружающей по нравственнымъ качествамъ, a умомъ, остроум³емъ и чистотою семейныхъ нравовъ онъ значительно превосходитъ христ³анскую среду.

   Лишенное всякихъ человѣческихъ правъ, еврейство среднихъ вѣковъ и эпохи Возрожден³я могло быть извѣстно христ³анину только съ худшей своей стороны. За исключен³емъ Польши, гдѣ евреямъ жилось сравнительно лучше, отъ крайняго сѣвера Европы и вплоть до Алжира, евреи, представляя собою какъ-бы зачумленную касту, были въ большей или меньшей степени лишены даже возможности принять участ³е въ общегражданской жизни страны и развернуть лучш³я стороны своего нравственнаго существа. Въ силу необходимости все вниман³е еврея сосредоточивалось на торговлѣ и связанныхъ съ нею предпр³ят³яхъ, a всю свою силу и значен³е евреи черпали изъ сознан³я своей матер³альной самостоятельности, которая обезпечивала имъ относительную гражданскую свободу и давала средства для борьбы съ суровыми законоположен³ями, противъ нихъ направленными.

   Такая легко объясняемая въ положен³и средневѣковаго еврея погоня за наживой, сосредотечен³е въ его рукахъ денежныхъ средствъ, въ связи съ религ³ознымъ фанатизмомъ, возбуждали и поддерживали среди христ³анъ ненависть, которая сплошь да рядомъ принимала дик³я, стих³йныя формы. Понятно, что и евреи не могли питать иного характера чувствъ къ христ³анамъ и держались изолированно и враждебно. Эти обоюдныя отношен³я значительно ухудшались тѣмъ, что евреи не отказывались отъ операц³й, особенно преслѣдуемыхъ средневѣковымъ законодательствомъ; первое мѣсто въ этой категор³и занимала ссуда денегъ подъ высок³е проценты.

   Было время, когда законодательство какъ европейскихъ, такъ и восточныхъ народовъ чрезвычайно сурово относилось къ должникамъ. Кредиторъ становился нерѣдко господиномъ не только имущества, но и личности должника. Но позднѣйшее законодательство (начиная съ XIV ст.) старалось смягчить участь должника, стало принимать мѣры противъ ростовщиковъ, a церковь отвела лихвѣ мѣсто среди самыхъ суровыхъ прегрѣшен³й {Весьма характерно отношен³е Данте къ ростовщикамъ. Опъ видитъ въ лихвѣ насил³е, соединенное съ обманомъ и, согласно съ этимъ воззрѣн³емъ, отводитъ имъ мѣсто въ "Аду". Ср. А-ръ Н. Веселовск³й. Ж. М. H. П. 1889, стр. 267-272 и Шепелевичъ, Этюды о Данте, "Видѣн³е св. Павла", ч. II, стр. 87 и 88.}. Въ эпоху Шекспира въ Англ³и, какъ и на континентѣ, озлоблен³е общества противъ ростовщиковъ было весьма сильно.

   Послѣднихъ было много среди той части еврейства, которая приходила въ столкновен³е съ недоступнымъ для иного общен³я христ³анскимъ обществомъ,- отсюда усугублен³е ненависти къ цѣлому племени. Шекспиръ вывелъ Шейлока въ роли безжалостнаго кредитора лишь потому, что, по его свѣдѣн³ямъ, въ его время эта роль съ большимъ основан³емъ могла быть приписана еврею, чѣмъ представителю какой либо другой нац³ональности. Что это, a не иное соображен³е, руководило великимъ поэтомъ, уяснится, какъ только мы обратимъ вниман³е на безпристрастное освѣщен³е въ драмѣ личности и дѣйств³й Шейлока.

   Если, въ самомъ дѣлѣ, много есть въ личности Шейлока отталкивающаго, то неотразимо-убѣдительные и язвительные доводы не одной изъ его рѣчей исключаютъ всякую мысль о спец³альномъ желан³и выставить его исключительно въ дурномъ свѣтѣ. И только шаблонное и безвкусное изображен³е Шейлока актерами долго искажало эту отвѣтственную роль и служило источникомъ невѣрныхъ и неточныхъ представлен³й среди публики о Шейлокѣ, какъ о художественномъ типѣ.

   Отмѣнное мастерство Шекспира, какъ художника, сказалось прежде всего въ чрезвычайно сильной и яркой характеристикѣ Шейлока. Въ сущности онъ появляется на сценѣ не часто и говоритъ сравнительно мало; но каждое его появлен³е и каждая рѣчь даютъ совершенно полное о немъ представлен³е, такъ что въ лишнихъ сценахъ и явлен³яхъ не имѣется никакой нужды.

   Первое появлен³е Шейлока - бесѣда на площади съ Бассан³о и Антон³о о займѣ въ 3000 червонцевъ. Шейлокъ, какъ истый дѣлецъ, взвѣшиваетъ, достаточно-ли кредитоспособенъ Антон³о? Далѣе мы читаемъ объяснен³е Шейлока въ ненависти къ Антон³о за то, что тотъ лишалъ его прибыли и процентовъ и публично поносилъ его. Насчетъ процентовъ y Шейлока своя теор³я; онъ съ удовольств³емъ подкрѣпляетъ ее ссылкой на примѣръ патр³арха ²акова, успѣвшаго хитростью увеличить приплодъ овецъ. Здѣсь, какъ и въ своихъ операц³яхъ, Шейлокъ видитъ лишь находчивое остроум³е, a не коварство или хитрость. Затѣмъ Шейлокъ осыпаетъ Антон³о заслуженными и неотразимыми упреками: давно-ли его поносили, плевали на него, a теперь хотятъ взять y него денегъ? Антон³о не высказываетъ раскаян³я, а предлагаетъ Шейлоку смотрѣть на ссуду, какъ на коммерческую сдѣлку. Шейлокъ предлагаетъ извѣстное услов³е: если Антон³о не уплатитъ въ срокъ,- обязывается уплатить неустойку: фунтъ мяса. Мотивируетъ Шейлокъ свое предложен³е желан³емъ пошутить и, повидимому, не имѣетъ серьезнаго намѣрен³я воспользоваться уступчивостью христ³анина: онъ доволенъ лишь тѣмъ, что пристыдилъ его, заставивъ публично вступить въ унизительную сдѣлку со своимъ врагомъ. Однако, событ³я складываются роковымъ для Антон³о образомъ. Шейлокъ человѣкъ страстныхъ привязанностей: онъ съ нѣжностью вспоминаетъ о покойной женѣ своей, онъ любитъ дочь. Пушкинъ называетъ Шейлока "чадолюбивымъ" - и это вполнѣ вѣрно. Отправляясь на пиръ къ Бассан³о, Шейлокъ убѣждаетъ Джессику избѣгать всякихъ искушен³й во время маскарада и беречь его кассу. Онъ ретивый и усердный хозяинъ, вносящ³й страстность своей натуры въ самые будничные процессы существован³я.

   Въ третьемъ дѣйств³и мы видимъ Шейлока поглощеннымъ извѣст³емъ о бѣгствѣ дочери и пропажѣ драгоцѣнностей. Онъ потрясенъ, оскорбленъ и униженъ. Онъ оживляется лишь тогда, когда слышитъ, что Антон³о, вслѣдств³е крушен³я кораблей, разорился. Теперь y него созрѣваетъ намѣрен³е воспользоваться оплошностью стараго врага. Въ яркомъ и краснорѣчивомъ монологѣ разсказываетъ онъ о всѣхъ обидахъ, накипѣвшихъ въ его груди. Какъ христ³ане обращаются съ евреями, такъ и евреи должны обращаться съ христ³анами. За месть - месть. Извѣст³е о безплодной тратѣ Джессикой денегъ еще болѣе распаляетъ его; планъ его мстить окончательно созрѣлъ, и Антон³о будетъ первой жертвой.

   Въ послѣдней сценѣ, гдѣ является Шейлокъ,- на судѣ предъ дожемъ,- мы присутствуемъ при высокомѣрныхъ и заносчивыхъ заявлен³яхъ еврея, настаивающаго на своемъ правѣ вырѣзать y Антон³о фунтѣ мяса. Онъ говоритъ умно и находчиво. По существу онъ правъ; это чувствуетъ и Антон³о, чувствуютъ и всѣ присутствующ³е на судѣ. Онъ не порицаетъ, не хулитъ христ³анъ, но въ его рѣчахъ чувствуется глубокое презрѣн³е къ ихъ показному милосерд³ю и лицемѣрной добродѣтели; онъ бьетъ въ самое больное мѣсто: указываетъ на тяжелое положен³е угнетенныхъ рабовъ. Шейлокъ не дѣлаетъ никакихъ попытокъ выставить себя и свои претенз³и въ благовидномъ свѣтѣ; онъ откровенно и цинично настаиваетъ на своемъ правѣ. Онъ такъ увлекается чувствомъ мщен³я, что не замѣчаетъ, какъ становится на краю пропасти, и приговоръ Порц³и своимъ заключен³емъ ошеломляетъ, и подкашиваетъ его. Зритель чувствуетъ, что существован³е еврея вырвано съ корнемъ, что смерть была бы наилучшимъ для него исходомъ, и когда вслѣдъ за этимъ венец³анск³й судебный трибуналъ осуждаетъ Шейлока къ конфискац³и половины имущества и рекомендуетъ для сохранен³я жизни и другой половины - перейти въ христ³анство - Шейлокъ производитъ впечатлѣн³е мертваго тѣла, попираемаго ногами. Всегда находчивый, остроумный, еврей не находитъ никакихъ аргументовъ; онъ чувствуетъ давлен³е силы, противъ которой нѣтъ y него средствъ для борьбы, и онъ уступаетъ этой силѣ, вызывая лишь смѣхъ и оскорблен³я по своему адресу. Такимъ образомъ, на глазахъ y зрителей Шейлокъ переживаетъ страшное нравственное потрясен³е, передъ зрителемъ крушен³е цѣлой жизни.

   Первоначальная цѣль договора Шейлока съ Антон³о не имѣетъ еще въ себѣ ничего трагическаго; онъ просто радъ принизить Антон³о, доказать всѣмъ, что этотъ богатый христ³анск³й купецъ настолько мало-состоятеленъ, что вынужденъ входить въ сдѣлки самаго унизительнаго характера съ ростовщикомъ, котораго онъ неоднократно поносилъ; и безъ сомнѣн³я Антон³о могъ значительно повредить себѣ въ общественномъ мнѣн³и такого рода договоромъ. Но когда, благодаря христ³анамъ, Шейлокъ лишился единственной надежды и опоры на старости - горячо любимой дочери, которая сбѣжала, не кинувъ отцу ласковаго слова и захвативъ часть богатства - Шейлокъ всецѣло поддается обуревающему его чувству мщен³я и съ этого момента становится безжалостнымъ мстителемъ за обиды, нанесенныя ему и его соплеменникамъ христ³анами. Его мщен³е принимаетъ стих³йный характеръ, заглушаетъ всѣ друг³я чувства, и если "Отелло" есть изображен³е трагизма ревности, "Макбетъ" трагизма честолюб³я, "Гамлетъ" безвол³я и т. д., то "Венец³анск³й купецъ" есть изображен³е мести по преимуществу. Предъ жаждой мести совершенно поблекла даже традиц³онная жадность еврея - онъ, не задумываясь, отвергаетъ колоссальное богатство, предлагаемое ему за отказъ отъ своего канибальскаго требован³я. Шейлокъ никогда не видѣлъ со стороны христ³анъ ни сострадан³я, ни тѣни гуманности къ себѣ; онъ удивляется, что отъ него могутъ требовать чего либо подобнаго. Приговоръ Порц³и, лишающ³й Шейлока всего, оглушаетъ его; старикъ подавленъ и повергнутъ въ прахъ. Предложен³е принять христ³анство звучитъ по отношен³ю къ Шейлоку утонченной жестокостью, ибо всѣ знаютъ, какъ фанатиченъ Шейлокъ; съ точки же зрѣн³я христ³анства оно должно считаться отмѣннымъ кощунствомъ. Шейлокъ - христ³анинъ! Горькая ирон³я для обѣихъ сторонъ!

   Вглядываясь въ черты духовнаго облика Шейлока, мы, конечно, не можемъ не признать ихъ отталкивающими; но, помимо сейчасъ сдѣланнаго указан³я на безпристраст³е Шекспира въ подборѣ характерныхъ чертъ Шейлока, всякое обвинен³е поэта въ тенденц³озномъ сгущен³и красокъ падаетъ, если мы безъ предубѣжден³я посмотримъ на среду, Шейлока окружающую.

   Мы видимъ венец³анское общество, разгульное, безпринципное и развратное. Молодежь прожигаетъ жизнь, не думая, какими средствами добыты для этой цѣли деньги. Лучш³й представитель молодежи, Бассан³о, почти не колеблется согласиться на унизительную сдѣлку своего лучшаго друга съ ростовщикомъ, сдѣлку, которая такъ или иначе компрометируетъ Антон³о. Эгоизмъ Бассан³о былъ-бы ужасенъ, если бы его окружали люди лучше его. Но все это шуты, балагуры, прожигатели жизни; и того хуже. "Лоренцо", говоритъ Гейне, "является соучастникомъ самаго подлаго воровства, и по прусскимъ законамъ былъ-бы присужденъ къ 15-лѣтнему заключен³ю въ смирительномъ домѣ, заклеймен³ю и выставкѣ y позорнаго столба, несмотря на то, что онъ полонъ трогательной любви не только къ краденымъ червонцамъ, но также и къ красотамъ природы, къ ландшафтамъ при лунномъ освѣщен³и и музыкѣ". Лучше всѣхъ, безъ всякаго сомнѣн³я, Антон³о. Въ лицѣ послѣдняго Шекспиръ нарисовалъ весьма удачно типъ меланхолика. Его давитъ толпа; y него нѣтъ жизненнаго идеала; онъ не жаденъ, не предпр³имчивъ, пассивенъ. Богатство его - результатъ случайной удачи, a не умѣлаго веден³я дѣлъ. Онъ благотворитъ безъ увлечен³я, не разбирая, на какую почву падаютъ его благодѣян³я. Къ Шейлоку онъ проявляетъ высокомѣрное презрѣн³е и плохо мотивированную ненависть. Онъ легкомысленно подписываетъ договоръ съ ростовщикомъ, зная, что Шейлокъ не имѣетъ никакихъ основан³й щадить его. Его голова работаетъ вяло и нигдѣ не проявляетъ дальновидности и проницательности; что касается до Порц³и, умной, благородной, эмансипированной дѣвушки, то она живетъ внѣ Венец³и и не можетъ быть причислена къ средѣ, окружающей Шейлока.

   Итакъ, общество, окружающее венец³анскаго еврея, стоитъ на низкой ступени нравственнаго и умственнаго развит³я. Оно крайне фанатично, нетерпимо, жестоко и эгоистично. Оно даже не дѣятельно, эксплоатируетъ, не зная минимальнаго личнаго труда. Въ этомъ отношен³и Шейлокъ, постоянно дѣятельный, заботливый, рачительный, стоитъ несравненно выше окружающихъ его христ³анъ.

   Дочь Шейлока, Джессика, добрая, мягкая и легкомысленная, любящая избранника своего сердца, по отношен³ю къ отцу является безжалостной и жестокой; ея отношен³е къ Шейлоку доводитъ до высшаго напряжен³я ту пылкую жажду мщен³я, которая послѣ бѣгства Джессики всецѣло овладѣваетъ страстною душою еврея.

   Можно относиться къ Шейлоку съ величайшимъ отвращен³емъ, но онъ ни на минуту не дѣлается комичнымъ на всемъ протяжен³и пьесы. Въ ранней юности ведетъ онъ трудную, полную заботъ жизнь, стараясь скопить какъ можно больше богатствъ, въ которыхъ основательно видитъ единственное услов³е сноснаго существован³я, при полной безправности племени, къ которому онъ принадлежитъ. Шейлокъ видитъ вокругъ себя фанатиковъ-евреевъ и фанатиковъ-христ³анъ. Въ атмосферѣ нетерпимости, злобы и унижен³й протекаетъ вся его жизнь; свѣтъ любви и сострадан³я не проникаетъ въ нее. Шейлокъ, на склонѣ лѣтъ, долженъ пережить тяжелое горе: его единственное дѣтище покидаетъ его, измѣняетъ вѣрѣ отцовъ и похищаетъ его сокровища, легкомысленно даря фамильные сувениры проходимцамъ! Месть Шейлока созрѣваетъ, онъ надѣется, что правосуд³е дастъ ему возможность утолить ее; но вмѣсто правосуд³я онъ встрѣчается съ характернымъ софизмомъ, который любой юристъ опровергнулъ бы, если бы судъ дѣйствительно стремился къ удовлетворен³ю требован³й закона. Шейлокъ, можно сказать, убитъ насил³емъ, которое онъ сознаетъ; онъ не ищетъ безполезныхъ аргументовъ, которые не могутъ его спасти; онъ сознаетъ свою гибель и уходитъ, чтобы, можетъ быть, разстаться съ жизнью. Онъ умеръ, не вызвавъ слезъ жалости даже y собственной дочери.

   Только совершенно неправильная манера иныхъ актеровъ въ исполнен³и роли Шейлока могла дать поводъ къ какому-либо сомнѣн³ю насчетъ настоящаго смысла этого типа. Шейлокъ - глубоко трагическое лицо, отмѣнной силы и экспресс³и, страстное и увлекаемое на гибельный путь идеей мести. Его неудача - разрѣшен³е вопроса въ направлен³и, соотвѣтствующимъ требован³ямъ справедливости и гуманности - должна доставить зрителю облегчен³е, такъ какъ цѣль Шейлока гнусна, но это не дѣлаетъ его ни въ коемъ случаѣ смѣшнымъ, a лишь жалкимъ; онъ жертва стих³йнаго ослѣплен³я, и, какъ таковая, имѣетъ право на извѣстную долю трагическаго сострадан³я.

   Значен³е "Венец³анскаго купца" опредѣляется не только рядомъ интересныхъ вопросовъ этическаго и правового характера, выдвинутыхъ въ этой пьесѣ, но главнымъ образомъ, правдивой и глубокой психолог³ей главнаго дѣйствующаго лица, являющагося однимъ изъ драгоцѣннѣйшихъ украшен³й галлереи безсмертныхъ типовъ, созданныхъ Шекспиромъ. Пьеса поучительна во многихъ отношен³яхъ. Но ни въ коемъ случаѣ ее нельзя считать тенденц³озною. Велик³й драматургъ, отражавш³й всегда жизнь такъ какъ она есть, не могъ быть ни юдофобомъ, ни юдофиломъ. Такому объективному художнику были чужды представлен³я и понят³я, присущ³я страстной и некультурной толпѣ.

   И несомнѣнно, во всякомъ случаѣ, что во всей всем³рной литературѣ нѣтъ ничего равнаго по силѣ и убѣдительности тому знаменитому монологу, который Шейлокъ произноситъ въ III актѣ:

   "Да развѣ y жида нѣтъ глазъ? развѣ y жида нѣтъ рукъ, органовъ, членовъ, чувствъ, привязанностей, страстей? развѣ онъ не ѣстъ ту же пищу, что и христ³анинъ? развѣ онъ ранитъ себя не тѣмъ же оруж³емъ и подверженъ не тѣмъ же болѣзнямъ? лѣчится не тѣми же средствами? согрѣвается и знобится не тѣмъ же лѣтомъ и не тою же зимою? Когда вы насъ колете, развѣ изъ насъ не идетъ кровь? когда вы насъ щекочете, развѣ мы не смѣемся? когда вы насъ отравляете, развѣ мы не умираемъ" {Кромѣ общихъ пособ³й (Гервинусъ, Женэ, Elze, Брандесъ, Дауденъ, Ulrizi, Боткинъ, Шлегель и др.) ср. томикъ, посвященный "Венец. купцу" въ Сassell's, National Library. Bodensteat, Sh. Dram. Werke. 1890, t. III. Шексп. въ пер. и объяснен³и Соколовскаго. Т. III. Соч. III, изд. Гербеля. Еlze. Zum Kaufmann v. Venedig (Jahrb. d. deutsch. Sh. Ges. Vil. Delius. Die epischen Elemente in Sh. Dramen (Ib. XII, 1871). Simrock. Die Quellen d. Sh. 1872, t. I. Grätz. Schylock in der Sage, im Drama u. Geschichte, 1880 (pyс. пер. "Bocходъ", No 5, 1881). Колеръ III, съ точки эрѣн³я права, 1895 (Юрид. Библ., No 6). Hönigmann. Ueber d. Charakter d. Schylok (Jahr. d. deuts.-Sh. Ges. XVII, 1882). Lewes. Shakespeares Frauengestalten 1893. Вullhaupt. Dramaturgie d. Schauspiels. Shakespeare. Oldenburg u. Leipzig. 1902. Prölss. Erläuterungen zu den auslund. Klassikern. Bd. 5. Полный обзоръ литературы о "Венец. купцѣ" и остального историко-литературнаго аппарата см. въ великолѣпномъ изд. Furness'a (A new variorum Edition of S. Vol. VII. Philadelphia 1888).}.