Соловьев-Андреевич Евгений Андреевич - Е. А. Соловьев-Андреевич: биобиблиографическая справка

   СОЛОВЬЁВ-АНДРЕЕВИЧ, Евгений Андреевич, псевдоним, настоящая фам.- Соловьев; другие псевдонимы - Ан., Анд., Андреевич., Мирский, Скриба, В. Смирнов [6(18).VIII.1867 - 25.VIII(7.IX).1905, Шувалово, под Петербургом] - литературный критик, историк литературы, беллетрист. Учился в 3-й Петербургской гимназии. Окончил в 1888 г. историко-филологический факультет Петербургского университета. Еще в студенческие годы начал печататься в газете "Эхо". В идейном созревании С.-А. особую роль сыграли его "духовные" учителя - Д. И. Писарев и А. И. Герцен. Готовил себя к научной карьере, но пришлось учительствовать в Сибири. По возвращении в Петербург целиком отдался литературной работе: писал корреспонденции, делал обзоры художественных выставок, читал в университете лекции, редактировал иностранные переводы, подбирал рисунки для иллюстрированных журналов. По сибирским впечатлениям выпустил сборник рассказов "В раздумье" (1892). В 90 гг. много сделал для популяризации творчества Карамзина, Аксакова, Гончарова, Тургенева и др., написав для серии "Жизнь замечательных людей", издаваемой Ф. Павленковым (1891-1899), их биографии. На протяжении творческой деятельности печатался в "Жизни", "Русском богатстве", "Научном обозрении", "Журнале для всех", газетах "Новости", "Русская жизнь", "Русь", "Одесское обозрение". Самым счастливым временем считал работу в "Жизни", где сблизился с М. Горьким и воспринял учение Маркса. В последние годы намеревался написать "Историю пролетариата".

   Литературная концепция С.-А. отражена в статьях, опубликованных в журнале "легальных марксистов" "Жизнь". В них критик продемонстрировал "сословный" (в его понимании - классовый) подход к литературе, хотя и ограничился общими рассуждениями о "рефлектирующих барах", "кающихся дворянах" и "разночинцах". С.-А. с уважением отозвался о наследстве 60 гг., но подчеркнул, что в 90 гг. ведущей силой в обществе становится пролетариат и на смену проповедуемой народничеством жертвенности приходит идея активной личности и бунт против мещанского миропорядка. Герой лит. оказывался у критика целиком сконструирован по образцу "новых людей" 60-70 гг. С.-А. сумел предвосхитить такие черты его, как бодрое чувство любви к жизни, непоколебимую веру в свои возможности, но оставил без внимания существо той борьбы, которой посвятит герой накопленные знания и силы. У него даже проскальзывало предложение объединить толстовского крестьянина, горьковского "босяка" и нарождающегося пролетария в один тип, для которого характерно презрение к мещанству и жажда свободы. Он выражал надежду, что произведения, отражающие жизнь народа и его стремления, появятся, когда окончательно "прояснится" сознание масс.

   Ведущими писателями, отразившими новое отношение к личности, для С.-А. были А. П. Чехов и М. Горький. В творчестве Чехова в противовес народническим взглядам он обнаружил "исторический" пессимизм, т. е. такой, который "может быть излечен" (Жизнь.- 1901.- No 3.- С. 229) при соответствующих переменах в общественной жизни. Ценным было указание критика на складывающуюся в творчестве Чехова из "мозаики случайных фактов", мелочей "грозную" (Там же.- No 2.- С. 364) картину действительности, перерастающую в обвинение всему общественному строю. При этом критик отметил также, что "случайности" Чехова - особого рода: за каждою угадывается неизбежность. Критик верно уловил ведущую особенность чеховского метода - мелочный, атомистический анализ жизненных противоречий.

   Статьи, посвященные М. Горькому, объединены в цикл "Вольница". Отношение критика к писателю было восторженным. Он увидел в горьковских героях воплощение мятежного и непримиримого человеческого духа. С.-А. одним из первых обосновал мысль о романтизме молодого писателя, но придал ему слишком расширительный характер. На точно сформулированный вопрос: что же определяет поведение горьковских героев - "меланхолический темперамент... или искание подвига, призыв ли свободы или непримиримая ненависть к рабству, дерзость мысли или ее растерянность, борьба вольного чувства с устоями... жизни... или же осознание своей неприспособленности и неудачливости" (Там же.- 1900.- No 4.- С. 324) - С.-А. дал весьма уязвимый ответ, сведя все, по сути дела, мотивы поступков героев к тем же источникам, которые питали романтизм прошлого. Позже в своем обобщающем труде "Опыт философии русской литературы" (1905) он серьезно подправил свое положение о романтизме Горького и даже назвал его "пролетарским". "Босяк,- заметит критик,-...лишь символ пробуждающегося, но не определившегося пролетарского самосознания". Эта мысль, так же как и утверждение, что в "Горьком... пролетариат впервые заявил о себе, о своем праве на жизнь и счастье..." (Опыт философии русской литературы.- С. 518, 520), были крупнейшим открытием марксистской критики, позволившим определить своеобразие Горького именно с точки зрения движущих сил пролетарского периода освободительного движения. В творчестве позднего Толстого критик выше всего ценил "великую недосягаемую правду изображения", критический реализм писателя, безжалостно срывающего "сто ризок с условностей нашей культурной, общественной жизни", оголяющего "ее ложь, прикрытую высокими словами" (Жизнь.- 1899.- No 12.- С. 353-354). От декадентства С.-А. открещивался (и в этом сказалась его связь с народническими воззрениями) как от явления в известной мере случайного, порожденного людьми, "избалованными, капризными и в сущности жестоко испорченными" (Там же.- 1900.- No 10.- С. 318-319). Он провел резкую грань между "настоящим символизмом" М. Горького и символизмом "преисполненной претензиями, бескровной и бледной литературы" декадентов (Там же.- No 8.- С. 228).

   Стремление отыскать господствующую идею времени и по отношению к ней распределить всех писателей и все литературные течения окончательно сформировалось в книге С.-А. "Опыт философии русской литературы". Идеей, объединившей все периоды развития русской литературы, критиком была объявлена "борьба за освобождение личности и личного начала" (Опыт философии русской литературы.- С. V). Такая формулировка сближает концепцию С.-А. с народнической трактовкой прогресса общества, измеряемого "борьбой за целую и неделимую личность" (Михайловский), так же как и утверждение, что развитие литературы в России носило абсолютно независимый от Запада характер. В общественной мысли С.-А. выделил два направления - "мещанский" и "пролетарский" индивидуализм, которые находят отражение в литературе. Первый - в декадентстве, религиозно-философских течениях, порабощающих, угнетающих, разобществляющих личность, второй - вызревающий "в борьбе с мещанством и его хищным индивидуализмом" (Там же.- С. 457) - в художественной практике М. Горького. Критик стоит за гармонию общественных интересов с "полной свободой и полной независимостью" (Там же.- С. 534) человека в вопросах творчества и религии. Но все же апология личностного начала в трудах С.-А. заслоняла для него необходимость "пролетарского коллективизма".

   Противоречивость суждений критика - свидетельство трудности овладения методологией марксистского анализа литературы. Об эклектизме его литературной позиции говорят взаимоисключающие источники, которыми он пользовался при написании своих работ - от Михайловского до Волынского и Розанова (см.: Шулятиков В. Литературный хищник // Курьер.- 1902.- No 42). Однако направление развития С.-А. может быть охарактеризовано как движение к овладению марксистской методологией. В пользу такого определения говорит и предложение С.-А. выделить два акта литературной критики: первый - выяснение "исторических достоинств" произведения (по плехановской терминологии - социологического эквивалента) и второй - оценка художественного значения разбираемого произведения. В своих критических разборах С.-А. пытался придерживаться этой схемы, но в итоге его работы сложились все же не в историю литературы, а в исследование истории идей. Это позволило М. Горькому отозваться об "Опыте философии русской литературы" С.-А. как о "попытке мысли пролетария осветить рост идеи свободы в России", хотя задача и оказалась "крупнее авторских сил" (Отзыв о рукописи книги из письма К. П. Пятницкому от 11 сент. 1904 г. // Горький М. Собр. соч.: В 30 т.- М., 1954.- Т. 28.- С. 320). Многими своими современниками С.-А. также воспринимался как критик, первым применивший "к явлениям литературы принципы экономического материализма" (см.: Чуковский К. // Театральная Россия.- 1905.- No 37.- С. 1112).

   Марксистская методология С.-А. была непоследовательной, он все время "соскальзывал" на рельсы других школ (биологический позитивизм, субъективная социология народничества, вульгарное социологизаторство). Однако при всех просчетах и ошибках С.-А. приближался к решению главной задачи марксистского литературоведения - раскрытию социальной обусловленности искусства и творческой психики художника через классовую борьбу, диалектику общественного развития.

  

   Соч.: Н. М. Карамзин. Его жизнь и научно-литературная деятельность.- Спб., 1894; И. С. Тургенев. Его жизнь и литературная деятельность.- Спб.. 1894: Писарев Д. И. Соч. // Полн. собр. соч.: В 6 т. С портр. авт. и критико-биогр.: ст. Е. Соловьева.- Спб., 1894-1907; Аксаковы, их жизнь, и литературная деятельность.- Спб., 1895; Жизнь и литературная деятельность Герцена в России и за границей.- Спб., 1897; Книга о М. Горьком и А. П. Чехове.- Спб., 1900; Очерки по истории русской литературы XIX века.- Спб., 1902; Л. Н. Толстой.- Спб., 1905.

   Лит.: Пильский П. Критические статьи.- Спб., 1910.- Т. 1; Келдыш В. А. Новое в критическом реализме и его эстетике // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX - начала ХХ в.- М., 1975.

  

   Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.

   Том 2. М-Я. Под редакцией П. А. Николаева.

   М., "Просвещение", 1990

   OCR Бычков М. Н.