Главная » Книги

Стороженко Николай Ильич - В. Шекспир, Страница 2

Стороженко Николай Ильич - В. Шекспир


1 2

Дел³усъ) страдан³и литературныя, едва ли основательно, ибо сквозь условную форму сонета, сквозь пеструю ткань традиц³онныхъ образомъ и выражен³й ярко просвѣчиваетъ искреннее чувство и горячая страсть.
   Въ высшей степени любопытна группа сонетовъ общаго содержан³я, въ которыхъ поэтъ затрогиваетъ коренные вопросы человѣческаго существован³я, говоря о славѣ, о бренности всего земного и безсмерт³и души. Сонеты эти не образуютъ особаго отдѣла; они размѣщены безъ всякой системы между другими сонетами, но въ нихъ есть общая чорта - это горькое раздумье надъ жизнью, показывающее, что и въ молодые годы Шекспиръ былъ склоненъ къ пессимизму и разочарован³ю. Такимъ, напр., чувствомъ проникнутъ 66 сонетъ, который критики не безъ основан³я сближаютъ съ знаменитымъ монологомъ Гамлета: Быть или не быть. "Нѣтъ, я не хочу жить больше! Уставши видѣть, какъ заслуга осуждена быть попрошайкой, какъ награды сыплются на рабовъ, какъ насил³е связываетъ языкъ искусству, я жадно призываю покой смерти". Только глубокая вѣра въ безсмерт³е души спасала поэта отъ отчаян³я, только она помогала ему переносить удары судьбы: "бѣдная душа, центръ моей грѣшной плоти, игралище враждебныхъ элементовъ, тебя облекающихъ, зачѣмъ ты такъ томишься и страдаешь? Зачѣмъ ты такъ тратишься на убранство твоего эфемернаго жилища? Развѣ смерть твоего тѣла есть вмѣстѣ съ тѣмъ и твоя смерть? Лучше живи на счетъ твоего слуги, и что потеряетъ тѣло, выиграешь ты, промѣняй временное на вѣчное" и т. д.
  

III.

  
   Принимая въ соображен³е не только внѣшн³я (хронологическ³я данныя, свидѣтельства современниковъ, стихосложен³е), но и внутренн³я доказательства (эстстичрск³я достоинства, стиль, господствующее настроен³е) можно раздѣлить драматическую дѣятельность Шекспира на четыре пер³ода, которые будутъ вмѣстѣ съ тѣмъ моментами въ развит³и его художественнаго творчества и м³росозерцан³я {Почти каждый изъ толкователей Шекспира (за исключен³емъ, впрочемъ, Ульрици и Крейсига, предпочитающихъ изучать драматическ³я произведен³я Шекспира по родамъ) Гервинусъ, Фризенъ, Дауденъ, Стрэтеръ и др. предлагаютъ свое дѣлен³е и дѣлаютъ его точкой отправлен³я для своихъ изслѣдован³й. Дѣлен³я эти, расходящ³яся между собой въ частностяхъ, въ общемъ согласны между собою. Разница между ними состоитъ въ томъ, что одни, какъ, напр., Гервинусъ, признаютъ наиболѣе цѣлесообразнымъ раздѣлить драматическую дѣятельность Шекспира на три пер³ода, а друг³е, какъ напр. Стрэтеръ, усматриваютъ въ ней цѣлыхъ пять пер³одовъ.}.
   Къ первому, раннему пер³оду Шекспровскаго творчества, крайними гранями котораго нужно поставить 1587-1594 гг., относятся главнымъ образомъ передѣлки чужихъ пьесъ (Периклъ, Генрихъ VI, Титъ Андроникъ, Укрощен³е Строптивой и др.), успѣхъ которыхъ на сценѣ Блакфрайерскаго театра возбудилъ такое негодован³е въ умирающемъ Гринѣ. Здѣсь Шекспиръ, очевидно, еще не нашедш³й своего пути и пробующ³й свои силы, подпадаетъ, съ одной стороны, подъ вл³ян³е напыщенно-кровавой трагед³и Кида и Марло, съ другой,- подъ вл³ян³е Плавта (Комед³я Ошибокъ) и итальянскихъ комед³й и новеллъ. Едва ли не самой характеристической пьесой этого пер³ода является Титъ Андроникъ. Желая овладѣть симпат³ями публики, закалившей свои нервы на кровавыхъ трагед³яхъ Кида, Шекспиръ прибѣгаетъ къ рискованному средству возбужден³я ужаса до послѣднихъ предѣловъ. Лужи крови, отрубленныя руки и вырѣзанные языки наполняютъ собою сцену, оглушаемую раскатами напыщенныхъ монологовъ. Чтобы отомстить Таморѣ, погубившей его сыновей и дочь, Титъ Андроникъ убиваетъ ея собственныхъ сыновей, начиняетъ ихъ мясомъ пирогъ и угощаетъ имъ мать. Гервинусъ справедливо замѣтилъ, что, читая эту пьесу въ связи съ послѣдующими произведен³ями Шекспира, чувствуешь себя въ какой-то чуждой, отталкивающей сферѣ, но если читать ее на ряду съ произведен³ями Кида и Марло, то родство между ними замѣчается сразу. Хотя вся пьеса написана въ ложно-риторическомъ стилѣ, хотя характерамъ ея приданы размѣры, нарушающ³е всякую иллюз³ю, темъ не менѣе и въ ней есть шекспировск³е штрихи. Такъ въ демоническомъ характерѣ трагическаго злодѣя Аарона есть черта (ирон³я), роднящая его съ Ричардомъ III и Яго, а монологъ Марка, брата Титова (во 2-мъ актѣ), когда онъ увидалъ свою изувѣченную племянницу, и небольшая сцена Тита съ мухой (въ III актѣ), въ которой такъ прекрасно вылилась наболѣвшая отъ горя душа героя, даютъ уже предчувствовать будущаго Шекспира. Сказанное о Титѣ Андроникѣ прилагается и къ юношескимъ комед³ямъ Шекспира. Интрига ихъ поражаетъ своею наивностью, а ходъ дѣйств³я - своею запутанностью и невѣроятностью; комизмъ ихъ чисто внѣшн³й, основанный либо на игрѣ словъ, либо на внѣшнемъ сходствѣ и переодѣван³и и происходящей отсюда путаницѣ, но въ этихъ раннихъ плодахъ комической музы Шекспира есть не мало превосходныхъ деталей, поэтическихъ монологовъ, хорошо веденныхъ сценъ. Нѣкоторые характеры, напр., характеръ плута-слуги Лаунса (въ Двухъ Веронцахъ) Адр³аны (въ Комед³й Ошибокъ) очерчены мастерски. Было бы рискованно вмѣстѣ съ Гервинусомъ находить глубокую идею въ такомъ бойкомъ и остроумномъ фарсѣ, какъ Укрощен³е Строптивой, но нельзя не сознаться, что по отношен³ю къ драматической техникѣ эта пьеса далеко оставляетъ за собой Двухъ Веронцевъ или Комед³ю Ошибокъ. Послѣдней пьесой этой ранней группы комед³й должна быть поставлена Потерянныя усил³я любви - скорѣе сатира, чѣмъ комед³я, гдѣ Шекспиръ въ лицѣ донъ Армадо высмѣиваетъ тотъ искусственный цвѣтущ³й и напыщенный стиль, которому онъ самъ заплатилъ обильную дань въ Титѣ Андроникѣ и Генрихѣ VI. Эта первая самостоятельная пьеса, изобилующая проблесками Шекспирова ген³я, можетъ служить переходною ступенью отъ юношескихъ произведен³й Шекспира къ произведен³ямъ второго или средняго пер³ода.
   Этотъ пер³одъ обнимаетъ собою не болѣе шести или семи лѣтъ (1595-1601); но въ этотъ коротк³й промежутокъ времени талантъ Шекспира достигаетъ изумительнаго развит³я и проявляетъ свою силу въ создан³и самыхъ разнообразныхъ формъ драмы. Рядъ ихъ открываетъ собою первая оригинальная трагед³я Шекспира Ромео и Юл³я, о которой уже въ 1595 г. упоминаетъ одинъ современникъ. Сдѣлавъ сценой дѣйств³я своей пьесы Итал³ю, Шекспиръ заплатилъ этимъ дань симпат³и обѣтованной землѣ гуманизма, поэз³и и искусства, а выдержавъ въ ней повсюду итальянск³й колоритъ, онъ ясно показалъ, что былъ одаренъ способностью переноситься въ соц³альную атмосферу всякой страны. Въ этой пьесѣ, какъ замѣтилъ уже нашъ Пушкинъ, отразилась Итал³я, современная поэту, съ ея климатомъ, страстями, праздниками, нѣгой, сонетами, съ ея роскошнымъ языкомъ, исполненнымъ нѣги и concetti {Concetti - блестящ³я, изысканно остроумныя выражен³я.}. Ромео и Юл³ю не даромъ называютъ поэмой юношеской любви. Дѣйствительно, все, что есть поэтическаго и трагическаго въ всесильномъ чувствѣ, охватывающемъ молодыя сердца и соединяющемъ ихъ на вѣки, все дышитъ въ этомъ произведен³и, которое Шлегель весьма удачно назвалъ восторженнымъ гимномъ и похоронной пѣсней любви. Почти одновременно съ Ромео и Юл³ей была написана фантастическая комед³я Сонъ въ Лѣтнюю Ночь {Въ рѣчи Титан³и есть намекъ на неурожайный 1594 годъ.}, гдѣ Шекспиръ далъ полный просторъ своей фантаз³и, гдѣ на ряду съ реальными лицами дѣйствуютъ существа фантастическ³я, легк³я какъ вѣтеръ, неуловимыя какъ сонъ, которыя устраиваютъ различныя продѣлки надъ людьми. Если въ Ромео и Юл³и схвачена съ трагической стороны любовь, основанная на глубокомъ чувствѣ, то въ этой пьесѣ, написанной въ стилѣ придворныхъ комед³й Лилли, изображена въ лицѣ Титан³и, влюбленной въ ослиную голову, комическая сторона любви, имѣющей свой источникъ въ прихоти и игрѣ фантаз³и и потому дѣлающейся жертвой шаловливаго Амура. Слогъ этихъ двухъ произведен³й, цвѣтущ³й, аффектированный, носитъ на себѣ отпечатокъ глубоко-взволнованной души поэта, которая страдаетъ избыткомъ чувства и фантаз³и и облекаетъ свои мысли въ пурпуръ и злато, громоздитъ образъ на образъ, сравнен³е на сравнен³е и все еще какъ бы не можетъ наговориться. Въ другихъ произведен³яхъ, относящихся къ этому пер³оду, замѣчается меньше восторженности и аффектац³и, но за то болѣе глубокое проникновен³е въ сущность жизни и болѣе живой интересъ къ вопросамъ времени. Въ Венец³анскомъ Купцѣ поэтъ затрогиваетъ важный нравственный вопросъ объ отношен³и формальной правды къ высшей правдѣ нравственной, основанной на сострадан³и и милосерд³и къ людямъ, и поражен³е Шейлока его же собственнымъ оруж³емъ показываетъ, какой стороны поэтъ держался. Въ комед³и Двѣнадцатая Ночь, въ лицѣ Мальвол³о предана посмѣян³ю пуританская нетерпимость и святошество. Въ пьесѣ Все хорошо, что хорошо оканчивается, нанесенъ сильный ударъ принципу родословной гордости. Когда графъ Бертрамъ Руссильонск³й, гордый своимъ происхожден³емъ, отвергаетъ достойную дѣвушку, единственно потому, что она не знатнаго рода, ему приходится выслушать суровый урокъ короля, и даже собственная мать отказывается отъ него. Въ комед³и Много шуму изъ пустяковъ въ рамку романическаго сюжета, заимствованнаго изъ новеллы Банделло, вставлена прелестная, полная непосредственнаго комизма бытовая картина, гдѣ дѣйствуютъ полицейск³е.
   Едва ли не самымъ оригинальнымъ плодомъ описываемаго переходнаго пер³ода является группа историческихъ драмъ или драматическихъ хроникъ изъ англ³йской истор³и (Король ²оаннъ, Ричардъ II, Ричардъ III, Генрихъ IV, въ двухъ частяхъ, Генрихъ Ѵ и Генрихъ VI). Большинство нѣмецкихъ критиковъ видитъ въ этой группѣ циклъ, нѣчто цѣльное, органически связанное одной общей идеей, и выбиваются изъ силъ, чтобы угадать эту идею чтобы угадать эту идею и выяснить ее на отдѣльныхъ пьесахъ. По этому поводу проф. А. Н. Веселовск³й (въ своемъ разборѣ русскаго перевода книги Жене) справедливо заключаетъ, что о циклѣ можно бы еще разговаривать, если бы драмы Шекспира появились въ томъ самомъ порядкѣ, въ какомъ ихъ разсматриваютъ нѣмецк³е критики; но какъ нарочно Шекспиръ началъ не съ "Ричарда II" и "Генриха ²V" но съ "Генриха VI" и "Ричарда III", т.-е. съ конца цикла, а потомъ уже обратился къ началу. Чтобъ отстоять идею цикла, нужно, по мнѣн³ю нашего критика, доказать, что въ то время, когда Шекспиръ создавалъ "Генриха VI" и "Ричарда III", въ его фантаз³и уже заранѣе опредѣлилось мѣсто, которое эти пьесы должны современемъ занять въ сер³и еще ненаписанныхъ драмъ, что при спѣшной работѣ Шекспира представляется дѣломъ мало вѣроятнымъ. Драматическ³я хроники имѣютъ важное значен³е въ развит³и шекспировского творчества. Въ своихъ фантастическихъ комед³яхъ онъ вращался въ общей сферѣ человѣческихъ чувствъ, глупостей и капризовъ, изрѣдка только позволяя себѣ коснуться современной дѣйствительности. Историческ³я драмы прикрѣпили его къ землѣ, изощрили его взглядъ въ области практическихъ отношен³й извѣстной эпохи. Герои драматическихъ хроникъ преслѣдуютъ практическ³я задачи, добиваются власти, почета; ихъ интересы сталкиваются съ интересами другихъ лицъ, вѣян³ями времени, традиц³ями старины. Мотивируя дѣйств³я своихъ героевъ, драматургъ долженъ былъ принять въ соображен³е не только особенности ихъ характера, но и особенности ихъ историческаго положен³я. Тутъ мало ген³альнаго проникновен³я въ душу человѣка: тутъ нужно пристальное изучен³е эпохи, ея жизненныхъ интересовъ и ея политическихъ парт³й. Слѣды этого изучен³я критики находятъ въ историческихъ драмахъ Шекспира, въ которыхъ, вообще говоря, за немногими исключен³ями, вѣрно характеризуются духъ эпохи и ея важнѣйш³е дѣятели съ ихъ стремлен³ями, принципами и интересами. Что до драматической композиц³и историческихъ драмъ Шекспира, то она страдаетъ нерѣдко недостатками, свойственными всѣмъ произведен³ямъ этого пер³ода: отсутств³емъ единства и внутренняго центра, эпическимъ характеромъ дѣйств³я, не всегда правильнымъ мотивирован³емъ поступковъ дѣйствующихъ лицъ и развит³емъ эпизодовъ, до того самостоятельныхъ, что въ нихъ иногда переносится главный интересъ дѣйств³я. Впрочемъ, послѣднее отступлен³е отъ драматической техники съ избыткомъ вознаграждается художественнымъ достоинствомъ самихъ эпизодовъ. Такъ въ "Генрихѣ IV" Шекспиръ мимоходомъ (въ эпизодѣ о "Фольстафѣ") положилъ основы бытовой комед³и и создалъ безсмертный типъ "Фольстафа" - это воплощен³е бездѣлья, веселости, сластолюб³я, остроум³я и неистощимаго юмора - забавныя похожден³я котораго больше интересуютъ насъ, чѣмъ серьезное дѣйств³е пьесы. Если согласиться съ Дауденомъ, что Шекспиръ, окончивъ свои драмы изъ англ³йской истор³и, нуждался въ отдыхѣ для своего воображен³я и въ такомъ настроен³и, стремясь освѣжиться и развлечься, написалъ комед³ю "Какъ вамъ угодно", то къ этому же времени и настроен³ю нужно отнести и "Виндзорскихъ проказницъ", единственную бытовую комед³ю Шекспира, гдѣ въ лицѣ Фольстафа осмѣяно прогорѣвшее и безпутное рыцарство, чванное своимъ происхожден³емъ и думающее оказать большую честь мѣщанамъ, соблазняя ихъ женъ. Комед³я "Какъ вамъ угодно" совершенно въ другомъ родѣ; это - прелестная идилл³я, игривая и грац³озная пастораль, отъ которой вѣетъ свѣжестью Арденскаго лѣса, гдѣ происходитъ ея дѣйств³е. Гармон³ю общаго веселья нѣсколько нарушаетъ странная личность меланхолика Жака, сантиментальнаго жуира, драпирующагося въ свое отчасти напускное разочарован³е, служащее какъ бы прологомъ къ болѣе серьезному и глубокому разочарован³ю "Гамлета".
   Въ третьемъ, зрѣломъ пер³одѣ шекспировскаго творчества (отъ 1602-1608) главной задачей драматурга является изображен³е потрясеннаго страстью человѣческаго духа. Это пер³одъ великихъ трагед³й ("Гамлетъ", "Макбетъ", "Отелло" и т. д.), которыя суть вмѣстѣ съ тѣмъ и психологическ³е этюды. Здѣсь Шекспиръ касается глубокихъ тайнъ человѣческаго существован³я; здѣсь драматическ³й талантъ его достигаетъ полной зрѣлости и самостоятельности, и соотвѣтственно этому въ дикц³и его замѣчается больше художественной простоты, сжатости, силы, и самый стихъ дѣлается свободнѣе и гибче (риѳма почти исчезаетъ). Если существуетъ тѣсная связь между душевнымъ состоян³емъ поэта и его произведен³ями, едва ли можетъ быть сомнѣн³е въ томъ, что въ этомъ пер³одѣ Шекспиромъ по временамъ овладѣвало мрачное, близкое къ пессимизму, настроен³е, подъ вл³ян³емъ котораго все представлялось ему въ мрачномъ цвѣтѣ. Не то, чтобы онъ утратилъ вѣру въ добро и правду - создан³е такихъ идеальныхъ характеровъ, какъ Кордел³я, Дездемона, Порц³я, Брутъ, доказываетъ противное, - но онъ утратилъ вѣру въ торжество добра и справедливости на землѣ; онъ ясно видѣлъ, что зло, вооруженное всѣми кознями хитрости и коварства, всегда возьметъ верхъ надъ простодушнымъ и искреннимъ добромъ, что страсти могутъ исказить самую благородную натуру и привести ее къ преступлен³ю и гибели. Результатомъ этого убѣжден³я было горькое раздумье надъ жизнью, которое выразилось прежде всего въ создан³и "Гамлета" (1602). Это трагед³я разочарован³я; это плачъ по разбитымъ жизнью надеждамъ. Ни въ одно изъ своихъ произведен³й Шекспиръ не вложилъ столько своей собственной души, нигдѣ онъ такъ не сливался съ своимъ героемъ, не думалъ его мыслями, не плакалъ его слезами. Въ этой трагед³и выведена натура благородная, чувствительная, полная возвышенныхъ порыван³й къ идеалу, но созерцательная и негодная для жизненной борьбы. Зрѣлище окружающаго его безбрежнаго океана эгоизма, пошлости и коварства парализуетъ и безъ того слабую волю Гамлета; онъ останавливается, какъ вкопанный, передъ этой пучиной зла, и вмѣсто того, чтобы бороться съ нимъ и возстановить потрясенный въ своихъ основахъ нравственный м³ръ, онъ можетъ только жаловаться и проклинать. Какъ трагед³я, "Гамлетъ" не выдерживаетъ строгой критики, потому что главный интересъ ея перенесенъ изъ м³ра внѣшняго, служащаго поприщемъ дѣйств³я герою трагед³и, въ изнывающую въ колебан³яхъ и сомнѣн³яхъ душу его, не какъ психологическ³й этюдъ, какъ откровен³е идей и воззрѣн³й автора, пьеса эта занимаетъ исключительное положен³е среди драмъ Шекспира. Гамлету приходится одному сражаться съ цѣлымъ м³ромъ коварства и зла, и не мудрено, что этотъ идеалистъ и рефлектирующ³й созерцатель оказывается несостоятельнымъ передъ такой, достойной героя, задачей; въ "Отелло" и "Макбетѣ", написанныхъ вскорѣ послѣ "Гамлета", герои не могутъ совладать съ своими собственными страстями и падаютъ подъ ихъ разрушительнымъ дѣйств³емъ. Задачи, преслѣдуемыя авторомъ въ этихъ двухъ трагед³яхъ, столько же драматическаго, сколько психологическаго и этическаго свойства. Отелло прямъ, честенъ, благороденъ, но онъ довѣрчивъ къ людямъ, безумно любитъ жену, считаетъ себя мало достойнымъ ея, и на этихъ-то основан³яхъ строитъ свой адск³й замыселъ Яго и, прикрываясь личиной дружбы и солдатской преданности къ начальнику, вливаетъ въ душу Отелло каплю яда ревности, сразу отравляющую его горячую, африканскую кровь. Макбетъ, хотя и лишенный врожденнаго благородства Отелло, выведенъ въ началѣ пьесы героемъ и полководцемъ, возбуждающимъ восторгъ въ своихъ подчиненныхъ, но онъ честолюбивъ и суевѣренъ, и на эти двѣ удочки и ловитъ его зло. Въ пьесѣ находится мастерской анализъ развит³я и разрушительнаго дѣйств³я этихъ двухъ свойствъ на душу Макбета, которыя мало-по-малу дѣлаютъ изъ героя коварнаго уб³йцу и злого деспота, обагряющаго себя кровью своихъ подданныхъ.
   Иную задачу поставилъ для себя Шекспиръ въ Королѣ Лирѣ. Его цѣлью было изобразить очистительную силу человѣческаго страдан³я. Здѣсь выведена возвышенная и благородная, но искаженная деспотизмомъ власти и лестью окружающихъ натура. Съ поразительнымъ искусствомъ изобразилъ Шекспиръ, какъ эта гордая и властительная натура, привыкшая считать свою волю закономъ, мало-по-малу смягчается и просвѣтляется подъ ударами обрушившихся на него несчаст³й и страдан³й. Въ послѣднихъ актахъ пьесы добрые инстинкты, дремавш³е въ душѣ Лира, пробуждаются; онъ встаетъ во весь свой нравственный ростъ, и подобно тому, какъ взволнованное бурей море выбрасываетъ на берегъ драгоцѣнные перлы, изъ глубоко потрясенной души царственнаго страдальца вмѣстѣ со стонами и безумными рѣчами вырываются рѣчи, полныя глубокой мудрости и пламенной любви къ человѣчеству.
   Къ этому же пер³оду относятся три драмы изъ римской истор³и ("Юл³й Цезарь", "Кор³оланъ" и "Антон³й и Клеопатра"), главнымъ источникомъ которыхъ были Плутарховы жизнеописан³я великихъ людей классической древности. Эта чудная книга, которую м-мъ Роланъ въ своихъ мемуарахъ мѣтко назвала - "пищей великихъ душъ" ("la pature des grandes ames"), до того очаровала Шекспира, что онъ заимствовалъ изъ нея не *только матер³алъ для своихъ пьесъ, но и античное освѣщен³е этого матер³ала. Вл³ян³емъ Плутарха объясняется идеализац³я Брута (въ "Юл³и Цезарѣ"), энтуз³аста свободы и заклятаго врага единовласт³я, котораго воспитанный въ монархическихъ традиц³яхъ Шекспиръ выставляетъ идеаломъ человѣка; вл³ян³емъ Плутарха, вообще пристрастнаго къ патриц³ямъ, объясняется взглядъ Шекспира на плебеевъ (въ "Кор³оланѣ"), какъ на безпокойную и лишенную всякаго политическаго смысла уличную толпу. Къ описываемому пер³оду нужно также отнести глубокомысленную драму "Мѣра за мѣру", своимъ мрачнымъ характеромъ неуступающую "Гамлету". Подобно "Кор³олану", "Мѣра за мѣру" есть драма гордости; разница между ними въ томъ, что герой первой пьесы есть представитель родословной аристократической гордости римскихъ патриц³евъ; тогда какъ "Анжелло" - представитель пуританской гордости духа, соединенной съ пуританской нетерпимостью и аскетизмомъ. Посрамлен³емъ этой гордости, не устоявшей противъ перваго искушен³я, Шекспиръ ясно показалъ, что онъ плохо вѣрилъ въ искренность и нравственную стойкость парт³и, хотѣвшей въ припадкѣ своей гордости и мрачнаго изувѣрства перестроить, по своему образцу, жизнь старой, веселой Англ³и.
   Четвертый и послѣдн³й пер³одъ драматическаго творчества Шекспира характеризуется критикой не совсѣмъ точно, какъ пер³одъ величественнаго покоя и примирен³я съ жизнью. Подъ эту характеристику можно подвести только три послѣдн³я произведен³я Шекспира: "Цимбелина", "Зимнюю сказку" и "Бурю". Что касается до "Троила и Крессиды", и "Тимона Аѳинскаго", то общ³й колоритъ ихъ довольно мраченъ. Первая пьеса есть истор³я женскаго легкомысл³я и предательства; вторая - истор³я нѣжнаго и благороднаго сердца, разбитаго людскимъ эгоизмомъ и неблагодарностью. Но мизантропическое настроен³е, создавшее эти двѣ пьесы, скоро смѣняется другимъ, болѣе свѣтлымъ и утѣшительнымъ. Укрѣпленный жизненнымъ опытомъ, драматургъ не приходитъ въ отчаян³е отъ жизненныхъ противорѣч³й и, повидимому, скорѣе готовъ вѣрить въ торжество добра, чѣмъ зла. Это измѣнившееся настроен³е тотчасъ же отражается на общемъ колоритѣ и развязкѣ "Цимбелина", "Зимней сказки" и "Бури". Несправедливо заподозрѣнныя Имоджена и Герм³она возстановляются во всѣхъ правахъ своихъ и снова занимаютъ прежн³я мѣста въ сердцахъ мужей своихъ, раскаян³е которыхъ сильнѣе, чѣмъ ихъ проступокъ. Просперо, пришедш³й къ убѣжден³ю, что прощен³е отраднѣе мщен³я, прощаетъ враговъ, изгнавшихъ его изъ отечества, лишь только онъ убѣдился, что раскаян³е ихъ искренно; словомъ, всѣ диссонансы разрѣшаются въ общую гармон³ю, наполнившую собою многострадавшую душу поэта. Эмиль Монтегю, Лоуэль (Lowell), а за ними и остальные критики не безъ основан³я считаютъ "Бурю" поэтическимъ завѣщан³емъ Шекспира и отождествляютъ могучаго волшебника Просперо, готоваго раздробить свой магическ³й жезлъ и спрятать свою волшебную книгу такъ глубоко, что ее никто не достанетъ, съ великимъ чародѣемъ драматическаго искусства, который, уставъ отъ трудовъ и тр³умфовъ, удаляется на покой въ Стрэтфордъ, не открывая никому тайны своего творчества и власти надъ сердцами людей.
   Произведен³я Шекспира представляютъ собой завершен³е здан³я елизаветинской драмы, высш³й моментъ ея развит³я. Всѣ ея оригинальныя черты, всѣ ея составные элементы, какъ положительные, такъ и отрицательные, либо смягчаются, либо пр³обрѣтаютъ глубок³й смыслъ въ его произведен³яхъ. Унаслѣдовавъ отъ старинной драмы смѣшен³е трагическаго съ комическимъ, приводящее въ отчаян³е эстетическую критику, Шекспиръ съумѣлъ придать этой оригинальной чертѣ глубок³й смыслъ. Въ своихъ раннихъ комед³яхъ онъ, по примѣру Лилли, вводилъ шутовъ и клоуновъ, совершенно не нужныхъ ни для хода дѣйств³я, ни для характеристики главныхъ героевъ. Назначен³е ихъ было потѣшать своими забавными выходками публику; такихъ личностей у Шекспира встрѣчается не мало, но рядомъ съ ними онъ создаетъ типы Фольстафа и шута короля Лира. Первый изъ нихъ объясняетъ намъ одну сторону богатой натуры принца Гарри. Зная Фольстафа, мы понимаемъ, почему принцъ тянется туда, гдѣ царствуютъ юморъ и веселье, которыхъ онъ не находитъ при дворѣ отца своего. Не менѣе важна въ эконом³и пьесы роль шута короля Лира, человѣка, одареннаго большимъ умомъ и язвительнымъ юморомъ, который является какъ бы воплощенною совѣстью короля и въ продолжен³е всей пьесы прекрасно оттѣняетъ собою его характеръ. Въ его язвительныхъ шуткахъ есть извѣстный методъ и система, потому что всѣ онѣ направлены къ одной цѣли. Неправильность постройки, отсутств³е внутренняго центра, фантастическ³й характеръ дѣйств³я, условливаемый романическими источниками, были столько же оригинальными чертами, сколько и недостатками старинной англ³йской драмы, перешедшими по наслѣдству къ Шекспиру. И у него мы нерѣдко встрѣчаемъ неправильность постройки, двойную интригу и вытекающ³я изъ нея два параллельныя дѣйств³я, но онъ умѣетъ искусно связать ихъ съ характеромъ героя и придать не въ мѣру обширнымъ эпизодамъ такую художественную прелесть, что зрители интересуются ими иногда даже больше, чѣмъ главнымъ дѣйств³емъ. Такъ поступаетъ Шекспиръ со всѣми своими заимствован³ями. Извѣстно, что въ своихъ драматическихъ хроникахъ Шекспиръ шелъ по слѣдамъ Марло, что его Ричардъ II написанъ подъ сильнымъ вл³ян³емъ Эдуарда II Марло, но уже въ слѣдующей своей исторической драмѣ, именно въ Ричардѣ III, Шекспиръ, оставаясь въ сущности вѣрнымъ пр³емамъ Марло, создаетъ произведен³е, далеко оставляющее за собой всѣ попытки его предшественниковъ въ области исторической драмы. Словомъ, изучая произведен³я Шекспира (въ особенности ранн³я) въ связи съ произведен³ями его предшественниковъ, мы приходимъ къ заключен³ю, что въ способѣ пользован³я источниками, композиц³и пьесы, до нѣкоторой степени даже въ мотивирован³и дѣйств³я всѣ они слѣдуютъ однимъ и тѣмъ же пр³емамъ, такъ что разница между ними по отношен³ю къ художественной техникѣ заключается не столько въ самомъ пр³емѣ, сколько въ большой или меньшей степени его совершенства. Полной самостоятельности Шекспиръ достигаетъ въ третьемъ пер³одѣ, - пер³одѣ великихъ трагед³й: Гамлета, Макбета, Отелло и др., которыя являются образцами не только по глубинѣ содержан³я, но и по правильности формы, по стройности плана и мастерскому его выполнен³ю. Въ это время достигаетъ высшей степени своего развит³я оригинальная черта Шекспирова ген³я - творчество характеровъ, соединяющихъ въ себѣ общее съ индивидуальнымъ {Эта, самая существенная черта Шекспировскаго творчества прекрасно подмѣчена нашимъ Пушкинымъ: "Лица, сочиненныя Шекспиромъ,- говоритъ онъ,- не суть, какъ у Мольера, типы такой-то страсти, какого-то порока, но существа живыя, исполненныя многихъ страстей, многихъ пороковъ, и обстоятельства развиваютъ передъ зрителями ихъ разнообразные и многосложные характеры. У Мольера скупой скупъ и только; у Шекспира Шейлокъ скупъ, сметливъ, мстителенъ, чадолюбивъ, остроуменъ, У Мольера лицемѣръ волочится за женой своего благодѣтеля, лицемѣря, спрашиваетъ стаканъ воды лицемѣря. У Шекспира лицемѣръ (Анжело) произноситъ судебный приговоръ съ тщеславною строгостью, но справедливо; онъ оправдываетъ свою жестокость глубокомысленными соображен³ями государственнаго человѣка; онъ обольщаетъ невинность сильными увлекательными софизмами, а не смѣшной смѣсью набожности и волокитства".}; въ это время драма превращается подъ его рукой въ глубокомысленное поэтическое произведен³е, обильное великими, далеко озаряющими идеями и тонкимъ психологическимъ анализомъ человѣческихъ страстей. Онъ не ограничивается изображен³емъ страсти, когда она достигаетъ высшей степени своего развит³я, но ведетъ насъ въ мрачные тайники человѣческаго духа, гдѣ зарождаются преступлен³я, слѣдитъ за генезисомъ страсти, за всѣми фазисами ея развит³я; онъ показываетъ намъ, какъ капля яду ревности или честолюб³я, зароненная въ душу Отелло или Макбета, мало-по-малу отравляетъ всѣ ихъ помыслы, парализуетъ всѣ ихъ способности. Въ это время любимой задачей драматурга является изображен³е различныхъ ненормальныхъ душевныхъ состоян³й (лунатизма, помѣшательства, мономан³и), точному анализу которыхъ не даромъ удивляется современная псих³атр³я. Замѣчательно, что въ послѣднемъ пер³одѣ своей дѣятельности Шекспиръ снова возвращается къ пережитому имъ повидимому типу фантастической драмы и создаетъ Зимнюю Сказку, пьесу во вкусѣ Грина, сюжетъ которой онъ къ тому же заимствуетъ изъ новеллы Грина Пандосто. Возвращен³е это показываетъ, что Шекспиръ не придавалъ большого значен³я правильности драматической композиц³и въ нашемъ смыслѣ слова, что онъ соблюдалъ ее, когда считалъ для себя удобнымъ, и безъ всякаго колебан³я отступалъ отъ нея, если при этомъ могъ достигнуть другихъ, высшихъ цѣлей.
   Толкователи Шекспира потратили не мало времени и остроум³я, чтобы извлечь изъ драмъ Шекспира ихъ общую философскую сторону и на основан³и ея опредѣлить его религ³озные, политическ³е и этическ³е идеалы. Исходя изъ различныхъ точекъ отправлен³я, они естественно должны были пр³йти и къ различнымъ результатамъ. Одни изображали Шекспира католикомъ, друг³е протестантомъ, третьи скептикомъ и даже атеистомъ, одни - на основан³и драматическихъ хроникъ - считали его роялистомъ, горячимъ сторонникомъ божественнаго права королей; друг³е - главнымъ образомъ на основан³и римскихъ драмъ - приверженцемъ республиканскихъ учрежден³й. И тѣ, и друг³е забывали, что всѣ наши рамки и классификац³и слишкомъ узки для ген³я, предъявляющаго къ своимъ героямъ болѣе высок³я требован³я. Не принадлежность къ извѣстному лагерю или извѣстной парт³и склоняетъ симпат³ю Шекспира къ извѣстному лицу, но безкорыстное стремлен³е къ народному благу, энерг³я духа, неподкупность нравственнаго чувства. Вотъ почему онъ отвернулся отъ забывшаго свой долгъ Ричарда II (хотя какъ поэтъ и пережилъ съ нимъ его страдан³я) и прославилъ безкорыстнаго, проникнутаго возвышенными стремлен³ями республиканца Брута. Вездѣ онъ съумѣлъ отдѣлить сущность отъ внѣшней формы и, преклоняясь передъ первой, не придавалъ большаго значен³я второй. Вотъ почему всѣ попытки зачислить Шекспира либо въ протестантск³й, либо въ католическ³й лагерь заранѣе осуждены на безплод³е. Считая сущностью религ³и вѣру въ Бога и любовь къ человѣчеству, онъ былъ равнодушенъ къ догматическимъ различ³ямъ между церквями; для него, какъ для Эразма и другихъ лучшихъ людей эпохи Возрожден³я, еретиками были не тѣ, кого жгли, но тѣ, которые зажигали костеръ. Учен³емъ любви и терпимости проникнуты и его нравственныя воззрѣн³я. Только великая и любвеобильная душа могла вложить въ уста просвѣтленнаго несчаст³ями короля Лира золотыя слова: Нѣтъ въ м³рѣ виноватыхъ! которыми, какъ ореоломъ, окружается нравственная личность Шекспира.
   Таковы общ³я основы м³росозерцан³я Шекспира; отъ нихъ, правда, далеко до полной и цѣльной системы, предлагаемой, напр., Гервинусомъ, но его система также субъективна и мало достовѣрна {См. разборъ мнѣн³й Гервинуса о Шекспирѣ въ моей статьѣ Шекспировская критика въ Герман³и. (Вѣстн. Европы 1869. Октябрь и ноябрь).}, какъ и всѣ друг³я, ибо при данномъ состоян³и нашихъ свѣдѣн³й о Шекспирѣ, когда еще не выдѣленъ вполнѣ автоб³ографическ³й элементъ даже въ его лирическихъ произведен³яхъ, всѣ попытки построить на основан³я шекспировскихъ драмъ цѣльную систему его нравственныхъ, политическихъ и религ³озныхъ воззрѣн³й не могутъ претендовать на научное значен³е.

В. Шекспиръ в двухъ томахъ. Подъ редакц³ей А. Е. Грузинскаго. Том I.

Типограф³я т-ва А. А. Левенсонъ. Москва. 1912


Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (24.11.2012)
Просмотров: 432 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа