Теплов В. А. - Нынешний фазис македонского вопроса

м, что им удалось уладить в интересах Болгарии македонский вопрос, над решением которого бесплодно бьются великие державы, - 12-го сентября было обнародовано султанское ираде об учреждении смешанной комиссии, в состав которой, вместо намеченных Болгарией только турок и болгар, входят два мусульманина и по одному турецко-подданному болгарину, греку и сербу. Вдобавок, вместо того, чтобы быть самостоятельным учреждением, с пребыванием в Софии, новая комиссия обратилась в простой совещательный орган при главном инспекторе Хильми-паше, с местопребыванием в Битолии. К довершению всего, члены комиссии были, по распоряжению султана, назначены из числа членов местного меджлиса (управительного совета), т. е. из лиц, уже давно обратившихся в бессловесные орудия турецких властей.

   Одновременно с тем турки устроили болгарам еще и другую крупную неприятность, а именно, султан издал ираде, признающее сербскую национальность в Македонии, - чего сербы добивались так долго и так упорно, - и обещающее признать таким же образом и румынскую.

   Распоряжение это может иметь для будущего Македонии очень крупное и неблагоприятное значение. Дело в том, что со времени взятия Константинополя, все подвластные туркам христиане были признаны входящими в состав греческого народа (рум-миллети) с официальным главою в лице вселенского патриарха. В 1870 году, с образованием болгарского экзархата, из рум-миллети были выделены в Македонии все признавшие над собою духовную власть экзарха; словом, все македонцы не турки и не греки были занесены в официальные списки под именем болгар, хотя между ними были и сербы, и куцо-влахи. Таким образом, для турок деление христиан было основано исключительно на вопросе исповедном. Нынешнее же султанское ираде ставит то деление на почву национальности, так как ни сербы, ни куцо-влахи своей автономной церкви в Македонии не имеют.

   Практически, благодаря последовавшему признанию, македонские сербы, а вскоре, вероятно, и куцо-влахи приобретут право иметь свои собственные церкви и школы и тем укреплять свою национальность. Политически же, давая сербам и цынцарам новые права, султан усиливает их самосознание, дает им могущественное средство борьбы, в особенности против болгар, и тем уничтожает болгарские претензии на исключительное преобладание в Македонии.

   Следовательно, и новый опыт кабинета Петрова обойтись без России и войти с Турцией в непосредственное соглашение обещает принести Болгарин лишь горькие плоды.

   Не обращая внимания на попытку Порты уклониться от исполнения требований держав, противопоставив им непосредственное соглашение свое с Болгарией, русский и австро-венгерский послы вручили Порте тождественные ноты, в которых указывается на многочисленные бесчинства турецких войск и на то, что много спустя после того, как восстанцы рассеивались, войска начинали обстреливание многих местностей, что служило только предлогом для грабежей и убийств мирных жителей, которых потом выдавали за восстанцев. В ноте указывается также на значительно ослабевшую дисциплину турецких войск. В заключение; послы энергично требовали скорейшего проведения реформ, угрожая, что, в противном случае, Порта, быть может, будет понуждена к проведению расширенной программы реформ.

   По поводу этих обвинений Порта доставила послам подробный перечень случаев, в которых войска совершили насилия, а также перечень наказаний, которым подверглись виновные. Лишь один солдат, убивший в Прилепе офицера, мешавшего ему грабить, был приговорен к смерти, а другой, убивший в Велесе христианина, - к каторге, остальные 50 офицеров и солдат - за грабеж, воровство, насилия над христианами были приговорены к кратковременному тюремному заключению, а большинство к переводу в войсковые части, расположенные в Багдаде, Иемене и Триполи; под следствием находятся еще 52 офицера и солдата и целые батальоны редифов из Призрена и 19-го полка низама.

   В то же время, Порта ответила и на предшествующее сообщение России и Австро-Венгрии. Ответ ее написан в обычном турецком стиле, в изысканных фразах, звонкостью формы прикрывающих убожество внутреннего содержания. Порта говорит, что она вполне удовлетворена полученными ею заявлениями, дающими доказательство благожелательных намерений держав, и имеет твердое желание "гарантировать спокойствие и порядок на благо подданных, без различия религий и народностей. Верная своей политике, Порта будет наблюдать за полным осуществлением предложенных мероприятий и за исполнением приказаний, которые будут даваемы ею в интересах безопасности населения, охраны его имущества и применения нелицеприятного правосудия". Порта еще раз, однако, указывает, что "если установленная программа не могла еще до сих пор быть в точности выполнена, то в этом виноваты исключительно болгарские агитаторы, которые сделали всевозможные попытки, чтобы посредством величайших злодеяний препятствовать деятельности властей и даже уничтожать ее. Подавление движения, для которого Турция должна была усилить войска, легко удалось бы, если бы в Болгарии не допускалось образование чет и переход ими границы. Четы, рассеянные в одном месте, проникали в другое и увлекали за собою население против его воли и интересов. Положение ухудшается болгарскими вооружениями и приготовлениями, призывом запасных, заказами оружия и предметов военного снабжения, а также военными реквизициями, постройкой мостов, имеющих стратегическое значение и другими мероприятиями, которые служили ободрением для зачинщиков беспорядков и вынуждали Порту к мерам противодействия. Мирные намерения Порты слишком хорошо известны, чтобы подвергать их сомнению. Но, несмотря на твердые обещания, данные в Софии, болгарское правительство продолжает вооружения. Поэтому державы, выказывающие такую же любовь к миру, должны были бы настаивать на том, чтобы Болгария действовала доброжелательно, исполняла свои обязанности, не допускала образования чет и перехода ими границы, прекратила военные приготовления и не препятствовала своим образом действий осуществлению намеченной программы. Порта очень благодарна державам за представления, уже сделанные в, Софии, и надеется, что державы будут настаивать на том, чтобы их намерениям не оказывалось сопротивления".

   В. этот же период времени произошло в общественном мнении Англии усиление интереса к македонскому вопросу. Английские епископы в Дургэме, Вустере, Гарфорде. и Гибралтаре обратились в "Times" с горячим протестом против ужасов, совершаемых турками в Македонии и против бездействия держав.

   17/30 сентября в Сент-Джемс-Голле, в Лондоне, собрался, под председательством епископа вустерского, большой митинг, на котором было прочитано письмо архиепископа кэнтерберийского. В нем архиепископ заявляет, что на стороне собравшихся весь английский народ, готовый употребить все могущественное влияние Англии для подавления тирании, хищничества и неурядицы на Балканах. Кроме того. были прочитаны сочувственные письма многих епископов и 39 членов парламента, в том числе Кэмпбеля-Баннермана и Грэя.

   Митинг постановил следующую резолюцию:

   1) Анархия в Македонии и неудача всех попыток ввести реформы под турецким контролем делают необходимым прекращение непосредственного владычества султана над македонскими провинциями.

   2) Обязательства, взятые на себя Англией по берлинскому договору, требуют от нее, чтобы она предприняла энергические меры к прекращению постоянного грабежа и резни мирного населения и постаралась склонить другие державы- участниц договора в пользу вышеуказанной политики.

   3) Необходима скорая помощь для предотвращения голода и учреждение балканского комитета помощи нуждающимся.

   В числе ораторов и участников митинга были представители всех партий и всех вероисповеданий.

   За несколько дней пред митингом, архиепископ кэнтерберийский обратился к британскому министру-президенту с письмом, в котором выразил заботу членов англиканской церкви о том, чтобы не упущены были меры, могущие послужить к уменьшению страданий македонского населения. Бальфур немедленно ответил ему, что "он вполне разделяет чувства ужаса и возмущения, которые возбуждает современное положение. Он также вполне понимает желание, путем общественного митинга или иным каким-либо образом, открыто выразить порицание, как того заслуживают новейшие, достойные сожаления события. Если бы, однако, русско-австрийский проект реформ был Портой осуществлен и принят народностями, которых он касается, то мир не был бы свидетелем нынешних зверств". Далее, Бальфур, в весьма определенных выражениях, заявил архиепископу о необходимости солидарности с обеими наиболее заинтересованными на Востоке державами, так как они "обладают несравненно большим, чем кто-либо, влиянием на борющиеся силы на Балканском полуострове. Никакие другие нации или группы наций не были бы в состоянии совершить это дело успешнее их. Настоящее положение является одним из тех случаев, когда две державы представляются сильнее для проведения известных начал, чем три и где, на деле, всякое увеличение в числе участников означало бы соответственное уменьшение в силе воздействия".

   Несмотря на всю категоричность подобных заявлений, рассчитанных, пожалуй, на то, чтобы столь выхваляемые Бальфуром Россия и Австро-Венгрия с своими проектами поглубже завязли в трясине македонской неурядицы, а также на то, чтобы побольше отвратить от России симпатии местного населения, британское правительство поручило своему послу в Константинополе О'Коннору передать Порте, что ни Турция, ни Болгария не должны рассчитывать на поддержку Англии при явном или тайном сопротивлении их проведению русско-австрийской программы реформ. По мнению британского правительства, "реформы эти представляют минимум того, что следовало бы требовать. Предпринятые до сего времени меры к осуществлению реформ, даже допуская всю затруднительность положения, к сожалению, совершенно недостаточны. В дальнейшем следовало бы потребовать принятия более быстрых и действительных мероприятий по сравнению с теми, которые до сих пор принимали турецкие власти".

   Одинаковое сообщение было сделано и болгарскому правительству, которое, не без основания, усмотрело в официальных заявлениях Англии некоторое колебание в вопросе об оценке русско-австрийского проекта и признаки того, что, при известных обстоятельствах, Англия при несомненно состоявшемся благоприятном македонцам повороте в английском общественном мнении и печати, намеревается выступить с своим собственным проектом уже более расширенных реформ. Радужные ожидания болгар усилились еще более под влиянием сообщения из Константинополя обыкновенно хорошо осведомленной "Frankfurter Zeitung" о том, что английская там дипломатия ежедневно и открыто поддерживает тот основной принцип, что прежняя программа реформ оказалась совершенно неудовлетворительной и что лишь автономия Македонии под управлением христианского генерал-губернатора может быть единственным действительным разрешением вопроса. По сведениям этой газеты, турецкий посол в Лондоне сообщил Порте, что английское министерство иностранных дел повторило ему то, что касается английских взглядов на этот вопрос, причем высказалось очень определенно и без всяких недомолвок.

  

   Убедившись, что февральский проект реформ для Македонии потерпел полную неудачу, Россия и Австро-Венгрия решили сделать шаг в сторону более расширенной программы реформ. Это решение облеклось в конкретную форму во время пребывания Государя Императора в половине сентября в Вене и Мюрцштеге.

   Важное значение свидания нашего Государя с императором австрийским было подчеркнуто во время тостов на парадном завтраке, происходившем 17 сентября в Шенбрунском дворце. Император Франц-Иосиф в своем тосте упомянул, "что сердечность Наших отношений многократно уже оказывала благотворное действие на политические отношения между Нашими государствами, и Я льщу Себя надеждою, что и в этот момент совершенная солидарность во взглядах и в суждениях, связывающая Нас, перед лицом прискорбных событий, театром которых служит почти весь Балканский полуостров, еще раз обеспечит успех тому действию, которое Мы предпринимаем там с общего согласия, в интересах мира Европы".

   В ответ на эту часть тоста Государь Император изволил произнести следующие слова:

   "Наше сердечное соглашение и полная солидарность, имеющая результатом действие Наших правительств, как сказали ваше величество, служат драгоценным залогом, успеха того великого дела миротворения, которое Мы предприняли с общего согласия. Преследуемая Нами гуманная цель исключает всякую партийность, и она должна быть достигнута с твердостью и настойчивостью средствами, наиболее пригодными для действительного и прочного умиротворения. Вместе с тем Я надеюсь, что Наши усилия будут также содействовать укреплению общего мира".

   Некоторые крупные органы европейской печати, придавая выдающееся значение тостам, которыми обменялись оба Монарха, в то же время выразили опасение, что осуществление австро-русской миролюбивой политики встретит на Балканском полуострове почти неодолимое сопротивление в местных условиях и что балканский узел настолько запутался, что его теперь можно лишь разрубить, но не распутать.

   Результатом совещаний между русским и австрийским императорами, а также между их министрами, графом Ламздорфом и графом Голуховским, сначала в Вене, а потом в Мюрцштеге, явилась нижеследующая телеграмма, отправленная 20 сентября российскому и австро-венгерскому послам в Константинополе:

   "В последнее время вы были уполномочены сделать заявление, что Россия и Австро-Венгрия неуклонно продолжают предпринятое ими дело умиротворения, придерживаясь выработанной в начале года программы, несмотря на возникшие затруднения к ее осуществлению.

   Действительно, в то время как с одной стороны революционные комитеты возбуждали беспорядки и препятствовали христианскому населению трех вилайетов оказать содействие к выполнению реформ, с другой - органы Блистательной Порты, на коих возложено было применение таковых, вообще не проявляли в данном случае желательного усердия и не прониклись истинными целями, положенными в основу этих мероприятий.

   Дабы явить доказательство их твердой решимости настоять на полном:осуществлении помянутых реформ, принятых Портою и имеющих целью обеспечить общую безопасность, оба правительства условились относительно более действительных способов контроля и надзора. Вы без замедления получите точные указания по сему предмету.

   Если с одной стороны оба правительства вполне признают право и обязанность Блистательной Порты подавлять беспорядки, вызванные злоумышленною агитациею комитетов, то с другой - они не могут не сожалеть, что это подавление сопровождалось насилиями и жестокостями, от которых страдало мирное население. Ввиду сего они считают настоятельно необходимым придти на помощь жертвам этих прискорбных событий, и вышеупомянутые инструкции вам укажут в подробностях на способы помочь лишенным всяких средств к существованию жителям, облегчить возвращение их на места и озаботиться восстановлением сожженных селений, церквей и школ.

   Правительства России и Австро-Венгрии питают твердую надежду, что их непрестанные усилия достигнут намеченной цели прочного умиротворения в потерпевших от смут областях, и убеждены, что их вполне беспристрастные советы будут приняты всеми, кого они касаются".

   Текст тождественной телеграммы был официально сообщен кабинетам лондонскому, парижскому, берлинскому и римскому и встречен был ими с решительным одобрением, тем большим, что, по словам венских газет, она способна была рассеять все подозрения относительно того, что в Петербурге или Вене преследуются честолюбивые или эгоистичные цели.

   Упоминаемая в телеграмме тождественная инструкция была вскоре затем сообщена г. Зиновьеву и барону Каличе, которые, согласно ей, сделали Порте 9 прошлого октября соответствующее представление. Важный документ этот заключает в себе следующие пункты:

   "1) Для установления контроля над деятельностью местных турецких властей по приведению в исполнение реформ назначить при Хильми-паше особых гражданских агентов от России и Австро-Венгрии, которые будут обязаны всюду сопровождать главного инспектора, обращать его внимание на нужды христианского населения, указывать. на злоупотребления местных властей, передавать ему соответствующие представления послов в Константинополе и доносить своим правительствам обо всем происходящем в стране.

   В помощь этим агентам могли бы быть назначены секретари и драгоманы, которым будет поручено выполнение их приказаний и дано разрешение объезжать округа для опроса жителей христианских селений, наблюдения за деятельностью местных властей и т. д.

   Ввиду того, что задача гражданских агентов будет состоять в наблюдении за введением реформ и умиротворением населения, их полномочия прекратятся через два года после назначения.

   Высокая Порта должна предписать местным властям всячески облегчать этим агентам выполнение порученной им задачи.

   2) Так как реорганизация турецкой жандармерии и полиции является одною из наиболее существенных мер к умиротворению края, то необходимо немедленно же потребовать от Порты приведения в исполнение этой реформы.

   Принимая, однако, во внимание, что приглашенные уже для этой цели несколько шведских и других иностранных офицеров вследствие незнания языка и местных условий не могли принести соответственной пользы, то в первоначальном проекте желательно сделать некоторые изменения и дополнения:

   а) Задача реорганизации жандармерии в трех вилайетах будет возложена на генерала иностранной национальности, на службе императорского оттоманского правительства, к которому могли бы быть прикомандированы военные чины великих держав; им будут поручены отдельные районы, на пространстве коих они будут действовать, как контролеры, инструкторы и организаторы. Таким образом, они вместе с тем в состоянии будут наблюдать за образом действий войск по отношению к населению.

   b) Эти офицеры могут, если это им представится необходимым, просить о прикомандировании к ним некоторого числа иностранных офицеров и унтер-офицеров.

   3) Как только обнаружено будет умиротворение страны, тотчас же потребовать от турецкого правительства изменения территориального разграничения административных единиц в видах более правильной группировки отдельных народностей.

   4) Одновременно предъявить требование о преобразовании административных и судебных учреждений, в каковые желательно было бы открыть доступ местным христианам, содействуя при этом развитию местного самоуправления.

   5) Немедленно учредить в главных центрах вилайетов смешанные комиссии, образованные из христианских и мусульманских делегатов в равном числе для разбора дел по политическим и иным преступлениям, совершенным во время смут.

   В комиссиях этих должны участвовать консульские представители России и Австро-Венгрии.

   6) Потребовать от турецкого правительства ассигнований. особых сумм:

   а) для водворения на места их прежнего жительства христианских семейств, укрывшихся в Болгарии и в других местностях;

   b) на выдачу пособий христианам, лишившимся крова и имущества;

   с) на восстановление жилищ, храмов и школ, разрушенных турками во время восстания.

   Комиссии, в коих будут заседать видные представители христианского населения, будут заведовать распределением этих сумм. Консулы России и Австро-Венгрии будут наблюдать за их расходованием.

   7) В христианских селениях, выжженных турецкими войсками и башибузуками, водворенные жители освобождаются в течение года от уплаты всяких налогов.

   ,8) Оттоманское правительство возобновит обязательство без малейшего замедления ввести реформы, упомянутые в проекте, выработанном в феврале нынешнего года, так равно и те, на настоятельность коих будет указано впоследствии.

   9) Так как большая часть насилий и жестокостей была совершаема илавэ (редифами второго разряда) и башибузуками, то настоятельно необходимо, чтобы первые были распущены, и чтобы безусловно не было допускаемо образование шаек башибузуков".

  

   Хотя новые требования России и Австро-Венгрии, по сравнению с февральским проектом этих держав, делают попытку подчинить проведение реформ более действительному контролю, тем не менее, для лиц, знакомых с Македонией и турецкими порядками, представляется почти несомненным, что и новому проекту предуготована та же неудача, что и первому, так как к иному результату и не может придти вопрос, с самого начала поставленный на ложный путь.. Худосочное детище, появившееся на свет на берегах Босфора, с самого рождения обречено было на преждевременную смерть, какими бы лекарствами его ни пичкали и к каким бы светилам медицинской науки ни обращались. Точно также и местные наблюдатели и вообще люди, знающие местные обстоятельства, критически разбирая новую программу, приходят к убеждению в ее искусственности и полной непригодности к устранению зол, гнетущих христианское население Македонии.

   Ныне созданные гражданские агенты держав при главном инспекторе реформ, по поставленным им рамкам деятельности, едва ли смогут быть чем-либо иным, как официальными соглядатаями за Хильми-пашою, без всякой действительной власти изменить что-либо в условиях, препятствующих осуществлению турками задуманных реформ. Придерживаясь последней посольской инструкции, этим агентам надлежит быть контролерами, но, чтобы контролировать и наблюдать, надо иметь что контролировать, а в Македонии нет ни серьезно поставленной администрации, ни законного, справедливого распределения и сбора налогов.

   Чтобы не быть голословным, приведу лишь два примера. Основной налог десятинный - источник злоключений для местного населения: результатом его является, что турецкое правительство получает мало, население платит много, а богатеют только сборщики десятины.

   Другой налог - сбор за патенты на право торговли, устанавливаемый номинально целою комиссиею, на деле собирается переходящими из лавки в лавку агентами, с которыми принято торговаться. Конечно, это открывает широкую дверь всевозможным злоупотреблениям, а в государственную казну попадает очень немного. Вообще можно сказать, что в Турции нет налогов, которые давали бы определенный доход, и на основании которых можно было бы установить бюджет. Между тем, Ильдиз-киоск постоянно требует денег и каждый генерал-губернатор, зная, что он лишится места, если не исполнит этого требования, выбирает из правительственных касс все деньги, а чиновники и войска сидят без жалованья. А между тем всем им надо жить, надо кормить своих детей. И вот они добывают себе источники существования, где и как могут, При хроническом безденежье турецкой казны и при заведомом неумении Порты разумно распорядиться и теми средствами, которые ей поступают, описанный только что порядок будет постоянным препятствием к установлению в крае правильной администрации в европейском значении этого слова, а при таких условиях мыслимы ли какие-либо реформы? Кроме того, и повсюду реформы стоят дорого, предпринимать же их без средств значило бы уподобляться страусу, прячущему голову. Требовать эти средства со всего населения оттоманской империи с целью доставления улучшенных способов существования одной лишь части этого населения, обитающей в Македонии, было бы противно правилам общей справедливости, да и не привело бы ни к чему, так как собранные средства по дороге заблудились бы и никогда не дошли бы по своему прямому назначению. Нужные на преобразования в Македонии средства должны быть и могут быть доставлены Македонией, но не тогда, когда во главе управления будет стоять турецкий сановник, какими бы талантами или честностью он лично ни обладал. Желаемые средства найдутся лишь тогда, когда во главе области будет стоять назначенный державами христианский генерал-губернатор, опирающийся на автономные учреждения края.

   По пункту 1-му инструкции, гражданские агенты повсюду сопровождают главного инспектора, обращают его внимание на нужды христианского населения, указывают на злоупотребления местных властей, передают ему соответствующие представления послов в Константинополе и доносят своим правительствам обо всем происходящем в стране. Из этого ясно, что, не имея никакой исполнительной власти, они являются лишь совещательным органом, все значение которого будет зависеть от того, насколько главному инспектору будет угодно прислушиваться к их советам, а если он не захочет сообразоваться с указаниями и требованиями состоящих при нем агентов? Тогда они обратятся с жалобою к своим послам, послы сделают по этому поводу представления Порте и весь дипломатический аппарат окажется таким образом пущенным в действие; начнутся дипломатические переговоры, а хитроумные Улиссы из Ильдиз-Киоска уже издавна искусились по части изобретательности в придумывании способов, как затянуть всякие переговоры и как извести противника измором.

   Помимо того, помещенные в инструкции атрибуции гражданских агентов представляют из себя почву, в высшей степени удобную для нескончаемых пререканий.

   Зная, что реформы для Македонии навязаны султану державами, очень допустимо предположение, что Хильми-паша сделает все от него зависящее, чтобы, рассыпаясь на словах в всевозможных приятных для Европы уверениях, на деле не предпринимать ничего для устранения препятствий, мешающих проведению реформ. Если, пользуясь предоставленным ему правом, главный инспектор будет по каждой мелочи обращаться в Порту, а та будет посылать ноту за нотой представителям России и Австро-Венгрии в Константинополе, ведь тогда может образоваться бумажный поток, который буквально затопит оба посольства, тем более что раз вопрос сделался предметом ноты, дело обращается в предмет, требующий "всестороннего обсуждения", для чего, как известно, необходим большой промежуток времени, а это-то и есть то, чего Порта всегда добивается при всех своих недоразумениях с Европою, твердо веруя в справедливость изречения, что "время - лучший врач". Из-за каждого мелкого факта создастся целая дипломатическая переписка, легко могущая перейти в дипломатический инцидент, возбудить который, при некотором желании, всегда очень легко, но уладить его бывает зачастую сопряжено с едва преодолимыми трудностями. В конце концов, оба посольства будут подавлены массою набросанного на них Портою материала и окажутся в ближайшем будущем бессильны с ним справиться, не говоря уже о том, что все это повлечет за собою потерю времени, драгоценного для спокойствия Македонии и самой Европы.

   Если бы вопросы, связанные с Востоком, разрешались не теоретиками, то, конечно, было бы обращено внимание на подобные практические неудобства, которые нетрудно предвидеть и которые, по всей вероятности, сведут на нет плоды многомесячных дум русско-австрийских дипломатов.

   Благие результаты от деятельности гражданских агентов могли бы получиться лишь при такой постановке вопроса, при которой все недоразумения и конфликты разрешались бы на месте, властью и полномочием тех лиц,. которым, доверием их правительств, поручен надзор по проведению реформ в Македонии. Тогда посольства в Константинополе не должны были бы быть инстанциями, решающими каждый мелочный единичный случай, а направляли бы лишь принципиальную деятельность гражданских агентов, намечая её лишь в главных линиях.

   Что касается до возлагаемой ныне на турецкие власти обязанности всячески облегчать гражданским агентам исполнение возложенной на них задачи, то не надо быть пророком, чтобы предсказать, какого сорта будет это облегчение, так как примеры того мы могли видеть в поголовном арестовании всех, кто имел неосторожность войти в сношение с г.г. Машковым и Мандельштамом, во время известных поездок их по краю.

   По 2 пункту инструкции нельзя не заметить, что кадры вновь организуемой жандармерии будут состоять из слишком разнородных элементов для того, чтобы можно было рассчитывать на успешные результаты нового мероприятия. По слухам, во главе жандармерии будет поставлен германский: генерал, в помощь ему будут даны два штаб-офицера - русский и австриец: всего будет приглашено иностранных офицеров 56 и унтер-офицеров 300, но распределение их по национальностям и подданству между различными великими державами еще не установлено. Преобразование македонской жандармерии будет, как слышно, стоить около трех миллионов франков в год.

   Лично, македонцам, как говорят, неприятно, что начальником жандармерии будет немец, так как им небезызвестно, что германский посол все время советовал султану самое суровое и беспощадное подавление восстания.

   Можно быть заранее уверенным, что пункт 3 инструкций встретит, и нельзя сказать, что без основания, ожесточенное сопротивление со стороны Порты, которая искони старалась отнюдь не давать ясно очерченных территориальных границ для какой-либо народности, дабы тем, по возможности, затормозить стремление этой последней к политической самостоятельности. Особенно строго следовала она этому правилу с начала XIX века, когда именно начался расцвет идеи о национальностях и когда лишь путем применения такой предупредительной системы возможно было поддерживать некоторое механическое сцепление между отдельными частями этого точно из разноцветных лоскутьев сшитого одеяла, какое представляет из себя Оттоманская империя. Затем, при страшной чересполосице народностей в Турции, причем зачастую одна лишь вкраплена в другую, не вижу практических способов, как можно было бы "разграничить административные единицы в видах более правильной группировки отдельных народностей". Если же дело идет лишь о разграничении Македонии и Старой Сербии, то более простая фраза давала бы, как кажется, более ясное понятие о том, что, собственно говоря, имели в виду державы.

   Четвертый пункт нынешнего проекта реформ имеет, по-видимому, все шансы, чтобы остаться лишь красивою фразою, так как для осуществления предположенного преобразования местных административных и судебных учреждений в желаемом державами духе нужно, чтобы изменилась самая сущность турка, как человека, или же чтобы в качестве высшей в крае власти была поставлена власть христианская, как, например, это существует в Крите или на Ливане, или как это было в Восточной Румелии.

   Допущение христиан в административные и судебные учреждения не есть что-либо новое, только теперь найденное Россиею и Австро-Венгриею, - оно существует в Турции со времени Гюльханейского хатти-шерифа 1839 года и всем известно, какое ничтожное положение занимают в этих учреждениях христианские члены. Ранее ("Турецкие реформы в связи с вопросом о Македонии и Старой Сербии", гл. II. "Русский Вестник", февраль и март 1903 г.), я имел уже случай подробно говорить о причинах такого явления и теперь повторю, что относительно преобразования административных и, в особенности, судебных учреждений, в смысле привлечения туда христиан, можно от турок требовать на бумаге чего угодно, но пока не будет сломлен мусульманский дух, - дух завоевателя, не допускающего равенства с завоеванным, - до тех пор из этих требований не выйдет ничего, кроме праздных, бумажных обещаний.

   Переходя к заключительным пунктам расширенной программы реформ, нельзя не заметить, что непосредственное участие консулов в предусмотренных этими пунктами комиссиях бесспорно упорядочит деятельность этих последних, только интересно было бы предварительно знать, откуда Турция, не могущая целыми месяцами уплачивать жалованье своим служащим и солдатам, возьмет крупные суммы на пособия беженцам и на восстановление школ и церквей?

   Из всего приведенного выше следует, как мне кажется, с достаточною ясностью, что было бы слишком большим оптимизмом предполагать, что и второй русско-австрийский проект в состоянии обеспечить умиротворение Македонии и Старой Сербии. Все свидетельствует, напротив, о том, что новые стремления держав разобьются о скрытое сопротивление султана, а также и о том, что турецкими руками немыслимо проводить реформы в несчастных, ныне вконец разоренных и опустошенных македонских вилайетах.

   Не лишне по этому же поводу привести мнение "Нов Века", правительственного органа нынешнего болгарского кабинета. Он заявляет, что хотя русско-австрийская нота о контроле и представляет известный шаг вперед, тем не менее, русско-австрийское детище - мертворожденное. В качестве поводов к такому приговору "Нов Век" указывает, что, во-первых, в ноте не упоминается об общей амнистии и что во-вторых "предполагаемый контроль будет фиктивный, потому что договорившиеся державы стремятся не к прочному замирению Македонии, но лишь к предлогу для. вмешательства в турецкие дела".

  

   В течение нескольких дней, предшествовавших вручению послами ноты о принятых в Мюрцштеге решениях, Порта старалась создать такие условия, которые доказывали бы, что в вмешательстве и контроле держав надобности более не представляется. Так, она снова сделала вид, что желает договориться непосредственно с Болгарией, и всячески старалась облегчить миссию Начевича, вторично присланного в Константинополь.

   Первый пункт их переговоров касался обоюдной демобилизации, причем Турция обязалась бы распускать двойное против распускаемого Болгарией количество войск, каждый раз как княжество прибегнет к подобной мере. Но распущение на первых же порах затормозилось вследствие нарушения болгарской границы у Караманицы турецкими войсками, которые, в числе одного батальона, перешли границу напали на болгарский блокгауз и ограбили одно селение.

   Другой важный вопрос, о котором рассуждала Порта с Начевичем, касался водворения на родину беженцев и получил совершенно неожиданное для болгар разрешение, вместо смешанной турецко-болгарской комиссии, дело это было поручено комиссии из немцев - этим "турецким друзьям", к которым беженцы относятся с довольно малым доверием.

   Внутри Македонии султан обнародовал широковещательное ираде, предписывающее Хильми-паше и всем высшим сановникам в Македонии быстрое и точное применение требуемых державами реформ. Документ этот слишком длинен, чтобы приводить его здесь, но он может служить любопытным образцом изворотливости турецкой дипломатии, желающей отделаться общими фразами. Областным финансам уделен 4-й пункт; даваемое Хильми-паше приказание изложено дословно так: "Обеспечить текущие расходы и при содействии министерства финансов изыскать средства для уплаты чиновникам жалованья".

   Сам Хильми-паша в разговорах с иностранными корреспондентами порадовал их известием, что реформы им уже проведены почти полностью и в Македонии царит правосудие.

   Что касается зверств, совершенных турецкими войсками, Порта официально и категорически их отрицает, забыв, что несколько времени пред тем, она сама сообщила русскому и австрийскому посольствам длинный список офицеров и солдат, осужденных судом за насилия; по теперешним ее уверениям, все разрушения, убийства и истязания совершили восстанцы и в таком смысле приказано населению подавать адресы с выражением благодарности войскам.

   Тем не менее, несмотря на все турецкие успокоительные заверения, державы настаивали на получении от Порты ответа: она медлила долго, то обсуждая русско-австрийскую ноту в обыкновенных и чрезвычайных советах министров, то распространяя умышленно слухи, что следует ожидать оппозиции против программы реформ со стороны мусульман и что правительству придется считаться с подобною оппозициею. И действительно, чья-то невидимая рука расклеила в большей части константинопольских мечетей объявления, возбуждающие население против намерения ввести в Македонии европейский контроль. В то же время Порта поручила по телеграфу своим посольствам собрать сведения об истинном настроении кабинетов, в тайной надежде найти себе поддержку в какой-либо из великих держав, но надежда эта осталась тщетной. Вследствие этого, она послала 21 октября русскому и австро-венгерским послам обширный ответ, в котором, уведомляя о получении "дружественных советов" держав касательно реформ, удостоверяет, что часть их приведена в исполнение. К полному проведению реформ препятствием служит деятельность революционных комитетов. Порта ответила не по пунктам: определенно она высказалась лишь по двум пунктам о распущении батальонов илавэ и об освобождении разрушенных селений на год от уплаты налогов; главнейшие же пункты обойдены ею молчанием, хотя косвенно, вместо контроля, она намекает на другой способ его, словами: "русский и австрийский консулы усвоили себе привычку делиться имеющимися у них сведениями с главным инспектором, Хильми-пашой, который, в свою очередь, сообщал консулам свои сведения об успехах реформ. Было бы желательно сохранить и впредь это дружественное общение; так как полномочия главного инспектора продолжатся еще два года, то несомненно, что за это время все будет приведено в порядок и введение реформ будет закончено".

   Относительно пособий говорится: "Хильми-паша будет заведовать распределением денег на пособия пострадавшим, причем это распределение будет производиться иод надзором назначенной султаном комиссии из представитёлей различных национальностей".

   Наконец, по двум другим вопросам, затронутым в ноте держав, Порта высказывается: "что касается группировки общин по национальностям, то Оттоманское правительство полагает, что выполненные уже реформы для общин вполне достаточны. Точно так же и в деле преобразования судебных учреждений, правительство находит, что существующие законы вполне соответствуют нуждам страны".

   Ответ Порты признан был в Константинополе неудовлетворительным, а в венских дипломатических сферах возбудил большое негодование, так как он почти совершенно игнорирует мюрцштегские соглашения.

   28 октября русский и австро-венгерский послы повторили снова требование от Порты ответа на их предыдущую ноту, причем заявили, что последние их предложения относительно реформ отвечают интересам самой Турции и тем более приемлемы, что в данном случае речь идет лишь о временных мероприятиях. Вместе с тем, послы высказали твердую надежду на то, что Порта исполнит эти требования в кратчайший срок.

   Требования русского и австрийского послов были поддержаны представителями всех остальных великих держав в Константинополе, а официальная "Kolnische Zeitung" напечатала тогда сообщение, что "Германия всегда защищала ту точку зрения, что Порте лучше войти в соглашение с Россией и Австро-Венгрией, так как иначе, с другой стороны ей могут быть поставлены еще более тяжкие условия".

   Султан оказал по отношению к настояниям договорившихся держав большое сопротивление: в особенности пугал его первый пункт программы, принятие которого, по его мнению, узаконило бы вмешательство европейских держав в внутренние дела Турции. Он сделал всевозможные попытки добиться некоторых изменений обоих первых пунктов требований держав: он обращался и к Государю Императору, и к императору Францу-Иосифу, и от обоих Монархов получил решительный совет принять требования ноты в виду того, что иного исхода не остается.

   Истощив все средства борьбы, Порта прислала, наконец, 12 ноября следующее сообщение: "Блистательная Порта получила и изучила меморандум, врученный ей г. Зиновьевым и бароном Каличе 9 октября. Она принимает к сведению как данные ей заверения относительно полной охраны ее верховных прав, сохранения status quo и уважения к авторитету и престижу империи, так и заявления, касающиеся временного, ограниченного двухлетним сроком, характера дополнительных мероприятий, проектированных в целях обеспечения осуществления принятых в феврале месяце, по предложению обоих правительств, реформ, которые Порта продолжает лояльно исполнять.

   Блистательная Порта заявляет, что она принимает в принципе девять пунктов, приведенных в меморандуме, сохраняя за собою право войти в переговоры для достижения соглашения о подробностях их применения и согласования первого и второго пункта с независимостью, верховными правами, престижем правительства и status quo".

   Итак, Порта, достойная продолжательница приемов византийской дипломатии, приняла программу договорившихся держав лишь в принципе, да еще притом первые два важнейшие пункта ноты должны подлежать переговорам, вследствие чего и вопрос о настоящем, а не принципиальном только их принятии может затянуться ad calendas graecas, когда, пожалуй, в Македонии не останется ни одного христианина. Да и весь ответ Порты проникнут недомолвками, оговорками, лазейками, - недаром редактором его был грек родом, Александр Каратеодори-паша, - и, право, кажется, что достигнутый русско-австрийскою дипломатиею результат не находится в соответствии с употребленными на получение его усилиями. Довольно правильно определяет значение этого ответа газета "Temps", которая восхищается "ловкостью Турции, избравшей золотую середину. Решительный отказ мог бы повести к полному разрыву отношений, полное согласие поставило бы ее в затруднительное положение. И вот, Порта заявила, что в принципе она принимает требования держав, но на деле оставляет за собой право оговорок относительно частностей.

   В Вене и Петербурге вежливо приняли этот ответ, - говорит "Temps", - но не потому, чтобы там создавали себе иллюзии. Ведь Бисмарк не стеснялся говорить, что когда он принимает предложение в принципе, это значит, что он на деле отказывает. Прецедент этот достаточно известен на берегах и Невы, и Босфора".

   На самом Балканском полуострове все вообще глубоко убеждены, что только кажущееся принятие султаном австро-русского меморандума не улучшит должным образом положения в Македонии. Под снежным покровом, наброшенным теперь на эту область, восстание замерло, но весна не за горами и ожидают, что оно вспыхнет тогда снова, и с удвоенной силою. тем более что, по имеющимся сведениям,. на этот раз все балканские государства приготовляются к войне.

   Турция делает большие заказы Круппу и увеличивает численность своей армии на 250,000 чел.; с этою целью только что изданным султанским ираде повелевается увеличить срок военной службы в регулярной армии с шести до девяти лет. а срок нахождения в запасе с восьми до девяти лет.

   Болгария вооружается уже давно, а в последнее время выяснилось, что и Сербия имеет несомненное намерение принять деятельное участие в событиях, которыми разрешится нынешнее положение в Македонии. Утверждают, будто между Сербией, Черногорией и Болгарией идут теперь переговоры о заключении оборонительного и наступательного союза, так как правительства этих стран пришли к убеждению, что Турция не в состоянии будет выполнить требуемых от нее реформ, вследствие чего война весною сделается неизбежною.

   Политический горизонт ближнего Востока все более и более заволакивается грозовыми тучами. Разгонит ли их какой-нибудь благодетельный и достаточно сильный ветер, или же наоборот, скопившееся в них электричество разразится страшным ударом, который потрясет все окрестные страны и гулко раскатится по всем концам земли, - кто сможет это предсказать?

   27 ноября 1903 г.

   Текст воспроизведен по изданию: Нынешний фазис македонского вопроса // Русский вестник, No 12. 1903

  

   сетевая версия - Thietmar. 2009
OCR - Анисимов М. Ю. 2009