Тихомиров Павел Васильевич - Библиография. Новое исследование о Юме

   Тихомиров П. В. Библиография. Новое исследование о Юме. [Рец. на:] Виноградов Н. Д. Философия Д. Юма: Ч. 1: Теоретическая философия Д. Юма. М., 1905 // Богословский вестник 1906. Т. 1. No 4. С. 784-802 (3-я пагин.).

   Scan "Богословский Вестник"

   OCR Бычков М. Н.

  

  

  

   Разсматриваемое изслѣдован³е проф. Н. Д. Виноградова обнимаетъ пока только теоретическую философ³ю Юма. Вышедшая въ свѣтъ 1-я часть труда состоитъ изъ вступлен³я (стр. 1-5) и трехъ отдѣловъ: 1-ый посвященъ изложен³ю и характеристикѣ основныхъ принциповъ теоретической философ³и Юма (стр. 24-128), 2-й - судьбѣ главнѣйшихъ философскихъ концепц³й Юма (стр. 129-218) и трет³й содержитъ кратк³я критическ³я замѣчан³я по поводу его главнѣйшихъ психологическихъ и философскихъ воззрѣн³й (стр. 219-260). Первая глава 1го отдѣла даетъ кратк³я б³ографическ³я свѣдѣн³я о Д. Юмѣ (стр. 6-23).

   Давидъ Юмъ, по словамъ автора, никогда не былъ любимцемъ историковъ новой философ³и, и значен³е главнѣйшихъ воззрѣн³й этого мыслителя до сихъ поръ не можетъ считаться достаточно выясненнымъ. Правда, всѣ изслѣдователи новой философ³и подчеркиваютъ роль теоретическаго учен³я Юма въ создан³и кантовскаго критицизма, разумѣя при этомъ скептицизмъ британскаго мыслителя, который, по извѣстнымъ словамъ самого основателя критической философ³и, пробудилъ нѣмецкаго философа отъ догматическаго сна. Но въ то же время затушевываются друг³я стороны въ философ³и Юма, его моральное учен³е и его воззрѣн³я въ области философ³и религ³и, хотя они также сыграли не малую роль въ истор³и развит³я этико-религ³озной мысли. Затѣмъ, что касается самаго скептицизма Юма, то нельзя сказать, чтобы онъ, въ изображен³и большинства историковъ философ³и, выступалъ съ полной ясностью и опредѣленностью. Сомнѣн³е Юма по большей части представляется то какъ абсолютный скептицизмъ или пирронизмъ, то какъ естественный результатъ послѣдовательно проведеннаго эмпиризма. Въ болѣе позднѣйшее время подчеркиваются положительные и даже догматическ³е элементы въ философ³и Юма, но и это дѣлается не всегда достаточно отчетливо. Такъ, у нѣкоторыхъ изслѣдователей, выдвигающихъ на первый планъ положительныя конструкц³и Юма, скептицизмъ послѣдняго почти совсѣмъ заслоняется его догматизмомъ. Въ виду всего этого важно выяснить самую природу юмовскаго скептицизма и показать отношен³е этого сомнѣн³я къ другимъ видамъ скептической философ³и. Въ связи съ этимъ стоитъ вопросъ объ отношен³и Юма къ предшествующей философ³и. Хотя едва ли кто будетъ отрицать, что Юмъ является важнѣйшимъ представителемъ англ³йскаго эмпиризма, однако теперь ужъ рискованно утверждать, что Юмъ, а тѣмъ болѣе его предшественникъ - Локкъ были только эмпириками: рац³оналистическ³е элементы, унаслѣдованные отъ картез³анской философ³и, несомнѣнно, присущи и этимъ мыслителямъ, и вскрыть эти элементы является благодарной, хотя, быть можетъ, и не всегда легкой задачей историка новой философ³и. Такимъ образомъ, возникаетъ интересный вопросъ о генезисѣ философ³и Юма, рѣшен³е котораго гораздо труднѣе, чѣмъ это можетъ показаться съ перваго раза, тѣмъ болѣе что самъ Юмъ называетъ далеко не всѣхъ своихъ философскихъ предшественниковъ. Еще болѣе сложнымъ является вопросъ о философскомъ вл³ян³и Юыа, о судьбахъ его главнѣйшихъ учен³й, которыя, какъ извѣстно, слишкомъ пережили своего творца. Отношен³е къ этимъ доктринамъ, какъ мы хорошо знаемъ, было очень различно, и во всякомъ случаѣ, при жизни философа и во время, ближайшее послѣ его смерти, произведен³я его имѣли гораздо меньш³й успѣхъ, чѣмъ какой выпалъ на ихъ долю въ нѣсколько позднѣйшее время или даже въ наши дни. Извѣстно, какъ сурово отнеслись къ основнымъ принципамъ юмовской философ³и его соотечественники, представители такъ называемой философ³и здраваго смысла. Столь же мало сочувственный пр³емъ нашелъ Юмъ и у французскихъ спиритуалистовъ и эклектиковъ, которые по своему духу довольно близки къ упомянутымъ шотландскимъ философамъ. Основатель нѣмецкой критической философ³и высоко цѣнилъ тонк³й умъ британскаго мыслителя и открыто засвидѣтельствовалъ о его благотворномъ вл³ян³и на свое личное философское развит³е; но все-таки и у Канта отношен³е къ основнымъ принципамъ юмовской философ³и скорѣе было отрицательное, и въ скептическихъ выводахъ ²Ома нѣмецк³й мыслитель видѣлъ едва ли что-либо большее, чѣмъ своеобразный умственный кв³етизмъ. Но черезъ нѣкоторое, и не особенно продолжительное, время отношен³е къ англ³йскому философу измѣняется какъ на родинѣ, такъ и въ названныхъ государствахъ континента. Ужъ Милль-отецъ высоко цѣнитъ психологическ³й анализъ Юма, а всѣ важнѣйш³е взгляды Милля-сына выработались подъ несомнѣннымъ вл³ян³емъ философ³и шотландскаго мыслителя. Основатель французскаго позитивизма самъ подчеркиваетъ вл³ян³е британскаго мыслителя на создан³е положительной философ³и, а нѣсколько позже мы встрѣчаемъ высокую оцѣнку существенныхъ принциповъ философ³и Юма и на родинѣ Канта. Историко-философское значен³е Юма выдвигается на видное мѣсто такими, прошедшими школу критической философ³и мыслнтелями, какъ Э. Лаасъ и Ф. Паульсенъ. Эксплоатируются его основные взгляды и представителями такъ называемой имманентной философ³и. Но особенно высоко цѣнится Юмъ сторонниками психологизма, которые разрѣшен³е гносеологической проблемы ставятъ въ зависимость отъ тщательно разработанной психолог³и интеллектуальной дѣятельности и видятъ въ Юмѣ истиннаго родоначальника названнаго направлен³я (1-3).

   Отсюда дѣлается понятной вся важность и цѣнность изслѣдован³я Юмовой философ³и, а также естественно опредѣляются и задачи такого изслѣдован³я.

  

   "Для всякаго современнаго изслѣдователя философ³и Юма, говоритъ г. Виноградовъ, на первый планъ выступаетъ задача дать по возможности вѣрное истолкован³е принциповъ этого мыслителя путемъ сравнительно обстоятельнаго изложен³я его философскихъ учен³й. Такимъ только образомъ можетъ быть выяснена природа юмовскаго скептицизма, и вмѣстѣ съ тѣмъ только при такомъ изложен³и можетъ вполнѣ ясно опредѣлиться отношен³е Юма къ выдающимся представителямъ предшествующей философ³и. Далѣе является необходимымъ прослѣдить судьбу юмовскихъ принциповъ на довольно длинномъ протяжен³и - начиная отъ появлен³я главнѣйшихъ философскихъ произведен³й Юма и оканчивая нѣкоторыми новѣйшими течен³ями философской мысли, поставляющими себя въ связь съ традиц³ями именно юмовской философ³и. Наконецъ, остается вопросъ о значен³и основныхъ концепц³й Юма для современной философ³и и психодог³и, отвѣтъ на который предполагаетъ критическую оцѣнку главнѣйшихъ принциповъ Юма въ сопоставлен³и съ послѣдними результатами въ области гносеолог³и и психолог³и познан³я" (стр. 4).

  

   Работа г. Виноградова и посвящена рѣшен³ю всѣхъ этихъ вопросовъ.

   Такъ какъ разсматриваемое изслѣдован³е носитъ характеръ монограф³и, то авторъ находитъ вполнѣ умѣстнымъ въ особой главѣ дать б³ографическ³я свѣдѣн³я о Юмѣ, "тѣмъ болѣе, что знакомство съ основными фактами изъ жизни британскаго мыслителя проливаетъ нѣкоторый свѣтъ на генезисъ его философ³и" (стр. 5). Главными пособ³ями для этой главы автору служили: "Автоб³ограф³я" самого философа, письмо Адама Смита къ лорду Страгану и "капитальный трудъ Burton'a: "Life and correspondence of D. Hume", Edinburgh, 1846, 2 vols. Въ концѣ ея авторъ даетъ такую общую характеристику Юма:

  

   "Это не былъ созерцательный философъ, исключительно погрузивш³йся въ отвлеченныя размышлен³я и вполнѣ отрѣшивш³йся отъ интересовъ обыденной жизни. Наоборотъ, это былъ очень разносторонн³й умъ, глубоко интересовавш³йся самыми разнообразными проявлен³ями человѣческой жизни и оставивш³й очень замѣтные слѣды въ довольно различныхъ областяхъ знан³я. Духовный образъ Юма очень далекъ отъ тѣхъ представлен³й, которыя соединяются съ именами нѣкоторыхъ философовъ какъ древняго, такъ и новаго м³ра (напр., Спинозы). Своею личною жизнью онъ, несомнѣнно, скорѣе всего воскрешаетъ типъ эпикурейскаго мыслителя, хотя и это сопоставлен³е не можетъ быть проведено во всѣхъ подробностяхъ. Ставилъ ли Юмъ счастье исключительной цѣлью своей жизни, мы не можемъ сказать, но что онъ очень высоко цѣнилъ удовольств³я, этого никто не будетъ отрицать. Его настойчивыя стремлен³я обезпечить себѣ матер³альное благосостоян³е, проходящ³я почти черезъ всю его жизненную карьеру, наглядно вскрываютъ передъ нами эти элементы эпикуреизма, правда, относительно умѣреннаго. Равнымъ образомъ, сближаетъ К)ма съ эпикурейцами и его, повидимому, отрицательное отношен³е къ общественной дѣятельности, поскольку въ послѣдней выражается активное служен³е общему благу. Правда, Юмъ занималъ много разнообразныхъ постовъ, но вся его служебная дѣятельность, повидимому, вытекала скорѣе изъ мотивовъ эгоистическаго характера и была направлена, главнымъ образомъ, на достижен³е той же внѣшней независимости. Но какъ истинный эпикуреецъ, Юмъ умѣлъ производить и расцѣнку удовольств³ямъ и никогда не становился рабомъ ихъ. На этой почвѣ выработалась та уравновѣшенность его характера. которая приближаетъ его скорѣе къ типу стоическаго мудреца. Самыя жесток³я литературныя неудачи не могли искоренить въ немъ вѣры въ свои духовныя силы и надломить его энерг³и. Эта жизнерадостность опять напоминаетъ оптимизмъ стоическихъ философовъ, столь чуждый, по своей сущности, защитникамъ доктрины наслажден³я. Но какъ бы то ни было, Юмъ является типичнымъ представителемъ англ³йской нац³и. Личная, практическая жизнь въ Англ³и чаще, чѣмъ гдѣ либо, принимаетъ характеръ довольно далек³й отъ тѣхъ теоретическихъ интересовъ, которые, повидимому, являются преобладающими у извѣстнаго лица. Конечно, про такихъ лицъ не всегда можно сказать, что ихъ девизъ - primum vivere, deinde philosophari; тѣмъ менѣе это можно утверждать относительно Юма, который создалъ свою систему, можно сказать, на порогѣ жизни (въ сравнительно молодые годы); и однако онъ, повидимому, не видѣлъ смысла своего существован³я только въ философско-литературной дѣятельности, оставаясь, такимъ образомъ, вѣрнымъ завѣту, данному имъ изслѣдователю такъ называемой "отвлеченной и глубокой философ³и": "будь философомъ, но и погрузившись въ философ³ю, оставайся человѣкомъ" (стр. 22-23).

  

   И глава перваго отдѣла (стр. 24-34) даетъ нѣсколько предварительныхъ замѣчан³й по поводу философскихъ сочинен³й Юма,- именно касается вопроса объ отношен³и между главными сочинен³ями Юма въ области теоретической философ³и и сообщаетъ свѣдѣн³я объ издан³яхъ н главнѣйшихъ переводахъ его философскихъ сочинен³й.

   Въ III главѣ "Генезисъ теоретической философ³и Д. Юма" (стр. 34-57) авторъ хочетъ выяснить историческое положен³е изучаемаго философа, отношен³е его къ предшественникамъ. Въ рѣшен³и этого вопроса, по его словамъ, можно итти двоякимъ путемъ: или, на основан³и б³ографическихъ и автоб³ографическихъ данныхъ, указать тѣ философск³я вл³ян³я, черезъ которыя прошелъ Юмъ, или же только логически сопоставить важнѣйш³е моменты предшествующей философской мысли съ основными принципами юмовской философ³и и на основан³и этого сопоставлен³я показать, чѣмъ Юмъ обязанъ болѣе раннимъ представителямъ философскаго знан³я, и въ чемъ именно заключается оригинальность философскихъ концепц³й этого мыслителя (стр. 34;. На первомъ пути авторъ не надѣется достигнуть очень существенныхъ и цѣнныхъ результатовъ {*}, почему и сосредоточиваетъ свое главное вниман³е на второмъ. Съ этой цѣлью онъ даетъ краткую характеристику ближайшихъ философскихъ предшественниковъ Юма-Бэкона, Локка и Беркли и, въ связи съ этимъ, выясняетъ задачу теоретической философ³и Юма и принятые имъ методы для ея рѣшен³я (стр. 36-57).

   {* "Что касается перваго способа, говоритъ онъ, то въ нашихъ рукахъ слишкомъ мало фактическаго матер³ала, чтобы мы могли при помощи его построить как³я-либо прочныя заключен³я. Самъ Юмъ какъ въ своей Автоб³ограф³и, такъ и въ своихъ письмахъ почти ничего не говоритъ о томъ, какихъ именно философовъ и въ какую пору жизни онъ изучалъ. Не всегда поможетъ намъ при этомъ и внимательное чтен³е его сочинен³й. Такъ, мы затрудняемся сказать, былъ ли Юмъ близко знакомъ съ классиками античной философ³и - Платономъ и Аристотелемъ. Правда, мы встрѣчаемъ у него нѣсколько цитатъ изъ сочинен³й этихъ философовъ (особенно Платона,), но это еще не уполномочиваетъ насъ сдѣлать заключен³е, что Юмъ внимательно штудировалъ всѣ главнѣйш³я творен³я этихъ мыслителей. Скорѣе можно предположить, что онъ познакомился съ ними, главнымъ образомъ, при помощи римскихъ эклектиковъ, которыхъ онъ, несомнѣнно, зналъ хорошо. Эти послѣдн³е интересовали Юма преимущественно со стороны своихъ моральныхъ учен³й, и мы видимъ. что Юмъ часто цитуетъ ихъ сочинен³я въ своихъ "Essays", посвященныхъ трактован³ю этической проблемы (особенно часто мы встрѣчаемъ у него ссылки на Цицерона, Сенеку, Плутарха). Изъ другихъ представителей античной философской мысли здѣсь нужно указать на скептиковъ, съ которыми Юмъ, несомнѣнно, былъ знакомъ. Такъ у него мы встрѣчаемъ точныя ссылки на сочинен³я главнѣйшаго представителя позднѣйшаго скептицизма - Секста Эмпирика."

   "Что касается теперь новой философ³и, то опять намъ мало здѣсь помогаютъ "Автоб³ограф³я" и переписка. Но самыя сочинен³я Юма показываютъ, что онъ былъ знакомъ съ творен³ями основателя новой философ³и - Декарта, зналъ воззрѣн³я Спинозы (хотя, повидимому, только по словарю Бэйля), читалъ Мальбранша. Изучалъ Юмъ несомнѣнно и противниковъ картез³анской философ³и - самыхъ разнообразныхъ направлен³й - и сочинен³я нѣкоторыхъ изъ нихъ (напр., Huet) были хорошо извѣстны ему. Знакомъ былъ Юмъ (хотя, быть можетъ, только въ общихъ чертахъ) и съ философскими воззрѣн³ями Лейбница. Такимъ образомъ, Юмъ прошелъ и черезъ рац³оналистическую философ³ю, и нельзя сказать, чтобы своимъ философскимъ развит³емъ онъ былъ обязанъ исключительно эмпиризму. Но, разумѣется, главнѣйш³е мыслители, о знакомствѣ съ которыми свидѣтельствуютъ всѣ важнѣйш³я сочинен³я Юма, это его отечественные философы - Локкъ и Беркли. Внимательное изучен³е Юмомъ этихъ мыслителей сказывается въ обоихъ столь важныхъ для нашей цѣли сочинен³яхъ Юма - "Treatise'' и "Enqury". Конечно, наряду съ этими двумя крупнѣйшими именами англ³йской философ³и мы можемъ открыть вл³ян³е на Юма и другихъ англ³йскихъ философовъ. Тутъ и Гоббеъ съ его номинализмомъ и съ его очень высокой оцѣнкой математическаго знан³я, тутъ и Колье съ его отрицан³емъ внѣшняго м³ра, тутъ, быть можетъ, и Глэнвиль? учен³е котораго о причинности такъ напоминаетъ соображен³я Юма по этому же, предмету, хотя послѣдн³й исходитъ изъ другихъ принциповъ, н мы не имѣемъ основан³й утверждать, что Юмъ cдѣлалъ как³я либо заимствован³я у Гланвиля" (стр. 34-36). Но всѣ эти наблюден³я не показываютъ намъ самаго главнаго-логической связи основныхъ Юмовскихъ принциповъ съ данными предшествующей философ³и. Эту то связь авторъ и считаетъ необходимымъ сдѣлать предметомъ особаго разсмотрѣн³я.}

  

   "Во главу своей философ³и, по его словамъ, Юмъ ставитъ науку о природѣ человѣка, одну изъ главныхъ частей которой составляетъ гносеолог³я, какъ учен³е о природѣ и границахъ нашего познан³я. Отъ успѣшной разработки, главнымъ образомъ, этой послѣдней науки зависитъ достижен³е прочныхъ результатовъ въ другихъ областяхъ вѣдѣн³я. Такимъ образомъ, только послѣ установлен³я опредѣленныхъ гносеологическихъ данныхъ можно перейти къ рѣшен³ю важнѣйшихъ проблемъ общей философ³и - какъ теоретической, такъ н практической" (стр. 54). Оруд³емъ въ этомъ процессѣ анализа нашего духа является нашъ умъ, въ его строгой н трезвой логической дѣятельности, чуждой увлечен³й въ сторону чувства. "Точное и вѣрное разсужден³е, говоритъ самъ Юмъ, есть единственное всеобщее средство, годное для всѣхъ людей и для всѣхъ природныхъ расположен³й; оно одно способно ниспровергнуть туманную философ³ю и тотъ метафизическ³й жаргонъ, который, въ союзѣ съ общераспространенными суевѣр³ями, дѣлаетъ ее въ нѣкоторой степени непроницаемой для небрежныхъ мыслителей и придаетъ ей видъ науки и мудрости"

   "Что касается метода, которымъ долженъ руководиться нашъ умъ въ этомъ процессѣ изслѣдован³я, то таковымъ является наблюден³е и опытъ въ широкомъ смыслѣ, и всѣ наши попытки какимъ либо другимъ способомъ проникнуть въ природу изслѣдуемыхъ вещей окажутся безплодными. "Для меня очевидно, замѣчаетъ Юмъ въ своемъ "Тгеа³³зе", что сущность духа намъ также неизвѣстна, какъ н сущность тѣлъ, и потому намъ невозможно составить понят³я о силахъ и способностяхъ нашей души иначе, чѣмъ при помощи тщательныхъ и точныхъ экспериментовъ и наблюден³й надъ тѣми частными слѣдств³ями, которыя получаются въ результатѣ различныхъ положен³й и обстоятельствъ. И когда мы стараемся сдѣлать наши принципы, насколько возможно, всеобщими, доводя наши эксперименты до послѣдняго предѣла и объясняя всѣ слѣдств³я на основан³и простыхъ и немногихъ причинъ, мы можемъ получить увѣренность не дальше опыта. Поэтому всякая гипотеза, которая претендуетъ открыть послѣдн³я, первичныя свойства человѣческой природы, должна быть съ самаго начала отвергнута, какъ исполненная высокомѣрныхъ притязан³й и пустыхъ химеръ" (стр. 55).

  

   Ясно отсюда, какъ важно для пониман³я Юмова учен³я выяснить психологическ³я предпосылки его теоретической философ³и. Этимъ и занимается г. Виноградовъ въ ²Ѵ-ой главѣ, излагающей учен³е Юма о перцепц³яхъ и ихъ дѣлен³и, о различныхъ видахъ идей, о памяти и воображен³и, законахъ ассоц³ац³й и о. природѣ абстрактныхъ и общихъ идей (стр. 57-69).

   Ѵ-ая глава имѣетъ своимъ предметомъ главнѣйш³я гносеологическ³я воззрѣн³я Юма. Авторъ изслѣдуетъ здѣсь знаменитое учен³е о причинной связи (стр. 69-97). Главныя стад³и въ трактован³и Юмомъ названной проблемы онъ представляетъ въ слѣдующемъ видѣ: прежде всего, Юмъ подвергаетъ критикѣ апр³орно-рац³оналистическое понят³е причинности. Затѣмъ онъ изображаетъ генезисъ этого понят³я на почвѣ опыта, при чемъ это опытное понят³е далеко не адекватно упомянутой апр³орно рац³оналистической концепц³и. Наконецъ, въ заключен³е своихъ разсужден³й ²Омъ затрогиваетъ вопросъ о гносеологической цѣнности опытныхъ причинныхъ заключен³й, поскольку они предполагаютъ своеобразные акты вѣры (стр. 97).

   Въ своемъ "Treatise" Юмъ затрогиваетъ вопросы, которые обыкновенно относятся къ области метафизики. Вопросы эти не были главнымъ предметомъ его вниман³я, и не ихъ разработкѣ обязанъ онъ своею славой. Но, рѣшаемые въ духѣ общихъ его гносеологическихъ принциповъ, они занимаютъ естественное мѣсто въ его системѣ. Для полнаго и вѣрнаго представлен³я о послѣдней важно знакомство съ сужден³ями Юма и по этимъ вопросамъ. Авторъ въ VI главѣ своей книги и идетъ навстрѣчу этому интересу. Онъ разсматриваетъ здѣсь рѣшен³е Юмомъ проблемъ - о природѣ пространства и времени (стр. 97-102), существован³и внѣшняго м³ра (стр. 102-108) и субстанц³ональности души (стр. 108-114).

   Послѣдняя VII глава 1-го отдѣла (стр. 114-128) даетъ характеристику скептицизма Юма. "Воззрѣн³я Юма въ области гносеолог³и и метафизики, говоритъ г. Виноградовъ. даютъ, поводъ многимъ историкамъ философ³и разсматривать этого мыслителя, какъ представителя яркаго скептическаго направлен³я. Повидимому, такимъ заключен³ямъ содѣйствуютъ собственныя заявлен³я Юма, который, какъ мы увидимъ нѣсколько ниже, не разъ называетъ себя скептикомъ. Въ виду всего этого необходимо спец³ально остановиться на вопросѣ о характерѣ юмовскаго скептицизма" (стр. 114). Много интереснаго сообщаетъ авторъ объ отношен³и Юма къ исторически извѣстнымъ типамъ скептицизма: къ скептицизму Декартовскому (стр. 117), къ пирронизму (стр. 118-119) и къ академическому скепсису (стр. 119-121). Резюмируя свои замѣчан³я относительно Юмовскаго скептицизма, онъ утверждаетъ, что

  

   "Юма можно назвать скептикомъ только въ ограниченномъ смыслѣ: онъ совсѣмъ не представитель абсолютнаго скептицизма. Такъ, намъ хорошо извѣстно, что Юмъ не отрицаетъ важности метафизическихъ изслѣдован³й. Объ этомъ, какъ мы видѣли, онъ много распространяется въ первой главѣ "Enquiry", объ этомъ же онъ часто говоритъ н въ другихъ мѣстахъ своихъ главныхъ произведен³й. Юмъ не ставилъ своею задачею обоснован³е абсолютнаго скептицизма, а имѣлъ въ виду, выражаясь его собственными словами, только "подкопать основы туманной философ³и, которая до сихъ поръ, повидимому, только служила оплотомъ для суевѣр³й и покровомъ для всякаго рода абсурдовъ и заблужден³й". Такимъ образомъ, Юмъ отрицаетъ только безпочвенную метафизику, и основателямъ подобныхъ системъ онъ считаетъ нужнымъ доставить своей философ³ей дозу той грубо-земной смѣси, въ которой они вообще нуждаются, н которая могла бы охладить тѣ пламенныя частицы, которыя, въ качествѣ элементовъ, входятъ въ составъ природы этихъ лицъ" (стр. 123-124).

  

   Но въ чемъ же собственно Юмъ является скептикомъ? Скептическ³е элементы въ его философ³и, по мнѣн³ю г. Внноградова,

  

   "заключаются отчасти въ его учен³и о характерѣ фактическаго знан³я, отчасти вообще въ его воззрѣн³яхъ на природу нашего разума, который онъ цѣнитъ очень не высоко. Что касается фактическаго знан³я, то Юмъ не скрываетъ, что отрицан³е имъ закона причинности въ смыслѣ изначальнаго принципа нашего ума. (принципа) независимаго отъ опыта, можетъ повести къ нѣкотораго рода скептицизму. Особенно это возможно въ отношен³и такихъ лицъ, которыя при помощи этого предполагаемаго принципа надѣются проникнуть въ послѣдн³я основан³я существующаго. По мнѣн³ю Юма разумъ нашъ является слабымъ и недостаточнымъ, разъ онъ стремится вполнѣ самостоятельно рѣшить важнѣйш³я метафизическ³я проблемы. Юмъ представляетъ дѣятельность разума въ этомъ направлен³и въ видѣ вполнѣ изолированной духовной силы, которая интуитивнымъ путемъ стремится постигнуть загадки быт³я. Так³я попытки обыкновенно оканчиваются неудачею. и разумъ запутывается въ безысходныхъ противорѣч³яхъ. Тутъ иногда оказываетъ помощь разуму другая дѣятельность духа. которая играетъ такую большую роль у Юма,- воображен³е, хотя въ своихъ крайнихъ формахъ это послѣднее можетъ вести также только къ ошибочнымъ заключен³ямъ. По мнѣн³ю Юма, намъ часто приходится стоять на распутьи и спрашивать себя, чему мы должны слѣдовать: указан³ямъ ли одного разума или и внушен³ямъ фантаз³и" (стр. 125).

  

   Выходъ изъ затруднен³й, порождаемыхъ скептицизмомъ въ душѣ самого мыслителя, средство отъ "философской меланхол³и и бреда" самъ Юмъ указываетъ только въ усиленной практической дѣятельности, которая заставляетъ забыть всѣ сомнѣн³я. "Скептицизмъ Юма,- признаетъ авторъ въ заключен³е всей этой главы,- если провести его послѣдовательно, окажется болѣе значительнымъ, чѣмъ предполагалъ онъ самъ, и его не такъ легко искоренить даже путемъ усиленной практической дѣятельности. У самого же Юма мы находимъ замѣчан³е, что

  

   "такъ какъ скептическое сомнѣн³е естественно происходитъ отъ глубокаго и интенсивнаго размышлен³я объ этихъ предметахъ (дѣятельности чувствъ н разума), то оно тѣмъ болѣе возрастаетъ, чѣмъ дальше мы идемъ въ этихъ размышлен³яхъ. Но при этомъ нужно имѣть въ виду одну особенность въ скептицизмѣ Юма, которая обыкновенно рѣдко замѣчается тѣми, которые подчеркиваютъ скептическ³я тенденц³и этого мыслителя: Юмъ, при всемъ своемъ недовѣр³и къ ограниченнымъ силамъ человѣческаго разума, совсѣмъ не проповѣдывалъ умственной (а тѣмъ болѣе нравственной) резигнац³и. Надежнымъ оплотомъ для него была привычка и вообще весь строй духовной жизни, который обязанъ былъ своимъ происхожден³емъ опыту въ широкомъ смыслѣ. Поэтому нѣтъ основан³й смотрѣть на Юма, какъ на такого односторонняго скептическаго мыслителя, который своей философ³ей подкопалъ основы всякой достовѣрности" (стр. 127-128).

  

   Таково содержан³е 1-го отдѣла книги г. Виноградова. Трудно указать въ теоретической философ³и Юма сколько нибудь важный вопросъ или отдѣлъ, который бы авторомъ не былъ затронутъ и освѣщенъ въ совершенно достаточной мѣрѣ. Подлежавш³й его изучен³ю матер³алъ онъ изслѣдовалъ съ не оставляющими ничего больше желать полнотою и тщательностью и использовалъ въ высшей степени цѣлесообразно: читатель найдетъ въ этой книгѣ все, чего въ правѣ ожидать отъ спец³альной философской монограф³и; на точность всѣхъ приводимыхъ въ книгѣ сообщен³й и указан³й онъ можетъ безусловно положиться;- всѣ данныя какъ первоисточниковъ (сочинен³й Юма), такъ и соотвѣтственной литературы черпаются авторомъ изъ первыхъ рукъ и цитируются въ высшей степени аккуратно; но вмѣстѣ съ тѣмъ богатствомъ своего матер³ала г. Виноградовъ распорядился практично и экономно,- не обременяя вниман³я читателей справками и экскурсами, имѣющими вспомогательный или только полемическ³й интересъ;- въ этомъ смыслѣ въ разсматриваемомъ отдѣлѣ книги нѣтъ ничего лишняго, все, что нашло себѣ здѣсь мѣсто, дѣйствительно нужно, цѣнно и важно; въ сравнительно небольшомъ объемѣ дать исчерпывающее представлен³е объ изслѣдуемомъ предметѣ - заслуга настолько незаурядная, что должна быть нарочито отмѣчена въ числѣ литературныхъ достоинствъ г. Виноградова. Со стороны собственно научной, т.е., поскольку дѣло касается правильности историческаго изображен³я и вѣрности толкован³й, мы лично не можемъ ни въ чемъ упрекнуть автора. Являясь на русскомъ языкѣ единственной въ своемъ родѣ работой, каковой, вѣроятно, останется на сравнительно долгое время и впредь, разсматриваемая книга съ честью могла бы занять мѣсто и въ любой иноязычной философской литературѣ, гораздо болѣе богатой самостоятельными научными трудами, чѣмъ наша русская.

   Но сколь ни велика заслуга автора въ разрѣшен³и своей чисто исторической задачи, его дѣло все-таки нельзя было бы считать доведеннымъ до идеальнаго конца,- какъ съ точки зрѣн³я историческаго интереса, такъ и въ философскомъ смыслѣ,- если бы онъ ограничился только сдѣланнымъ въ 1-омъ отдѣлѣ своей книги. Философск³я учен³я привлекаютъ къ себѣ вниман³е историковъ философ³и не въ качествѣ только элементовъ культуры той или иной эпохи (съ этой точки зрѣн³я ихъ можетъ изучать и изучаетъ н всеобщ³й историкъ), а гораздо болѣе въ качествѣ извѣстной группы или системы идей, появившихся, правда, въ извѣстной культурной обстановкѣ и подъ вл³ян³емъ извѣстныхъ историческихъ услов³й, но продолжающихъ жить и внѣ породившихъ ихъ услов³й, вступать въ новыя соединен³я, вл³ять на новыя системы - вплоть до тѣхъ, как³я владѣютъ умами и современныхъ философовъ. Поэтому для историка философ³и въ высшей степени важно прослѣдить судьбу извѣстной философской доктрины въ развит³и послѣдующей философ³и и показать, что и въ какой мѣрѣ имѣетъ въ ней цѣнность также и для современной мысли. Эта задача,- надо правду сказать,- не особенно охотно берется на себя и, когда берется, не особенно удачно разрѣшается авторами монограф³й по истор³и философ³и. Г. Виноградовъ и въ этомъ случаѣ оказался вполнѣ на высотѣ положен³я. Цѣлый 2-ой отдѣлъ своей книги, немного лишь меньш³й по объему, чѣмъ первый, онъ посвящаетъ "судьбѣ главнѣйшихъ философскихъ концепц³й ²Ома" (стр. 129-218). Эту часть своей работы (мы лично признаемъ ее еще болѣе важной и цѣнной, чѣмъ первая), требовавшей основательнаго и документальнаго знакомства съ истор³ей послѣдующей философской мысли, за конецъ 18-го и весь 19 вѣкъ, г. Виноградовъ выполнилъ съ не менѣе похвальнымъ усерд³емъ и достигъ въ ней результатовъ, сравнительно безспорныхъ съ фактической стороны и весьма поучительныхъ и интересныхъ со стороны принцип³ально-философской.

  

   "Дальнѣйшая судьба юмовской философ³и, говоритъ авторъ, въ значительной степени обусловливалась тѣмъ, какая изъ сторонъ въ его воззрѣн³яхъ обращала на себя особенное вниман³е его противниковъ или послѣдователей. Мы знаемъ, что его соотечественники оттѣняли преимущественно скептическ³е элементы его системы и надѣялись парализовать послѣдн³е при помощи такъ называемой философ³и здраваго смысла. Шотландск³е философы нашли ревностныхъ продолжателей въ лицѣ французскихъ спиритуалистовъ, и одинъ изъ нихъ, Мэнъ де Биранъ, удѣлилъ достаточно мѣста борьбѣ съ юмовскимъ скептицизмомъ, въ особенности поскольку дѣло касалось происхожден³я понят³я причинной связи. Скептическая точка зрѣн³я была подчеркнута и Кантомъ, который готовъ былъ отождествить юмовск³й скептицизмъ, въ его конечныхъ выводахъ, съ умственнымъ кв³етизмомъ, хотя не отрицалъ большого значен³я критики Юма, поскольку послѣдняя пыла направлена на односторонн³й догматизмъ. Далѣе, больше на родинѣ же Юма, чѣмъ на континентѣ. нашелъ для себя сторонниковъ и другой элементъ въ философ³и ²Ома - эмпиризмъ. Д. С. Милль является блестящимъ представителемъ этого направлен³я, которое онъ въ нѣкоторыхъ пунктахъ провелъ дальше, чѣмъ его шотландск³й предшественникъ. Въ связи съ ясно выраженными эмпирическими (или, вѣрнѣе, эмпиристическими) тенденц³ями мы можемъ констатировать у того же мыслителя присутств³е и тѣхъ особенностей, которыя обыкновенно характеризуютъ позитивизмъ, хотя ихъ мы еще раньше можемъ наблюдать на континентѣ (преимущественно во Франц³и), гдѣ онѣ появились также не безъ вл³ян³я англ³йской философ³и вообще и Юма въ частности. Въ томъ и другомъ случаѣ эти позитивистическ³я и эмпирическ³я тенденц³и возникли и распространялись независимо отъ критической философ³и, при чемъ послѣдняя не вл³яла на указанныхъ французскихъ и англ³йскихъ мыслителей ни тормозящимъ, ни стимулирующимъ образомъ, такъ что нѣкоторыхъ изъ нихъ не безъ основан³я можно упрекнуть въ нѣкоторомъ догматизмѣ и въ недостаткѣ критическаго духа. Но такой упрекъ уже не приложимъ къ нѣкоторымъ нѣмецкимъ философамъ, которые прошли строгую критическую школу и которые однако жъ высоко цѣнятъ, а иногда и прямо присоединяются къ эмпирическимъ и позитивистическимъ тенденц³ямъ Юма. Мы разумѣемъ здѣсь въ особенности такихъ крупныхъ мыслителей какъ Лаасъ и Паульсенъ. Наконецъ, нельзя игнорировать и того вполнѣ современнаго намъ течен³я нѣмецкой философской мысли, которое также связываетъ свой генезисъ съ именемъ ²Ома, поскольку для послѣдняго всѣ данныя опыта разрѣшались въ перцепц³и нашего духа. Это такъ называемая "имманентная философ³я" которая возникла не болѣе 30 лѣтъ тому назадъ и которая не сказала еще своего послѣдняго слова. Въ связи съ ней можно упомянуть еще объ одномъ направлен³и современной философ³и, такъ называемомъ эмпир³о-критицизмѣ, поскольку послѣдн³й усвояетъ нѣкоторые результаты юмовской критики и выдвигаетъ б³ологическую точку зрѣн³я (Авенар³усъ, Махъ). Мы уже не говоримъ о многочисленныхъ развѣтвлен³яхъ такъ называемаго психологизма, который сближаетъ съ Юмомъ его попытка поставить рѣшен³е гносеологической проблемы въ зависимость отъ тщательно разработанной психолог³и познавательной дѣятельности" (стр. 130-131).

   Обозрѣн³е всѣхъ указанныхъ направлен³й философской мысли, поскольку констатируется ихъ тѣсная связь съ философ³ей Юма, авторъ и даетъ въ двухъ главахъ настоящаго отдѣла. Изъ нихъ 1 глава (стр. 131-165) посвящается философамъ, критически относившимся къ философскимъ выводамъ Юма, а Пая (стр. 166-218) выясняетъ положительное отношен³е къ нѣкоторымъ основнымъ принципамъ теоретической философ³и Юма представителей позднѣйшей философской мысли.

   Философск³я воззрѣн³я Юма первую оппозиц³ю встрѣтили у себя же на родинѣ, со стороны представителей такъ - называемой философ³и здраваго смысла. Однимъ изъ первыхъ и въ то же время болѣе крупныхъ сторонниковъ этого философскаго направлен³я, какъ извѣстно, является еще современникъ Юма - Томасъ Ридъ. Его первое сочинен³е "Изслѣдован³е о человѣческомъ духѣ (Enquiry into human mind", по его собственному признан³ю, было вызвано "Трактатомъ" Юма. Уже въ предислов³и къ этому произведен³ю Ридъ, подчеркивая крайне скептическ³й характеръ юмовской философ³и, считаетъ такой скептизмъ невозможнымъ ни въ наукѣ, ни въ жизни. Послѣдовательно проведенныя воззрѣн³я Юма, по словамъ Рида, влекутъ къ отрицан³ю всякой философ³и, религ³и и добродѣтели, здраваго смысла, и все это заставляетъ этого мыслителя снова пересмотрѣть основныя проблемы философ³и. Эту задачу Ридъ и пытается выполнить въ "Епф³иу". Это произведен³е носитъ по преимуществу положительный характеръ, хотя въ немъ есть достаточно и полемическихъ замѣчан³й по поводу именно философ³и Юма. Дополнен³емъ къ нему могутъ служить дальнѣйш³я произведен³я Рида, именно его "Опыты объ интеллектуальныхъ и активныхъ силахъ человѣка", гдѣ еще больше мѣста удѣляется полемикѣ съ разнообразными мыслителями противоположныхъ направлен³й" (стр. 131-132). Разсмотрѣвши эти возражен³я Рида, г. Виноградовъ приходитъ къ тому выводу, что "въ его полемикѣ съ Юмомъ, несомнѣнно, есть достаточно цѣнныхъ замѣчан³й, такъ что суровый отзывъ о философахъ здраваго смысла, который сдѣлалъ Кантъ въ своихъ "Пролегоменахъ", едва-ли можетъ быть приложенъ цѣликомъ именно къ нему" (стр. 139-140). Зато къ другимъ философамъ Шотландской школы, полемизировавшимъ съ Юмомъ, особенно къ Битти, онъ находитъ этотъ отзывъ вполнѣ примѣнимымъ.

   Кромѣ критики со стороны своихъ соотечественниковъ, представителей философ³и здраваго смысла, Юмъ встрѣтилъ къ себѣ отрицательное отношен³е и за границей - у извѣстнаго французскаго мыслителя Мэнъ де Бирана и знаменитаго основателя критической философ³и Канта. Первый даетъ критику Юмовскаго учен³я о причинности, цѣнимую и доселѣ многими очень высоко. Авторъ, изложивши эту критику (стр. 150-153), приходитъ однако къ совершенно противоположному заключен³ю,- что "всѣ эти разсужден³я Мэнъ де Бирана, независимо отъ ихъ истинности самихъ по себѣ, не опровергаютъ Юма и не дѣлаютъ совершенно безсильнымъ его скепсисъ въ отношен³и къ причинному заключен³ю" (стр. 153).

   Фактъ вл³ян³я Юма на знаменитаго творца "Критики чистаго разума" лежитъ внѣ всякаго сомнѣн³я, какъ ясно засвидѣтельствованный самимъ нѣмецкимъ философомъ. Приведя мѣста изъ сочинен³й Канта, свидѣтельствующ³я о такомъ вл³ян³и, авторъ указываетъ вопросы, которые могутъ по поводу ихъ возбуждаться. Здѣсь прежде всего разумѣется вопросъ о времени первоначальнаго знакомства Канта съ Юмомъ, который (вопросъ) имѣетъ извѣстную важность въ дѣлѣ разъяснен³я генезиса критической философ³и. Затѣмъ, несомнѣнно, важно выяснить, вѣрно ли Кантъ изображаетъ основную философскую задачу Юма и вполнѣ ли точно представляетъ намъ выводы, къ которымъ пришелъ ²Омъ въ результатѣ своихъ изслѣдован³й. Наконецъ, нельзя игнорировать послѣдн³й вопросъ: насколько Кантъ правъ въ своемъ утвержден³и, что найденная имъ гносеологическая точка зрѣн³я избѣгаетъ тѣхъ затруднен³й, которыя были не устранимы для Юма; иначе сказать, вопросъ относительно того, опровергъ ли Кантъ скептицизмъ Юма (стр. 158). Что касается перваго вопроса, то, по словамъ автора, "достигнуть вполнѣ точнаго рѣшен³я въ данномъ случаѣ едва ли возможно,- но это совсѣмъ и не важно: остается твердо установленнымъ тотъ фактъ, что Кантъ еще сравнительно задолго до написан³я "Критики чистаго разума" познакомился съ важнѣйшими философскими сочинен³ями Юма, и, несомнѣнно, это знакомство вл³яло на самую постановку гносеологической проблемы, какъ трактуется послѣдняя въ его Критикѣ" (стр. 160). На первую половину второго вопроса авторъ, не колеблясь, отвѣчаетъ утвердительно (тамъ-же). Иначе нѣсколько отвѣчаетъ онъ на вторую половину вопроса - относительно изображен³я Кантомъ скептицизма Юма. Здѣсь онъ гораздо менѣе склоненъ согласиться съ Кантомъ.

  

   "Кантъ, говоритъ онъ, представляетъ скептицизмъ Юма настолько полнымъ, что здѣсь не остается мѣста ни для какой метафизики. Но мы уже видѣли, что такое представлен³е не соотвѣтствуетъ существу дѣла и едва ли можно сказать, что Юмъ отрицалъ всякую метафизику..... Затѣмъ, Кантъ, конечно, зналъ о различ³и Юмомъ двухъ видовъ знан³я, но не придалъ этому особеннаго значен³я, между тѣмъ какъ это важно для сужден³я о природѣ юмовскаго скептизма: уже одна высокая оцѣнка Юмомъ математическаго знан³я значительно суаживаетъ область его скептическихъ построен³й. Наконецъ, едва ли соотвѣтствуетъ дѣйствительности еще одна черта въ скептицизмѣ Юма, подчеркнутая Кантомъ: это элементъ интеллектуальнаго кв³етизма, который, несомнѣнно, старается оттѣнитъ Кантъ въ своей характеристикѣ" (стр. 161).

  

   Наконецъ, на послѣдн³й вопросъ, - опровергъ ли Кантъ Юма,- онъ отказывается дать рѣшительный отвѣтъ, потому что "этотъ вопросъ предполагаетъ обстоятельную оцѣнку всѣхъ основоположен³й эмпиризма и апр³оризма, и попытка рѣшить его едва ли можетъ быть умѣстна здѣсь, при сравнительно частичномъ обсужден³и отношен³я Канта къ Юму" (стр. 162), но склоняется все-таки къ отрицательному рѣшен³ю (стр. 164-165).

   Положительное отношен³е къ основнымъ принципамъ теоретической философ³и Юма авторъ находитъ у слѣдующихъ новѣйшихъ мыслителей: Д. С. Милля (стр. 166-178), О. Конта (стр. 178-184), Э. Лааса (стр. 184-192), Ф. Паульсена (стр. 192-196), представителей имманентной философ³и,- Шуппе, Ремке, Шуберта-Зольдерна (стр. 196-205),- Р. Авенар³уса (стр. 206-209) и Э. Маха (стр. 210-218). Изъ нихъ Милля онъ считаетъ "истиннымъ продолжателемъ и завершителемъ Юмовскаго эмпиризма" (стр. 167 и слѣд.). Милль "въ нѣкоторыхъ изъ своихъ воззрѣн³й пошелъ дальше своего шотландскаго предшественника, но онъ высоко цѣнилъ Юма, какъ основателя настоящаго позитивизма" (стр. 167). Что касается Огюста Конта, то послѣдн³й самъ не разъ подчеркивалъ свое близкое родство съ Юмомъ: "Юмъ, говоритъ онъ, въ своемъ "Позитивистическомъ катехизисѣ", былъ моимъ главнымъ философскимъ предшественникомъ; Канта можно только добавочно присоединить къ нему" (стр. 179). Лаасъ, правда, исходитъ больше изъ основъ позднѣйшаго (хотя тоже англ³йскаго) позитивизма, и потому онъ часто болѣе близокъ къ Д. С. Миллю, чѣмъ къ Юму; но въ тоже время онъ самъ постоянно подчеркиваетъ свое родство и съ болѣе отдаленнымъ родоначальникомъ новѣйшаго позитивизма (стр. 191). Паульсенъ защищаетъ Юма противъ Канта н въ этомъ случаѣ является продолжателемъ Энезидема-Шульце, который уже болѣе 100 лѣтъ тому назадъ старался показать, что скептицизмъ Юма остался не опровергнутымъ и послѣ "Критики" Канта (стр. 193, 196). Что касается имманентной философ³и, то здѣсь авторъ вынужденъ признать, что "эти мыслители въ основныхъ своихъ концепц³яхъ стоятъ къ Юму уже не такъ близко, какъ это можно предполагать съ перваго взгляда или какъ объ этомъ заявляютъ большинство ихъ самихъ" (стр. 205). Подобнымъ же образомъ и относительно воззрѣн³й Авенар³уса онъ находитъ возможнымъ только "констатировать нѣкоторое сходство между ними и соотвѣтствующими взглядами ²Ома"; но самъ же при этомъ замѣчаетъ, что

  

   "связь эта скорѣе логическаго, чѣмъ генетическаго характера, и мы не имѣемъ никакихъ основан³й утверждать, что философск³е взгляды Авенар³уса создались подъ непосредственнымъ вл³ян³емъ Юма, и что сочинен³я послѣдняго были хорошо извѣстны важнѣйшему представителю эмпир³окритической философ³и; да и логическое отношен³е между воззрѣн³ями упомянутыхъ мыслителей въ дѣйствительности уже не такъ тѣсно и близко, какъ это можно подумать съ перваго раза" (стр. 209).

  

   Весь интересъ этого сопоставлен³я Юма съ Авенар³усомъ, оказывается, такимъ образомъ, чисто отрицательнымъ, и самое сопоставлен³е умѣстно лишь въ виду мнѣн³я Риля о тѣсной близости и связи обѣихъ доктринъ (ср. тамъ-же). Воззрѣн³я Маха "стоятъ гораздо ближе къ принципамъ Юмовской философ³и, чѣмъ взгляды Авенар³уса", и Махъ, несомнѣнно, былъ знакомъ съ сочинен³ями Юма и дѣлаетъ на нихъ неоднократныя ссылки (стр. 218).

   Послѣдн³й отдѣлъ книги г. Виноградова, какъ уже упоминалось, содержитъ "критическ³я замѣчан³я по поводу главнѣйшихъ психологическихъ и философскихъ воззрѣн³й Юма". Умѣстность такого отдѣла едва-ли надо и разъяснять, разъ признается, что работы по истор³и философ³и должны преслѣдовать не одинъ только историческ³й интересъ, а и положительныя задачи - указан³е тѣхъ элементовъ изучаемой доктрины, которые должны войти въ составъ современнаго научно-философскаго м³ровоззрѣн³я.

   Относительно психологическихъ взглядовъ Юма, въ частности объ его анализѣ интеллектуальной дѣятельности, окончательное сужден³е автора оказывается колеблющимся между положительнымъ и отрицательнымъ приговоромъ.

  

   "Нельзя отрицать, говоритъ онъ, что Юмъ въ своихъ анализахъ иногда бывалъ нѣсколько одностороннимъ, не давалъ полной и всесторонней оцѣнки всѣхъ главнѣйшихъ функц³й нашего интеллекта, недооцѣнивалъ творческую дѣятельность послѣдняго въ образован³и высшихъ продуктовъ умственной дѣятельности. Но въ то же время едва ли кто не признаетъ непредвзятость юмовскихъ анализовъ отъ всякихъ метафизическихъ предпосылокъ, остроту его ума при расчленен³и самыхъ сложныхъ интеллектуальныхъ комбинац³й, ясность и отчетливость при указан³и основныхъ элементовъ того или другого психическаго акта, и въ этомъ отношен³и Юмъ нерѣдко можетъ служить образцомъ и для самой новѣйшей психолог³и" (стр. 232).

  

   Что касается общефилософскихъ взглядовъ Юма, то авторъ относится съ полнымъ сочувств³емъ къ его "стремлен³ю опереть теор³ю познан³я на психолог³ю и, главнымъ образомъ, на анализъ нашего интеллекта" (стр. 232 и сл.). Но онъ признаетъ, что "Юмъ не далъ исчерпывающаго анализа математическаго знан³я, поскольку это являлось необходимымъ для его же гнесеологическихъ цѣлей, и поэтому различен³е двухъ т³шовъ знан³я, какъ мы его находимъ аргументированнымъ въ обоихъ главныхъ произведен³яхъ британскаго мыслителя, едва ли можетъ быть признано вполнѣ удачнымъ и не нуждающимся въ дальнѣйшихъ разъяснен³яхъ" (стр. 236). Относительно Юмовской теор³и причинности авторъ колеблется въ своемъ приговорѣ (стр. 236-245). Съ большимъ сочувств³емъ онъ относится къ его сужден³ямъ по метафизическимъ вопросамъ (стр. 246 сл.). Окончательное впечатлѣн³е, выносимое авторомъ отъ изучен³я Юма,- чрезвычайно благопр³ятно для послѣдняго.

  

   "Пока не явится, говоритъ онъ, новый философск³й ген³й, который переброситъ мостъ между апр³оризмомъ и эмпиризмомъ или вполнѣ возвысится надъ этими, еще не препобѣжденными для современной философ³и точками зрѣн³я, до тѣхъ поръ основныя концепц³и Юма сохранятъ свое значен³е. Такимъ образомъ, Юмъ былъ совершенно правъ, когда, въ письмѣ къ Ф. Гетчесону, главную цѣнность своей философской работы усматривалъ не въ богатствѣ и новизнѣ какихъ-либо неоспоримыхъ выводовъ или неразрушимыхъ конструкц³й, а въ обил³и плодотворныхъ намековъ, возбуждающихъ и просвѣтляющихъ "внушен³й", которые, какъ мы видѣли, сыграли очень значительную роль въ развит³и позднѣйшей философской мысли. И это стимулирующее дѣйств³е юмовской философ³и не исчерпано вполнѣ и до нашихъ дней" (стр. 260).

  

   Въ заключен³е своей замѣтки о книгѣ г. Виноградова мы искренно привѣтствуемъ ея появлен³е, какъ выдающейся и