Тихомиров Павел Васильевич - Научные задачи и методы истории философии

омнѣнный отголосокъ его гегельянскаго воззрѣн³я на критер³й истины; но это не служитъ серьезнымъ препятств³емъ правильности. его разъяснен³й насчетъ философской критики. "Напротивъ, продолжаетъ онъ, если изслѣдован³е обнаруживаетъ въ системѣ противорѣч³я, то связь понят³й оказывается недостаточною,- я прихожу къ сужден³ю, что эта система несовершенна, другими словами, что она не есть дѣйствительная система.- Критика соглашается съ системою,- это значитъ она находитъ, что система вполнѣ согласна сама съ, собою. Критика отвергаетъ систему, это значитъ, что, по ея изыскан³ю, система противорѣчитъ сама себѣ.- Какъ это возможно? Въ чемъ состоитъ такое противорѣч³е?- Въ системѣ послѣдовательно раскрывается нѣкоторое начало.- Итакъ, первый вопросъ - согласно-ли слѣдств³е съ началомъ? Второй вопросъ - согласно-ли начало само съ собой? Поэтому критика должна вести слѣдующ³я изыскан³я: она разсматриваетъ, правильны-ли всѣ слѣдств³я, извлеченныя философ³ей изъ ея начала; если нѣтъ, то система должна быть исправлена и въ такомъ случаѣ критика становится корректурою системы. Она разсматриваетъ, дѣйствительно-ли извлечены изъ начала всѣ слѣдств³я, как³я можно извлечь; если нѣтъ, то система должна быть далѣе разработана, и въ такомъ случаѣ, критика дополняетъ и обрабатываетъ систему.- Если развит³е начала (цѣпь слѣдств³й) правильно и полно, то критика изслѣдуетъ самое начало; и если здѣсь открывается противорѣч³е, то нужно измѣнить начало и опровергнуть существующую систему.- Если начала противорѣчатъ сами себѣ, то критика должна положить сѣкиру при корнѣ и низвергнуть систему" {Тамъ-же, стр. 149-150.}.

   Въ приведенныхъ разсужден³яхъ Куно Фишера совершенно правильно намѣчены существенные моменты философской критики: 1) формально-логическая провѣрка выводовъ - а) со стороны ихъ правильности и б) полноты, 2) провѣрка основоположен³й. Но во всѣхъ подробностяхъ эти разъяснен³я уже не соотвѣтствуютъ теперешнимъ требован³ямъ науки. Не говоря уже объ опредѣлен³и философ³и, какъ "сообразнаго понят³ю развит³я нѣкотораго начала", не говоря о томъ, что формально-логическая согласованность системы признается ручательствомъ за ея истинность,- это все предразсудки школы (гегельянской), idola theatri, выражаясь языкомъ Бэкона, и можетъ быть безъ труда и безъ ущерба для дѣла отброшено,- помимо всего этого, воззрѣн³я Куно Фишера страдаютъ двумя недостатками: 1) онъ совершенно незаконно возлагаетъ на историка философ³и задачу дополнять и исправлять систему, въ случаѣ, если она не доводитъ своихъ выводовъ до конца или дѣлаетъ неправильные выводы; дѣло историка - только показать эту неполноту и неправильность, какъ основан³е для новаго пересмотра проблемы въ послѣдующихъ системахъ, и ему нѣтъ никакой надобности ни соглашаться съ системою и пропагандировать ее, ни отвергать ее и "класть сѣкиру при корнѣ"... 2) Куно Фишеръ неправильно смотритъ на оцѣнку основоположен³й: соглас³е начала съ самимъ собой, т. е. отсутств³е въ немъ логическаго противорѣч³я, отнюдь еще не есть ручательство за его правильность. Избѣгать противорѣч³й умѣетъ даже миѳологическое мышлен³е. Гораздо важнѣе показать, насколько основоположен³я свободны отъ догматическихъ и спорныхъ предположен³й и допущен³й.

   Послѣдующ³е историки философ³и въ значительной мѣрѣ отрѣшились отъ этихъ недостатковъ Куно Фишера, удержавъ изъ его воззрѣн³й существенно цѣнное. Теперь начала философско-исторической критики въ общемъ стоятъ довольно твердо и безспорно, хотя единоличные примѣры неправильнаго ея пониман³я и доселѣ встрѣчаются между историками философ³и. Вотъ какъ эти начала представлены у Виндельбанда: "Массштабомъ оцѣнки, говоритъ онъ, не должны служить ни чисто субъективный взглядъ историка, ни его философск³я убѣжден³я; примѣнен³е ихъ неизбѣжно лишаетъ критику научной объективности. Для человѣка, убѣжденнаго, что онъ обладаетъ единой философской истиной, равно какъ и для того, кто при изучен³и спец³альной науки привыкъ, опираясь на несомнѣнные результаты изслѣдован³я, дѣлать безъ затруднен³й точную оцѣнку предшествующихъ попытокъ, искушен³е уложить всѣ течен³я и формы въ прокрустово ложе своей системы можетъ быть дѣйствительно сильно; но кто умѣетъ всматриваться спокойнымъ взоромъ въ историческ³я судьбы мышлен³я, тотъ благоговѣйно воздержится отъ упрековъ философскимъ героямъ въ незнакомствѣ съ мудростью эпигоновъ.- Научная философ³я не должна довольствоваться поверхностнымъ обсужден³емъ философскихъ учен³й. Она должна стоять на точкѣ зрѣн³я имманентной критики, руководствующейся двумя принципами: формально-логической послѣдовательностью и научнымъ значен³емъ каждаго взгляда" {Виндельбандъ, Цит. соч., стр. 15.}. Эта краткая характеристика совершенно вѣрно представляетъ дѣло. Понят³е имманентной критики даетъ важнѣйшее и самое цѣнное указан³е на всю сущность оцѣнки системъ, требующейся въ истор³и философ³и.

   Сущность имманентной критики очень проста. Это есть критика (т. е. разборъ, оцѣнка) извѣстной системы въ предѣлахъ ея собственныхъ основоположен³й и допущен³й. Въ этомъ опредѣлен³и даны три понят³я: 1) критика, какъ общ³й родовой признакъ, 2) основоположен³я и 3) допущен³я, какъ ограничивающ³я видовыя разности.

   Критика (всякая) состоитъ въ провѣркѣ формально-логической и матер³ально-научной правильности разбираемаго учен³я. Первая задача должна быть выполнена безъ всякихъ ограничен³й; вторая-же ограничивается видовыми признаками имманентной критики: матер³ально-научную правильность надо провѣрять не по даннымъ нашей науки и нашего опыта, а по даннымъ тогдашней науки, тогдашняго опыта, къ которымъ и примыкаютъ основоположен³я и допущен³я.

   Основоположен³ями мы называемъ исходные пункты системы (то, что Куно Фишеръ называетъ "началомъ"). Критика въ предѣлахъ основоположен³й и есть, прежде всего, провѣрка полноты и формальной правильности выводовъ. Но критика должна простираться и на самыя основоположен³я. Это дѣлается посредствомъ открыт³я ихъ молчаливо принимаемыхъ, implicite въ нихъ заключающихся предположен³й, посредствомъ открыт³я ихъ логическихъ prius'овъ. Послѣдн³я и составляютъ допущен³я системы.

   Эти допущен³я могутъ быть или апр³орными началами мышлен³я (не всякаго вообще мышлен³я, а тогдашняго - въ родѣ, напр., картез³анской акс³омы: "res ibi agere non potest, ubi non est"), или-же данными тогдашней науки. Въ обоихъ случаяхъ мы уже выходимъ изъ рамокъ самой системы, но не въ сферу нашихъ идей, а въ сферу идей того времени, съ точки зрѣн³я которыхъ и надо провѣрять основоположен³я. Такимъ образомъ и матер³ально-научная провѣрка будетъ все-таки имманентной (какъ видимъ, это - совсѣмъ не тоже, что Куно Фишеровское соглас³е начала съ самимъ собою).

  

  

   Правильное примѣнен³е началъ имманентной критики составляетъ существеннѣйшую задачу нашей науки. Способы этого примѣнен³я въ отдѣльныхъ случаяхъ могутъ разнообразиться, соотвѣтственно съ обстановкой; но конечная цѣль остается неизмѣнной - показать положительное значен³е системы въ историческомъ движен³и общечеловѣческой (универсальной) философской мысли. Ясное сознан³е этой цѣли можетъ служить коррективомъ противъ разнаго рода субъективныхъ увлечен³й. Нѣкоторыя изъ такихъ увлечен³и мы могли замѣтить уже у Куно Фишера. Чаще всего мы въ этихъ случаяхъ имѣемъ перевѣсъ личнаго философскаго интереса надъ историческимъ безпристраст³емъ. Такъ какъ призывы къ безпристраст³ю (это давно уже замѣчено) не только весьма трудно осуществляются, но и весьма рѣдко понимаются въ надлежащемъ смыслѣ, то мы считаемъ не лишнимъ на конкретномъ примѣрѣ показать, какъ увлекающ³йся историкъ вмѣсто настоящей имманентной критики или, вѣрнѣе сказать, вмѣстѣ съ нею) можетъ принимать нѣчто сильно отъ нея уклоняющееся. Такой примѣръ мы находимъ въ не разъ цитованной "Истор³и философ³и" Альфреда Фулье.

   Предлагая вниман³ю читателей изложен³е и разборъ воззрѣн³й Фулье на задачи и сущность исторической оцѣнки философскихъ системъ, мы должны предупредить ихъ насчетъ его литературной манеры: въ такомъ серьезномъ и даже сухомъ вопросѣ, какъ о задачахъ и методахъ философской критики, Фульё не умѣетъ воздержаться отъ лирическихъ и риторическихъ отступлен³й, мѣшающихъ отчетливости и точности выражен³я его мыслей. Нужно отдѣлаться отъ впечатлѣн³я, производимаго этой литературной. манерой, чтобы понять цѣнность положительныхъ воззрѣн³й Фулье по настоящему вопросу.

   Фулье, настаивая на томъ, что для правильнаго пониман³я философскихъ системъ требуется искусство вполнѣ становиться на точку зрѣн³я объясняемыхъ мыслителей, что нужно воспроизвести ихъ работу, вкладывая въ нее такой-же интересъ, какъ въ свой личный трудъ, и проникнуть въ ихъ мысль еще глубже, если это возможно, чѣмъ они сами", {Fouillée, op. cit., p. VI.} только въ такомъ полномъ пониман³и видитъ услов³е и правильной оцѣнки системъ. "Хорошо понятая система, говоритъ онъ, на половину является уже оцѣненной и какъ-бы сама собою занимаетъ мѣсто въ ряду философскихъ учен³й" {ibid., p. VIII.}. Собственно-же оцѣнка, какъ спец³альная задача истор³и философ³и, по его мнѣн³ю состоитъ въ двухъ вещахъ: въ исправлен³и заблужден³й и въ согласован³и истинъ.

   Что касается исправлен³я заблужден³й, то послѣдн³я, по его словамъ, "могутъ быть двухъ родовъ: заблужден³я въ выводахъ и примѣнен³яхъ и заблужден³я въ принципахъ. Напр., мы видимъ, что Гоббесъ изъ того, что интересъ общества долженъ быть обезпеченъ возможно болѣе прочно, дѣлаетъ выводъ, что абсолютный деспотизмъ - въ интересахъ общества. Но даже - допуская принципъ Гоббеса,- принципъ интереса,- этотъ выводъ надо признать ложнымъ потому, что деспотизмъ совсѣмъ не наибольшая сила, могущая поддержать общественныя узы, и свобода въ этомъ случаѣ гораздо могущественнѣе, чѣмъ физическая сила. Туть, слѣдовательно, ошибка въ выводѣ, въ слѣдств³и, въ примѣнен³и. Чтобы исправить ошибки этого рода, нужно-ли выходить изъ предѣловъ разбираемой системы и отвергать ихъ во имя другой системы?- Отнюдь нѣтъ; гораздо лучше сначала исправить ложные выводы изъ учен³я при помощи его собственныхъ принциповъ; такъ, напр., здѣсь нужно будетъ въ духѣ Гоббесовой гипотезы сдѣлать лучшее заключен³е, чѣмъ это сдѣлано самимъ Гоббесомъ, и сказать ему: предполагая вмѣстѣ съ Вами, что не имѣется другого общественнаго правила, кромѣ величайшаго интереса общества, мы утверждаемъ, что этотъ принципъ не ведетъ къ тѣмъ выводамъ, которые дѣлаете Вы; Вы, слѣдовательно, не въ правѣ отказываться отъ исправлен³я въ этомъ пунктѣ Вашей системы, ибо такое исправлен³е въ концѣ концовъ дополняетъ и усовершенствуетъ ее. - Это исправлен³е выводовъ аналогично повѣркѣ, употребляемой математикомъ противъ ошибокъ въ вычислен³и, напр., ошибокъ въ сложен³и или умножен³и. Но, надо замѣтить, ошибки въ примѣнен³и сами по себѣ ничего не доказываютъ, они ничего не говорятъ противъ самыхъ принциповъ и не опровергаютъ сущности теор³и;- точно такъ-же, какъ исправить ошибки въ сложен³и или умножен³и совсѣмъ не значитъ опровергнуть правила этихъ ариѳметическихъ дѣйств³й, а значитъ только показать, что эти правила не вѣрно примѣнены въ данномъ случаѣ. Тѣмъ не менѣе, мног³е историки философ³и воображаютъ, что они опровергли систему, опровергши ея непослѣдовательности или ея незаконныя примѣнен³я. Краснорѣчивая декламац³я противъ теор³и, къ которой примыкаетъ Гоббесъ, отнюдь не есть, однако удовлетворительное опровержен³е теор³и утилитаризма. Что-же выходитъ? Вы думаете опровергнуть доктрину, опровергая ея ошибки въ выводахъ; но друг³е сторонники тѣхъ-же принциповъ избѣгаютъ этихъ ошибокъ, и система оказывается тѣмъ прочнѣе, что послѣ того она становится болѣе связной и болѣе послѣдовательной. Напр., Бэнтамъ и Стюартъ Милль, признавая утилитаризмъ Гоббеса, пришли къ либеральнымъ выводамъ, вмѣсто того, что бы, какъ Гоббесъ, сдѣлать выводы въ пользу деспотизма. Стало быть, невозможно опровергнуть систему, опровергая ошибки, не составляющ³я ея сущности". {Ibid , р. ѴШ-IX.} По мнѣн³ю Фулье, историкъ философ³и долженъ исправлять эти ошибки въ выводахъ и дополнять изучаемое учен³е.

   За этой критикой выводовъ слѣдуетъ критика принциповъ. "Только тогда, говоритъ Фулье, когда мы возсоздадимъ такимъ образомъ доктрину и очистимъ ее отъ ея случайныхъ недостатковъ, можно приступить къ критикѣ основан³й. Оцѣнка выводовъ, ошибочныхъ примѣнен³й, погрѣшностей въ деталяхъ здѣсь была-бы недостаточна: если Вы не берете систему въ ея принципѣ, въ ея сущности и, такъ сказать, въ ея истинѣ, Вы не будете въ состоян³и ее опровергнуть.- При помощи какого-же метода, можно опровергнуть принципъ, составляющ³й сущность системы? Такимъ принципомъ, по его словамъ, всегда бываетъ фактъ или понят³е, имѣющее извѣстное значен³е и извѣстную истинность. Чистый абсурдъ не можетъ быть ни понятъ, ни выраженъ; система, покоющаяся на принципѣ, вполнѣ абсурдномъ, не могла-бы ни развиваться, ни жить. Ошибка въ принципахъ состоитъ скорѣе въ неполной ихъ истинности, чѣмъ въ абсолютной ложности. Она - или частное наблюден³е, выдаваемое за полное наблюден³е, какъ, напр., предположен³е Ларошфуко о всеобщемъ эгоизмѣ, или частичное и абстрактное понят³е, признаваемое за выражен³е полной истины, каково, напр., понят³е протяжен³я или понят³е мышлен³я {Два понят³я, игравш³я громадную роль въ картез³анствѣ.}. Какимъ же образомъ можно опровергнуть принципъ подобнаго рода? Показавъ, что утверждаемая имъ истина есть истина неполная. Но для доказательства, что истина неполна, нужно показать, что она существуетъ только при услов³и дополнен³я ея другими истинами и что безъ такого дополнен³я она не въ состоян³и объяснять вещи. Такимъ образомъ, мы приходимъ къ довольно странному, повидимому, заключен³ю: опровергать системы серьезно, съ пользой и окончательно, можно только при посредствѣ заключающихся въ нихъ истинъ..... Здѣсь нужно не разрушать, а созидать и слить все, что друг³е создали вѣрнаго, въ болѣе широкую и всеобъемлющую истину. Точно также въ истор³и народъ завоевываетъ другой, только поглощая его и присоединяя къ себѣ; - настоящая побѣда философ³и состоитъ не въ разрушен³и, а въ примирен³и" {Ibid., р. IX-X.}.

   Второю задачей философской критики послѣ исправлен³я ошибокъ Фулье считаетъ, какъ мы сказали, согласован³е истинъ. "Для подобнаго примирен³я, говоритъ онъ, необходимо прежде всего изслѣдовать, что могло быть признано общимъ въ противоположныхъ системахъ,- нужно брать отъ другихъ и давать другимъ какъ можно, больше. Потомъ, когда соглас³е между системами прекращается, надо смотрѣть, не примутъ ли системы - если провести ихъ до ихъ отдаленнѣйшихъ слѣдств³й, вскрыть истинный смыслъ каждой изъ нихъ,- нѣкотораго совпадающаго направлен³я и не будутъ ли онѣ тогда все болѣе и болѣе приближаться другъ къ другу; напр., не могутъ-ли быть сближены фаталистическая нравственность и нравственность, основанная на свободѣ, если мы сдѣлаемъ изъ этихъ учен³й совершенно логическ³е и крайн³е выводы. Чтобы еще болѣе увеличить это сближен³е, нужно искать среднихъ терминовъ между противоположными идеями. Такъ, напр., не существуетъ-ли средняго термина, который могли-бы и даже должны-бы были принять какъ тѣ, которые отрицаютъ нашу свободную волю, такъ и тѣ, которые признаютъ ее? Идея нашей свободы, когда мы опираемся на нее, даетъ намъ относительно нашихъ страстей власть, совершенно аналогичную самой свободѣ. Эта идея, общая приверженцамъ теор³и свободной воли и теор³и фатализма, представляетъ первое средство сближен³я между этими теор³ями {Фулье здѣсь говоритъ о томъ, что сознан³е человѣкомъ своей свободы, какъ психологическ³й фактъ, одинаково признается и детерминистами и индетерминистами; только первые считаютъ это сознан³е иллюз³ей, а вторые признаютъ его соотвѣтствующимъ дѣйствительности, но для самообладан³я и для господства надъ страстями будто-бы безразлично, сознавать-ли только себя свободнымъ или и быть свободнымъ.}. Друг³я посредства, продолжаетъ онъ, какъ, напр., желан³е свободы, могутъ еще больше сблизить ихъ. Такимъ образомъ можно ввести возможно большее количество подобныхъ среднихъ терминовъ и постепенно уменьшить разстоян³е между этими учен³ями. При помощи такого метода возможно комбинировать системы и расположить ихъ, какъ различныя части единаго здан³я. Подобнымъ образомъ возможно поставить каждое учен³е на надлежащее мѣсто; при этомъ признаются только положен³я общ³я имъ всѣмъ и относительно вѣрныя съ этой точки зрѣн³я. Въ результатѣ получается извѣстное распредѣлен³е доктринъ по ихъ цѣнности и по степени ихъ истинности. Для того, чтобы установить такое распредѣлен³е, нужно найти внутреннюю тенденц³ю системы,- напр., матер³ализма,и самую высшую степень развит³я, какой она можетъ достигнуть. Потомъ нужно опредѣлить, не содержится-ли эта высшая возможная степень развит³я доктрины въ другой системѣ,- напр, въ идеализмѣ,- и тогда мы будемъ имѣть право сдѣлать выводъ, что вторая система является необходимымъ дополнен³емъ первой" {Ibid. ХХ².}.

   Кромѣ такой классификац³и учен³й, указываемой намъ ихъ логическимъ развит³емъ, Фулье, для примирен³я содержащихся въ нихъ философскихъ истинъ, рекомендуетъ еще раасматривать ихъ съ точки зрѣн³я ихъ широты. "Есть, говоритъ онъ, системы болѣе узк³я и частичныя, охватывающ³я и объясняющ³я незначительное количество явлен³й, друг³я-же системы имѣютъ болѣе широкую сферу примѣнен³я и ближе къ системѣ универсальной. А степень широты въ этомъ случаѣ есть степень истинности. Дѣйствительно, идеалъ философ³и состоитъ въ создан³и учен³я, настолько широкаго, настолько всеобъемлющаго, чтобы оно примиряло въ себѣ всѣ системы. Несомнѣнно, что человѣческ³й духъ не можетъ вполнѣ достигнуть этого идеала; тѣмъ не менѣе мы сознаемъ его, стремимся къ нему; и если мы не въ состоян³и вполнѣ его достигнуть, то, по крайней мѣрѣ, можемъ непрестанно къ нему приближаться. По этому-то идеалу философ³и, а не по какой нибудь предвзятой и частичной системѣ, мы должны оцѣнивать отдѣльныя системы философовъ. Чѣмъ болѣе эти системы широки, опредѣленны и положительны, тѣмъ менѣе онѣ, съ точки зрѣн³я идеала, удаляются отъ всеобщей и безконечной истины. О каждой системѣ мы должны сказать, что она не заключаетъ въ себѣ всей истины, что въ ней не все добро, и что тѣмъ не менѣе въ ней имѣется извѣстная доля свѣта и тепла, которыхъ жаждетъ нашъ духъ" {Ibid. XII.}. Въ этомъ пунктѣ Фулье сознательно приближается къ тому, что нѣкогда говорилъ Лейбницъ. Надо замѣтить, что Лейбницъ былъ вообще въ высшей степени примирительной натурой. "Я соглашаюсь, говорилъ онъ, почти со всѣмъ, что читаю". Истина, по его мнѣн³ю, распространена гораздо больше, чѣмъ обыкновенно думаютъ. Ему принадлежитъ извѣстное и довольно популярное, но, къ сожалѣн³ю, не точно соотвѣтствующее дѣйствительности изречен³е, что "системы истинны въ томъ, что онѣ утверждаютъ, и ложны только въ томъ, что отрицаютъ".

   Изложенныя воззрѣн³я Фулье въ своихъ существенныхъ чертахъ вполнѣ соотвѣтствуютъ тому понят³ю объ имманентной критикѣ, которое мы раскрывали въ предыдущей главѣ. А изъ приводимыхъ имъ примѣровъ мы можемъ отчасти видѣть, какъ осуществляется на дѣлѣ эта критика. Потому-то мы и остановились на этихъ воззрѣн³яхъ съ нѣкоторой подробностью. Недостатки-же этихъ воззрѣн³й принадлежатъ къ числу въ высшей степени естественныхъ искушен³й, угрожающихъ и всякому историку философ³и, у котораго сознан³е положительныхъ конечныхъ цѣлей своей науки возьметъ перевѣсъ надъ памятован³емъ ея другихъ - ближайшихъ задачъ. Поэтому мы свое предостережен³е отъ подобныхъ искушен³й и рѣшили пр³урочить именно къ разбору воззрѣн³й Фулье.

   Фулье, какъ мы видѣли, первой задачей философской критики считаетъ исправлен³е ошибокъ изучаемыхъ системъ,- во-первыхъ, въ рамкахъ собственныхъ началъ каждой системы и, во-вторыхъ, ошибокъ въ самыхъ началахъ или принципахъ. По существу дѣла это вполнѣ соотвѣтствуетъ требован³ямъ имманентной критики. Но претенз³я исправлять ошибки, вмѣсто того, чтобы ихъ только указывать, раскрывать, подмѣниваетъ подлинную задачу историка философ³и другою, хотя и близкою къ ней. Дѣло историка показать, какъ въ послѣдовательной смѣнѣ системъ человѣческ³й умъ постепенно приближается къ овладѣн³ю абсолютной истиной, а не обработывать каждую систему такъ, чтобы она могла стать элементомъ универсальнаго истиннаго м³ровоззрѣн³я. Это - дѣло истор³и, какъ объективнаго, совершающагося во времени, процесса, а не дѣло истор³и философ³и, какъ науки, лишь изображающей этотъ реальный процессъ, но никакъ не предрѣшающей его результатовъ. Необходимо поточнѣе усвоить это различ³е. Для большей наглядности возьмемъ приводимый и у Фулье примѣръ Гоббессовой защиты деспотизма и абсолютизма. Дѣло историка только показать, какимъ образомъ у Гоббса деспотизмъ оказался наилучшей гарант³ей общественныхъ интересовъ, и отмѣтить, что выводъ этотъ не связанъ съ основоположен³ями системы строго логической связью; но историкъ никакъ не обязанъ вступать въ предлагаемую у Фулье полемику съ Гоббесомъ и говорить англ³йскому философу: "Вашъ принципъ не ведетъ къ тѣмъ выводамъ, которые дѣлаете Вы, потому Вы обязаны исправить въ этомъ отношен³и свою систему, ибо такое исправлен³е дополняетъ и совершенствуетъ ее". Не говоря уже о совершенной безполезности этой полемики по тому одному, что Гоббесъ, какъ человѣкъ давно уже умерш³й, не можетъ послѣдовать благоразумнымъ совѣтамъ своего французскаго критика конца 19-го в., полемика эта неумѣстна и потому, что вноситъ путаницу въ нашу историческую перспективу. Хорошо еще, что впослѣдств³и Бэнтамъ и Милль сдѣлали ту поправку къ учен³ю Гоббса, которую предлагаетъ Фулье; въ этомъ случаѣ указанная полемика вскрываетъ намъ все-таки идейно-прагматическую связь между старыми и позднѣйшими утилитаристами. А еслибы въ истор³и не появилось доктринъ Бэнтама и Милля,- на чтобы тогда годились предлагаемыя Фулье поправки къ Гоббесовой системѣ? Между тѣмъ вѣдь онъ считаетъ исправлен³е ошибокъ существенной составной частью исторической оцѣнки системъ,- независимо отъ того, появлялись-ли въ истор³и мыслители, которые дѣйствительно вносили так³я поправки, или нѣтъ. "Исправлен³е" ошибокъ будетъ тогда уже собственнымъ философствован³емъ - только на чуж³я темы,- на темы, поставленныя творцами различныхъ эпохъ. Но отъ историка философ³и совсѣмъ не требуется, чтобы онъ перерѣшалъ по своему проблемы различныхъ системъ: его дѣло - только объяснить и оцѣнить рѣшен³я данныхъ мыслителей и показать, какъ и на какихъ основан³яхъ эти рѣшен³я пересматривались другими мыслителями. Не сочинять доктрины и отвѣты на философск³е вопросы долженъ историкъ философ³и, а только объяснять и оцѣнивать существующ³я уже доктрины и отвѣты. Это собственное философствован³е на темы изучаемыхъ доктринъ вноситъ, какъ мы сказали, путаницу въ нашу историческую перспективу. Дѣйствительно, генетическ³й процессъ постепенной и разносторонней выработки философскаго м³ровоззрѣн³я только въ томъ случаѣ будетъ ясенъ, если предоставить изучаемымъ системамъ самимъ говорить за себя, и открываемые въ нихъ пробѣлы не заполнять собственными теор³ями, а показать, какъ эти пробѣлы исподволь заполнялись,- можетъ быть, и не всегда удачно,- другими системами. А как³я стороны извѣстнаго вопроса оставались невыясненными,- тѣ только отмѣчать, какъ проблемы будущаго.

   Что касается критики самыхъ принциповъ, то Фулье опять совершенно вѣрно утверждаетъ, что очевидная нелѣпость не можетъ быть положена въ основу доктрины; и поэтому при оцѣнкѣ любого принципа,- какъ-бы на первый взглядъ онъ ни казался намъ нелѣпымъ, надо непремѣнно отыскать ту точку зрѣн³я, съ которой онъ казался истиннымъ своимъ проповѣдникамъ. Это дѣйствительно требуется началами имманентной критики и только при этомъ услов³и мы будемъ въ состоян³и понимать изучаемыя доктрины, какъ моменты приближен³я къ истинѣ. Но нѣтъ никакой надобности признанное въ данной системѣ истиннымъ подъ извѣстнымъ угломъ зрѣн³я непремѣнно удерживать, какъ элементъ универсальной системы. Если извѣстное начало служитъ моментомъ приближен³я къ истинѣ, то это еще не значитъ, что оно должно быть удержано,- хотя-бы и съ поправками и ограничен³ями,- и въ окончательномъ итогѣ философскаго развит³я: вѣдь оно могло быть только переходнымъ моментомъ, могло имѣть значен³е лишь методологическаго принципа и, сыгравъ свою историческую роль, уже потерять свое положительное значен³е. Дѣло историка - только судить о философскихъ принципахъ, а не выдавать имъ свидѣтельства на безсмерт³е, не облекать ихъ въ брачную одежду, въ которой-бы они достойны были войти въ чертоги истины. Вѣрно говоритъ Фулье, что задача философской критики - не разрушен³е, а созидан³е, и что съ пользою опровергать системы можно только посредствомъ признан³я заключающихся въ нихъ элементовъ истины; но это дѣло истор³и,- не той истор³и, которую мы составляемъ, не истор³и, какъ науки, а истор³и, какъ объективнаго процесса. Дѣло науки только правдиво и наглядно воспроизвести этотъ процессъ. А если мы будемъ къ оцѣнкѣ системъ примѣшивать свои взгляды и тѣмъ антиципировать (предвосхищать) судъ истор³и, то наша истор³я можетъ оказаться тенденц³озной и неправдивой.

   Подобную-же ошибку допускаетъ Фулье и при постановкѣ второй задачи философской критики,- примирен³я истинъ. Безспорно, что такое примирен³е въ дѣйствительной истор³и происходитъ, и, какъ мы говорили въ другомъ мѣстѣ {П. В. Тихомировъ, цит. соч. гл. II-III.}, это и есть залогъ истиннаго прогресса философ³и. Но задача историка - только показать, какъ въ дѣйствительности происходило такое примирен³е (въ тѣхъ случаяхъ, когда оно состоялось на самомъ дѣлѣ), но не примирять самому. Есть много философскихъ противорѣч³й доселѣ еще неразрѣшенныхъ, и историкъ обязанъ указать на эти противорѣч³я, не дѣлая собственныхъ попытокъ ихъ разрѣшен³я, не забѣгая впередъ истор³и. Ареной подобныхъ противорѣч³й, между прочимъ, служитъ и вопросъ о свободѣ воли, на которомъ Фулье даетъ образецъ своего примирен³я. И что-же? развѣ можно надѣяться, что подсказанное историкомъ примирен³е будетъ непремѣнно принято спорящими сторонами?- ничуть. Какъ разрѣшится споръ о свободѣ воли, покажетъ будущее. А приводимые у Фулье средн³е термины между детерминистическимъ и индетерминистическимъ воззрѣн³емъ суть только собственная идея Фулье, писавшаго, какъ извѣстно, спец³альное изслѣдован³е о свободѣ воли. И надо сказать, что это примирен³е далеко не принадлежитъ къ числу удачныхъ. Затѣмъ, не всегда философск³я противорѣч³я разрѣшаются примирен³емъ спорныхъ тезисовъ. Часто споръ оканчивается торжествомъ какого нибудь принципа; при этомъ побѣжденный принципъ, конечно, не теряетъ своего важнаго историческаго значен³я въ качествѣ переходнаго момента къ утвержден³ю истины. Зачѣмъ-же, примиряя, стремиться непремѣнно удержать то, что, можетъ быть, осуждено не выдержать идейной борьбы за существован³е? Другой примѣръ, на которомъ Фулье разъясняетъ свой методъ примирен³я, есть борьба матер³ализма и идеализма. Мы не привели подробностей этого примирен³я, чтобы не удлиннять безъ нужды свое изложен³е. Скажемъ только, что Фулье здѣсь запутывается въ массѣ такихъ спорныхъ и голословныхъ утвержден³й, которыхъ не приметъ ни одинъ матер³алистъ и едва-ли какой идеалистъ, и если когда-либо примирен³е состоится, то - во всякомъ случаѣ не по рецепту Фулье.

   Наконецъ, стремлен³е къ всеобъемлющей широтѣ философскихъ воззрѣн³й тоже вѣрно признается у Фулье основой примирен³я философскихъ разнорѣч³й. Но созидать на этой основѣ должна опять сама истор³я, а не историкъ.

   Надѣемся, что теперь для всѣхъ ясно, какъ мы понимаемъ начала философской критики въ истор³и философ³и, и способы ея примѣнен³я, а равно и ея законныя границы.