Тихомиров Павел Васильевич - Опыты обоснования теизма в новейшей английской философской литературе

ожества обосновать научно, т. с. представить эту истину, какъ логически-необходимый выводъ изъ нѣкоторыхъ безспорно дознанныхъ данныхъ, то намъ это не удастся. Но причина этой неудачи будетъ заключаться не въ свойствахъ самой проблемы,- подобно, напримѣръ, задачѣ о квадратурѣ круга,- a лишь въ неустановленности посылокъ, изъ которыхъ искомая истина вытекла-бы съ логической необходимостью; при этомъ самыя эти посылки, подъ услов³емъ нѣкоторыхъ допущен³й касательно содержан³я изслѣдуемаго понят³я, могутъ быть довольно легко открыты. Возникаетъ, такимъ образомъ, вопросъ объ ихъ собственной достовѣрности, т. е. о посылкахъ посылокъ {Напримѣръ, если мы возьмемъ христ³анское понят³е о Богѣ, какъ личномъ Творцѣ и Промыслителѣ м³ра, то не трудно будетъ вывести, что посылками для утвержден³я реальности этого понят³я будутъ: существован³е м³ра, объективное значен³е категор³и причинности не только для феноменовъ, но и для вещей въ себѣ, объективное значен³е идеи цѣлесообразности, реальность т. н. нравственнаго м³ропорядка и т. д. Но любая изъ этихъ посылокъ, при настоящемъ состоян³и нашихъ философскихъ знан³й, является вещью весьма спорною, и остается полная возможность, что истина находится на сторонѣ противоположныхъ утвержден³й. Такимъ образомъ, въ проблемѣ богопознан³я мы видимъ аналог³ю съ математической задачей на рѣшен³е одного уравнен³я со многими неизвѣстными: мы можемъ опредѣлить услов³я, при которыхъ данное неизвѣстное будетъ имѣть желательное намъ значен³е. Услов³я эти будутъ состоять въ томъ, чтобы проч³я неизвѣстныя имѣли такое, a не иное значен³е. Но усвоять этимъ остальнымъ неизвѣстнымъ исключительно такое, a не иное значен³е, мы не имѣемъ основан³й. Значитъ, вопросъ о точномъ рѣшен³и задачи долженъ оставаться открытымъ.}. Идя далѣе въ этомъ направлен³и, мы будемъ захватывать все большую и боль-шую область научныхъ вопросовъ, пока не окажется, что лишь владѣя всей суммой возможныхъ для науки знан³й, мы можемъ дать категорическое рѣшен³е нашей проблемы. A поскольку ни одна наука не рѣшила еще всѣхъ своихъ вопросовъ, постольку и проблема богопознан³я должно, строго говоря, оставаться пока открытой.

   Но, съ одной стороны, истор³я наукъ убѣждаетъ насъ въ томъ, что ни одна наука не начинала развиваться только послѣ того, когда науки, предшествующ³я ей въ логическомъ порядкѣ своихъ предметовъ, установятъ всѣ необходимыя для нея предпосылки, a пользовалась въ качествѣ посылокъ и гипотетическими тезисами, внося только въ свое содержан³е поправки, по мѣрѣ того, какъ въ отношен³и этихъ посылокъ устанавливались болѣе опредѣленные взгляды; a этимъ она косвенно вл³яла и на успѣхъ своихъ priores, отмѣчая въ нихъ наиболѣе плодотворныя гипотезы и нерѣдко прямо указывая вопросы, разработка которыхъ могла содѣйствовать общему прогрессу знан³я. Съ другой стороны, вопросы рац³ональнаго богослов³я представляютъ такой существенный интересъ для практической жизни человѣчества, что откладывать до отдаленнаго будущаго ихъ рѣшен³е положительно невозможно. Тертулл³анъ говоритъ: "Наес summa delicti - nolle agnuscere, Quem ignorare non possis". Слѣдовательно, рац³ональная теолог³я должна какъ-нибудь рѣшать свои вопросы и при настоящемъ состоян³и знан³й. Какъ-же ей въ этомъ случаѣ быть?- Очевидно, что принимая для своихъ выводовъ за достовѣрную посылку то или иное гипотетическое положен³е спец³альныхъ наукъ, она будетъ антиципироватъ результаты будущихъ успѣховъ этихъ наукъ. Но чѣмъ-же надо руководиться въ этихъ антиципац³яхъ и гдѣ гарант³и ихъ удачности? Вотъ здѣсь-то мы и подходимъ къ художественнымъ интуиц³ямъ.

   Наука - едина. Въ концѣ концовъ, всѣ ея части составляютъ одно стройное органическое цѣлое: одна опирается на другую, но, въ свою очередь, служитъ опорою третьей, a эта послѣдняя вмѣстѣ съ остальными съ извѣстныхъ сторонъ поддерживаетъ первую и т. д. Можно безъ всякой натяжки сказать, что между науками существуетъ круговая порука. Поэтому, какъ тотъ, кому удалось схватить общую мелод³ю, исполняемую хоромъ, угадать ее по выполненымъ уже отрывкамъ отдѣльныхъ парт³й, легче можетъ отгадать и невыполненныя еще части пьесы: такъ и въ наукѣ наиболѣе удачныя и плодотворныя догадки насчетъ будущаго рѣшен³я тѣхъ или иныхъ вопросовъ возможны только для человѣка, хорошо знакомаго съ достигнутыми уже успѣхами въ разныхъ спец³альныхъ наукахъ и при томъ умѣющаго объединить разрозненныя картины этихъ успѣховъ въ такой общей концепц³и, которая-бы давала возможность ясно видѣть именно единство всѣхъ наукъ и ихъ взаимообусловленность, a отсюда уже и заключать, гдѣ со временемъ надо будетъ перекинуть мосты отъ одной науки къ другой. Но способность къ такой общей концепц³и предполагаетъ не только глубокое пониман³е духа и тенденц³й отдѣльныхъ наукъ и ихъ значен³я для подлежащей изучен³ю дѣйствительности, но и громадную силу фантаз³и или способности творчества. Ученый здѣсь долженъ соединиться въ одномъ лицѣ съ художникомъ. Таково идеальное услов³е успѣшной разработки высшихъ вопросовъ знан³и.

   Но, какъ извѣстно, дѣйствительность никогда вполнѣ не соотвѣтствуетъ идеалу, и это несоотвѣтств³е въ наукѣ и искусствѣ обнаруживается нисколько не меньше чѣмъ въ другихъ областяхъ: обыкновенно художники весьма не сильны въ наукѣ, a ученые обнаруживаютъ весьма мало художественныхъ дарован³й. Исключен³я съ той и другой стороны очень рѣдки. Теперь спросимъ себя, что можетъ произойти, когда рѣшен³емъ высшихъ м³ровыхъ вопросовъ займется художникъ, не получивш³й всесторонняго научнаго образован³я, или ученый, не способный къ художественнымъ концепц³ямъ? При каждомъ изъ этихъ предположен³й возможны по два случая. 1) Относительно художника можетъ имѣть мѣсто - или то, что онъ рѣшитъ эти вопросы подъ руководствомъ такого м³ровоззрѣн³я, въ которомъ воспитался, a въ этомъ случаѣ только придастъ своему рѣшен³ю ту эмоц³ональную окраску, которая сообщаетъ обыкновенно общечеловѣческ³й интересъ художественному произведен³ю, какъ выражен³ю извѣстнаго субъективнаго настроен³я; {Примѣрами могутъ служить - наивное народное творчество въ миѳахъ, космологическ³я и теологичеcк³я воззрѣн³я Гомера и Гез³ода, поэз³я Данта и Мильтона. Сюда-же можно отнести и нашихъ поэтовъ - Пушкина и Лермонтова.}) - или-же онъ явится послѣдователемъ и комментаторомъ ка-кой-либо одной научной или философской теор³и, облекая ея выводы въ форму, легко находящую доступъ ко всѣмъ человѣческимъ сердцамъ {Таковы, напримѣръ, были Шиллеръ и отчасти Виктора Гюго въ отношен³и къ Канту. Изъ русскихъ поэтовъ здѣсь можно назвать Кольцова, на котораго, какъ извѣстно, имѣло нѣкоторое вл³ян³е Шеллинг³анство.}. Въ обоихъ случаяхъ цѣнность этого участ³я художниковъ въ разработкѣ философскихъ вопросовъ крайне относительная. 2) Съ ученымъ тоже можетъ случиться одна изъ двухъ вещей: или онъ, ясно понимая положен³е знан³я, остановится на полномъ скептицизмѣ (Ἐποχή древнихъ), или-же догматически рѣшитъ эти вопросы, примкнувъ къ какой-нибудь гносеолог³и или метафизикѣ. Легко видѣть, какъ неудовлетворительно то и другое.

   Понятно отсюда, какъ въ настоящее время слѣдуетъ разработывать богословско-философск³е вопросы. Если за ихъ рѣшен³е берется ученый или философъ,- онъ долженъ искать себѣ пособ³я y поэтовъ и художниковъ, долженъ, по возможности, приблизиться къ художественно-стройному м³ропониман³ю, подъ руководствомъ котораго и истолковывать имѣющ³яся въ его рукахъ научныя данныя и восполнять недостающ³я. Но ему ни въ какомъ случаѣ не слѣдуетъ брать y художниковъ ихъ мнѣн³й въ готовомъ видѣ. Если, напротивъ, за такое рѣшен³е берется человѣкъ, поэтически настроенный, способный къ высокому полету фантаз³и, то онъ обязательно долженъ пополнять свои мнѣн³я справками съ выводами точныхъ наукъ и философ³и и исправлять ихъ согласно съ духомъ науки и тенденц³ями здравой критической философ³и.

   Теперь мы легко можемъ видѣть односторонность Найта. Онъ предлагаетъ поэтовъ въ прямые руководители философу. Конечно, это ошибочно. Принявъ это предложен³е, философъ по необходимости долженъ порвать съ традиц³ями научно-философской мысли, отказаться отъ намѣрен³я, насколько возможно, рац³онально обосновать свои богословско-философск³я воззрѣн³я и ввѣриться руководству чистой интуиц³и, позиц³я которой, правда, недоступна никакой критикѣ, но за то почти не допускаетъ и никакой провѣрки {Мы не будемъ здѣсь разбирать предлагаемыя авторомъ критер³и интуиц³и, потому что, какъ полагаемъ, читатели сами легко увидятъ, какъ, строго говоря, ненадежны эти критер³и.}. Здѣсь мы подходимъ къ оцѣнкѣ взглядовъ Найта на интуиц³ю. Мы уже сказали, что считаемъ его взгляды на интуиц³ю не совсѣмъ правильными. Это не значитъ, что мы не признаемъ за интуиц³ей никакого значен³я, и потому не должно думать, что мы здѣсь противорѣчимъ тѣмъ похваламъ, как³е высказали автору за его перемѣну метода въ рѣшен³и богословско-философскихъ вопросовъ,- за введен³е интуиц³и вмѣсто рац³оналистической спекуляц³и. Изъ сказаннаго нами о взаимномъ отношен³и научной и художественной мысли видно, какое значен³е мы усвояемъ интуиц³и. Она должна начинаться тамъ, гдѣ кончаются опытныя и рац³ональныя данныя. При этомъ услов³и ея позиц³я, все равно какъ и y Найта, окажется, по крайней мѣрѣ по своему времени, недоступной для опровержен³я; {Значитъ, заслуга этого автора для богослов³я, отмѣченная нами выше, нисколько не умаляется.} но за то она не будетъ уже настолько оторванной отъ науч-ной почвы: она будетъ естественнымъ продолжен³емъ научно-философск³й мысли, а не замѣной ея. Въ этомъ наша интуиц³я имѣетъ преимущества провѣряемости. Провѣрка эта можетъ быть двухъ родовъ: прямая и косвенная. Въ первомъ случаѣ, нужно смотрѣть, насколько хорошо соотвѣтствуетъ даннымъ точнаго знан³я построенная при по-мощи интуиц³и концепц³я. A во второмъ,- новыя научныя открыт³я могутъ показать нѣкоторыя ошибки въ интуитивно принятыхъ мнѣн³яхъ. Интуиц³я Найта, какъ мы видѣли, никогда не можетъ оказаться въ противорѣч³и съ наукой;- и въ этомъ ея недостатокъ, потому что это значитъ, что она всегда будетъ лежать внѣ всякаго соприкосновен³я съ наукой и, стало-быть, всегда оставаться лишь произвольной поэтической грезой. Нами-же рекомендуемыя интуиц³и составляютъ передовой отрядъ науки, работающ³й въ соглас³и съ ея интересами и переносящ³й сферу своихъ операц³й все далѣе и далѣе впередъ, по мѣрѣ того, какъ подвигается впередъ наука.

   Не соглашаясь со взглядами автора на интуиц³ю, мы естественно не одобряемъ и его отрицательнаго отношен³я къ доказательствамъ быт³я Бож³я. Здѣсь не мѣсто вдаваться въ защиту этихъ доказательствъ. Скажемъ только, что на нашъ взглядъ вся ихъ недостаточность состоитъ лишь въ недостовѣрности содержан³я ихъ посылокъ. Значитъ, интуиц³я должна придти къ нимъ на помощь, a не отвергать ихъ.

   Таковы наши принцип³альныя несоглас³я съ авторомъ. Въ остальныхъ болѣе мелкихъ подробностяхъ содержан³я мы тоже многаго не одобряемъ. Напримѣръ, намъ кажется ошибкой отожествлен³е понят³я "Бога" съ понят³емъ "Безконечнаго", a также и учен³е о сверхъестественномъ происхожден³и совѣсти. Основан³я такого своего взгляда мы имѣли уже случай высказать въ другомъ мѣстѣ {Въ статьяхъ - "Изложен³е и критическ³й разборъ основан³й Спенсерова релятивизма" (Вѣра и разумъ, 1894, IX, 1) и "Литературный споръ П. А. Каленова и проф. А. И. Введенскаго о вѣрѣ и знан³и" (Чт. въ общ. люб. дух. просв. 1894, VI).} и потому здѣсь повторяться не станемъ. Не мало и еще можно было-бы указать подробностей, которыя нуждаются въ по-правкахъ. Но намъ кажется, что для опредѣлен³я достоинства книги сказано уже достаточно. Въ общемъ, это очень хорошая и полезная книга.