УСПЕНСКИЙ, Николай Васильевич [май 1837, с. Ступино Ефремовского у. Тульской губ. (по другим источникам - 1834, с. Большое Скуратово Чернского у.) - 21.Х(2.XI). 1889, Москва] - прозаик, мемуарист. Двоюродный брат Г. И. Успенского. Родившись в семье деревенского священника, У., как и его братья, учился в Тульской духовной семинарии (1848-1856), бурсацкий дух которой и мертвящая система обучения неблагоприятно сказались на нравственном облике и поведении будущего писателя, хотя уже тогда проявились его литературные наклонности. Не кончив семинарского курса, У. едет в Петербург, где поступает в Медико-хирургическую академию и одновременно приобщается к литературной жизни столицы. В 1857 г. на страницах еженедельного журнала "Сын отечества" появляются его рассказы "Старуха" и "Крестины". В январе 1858 г. знакомится с Н. А. Некрасовым и становится постоянным автором "Современника", публикуя там рассказы "Поросенок", "Хорошее житье" (февраль), "Сцены из сельского праздника", "Грушка" (май), "Змей" (август). В этом же году уходит из Медико-хирургической академии и при поддержке Некрасова поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета, где тоже, впрочем, учится недолго, продолжая активное сотрудничество с "Современником" (рассказы "Ночь под светлый день", "Сельская аптека", "Бобыль", "Обед у приказчика", "Дорожные сцены" - все 1859, "Деревенская газета", "Вечер", "Обоз", "Брусилов" - все 1860).
Имя У., выступившего в печати раньше других писателей-разночинцев, быстро приобретает известность, и Н. А. Добролюбов уже в 1860 г. рекомендует пополнить хрестоматию для юношества произведениями молодого автора "очерков народного быта" (Современник.- 1860.- No 4.- С. 404). Сам же У., подготовив к изданию первую книгу рассказов, в январе 1861 г. по совету и при содействии Некрасова уезжает за границу, путешествует по Италии и Швейцарии, живет в Париже, сближается с В. П. Боткиным, К. К. Случевским, кружком русских художников, вынашивает масштабные литературные замыслы. "...Вы не знаете, какой у меня план для романа,- пишет он, в частности, Случевскому из Парижа.- Фу! Где вам знать! Какой-нибудь Дюма написал бы 30 частей (томов) на этот сюжет" (переписка У. со Случевским опубл. в приложении к книге К. И. Чуковского "Люди и книги шестидесятых годов".- Л., 1934.-С. 273-295).
Этому и многим другим замыслам не суждено было осуществиться. Вернувшись в августе 1861 г. в Россию, У. разрывает отношения с журналом, только что (1861.- No 11) поместившим обширную, программной значимости статью Н. Г. Чернышевского "Не начало ли перемены?" о выпущенном Некрасовым сборнике "Рассказы Н. В. Успенского".
Разрыв с "Современником", а в итоге и вообще с кругом радикально-демократической творческой интеллигенции сыграл роковую роль в жизни и литературной судьбе У. Получив диплом учителя русского языка, он некоторое время преподает в Яснополянской школе, затем, рассорившись с Л. Н. Толстым, поселяется в тургеневском имении Спасское, но спустя несколько месяцев вступает в тяжбу и с И. С. Тургеневым. В 1864-1875 гг. работает учителем в Чернском и Балховском уездных училищах, петербургском детском приюте имени принца Ольденбургского, оренбургской Неплюевской и 1-й Московской военных гимназиях, снова в Яснополянской школе, но нигде не задерживается надолго ввиду непоседливости и неуживчивого характера. Произведения У. все реже и реже публикуются в "Отечественных записках", "Вестнике Европы", а также в "Искре", "Русском вестнике", "Гражданине", "Ремесленной газете", "Сиянии", "Новом времени", "Ниве" и т. д. Книги, собрания сочинений У. (1871, 1872, 1875, 1883) почти не расходятся и либо не привлекают внимания критики, либо подвергаются сокрушительному разгрому. Единственным исключением является сравнительно сочувственная по отношению к "забытому писателю" статья Н. К. Михайловского "Сочинения Н. В. Успенского" (Отечественные записки.- 1877.- No 2).
Нужда и пьянство, неудачная женитьба окончательно выбивают У. из колеи, и начиная с 1884 г. вся его жизнь проходит в бездомных скитаниях. Вместе с малолетней дочерью У. бродяжничает, играет на гармонике и за деньги рассказывает в трактирах и ночлежных домах биографии знаменитых русских писателей. В 1888 г. на страницах еженедельного юмористического журнала "Развлечение", а затем отдельным изданием появляются его скандальные воспоминания о Л. Толстом, Некрасове, Тургеневе, Слепцове, Левитове, Григоровиче, Помяловском, Глебе Успенском, вызвавшие единодушный протест литературной общественности.
В ночь на 21 октября 1889 г. У. перерезал себе горло перочинным ножом близ Смоленского рынка в Москве. Похоронен на Ваганьковском кладбище. Литературные журналы никак не откликнулись на трагическую кончину писателя, а издания помельче проводили его в последний путь риторическим вопросом: "Многие ли из современной публики, не говорим уже, читали, но хотя бы слышали об этом писателе?" (Новости.-1889.- No 295). И действительно, произведения У. на протяжении нескольких десятилетий (вплоть до 1931 г.) практически не переиздавались.
Между тем сопоставление поздних произведений писателя с теми, что были высоко оценены Чернышевским и, с другой стороны, Ф. М. Достоевским (Время.- 1861.- No 12), свидетельствует о безусловной устойчивости как демократических убеждений У., так и его эстетической позиции. У. остался в истории русской литературы как писатель, который, явившись "после Островского, Тургенева, Писемского и Толстого", едва ли не первым выразил не "сознательно новую мысль высших классов общества о народе" (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. и писем.- Т. 19.- С. 178-179), а точку зрения самих народных масс, первым рассказал "о народе правду без всяких прикрас" (Чернышевский Н. Г. Литературная критика.- Т. 2.- С. 214).
Эта правда о забитом, притерпевшемся к своим несчастьям, бездеятельном и бездуховном простонародье была в годы назревания революционной ситуации в стране воспринята радикальными демократами, и прежде всего Чернышевским, как доказательство того, что крестьянство доведено уже до крайнего отчаяния и нужно лишь поднести зажженный фитиль, чтобы рванули пороховые погреба слежавшейся за века классовой ненависти. За мнимым бесстрастием, с которым У. воспроизводил картины ужасающего деревенского быта, живописал невежество, социальную апатию и косность крестьянской и разночинной массы, Чернышевский проницательно разглядел высокий уровень нравственной требовательности писателя, его боль за поруганное достоинство русского народа.
Столь "резко говорить о недостатках известного человека или класса, находящегося в дурном положении, можно только тогда, когда дурное положение представляется продолжающимся только по его собственной вине и для своего улучшения нуждается только в его собственном желании изменить свою судьбу",- подчеркивал Чернышевский, утверждая, что "в этом смысле надобно назвать очень отрадным явлением рассказы г. Успенского, в содержании которых нет ничего отрадного" (Там же.- С. 248-249).
С иных позиций "Рассказы" 1861 г. оценил Достоевский. Но и он, указывая на "дагерротипичность" писательской манеры У., вместе с тем отмечал в его творчестве "зачаток мысли, широкой и плодотворной", свидетельствуя, что "г-н Успенский, во-первых, любит народ, но не за то-то и потому-то, а любит его как он есть... С виду его рассказ как будто бесстрастен: г-н Успенский никого не хвалит, видно, что и не хочет хвалить; не выставляет на вид хороших сторон народа и не меряет их на известные, общепринятые и выжитые цивилизацией мерочки добродетели. Он не бранит за зло, даже как будто и не сердится, не возмущается. Сознательный вывод он предлагает сделать самому читателю. А между тем есть следы, что бесстрастие это вовсе не от равнодушия и внутреннего спокойствия" (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. и писем.- Т. 19.- С. 182-183).
Спор в критике о "бесстрастии" как о главном отличительном свойстве прозы У. приобрел особую остроту и специфичность в новых исторических условиях, когда после реформы 1861 г. даже наиболее последовательным радикалам стала очевидной иллюзорность надежд на скорое и победоносное революционное потрясение и в обществе начался интенсивный поиск и утверждение альтернативных (прежде всего либерально-народнических) идеологических решений.
Разорвав отношения с редакцией "Современника", У. продолжал активно работать, и его повести, рассказы, очерки второй половины 60 - нач. 80 гг. дают широкую панораму пореформенной действительности, свидетельствуют и о верности писателя реалистическим традициям, и о его новаторском подходе ко многим острейшим социальным и духовно-нравственным проблемам современности. У., в частности, написал и опубликовал в "Отечественных записках" (1866.- No 6) повесть "Федор Петрович", едва ли не первым в русской литературе обнаружив, что на смену сдающим социальные позиции помещикам приходят кулаки, кабатчики, сельские "капиталисты" и они-то все последовательно прибирают деревню к своим рукам. У. с сатирической меткостью обрисовал в повести "Издалека и вблизи" (Отечественные записки.-1870.- No 1-3) типические образы русских дворян, потерявших в пореформенную эпоху жизненные ориентиры и занимающихся разного рода социальным прожектерством - от толстовства до попыток перестроить хозяйство на "рациональный" лад. У. рассказал в повести "Егорка-пастух" (Вестник Европы.- 1871.- No 2) трогательную историю двух любящих крестьянских сердец, показав, как идиллия, пройдя испытание фарсом, обернулась в итоге - из-за чиновничьего равнодушия и косности крестьянского "мира" - подлинной трагедией, но ответом писателю во всех этих и других случаях было либо почти полное общественное безразличие, либо подозрение в намерении оклеветать простых людей. "В его рассказах,- писал, излагая утвердившуюся в народнической критике точку зрения, А. М. Скабический,- народ представляется в невообразимо безобразном виде: каждый мужик непременно или вор, или пьяница, или такой дурак, каких и свет не производил; каждая баба такая идиотка, что ума помрачение... Забитость, тупоумие, отсутствие всякого человеческого образа и подобия в героях Николая Успенского одуряют вас, когда вы читаете его очерки" (Скабичевский А. М. История новейшей русской литературы.- П., 1909.- С. 219).
Трезвый реализм У. в исследовании и оценке народной жизни, кажущееся бесстрастие, неявность авторской позиции, небоязнь, наконец, "цинических", "бесстыдных" деталей и сюжетов действительно выглядели исключением на фоне тенденциозной, льстящей "мужику" народнической литературы. И только в советскую эпоху было доказано, что художественный опыт У. до известной степени предвосхитил "деревенскую прозу" А. П. Чехова ("Мужики", "В овраге", "По делам службы", "Новая дача") и в особенности И. А. Бунина, который, кстати, немало сил отдал в молодости сбору и публикации материалов к биографии автора "очерков народного быта". Традиции У. прослеживаются и в советской литературе - от "сказовой прозы" 20 гг. (творчество М. М. Зощенко, П. С. Романова и др.) до современной "деревенской прозы" (творчество В. М. Шукшина, Б. А. Можаева и др.).
Соч.: Рассказы: В 2 ч.- Спб., 1861: Повести, рассказы и очерки. В 4 т.-М., 1883; Из прошлого.- М.. 1889; Соч./ Подгот. текста, ст. и коммент. К. И. Чуковского.- М.; Л., 1933.- Т. 1; Повести, рассказы и очерки / Вступ. ст. Е. Покусаева; Подгот. текста и примеч. М. Блинчевской.- М., 1957; Повести и рассказы / Предисл., послесл. и примеч. В. С. Лысенко.- Тула. 1986; Издалека и вблизи / Вступ. ст. и примеч. С. И. Чупринина.- М., 1986.
Лит.: Чернышевский Н. Г. Не начало ли перемены?
// Чернышевский Н. Г. Литературная критика.- М., 1981.- Т. 2.- С. 212-255; Достоевский Ф. М. Рассказы Н. В. Успенского
// Полн. собр. соч.- Л., 1979.- Т. XIX.- С. 178-186; Михайловский Н. К. Сочинения Н. В. Успенского
// Полн. собр. соч.- П., 1913.- Т. X.- С. 797-808; Бунин И. А. К будущей биографии Н. В. Успенского
// Собр. соч.- М., 1967.- Т. 9.- С. 496-501; Лотман Л. М. Н. Успенский// История русской литературы.- М.; Л.,- Т. VIII.- Ч. I.- С. 562-578; Чуковский К. И. Николай Успенский, его жизнь и творчество
// Чуковский К. И. Люди и книги,- М., 1958.- С. 117-181; Богданов В. А. Чернышевский - критик Н. Успенского
// Научные доклады высшей школы. Филологические науки.- 1967.- No 1.
Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
Том 2. М-Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., "Просвещение", 1990