В. Л. Величко. Восточные мотивы. (Стихотворен³я). Спб. 1890. Число поэтовъ съ каждымъ днемъ до того увеличивается на русскомъ Парнасѣ, что на немъ скоро, кажется, не будетъ мѣста для любителей и любимцевъ музъ. И всѣ эти воспѣватели кого и чего угодно, познакомивъ публику съ плодами своихъ вдохновен³й, тотчасъ же торопятся собрать въ книжку эти плоды, чтобы вторично поднести ихъ своимъ почитателямъ или просто читателямъ. Господа поэты никакъ не хотятъ понять, что даже лучш³е стихи ихъ, легко пробѣгаемые въ пер³одическомъ издан³и, попавъ въ книгу, затеряются между сотнею другихъ пьесъ и пройдутъ незамѣченными. Да и много ли найдется лицъ, въ наше дѣловое и занятое время, которыя дали бы себѣ трудъ, даже въ нѣсколько присѣстовъ, одолѣть томъ въ двѣ-три тысячи стиховъ? На это надо быть особымъ охотникомъ или присяжнымъ рецензентомъ. Г. Величко пишетъ давно и стихи его читаются съ большимъ удовольств³емъ въ нашихъ журналахъ, но книгу въ 250 страницъ, и еще наполненную мотивами чуждаго вамъ востока, прочесть не легко. По счастью, востокъ этотъ не еврейск³й и русск³й поэтъ знакомитъ насъ со стихотворцами Перс³и, Арав³и, Средней Аз³и, съ нашими кавказскими инородцами и татарами. Все это если не ново, то оригинально, самобытно, a мѣстами, дѣйствительно, поэтично. Нужно, впрочемъ, особое настроен³е духа, чтобы восхищаться всѣми этими Гафизами, Саади, Абу-Таммамами, Валляде и пр. Перлы ихъ поэз³и слишкомъ грубо отшлифованы, слишкомъ неискусно оправлены, чтобы нравиться европейцу. Въ созерцательной жизни востока, застывшаго въ своихъ предан³яхъ и вѣрован³яхъ, незнакомаго съ развит³емъ западной культуры, поэз³ею считаются часто пустыя игрушки стихотворства, мудрыми изречен³ями - афоризмы, давно сдѣлавш³еся общими мѣстами риторики, давно уже пережившей въ Европѣ эпоху своего процвѣтан³я. Очень умныя для восточнаго человѣка мысли для насъ только наивны, a въ иныхъ мы не видимъ вовсе никакого смысла. Въ пьесѣ "Щенки", какой-то эфенди самъ жилъ въ холѣ, a сына заставлялъ сидѣть безъ хлѣба и дѣлалъ это потому, что "щенковъ, чтобы научить плавать - бросаютъ въ воду". На эту глупую причину ему замѣчаютъ, что вѣдь при этомъ много щенковъ тонетъ. "Теймуразъ-эфенди слушалъ, ротъ разиня, словно отлетѣла отъ него гордыня", но съ тѣхъ поръ все таки не давалъ сыну ни поддержки, ни хлѣба, и за это былъ еще больше уважаемъ. Что за смыслъ въ этомъ стихотворен³и, и кого тутъ поэтъ хотѣлъ выставить ид³отами: согражданъ ли эфенди, или его самого? И такихъ примѣровъ восточной мудрости немало въ стихахъ г. Величко, только врядъ ли стоило знакомить съ ними.
Другая, самая обширная поэма въ 30 страницъ слишкомъ, то есть до тысячи строкъ: "Ханъ, свинья и трое ученыхъ" - въ такомъ же странномъ родѣ. Поэмою, впрочемъ, г. Величко назвалъ въ сроемъ сборникѣ разсказанный на десяти страницахъ извѣстный анекдотъ о томъ, какъ Амру хотѣлъ сжечь библ³отеку Александр³и, но его отговорилъ отъ этого одинъ мудрецъ; a своего "хана со свиньею и учеными" авторъ назвалъ просто восточною сказкой. Но и для сказки эта истор³я очень незамысловата. Къ Ширъ-Али, хану Герата, являются трое ученыхъ и предлагаютъ испытать ихъ премудрость, заключающуюся въ томъ, что если одному изъ нихъ отрѣзать руку, y другаго вынуть глазъ, a y третьяго желудокъ и на другой день вложить опять - это нисколько не подѣйствуетъ на ученыхъ, и они будутъ владѣть своими отрѣзанными органами, какъ прежде. Только для этого необходимо одно услов³е: чтобы эти отрѣзанныя части тѣла хранила въ течен³е ночи женщина, ни разу не солгавшая на своемъ вѣку. Три года евнухъ Ширъ-Али ищетъ такой женщины во всемъ ханствѣ и, разумѣется, не находитъ. Отыскалась съ большимъ трудомъ только одна такая дама, никогда не лгавшая, да и та - потому, что она нѣмая. Ученые, однако, соглашаются довѣрить и ей свои отрѣзанные члены, чтобы на утро произвести опытъ, долженствующ³й доказать силу науки. Члены кладутъ въ корыто, покрываютъ ковромъ и нѣмая остается хранить ихъ, но шайтанъ посылаетъ къ ней ночью свинью, которая и съѣдаетъ въ корытѣ руку, глазъ и желудокъ. Нѣмая, увидя свою оплошность, убиваетъ свинью, достаетъ изъ нея желудокъ, вырываетъ глазъ y своего кота, отрѣзываетъ руку y повѣшаннаго наканунѣ вора и кладетъ все это въ корыто. Подмѣна не замѣчаютъ, члены вставляютъ мудрецамъ и ханъ дѣлаетъ ученаго со вставленнымъ глазомъ - своимъ визиремъ, чтобы онъ зорко смотрѣлъ за спокойств³емъ въ государствѣ. Мудреца съ отрѣзанной рукой дѣлаютъ сборщикомъ податей, a со вставленнымъ желудкомъ - генералъ пров³антмейстеромъ. Но визирь съ кошачьимъ глазомъ гоняется только за мышами, мудрецъ съ рукою вора грабитъ народъ, а со свинымъ желудкомъ ведетъ себя, какъ свинья, и ханъ сажаетъ ихъ наколъ. Нельзя не пожалѣть, что на такую восточную премудрость г. Величко потратилъ столько хорошихъ стиховъ, которые вообще y него звучны и гладки, особенно во второй части его сборника, озаглавленной: "лирическ³я стихотворен³я, фантаз³и, эскизы". Между 50-ю пьесами этого отдѣла есть много весьма замѣчательныхъ. Вообще мы думаемъ, что еслибы онъ сократилъ на половину свои восточные мотивы, выбросилъ нѣсколько мадригаловъ и альбомныхъ пьесъ съ безчисленными посвящен³ями, да уничтожилъ вовсе трет³й отдѣлъ своей книги: "Шутки", благо онъ и весь невеликъ - всего 9 пьесъ - сборникъ его остался бы въ памяти читателей. У г. Величко - серьезное дарован³е, выдѣляющее его изъ ряда современныхъ поэтовъ и тратить его на мелочи не слѣдовало бы.
"Наблюдатель", No 1, 1891