Вяземский Петр Андреевич - Автобиографическое введение

бщественные люди, глубоко-умозрительные ученые, художники, и бедные, которым она помогала, и блестящая молодежь, которая покланялась ей и вздыхала по ней. Музыкальная стихия в ней также преобладала. Она была пианистка первого разряда: в игре ее была сила, бойкость, блеск и много чувства. При всем обольщении и, можно сказать, упоении исключительного положения своего и разнородных успехов, которые везде она пожинала, умела она сохранить свежесть и простосердечность чувства, оставшегося не растравленным и не задетым чарами, которые окружали ее. Из блестящей среды, в которой царствовала, переносилась она в тихий и скромный круг, где ожидали ее радушие и дружеский привет. И тут была она также разговорчива и увлекательна. Как сказочная царица заменяет свой золотой и яхонтовый венец венком из свежих полевых цветов, так великая актриса, господствующая над покорною толпою зрителей и поклонников, запросто, дома и посреди близких ей отдыхает от упоения побед своих и обольстительных головокружений сцены. Она обожала отца своего и отец ее нежно любил. Может быть, не совсем соразмерно с рамками статьи моей уделил я место очерку, мною здесь нарисованному; но изображение отца было бы как-то отрывочно, если не пополнить его присутствием дочери: так нераздельна была эта двойственность, а воспоминания о пребывании моем в Варшаве никак не могли миновать Нессельроде: они невольно и поминутно на него и наталкиваются.

   Дочь графа Нессельроде была замужем в первый раз за г. Коллерджи, во второй - за Мухановым. Недавно скончалась она в Варшаве. Смерть ее и похороны были торжественным и печальным городским событием.

   Между тем, для довершения варшавского эпизода жизни моей, должен я еще высказать несколько слов о Нессельроде, тем более, что если я имел некоторое влияние на частную и семейную жизнь его, то и он, по стечению обстоятельств, имел влияние на мою политическую, или по крайней мере служебную участь. Знакомство мое с ним относится в периоду первых годов восстановления королевской династии во Франции. После душной атмосферы, господствовавшей в Европе под давлением Наполеона, везде, а во Франции особенно веял и разливался свежий, живительный, крепительный воздух. Политическая и литературная деятельность была в самом горячем и цветущем развитии. Варшава, место открытое, способное воспринимать все внешние навевания, и отзываться на все отголоски, долетающие до нее издали.

   Политическая трибуна представителей Французского народа была в то время богата великими и красноречивыми ораторами. Вся Европа вслушивалась в их голоса, а Варшава и подавно. Я, грешный человек, особенно любовался и увлекался красноречием ораторов левой стороны: Бенжамена Констана, генерала Фуа, Казимира Перье и других передовых сподвижников конституционного порядка. Нессельроде был, напротив, и тут средневековой рыцарь, верный историческим преданиям и легитимист, каких, вероятно, было немного и у Людовика XVIII-го. Споры наши, совершенно платонические, по вопросам, для нас равно посторонним, были самые горячие и бесконечные. Во время Неаполитанского восстания, разумеется, был я за Неаполитанцев и веровал в победу их; он был за Австрийцев и не сомневался, что они одолеют противников. Однажды, рано утром, приходит он во мне. Я еще спал. Он будит меня. Удивленный и несколько встревоженный неожиданным и равным посещением его, спрашиваю: что такое случилось? Как же, отвечает он, смеясь: не догадываешься ты? Я пришел уведомить тебя, что Австрийцы вступили в сдавшийся их Неаполь. Тут и я не мог не рассмеяться при выходке его. Так миролюбиво возобновлялись и длились при каждой встрече наши словесные и политические поединки. Разумеется, они имели огласку в городе, и в умах бдительного начальства получали важность, которой, в существе, не имели они. Я, ни душою, ни телом не виноватый, а разве одною гимнастикою языка, прослыл за революционера и за карбонара. В проезд Государя чрез Варшаву из-за границы, Великий Князь жаловался Его Величеству на меня. Я тогда был в России. По приказанию Государя, Новосильцов написал мне, что Его Величество, уведомившись, что я держусь принципов, несогласных с видами правительства, и разглашаю их, находит нужным воспретить мне возвращение в месту служение моего в Варшаве. Вот как Нессельроде, не гадав, не думав, как и я в женитьбе его, был виновником переворота в официальной жизни моей. Должно еще, для полноты рассказа моего, прибавить, что в этом случае не один язык мой, но и перо мое было враг мой. В переписке моей, а я всегда был большой охотник писать письма, и по мнению одного приятеля моего - на всего написанного мною переживут меня одни письма мои, в переписке моей, особенно с Александром Тургеневым, позволял я себе, и часто употреблял во зло это позволение, откровенно, резко и нередко заносчиво говорить о том, что делалось в официальном Польском, а особенно Варшавском мире. Тогда еженедельно отправлялся из канцелярии Великого Князя курьер в Петербург, и между прочим отвозил письма наши. Мои, вероятно, были читаны и до достижения адреса, на которой были они написаны. Упоминаю обо всем этом без малейшего злопамятства. Напротив, готов сознаться, что высшее правительство имело повод быть недовольно мною. Человек служащий, следовательно более или менее облеченный правительственною доверенностью, ответствует пред нею не только за поступки и помышление свое, как бы ни были они чисты и добросовестны, но и за невоздержность и заносчивость речей своих, которые тоже, в данное время, могут быть действиями. Между тем, спустя несколько лет, по собственному побуждению и почину Великого Князя Константина Павловича, вступил я снова в службу в царствование Императора Николая, которому Великий Князь писал обо мне. Следовательно, все счеты покончены честно и миролюбиво.

  

  

   Впервые литературное наследие П. А. Вяземского было собрано в двенадцатитомном Полном собрании сочинений (СПб., 1878-1896); в нем литературно-критическим и мемуарным статьям отведено три тома (I, II, VII) и, кроме того, пятый том содержит монографию о Фонвизине. Во время подготовки ПСС Вяземский пересмотрел свои статьи, дополнив некоторые из них Приписками, которые содержат ценнейшие мемуарные свидетельства. В то же время необходимо учитывать, что на характере этих дополнений сказались воззрения Вяземского поздней поры. Специально для ПСС он написал обширное "Автобиографическое введение". ПСС не является полным сводом произведений Вяземского; в последние годы удалось остановить принадлежность критику некоторых журнальных статей и его участие в написании ряда других работ (подробнее об этом см.: М. И. Гиллельсон. Указатель статей и других прозаических произведений П. А. Вяземского с 1808 по 1837 год. - "Ученые записки Горьковского государственного университета", вып. 58, 1963, с. 313-322).

   Из богатого наследия Вяземского-прозаика для настоящего издания отобраны, как нам представляется, наиболее значительные литературно-критические работы, посвященные творчеству Державина, Карамзина, Дмитриева, Озерова, Пушкина, Мицкевича, Грибоедова, Козлова, Языкова, Гоголя. В основном корпусе тома выдержан хронологический принцип расположения материала. В приложении печатаются отрывки из "Автобиографического введения", мемуарные статьи "Ю. А. Нелединский-Мелецкий" и "Озеров".

   Учитывая последнюю авторскую волю, статьи печатаются по тексту ПСС; исключение сделано для отрывков из "Автобиографического введения", так как авторская правка по неизвестным причинам не получила отражения в ПСС; во всех остальных случаях разночтения, имеющие отношение к творческой истории статей, приведены в примечаниях к конкретным местам текста.

  

  

   "Автобиографическое введение" предназначалось для первого тома ПСС (1878). Писателю шел девятый десяток, и остается только удивляться его памяти, которая не покорялась времени; в "Автобиографическом введении" (равно как и в Приписках к ряду статей) Вяземский обнаруживает поразительную способность живо воспроизводить ситуации, споры, разговоры, которые целые десятилетия хранились в его сознании.

   Вяземский-мемуарист запечатлел многие яркие эпизоды из собственной жизни, из жизни людей, занимавших первостепенное место в истории русской образованности. Конечно, необходимо "отделять" факты, которые он сообщает, от той интерпретации, которой они порой подвергаются под пером Вяземского, прошедшего длинный путь и пережившего несколько эпох отечественной истории. Родившийся в последние годы царствования Екатерины II, писатель умер во время правления Александра II. Некогда либеральный критик, вольнолюбивый поэт, "декабрист без декабря", он постепенно стал чрезмерно идеализировать стародавние времена в ущерб новым веяниям и тенденциям. Это своеобразное видение Вяземского сохраняется и в "Автобиографическом введении", утопической ретроспекции, в которой искусное "освещение" порой несколько смягчает исторические краски. Но как бы он ни старался сгладить "острые углы" своей биографии, она не поддается подобной перелицовке. Достаточно сравнить "Автобиографическое введение" с "Моей исповедью", написанной в конце 1820-х годов, чтобы убедиться в истинном положении вещей. Так, например, история, связанная с отставкой Вяземского начала 1820-х голов и поступления на службу спустя несколько лет, излагается в "Автобиографическом введении" нарочито скупо и тенденциозно. В "Записке о князе Вяземском, им самим составленной" (1828), которая печаталась в ПСС под названием "Моя исповедь", он писал: "С Тропавского конгресса решительно начинается новая эра в уме императора Александра и в политике Европы. Он отрекся от прежних своих мыслей; разумеется, пример его обратил многих. Я (хотя это местоимение тут и очень неуместно, но должно же употребить его, когда идет дело обо мне) остался, таким образом, приверженцем мнения уже не торжествующего, но опального. Не вхожу в исследование, полезно ли было сие обращение или превращение господствующих мнений, но, кажется, нельзя обвинить меня, что я по совести своей не пристал к новому политическому изму. Нельзя не подчинить дела свои и поступки законной власти. Но мнения могут вопреки всех усилий оставаться неприкосновенными. Русская пословица говорит: у каждого свой царь в голове. Эта пословица не либеральная, а просто человеческая. Как бы то ни было, но положение мое становилось со дня на день затруднительнее. Из рядов правительства очутился я невольно и не тронувшись с места в ряду <противников его> будто оппозиции. Дело в том, что правительство перешло на другую сторону" (Записные книжки-1963, с. 150-151).

   "Автобиографическое введение" - яркое мемуарное повествование, на страницах которого воскресают многие красочные эпизоды из истории русского просвещения. Обращает на себя внимание и то, как пишет Вяземский о своей жизни. "Автобиографическое введение" внутренне соотносится с разнообразными идейно-стилистическими литературными напластованиями, начиная от комедий Фонвизина, повестей Карамзина и кончая сочинениями Льва Толстого, Чернышевского и даже Достоевского. При описании своего детства, отрочества и юности Вяземский "держит в памяти" и автобиографическую трилогию Толстого, и "Недоросля", и "Капитанскую дочку". Так, например, изгнание из родительского дома гувернера-пьяницы живо напоминает позорное выдворение из поместья Гриневых жизнерадостного мосье Бопре. Вольно или невольно, цареградский трактир, или, "по нынешним понятиям, род кофейной, куда стекались иностранцы", проецируется на петербургскую кондитерскую в "Униженных и оскорбленных" Достоевского. Иные места "Автобиографического введения" свидетельствуют о том, что Вяземский - внимательный читатель романа Чернышевского "Что делать?" и его оппонент; иронически оценивая женскую эмансипацию, которую усиленно пропагандировали в XIX веке, Вяземский пытается противопоставить ей "истинное равноправие" полов, существовавшее, по его мнению, в домах просвещенных дворян во времена его молодости. Более всего нетерпим Вяземский к литературным критикам второй половины XIX столетия: текст "Автобиографического введения" насыщен то скрытой, то явной полемикой с ними. Вяземский неустанно спорит с новым поколением, идеализируя "золотой век" русской литературы.

   Сверка печатного текста "Автобиографического введения" с рукописью показала, что в последних разделах (VIII-XII) авторская правка (уточнения и дополнения) не учтена. В настоящем издании сокращенный текст "Автобиографического введения" печатается с дополнениями и исправлениями по рукописи.

  

   Впервые - ПСС, т. I, с. I-LX; т. II, с. VII-XVIII. Печатается по этому изданию с уточнением по рукописи (ЦГАЛИ, ф. 195, оп. 1, No 981).

   ¹ Прусский король Фридрих II выступал и на писательском поприще; в частности, он был автором книги, написанной на французском языке "О немецкой литературе, ее недостатках, их причинах и о средствах к их исправлению" (1780).

   ² "Московские ведомости" - газета, первый номер которой вышел 26 апреля 1756 г.; в 1813-1838 гг. редактором "Московских ведомостей" был П. И. Шаликов.

   ³ Имеется в виду генерал-прокурор А. А. Вяземский, один из влиятельнейших государственных людей екатерининского царствования. При переходе в 1777 г. из военной службы в статскую Державин был зачислен, по протекции А. А. Вяземского, экзекутором первого департамента Сената. Чиновников, занимавшихся литературой, А. А. Вяземский презрительно именовал "живописцами", что неминуемо должно было привести и привело к конфликту между ним и Державиным.

   ⁴ Белосельский-Белозерский А. М., князь - обершенк, литератор, почетный член Академии наук и Академии художеств, владелец ценной коллекции картин.

   ⁵ Разумовский Л. К., граф - генерал-майор, с 1796 г. в отставке; любитель искусств; в доме его на Тверской, а также в Петровском часто устраивались празднества, спектакли и балы.

   ⁶ Лобанов-Ростовский Я. И., князь - камергер, обер-прокурор Сената, управляющий московскими театрами.

   ⁷ Ксавье де Местр - французский писатель; в 1800 г. эмигрировал в Россию, офицер русской армии; позднее директор и библиотекарь музея Адмиралтейства в Петербурге.

   ⁸ "Французские стихи" Вяземского на смерть английского адмирала Нельсона не сохранились.

   ⁹ "Альзира" (1736) - трагедия Вольтера.

   ¹⁰ Шаликов П. И. - поэт, переводчик, журналист, издатель "Московский ведомостей" и "Дамского журнала"; Вяземский высмеивал Шаликова в стихотворении "Выход Вздыхалова" (см. т. I, наст. изд.).

   ¹¹ Рейс Ф. Ф.- доктор медицины, хирург; профессор химии Московского университета.

   ¹² В материалах к "Отрывкам из писем, мыслям и замечаниям" Пушкин писал: "Сумароков лучше знал русский язык, нежели Ломоносов, и его критики (в грамматическом отношении) основательны. Ломоносов не отвечал или отшучивался. Сумароков требовал уважения к стихотворству".

   ¹³ Буль Иоганн Готлиб - профессор естественного права и изящных искусств Московского университета.

   ¹⁴ Рейнгардт Филипп Христиан - профессор философии и естественного права Московского университета.

   ¹⁵ Мерзляков А. Ф. - поэт, переводчик, профессор Московского университета по кафедре российского красноречия, стихотворства и языка.

   ¹⁶ Муравьев М. Н. - писатель, общественный деятель, с 1803 Г, попечитель Московского университета.

   ¹⁷ Арно д'Андилли Роберт - французский духовный писатель,

   ¹⁸ Имеется в виду В. В. Энгельгардт - отставной полковник, владелец дома на Невском проспекте (ныне д. 39, в котором находится Малый зал Ленинградской филармонии).

   ¹⁹ Пале-Рояль (Palais Royal - королевский дворец) - старинное парижское здание (XVII в.), в корпусах которого были расположены первоклассные рестораны и магазины.

   ⁵⁰ В 1760 г. Д. Макферсон анонимно издал в Эдинбурге "Отрывки старинных стихотворений, собранные в горной Шотландии и переведенные с гэльского или эрзейского языка"; в 1762 г, он же издал в Лондоне книгу "Фингал, древняя эпическая поэма в шести книгах, вместе с несколькими другими поэмами, сочиненными Оссианом, сыном Фингала". Поэмы легендарного шотландского барда Оссиана, созданные творческой фантазией Мак-ферсона, имели широкий читательский успех в Западной Европе и в России. Подробно об этом см.: Ю. Д. Левин. Оссиан в русской литературе. Л., 1980.

   ²¹ Имеются в виду романические похождения Александра I,

   ²² Цитата из стихотворения Жуковского "Воспоминание" (1821).

   ²³ Новосильцев Н. Н. - государственный деятель, с 1813 г. вице-президент временного Совета, учрежденного для управления Варшавским герцогством; позже, когда оно было переименовано в царство Польское,- главный делегат при правительственном Сенате.

   ²⁴ "Песнь воинов" Карамзина впервые была напечатана 1814 г.

   ²⁵ Орлов А. Ф. - государственный и военный деятель, дипломат.

   ²⁶ Никола (Николь) Карл Евгений - французский аббат, педагог.

   ²⁷ В. Л. Пушкин посетил Париж в 1803 г. И. И. Дмитриев сочинил шутливую поэму "Путешествие NN в Париж и Лондон, писанное за три дни до путешествия", и, таким образом, странствие Василия Львовича стало литературным событием. Поэма Дмитриева была напечатана в количестве 50 экземпляров и роздана приятелям автора. Собираясь перепечатать поэму в "Современнике", Пушкин писал о ней в 1836 г.: "Нам приятно видеть поэта во всех состояниях, изменениях его живой и творческой души: и в печали, и в радости, и в парениях восторга, и в отдохновении чувств, и в Ювенальском негодовании, и в маленькой досаде на скучного соседа..."

   ²⁸ В подражание бюстам римского императора Тита завитые волосы подымались "наперед", то есть зачесывались на лоб, а "назади" были "очень короткие" (см.: Ю. М. Лотман. Роман А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий. Л., 1980, с. 124).

   ²⁹ В "Путешествии NN в Париж и Лондон, писанное за три дни до путешествия" (1803) И. И. Дмитриев говорит от имени В. Л. Пушкина:

  

   Я, право, добр! и всей душою

   Готов обнять, любить весь свет!..

  

   ³⁰ Солнцев (Сонцов) М. М. - камергер, переводчик коллегии иностранных дел, муж Е. Л. Пушкиной.

   ⁵¹ Пушкина А. Л. - тетка А. С. Пушкина.

   ³² Ржевский П. А. - участник войны с Наполеоном, чиновник особых поручений при московском генерал-губернаторе.

   ³³ Бошняк А. К. - энтомолог, агент гр. Витта, осуществлявший слежку за южными декабристами и Пушкиным.

   ³⁴ Сестра Вяземского Екатерина умерла в первый год своего замужества; ее муж А. Г. Щербатов, генерал. В "Певце во стане русских воинов" (1812) Жуковский писал;

  

   Хвала, Щербатов, вождь младой!

   Среди грозы военной,

   Друзья, он сетует душой

   О трате незабвенной.

   О витязь, ободрись... она

   Твой спутник невидимый,

   И ею свыше знамена

   Дружин твоих хранимы.

   Любви и скорби оживить

   Твои для мщенья силы:

   Рази дерзнувших возмутить

   Покой ее могилы.

  

   ³⁵ Карамзин в 1807 г. женился на внебрачной дочери А. И. Вяземского Екатерине Колывановой.

   ³⁶ В начале 1816 г. Карамзин приехал из Москвы в Петербург, чтобы хлопотать об издании "Истории Государства Российского"; 28 февраля историограф писал жене: "Здесь из мужчин всех любезнее для меня арзамасцы; вот истинная русская академия, составленная из молодых людей, умных и с талантом" (Н. М. Карамзин. Неизданные сочинения и переписка, т. I. СПб., 1862, с. 165). Арзамасцы избрали Карамзина почетным членом их литературного содружества и вручили ему почетный диплом, "бумажный и бренный символ того, что вечно и нетленно...". Список лиц, присутствовавших на квартире А. И. Тургенева во время чествования Карамзина, точно неизвестен. Вероятно, помимо арзамасцев и Крылова на нем могли присутствовать кто-либо из шишковистов или членов кружка А. Н. Оленина.

   ³⁷ Строка из стихотворения В. Л. Пушкина "К любимцам муз" (1804).

   ³⁸ Подчеркнутые курсивом слова - цитата из поэмы Пушкина "Руслан и Людмила".

   ³⁹ Бюффону приписывается изречение: "Le genie n'est qu'une plus grande aptitude a la patience" <Гений не что иное как великое терпение>.

   ⁴⁰ Блудов Д. Н. - член "Арзамаса", дипломат, государственный деятель.

   ⁴¹ Проект конституции России был подготовлен на французском языке летом 1818 г. В октябре 1819 г. Александр I совещался с Новосильцевым в Варшаве по этому вопросу, и тогда же Вяземский закончил перевод конституции на русский язык. Подробнее об этом см.: С. С. Ланда. Дух революционных преобразований... Из истории формирования идеологии и политической организации декабристов. 1816-1825. М., 1975, с. 35-40.

   ⁴² В повести И. С. Тургенева "Вешние воды" Вяземский, как уже говорилось выше, выведен под именем князя Коврижкина. Это прозвище, по всей вероятности, ведет свое происхождение от вяземских пряников-коврижек. Тургенев воспользовался прозвищем из давних литературных пародий, направленных против Вяземского.

   ⁴³ О дружеской эпиграмме Баратынского на Вяземского см. с. 327 наст. тома.

   ⁴⁴ В 1856-1857 гг. Вяземский, занимая пост товарища министра народного просвещения, фактически возглавлял цензурное ведомство.

   ⁴⁵ Вяземский, вероятно, имеет в виду резкий полемический тон литературно-критических статей М. А. Антоновича, Д. И. Писарева и др.

   ⁴⁶ Вспоминая о своем сотрудничестве в МТ, Вяземский писал: "Бывали статейки мои и за подписью Журнальный сыщик. Но здесь встречались и контрафакции, подделки. Сам издатель "Телеграфа" или другие, тайные по особым поручениям чиновники его, подписывались под мою руку" (ПСС, т. I, с. 258-259).

   ⁴⁷ Свои впечатления о московской выставке Вяземский изложил в "Записке об успехах промышленности" ("Старина и новизна", No 8, 1904, с. 12-20).

   ⁴⁸ Фабий Максим - римский консул, прозванный Кунктатором (Cunctator; букв.: медлитель) за нежелание вступить в решительное столкновение с карфагенским полководцем Ганнибалом; тактика Фабия Кунктатора способствовала победе Рима над Карфагеном.

   ⁴⁹ Первые следы занятий Вяземского творчеством Фонвизина обнаруживаются в 1818-1819 гг., когда в статье "О злоупотреблении слов" (опубл. в МТ в 1827 г.) он приводит отрывок из неопубликованной в то время "Придворной грамматики" писателя. В 1823 г. в письме к издателю СО Вяземский просил сообщать ему документы, рукописи, сведения о жизни и творчестве сатирика (СО, 1823, ч. 88, No 37, с. 163-167); первоначально он думал написать предисловие к сочинениям Фонвизина, которое хотел издать П. П. Бекетов (двоюродный брат И. И. Дмитриева). Но затем замысел стал разрастаться, и несколько лет спустя Вяземский написал монографию о Фонвизине; в конце 1830 г. первая редакция "Фонвизина" была закончена; некоторые главы ее Вяземский и читал Пушкину 19 декабря 1830 г. во время их свидания в Остафьеве. В 1832 г. на рукописи "Фонвизина" появились многочисленные пометы; автор давал читать ее Пушкину, А. И. Тургеневу, П. А. Плетневу, К. С. Сербиновичу и другим лицам. Подробнее об этом см.: "Новонайденный автограф Пушкина. Заметки на рукописи книги П. А. Вяземского "Биографические и литературные записки о Денисе Ивановиче Фонвизине". Подг. текста, статья и комментарии В. Э. Вацуро и М. И. Гиллельсона. М.-Л., 1968. Как недавно установлено, монография Вяземского о Фонвизине имеет, непосредственное отношение к творческой истории пушкинской работы о Пугачеве. В 1832 г., при самом зарождении у Пушкина интереса к эпохе пугачевского восстания, Вяземский снабдил его библиографической информацией, а также предоставил в его распоряжение ценные документальные источники. Позднее, завершая работу над "Историей Пугачева", Пушкин воспользовался рукописью книги Вяземского о Фонвизине при уточнении литературного портрета друга Фонвизина и гонителя Пугачева А. И. Бибикова (см.: Н. Н. Петрунина. Вяземский - биограф Фонвизина и Пушкин - историк Пугачева. - РЛ, 1980, No 4, с. 130-135).

   ⁵⁰ Рукопись Вяземского "Биографические и литературные записки о Денисе Ивановиче Фонвизине" была найдена в ЦГИА в 1965 г. Помета Пушкина "Сам ты Гиббон" написана на полях против следующих слов Вяземского: "Имена Болинброка, Гюма, Гиббона, Адама Смита, Франклина, Стерна, Беккария, Альфиери, Гальяни, герцога Браганцского, принцев крови, коронованных глав и многих других встречаются в протоколах Парижского общества. Мнение Гиббона о французах, мнение, которое нельзя приписывать ни пристрастию, ни легкомыслию, достойно быть здесь упомянута; тем более дорожу им, что оно служит мне опорою в обвинениях моих на Фонвизина..." ("Новонайденный автограф Пушкина". М.- Л., 1968, с. 39). Подробнее о спорах Пушкина и Вяземского о Фонвизине, о нравах Западной Европы, о французских энциклопедистах см. указ. соч., с. 75-87.

   ⁵¹ Публикация монографии Вяземского о Фонвизине растянулась на многие годы; отдельные главы ее были напечатаны в журналах и альманахах {С, "Сборник на 1838 год", "Утренняя заря"). Печатание "Фонвизина" в типографии департамента внешней торговли министерства финансов было начато в конце 1846 г. и закончено в 1848 г.

   ⁵² После выхода в свет "Фонвизина" в журналах возникла полемика, связанная, в первую очередь, с проецированием злободневной проблематики монографии (Россия и Запад) на споры 1840-х гг славянофилов и западников; в полемике приняли участие А. Д. Галахов, С. П. Шевырев, Я. К. Грот, А. Кони, Ф. В. Булгарин, Н. И. Греч, Кс. А. Полевой, Е. Ф. Розен.

   ⁵³ Имеется в виду зальцбруннское письмо Белинского к Гоголю (1847), революционно-демократическая направленность которого вызвала развитие целого течения в русской литературе, общественной мысли и журнальной критике 1840-1870-х гг. Автор "Автобиографического введения" избегает точной и прямой характеристики идей Белинского, называя их либеральными,- этот своего рода анахронизм прикрывает полное неприятие Вяземским идейной позиции Белинского.

   ⁵⁴ Текст статьи Гоголя несколько отличается от уточненной его редакции в современных изданиях (ср.: Н. В. Гоголь. Собр. соч. в 7-ми томах, т. 6. М., 1978, с. 353-354). Фараон - азартная карточная игра, которую Пушкин упоминает в главе шестой, строфе XXXVII "Евгения Онегина" ("А перед ним воображенье // Свой пестрый мечет фараон"). Гоголь цитирует стихотворение Н. Языкова "К Вульфу, Тютчеву и Шепелеву" (1826).

   ⁵⁵ Вяземский имеет в виду латинское изречение: Homo sum, humani nihil a me alienum esse puto. - Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

   ⁵⁶ Перевод изречения Альфреда де Мюссе: "Mon verre n'est pas grand, mais je bois dans mon verre".

   ⁵⁷ Вяземский имеет в виду споры с Пушкиным в начале 1830-х гг.; эти споры, в частности, отразились на пометах Пушкина на рукописи монографии Вяземского о Фонвизине. Подробнее об этом см.; "Новонайденный автограф Пушкина". М.-Л., 1968, с. 79-86.

   ⁵⁸ Любек - первый заграничный порт, куда прибывали русские путешественники.

   ⁵⁹ В каталоге книг А. И. Вяземского (1780) числятся произведения Вольтера, Руссо, Даламбера, Гельвеция, Дидро, Фенелона, Ларошфуко, Лафонтена, Буало, Монтеня, Мармонтеля, Скаррона, Мильтона, Макиавелли, Плутарха, Дефо, Лейбница и некоторых других авторов (ЦГАЛИ, ф. 195, он. I, No 449). С наибольшей полнотой представлено творчество Вольтера: от "Орлеанской девственницы" до философских и политических трактатов, от его драматических произведений до писем и мемуаров. Именно здесь следует искать истоки вольтерианства П. А. Вяземского, - подробнее об отношениях русского писателя к наследию фернейского философа см.: П. Р. Заборов. П. А. Вяземский и Вольтер. - В кн.: "Россия и Запад". Л., 1979, с. 189-207.