Ковалевский Максим Максимович - Народ в драме Лопе де Веги "Овечий Источник" - Книги

Народъ въ драмѣ Лопе де Веги "Овеч³й Источникъ"

В память С. А. Юрьева. Сборник изданный друзьями покойного.

Москва, 1890.

"Народъ", "народная правда", "святыня народной жизни", "хоровое начало" - вотъ тѣ слова и мысли, которыя невольно возникаютъ въ воображен³и при воспоминан³и о Юрьевѣ. Трудно представить себѣ такой моментъ въ жизни покойнаго, когда бы умъ его не былъ озабоченъ раскрыт³емъ нравственнаго и общественнаго м³росозерцан³я народа. Вопросы современности, какъ и вопросы истор³и, интересовали его настолько, насколько въ нихъ сказывается или сказывалась мысль и воля народа; литературное и художественное творчество - насколько въ немъ отражается ген³й народа. И изъ драматическихъ произведен³й Юрьевъ дорожилъ болѣе всего тѣми, въ которыхъ раскрывается, какъ онъ выражался, народная правда. Отсюда его пристраст³е къ "Кор³олану" Шекспира, его влечен³е къ тѣмъ драмамъ Лопе де Веги, въ которыхъ поэтъ проникаетъ въ сокровеннѣйш³й смыслъ народной жизни, давая образъ и форму ея подчасъ смутнымъ (до безформенности) течен³ямъ. Осуществлен³е такой задачи, справедливо думалъ Юрьевъ, по плечу только ген³ю, такъ какъ одинъ ген³й въ состоян³и не только внѣшнимъ образомъ обнять все разнообраз³е духовныхъ проявлен³й народа, но и сдѣлать ихъ на время собственнымъ своимъ достоян³емъ, думая и чувствуя заодно съ народомъ.

Ни въ одной изъ своихъ пьесъ Лопе,- это, по выражен³ю Сервантеса, диво природы (monstruo de la naturaleza).- Не подошелъ въ такой степени подъ выставляемый Юрьевымъ идеалъ художника и поэта, какъ въ "Овечьемъ Источникѣ". Пьеса эта, по всей вѣроятности, надолго останется въ памяти москвичей, благодаря постановкѣ ея на сценѣ Малаго театра въ прекрасномъ переводѣ Юрьева. Всяк³й, кто имѣлъ случай видѣть эту пьесу на сценѣ Малаго театра, согласится, что весь интересъ зрителя сосредоточивается на народѣ, который изъ скромной роли хора, какую онъ исполнялъ въ древней трагед³и, въ творен³и Лопе переходитъ въ роль главнаго двигателя всей драмы. Отдѣльныя дѣйствующ³я лица только воспроизводятъ съ большей или меньшей рѣзкостью тѣ общ³я черты, изъ которыхъ, въ глазахъ Лопе, слагается народный характеръ Кастильцевъ. Душевная чистота и гордость, съ такой обаятельною силою выступающ³я изъ ревниво охраняющей свою честь Лауренс³и, способность жертвовать собою для ближнихъ и стоять непоколебимо за общее дѣло, поражающая насъ въ Менго, необузданная ярость въ преслѣдован³и неправды и насил³я у молодого крестьянина Фрондозо, величавая мудрость и настойчивость въ проведен³и сообща выработаннаго плана въ главномъ руководителѣ возстан³я Эстеванѣ - что это, какъ не общ³я свойства народной души, воспитанной въ духѣ солидарности и уважен³я къ человѣческой личности, благодаря вѣковой практикѣ свободныхъ учрежден³й, закаленной въ столь же вѣковой борьбѣ съ произволомъ и тиран³ей?

Въ драмѣ Лопе отдѣльные типы - народнаго вождя, импровизатора-поэта, новаго Брута и новой Лукрец³и только оттѣняютъ отдѣльныя черты общаго и главнаго типа, которымъ является весь народъ. Историческ³й моментъ, къ которому прилаживается составляющая сюжетъ пьесы личная драма оскорбленныхъ въ своей чести жениха и невѣсты, избранъ Лопе какъ нельзя болѣе удачно.

Ни въ одну эпоху своей жизни испанск³й народъ не былъ призванъ въ такой степени къ самодѣятельности, какъ въ пер³одъ междуцарств³я. Такимъ именно пер³одомъ является смутное время, наступившее въ послѣдней четверти XV вѣка, съ кончиною кастильскаго короля Генриха IV. Ею положено было начало длившейся нѣсколько мѣсяцевъ борьбѣ за престолонаслѣд³е. Едва разнеслось извѣст³е о смерти короля, какъ началась междоусобица. Соперницами явились незаконная дочь королевы - Хуана, и сестра покойнаго короля - Изабелла. Мало того, что Кастил³я - весь Ибер³йск³й полуостровъ раздѣлился на два враждебныхъ лагеря, такъ какъ союзникомъ одной изъ спорящихъ сторонъ - Хуаны - сдѣлался ея дядя по матери, Португальск³й король, а другой - Изабеллы - ея молодой супругъ, король Аррагон³и, Каталон³и, Валенс³и и Ма³орки - Фердинандъ.

Для пьесы, въ которой народъ является въ роли главнаго дѣйствующаго лица, трудно выбрать болѣе широк³я и свободныя рамки, чѣмъ тѣ, как³я представляетъ собою конецъ среднихъ вѣковъ - эпоха перехода отъ Феодальной монарх³и къ опирающемуся на демосъ абсолютизму. Всѣ государства запада безъ различ³я монарх³й и республикъ одинаково, хотя и разновременно, совершили этотъ переходъ. Раньше другихъ итальянск³я муницип³и, въ которыхъ народная по источнику "тиран³я" водворяется уже со второй половины XIV столѣт³я, за ними Франц³я, Англ³я и Германск³я государства. Что для первой было сдѣлано Людовикомъ XI, то самое вѣкомъ позже сдѣлано было въ Англ³и Генрихомъ VIII и Елизаветой, а въ Герман³и мелкими князьями и правителями, власть которыхъ усилена была реформац³ей, обезземелившей большинство духовной знати и лишившей ее той опоры, какую въ течен³е столькихъ столѣт³й она находила во главѣ христ³анства - папѣ. Въ Испан³и окончательное торжество абсолютизма наступаетъ со временъ Карла V, вслѣдъ за поражен³емъ возстан³я, организованнаго дворянствомъ и городами Валенс³и и Кастил³и, но уже въ концѣ XV вѣка побѣда королей надъ земельной аристократ³ей и городской олигарх³ей является обезпеченной, въ виду того, что сельск³й людъ открыто становится на ихъ сторону. Эта рѣшающая роль народа въ упрочен³и новыхъ порядковъ политической жизни указывала Лопе на конецъ XV вѣка, какъ на ту среду, въ которой всего удобнѣе можетъ развернуться дѣйств³е его по истинѣ народной драмы. Стремлен³е свѣтской и духовной знати перейти изъ роли патроновъ и заступниковъ крестьянскаго люда (энкомендеровъ) въ роль почти неограниченныхъ въ своей власти феодальныхъ сеньеровъ, по образцу аррагонскихъ, нежелан³е народа подчиниться этимъ новымъ по времени притязан³ямъ и готовность королей пойти заодно съ народомъ, освободить его отъ власти мелкихъ тирановъ и перенести на самихъ себя обязанности, нѣкогда осуществляемыя энкомендерами,- все это факты, хорошо засвидѣтельствованные памятниками XV вѣка и какъ нельзя лучше понятые и переданные Лопе.

Вотъ что говорятъ о времени, къ которому относится дѣйств³е драмы "Овеч³й источникъ", кастильск³я хроники и вотъ какое изображен³е даетъ ему испанск³й Шекспиръ. Хроники:... "Грабежи и насил³я сдѣлались на столько частымъ явлен³емъ, что искусный обманъ и измѣна открыто ставились въ заслугу; мног³е рыцари и оруженосцы, пользуясь внутренней безурядицей, воздвигали крѣпостцы въ различныхъ концахъ государства, съ цѣлью болѣе обезпеченно производить свои вымогательства. Военные ордена Сантьяго, Калатравы и Алкантары (нерѣдко съ двумя или тремя магистрами въ каждомъ), пр³ораты Госпитал³йцевъ, всякаго рода энкомендеры, только и занимались, что, вынуждая съ жителей поборы, безчинствовали и опустошали землю. Королевство еще недавно столь цвѣтущее, обильное продуктами всякаго рода, впало въ крайнюю нужду и бѣдность, благодаря не одной только выдѣлкѣ низкопробной монеты, но и по причинѣ повсемѣстнаго истреблен³я чужой собственности."

Дополняя эту характеристику матер³альнаго упадка Кастил³и въ послѣдней четверти XV столѣт³я фактами, освѣщающими ея нравственное вырожден³е, извѣстный испанск³й историкъ Ла-Фуенте прибавляетъ отъ себя слѣдующее: "Не менѣе печальную картину представляла въ это время Кастил³я со стороны общественной нравственности. Пороки съ быстротою ручья разливаются по всѣмъ слоямъ населен³я, когда источникъ ихъ лежитъ вверху. Генрихъ IV, совершенно истощенный излишествами, разводится съ неповинной передъ нимъ женой. Новое супружество не создаетъ удержа для его страстей и общественная молва по-прежнему занята разсказами объ его волокитствѣ. Король не отступаетъ передъ страхомъ открытаго скандала и возводитъ свою любовницу, донну Гв³омаръ, въ зван³е аббатиссы, поручая ей реформировать нравы ввѣреннаго ея попечен³ю женскаго монастыря. Королева Хуана, въ свою очередь, не представляетъ образца семейной добродѣтели. Всему м³ру извѣстна ея связь съ дономъ Бальтранъ де Куева, быстро поднятымъ до высшихъ почестей въ государствѣ. Одинъ король ничего не видитъ или притворяется, что не видитъ. Безнравственность верховныхъ правителей государства раздѣляетъ и окружающая ихъ престолъ знать. Арх³епископъ Севильск³й - Алонсо де Фонсека,- открыто ухаживаетъ за придворными фрейлинами, поднося имъ блюда, покрытыя золотыми кольцами, а арх³епископъ Сантьяго,- донъ-Родриго де Луна - пытается соблазнить принимающую у него посвящен³е монахиню, за что вознегодовавшая толпа сбрасываетъ его съ епископскаго кресла. Кастильская знать живетъ въ полномъ разгулѣ, распространяя заразу безнравственности въ среднихъ и даже низшихъ классахъ общества {Lafuente. Historia general de Espana, Madrid. 1861, ч. ², кн. III (т. V, стр. 24 и 25).}."

Стоитъ сравнить эти данныя съ отдѣльными сценами "Овечьяго Источника", чтобы увидѣть съ какой поразительной вѣрностью драма Лопе рисуетъ намъ это смутное время испанской жизни. Вотъ какими напримѣръ чертами описываетъ королевск³й судья (регидоръ) порядокъ управлен³я командоромъ Калатравы подчиненнымъ ордену селен³емъ Фуенте.

Его, къ несчастью, мѣстечко это.

Тамъ дерзостью своей и своевольемъ,

Которыхъ словомъ описать нельзя,

До страшнаго отчаянья довелъ

Онъ всѣхъ ему подвластныхъ.

(Дѣйств³е ², Явлен³е 9-е).

Въ то время, какъ народъ устами выборнаго старшины (алькальда) высказываетъ свой исконный взглядъ на энкомендеровъ, какъ на покровителей народа и охранителей его мира, говоря:

Поймите вы, сеньоръ, что нашъ народъ

Желаетъ подъ охраной вашей чести

Спокойно, честно жить.

Командоръ спѣшитъ оправдать отзывъ одного изъ своихъ подвластныхъ:

Распутника и варвара такого

Кажись еще на свѣтѣ не бывало.

(Явлен³е 3, Дѣйств³е II).

Цѣлый мѣсяцъ гоняется онъ за молодой крестьянкой, въ сообществѣ своихъ ближайшихъ слугъ и помощниковъ; манитъ ее

И ожерельемъ золотымъ на шею,

И въ волосы булавками большими,

И платьями....

(Явлен³е 3, Дѣйств³е I).

Когда эти средства оказываются недостаточными, слуга командора начинаетъ наговаривать молодой дѣвушкѣ

страховъ такихъ,

Что просто ужасъ взялъ ее.

Съ возмутительною наглостью выражаетъ командоръ понравившейся ему крестьянкѣ свое рѣшен³е овладѣть ею силой:

Не допуститъ этотъ лѣсъ,

Чтобъ надо мною насмѣялась ты,

Не дастъ онъ тѣшиться тебѣ одной

И гордо голову держать передо всѣми...

Да что-жъ? Не отдалась ли мнѣ Себаст³ана?

Жена Редондо Педро, пламенѣя

Заразъ любовью къ мужу и ко мнѣ?

Еще жена Мартина Пацо? - эта,

Какъ вышла замужъ, такъ моею стала.

Двухъ дней съ супругомъ милымъ не жила.

(Послѣднее явлен³е I дѣйств³я).

Дерзость командора и презрѣн³е его къ подвластнымъ доходятъ до того, что онъ рѣшается публично пожаловаться отцу Лауренс³и, что она огорчаетъ его "своимъ упорствомъ", причемъ ставитъ ему на видъ, что жены даже важнѣйшихъ лицъ селен³я принуждены были подчиниться его любовнымъ требован³ямъ:

Что тамъ ни говорите - прибавляетъ онъ -

Честь большая для вашихъ женъ, что я ласкаю ихъ.

(Дѣйств³е II-ое, Явлен³е 2-е).

Послушные его волѣ солдаты ордена среди бѣла дня нападаютъ на жителей,

У мирныхъ пахарей - у жениховъ

Невѣстъ, а у отцовъ почтенныхъ, честныхъ

Ихъ дочерей - безчестно похищаютъ.

(Дѣйств³е II, Явлен³е 10-е).

а если кому вздумается оказывать имъ сопротивлен³е, хотя бы одними просьбами и мольбами, то командоръ и его слуги привязываютъ его къ дереву или бьютъ посохомъ по головѣ, кто бы онъ ни былъ, "хотя бы самъ алькальдъ".

Мы воздержимся отъ дальнѣйшихъ выписокъ: и сдѣланныхъ нами достаточно для того, чтобы показать, какъ близко къ хроникамъ стоитъ дѣлаемое Лопе описан³е нравовъ и порядка поведен³я высшихъ классовъ кастильскаго общества. Вообще описан³я Лопе поразительно вѣрны, они передаютъ, какъ нельзя нагляднѣе и рѣзче, общественныя и нравственныя неурядицы, порожденныя въ Испан³и XV столѣт³я ея вырождающеюся аристократ³ей.

Не менѣе близко къ дѣйствительности рисуетъ Лопе обычный ходъ народнаго мятежа - этого естественнаго исхода всякаго долго продолжавшагося соц³альнаго угнетен³я. Неподражаемыми красками изображены имъ медленность и нерѣшительность первыхъ шаговъ возстан³я, готовность мятежниковъ избрать всяк³й другой путь къ тому, чтобы обезопасить себя отъ неправды, хотя бы этимъ путемъ могло быть даже поголовное выселен³е,- вл³ян³е, какое въ рѣшительную минуту можетъ оказать на выборъ толпы всякая новая обида со стороны ея вѣкового угнетателя,- внезапно овладѣвающая народомъ ярость и жажду крови, безпощадность и жестокость, съ которой совершается его месть,- тишина и спокойств³е, наступающ³я вслѣдъ за удовлетворен³емъ этой мести, неумѣнье народа воспользоваться побѣдой, готовность его идти въ новую кабалу, лишь бы поскорѣй вступить на путь законности и подчинен³я властямъ.

У Лопе нѣтъ и тѣни того скрытаго презрѣн³я къ возставшимъ крестьянамъ, которое такъ непр³ятно поражаетъ насъ у Шекспира въ тѣхъ сценахъ, въ которыхъ изображено возстан³е Джэка Кэда. Кто знакомъ съ содержан³емъ 4-го акта второй части "Генриха Ѵ²", тому хорошо извѣстно,ткакъ англ³йск³й драматургъ въ полномъ противорѣч³и съ истор³ей пытается выставить народнаго революц³онера въ смѣшномъ и гнусномъ видѣ, заставляетъ его казнить людей за знан³е французскаго и латинскаго языка, открыт³е школъ грамотности и постройку бумажныхъ фабрикъ. Потому что для Шекспира народный бунтъ равнозначителенъ съ торжествомъ полнаго разгула. Предводителю возстан³я, какимъ онъ его изображаетъ, недостаточно одной общности имуществъ, онъ открыто высказываетъ еще желан³е, чтобы впредь ни одна дѣвушка не была выдаваема въ замужество, не разсчитавшись съ нимъ предварительно своей дѣвственностью, и грозится издать приказъ, въ силу котораго жены его подданныхъ получили бы такую же свободу располагать собою, какъ "этого можетъ пожелать сердце или передать языкъ".

Несравненно объективнѣе относится къ народному бунту Лопе; вотъ въ какихъ чертахъ описываетъ онъ самый ходъ возстан³я: народъ собрался на сходку; пользующ³йся его довѣр³емъ алькальдъ, у котораго командоръ только что отнялъ силою дочь, держитъ рѣчь къ собравшимся, ставитъ имъ на видъ всѣ оскорблен³я, как³я командоръ нанесъ чести своихъ подданныхъ и, не зная еще самъ на что рѣшиться, призываетъ народъ дѣйствовать заодно и дружно:

Оставьте ссоры всѣ, сомкнитесь дружно,

Не бойтеся теперь ужъ ничего!

Вѣдь если честь погибла безъ возврата!

Чего-жъ страшиться намъ? Какой бѣды?

Крестьянинъ Хуанъ Рыж³й, соглашаясь съ алькальдомъ, спѣшитъ указать и выходъ изъ невыносимаго положен³я, въ какое жители Фуенте поставлены насил³емъ и разгуломъ энкомендера. Этотъ путь вполнѣ законенъ. Хуанъ совѣтуетъ прибѣгнуть къ заступничеству верховныхъ повелителей страны - королей Фердинанда и Изабеллы, власть которыхъ, замѣчаетъ онъ, уже признана во всей Кастил³и:

Пошлемъ мы нашихъ регидоровъ къ нимъ,

Падемъ въ слезахъ къ ихъ царственнымъ стопамъ,

И будемъ о защитѣ ихъ молить.

Но это предложен³е оказывается неосуществимымъ. Противъ него справедливо возражаютъ:

У короля Фердинанда на рукахъ

Не мало и другихъ враговъ упорныхъ...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Средь столькихъ войнъ и при такихъ заботахъ

Ему до насъ-ли?

Если такъ, то какое же другое средство положитъ конецъ угнетен³ю, кромѣ личной расправы съ угнетателемъ? Но этого средства народъ желаетъ избѣжать всячески. Онъ помнитъ, что въ течен³е столѣт³й города и села Кастил³и ставили изъ своей среды милиц³ю и заключали братск³е союзы (hermandades) не для нарушен³я, а для сохранен³я мира. Онъ не хочетъ забыть того,

Что ему велитъ крестьянства долгъ прямой:

Онъ жизнью дорожить повелѣваетъ

(Послѣднее явлен³е I дѣйств³я).

Но если вѣками сложивш³йся обычай запрещаетъ народу всякое нарушен³е мира,тототъ же обычай признаетъ за нимъ право цѣлымъ обществомъ сняться съ земель угнетающаго его сеньера и уйти, куда глаза глядятъ. Подчиненное феодальнымъ собственникамъ и энкомендерамъ населен³е издревле пользовалось въ Кастил³и тѣмъ правомъ свободнаго отхода {Въ составленныхъ на латинскомъ языкѣ постановлен³яхъ кортесовъ въ Леонѣ 1020 года мы читаемъ: si aliquie habitans in mandatione (тоже самое, что синьор³я или феодъ) habitare noluerit, vaddat liber ubi voluerit cum cavallo et atondo (движимость) suo, dimissa intégra haereditate et bonorum suorum medietate (Munoz у Romero. Colleccion de fueros m anicipales у cartas pueblas, T. I, страница 77, 136).}, которымъ въ течен³е всѣхъ среднихъ вѣковъ пользовались какъ русское крестьянство, такъ и русское служилое сослов³е. Въ XIV вѣкѣ это право открыто признано было за нимъ закономъ (ордонансъ, изданный кортесами въ Алькалѣ въ 1348 г.) и крестьянинъ, уходя съ земли, надѣленъ былъ правомъ унести съ собою всю накопленную имъ движимость {Ensayo sobre la jhistoria de la propiedad territorial en Espana por D. Francisco de Cordenal, T. II, страница 263.}. Это право имѣетъ въ виду также выборный народомъ судья (регидоръ), предлагая сходкѣ

Покинуть землю,

И съ семьями бѣжать скорѣе какъ можно отсюда.

Но въ концѣ XV вѣка переходъ крестьянъ съ мѣста на мѣсто на дѣлѣ сдѣлался неосуществимымъ за недостаткомъ свободныхъ къ занят³ю пространствъ. Вѣками ранѣе, въ эпоху, когда выходцы изъ Астур³и и Галис³и шагъ за шагомъ отвоевывали у Мавровъ земли своихъ отцовъ, недостатокъ чувствовался не столько въ способной къ обработкѣ почвѣ, сколько въ лицахъ, готовыхъ защищать ее отъ враговъ и воздѣлывать ее своимъ трудомъ. Тогда немудрено было ушедшему отъ сеньера крестьянину найти нужную ему землю, ему стоило только войти въ составъ того свободнаго товарищескаго сообщества, той своего рода казацкой вольницы, которая подъ именемъ "бегетр³и" (behetria), построивъ крѣпость въ отвоеванномъ у невѣрныхъ округѣ и избравъ изъ своей среды свободно смѣняемаго начальника {Члены бегетр³и вправѣ мѣнять сеньера семь разъ на день, т.-е. всяк³й разъ, когда имъ вздумается, говоритъ одинъ средневѣковый писатель Испан³и Лопесъ де Айала (Cronica del rey Don Pedro, ano 2, cop. XII).}, распредѣляла затѣмъ между собою всю занятую территор³ю, обращая однѣ земли въ частную, а друг³я въ общинную собственность. Кто не хотѣлъ войти въ составъ такихъ обществъ "повольниковъ", могъ добыть себѣ землю еще и другимъ путемъ. Ничто не мѣшало ему приписаться къ числу тѣхъ первыхъ поселенцевъ (poblatores), которыхъ свѣтская и духовная аристократ³я приманивала на свои сеньер³и и энком³енды широтою предоставляемыхъ имъ правъ и преимуществъ или такъ называемыхъ "foros" {Эти "foros" каждый разъ получали письменную запись въ тѣхъ договорныхъ грамотахъ, как³я Испан³и X, XI и послѣдующихъ столѣт³й извѣстны подъ именемъ "Cartas de Poblacion" или "Cartas Pueblas".}. Но времена эти прошли давно: земли Испан³и были всѣ розданы, бегетр³и (вольные союзы) перестали существовать, или выродились въ феодальныя владѣн³я, а отъ вольныхъ грамотъ, выдаваемыхъ сеньерами тому, кто селился на ихъ территор³и и принималъ по отношен³ю къ нимъ обязанность вассала, объ этихъ cartas pueblas, которыми такъ богата средневѣковая истор³я Испан³и, сохранилась одна только память. Удивительно-ли послѣ этого, если народъ Фуенте не принимаетъ даннаго ему судьею совѣта, если онъ отказывается покинуть свои пепелища, не разсчитывая найти новыя! Вотъ тутъ-то впервые является въ народѣ мысль о необходимости личной расправы. Онъ видитъ невозможность поголовнаго бѣгства, вспоминаетъ также всѣ нанесенныя ему обиды и терпѣть онъ долѣе не въ силахъ. Развѣ еще недавно не надругались надъ честью его выборнаго старшины, человѣка, который правитъ одной силою своего слова?

Дочь вырвали изъ рукъ его нахально

И жезлъ алькальда нагло обломали

Объ голову его сѣдую.

Но что же дѣлать?

"Если не бѣжать, говоритъ толпѣ судья, такъ умереть иль перебить злодѣевъ".

Такъ устанавливается въ народѣ мысль о необходимости возстан³я. Но и тутъ еще является сомнѣн³е. Вѣковая лойяльность, понят³е о святости присяги, которою вассалъ связанъ съ сюзереномъ, даютъ себя знать въ послѣдн³й разъ, и изъ устъ пахаря Варрильдо невольно вырывается: "какъ, на господина руку подымать?" Чтобы сломать это возражен³е, народному старшинѣ приходится указать, что самъ командоръ своимъ поведен³емъ нарушилъ силу того молчаливаго договора, который существовалъ между нимъ и его подвластными, что въ такихъ услов³яхъ у народа не остается инаго повелителя, кромѣ верховнаго сюзерена-короля. Не довольствуясь этими мотивами, источникъ которыхъ лежитъ въ вѣрномъ пониман³и того договорнаго характера, какой феодальное право придавало отношен³ямъ нисшихъ классовъ къ высшимъ, старшина пытается оправдать неминуемое въ его глазахъ возстан³е еще тѣмъ, что оно можетъ получить и высшую санкц³ю со стороны самого божества. Оно не потерпитъ долѣе надругательства надъ человѣческою честью, попран³я самыхъ священныхъ правъ личности. Оно покараетъ виновныхъ, давъ народу побѣду надъ ними.

А ежели Господь поможетъ намъ

Въ правдивомъ нашемъ дѣлѣ,

. . . . .Чего же

Опасаться намъ?

Кажется, все сказано, что только можно было сказать въ предотвращен³е возстан³я. Но вотъ въ послѣднюю минуту является еще одно соображен³е. Положен³е крестьянъ вассаловъ (vassalos solariegos) крайне тяжело. Но ихъ личность все же охранена обычаемъ, командоръ не можетъ расправляться съ ними безъ суда. Иное дѣло съ крѣпостными, которыхъ интересы тождественны съ интересами вассаловъ, которые поэтому неминуемо примкнутъ къ ихъ мятежу, такъ какъ они терпятъ столько же, если не болѣе ихъ, и поэтому столько же, если не болѣе, ненавидятъ командора. Но что станется съ ними въ случаѣ поражен³я?

"Они всего бояться вправѣ, говоритъ, защищая ихъ интересы, народный мудрецъ Менго, и я за нихъ вамъ говорю: поберегите ихъ".

Но, потушивъ возстан³е въ его зародышѣ и воздержавшись отъ всякаго дальнѣйшаго насил³я, въ состоян³и ли вассалы избавить безземельныхъ батраковъ отъ грозящей имъ мести командора? Сочувств³е ихъ правому дѣлу хорошо извѣстно ему: "Вѣдь командоръ уже намѣтилъ ихъ, какъ жертву своей злобы". Мѣры репресс³и уже начались: "дома и виноградники горятъ", жалуется батракъ Хуанъ, и подъ свѣжимъ впечатлѣн³емъ этого общественнаго бѣдств³я подымаетъ голосъ въ пользу кровавой расправы.

"Съ тиранами одинъ разсчетъ: месть, месть!" Пока народъ еще колеблется между желан³емъ сохранить законность и смыть кровью нанесенныя ему обиды, въ собран³е прибѣгаетъ недавняя жертва феодальнаго произвола, живое напоминан³е поруганной крестьянской чести,- дочь старшины, Лауренс³я, едва успѣвшая вырваться изъ рукъ командора и его служителей, и еще носящая слѣды причиненныхъ ей насил³й. Въ изступлен³и, съ обнаженной грудью и распущенной косой, со страшными ругательствами набрасывается она на все еще колеблющуюся толпу:

Не пастыри вы, трусы низк³е,

Вы овцы.

По васъ мѣстечко наше, говоритъ она:

Вы по праву Овечьяго Источника дѣти,

Трусливыми вы зайцами родились,

Къ чему вамъ шпаги,- веретена въ руки.

Пересыпая эту брань разсказами о претерпѣнныхъ ею оскорблен³яхъ и о той насильственной смерти, которая ждетъ ея защитника и жениха, Лауренс³я сперва въ отцѣ, затѣмъ въ окружающихъ его крестьянахъ вызываетъ недостававшую имъ рѣшимость:

Иду одинъ - кричитъ алькальдъ -

На лютаго тирана, командора,

Хотя бъ весь м³ръ возсталъ противъ меня.

И я, восклицаетъ за нимъ Хуанъ

.... И какъ бы ни казался мнѣ

Силенъ противникъ мой!

"Умремъ всѣ вмѣстѣ!" даетъ свое заключен³е судья.

Возстан³е рѣшено въ принципѣ. Остается опредѣлить его планъ. Но какой планъ возможенъ для народнаго бунта? Мудрецъ Менго думаетъ, что никакого другого порядка въ данномъ случаѣ не можетъ быть, кромѣ одного:

. . . . . . бить проклятыхъ

Какъ ни придется, чѣмъ и гдѣ попало.

Народъ въ одну соединится душу;

Всѣ станемъ какъ одинъ мы человѣкъ,

И затрещатъ всѣ косточки злодѣевъ.

Всѣ соглашаются съ нимъ, и алькальдъ даетъ приказъ:

Скорѣй берите шпаги, арбалеты,

Рогатины, пращи, ножи, дубины

При кликахъ:

Да здравствуютъ Фердинандъ и Изабелла,

И смерть тиранамъ и злодѣямъ нашимъ!

Народъ набрасывается на жилище командора.

Двери разломали

И домъ зажгли. И командоръ напрасно

Унять волненье кротостью хотѣлъ.

Напрасно клялся клятвой кабальеро

Вознаградить за все, за все, что могъ

Недобраго онъ по ошибкѣ сдѣлать!

Озлобясь, разъяренная толпа

Была глуха и проломила грудь,

Покрытую святымъ крестомъ.

Онъ палъ.

И на полу тиранили его.

Еще дышалъ, когда на улицу

Изъ оконъ бросили его высокихъ,

А тамъ стояли дочери ихъ, жены,

И съ смѣхомъ приняли его на пики.

Таскали трупъ по улицамъ его

И, надругавшися надъ нимъ безстыдно,

Не знаю въ чей-то домъ втащили: тамъ

Обрѣзали и бороду ему,

И волосы, и били по лицу.

И ярость такъ была сильна въ народѣ,

Что трупъ его на части разорвали

Столь мелк³я, что большими изъ нихъ

Осталися однѣ лишь только уши!

Его на домѣ командорскомъ гербъ

Своими пиками сорвали дерзко,

Крича: не нужно командоровъ намъ!

Разграбили имущество Гомеса

И межъ себя съ весельемъ раздѣлили.

(Явлен³е XI послѣдняго дѣйств³я, разсказъ Флореса Королю)

Что въ этомъ перечнѣ ужасовъ и жертвъ, которыми сопровождается народный мятежъ, нѣтъ преувеличен³й,- это доказываютъ не только хорошо извѣстные факты сожжен³я живыми безпомощныхъ стариковъ, поднят³я на вилы женщинъ и раздроблен³я о камень младенческихъ головокъ, которыми ознаменованы были жакер³и средневѣковой Франц³и, возстан³е Уота Тейлера въ Англ³и XIV вѣка и лейденскихъ анабаптистовъ въ Мюнстерѣ въ эпоху реформац³и, но и прямое свидѣтельство испанскихъ хроникъ о мятежахъ, однохарактерныхъ съ тѣмъ, по всей вѣроятности вымышленнымъ, бунтомъ, за изображен³е котораго взялся Лопе.

"Крестьяне и вообще нисш³е классы общества,- читаемъ мы въ хроникахъ монастыря Сагогунъ,- возставая противъ сеньеровъ, поступали на подоб³е дикихъ звѣрей; чтобы избавиться отъ дальнѣйшаго несен³я положенныхъ обычаемъ службъ и платежей, они подымались массами, цѣлыми толпами набрасывались они на сеньеровъ и управителей помѣстьями, экономовъ (mayordomos) и простыхъ агентовъ, избивали или зарывали ихъ живыми въ землю. Дворцы королей и жилища дворянъ подвергаемы были разрушен³ю или сожигались пожаромъ. Если кто изъ крестьянской среды соглашался по прежнему отбывать свои повинности сеньерамъ, его убивали немедленно" {Anonymo de Sahogum, cap. XVII.}. Не далѣе какъ въ XIV столѣт³и островъ Ма³орка сдѣлался свидѣтелемъ подобныхъ ужасовъ въ знаменитомъ возстан³и крестьянскаго люда (forenses), направленномъ на этотъ разъ не столько противъ феодальной знати, сколько противъ городской олигарх³и {Возстан³е это картинно описано мѣстнымъ архивистомъ Quadrado въ его замѣчательной монограф³и "Forenees y ciudodanos".}. Почти одновременно съ описываемыми Лопе событ³ями происходили въ средѣ поднявшихся въ сѣверной Кастил³и крѣпостныхъ акты насил³я и жестокости, мало чѣмъ уступающ³е изображаемымъ въ "Овечьемъ Источникѣ", на разстоян³и тридцати пяти - шести лѣтъ не болѣе, народная ярость выразится въ приблизительно тѣхъ же формахъ въ знаменитомъ возстан³и городского демоса Валенс³и (Germania) и движен³и комминеровъ Кастил³и. Слова старинной хроники Фруассара о Жакахъ: "Roboient et ardoient tout, et tuaient et efforcoient et violoient toutes dames et pucelles sans pitié et sans mercy, ainsi comme chiens enragés" (Chroniques, Livre I, ch. LXV) примѣнимо въ большей или меньшей мѣрѣ ко всѣмъ народнымъ возстан³ямъ,и кто имѣлъ случай провѣритъ показан³я хроникъ хранящимися въ архивахъ актами судебнаго слѣдств³я {Я разумѣю здѣсь тѣ данныя, как³я по отношен³ю къ возстан³ю Уота Тейлера въ Англ³и содержатъ хранящ³яся въ Record Office въ Лондонѣ Coram Rege Rolls, а также patent и close Rolls временъ Ричарда II. Для Франц³и одна характерная работа исполнена Luce: Histoire de la Jacquerie.}, тотъ по справедливости оцѣнитъ, сколько исторической правды скрывается въ слѣдующихъ словахъ, влагаемыхъ Лопе въ уста одного изъ лицъ его драмы:

"Когда возсталъ обиженный народъ,

Безъ мести и безъ крови не отступитъ".

Жизненная правда, поражающая насъ во всемъ, что ни вышло изъ-подъ пера испанскаго Шекспира, сказывается съ особенною силой въ описан³и имъ ближайшихъ дней, слѣдующихъ за возстан³емъ. Пользуется ли народъ своею побѣдой? Старается ли обезпечить себѣ болѣе свободное и счастливое будущее и принимаетъ ли съ этою цѣлью как³я-либо мѣры къ охранен³ю и защитѣ завоеванныхъ имъ правъ? Ни мало. Особенность народнаго возстан³я именно и лежитъ въ томъ, что оно не озабочено будущимъ {Ita totum corum desiderium, говоритъ объ участникахъ хроникеръ жакер³и Валенс³енъ, cito desiit et finivit (Spicilegium, III, 119).}. Разъ месть осуществлена и виновника угнетен³я постигло заслуженное имъ возмезд³е, народъ считаетъ свою задачу оконченной и сразу возвращается къ своей будничной жизни, къ своему повседневному тяжкому труду. Онъ готовъ даже перенести положенную закономъ кару за произволъ своей расправы и повидимому смотритъ на нее какъ на неизбѣжное требован³е справедливости: старикъ алькальдъ высказываетъ это народное убѣжден³е, когда говоритъ собравшейся на сходку толпѣ:

Монархи безъ сомнѣн³я прикажутъ

Разслѣдоватъ подробно это дѣло;

Тѣмъ болѣе теперь, когда кончаютъ

Испан³и великой единенье

И водворяютъ вѣчный миръ въ странѣ.

О дальнѣйшемъ сопротивлен³и силой въ отстаиван³и того, что сами они считаютъ дѣломъ правымъ, никто на сходкѣ и не думаетъ. Точно такъ въ движен³яхъ итальянскаго сельскаго демоса или крѣпостного люда Англ³и среднихъ вѣковъ все дѣло ограничивается обыкновенно одной вспышкой. Стоить только правительству дать неопредѣленное обѣщан³е положить конецъ злу, уничтожить злоупотреблен³я - и народъ расходится по домамъ, а старые порядки, на мигъ отмѣненные, снова оживаютъ.

Двухъ, трехъ строкъ иногда достаточно анналистамъ Болоньи, Чезены или Фаэнцы, чтобы передать если не причины, то ходъ и послѣдств³я народнаго бунта. "Въ такомъ-то году,- значится въ нихъ обыкновенно,- народъ селъ (contado) ворвался въ городъ, частью перебилъ, частью смѣнилъ его правителей и разошелся по домамъ. Вскорѣ затѣмъ прежн³я власти были возстановлены". Едва Ричардъ II въ Англ³и успѣлъ пообѣщать возставшимъ крестьянамъ свободу отъ крѣпостной зависимости и полную амнист³ю - и мятежники поспѣшили удалиться изъ Лондона. Обѣщан³е короля не было приведено въ исполнен³е на томъ основан³и, что на него не послѣдовало разрѣшен³я парламента; но въ Лондонѣ и мятежныхъ графствахъ открыты были слѣдственныя комисс³и и зачинщики возстан³я подверглись одни четвертован³ю, друг³е - повѣшен³ю.

Крестьянское движен³е принимаетъ иной оборотъ лишь въ томъ случаѣ, когда въ главѣ его становится хорошо сознающ³й его цѣли вождь, когда оно дѣйствуетъ въ силу напередъ выработанной имъ или случайно навязанной ему программы. Такъ было въ Каталон³и ХѴ-го вѣка, въ которой мятежъ изъ-за крѣпостного гнета выродился въ междоусобицу, цѣлью которой было посадить на престолъ законнаго наслѣдника аррагонской короны, ненавистнаго его отцу Карла, герцога В³анскаго. Такъ было съ Мюнстеромъ, поставившимъ въ главу себѣ анабаптиста ²оанна Лейденскаго, такъ едва не случилось съ Лондономъ середины ХѴ²²-го вѣка, когда желѣзной рукѣ Кромвеля съ трудомъ удалось задушить въ корнѣ народный мятежъ, руководимый парт³ей религ³озныхъ и политическихъ радикаловъ, левеллеровъ, и уже нашедш³й себѣ главу въ "свободолюбивомъ Джонѣ", извѣстномъ агитаторѣ Лильборнѣ.

Гдѣ нѣтъ такого руководительства, гдѣ движен³ю не удается найти вождя съ опредѣленной и ясно сознаваемой программой, или гдѣ имъ не овладѣетъ стоящая внѣ его парт³я, заставляя его служить подчасъ чуждымъ ему цѣлямъ, тамъ въ выигрышѣ отъ внесенной возстан³емъ розни обыкновенно является та власть, источники которой еще писатели древности искали въ антагонизмѣ общественныхъ классовъ. Не вдаваясь въ подробности, отмѣтимъ только тѣ факты, что за возстан³емъ Жаковъ во Франц³и слѣдуетъ въ Х²Ѵ-мъ вѣкѣ неограниченное самодержав³е Карла Ѵ-го, за движен³емъ Уота Тейлера - десятилѣтн³й абсолютизмъ Ричарда II въ Англ³и, что битвой подъ Вилльяларомъ, положившей въ 1529-мъ году конецъ революц³оннымъ дѣйств³ямъ кастильскихъ комонеровъ и подготовившей поражен³е народнаго демоса въ Валенс³и, открывается эра почти ничѣмъ не сдерживаемаго произвола испанскихъ монарховъ XVI-го вѣка, что религ³озныя войны, съ ихъ подчасъ демократической окраской, содѣйствуютъ успѣхамъ единовласт³я одинаково во Франц³и ХѴ²-го столѣт³я и Герман³и эпохи реформац³и,- однимъ словомъ, что какъ успѣшный, такъ и подавленный въ крови бунтъ простонародья въ конечномъ исходѣ ведетъ лишь къ упадку политической свободы. Эту истину повидимому вполнѣ сознавалъ и Лопе. Вчера еще мятежный народъ не только претерпѣваетъ у него безмолвно всѣ уголовныя жестокости присланнаго королемъ слѣдственнаго судьи, но и является лично съ повинною ко двору Фердинанда и Изабеллы.

Хотимъ мы, государь, твоими быть,- говоритъ онъ имъ,-

Другихъ господъ себѣ мы не желаемъ.

Ужь щитъ съ твоимъ гербомъ мы водрузили

Въ селеньяхъ нашихъ.

Въ крестьянскомъ бунтѣ, въ томъ видѣ, въ какомъ рисуетъ его Допе, наглядно выступаютъ характерныя черты кастильскаго простонародья: отсутств³е въ немъ забитости, высокое понят³е о чести и человѣческомъ достоинствѣ, ярость и жажда мести, способность къ самопожертвован³ю, готовность стоять заодно въ общемъ дѣлѣ. Какъ много говорятъ въ этомъ отношен³и сцены въ родѣ слѣдующей:

Народный судья:

Командоръ! Вы честь у насъ отнять хотите.

Командоръ:

Честь? Ха, ха... У васъ есть тоже честь?

Вотъ какъ! ...Подумаешь... Годятся, право,

Хоть въ рыцари духовныхъ орденовъ!

Пожалуй въ орденъ Калатравы!

Народный судья:

Пусть

Вашъ крестъ, сеньеръ, хвастливо носитъ тотъ,

Кому на грудъ случайно онъ попалъ,

А все же ваша кровь не чище нашей.