Главная » Книги

Лемке Михаил Константинович - Очерки по истории русской цензуры и журналистики Xix столетия, Страница 17

Лемке Михаил Константинович - Очерки по истории русской цензуры и журналистики Xix столетия


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29

;чалъ прямо, что "при существован³и уже нынѣ особаго установлен³я, членамъ котораго, по личному высочайшему довѣр³ю, порученъ высш³й, въ политическомъ и нравственномъ отношен³и надзоръ за ходомъ y насъ книгопечатан³я, удобнѣе, полезнѣе и соотвѣтственнѣе цѣли было бы оставить с³е установлен³е въ теперешнемъ отдѣльномъ и самостоятельномъ его составѣ, какъ совмѣщающемъ въ себѣ, съ независимымъ отъ министерства образомъ дѣйств³й, особый, подъ непосредственнымъ высочайшихъ надзоромъ, контроль надъ цензурою и писателями" {Ibidem, 302-303.}.
   Переходя къ издан³ю новаго цензурнаго устава, комитетъ 2 апрѣля находилъ, что собственно новаго y Уварова было немного, a что было ново, то "безполезно стѣсняетъ развит³е печати". Тѣ статьи, которыя выше я привелъ на выдержку, подверглись полному неодобрен³ю... Въ заключен³е либеральничавш³й на минуту комитетъ замѣтилъ:
   "Нѣкоторыя изъ сихъ перемѣнъ и прибавокъ излишни, друг³я не удовлетворяютъ своему назначен³ю, иныя же невозможны въ исполнен³и, и всѣ вообще отнюдь не доказываютъ и не подтверждаютъ собою необходимости въ издан³и новаго устава. Уставъ 1828 г. можетъ имѣть свои недостатки, но они и неважны, и немногосложны. Въ доказательство тому довольно сослаться на наблюден³я комитета, высочайше учрежденнаго во 2 день апрѣля 1848 г. Слѣдя со всѣмъ тщан³емъ въ течен³е 18 мѣсяцевъ за движен³емъ нашего книгопечатан³я во всѣхъ его отрасляхъ, имѣвъ при семъ, естественно, случаи къ самымъ многостороннимъ примѣнен³ямъ, комитетъ сдѣлалъ, конечно, множество замѣчан³й, но почти всѣ относились лишь къ дѣйств³ямъ писателей и цензоровъ въ нарушен³е или въ противность существующаго устава, a самыя правила его оказались, съ весьма немногими и незначущими изъят³ями, болѣе или менѣе достаточными для достижен³я цѣли, которую имѣетъ здѣсь правительство: не вредя успѣхамъ истиннаго просвѣщен³я и не останавливая его развит³я, обуздывать печатное выражен³е всякой мысли неблагонамѣренной или неосторожной. Посему, если и могутъ востребоваться нѣкоторыя исправлен³я частныя, то измѣнять самый духъ цензурныхъ нашихъ постановлен³й, или, для нѣсколькихъ параграфовъ, издавать опять цѣлый новый уставъ, трет³й, въ продолжен³е 23 лѣтъ, не представляется, по убѣжден³ю комитета, ни надобности, ни удобства" {Ibidem, 317-318. Курсивъ подлинника.}.
   Надо-ли говорить, что государственный совѣтъ, послѣ такого заключен³я комитета, цѣликомъ не одобрилъ проектъ. Государь утвердилъ мнѣн³е большинства; уставъ 1828 г. по прежнему оставался лишь формой, прикрывавшей любое неюридическое содержан³е...
   Не могу не отмѣтить здѣсь одного любопытнаго обстоятельства: государственный совѣтъ, слѣдуя за соображен³ями комитета 2 апрѣля, нарушилъ въ корнѣ высочайшую волю о пересмотрѣ устава, совершенно положительно и категорически выраженную въ резолюц³и 2 апрѣля 1848 года на докладѣ кн. Меншикова...
   Когда шла вся эта процедура, Бутурлина не стало.
   "Въ воскресенье (9 октября), - разсказываетъ бар. Корфъ - послѣ обѣдни, государь, подойдя ко мнѣ въ залѣ, передъ церковью, сказалъ:
   - Слышалъ ты? Бѣдный Бутурлйнъ! я считаю его смерть истинною потерею и сердечно о немъ горюю. Это большая бѣда и для вашего комитета. Вѣдь васъ теперь всего двое (т. е. Дегай и я) и рѣшительно не знаю, кого вамъ дать третьяго. Въ двадцать четыре года я столько растерялъ близкихъ мнѣ людей, что теперь всегда нахожусь въ величайшемъ затруднен³и, когда надо замѣстить довѣренное мѣсто. Не знаешь-ли ты кого?
   "Я сдѣлалъ, въ молчан³и, отрицательное движен³е.
   - Есть человѣкъ, который и въ нашихъ правилахъ, и смотритъ на вещи съ нашей точки: это твой товарищъ по совѣту, - Анненковъ, но y него есть тоже свои занят³я, и не знаю, могъ-ли бы онъ соединить все вмѣстѣ.
   "Какъ эта фраза была произнесена тоже въ тонѣ вопросительномъ, то я счелъ себя въ правѣ отвѣчать:
   - Въ комитетѣ, государь, очень много дѣла; мы теперь, къ счаст³ю, рѣдко имѣемъ случай васъ утруждать, но для того, чтобъ изрѣдка представить вамъ нѣсколько строкъ, должны постоянно прочитывать цѣлыя кипы.
   - Знаю, знаю, что y васъ- попрежнему пропасть дѣла, хоть до меня нынче, благодаря Бога, доходитъ мало.
   "Тутъ подошла императрица, и нашъ разговоръ былъ прерванъ.
   "Спустя нѣсколько дней, Анненковъ дѣйствительно былъ опредѣленъ членомъ комитета 2 апрѣля" {"Рус. Старина", 1900 г., V, 274.}.
   Корфъ ошибся, назвавъ Н. Н. Анненкова членомъ - по всѣмъ остальнымъ источникамъ да и по дальнѣйшему изложен³ю въ его же собственныхъ запискахъ - тотъ былъ предсѣдателемъ.
   Какъ только государь утвердилъ мнѣн³е государственнаго совѣта по поводу проекта цензурнаго устава, Уваровъ (20 октября) вышелъ въ отставку, прекрасно понявъ, наконецъ, что оставаться дольше неловко...
   Вскорѣ умеръ П. И. Дегай, но кѣмъ былъ замѣщенъ - неизвѣстно: указан³й я нигдѣ не могъ найти. Возможно, что замѣщен³е вовсе не послѣдовало.

 []

  

Н. Н. Анненковъ. Князь П. А. Ширинск³й-Шихматовъ.

  
   Генералъ-адъютантъ Анненковъ, занимавш³й потомъ посты к³евскаго генералъ-губернатора и государственнаго контролера, былъ человѣкомъ вполнѣ способнымъ замѣнить Бутурлина. Та же ненависть къ наукѣ и просвѣщен³ю, то же нерасположен³е къ литературѣ, поскольку она являлась выражен³емъ самостоятельной мысли, то же, наконецъ, пониман³е общественной жизни и ея элементарныхъ потребностей... Больше о немъ сказать нечего.
   Новый министръ просвѣщен³я, князь Платонъ Александровичъ Ширинск³й-Шихматовъ, получилъ первоначальное воспитан³е въ родительскомъ домѣ въ духѣ строгаго церковнаго благочест³я, a затѣмъ поддался вл³ян³ю одного изъ старшинъ братьевъ, Сергѣя, аѳонскаго ³ероманаха Аникиты, которому и обязанъ своимъ глубоко религ³ознымъ м³росозерцан³емъ. Князь занимался и литературой - онъ писалъ религ³озно-нравственныя и патр³отическ³я стихотворен³я. Вѣра, основанная на ней нравственность и любовь къ statu quo отечества - вотъ единственные источники его вдохновен³я. Ширинск³й-Шихматовъ былъ ревностнымъ приверженцемъ взглядовъ адмирала А. С. Шишкова {С. В. Рождественск³й, "Истор. обзоръ дѣятельности мин. нар. просвѣщен³я", Спб., 1902 г., 226-228.}.
   Баронъ Корфъ говоритъ, что назначен³е новаго министра "Петербургъ встрѣтилъ едва-ли ни съ такимъ же неудовольств³емъ и порицан³емъ, какъ возведен³е Вронченко въ санъ министра финансовъ. Съ одной стороны, бѣдный князь не пользовался никакимъ общественнымъ уважен³емъ, его считали за человѣка ограниченнаго, святошу, обскуранта и жалѣли, что именно въ такую эпоху, при тогдашнемъ положен³и дѣлъ и настроен³и умовъ, по занят³ю поста столь важнаго для будущности Росс³и, выборъ палъ на подобное лицо. Съ другой стороны, удивлялись, какъ государь, будучи недоволенъ Уваровымъ, замѣнилъ сего послѣдняго не кѣмъ-либо другимъ, a именно его товарищемъ, бывшимъ передъ симъ мног³е годы директоромъ департамента, слѣдственно, участникомъ всѣхъ дѣйств³й, или бездѣйств³я, уволеннаго министра... Если такъ думала и говорила та часть публики, которой совсѣмъ нельзя было призвать неблагонамѣренною, то мног³е друг³е шли еще далѣе. Выборъ, говорили они, людей такихъ ограниченныхъ, безхарактерныхъ и безгласныхъ, каковы Вронченко и Шихматовъ, вполнѣ доказываетъ утомлен³е государя: эти уже, вѣрно, не будутъ утруждать его новыми мыслями и предложен³ями; но между тѣмъ поведутъ свои части къ несомнѣнному упадку. Повторяя давнишн³я эпиграммы Пушкина на новаго министра, забавники наши сочиняли и свѣж³я, немного переиначивая для того его фамил³ю. Они называли его вмѣсто Шихматовъ - Шахматовъ и говорили, что съ назначен³емъ его, министерству и самому просвѣщен³ю въ Росс³и данъ не только шахъ, но и матъ. Друг³е, припоминая прежн³е литературные труды князя, его опыты духовныхъ стихотворен³й, одъ, академическ³я рѣчи и пр., отличавш³яся всегда строгимъ классицизмомъ и бездарност³ю, злорадостно припоминали, какъ все это отдѣлывалось въ журналахъ двадцатыхъ годовъ, когда ни критикамъ, ни цензорамъ, кояечно, не могло даже и присниться, что сочинитель станетъ нѣкогда во главѣ русскаго просвѣщен³я и высшимъ начальникомъ послѣднихъ.
   "... Впослѣдств³и мнѣ сдѣлалось извѣстнымъ обстоятельство, послужившее непосредственнымъ поводомъ къ назначен³ю князя Шихматова министромъ. Въ продолжен³е управлен³я своего министерствомъ въ качествѣ товарища, онъ представилъ государю записку о необходимости преобразовать преподаван³е въ нашихъ университетахъ такимъ образомъ, чтобы впредь всѣ положен³я и выводы науки были основываемы не на умственныхъ, a на религ³озныхъ истинахъ, въ связи съ богослов³емъ. Государю такъ понравилась эта мысль, что онъ призвалъ передъ себя сочинителя записки, и Шихматовъ устнымъ развит³емъ своего предложен³я до того успѣлъ удовольствовать августѣйшаго своего слушателя, что, немедленно по его выходѣ, государь сказалъ присутствовавшему при докладѣ цесаревичу:
   - Чего же намъ искать еще министра просвѣщен³я? Вотъ онъ найденъ" {"Изъ записокъ", "Рус. Старина", 1900 г., V, 282-283. Замѣчу, что исправлявш³й ошибки Корфа государь Александръ II оставилъ все процитированное безъ всякихъ измѣнен³й.}.

 []

   Никитенко характеризуетъ Ширинскаго-Шихматова человѣкомъ добрымъ, справедливымъ, простымъ и доступнымъ, но не отличающимся ни умомъ, ни краснорѣч³емъ и не имѣвшимъ никакого значен³я въ глазахъ своихъ подчиненныхъ. "На него смотрѣли съ нѣкотораго рода пренебрежен³емъ, которое было естественнымъ слѣдств³емъ его политическаго безсил³я" {"Дневникъ", "Рус. Старина", 1890 г., IV, 38-39.}.
   Дѣйствительно, самостоятельности Ширинск³й-Шихматовъ проявлялъ всегда возможно меньше и въ кратковременное свое управлен³е былъ точнымъ исполнителемъ воли государя и указан³й, имѣвшихъ цѣлью усилить строгость правительственнаго контроля надъ школой и литературой и обосновать жизнь той и другой на началахъ, давшихъ ему министерское кресло. Своему товарищу, Норову, онъ неоднократно повторялъ: "Авраамъ Сергѣевичъ! да будетъ вамъ извѣстно, что y меня нѣтъ ни своей мысли, ни своей воли - я только слѣпое оруд³е воли государя" {Ibidem, V, 286.}.
   Понятно, как³я отношен³я установились y новаго министра съ Анненковымъ. По указан³ю офиц³альнаго источника, онъ "откровенно подалъ руку комитету 2 апрѣля и указан³я его принималъ не какъ посягательство на свою самостоятельность, но какъ дружелюбную помощь и содѣйств³е для достижен³я общей цѣли - сообщен³я литературѣ болѣе удовлетворительнаго направлен³я" {"Истор. свѣдѣн³я etc", 71-72.}.
  

Трактатъ о чистой нравственности. Особенное вниман³е къ "Современнику". Защита писателей благонамѣренныхъ. Доставка издан³й комитету 2 апрѣля.

  
   Насколько извѣстно, первымъ дебютомъ новаго предсѣдателя было отношен³е къ Ширинскому-Шихматову по поводу брошюры Е. Македонскаго: "Очерки всеобщей истор³и", къ которой очень сочувственно отнесся "Современникъ" и этимъ, конечно, обратилъ вниман³е на брошюру.
   Комитетъ 2 апрѣля нашелъ, что авторъ брошюры "постепенно развиваетъ слѣдующ³е три тезиса: 1) каждый человѣкъ живетъ только для различныхъ удовольств³й, 2) безъ нихъ онъ или вовсе не можетъ жить или страдаетъ и 3) для сихъ же удовольств³й онъ долженъ познавать природу и себя". Не усматривая въ этомъ "предосудительнаго намѣрен³я автора", a лишь - "односторонность и ограниченность взгляда, скрывш³я отъ автора, какъ опасно и нелѣпо провозглашать такимъ образомъ цѣлью человѣка не то, что составляетъ долгъ христ³анина и подданнаго, хотя бы исполнен³е онаго сопряжено было съ самоотвержен³емъ, a одно наслажден³е удовольств³ями", - комитетъ находилъ, что "по сему самому непремѣнною обязанностью цензуры было поступить осмотрительнѣе автора и не пропускать въ печать столь опасныхъ нелѣпостей, тѣмъ болѣе, что вся брошюра, какъ на заглав³я ея означено, издана для начинающихъ; слѣдственно, для умовъ неопытныхъ и легко воспр³имчивыхъ къ впечатлѣн³ямъ всякаго рода".
   "Но то, что въ авторѣ брошюры представляется однимъ неразумѣн³емъ, по всей справедливости, безъ дурной цѣли, въ статьѣ журнала "Современникъ", посвященной разбору сей брошюры, возбуждаетъ подозрѣн³е другого рода, особенно по тому направлен³ю, въ которомъ прежде замѣчены были издатели этого журнала. Въ статьѣ своей о сочинен³и Македонскаго они не только называютъ его "замѣчательнымъ явлен³емъ въ нашей учебной литературѣ", не только говорятъ, что оно "должно сдѣлаться настольною книгою во всѣхъ дѣтскихъ кабинетахъ", но даже, вмѣсто опровержен³я вышеприведенныхъ опасныхъ идей и выражен³й, перепечатываютъ ихъ въ своемъ журналѣ въ видѣ образчика, изъ котораго читатель могъ бы нагляднымъ образомъ самъ опредѣлить, до какой степени г. Македонск³й, съ одной стороны, приспособляется къ понят³ямъ дѣтей, a съ другой - расширяетъ объемъ и содержан³е этихъ понят³й.
   "Вслѣдств³е сихъ соображен³й, комитетъ полагалъ: 1) цензору Срезневскому, пропустившему въ печать отмѣченныя выше мѣста брошюры, за с³е упущен³е, для возбужден³я въ немъ большей на будущее время осторожности - сдѣлать строг³й выговоръ; 2) подобному же выговору подвергнуть и издателей "Современника" за включен³е ими въ ихъ издан³е похвалы такимъ идеямъ, которыя, напротивъ, въ понят³яхъ чистой нравственности, должны бы вызывать одно строгое порицан³е, и вмѣстѣ съ тѣмъ сдѣлать распоряжен³е, чтобы брошюра Македонскаго нигдѣ не была терпима въ общественномъ преподаван³и" {"Цензурныя дѣла etc", No 2, т. III, 661-666. Курсивъ мой.}.
   Надо вспомнить тревогу, овладѣвшую Петербургомъ вслѣдъ за открыт³емъ собран³й y Петрашевскаго, чтобы понять то усиленное вниман³е, съ которымъ цензура стала относиться къ "Современнику" - журналу, со вступлен³я туда Бѣлинскаго, не перестававшему проявлять "душу живу".
   Въ тотъ же день, 26 октября, когда Ширинск³й-Шихматовъ получилъ отношен³е Анненкова по поводу Македонскаго, имъ было получено и другое, уже исключительно по адресу "Современника".
   Тамъ, въ разборѣ сочинен³я Смарагдова, были слѣдующ³я строки:
  
   "Вы хотите новыхъ хорошихъ романовъ, хотите ученыхъ статей, хотите умныхъ реценз³й и критикъ? Но подумали-ли вы хотя разъ о положен³и вашей литературы, вашей журналистики? Кто нынче пишетъ? Нынче рѣшительно вѣкъ книгоненавидѣн³я. Страшная и непростительная лѣнь съ страшною силою распространяется въ пишущемъ классѣ, какъ-будто есть что-нибудь въ самомъ воздухѣ, развивающее въ писателяхъ новый недугъ, угрожающ³й гибелью литературѣ, журналистикѣ, типограф³ямъ, книгопечатан³ю, - недугъ книгоненавидѣн³я. И дѣйствительно, развит³е это стало особенно замѣтно съ появлен³емъ эпидем³и (холеры)" {"Современникъ" 1819 г., No 10.}.
  
   Комитетъ понялъ, конечно, намекъ...
   "Во всѣхъ сихъ словахъ, написанныхъ тогда, когда физическая эпидем³я уже исчезла, - обращался онъ къ министру, - какъ ни прикрываетъ критикъ свою мысль шуткою и явлен³емъ холеры, начавшейся здѣсь, какъ извѣстно, почти вслѣдъ за учрежден³емъ комитета 2 апрѣля 1848 года, но прямое намѣрен³е его, очевидно, клонится къ изъявлен³ю жалобы на мнимыя (!!!) стѣснительныя обстоятельства литературы и журналистики, жалобы неумѣстной, хотя бы она и не относилась ко взыскан³ямъ, какихъ заслужили журналисты и неблагонамѣренные сочинители; почему комитетъ полагалъ представить в. с-ву, призвавъ передъ себя издателей "Современника", объявить имъ, что тайная ихъ мысль не осталась скрытою отъ правительства и, вслѣдств³е того, сдѣлать имъ строжайш³й выговоръ со внушен³емъ, что если бы и впредь еще они отважились на что-нибудь подобное, то будутъ неминуемо подвергнуты примѣрному взыскан³ю" {"Цензурныя дѣла etc", No 1, т. II, 451-453.}.
   Очень любопытно, что, съ другой стороны, комитетъ вставалъ на защиту "добраго имени" сочинителей благонамѣренныхъ и неукоснительно шествовавшихъ по стезѣ дозволеннаго.
   Такъ, въ "Вѣдомостяхъ С.-Петерб. Городской Полиц³и" нѣк³й Смирновск³й написалъ очень прочувствованный фельетонъ въ память своего умершаго редактора, Межевича. Булгаринъ подхватилъ его и вышутилъ ихъ обоихъ, причемъ Смирновскаго обвинялъ, правда очень осторожно, въ вымогательствѣ y торговцевъ денегъ. Комитетъ отнесся къ министру съ замѣчан³емъ, что "это уже не литературная полемика, свободному движен³ю которой правительство наше не налагаетъ препятств³я (?!), a выходящее изъ всѣхъ предѣловъ прилич³я площадное ругательство, на которое никому и ни противъ кого не дано закономъ права". Въ заключен³е рекомендовалось сдѣлать замѣчан³е цензорамъ, a редакторамъ "Сѣверной Пчелы" объявить, что они избавляются на этотъ разъ отъ законнаго взыскан³я "единственно благодаря всегдашнему благонамѣренному своему направлен³ю". На этомъ послѣдовала резолюц³я государя: "Принять самыя строг³я мѣры къ запрещен³ю подобнаго рода нарекан³й и въ особенности всякихъ перебранокъ въ какомъ бы то ни было журналѣ" {"Цензура въ царствован³е императора Николая I", "Рус. Старина", 1903 г., VIII, 419-420.}.
   Въ ноябрѣ Анненковъ писалъ министру просвѣщен³я, что комитетъ, сознавая, что для приведен³я въ дѣйств³е его назначен³я, одинъ и даже нѣсколько лишнихъ экземпляровъ для издателя книги, журнала и проч. не составляютъ, въ общей сложности, никакого почти счета, - испрашивалъ соизволен³е государя на возстановлен³е отмѣненнаго послѣднимъ уставомъ о цензурѣ правила, коимъ императорской публичной библ³отекѣ было даровано право получать безмездно по два экземпляра каждой вновь издаваемой книги изъ всѣхъ типограф³й Импер³и, съ тѣмъ, чтобы изъ двухъ экземпляровъ, присылаемыхъ въ библ³отеку, одинъ поступалъ въ вѣдѣн³е комитета. Государь, одобривъ это предположен³е, повелѣлъ привести его въ исполнен³е безъ всякаго оглашен³я о существован³и комитета {Ibidem, 418-419.}. Это интересно потому, что при Бутурлинѣ, очевидно, экземпляры библ³отеки шли прежде всего въ комитетъ, гдѣ и погибали въ рукахъ чтецовъ. Корфъ понималъ, что это порядокъ ненормальный. Съ другой стороны, повидимому, при Анненковѣ составлялся собственный архивъ комитета, неизвѣстно, куда канувш³й.
  

Отголоски "дѣла петрашевцевъ".

  
   Еще въ 1845 г., Петрашевск³й, скрывшись подъ псевдонимомъ Николая Кирилова, издалъ первый выпускъ (А - М) "Карманнаго словаря иностранныхъ словъ, вошедшихъ въ составъ русскаго языка", и такимъ образомъ имѣлъ возможность ознакомить широкаго читателя съ основами понят³й совершенно для него новыхъ {Въ "нѣсколькихъ словахъ отъ издателя", между прочимъ, сказано: "какъ увидятъ гг. подписчики изъ перваго выпуска, "Словарь" есть не что иное, какъ краткая энциклопед³я искусствъ и наукъ или, вѣрнѣе сказать, краткая энциклопед³я понят³й, внесенныхъ къ намъ европейской образованностью"; "...по поводу филологическаго толкован³я иностранныхъ словъ читатели найдутъ здѣсь столько свѣдѣн³й, сколько необходимо ихъ имѣть для уразумѣн³я современныхъ литературныхъ произведен³й, помѣщаемыхъ въ журналахъ и газетахъ".}. Онъ довольно быстро разошелся въ подпискѣ и продажѣ. Не такъ удачно пошло со вторымъ выпускомъ (М - О): вслѣдъ за поступлен³емъ его въ продажу, цензурный комитетъ спохватился, и послѣдовала конфискац³я," не причинившая, впрочемъ, никакихъ иного рода непр³ятностей самому Петрашевскому и его сотрудникамъ. Но вотъ, 23 апрѣля 1849 г., Петрашевск³й съ другими лицами былъ арестованъ... Разборъ дѣла побудилъ комисс³ю статсъ-секретаря кн. А. Е. Голицына заняться разсмотрѣн³емъ труда Кирилова, о которомъ создавш³й "дѣло петрашевцевъ" неудобозабываемый И. П. Липранди писалъ въ своемъ "мнѣн³и" отъ 17 августа 1849 г.: "...издатель имѣлъ дерзость напечатать, между безчисленнымъ множествомъ наполненныхъ ядомъ соц³ализма, коммунизма и прочихъ современныхъ безумствъ, слѣдующ³я небывалыя на русскомъ языкѣ строки (на стр. 294): "Учен³е Христово въ первобытной чистотѣ своей нанесло сильный ударъ всевозможнымъ писан³ямъ и прорицателямъ, изобличило ихъ хищничество, коварство и деспотизмъ и въ противоположность тому, являя примѣръ безкорыст³я, братолюб³я, имѣя основнымъ догматомъ милосерд³е, a цѣлью водворен³е свободы и уничтожен³е частной собственности - съ каждымъ днемъ привлекало къ себѣ новыхъ сподвижниковъ. Какъ ни прекрасно начало сего учен³я, но оно еще не получило нормальнаго развит³я"... Что на это сказало бы самое хладнокровное безпристраст³е? Вообще, по моему понят³ю, всѣ эти курсы безъ изъят³я требуютъ строгаго пересмотра людьми, не только благонамѣренными, но и спец³альными, понимающими дѣло" {"Рус. Старина", 1872 г., VII, 82-83. Курсивъ подлинника.}.
   Тамъ же было указано на отсутств³е репресс³и по отношен³ю къ первому выпуску... Вскорѣ объ этомъ стало извѣстно комитету 2 апрѣля, и 13 ноября Анненковъ писалъ Ширинскому-Шихматову:
   "Въ числѣ свѣдѣн³й, случайно дошедшихъ до комитета 2-го апрѣля, особенное вниман³е его обратила на себя изданная въ 1845 году книжка подъ заглав³емъ: "Карманный словарь иностранныхъ словъ, вошедшихъ въ составъ русскаго языка". Словаря этого появился въ свѣтъ одинъ только выпускъ отъ буквы A до М. {Ошибка - часть словъ на м есть уже и въ этомъ выпускѣ.}. По тщательномъ разсмотрѣн³и означенной книжки, комитетъ не могъ не признать въ ней направлен³я не только двусмысленнаго, но и прямо предосудительнаго. Назначен³е подобнаго издан³я, по самому назван³ю книжки, должно, казалось бы, состоять единственно въ объяснительномъ, такъ сказать, переводѣ значен³й иностранныхъ словъ, въ русскомъ языкѣ употребляемыхъ. Но въ словарѣ, комитетомъ разсмотрѣнномъ, цѣль эта становится, напротивъ, второстепенною, уступая мѣсто явному намѣрен³ю развивать так³я идеи и понят³я, которыя y насъ могли бы повести къ однимъ лишь самымъ вреднымъ послѣдств³ямъ. Съ одной стороны, въ означенный словарь включено много такихъ словъ, о которыхъ нельзя было не предвидѣть уже впередъ, что самое даже благонамѣренное объяснен³е ихъ значен³я поведетъ къ толкован³ямъ, вовсе несвойственнымъ образу и духу нашего правлен³я и гражданскаго устройства, и что потому осторожнѣе не допускать ихъ въ книгу для популярнаго чтен³я предназначенную; напротивъ, авторъ предлежащаго словаря не только переполнилъ ими свою книгу, но и издалъ ее, какъ по всему заключить должно, единственно для непримѣтнаго разлит³я въ народѣ, подъ видомъ истолкован³я этихъ словъ, косвенныхъ по своимъ видамъ похвалъ или порицан³й выражаемымъ ими понят³ямъ. Съ другой же стороны, даже такимъ словамъ, прямое значен³е коихъ не могло-бы, повидимому, вызывать как³я-либо отвлеченныя умствован³я, какъ-то: апологъ, анализъ, синтезъ, идеалъ, идилл³я, ирон³я, ландшафтная живопись, максимумъ и др., приведенными при нихъ толкован³ями или примѣрами, приданъ смыслъ неблагонамѣренный и явно намекающ³й на ту же самую тайную цѣль автора. Вслѣдств³е сихъ соображен³й, комитетъ полагалъ необходимымъ: 1) всѣ остающ³еся нераспроданными экземпляры этой книжки, какъ весьма вредной и опасной, извлечь изъ продажи; 2) хотя она появилась уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ, т. е. до тѣхъ смутныхъ происшеств³й на западѣ, которыя побудили правительство усилить бдительность цензурнаго надзора, - но какъ сочинен³е это, по общему его духу и направлен³ю, съ перваго взгляда, повидимому, всегда и во всякое время долженствовало подлежать запрещен³ю, то предоставить министерству народнаго просвѣщен³я сообразить: можно-ли цензора Крылова, имѣвшаго неосторожность или неблагоразум³е пропустить подобное сочинен³е въ печать, оставлять въ должности цензора?"
   На этомъ мнѣн³и послѣдовала высочайшая резолюц³я: "не отбирая экземпляровъ упомянутаго словаря, дабы чрезъ то не возбудить любопытства, стараться откупить ихъ партикулярныхъ образомъ".
   Крыловъ, какъ "честный, исправный, дѣятельный и благонамѣренный цензоръ", былъ оставленъ на службѣ по ходатайству министра {"Цензура въ царствован³е императора Николая I", "Рус. Старина", 1903 г., VIII, 420-421. Курсивъ мой. Замѣчу кстати, что давно отобранные экземпляры II выпуска словаря, кромѣ одного, оставленнаго при дѣлахъ петербургскаго цензурнаго комитета, въ количествѣ 1599, были сожжены 3 февраля 1853 года, по представлен³ю петербургскаго попечителя, утвержденному министромъ просвѣщен³я (Ibidem, 421-422).}.
   Въ "дѣлѣ петрашевцевъ" такъ много легендъ, a широкое общество такъ все еще мало знакомо съ нимъ, что, я думаю, небезынтересно заглянуть въ самый "Словарь" и привести выдержки изъ него хотя бы самыхъ "возмутительно" опредѣленныхъ словъ.
  
   "Анализъ и синтезъ. Такъ называютъ два единственно возможные способа человѣческаго познан³я, двѣ способности, служащ³я ему основой. Истор³я анализа и синтеза есть истор³я человѣческаго познан³я, истор³я наукъ, истор³я понят³й, истор³я образованности. Поэтому мы сочли нужнымъ развить здѣсь этотъ предметъ съ нѣкоторою подробностью.
   "...Во всѣхъ этихъ пр³емахъ нашего ума, цѣль достигается посредствомъ двухъ способностей: 1) способностью мысленно разлагать познаваемый предметъ на его составныя части; 2) способностью мысленно соединять эти части въ одно цѣлое. Первая способность (и пр³емъ) ума называется анализомъ; вторая способность (и пр³емъ) называется синтезомъ. Безъ анализа мы вѣчно бродили бы въ какомъ-то туманномъ представлен³и всего существующаго, не отличая одного предмета отъ другого, какъ новорожденные младенцы; a безъ синтеза, при одномъ анализѣ, мы не были бы въ состоян³и понимать связи между безконечнымъ множествомъ явлен³й и предметовъ; ни одинъ изъ нихъ не представлялся бы намъ какъ нѣчто цѣлое, составляющее часть другого цѣлаго; во всемъ видѣли бы мы отдѣльныя части, состоящ³я изъ другихъ частей и т. д.
   "... Противники успѣховъ (прогресса) жалуются, что анализируя жизнь, разбирая всѣ явлен³я, изъ которыхъ она слагается, мы лишаемъ себя возможности ею наслаждаться, разрушаемъ множество плѣнительныхъ обмановъ, словомъ, дѣлаемъ себя несчастными. Анализу приписывается современное разочарован³е, которымъ такъ колятъ глаза новымъ поколѣн³ямъ. Нельзя не сознаться, что предавшись анализу, мы дѣйствительно не можемъ наслаждаться тѣмъ, что находимъ недостойнымъ человѣка. Но въ стремлен³яхъ къ истинѣ и добру, не должна-ли поддерживать насъ надежда на осуществлен³е завѣтныхъ нашихъ мыслей? Кромѣ того, анализъ не можетъ передѣлать человѣческой природы: никакая сила ума не уничтожитъ въ человѣкѣ его потребностей, которыхъ удовлетворен³е составляетъ жизнь и наслажден³е. Такъ, напр., говорятъ, что анализъ долженъ убить любовь и дружбу. Это неправда: онъ можетъ разрушить разныя нелѣпыя понят³я объ этихъ чувствахъ, a убить самыя эти чувства онъ не въ силахъ. Притомъ, вся непр³ятность разочарован³я (если кому-нибудь дѣйствительно непр³ятно разстаться съ понят³ями, которыя онъ нашелъ нелѣпыми) падаетъ на то поколѣн³е, которое испытываетъ его на себѣ. Слѣдующему же поколѣн³ю уже не приходится пить ту же горькую чашу; оно уже застаетъ новыя понят³я, которыя препятствуютъ ему очароваться и разочароваться въ томъ, что служило предметомъ очарован³я и разочарован³я предыдущаго поколѣн³я. - Наконецъ, еслибъ это разочарован³е и было такъ страшно, какъ его изображаютъ, то спрашивается: неужели не стоитъ нести этотъ крестъ за все, что анализъ сдѣлалъ для человѣчества. Не онъ-ли привелъ насъ къ изучен³ю общества, къ познан³ю его ранъ и болѣзней и къ изыскан³ю средствъ ихъ излечен³я? Синтетикъ равнодушно смотритъ на так³я явлен³я; онъ даже рѣдко замѣчаетъ ихъ; нищета, голодъ, развратъ, невѣжество - все это так³я явлен³я, которыя онъ спѣшитъ объяснить какимъ-нибудь м³ровымъ закономъ гармон³и, какою-нибудь блестящею теор³ей необходимости зла, a потому никто и не вздумаетъ заняться ихъ устранен³емъ {"Карманный словарь etc.", Спб., 1845 т.,1, 7-10. Курсивъ здѣсь и дальше подлинника. Статья эта принадлежала Валер³ану Майкову, хотя и не была имъ подписана.}..."
   "Апологъ. Кратк³й разсказъ, заключающ³й въ себѣ какую-нибудь нравственную мысль. Вотъ, напр., прекрасный апологъ Дмитр³ева:
  
   "По милости твоей я весь разбитъ",
   Пенялъ кирпичъ гвоздю: "за что такая злость?"
   - "3а то, что въ голову меня колотитъ молотъ" 1).
   1) Ibidem., 12.
  
   "Идеалъ. Идеаломъ называется образцовый, возможно-совершенный въ своемъ родѣ предметъ. Слѣдовательно, идеалъ есть выражен³е идеи въ формѣ. Такъ, напр., статуя Аполлона Бельведерскаго считается идеаломъ мужской красоты, т. е. иными словами, ни въ какой формѣ не удовлетворены такъ совершенно услов³я мужской красоты посредствомъ изображен³я формъ тѣла, какъ въ этомъ дивномъ произведен³и древняго ваян³я. Это совершенство формы, соотвѣтствующей идеи и отличаетъ идеалъ отъ сей послѣдней. Такъ, напр., идеей государства называемъ мы услов³я его благосостоян³я, представляемыя въ умѣ. Напротивъ того, идеаломъ государства мы назовемъ уже какое-нибудь дѣйствительно существующее государство, или такой предметъ его устройства, въ которомъ изложены всѣ его составныя, дѣйствительныя части. Идеалъ не должно смѣшивать съ утоп³ей (см. это слово); утоп³я мечта, a идеалъ совершенно согласенъ съ требован³емъ дѣйствительности, хотя совершенное выполнен³е его едва-ли возможно человѣку" {Ibidem, 74.}.
   "Ирон³я. Ирон³ей называется кажущ³йся разладъ между мыслью и формой ея выражен³я или между цѣлью и средствами къ ея достижен³ю. Такъ, напр., нельзя не приписать ироническаго характера сочинен³ю Макк³авели "О монархѣ", гдѣ онъ, какъ будто бы съ личнымъ, глубокимъ убѣжден³емъ доказываетъ, что монархъ не долженъ стѣсняться ничѣмъ для усилен³я своей власти, между тѣмъ, какъ, принимая въ соображен³е друг³я сочинен³я того же писателя, можно догадаться, что похвалы его деспотамъ суть не что иное, какъ сильная сатира" {Ibidem, 85.}.
   "Максимумъ, т. е. "наибольшее". Такъ называютъ всякую величину, за предѣлъ которой не можетъ или не должна простираться никакая величина. Такъ, напр., во время французской революц³и всѣмъ тѣмъ предметамъ, которые необходимы человѣку въ его ежедневномъ быту, была положена наибольшая цѣна (maximum), выше которой никто не смѣлъ ихъ продавать. Въ математикѣ теор³я "наибольшихъ и наименьшихъ" (см. Энц. Наукъ ст. алгебра) (maximum et minimum) имѣетъ много важныхъ приложен³й" {Ibidem, 174. "Энциклопед³я Наукъ" была приложена ко второму выпуску "Словаря".}.
  
   Читатель теперь видитъ, чѣмъ былъ "Карманный словарь", составивш³й одинъ изъ пунктовъ обвинительнаго акта противъ Буташевича-Петрашевскаго...
   Но этимъ не кончилось "дѣло петрашевцевъ" въ области цензуры. Въ утвержденномъ 19 декабря 1849 г. докладѣ генералъ-аудитор³ата, кромѣ наказан³й обвиненнымъ, были изложены необходимыя мѣры для предупрежден³я возможности возникновен³я и впредь "подобныхъ замысловъ ". Двѣ изъ нихъ непосредственно касались цензуры: "...2) бдительныя и строг³я мѣры противъ ввоза иностранныхъ сочинен³й опаснаго содержан³я, способствующаго превратному образу мыслей въ умахъ юныхъ и неопытныхъ; 3) самый осмотрительный цензурный надзоръ за журналами и газетными статьями" {В. И. Семевск³й, "Изъ истор³и общественныхъ идей въ Росс³и въ концѣ 40-хъ годовъ", сборникъ "На славномъ посту", 1900 г., 151-152. Въ этомъ смыслѣ любопытно одно отношен³е директора публичной библ³отеки, бар. Корфа, къ министру просвѣщен³я, отъ 28 апрѣля 1850 года: "Государь императоръ высочайше разрѣшилъ въ каталогѣ дубликатовъ книгъ, хранящихся въ Импер. Пуб. Библ³отекѣ, предназначенныхъ въ продажу, печатать заглав³я всѣхъ вообще дубликатовъ, не исключая и сочинен³й, могущихъ оказаться запрещенными; но заглав³я послѣднихъ въ тѣхъ экземплярахъ сего каталога, которые не вышлются за границу, зачеркивать непрозрачными типографскими чернилами, объявляя покупщикамъ. что книги, подъ зачеркнутыми номерами значивш³яся, уже проданы". ("Цензур. дѣла etc", No 1, т. II, 482).}.
   Такимъ образомъ какъ бы подчеркивалась безусловная необходимость дальнѣйшаго существован³я комитета 2 апрѣля, a министру просвѣщен³я давалось понять, что дальнѣйшее его благополуч³е зависитъ отъ солидарности съ этимъ верховнымъ учрежден³емъ...
  

1850 годъ.

Всеподданнѣйшая записка Каменскаго.

  
   Въ февралѣ 1850 года, нѣк³й Александръ Каменск³й, бывш³й тогда директоромъ департамента желѣзныхъ дорогъ и, слѣдовательно, занимавш³й довольно крупный административный постъ и хорошо ознакомленный съ курсомъ политики, представилъ Николаю I очень пространную записку "О направлен³и народнаго просвѣщен³я и о главныхъ сослов³яхъ въ Росс³и". Во всеподданнѣйшемъ письмѣ своемъ Каменск³й доказывалъ, что "корень зла", благодаря которому "человѣчество содрагается, при видѣ бѣдств³й и неистовствъ, совершающихся на западѣ Европы", таится "въ избыткѣ умозрительнаго образован³я, въ пагубномъ стремлен³и къ сл³ян³ю всѣхъ сослов³й, однимъ словомъ, въ томъ мнимомъ успѣхѣ гражданственности, который въ новѣйшее время наименовали "прогрессомъ". "Записка" же посвящена изложен³ю тѣхъ "истинно полезныхъ мѣръ", которыя необходимы для "дальнѣйшаго направлен³я народнаго просвѣщен³я въ Росс³и". Я не буду слѣдить за предложен³ями "записки" въ области собственно образован³я - a они были крайне реакц³оннаго характера - и остановлюсь только на трехъ послѣднихъ, касающихся цензуры:
   "16) Министерству просвѣщен³я можно бы озаботиться: о распространен³и чтен³я книгъ по части точныхъ наукъ и общеполезныхъ свѣдѣн³й; объ ограничен³и ввоза иностранныхъ безнравственныхъ романовъ и сочинен³й по предметамъ отвлеченнымъ и философскимъ. Полезно было бы сократить по возможности выписку иностранныхъ политическихъ газетъ и журналовъ, въ коихъ, несмотря на безпрестанныя вырѣзки статей, не пропущенныхъ цензурою, проскальзываютъ вольнодумныя и рѣзк³я сужден³я заграничныхъ публицистовъ {Въ то время еще не чернили типографской краской, a просто вырѣзали, чѣмъ очень обезцѣнивали издан³я, почти всегда получавш³яся въ видѣ лохмотьевъ.}. Потеря почтоваго дохода отъ прекращен³я выписки этихъ издан³й можетъ быть вознаграждена изъ другихъ источниковъ. Сказанное сокращен³е выписки иностранныхъ журналовъ имѣло бы въ особенности полезныя послѣдств³я для внутреннихъ областей Росс³и, ибо съ нѣкоторыхъ поръ эти издан³я начали проникать туда въ весьма значительномъ количествѣ, вѣроятно, по причинѣ большого понижен³я подписной цѣны на оныя.
   "17) Не менѣе постояннаго и бдительнаго надзора цензуры требуютъ и русск³е журналы и газеты. Въ нихъ слѣдуетъ строжайше воспретить помѣщен³е излишнихъ сужден³й и толковъ о политикѣ и нынѣшнихъ нелѣпыхъ теор³яхъ европейской идеолог³и. Истинно-русскимъ читателямъ и на умъ не пришло бы существован³е этихъ сумасбродныхъ идей, если бы онѣ ни были имъ сообщаемы въ нашихъ журналахъ. Политическ³я извѣст³я, заимствуемыя изъ иностранныхъ газетъ, должны быть передаваемы тоже съ подлежащею осмотрительностью и нѣкоторыя изъ нихъ безъ лишнихъ подробностей, единственно для сохранен³я исторической послѣдовательности въ происшеств³яхъ; въ этихъ статьяхъ не слѣдуетъ допускать пустослов³е, которое подъ личиною усерд³я и добросовѣстности, нерѣдко дозволяетъ себѣ намеки, оговорки и не менѣе вредныя недомолвки. При разрѣшен³и новыхъ издан³й, по части русскихъ политическихъ газетъ и журналовъ, необходимо обращать особенное вниман³е на образъ мыслей и нравственныя качества издателей и даже на ихъ нац³ональное происхожден³е.
   "и 18) Установивъ строжайш³я правила для цензуры книгъ и въ особенности журналовъ, опредѣлять въ цензора людей опытныхъ, внимательныхъ и извѣданной благонадежности. Поощряя ихъ за усердную дѣятельность лестными наградами, подвергать за упущен³я строжайшему взыскан³ю. Съ этою цѣлью ввести въ уложен³е о наказан³яхъ новыя статьи взыскан³й за нарушен³е цензурнаго устава, особливо по части газетъ и журналовъ".
   Государь объявилъ Каменскому, черезъ шефа жандармовъ, кн. Орлова, что "по прочтен³и съ особеннымъ удовольств³емъ записки его, изъявляетъ ему за трудъ его всемилостивѣйшую благодарность и поручаетъ развить съ большею подробностью мысли его о просвѣщен³и" {"Рус. Старина" 1903 г., VII, 168-176.}.
   Какъ читатель увидитъ ниже, очень многое изъ предложен³й Каменскаго вскорѣ и было осуществлено; напримѣръ, въ маѣ же государственный совѣтъ обсуждалъ мѣры для ограничен³я ввоза иностранной литературы, въ декабрѣ состоялось распоряжен³е о строгомъ выборѣ цензоровъ и п. т.
   Ширинск³й-Шихматовъ очень внимательно отнесся къ запискѣ Каменскаго, изъ которой впослѣдств³и исходилъ въ изобрѣтен³и мѣръ "обуздан³я".
  

Забота о "здоровомъ" чтен³и "простолюдья".

  
   Кто интересуется внѣшкольнымъ народнымъ образован³емъ, тотъ знаетъ, какое еще и до сихъ поръ распространен³е имѣетъ, напримѣръ, такая стряпня XVIII вѣка, какъ "Повѣсть о приключен³яхъ англ³йскаго милорда Георга и о брандербургской маркграфинѣ Фридерикѣ-Луизѣ, съ присововуплен³емъ истор³и бывшаго турецкаго визиря Марцимириса и сардинской королевы Терез³и", кстати, очень недавно выпущенная королями никольскаго рынка 97-мъ издан³емъ... Понимаетъ и тѣ причины, которыя обусловливаютъ возможность такого книжнаго рынка...
   Въ 1849 г. эта билиберда была напечатана одиннадцатымъ издан³емъ. Комитетъ 2 апрѣля обратилъ прежде всего вниман³е на цѣлый рядъ очень нескромныхъ, эротическихъ мѣстъ этой повѣсти, a затѣмъ нашелъ, что "если одиннадцатое издан³е "Милорда Георга" свидѣтельствуетъ, до какой степени эта книга сдѣлалась y насъ популярною, то оно служитъ вмѣстѣ доказательствомъ, что и низш³е наши классы чувствуютъ уже вообще необходимость въ чтен³и, которой такъ желательно бы удовлетворять пищею болѣе для нихъ полезною". Все это казалось бы очень понятнымъ, если бы мы не имѣли конца этого отношен³я къ министру просвѣщен³я. Дальше же говорилось:
   "Въ серьезномъ родѣ частью сдѣлана уже къ тому попытка: старан³ями нѣкоторыхъ благонамѣренныхъ частныхъ лицъ въ послѣднее время изданы разныя назидательныя сочинен³я, приспособленныя къ нравамъ и кругу понят³й простолюдиновъ. Но и простолюдинъ можетъ иногда пожелать чтен³я болѣе легкаго, веселаго, даже шутливаго, которымъ не только завлекалась бы его любознательность, но доставлялось и нѣкоторое разсѣян³е; a въ такомъ родѣ y насъ нѣтъ ничего, кромѣ упомянутыхъ вздорныхъ книжекъ и сказокъ, большею частью весьма старинныхъ. Здѣсь, по мнѣн³ю комитета, открывается обширное поле нашимъ литераторамъ, во всякомъ случаѣ гораздо полезнѣйшее, нежели переводъ ничтожныхъ французскихъ романовъ или передѣлыван³е вздорныхъ оракуловъ или гадательныхъ книгъ и т. п. Комитетъ заключилъ сообщить о всемъ этомъ министру народнаго просвѣщен³я для того, чтобы онъ представилъ свои соображен³я: какимъ бы образомъ умножить y насъ издан³е и распространен³е въ простомъ народѣ чтен³я книгъ, писанныхъ языкомъ, близкимъ къ его понят³ямъ и быту, и, подъ оболочкою романическаго или сказочнаго интереса, постоянно направляемыхъ съ утвержден³ю нашихъ простолюдиновъ въ добрыхъ нравахъ и въ любви къ православ³ю, государю и порядку".
   Черезъ мѣсяцъ Ширинск³й-Шихматовъ представилъ государю очень пространный докладъ съ соображен³ями, сущность которыхъ сводится къ слѣдующему:
   "1) Десять издан³й "Милорда Георга" въ течен³е 50 лѣтъ, едва ли могутъ служить доказательствомъ, что эта книжка сдѣлалась популярною. Она составляетъ не болѣе, какъ принадлежность нашей дворни въ столицахъ, губернскихъ и уѣздныхъ городахъ, a отчасти и въ помѣщичьихъ селен³яхъ, куда доставляется посредствомъ ярмарокъ и развозки странствующими промышленниками {Напомню, что если въ концѣ сороковыхъ годовъ и были гдѣ грамотные крестьяне, то только въ дворняхъ...}. Къ разряду читателей "Милорда Георга" можно развѣ только причислить, весьма впрочемъ въ ограниченномъ числѣ, нѣкоторыхъ низшаго сослов³я городскихъ обывателей; 2) подобнаго рода издан³я, погрѣшая иногда противъ прилич³я и благопристойности, не представляютъ, однако, безнравственнаго направлен³я въ цѣломъ содержан³и, не оставляютъ, по самой нелѣпости своей, въ читателяхъ сильныхъ впечатлѣн³й и нисколько не опасны въ рукахъ простолюдиновъ именно потому, что эти книжки по большей части весьма старинныя; 3) чтобы быть истинно народными, они не требуютъ отъ сочинителя своего особеннаго дарован³я, неизсякаемаго остроум³я, всегда прикрываемаго простотою и добродуш³емъ, совершеннаго знан³я обычаевъ низшаго класса и, наконецъ, близкаго знакомства съ ихъ общежит³емъ, по большей части, весьма удачно выраженными въ пословицахъ и поговоркахъ. Словомъ, книги въ духѣ народномъ ожидаютъ еще своего Крылова. Кромѣ того, писатель народныхъ книгъ долженъ быть проникнутъ живою вѣрою православной церкви, носить въ груди своей безусловную преданность престолу и сродниться съ нашимъ государственнымъ и общественнымъ бытомъ. Только тогда, передавая собственное убѣжден³е читателямъ своимъ, онъ можетъ незамѣтно согрѣвать и развивать въ сердцахъ ихъ врожденныя всякому русскому чувства уважен³я въ вѣрѣ, любви и государю и покорности законамъ отечественнымъ. Удовлетворяютъ всѣмъ этимъ требован³ямъ лишь изданныя въ послѣднее время "Русская книга для грамотныхъ людей" (издан³е министерства народнаго просвѣщен³я) и "Сельское чтен³е" (издан³е министерства государственныхъ имуществъ). Но при этомъ опять, несмотря на просмотръ имъ самимъ первой изъ этихъ двухъ книгъ, останавливала мысль: годится-ли предлагать русскому необразованному люду чтен³е отечественной истор³и вполнѣ, которая нѣкоторыми своими событ³ями можетъ произвести неблагопр³ятное впечатлѣн³е, a потому не лучше-ли выбрать нѣсколько назидательныхъ разсказовъ изъ всей русской истор³и? 4) изъ литературныхъ произведен³й также слѣдовало бы выбрать нѣсколько нравственныхъ сочинен³й, доступныхъ понят³ю каждаго грамотнаго человѣка, и изъ нихъ составить маленькую библ³отеку при приходскихъ и сельскихъ училищахъ; 5) но еще болѣе князь настаивалъ на томъ, что всего полезнѣе было бы для правительства поощрять чтен³е книгъ не гражданской, a церковной печати, такъ какъ перваго рода книги представляютъ въ большинствѣ случаевъ (особливо относительно такъ называемаго "легкаго чтен³я")

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (24.11.2012)
Просмотров: 342 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа