Лубкин Александр Степанович - Начертание логики

и об различных их видах пространнее будет предложено в своем месте.

   § 33. Показанные способности ума хотя у всех людей находятся, но почти у каждого в различной степени, отчего и происходит оное почти бесконечное умов различие! Ибо один преимуществует памятию, другой - воображением, третий - рассудливостию. Один более способен к отвлечению раздробительному, а другой - к собирательному. Один удобнее открывает между вещами подобие, а другой - различие и так далее, так что почти всякий в каких-нибудь душевных дарованиях превосходит другого, а в иных другие - его. И наконец, тот ум обыкновенно почитается великим и превосходным, который более имеет, чем других превосходит, а не все в высочайшем степени. Таковое превосходство умов зависит от живости воображения и от остроты в суждениях, потому что сии способности человеческого ума суть главнейшие. Причины же сего суть столь многоразличны и столь между собой перемешаны, что трудно определить, сколько которой приписать должно. Премногие примеры знаменитейших мужей показывают, что к таким причинам особенно относить надлежит влияние воспитания, рода жизни, времени, когда кто живет, обстоятельств внешних и сложения самого тела. Но находится ли и в самых душах такое различие способностей, сие неизвестно и заподлинно ничего о том утверждать не можно.

  

  

   § 34. Под словом идея вообще разуметь надлежит всякое в душе сознание или ощущение того, что от души отлично. Но поелику предметы, о которых в душе бывает сознание, суть многоразличны, то оттуда происходят и разные виды идей, ибо оные убывают: 1) или вещи, чувствами понимаемые, коих идеи называются представлениями (repraesentationes), идеями чувственными, или материальными, или которые только разумом понимаются, коих идеи называются разумными (intellectuales) или просто понятиями (notiones); 2) или вещи особые, или нераздельные, коих идеи называются особыми, или предметы отвлеченные, коих идеи отвлеченными или общими именуются; 3) или вещи, которые во всех составляющих их частях суть единообразны, коих идеи называются простыми (Simplex) или коих составляющие части суть одна на другую не похожи и от души различаются, коих идеи называются сложными (complexa). Притом идеи простые и сложные бывают таковыми или относительно к нашим чувствам, или к разуму, так как мы чувствами или разумом в предметах оных что-либо отличать можем или не можем.

   § 35. Относительно к самому существу мыслящему, или в рассуждении различного образа представления вещей, идея бывает: 1) или истинная, ежели вещь, в оной представляемая, такова сама по себе, каковою представляется, или ложная, ежели бывает напротив; 2) также темная (obscura), взбивчивая, которая недостаточна для узнавания вещи и различения ее от других, или ясная, которая к тому достаточна; 3) или раздельная (distincta), когда так вещь представляется, что вместе части ее, свойства и принадлежности, каждое порознь, между собою отличаются, или слитная (confusa), в "которой вещь представляется без (всякого различия между собою порознь частей и свойств, ее составляющих; 4) или достаточная (sufficiens), которая достаточна к отличению вещи от всех прочих, сколько бы их ни было, даже и самих подобнейших, или неполная, которая к сему недостаточна; 5) соразмерная (adaequata), когда представляется вещь точно со всеми своими принадлежностями, или несоразмерная, в которой бывает напротив и которая есть или обширнее, или теснее своего предмета; 6) поверхностная (superficialis), в которой вещи представляются только с теми своими принадлежностями, кои с первого разу и, так сказать, насильно чувствам или разуму являются, или подробная, когда и самые сокрытые от чувств принадлежности вещи душа представляет; 7) отрицательная, когда вещь какая-нибудь представляется только что не имеющею известных каких-либо принадлежностей, или утвердительная, в которой бывает напротив.

  

  

   § 36. Совершенство идей или доброта состоит в ясности и полноте оных. А посему идеи ясные, достаточные и подробные должно почитать лучшими, нежели темные, недостаточные или поверхностные. Чтобы узнать, каким образом можно идеям своим доставлять потребную ясность, то необходимо нужно рассмотреть причины, совершенству наших идей препятствующие.

   § 37. Опыт доказывает, что темнота и несовершенство идей происходит:

  

  

   1) От ограниченности и недостатка наших чувств, отчего бывает, что некоторые вещи представляются нам иначе, нежели каковы они сами в себе суть; 2) от скороспешного ощущения предметов; 3) от недостатка внимания, потребного для порядочного познания вещи; 4) от развлечения чувств, которое происходит от множества вещей, совокупно чувства наши поражающих; 5) от чрезмерного сходства вещи и теснейшей, нежели так усмотреть можно, связи ее с прочими, с коими вместе ощущается; 6) от чрезмерной себе доверчивости, по которой мы думаем, что вещь какую-либо уже чувствовали достаточно; 7) сюда отнести также должно причины внешние, которые препятствуют какую-нибудь вещь с довольным вниманием чувствовать и которые сокрываются или в самой вещи, или в других, от нее отличных.

  

  

   1) От темного представления чувственных предметов, на понятии которых основывается идея разумная; 2) от препятствий или невозможности к углублению. Углубление (reflexio) есть внимание души, устремленное к лучшему познанию внутренних свойств вещи, каждого порознь; 3) к сим препятствиям причислить также должно скороспешность в суждении, предрассудки, происходящие от разных причин и недостатков познаний предварительных.

   § 38. Отсюда явствует, что к приобретению ясного и достаточного понятия о какой-либо вещи нужно: 1) искренняя наклонность души к познанию оной; 2) совершенство чувств, ежели предмет будет только чувственный и разум довольно образованный и приготовленный к познанию того, чего чувствами познать не можно; 3) чтобы не было препятствий или порядочно вещь чувствовать, или к познанию оной прилагать должное внимание; 4) познаваемую вещь должно тщательно сличать с прочими ей подобными для открытия собственного ее от других отличия; 5) поелику, а особливо в трудных случаях, на свои чувства и проницательность совершенно полагаться не можем да и не должны, то надлежит пользоваться и свидетельствами и мнениями других и оные сносить с нашими наблюдениями.

   § 39. Предложенных правил почти довольно к приобретению о вещах понятий ясных и достаточных, что же в особенности касается до понятий раздельных и подробных, то важнейшие признаки оных суть следующие: 1) ежели представляемой вещи признаки и свойства особенно, и притом ясно, представить себе можем; 2) ежели оные можем пересказать другим; 3) ежели и самых сих признаков дальнейшие и собственные признаки открыть можем. Отсюда явствует, что всякая идея тем бывает раздельнее и подробнее, чем более она на другие простейшие идеи разрешается, а сии далее на другие, что самое и называется разрешением идей (idearum analysis). Впрочем, заметить должно: 1) что в таковом разрешении идей не должно выступать за пределы, в противном случае от многоразличия понятий, чрез разрешение получаемых, произойдет темность самого главного предмета (§ 37, а. 4); 2) да и не можем мы продолжать оного, хотя бы и хотели, далее известной точки, и сие или по причине ограниченности нашего разума, или по причине естественной простоты самого предмета, в котором ничего далее различить и распознавать не можно; 3) но вышесказанным причинам о многих вещах, а особливо никакого многоразличия в себе не заключающих, кроме понятий ясных, мы иметь не можем; 4) впрочем, не должно думать, чтобы о той вещи, о коей мы теперь кроме понятия ясного или недовольно полного не имеем или иметь не можем, не можем уже и вовсе иметь понятия яснейшего или подробнейшего мы или другие. Очень многие вещи делаются для нас ясными по случаю или по удаче, во многих преимуществуют пред нами другие своим остроумием и проницательностию. Для сего при таковом недостатке наших сил надлежит пользоваться помощию других, но так, чтобы не всякому, кого мы почитаем разумнейшим, удобно мы верили, но с некоторым, и притом тщательным, испытанием того, что другой выдает за справедливое и себе за довольно известное.

   § 40. Хотя понятия о "вещах полные и соразмерные для всякого любителя истины чрезвычайно были бы полезны и хотя для достижения оных должны мы употреблять возможное старание, но поелику человеку во многих "случаях предоставлено только приближаться к совершенству познания, а не достигать оного, то отсюда явствует, что должно думать о тех совершенно полных -идеях, коими некоторые хвастают, и сколь долженствуем мы быть скромными в рассуждении самих себя и нашего об вещах сведения. Но, несмотря на сие, достижение идей полных и соразмерных должно быть особенною и единственною целию усилий нашего разума, ибо нередко и от теснейшего о вещах понятия, равно как и от пространнейшего, происходят заблуждения,

  

  

   § 41. Повсемственные свои идеи, как уже показано в § 29 и 30, изъясняем мы известными знаками или, по общему людей употреблению, составными звуками, голосом произносимыми. Сии звуки называются словами или терминами. Но как отвлеченные бывают или самостоятельные, или качественные, или, наконец, означающие различные идеи между собою отношения (§ 29), то и термины бывают иные означающие какие-либо вещи, иные - качества и состояние (modus) вещей, а иные изъявляющие известные способы соединения между собою идей. Отсюда произошли известные части речи и оных между собою сочинение.

   § 42. Впрочем, термины, поколику они суть знаки идей, и таковые, какие мы употребляем, бывают различной важности, ибо иные совершенно соответствуют своим идеям и их точно выражают, а другие только отчасти, некоторые, собственно, определены к означению известных идей, а другие только к означению оных по подобию, или по сходству, иные изъявляют одну только вещь, а иные многие, и притом различные. От сего происходит различие между терминами, называемыми определенными (definitus) и неопределенными, между собственными (proprius) и метафорическими, или переносными, между постоянными (fixus) и обоюдными (ambiguus). Иные термины имеют одно и то же или очень подобное значение, и таковые называются тождезначущими (homonymici) или подобнозначущими (synonymici). Иные не имеют никакого постоянного значения, и изъясняемые ими вещи более чувствуются, нежели представляются, и сии называются домашними (familiäres). Иные такие, которым никакое понятие, ни чувствование не соответствует и которые по справедливости названы пустыми (vagi scu inanes).

   § 43. Из сего различия терминов, их непостоянства и разномысленности весьма часто происходят темнота и величайшие ошибки в суждениях и умствованиях, ибо поелику мы привыкли термины употреблять вместо идей, а сии вместо самих вещей, то нередко бывает, что употребляем термин двусмысленный за постоянный, метафорический - за собственный, знакомый нам по одному только тону - за совершенно известный, нимало не опасаясь того, куда таковое неосторожное употребление завести нас имеет; и таким образом очень часто других, а нередко и самих себя подвергаем ошибке и предрассудкам.

   § 44. О причинах же такового недостатка в человеческой речи и каким образом оный может быть отвращен (ежели только может) здесь говорить не место. Но поелику какой-нибудь язык мы должны иметь по необходимости, то нужно предложить некоторые правила, кои бы памятуя не столь удобно могли впадать в погрешности, от недостатка языка происходящие. Из сих важнейшие суть:

   I. Не должны думать, что нам уже и самая вещь известна, как скоро известен какой-либо термин. Термины обоюдные, неопределенные, домашние и пустые суть сему примером.

   II. Сколько возможно должны употреблять термины постоянные и определенные, буде не хотим вводить в погрешности самих себя и других.

   III. Ежели когда-нибудь по необходимости должно будет употребить термин не совсем постоянный или двусмысленный, то в сем случае точный смысл и значение оного тогдашнее должны изъяснить или чрез термины тождезначущие, или чрез подробнейшее объяснение и описание означаемой им вещи, и сего также от других требовать.

   IV. Часто бывает, что иного термина настоящее значение можно понять только из контекста речи или связи и течения мыслей, и потому не все термины, которые, будучи взяты порознь, имеют некоторую темность, должны быть почитаемы темными, не все также, которые, взяты будучи порознь, суть ясны, бывают таковыми же и в контексте.

   V. Чтобы другие, с которыми мы говорим, нас понимали, то должно держаться употребления языка, равным образом не должно отступать от обыкновенного значения, кроме крайней необходимости, т. е. когда мыслей своих простым образом никак изобразить не можем, но и тогда новое знание термина должно обстоятельно объяснить вышепоказанным способом.

   § 45. Хотя слова наши или термины означают только повсемственные идеи, однако ж могут они иметь и значение частности и особенности посредством присоединенных к ним местоимений, количество идей означающих, напр[имер]: всякий, некоторый, сей и проч.- или получают таковое значение из самого контекста речи. Итак, должно замечать, сколь пространен есть или должен быть смысл какого-нибудь термина, дабы сие не было причиною заблуждения или темности.

   § 46. Идеи суть или положительные, или отрицательные (§ 35). А посему и термины, их означающие, суть или положительные, или отрицательные. Таковое оных различие хотя довольно ясно из этимологического слов различения, но очень часто идея положительная изъясняется термином отрицательным и, напротив, напр. необразованный, грубый; а иногда термин положительный равен бывает отрицательному, как жестокий и бесчеловечный, порочный и нечестивый и проч. А иногда термин положительный хотя и не бывает равен отрицательному, но и не совсем его отрицает и не означает еще совершенно тому противного, напр. сладкий и не горький и пр. Сие различие терминов для того замечать должно, чтобы мы или сами осторожно употребляли слова и оные заменяли другими, или бы осторожно слушали речи других и рассматривали их слова. Наконец, заметить должно, что всякий термин отрицательный силу имеет утверждения, но в том только смысле, в каком есть отрицательный, и понятие отрицания не должно распространять к утверждению в вещи того, что в ней не от недостатка какого-нибудь свойства находится, так, напр., весьма бы было неблагоразумно слово неученый употреблять вместо глупого и несвирепый вместо благосклонного.

   Примеч. Приводить примеры, подробности на каждое определение и правило, в предыдущих § заключающиеся, предоставляется изустному объяснению, а здесь для краткости оставлено.

  

  

   § 47. Из оной свойственной человеку способности различения и отвлечения происходит другая, т. е. способность суждения, и суждение не что иное есть, как соединение или разделение каких-либо идей, между собою снесенных, ибо мы внутренним своим чувством примечаем, что вещи суть или те же самые, или подобные, или различные, что принадлежат они к сим главным классам или не принадлежат, что свойственны им такие принадлежности или нет, - во всех сих случаях всегда бывает некоторое между собою идей или разделение, или соединение, и сие действие, естьли будет изъяснено словами, называется предложением.

   § 48. Итак, к суждению потребны две идеи, из коих та, с которою сносится другая или о которой говорится, называется подлежащим (subjectum), a которая с первою сносится и которая сказывается о другой, именуется сказуемым (praedicatum), a знак, прилагаемый к сказуемому и изъявляющий соединение или разделение оного с идеею подлежащего - связкою (copula), которая полагается иногда явно чрез частицу есть или не есть, а иногда скрытно. Из чего явствует, что всякое предложение должно состоять из трех частей, т. с. из подлежащего, сказуемого и связки.

   § 49. Но поелику мы щ суждении идеи или соединяем, или разделяем, то явно, что суждения, или предложения, бывают или утвердительные, или отрицательные, первые, в коих мы идеи соединяем, а другие - в которых разделяем. Самый же способ суждения обыкновенно бывает различен, ибо сказуемое подлежащему приписывается или явно и просто, или с некоторым ограничением и оговоркою; посему предложения бывают явственные, или категорические, и неявственные, или некатегорические, напр.: Он счастлив и кажется, что он счастлив; Естьли не обманываюсь, то должно почесть его счастливым; Что касается до его духа, то он счастлив и проч.

   § 50. Судя по пространству значения, или количества, суждения бывают или общие (universalia), в коих подлежащее есть общее понятие, или термин, означающий целый класс вещей, или частные (particularia), в коих понятие подлежащего заключает в себе только несколько вещей, в одном классе находящихся, или особенные (singularia), в коих подлежащее есть особенная какая-нибудь вещь. Предложения повсемственные означаются или могут быть означаемы местоимением всякий и проч., частные - некоторый или некто, особенные - местоимением сей и прочими сему подобозначущими.

   § 51. Суждения тако ж бывают иные разрядные (synthetica), иные раздробительные (analytica). Первые суть такие, где подлежащее и сказуемое суть оба отвлеченные разрядные (§ 31), напр.: Всякий человек есть животное; Никакая птица не есть рыба; Всякое доброе полезно; Гордость не есть добродетель. А последние суть те, в коих сказуемое в рассуждении подлежащего есть нечто качественное, напр.: Человек слаб; Сей треугольник есть равносторонний; Мудрый смотрит на конец; Всякое животное движется и проч. Короче говоря, предложения разрядные суть те, в коих показывается сродство идей, раздробительные - где изъявляется совместность, или совозможность, сказуемого в подлежащем.

   § 52. Предложение простое есть то, в коем находится одно только подлежащее и сказуемое, сложное, напротив, есть то, в коем многие вместе подлежащие или сказуемые находятся. К сложным также относятся и все те предложения, в коих связь подлежащего с сказуемым бывает не явственна, но неопределенная и догадочная, каковы суть все вообще предложения неявственные (indirectae) (§ 49), к коим тако ж принадлежат:

   I. Условное (conditionalis s. hypothetica), в котором сказуемое подлежащему приписывается только под некоторым условием, напр.: Естьли довольно сведущ, то может это сделать. В рассуждении таковых условных предложений замечать надлежит: а) что они от условия только силу свою имеют, в противном случае ничего подлинного не объясняют; b) естьли условие будет невозможно, то предложение имеет силу отрицания, напр.: Естьли можешь быть выше людей, то презирать их можешь, т. е. что ты их презирать не должен.

   II. Разделительное (disjunctiva), которое состоит из двух или многих подлежащих или сказуемых, по которые, впрочем, взаимно себе противореча, вместе быть не могут и потому соединяются словами ли, либо и проч., напр.: Или ты добр, или хитр, что сие делаешь; Тот, который долго упражнялся в науках и ничего не знает, был или нерадив, или туп. Само по себе явствует, что таковые предложения ничего подлинного не показывают в себе до тех пор, пока или все, кроме одного, разделительные члены будут отвергнуты, или один из них прямо или категорическим образом будет утвержден.

   III. Исключительные (exceptivae), в коих сказуемое подлежащему приписывается хотя прямо, но упомянув некоторое обстоятельство, когда связь между ними не может иметь места. Они распознаются по словам кроме, исключая и проч., таковые исключения, в частности, показывают противное тому, что в самом предложении вообще было утверждаемо, напр.: Кроме болтливости, он человек не неприятный.

   IV. Ограничительные (restrictivae), в коих сказуемое приписуется подлежащему в известном некотором смысле, в противном же случае оному неприлично. Слова, означающие ограничение, суть: поколику, что касается, так как, смотря по тому как и проч., напр.: Что касается до истории, он человек преученый; Судья, поколику таков, должен быть строг. В сих предложениях связь сказуемого с подлежащим бывает явственна под сказанным только ограничением, в другом же случае бывает или прямо отрицательною, или совершенно сомнительна.

   V. Сравнительные (comparativae), в коих две или многие вещи сравниваются в рассуждении одного сказуемого, которое обоим им, но в разном или подобном степени и количестве приличествует, напр.: Храбрее Геркулеса, более в несчастии, нежели в счастии заслуживает почитания. Из такого рода предложений ничего подлинного заключить нельзя; и они тогда только и ясны, когда мы довольно знаем сравниваемый в них предмет или ту вещь, с которою другая сравнивается. Предложения исключительные, ограничительные и сравнительные вообще называются истолковательными или изъяснительными, потому что смысл оных, чтоб был явствен, требует изъяснения.

   § 53. Теперь следует предложить о различных наименованиях предложений, у некоторых философов и наипаче у математиков употребляемых. Всякое предложение есть или умозрительное, теоретическое (theoretica), или деятельное, практическое (practica); в первом полагается, что что-нибудь есть или бывает, а в последнем говорится, что что-нибудь] сделано быть может или долженствует. В рассуждении внутренней своей силы и ясности иные предложения суть недоказательные (indemonsrabiles), кои сами по себе ясны, так что не требуют к утверждению своему никакого доказательства, иные доказательные (demonstrabiles), кои требуют еще какого-нибудь доказательства или посредством доказательства могут быть ясными. Иные предложения также бывают истинные, иные ложные, иные сомнительные, что из самого их наименования явствует. Предложение недоказательное, естьли оно будет теоретическое, называется аксиомой (axioma), естьли ж практическое - требованием (postulatum); предложение доказательное теоретическое именуется теоремою (theorema), практическое же - задачею или проблемою (problema). Прибавлениями или последствиями (corollaria s. consectaria) называются такие предложения, которые непосредственно выводятся из других. Изъяснения, или примечания (scholia), суть такие предложения, которые служат к изъяснению других, и, наконец, леммы, или заимствовательные мысли (lemmata), суть предложения, взятые из другой науки для доказания или объяснения какого-нибудь нашего предложения.

  

  

   § 54. Исчислив различные роды предложений и их наименования, остается предложить о их свойствах в случае, когда между собою сносятся, или сравниваются, предложения в рассуждении материи, т. е. в рассуждении подлежащего и сказуемого, одинакие, но в рассуждении качества или количества различные. Таковое сравнение предложений бывает четверояким образом: 1) посредством единознаменования; 2) противоположения; 3) чрез подчинение и 4) посредством превращения.

   § 55. Единозначущими предложениями называются те, которые словами хотя различествуют, но один и тот же имеют смысл, напр.: Пауки полезны и образование ума для человека служит великою выгодою. Естьли одно из сих предложений бывает истинное, то и другое таково же, естьли одно ложно или сумнительно, то равным образом и другое.

   § 56. Противоположение есть снесение противных между собою предложений, где одно о том же подлежащем утверждает то, что отрицает другое, и вопреки бывает же трояким образом:

   1. Когда будут снесены между собою противные повсемственные предложения, натр.: Все люди разумны и нет ни одного человека разумного, также полезное всегда должно предпочитать вредному и полезное никогда вредному предпочитать не должно. Таковые предложения называются противными (contrariae); из них оба могут быть ложны, но никогда, кроме одного, истинны, как видно из самого примера.

   2. Когда внесутся между собою противные предложения, одно повсемстветнное, а другое частное, напр.: Всякий добрый богу приятен и некоторый добрый богу неприятен. Предложения сии называются противоречущими (contradictoriae), ибо, кто оба из них допустит, тот сам себе будет противоречить; из сего явствует, что по необходимости одно из них должно быть истинно, а другое ложно.

   3. Когда сносятся между собою противные предложения частные, сии предложения называются подпротивными (subcontrariae), напр.: Некоторый человек учен и некоторый человек неучен. Сии предложения взаимно друг друга предполагают.

   § 57. Подчинение (subalternatio) есть снесение двух предложений по количеству хотя различных, но по качеству одинаких; в них предложение повсемственное называется вмещающим (subalternans), a частное - вмещаемым (subalternata), напр.: Всякого человека любить должно; Некоторого человека любить должно; Никто на всякий час остеречься не может; Некто на всякой час остеречься не может.

   § 58. Превращение есть такое какого-либо предложения переменение, что в нем подлежащее делается сказуемым без нарушения справедливости превращенного предложения, так что из превращаемого предложения некоторым образом следует превращенное. И бывает: 1) простое, когда без перемены количества сказуемое поставляется на место подлежащего; 2) несовершенное (per accidens), когда бывает с переменою количества.

   § 59. Просто переменяются предложения повсемственные отрицательные и частные утвердительные, равно и повсемственные утвердительные, по только таковые, в которых сказуемое есть единознаменательно с подлежащим, напр.:

   1. Никакой камень не есть человек.

   Сл[едовательно]. Никакой человек не есть камень.

   2. Некоторый француз учен.

   Сл. Некоторый ученый есть француз.

   3. Всякий человек есть животное разумное.

   Сл. Всякое животное разумное есть человек.

   Предложения же утвердительные, частные и повсемственные, кроме вышесказанных, превращаться могут только несовершенно (per accidens), напр.:

   Всякий человек есть животное. Сл. Некоторое животное есть человек.

   Предложения особенные в превращении имеют силу повсемственных и превращаются, как оные, напр[имер]:

   Петр не горд. Сл. Никакой гордый не есть сей Петр.

  

  

   § 60. Способности нашего ума тот имеют конец, чтобы посредством оных наши о вещах познания получали свою ясность, твердость, основательность и определенность. Но сему намерению различные суждения различным образом соответствуют. И во-первых, естьли сличить между собою суждения отрицательные и утвердительные, то без труда увериться можно, что посредством суждений отрицательных мало познание наше вещей выигрывает и распространяется, ибо отрицательные предложения показывают нам только то, что не есть какая-либо вещь и чего она не имеет, а не что такое есть и что имеет, хотя всякая вещь, сама в себе взятая, имеет собственные ей качества. Итак, отрицательный способ суждения доставляет нам только понятие о вещи отрицательное, которое всегда бывает недостаточно и неполно. Почему любителю истины должно более стараться о приобретении суждений утвердительных, нежели отрицательных.

   § 61. В сем разуме и утвердительные суждения бывают различной важности. Иные бывают такого свойства, что в них сказуемые составляют постоянное какое-либо качество подлежащего, посредством коего оное естьли не от всех, то по крайней мере от многих отличается, другие же таковы, что в них сказуемые в рассуждении своего подлежащего суть нечто случайное и переменяемое и нимало не способствующее к отличению подлежащего от прочих вещей. И потому старающийся о достижении точного познания вещей непременно должен стараться более об образовании таких суждений, в коих сказуемое составляют постоянные и достаточные отличия вещей, нежели о таких, в коих сказуемые означают только какие-либо случайные принадлежности подлежащего.

   § 62. Впрочем, таковых суждений, в которых сказуемые означают постоянные принадлежности подлежащего, часто в рассуждении одной какой-либо вещи случается столько, что мы по причине множества оных и различия можем получить только смешанное о той вещи понятие (§ 37). И сие наипаче потому, что многие из таковых суждений бывают последствиями некоторых других, многие в других заключаются и с оными некоторым образом суть тождественны. Почему желающий снискать понятие о вещи какой-либо ясное и отличительное, наипаче о приобретении таковых об ней суждений должен стараться, которых бы сказуемые, вместе взятые, составляли начальное отличительное свойство той вещи, на котором бы все прочие ее свойства и принадлежности основывалися, или, иначе говоря, надлежит стараться такое об вещи составить суждение, которым бы внутреннее ее естество и свойства были означены.

   § 63. Таковое о какой-либо вещи суждение, изъясняющее естество оной и достаточно отличающее ее от всех прочих вещей, обыкновенно называется определением. Само собою явствует, что таковые суждения основываются только на ясных, раздельных и достаточных понятиях вещей. Но каким образом можем мы снискать таковые понятия? Раздробительным ли всех находящихся в вещи принадлежностей пересматриванием и испытанием? Но в сем мы много встретим затруднений и неудобств, ибо: 1) многочисленность и различие принадлежностей, во всякой вещи находящихся, скорее произведет взбивчивость в нашем об ней понятии, нежели доставит нам ясное оной представление (§ 37); 2) таковое разыскивание многих и различных к одной вещи относящихся предметов по необходимости требует долгого медления и тщательного внимания, к чему мы редко имеем удобность и редко бываем способны. Итак, надлежит наперед рассмотреть, что вообще составляет естество, или сущность, вещей, чтоб, сие узнавши, удобнее могли мы находить и открывать в них первоначальные и достаточно отличающие их качества, составляющие собственную их сущность.

   § 64. Постоянные и неотдельные в вещах принадлежности, или свойства, суть двоякие: 1) такие, которые в вещи суть общие с прочими вещами ее разряда; 2) которые ей собственно принадлежат и которыми она от прочих вещей своего класса отличается. Первые составляют общее и родовое ее свойство, а последние - особенное, или видовое, ее отличие, и те и другие, вместе взятые, составляют полное ее естество или сущность. Все прочие постоянно примечаемые в ней принадлежности из оных либо следуют, либо в оных содержатся. Итак, определение, поколику оное должно объяснять внутреннюю природу вещи, долженствует содержать в своем сказуемом: 1) род вещи или класс; 2) различие оной видовое. Чего ради желающий какой-либо вещи сделать определение должен сперва отыскивать: 1) к какому особенно классу вещей оная принадлежит; 2) каким наипаче свойством отличается от прочих под тем же с собою классом находящихся вещей. Понятие вещи классическое отличит оную от всех вещей других классов, понятие же оной видовое отличит ее от прочих ей подобных, и, таким образом, определение той вещи сделается полное и достаточное.

   § 65. Теперь остается нечто присовокупить о потребностях хорошего определения: 1) надобно, чтоб оное было кратко; 2) ясно; 3) соразмерно, т. е. не более и не менее бы в себе заключало, как сколько находится в вещи определяемой или в определяемом (definitum); 4) чтоб одно и то же составляло с своим определяемым или чтоб предложение, выражающее определение, просто могло превращаться, без нарушения истины и очевидности. Погрешности же, которая кругом в определении называется (circulus in definiendo), т. е. когда одну вещь определяем другою, а сию опять первою, всячески должно избегать.

   § 66. Определения бывают различны, а именно: иное определение называется словесное, которое вычисляет свойства, которыми вещь от прочих других распознается, а иное вещественное, в котором изъясняются причины и способ происхождения определяемой вещи. Само по себе явствует, что последнее имеет преимущество пред первым и более к точнейшему познанию вещи способствует. Но поелику происхождения и внутреннего положения многих вещей мы или не знаем или, яко человеки, и знать не можем, то остается в таком случае при недостатке вещественного определения довольствоваться словесным и оным надлежащим образом пользоваться; а стремиться достигнуть того, что превышает наши силы, значило бы надмерное и излишнее любопытство.

   § 67. Притом не должно думать, чтоб мы всем предметам, нам встречающимся, могли дать определения. Много находится таких, которых мы не знаем, а о многих хотя и знаем, но различие оных видовое открыть или оного словами объяснить не можем. Причины сего кажутся быть следующие: 1) темное понятие тех вещей, т. е. незнание, к какому они классу принадлежат и чем в особенности отличаются; 2) недостаток языка, составляющие который слова означают только главные понятия и не простираются к означению частных и нераздельных вещей, кои суть почти бесчисленны, отчего и бывает, что хотя и определяем вещь в уме, но по недостатку слов другим того объяснить не можем. Для того о таковых вещах понятие надлежит сообщать каким-либо другим образом, нежели посредством определений. А между тем надлежит замечать, что всем особенным вещам никак мы не можем давать определений.

   § 68. От определения отличается описание тем, что хотя в оном такожде исчисляются принадлежности и свойства какой-либо вещи, но не всегда первоначальные и постоянные, так что даже в описании все то об какой-либо вещи можно говорить, что только в каком-либо разуме об ней сказано быть может. Описание более употребляется у историков, ораторов и стихотворцев, нежели у философов, и берется от известных риторам обстоятельств: кто, что, где и пр. Оные могут быть также в употреблении и у философов, когда т. е. вещи, составляющие предмет их суждения, будут только что чувственные и потому определены быть не могут.

   § 69. Для точнейшего и подробнейшего познания вещей способствует также и разделение, или раздробление, целого на свои части, т. е. когда каждая из частей, вещь составляющих, в особенности от прочих представляется, чрез что понятие целого делается полнее и совершеннее. Раздробление какой-либо сложной идея на простейшие понятия называется раздроблением логическим. Вещь, или идея, разделяющаяся на другие, называется делимым, часта же, газ сего разделения происходящие,- членами деления, а дальнейшее разделение сих частей обыкновенно именуется подразделением (subdivisio). Правила порядочного деления суть сии: 1) чтоб члены деления, вместе взятые, не более и не менее в себе заключали, как самое целое делимое; 2) чтоб они друг другу были противоположны, т. е. чтоб один не содержал в себе другого или с другим не значил одного и того же; 3) чтоб деление вещи чинимо было сообразно с естеством оной и не далее бы продолжаемо было, (как сколько потребно, иначе не будет от того никакой пользы; 4) естьли вещь можно делить различным образом, то для сего тот должно избирать образ деления, который бы точно и подлинно соответствовал намерению, которого "мы хотим достигнуть посредством деления.

  

  

  

   § 70. Умствуем, когда (как выше сказано, § 32) из сличения двух предложений, соединенных между собою, выводим третие, мало или совсем для нас прежде неизвестное. Но предложения не иначе могут между собою быть соединены, как только посредством какого-либо термина, в обоих находящегося и оба соединяющего; в противном случае никакое сродство между ими было бы невозможно. Для того остается, чтобы третие из оных выведенное предложение состояло из остальных терминов тех предложений, не включая туда оного общего, в обоих предыдущих их соединяющего. Итак, все умствование состоит в соединении двух идей посредством сравнения оных с третьего. Из сего явствует: 1) что силлогизм, или умствование, выражаемое словами, состоит из трех предложений и трех терминов. Термин средний, есть который, обоим предложениям будучи общим, соединяет оные между собою, термин больший - который бывает сказуемым в заключении, меньший же - который есть подлежащим заключения. А два предложения, посредством среднего термина соединенные между собою, называются посылками (praemissae); одна из них, в которой больший термин соединяется с средним, называется боль-шею; в которой же меньший соединяется с средним, называется меньшею посылкою. Для объяснения сего здесь представляется пример:

   Кто сетует, тот несчастлив.

   Завистливый сетует.

   След. Завистливый несчастлив.

   Или таким образом:

   Кто счастлив, тот не сетует.

   Завистливый сетует.

   След. Завистливый не счастлив.

   § 71. Из вышесказанного и приведенного примера явствует: 1) что средний термин должен быть какое-либо общее понятие, коему бы понятие меньшего термина приличествовало или от оного отделялось; 2) по причине такового соединения меньшего термина с средним больший термин соединяется с меньшим в заключении в том смысле, в каком больший соединялся с средним, так что сродство меньшего термина с средним определяет сродство меньшего с большим. Из сего довольно явствует, что ежели больший противен среднему, то непременно он же самый должен быть и меньшему противен, а естьли меньший заключается в среднем, то таким же образом и больший с меньшим должен быть соединен в заключении, как он был соединен в большей посылке с средним.

   § 72. Из сего и вышепредложенного удобно можно вывесть следующие главнейшие правила силлогизмов:

   I. Средний термин совершенно одинаковое значение иметь должен в обеих посылках, ибо естьли бы в меньшей посылке средний термин значил другое, то средних терминов было бы два; а потому и в самом силлогизме четыре, а не три термина (§ 70); и неизвестно бы было, почему меньший термин соединяется с большим, естьли б к обоим различным образом приноровляем был средний.

   Таковая погрешность в умствовании часто бывает по причине разнозначения среднего термина, напр.:

   Человек есть понятие отвлеченное.

   Некоторое нераздельное есть человек.

   След. Некоторое нераздельное есть понятие отвлеченное.

   Здесь само по себе явствует, что человек в большей посылке совершенно означает другое, нежели что означает в меньшей.

   II. Термины в заключении должны быть те же самые, какие были в посылках, ибо естьли б были другие, то б неизвестно было, почему они между собою соединяются, когда средний термин был приличен терминам другого значения или совершенно посторонним.

   III. В правильном силлогизме по необходимости должна быть одна из посылок повсемственная, ибо ежели бы были обе частные, то не было бы никакого общего понятия, к коему бы приноровлен был меньший термин, и потому заключение было бы совершенно невозможно.

   IV. В правильном силлогизме непременно одна из посылок должна быть утвердительная, ибо естьли бы обе были отрицательные, то бы меньший термин явно отрицаем был от среднего, или общего, понятия, а больший не имел бы никакого сродства с средним, и потому ничего бы не оставалось, что и по чему бы можно было о меньшем утверждать или отрицать.

   Прим. Впрочем, несмотря на сие, могут быть в силлогизме обе посылки отрицательные, естьли смотреть на них порознь, т. е. когда в меньшей досылке термин меньший подчиняется среднему, который в большей отрицательным образом был выражен; и в таком случае меньшую посылку не должно почитать за отрицательную, потому что в ней показывается, что понятие меньшего термина заключается в понятии среднего, напр.:

   Кто нерадит, тот не успевает.

   Кто не внимает, тот нерадит.

   След. Кто не внимает, тот не успевает.

   V. Заключение должно последовать слабейшей части, т. е. ежели одна из посылок была частная, то и заключение должно быть частное, а отрицательное - ежели одна из посылок была отрицательная. Ибо в первом случае термин меньший другое получил бы в заключении количество и потому не был бы тем же самым, что будет против правила 2-го. В последнем же соединялся бы с оным термин больший, который от среднего был отрицаем и который посему и от меньшого должен бы быть отрицаем, поелику для того о меньшем что-либо утверждается или отрицается, что меньший имеет сродство или не имеет с средним.

   § 73. Силлогизмы, в коих посылки суть явственные предложения, называются простыми (categoriel), a в коих посылки суть сложные предложения, называются сложными; кои отступают от общего порядка умствования, называются несовершенными (cryptici); в которых, наконец, по причине только некоторого подобия выводится заключение, те известны под именем сравнительных, или аналогических.

   § 74. Ум человеческий в познании вещей таким образом простирается, что, во-первых, оную вещь, которую хочет узнать, отличает от прочих вещей, потом старается открыть, что такое есть та вещь, какие имеет свойства и какие ей неприличны. А что таковую же, а не другую имеют цель и употребление наши умствования, то сие довольно само собою разумеется. Итак, иные силлогизмы служат к тому, что посредством их открываем различие вещей, а другие к тому, что помощию их узнаем, что такое есть какая-либо вещь, что имеет и чего не имеет. Словом, все силлогизмы бывают иные различительные, а другие показательные, поелику, то есть, показывают, каковы вещи. О сих, и притом явственных, и об их особенных свойствах предложено быть имеет в следующем отделении.

  

  

  

   § 75. Поелику прежде вещи между собою различаем, нежели оные особенно познаем, то, кажется, и свойства различительного силлогизма прежде изъяснить надлежит. Вещи, между собою соединенные различием тогда, когда в одной из оных находим то, чего другая не имеет. Такое оных различие, нами примеченное, ежели словами хотим выразить, то обыкновенно говорим, что сия вещь не