Главная » Книги

Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович - А. Груздев. Д. Н. Мамин-Сибиряк (1852-1912), Страница 2

Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович - А. Груздев. Д. Н. Мамин-Сибиряк (1852-1912)


1 2 3

оловодов. Получив университетское образование, Половодов начал свою карьеру со службы в уездной земской управе, которую он, как и щедринские земцы, расценивал с точки зрения "фондов" и возможностей "сходить в карман своего ближнего". Хищническое нутро Половодова полностью обнаружилось, когда ему удалось проникнуть на должность директора Узловско-Моховского банка и в опекунский совет Шатровских заводов. В Половодове "заговорила непреодолимая жажда урвать свою долю из того куска, который теперь лежал под носом". Эта "непреодолимая жажда урвать" раскрыта в "Приваловских миллионах" как основа буржуазной философии жизни.
   Типичный буржуазный хищник Половодов продает свою жену, торгует своими убеждениями и, ограбив Шатровские заводы, скрывается за границей. В расчете на всеобщую буржуазную продажность строится план ограбления Шатровских заводов, составленный для Половодова "дядюшкой" Шпигелем. В план Шпигеля входит подкуп не только дворянской опеки, но и представителей таких высоких сфер, которые Шпигель не решается даже назвать.
   Хищничество понято и раскрыто автором "Приваловских миллионов" как неизлечимая болезнь, которой заражена сама буржуазная атмосфера.
   В раскрытии хищничества, как кодекса буржуазного поведения, проявляется способность автора понять социальную сущность изображаемых явлений, отчетливо звучит активное противодействие буржуазной литературе.
   Мамин-Сибиряк видит, что интересы заводовладельцев и рабочей массы непримиримы. Он убежден, что основной и решающей силой в промышленности является фабричный рабочий. Роль буржуазии в истории развития промышленности автор рассматривает исторически. Он признает некоторые заслуги зачинателей горного дела, но и эти заслуги относит не столько к буржуазии, сколько к трудовому народу, выдвинувшему из своей среды талантливых организаторов промышленности.
   В полном соответствии с исторической правдой писатель говорил об утверждении "власти капитала" в жизни пореформенной России, но в то же время он остро ставил вопрос о непрочности буржуазного общественного строя. Один из существенных признаков преходящего характера буржуазных общественных отношений он видел в вырождении буржуазной семьи. Тема вырождения буржуазии интересовала Мамина-Сибиряка в течение многих лет его творческой деятельности. Еще в студенческие годы, обращаясь к своему отцу с просьбой собирать материалы из заводской жизни, он указывал на "резкую разницу, отделяющую энергичных, деятельных представителей первых основателей дома Демидовых и распущенность последних его членов". Эта тема нашла выражение в "Приваловских миллионах" (1883), "Горном гнезде" (1884), "Хлебе" (1895) и ряде других произведений писателя. На протяжении двух десятилетий в разных аспектах Мамин-Сибиряк ставит вопрос о неумолимом законе вырождения буржуазии.
   В отличие от западноевропейских писателей-натуралистов, трактовавших процесс вырождения как результат воздействия биологических факторов, которому якобы подвержены все общественные сословия, Мамин-Сибиряк изображал вырождение буржуазной семьи как результат социально-исторических закономерностей. В разработке темы разложения и вырождения буржуазии он шел не столько от современных ему биологических теорий (ошибки которых он иногда, однако, разделял), сколько от самой жизни. Материалом его произведений служила история многих семейств уральских заводчиков, в которых процесс вырождения давал себя знать особенно сильно и безжалостно. Яркий пример тому - история знаменитой в летописях уральской горной промышленности семьи Демидовых, хорошо известная автору, который родился и вырос в фамильной вотчине этих крупных заводчиков.
   С большой художественной убедительностью тема вырождения буржуазии разработана в романе "Горное гнездо". Автор не ставит перед собой цели показать в этом произведении процесс вырождения в его исторической последовательности. В образе Евгения Лаптева дан результат этого процесса. Из краткой, намеченной отдельными штрихами характеристики предков Евгения Лаптева вырождение буржуазной семьи предстает во всей своей жизненной конкретности. Ближайшие предки Евгения Лаптева, пользуясь миллионными доходами от заводов, прожигали свою жизнь за границей. "Некоторые из представителей этой фамилии,- пишет Мамин-Сибиряк,- не только не бывали в России ни разу, но даже не умели говорить по-русски... Эти мужицкие выродки представляли собой замечательную галерею психически больных людей, падавших жертвой наследственных пороков и развращающего влияния колоссальных богатств". Последний представитель семьи - Евгений Лаптев - родился и вырос за пределами своей страны. Там под влиянием окружавших его праздных людей и под руководством "разных светил педагогического мира" он получил "органическое отвращение ко всякому труду и в особенности к труду умственному". В результате праздной, полной всяческих излишеств жизни Евгений Лаптев утратил нормальные человеческие свойства и всякую способность к деятельности.
   Автор "Горного гнезда" убедительно показал, что хозяева заводов не играют никакой роли в производстве материальных благ, что создателями всех материальных ценностей являются люди труда. Владельцы заводов и фабрик ничем не связаны со своими предприятиями, кроме получения баснословных прибылей, беспутно расточаемых ими в беспрерывных кутежах, оргиях и всякого рода безобразиях. Евгению Лаптеву чужда, непонятна и утомительна непривычная трудовая обстановка. "Лаптева ничто не могло расшевелить, и он совершенно равнодушно проходил мимо кипевшей на его глазах работы". Не более Лаптева понимают заводское дело его ближайшие помощники. В качестве консультанта по горнозаводскому делу с Лаптевым приехал на Урал ученый генерал Блинов. При посещении завода оказалось, что ученый генерал, как и его хозяин, "ничего не понимал в заводском деле и рассматривал все кругом молча, с тем удивлением, с каким смотрит неграмотный человек на развернутую книгу".
   В поездке по уральским заводам Лаптева сопровождает огромная свита корреспондентов, секретарей, доверенных лиц и просто темных людей, которые делают вид, что тоже интересуются русской промышленностью. Вся эта орава с Лаптевым во главе показана как чуждый народу и промышленности элемент, мешающий нормальному развитию заводского дела.
   Способность Мамина-Сибиряка воплотить в жизненных образах сущность важных социальных явлений приобретает особенный интерес в свете той оценки роли буржуазии в производстве, какую дал Ф. Энгельс в "Анти-Дюринге". "Для самих капиталистов,- пишет Энгельс,- не осталось другой общественной деятельности, кроме загребания доходов, стрижки купонов и игры на бирже, где различные капиталисты отнимают друг у друга капиталы. Капиталистический способ производства, вытеснявший сперва рабочих, вытесняет теперь и самих капиталистов, правда, пока еще не в промышленную резервную армию, а только в разряд излишнего населения". [Ф. Энгельс. "Анти-Дюринг". Госполитиздат. 1948, стр. 262.]
   Образы Лаптева и его приспешников даны в сатирических тонах. Низменный характер интересов хозяев делает возможным широкое применение в их характеристиках гиперболы, гротеска (желудочная память Лаптева, вранье Сарматова, рабья преданность Родиона Сахарова и т. д.).
   Подробный перечень всего, что придумывают услужливые управляющие, чтобы поразить "желудочную память" Лаптева, нужен автору для того, чтобы показать низменность интересов этого круга людей. О маринованной губе сохатого, ухе из живых харюзов приходится говорить подробно, в соответствии с их значительностью в жизни набоба Лаптева, утратившего нормальные человеческие чувства и интересы.
   В этом романе Мамин-Сибиряк сатирически изобразил порожденный буржуазной действительностью отвратительный тип буржуазного шпиона и предателя Перекрестова, натуру космополитическую, продающую себя тому, кто дороже платит. Объектом сатиры в "Горном гнезде" становятся общественные явления и силы, подлежащие уничтожению. К владельцам заводов и их приспешникам, которых Мамин-Сибиряк избрал предметом своей сатиры, вполне можно отнести слова Добролюбова о героях "Губернских очерков" Щедрина: "Они - гнилые части, сухие ветви дерева, которые отмечаются знатоком для того, чтобы садовник обрезал их... Да, дерево может погибнуть именно от этих гнилых и засохших ветвей, если они не будут отсечены. Без них же дерево ничего не потеряет: оно свежо и молодо, его можно воспитать и выпрямить; его растительная сила такова, что на место обрезанных у него скоро вырастут новые, здоровые ветви".
   Богатство творческой фантазии Мамина-Сибиряка позволяет ему развить основную идею и резко сатирически выделить основную черту данного социального типа на фоне бесконечного многообразия характерных деталей и ситуаций. Выделение и подчеркивание типических признаков автор производит при тщательном соблюдении пропорций, при строгой верности избранному масштабу. Сатирическое преувеличение является здесь одним из способов фиксировать внимание на существенных признаках при тщательном устранении всего того, что несвойственно соответствующему типу людей.
   Вырождающемуся физически и духовно буржуазному миру автор противопоставляет фабричных мастеровых. Он с восхищением рисует мощные фигуры заводских рабочих, любуется их богатырской силой и артистической работой. На заводе, "в этом царстве огня и железа", подлинными хозяевами кажутся автору именно заводские рабочие. В Евгении Лаптеве с его свитой он видит "человеческий сор", "человеческую мякину", ненужную и лишнюю.
   Вместе с тем автор с полным историческим правдоподобием показывает сохранившуюся с недавних крепостнических времен наивную веру фабричных мастеровых во всемогущество барина.
   Основным художественным заданием романа становится раскрыть несостоятельность этой веры, показать непримиримость классовых противоречий хозяина и рабочего. В результате приезда барина на завод и трудов ученого генерала Блинова мастеровые были лишены земельных наделов, их заработная плата была урезана, ранее существовавшие "крохи" благотворительности уничтожены.
   Читателю "Горного гнезда" становилась ясна вся нелепость социального устройства, при котором не принимающие никакого участия в деятельности заводов люди получают миллионные доходы, а создатели всех ценностей - заводские рабочие - обречены на бесправие, голод и нищету.
   Уловить и показать в сложном историческом процессе возрастающую силу фабричного рабочего и неизбежность вырождения буржуазии мог только правдивый писатель-реалист и демократ, обладающий острой социально-исторической зоркостью, которому были близки и понятны интересы заводского населения.
   Но не понимая всей глубины исторического смысла изображаемых событий, автор с сожалением писал о лишении заводского населения земельных наделов. Он не сумел понять, что уничтожение крепостнических пережитков, в том числе и земельных наделов, вело к осознанию рабочими своих классовых интересов.
   В "Горном гнезде" с большим мастерством нарисованы массовые народные сцены. Автор смело вводит в число "действующих лиц" многоликую заводскую толпу, которая играет в произведении определяющую роль. Отдельные образы рабочих интересуют автора в той мере, в какой они выражают те или иные стороны действующего коллектива.
   Основные принципы, намеченные в "Приваловских миллионах" и "Горном гнезде" (раскрытие непримиримых противоречий между хозяевами и рабочими, пристальное внимание к судьбам рабочего населения), получают дальнейшее развитие в романах "Три конца" (1890), "Золото" (1892), "Хлеб" (1895). В "Приваловских миллионах" сорокатысячная рабочая масса Шатровских заводов дана на втором плане, без персонификации отдельных ее представителей. В "Горном гнездо" заводский коллектив показан в ряде массовых сцен. Автор выделяет в многотысячной толпе, пока еще в общих чертах, характерные признаки людей отдельных профессий (фабричные мастеровые, рудниковые рабочие, крестьяне-углежоги и т. д.). Здесь же появляются образы фабричных мастеровых - силач Спиридон, "железные люди" Вавила и Гаврила, которые даны в процессе их заводского труда. Но на первом плане продолжают действовать хозяева заводов и крупная заводская администрация, хотя в общей жизни заводов им отводится ничтожная роль. В "Трех концах" и в "Золоте" на первый план выдвинута жизнь заводского коллектива. Роман "Три конца" имеет характерный подзаголовок - "Уральская летопись в шести частях". Это именно летопись жизни уральского заводского населения в пореформенную эпоху. С романом "Три конца" тесно связана историческая повесть "Братья Гордеевы". Некоторые герои повести и романа напоминают друг друга. Трагическая судьба крепостных, получивших образование за границей, определила содержание повести "Братья Гордеевы". Значительную идейно-композиционную роль образы "заграничных" интеллигентов играют также в романе "Три конца". Родственные друг другу образы как бы связывают эти два произведения, в которых нашли отражение две эпохи из жизни уральского рабочего населения: основным содержанием повести является жизнь заводских рабочих в пору расцвета крепостнических порядков, в романе раскрыты их судьбы в пореформенную эпоху.
   Повесть "Братья Гордеевы" и роман "Три конца" тесно связаны в то же время и с традицией классической русской литературы. Они воскрешают в памяти читателя трагедию умных людей в крепостнической России, широко показанную в литературе первой половины века, и страшную судьбу крепостного талантливого человека, раскрытую в повести Герцена "Сорока-воровка".
   Мамин-Сибиряк понимал, что сложная заводская жизнь и работа выдвигали перед рабочими уже в пору крепостного права все новые и новые вопросы социальной жизни и техники. Простые крепостные рабочие доходят "своим умом" до смелых решений трудных технических вопросов, они, по словам писателя, в непрерывном труде "дорабатываются" до высших соображений математики и решают такие вопросы техники, какие не известны даже в теории.
   Писатель любовно рисует яркие образы этих талантливых людей из народа. С гордостью за рабочего человека он рассказал, как сын крепостного рабочего, уральского жигаля Елеськи, поразил своими природными дарованиями профессоров парижской Ecole poly-technique и был представлен как первый ученик этой школы французскому королю. Рядом с образом этого одаренного крепостного интеллигента стоят образы уральских "умельцев": механика-самоучки Карпушки, дошедшего "до всего своим умом"; опытных мастеров горного дела - братанов Гущиных и туляка Афоньки; фанатически преданного заводскому делу доменного мастера Никитича ("Три конца") и др. Трагедия этих замечательных людей состояла, по существу, в том, что они еще не понимали путей и средств борьбы с социальным бесправием.
   Чувство жгучей боли за простого русского человека и ненависть ко всему, что подавляет человеческое достоинство, вызывала в сердце читателя повесть "Братья Гордеевы". Она порождала страстное стремление к свободе, к таким условиям жизни, при которых могли бы развернуться неограниченные возможности человека труда. "Если б этакому способному человеку дать образование, что бы из него вышло?" - формулирует свою мечту о будущем автор и тут же добавляет: "Впрочем, одно образование еще не делает человека". Трагическая судьба крепостных интеллигентов Гордеевых, их жен и детей свидетельствует, что для настоящего счастья нужны свобода, независимость, уважение к его человеческому достоинству.
   Роман "Три конца" начинается выразительными сценами, которые показывают большой трудовой коллектив накануне "освобождения" от крепостной зависимости. Развязкой произведения служит забастовка рабочих, испытавших жестокие условия капиталистической эксплуатации. В рамки романа укладывается, таким образом, целая историческая эпоха. В двух важнейших событиях - объявление "воли" и забастовка заводских мастеровых - раскрывается основное содержание романа. "Освобождение" проведено в интересах господствующих классов, и рабочая масса на пути к свободе неизбежно вовлекается в борьбу с угнетателями.
   С наибольшей полнотой и рельефностью жизненные интересы и исторические судьбы заводской массы Урала выражены в истории трех "концов" Ключевского завода, представляющих своеобразные колонии заводского поселка. В крепостное время каждый из трех "концов" жил замкнутой жизнью, сохраняя особенности быта, нравы и обычаи, исторически сложившиеся в тех различных областях России, откуда были вывезены для работы на Ключевском заводе жители поселка. После объявления "воли", которая не осуществила возлагавшихся на нее надежд, среди части жителей "туляцкого" и "хохлацкого" "концов" вспыхнула стихийная тяга к земле. Многие рабочие семьи решили бросить фабрику и переселиться в богатые башкирские степи - добывать "свой хлеб". Спустя два года инициатор переселения Тит Горбатый возвратился с семьей на завод. "Погибель, а не житье в этой самой орде",- отзывается о деревенской жизни один из многочисленных членов семьи Тита Горбатого. Правдиво изображая стихийную тягу крестьян к земле, автор не сочувствует переходу квалифицированных заводских рабочих к технически отсталым формам деревенского труда и тяжелому, патриархальному деревенскому быту.
   Писателя глубоко волнует обострение классовых противоречий, вызванных развитием капитализма. Капитализм кажется ему такой силой, от которой нельзя укрыться ни в деревне, ни в городе. В финальных сценах "Трех концов" рисуются страшные картины разрушения прекративших действие заводов. Однако рабочие Ключевских заводов не опускают в бессилии руки. В борьбе с капитализмом растет чувство рабочей солидарности, которое с наибольшей силой проявляется в стачке как новой форме борьбы с заводчиками и в слиянии разрозненных в крепостное время трех заводских "концов". Приостановку и разрушение заводов, уход из них опытнейших мастеров и рабочих Мамин-Сибиряк показал как результат капиталистических форм эксплуатации, воплощенных в деятельности нового управляющего Голиковского. Отношения управляющего к рабочим основываются на принципах сухого расчета, урезок, прижимок, штрафов. Писатель осудил этого буржуазного дельца за безразличие к положению и судьбам опытных заводских мастеров, за его планы, рассчитанные на приток резервной рабочей силы, которая должна заменить ушедших с завода коренных рабочих.
   Отражая интересы и чаяния не освободившегося от крепостнических пережитков, "привязанного к заводам" уральского рабочего населения, Мамин-Сибиряк создал произведения большой обличительной силы. Но незрелость его политической мысли и непонимание исторической роли пролетариата приводили к тому, что многие его произведения не давали положительных решений.
   Образы новых людей из разночинной интеллигенции в творчестве Мамина-Сибиряка не разработаны так подробно и всесторонне, как отрицательные персонажи. Значение этих образов состоит не в их положительной программе. Важно то, что они понимают несправедливость буржуазных отношений и протестуют против них.
   Центральным героем произведений Мамина-Сибиряка является трудовой народ в своеобразии его прошлого и настоящего, его быта, чаяний, интересов.
   Вера в силы и творческие способности народа обусловила социальный оптимизм Мамина-Сибиряка и жизнеутверждающий характер его произведений. Всем своим творчеством он зовет читателя "жить тысячью жизней, страдать и радоваться тысячью сердец" и в этом справедливо видит "настоящую жизнь, настоящее счастье" человека. Вера в положительные стороны жизни вызвала его интерес к личности М. Горького, с которым Мамину-Сибиряку удалось встретиться в Ялте в 1900 году: "Сейчас в Ялте собралось много писателей... Все чем-нибудь больны и все чем-то озлоблены, за исключением Горького. С последним я познакомился ближе, и он мне начинает нравиться". [Неопубликованное письмо Д. Мамина-Сибиряка к Н. Михайловскому от 20 апреля 1900 года. Архив Института русской литературы АН СССР.] Горький привлекал симпатии Мамина-Сибиряка тем светлым чувством жизни, к выражению которого стремился автор "Уральских рассказов".
   В тяжелых условиях общественной борьбы 80-х годов Мамин-Сибиряк был певцом силы, энергии, действенного отношения к жизни, выражая в своем творчестве неиссякаемую жизненную энергию трудового народа. Мечта о великом будущем своей страны никогда не покидала писателя. Его духовному взору представлялась индустриально преобразованная Россия, которую гений народа выдвинет в разряд передовых стран мира. На заре своей литературной деятельности, в 1881 году, он писал: "Глядя на картину Тагила, мне каждый раз приходила в голову мысль, что, вероятно, уже недалеко то время, когда этот завод сделается русским Бирмингамом и, при дружном действии других уральских заводов, не только вытеснит с русских рынков привозное железо до последнего фунта, но еще вступит в промышленную борьбу на всемирном рынке с английскими и американскими заводами". [Д. Н. Мамин-Сибиряк. Статьи и очерки. Свердловск, 1947, стр. 30.]
   В пору полной творческой зрелости писатель твердо высказывал надежду на светлое будущее своей страны. Залог ее расцвета он видел в талантливости и силе трудового народа, богатейших природных запасах страны, ее бескрайних просторах. Мечтая о будущем великой реки Волги и судьбах своей страны, он писал: "Тысячелетняя русская история еще не осилила могучей реки,- Волга вся еще в будущем, когда ее живописные берега покроются целой лентой городов, заводов, фабрик и богатых сел. Эта мечта невольно навевается самой рекой, которая каждой волной говорит о жизни, о движении, о работе. Может быть, уже не далеко то время, когда все это совершится, и нет основания сомневаться в осуществлении такой мечты".
   Неустанно обличая буржуазию, Мамин-Сибиряк являлся убежденным сторонником промышленного развития страны. Большинство положительных героев его произведений любит и ценит заводы. Героиня романа "Приваловские миллионы" Надежда Бахарева говорит: "Что-то такое хорошее, новое, сильное чувствуется каждый раз, когда смотришь на заводское производство. Ведь это новая сила в полном смысле слова..." Идеи писателя о промышленном развитии России смутны и противоречивы. С одной стороны, он ведет борьбу с пережитками крепостничества и высказывается за развитие частной, то есть в итоге буржуазной, инициативы. С другой - он часто мечтает о таких формах развития промышленности, при которых одинаково соблюдались бы общие интересы страны и запросы заводских рабочих. Но такие формы развития промышленности возможны лишь при социалистической системе хозяйства. До понимания этой глубокой истины писатель подняться не сумел.
  

4

  
   В 1891 году Мамин-Сибиряк переехал с Урала в Петербург. Здесь и в Царском Селе он прожил до конца своих дней (умер в Петербурге, в ночь с 1 на 2 ноября 1912 года). [По старому стилю.] В 1891 году он потерял жену, которая умерла от родов, оставив ему дочь Аленушку (имя ее увековечено в наименовании цикла сказок). Последний период его жизни не богат внешними событиями. "Мое время - это большее или меньшее количество написанных глав, а с последней главой заканчивается и то, что называется жизнью".
   В 90-е годы он состоял членом правления Литературного фонда, а затем членом комитета Союза русских писателей.
   Отзывчивый к общественным делам и запросам, Мамин-Сибиряк участвовал во многих мероприятиях, проводимых правлением Литфонда и союзом писателей. Он читал и печатал свои произведения в пользу голодающих и переселенцев, для Литфонда и недостаточных студентов, в пользу женского медицинского института и "обездоленных армян" и т. д., и т. д.
   1890-е годы были для Мамина-Сибиряка временем серьезных колебаний. В острой идеологической борьбе марксистов с народниками, окончившейся разгромом народничества, Мамин-Сибиряк разобраться не сумел. Политическая незрелость, непонимание сущности марксизма привели его даже к временному сближению с народниками. Он вступил в дружеские отношения с Н. Михайловским, С. Кривенко, С. Южаковым. Это сближение не могло не сказаться отрицательно на его творчестве. В 90-е годы значительную часть своих произведений (роман "Падающие звезды", цикл рассказов "Детские тени", очерки "Медовые реки" и др.) он печатал в журнале "Русское богатство", органе либеральных народников. Естественно, что во многих из этих произведений была приглушена та острая социальная проблематика и антинародническая направленность, которые характеризовали его творчество 80-х годов. Социальные проблемы подчинялись психологическим и моральным, что лишало некоторые произведения Мамина-Сибиряка прежней силы, содержательности и общественной значимости.
   Воздействие либерально-народнической идеологии и литературы в силу незрелости политических воззрений автора проявилось с наибольшей силой в тех произведениях, в которых он попытался развернуть свои положительные взгляды. В начале 90-х годов Мамин-Сибиряк встал во главе литературного отдела журнала для юношества "Мир божий". Свою задачу он видел в том, чтобы дать молодому читателю жизнерадостные произведения и показать пути к осмысленной общественной деятельности, но при попытках осуществить эту задачу, то есть создать положительные образы, он невольно сбивался к повторению шаблонных для народнической литературы фигур удалившихся в деревню больных и изломанных интеллигентов, которые находят душевный покой и счастье в здоровой деревенской обстановке (роман "Весенние грозы", 1893, и др.).
   Писатель не столько "пришел" к народникам, сколько был вовлечен в их среду. После попыток "замолчать" его творчество представители народнической критики попытались привлечь его на свою сторону. Дружбу с Н. Михайловским и другими народниками Мамин-Сибиряк на первых порах мог воспринимать как продолжение связи с кругом редакции "Отечественных записок". Ему было известно, что Н. Михайловский входил в редакцию этого журнала, а С. Кривенко и С. Южаков были активными его сотрудниками. "Этот журнал,- писал Мамин-Сибиряк о "Русском богатстве",- возрождается, и около него собираются последние могикане из "Отечественных записок". Во главе стоит Михайловский, то есть стоит негласно".
   Однако следует подчеркнуть, что связь его с народниками была временной и неорганичной. Одновременно с рассказами с народнической тенденцией он писал произведения, развивающие и углубляющие мотивы его творчества 80-х годов. Его тяготили субъективно-народнические позиции "Русского богатства". Те произведения, которые создавались с учетом направления журнала, вызывали недовольство автора. Недовольство "Русским богатством" и своим положением в нем отразилось во многих письмах Мамина-Сибиряка. В октябре 1899 года он писал: "Кончаю роман для "Русского богатства", который мне надоел до смерти"; [Речь идет о романе "Падающие звезды", который впоследствии получил отрицательную оценку М. Горького.] в ноябре 1902 года: "Моя повесть "Любовь куклы" в "Русском богатстве" совершенно не удалась"; и еще через несколько времени: "не бываю никогда даже в редакции "Русского богатства". Вечно одно и то же".
   В конце 90-х годов он открыто возмущался демонстрациями народников против марксистов и все больше отходил от редакции "Русского богатства".
   Литературно-общественная позиция Мамина-Сибиряка 90-х годов выражена не столько в его тенденциозных произведениях, сколько в тех его романах и повестях, где он продолжал свою прежнюю линию обличения растлевающей власти капитала.
   В 1892 году в "Русской мысли" Мамин-Сибиряк напечатал историческую повесть "Охонины брови". Восстание уральского населения под руководством Пугачева раскрыто в повести как естественный ответ фабричных мастеровых на жестокое обращение с ними заводчиков. Картины истязаний мастеровых в медном руднике заводчика Гарусова объясняют и оправдывают активное участие рабочих в восстании Пугачева. В повести "Охонины брови" нашла художественное воплощение мысль о том, что именно в рабочей массе таится большой запас революционной энергии. Это свидетельствует, насколько внешни и неглубоки были связи ее автора с либеральным народничеством. "Охонины брови" появились в печати в пору начавшегося нового подъема освободительного движения в России. Решительное оправдание массовой освободительной борьбы XVIII века придавало исторической повести Мамина-Сибиряка острую актуальность и большой общественный смысл.
   Тема романа "Золото" была выдвинута уже в ранних очерках "От Урала до Москвы". Впоследствии на эту тему Мамин-Сибиряк написал очерки "Золотуха", роман "Дикое счастье", цикл рассказов "Золотая лихорадка" и др.
   В центре романа стоит судьба нескольких рабочих семей - Родиона Зыкова, Тараса Мыльникова, бабушки Лукерьи. В истории этих семей отражены судьбы десятитысячного рабочего населения Балчуговского завода, а за ними, в свою очередь, рисуется положение рабочих всей страны.
   Основное действие романа укладывается в сравнительно небольшой отрезок времени - около двух лет. но в кратких отступлениях автор знакомит читателя с предысторией действующих лиц, что значительно расширяет хронологические рамки и дает возможность представить жизнь героев на протяжении многих десятилетий.
   Содержание романов "Три конца", "Золото", повести "Охонины брови" свидетельствует о пристальном интересе автора к жизни рабочего населения. Мамин-Сибиряк входит в историю русской литературы как писатель, творчество которого дает широкую картину жизни и быта русского рабочего, рисует начальные формы его борьбы и раскрывает выдвигаемые в этой борьбе требования.
   Сюжетное развитие романа "Хлеб" (1895) определяется событиями голодного года в Зауралье. Но проблематика произведения шире и глубже изображения событий, связанных с голодом 1891 года. В центре внимания автора становится новая фаза развития капитализма в его банковско-монополистических формах. Мамину-Сибиряку удалось показать, как банковские монополии приводят к бездействию и разрушению первоклассных промышленных предприятий, застою промышленности. Не выдерживающие конкуренции предприниматели средней руки сжигают первоклассные фабрики, чтобы получить страховые платежи. Основные средства вкладываются капиталистами не в промышленные предприятия, а в спекуляции и ростовщичество. Миллионер Стабровский, Мышников, Штофф и другие крупные банковские дельцы - это монополисты, разоряющие производителя. Губительное влияние объединившейся вокруг банка группы капиталистических хищников начинает сказываться во всех сферах экономической и культурно-общественной жизни.
   Писатель-демократ показал антинародную сущность капитализма, утверждающего благосостояние немногих на основе разорения массы производителей. Знаменательны финальные сцены романа, рисующие пожар города Заполья. Возбуждение толпы во время пожара, угрозы бросить в огонь миллионера Стабровского, а затем народная расправа с мельником Ермилычем даны как законное выражение народного гнева.
   Роман "Хлеб" - последнее крупное произведение Мамина-Сибиряка. Наступила новая эпоха русской жизни, исторический смысл которой писателю не был ясен. "Я уже в стороне от российской словесности и стараюсь только быть самим собой",- писал он в 1903 году. Однако в предреволюционные годы Мамин-Сибиряк продолжал создавать образы "озорников", протестующих против неправды.
   В 90-е и 900-е годы Мамин-Сибиряк много пишет для детей. Заслуги писателя в области детской литературы высоко оценила дооктябрьская "Правда". В статье-некрологе "Правда" писала: "Его влекла чистая душа ребенка, и в этой области он дал целый ряд прекрасных очерков и рассказов". ["Дооктябрьская "Правда" об искусстве и литературе", стр. 167.]
   Мамина-Сибиряка глубоко интересовали вопросы воспитания детей и детской психологии. "Если бы я был богат,- писал он в одном из писем,- то я посвятил бы себя именно детской литературе. Ведь это счастье писать для детей и чувствовать напряженное внимание тысяч детских головок, которые будут ловить каждое слово и дарить автора своими чистыми детскими улыбками".
   Ему было свойственно чувство высокой ответственности перед детской читательской аудиторией. Детские рассказы, по его словам, "требуют особенного внимания, потому что дети - самая строгая публика". Задачу детской литературы, как и всего своего творчества, Мамин-Сибиряк видел в том, чтобы организовать сознание детей и юношества "для борьбы с общественным злом" во имя свободы и счастья народа. В произведениях для детей он изображал в доступной и увлекательной форме самые различные явления социальной действительности, прививал детям чувство горячей любви к родине и народу, учил понимать жизнь природы. Об остроте и важности вопросов, которые писатель выдвигал перед юным читателем, свидетельствует факт серьезных цензурных гонений против его исторического рассказа для детей "Сударь Пантелей - свет Иванович". Этот рассказ оправдывал борьбу новгородской вольницы против бояр и купцов, против имущественного неравенства и утверждал право трудового народа на свободу и независимость.
   Проникнутые высокими гуманистическими идеями рассказы и сказки Мамина-Сибиряка для детей - произведения большого художественного таланта. Они твердо упрочили за ним славу одного из выдающихся русских детских писателей. Об "Аленушкиных сказках" он писал: "Это моя любимая книжка - ее писала сама любовь, и поэтому она переживет все остальное". Его "Емеля-охотник", "Зимовье на Студеной", "Серая шейка", "Аленушкины сказки" - это, бесспорно, классические произведения, известные не только миллионам детей нашей страны, но и детям многих стран мира; еще при жизни писателя они были переведены на многие языки Европы. Количество переводов этих произведений на языки Запада и Востока год от года увеличивается.
   Детские рассказы Мамина-Сибиряка - одно из ярких проявлений многогранности его яркого художественного таланта.
  

5

  
   В период революции 1905 года писатель был тяжело болен и известия о ходе революционного движения получал из третьих рук. Угадывая в фабричном мастеровом новую, значительную силу, Мамин-Сибиряк не понял исторической роли пролетариата. Ему был не ясен социально-исторический смысл революции.
   Однако он по-прежнему продолжал трезво оценивать действительность и критиковать тех, кто ждет "милостей" для народа со стороны правительства и господствующих классов "Разговоры о новых веяниях,- говорится в письме от 25 октября 1904 года,- считаю пустяками, ибо никакую свободу даром не дают, а надо ее взять".
   Он скептически оценивал конституционные иллюзии либеральной буржуазии ("не верю в русскую конституцию и ничего от нее не жду"). Участие в выборах во II Государственную думу приводит его к выводу, что в программах и декларациях буржуазных политических партий нет "ничего интересного". С горькой и злой иронией он говорит о деятельности Государственной думы, куда "набрался пуганый народ", где "мужички слушают и помалкивают до поры до времени. Оторопь берет и животы подводит перед начальством".
   Болезнь помешала писателю откликнуться в печати на революцию 1905 года. Как только ему удалось приступить к работе, он начал готовить отдельное издание своих рассказов и выпустил в 1906 году сборник под общим названием "Преступники".
   Изданием сборника, в котором поэтизируются сильные люди - "борцы за правду и общее дело", где исторически оправдан протест уральского заводского населения, Мамин-Сибиряк высказал свое отношение к событиям 1905-1906 годов.
   После долгого перерыва он выступил в печати в 1907 году с рассказом "Мумма". Этот рассказ представляет собой последний отклик писателя-демократа на важнейшие события общественной жизни. [Рассказ "Нимфа", напечатанный в 1908 году, был написан значительно раньше.]
   В условиях, когда либеральные ренегаты вели нападение "по всей линии против демократии, против демократического миросозерцания", [В. И. Ленин. Сочинения, изд. IV, т. 16, стр. 108.] Мамин-Сибиряк встал на защиту демократических традиций шестидесятников.
   Проповеднику модных идеалистических теорий и зоологической, ницшеанской философии Бурнашеву в рассказе противопоставлен "богатырь" - шестидесятник Образов со своей здоровой философией и твердой верой в необходимость борьбы за демократические идеалы. Бурнашев, крайний эгоист и жалкий человек, вызывает отвращение "мыслящих реалистов" - шестидесятников. Авторское отношение к Бурнашеву проявляется в портретной характеристике: он был "какой-то весь сдавленный и съежившийся. Он и говорил такими же сдавленными словами, напоминавшими палый осенний лист. Но всего неприятнее была его покровительственная манера спорить, точно он делал величайшее одолжение каждым звуком своего голоса". Философию Бурнашева и его сторонников один из персонажей определяет как "больничный бред ницшенианства..., политико-экономический мистицизм, безумный эгоизм..., горячечные галлюцинации декадентства".
   Писатель-демократ до конца своих дней оставался "самим собой". Не сумев понять и отразить новую действительность в ее полноте и развитии, он твердо заявил о верности демократическим традициям и заклеймил ренегатство изменившей демократизму буржуазной интеллигенции.
  

6

  
   Значительный вклад внес Мамин-Сибиряк в развитие русского литературного языка. Отбор языковых средств основан у него на глубоком изучении наследия русских писателей-классиков, речи различных слоев современного ему общества и на сознательном использовании типических оборотов и метких слов из произведений устного народного творчества.
   Подготовляя материалы своих будущих произведений, писатель намечал речевые характеристики основных персонажей. Талантливые и умные представители народа в его произведениях широко используют пословицы и поговорки, которые придают их речи необходимый колорит, выражают мудрость и опыт трудового народа, показывают силу его ума и наклонность к поэтическому выражению мысли. Иносказательные выражения и намеки пословиц и поговорок позволяют людям из народа вести разговор, не раскрывая до поры до времени перед "власть имущими" своих затаенных дум и намерений; в беседе с друзьями те же средства придают речи необходимую яркость, образность и убедительность.
   Мамин-Сибиряк умело использовал языковые средства, принадлежавшие к различным стилям. В зависимости от темы произведения, его основного содержания и от настроения отдельного отрывка, отдельной сцены, в тесной связи с общим контуром того или иного образа он пишет то в стиле строгого, даже несколько приподнятого литературно-обработанного языка, то в тоне непринужденной беседы. Даже в таком маленьком произведении, как, например, рассказ "В худых душах", несколько раз меняется тон повествования и подбор языковых средств. Вот один из выразительных примеров авторского повествования в тоне непринужденной беседы: "Вечером мы долго калякали с попом Яковом, сидя на завалинке во дворе. Говорили о разных разностях и, между прочим, о местных новостях". Страницей ниже, в иной ситуации, автор пишет словами и конструкциями совсем другого стиля: "Только давно это было, много воды с тех пор утекло, а, право, доктор Никашка остается для меня лучшим и самым дорогим воспоминанием, как хороший юношеский сон, смутный и неопределенный, но после которого чувствуешь такой прилив молодых сил".
   Диалектизмы, меткие народные слова, образные обороты, профессионализмы автор использует тоже по-разному. Чаще всего они встречаются в речи персонажей. Такие слова и обороты включаются и в авторский контекст, но тут они никогда не нарушают общего строя обработанного литературного языка, никогда не перегружают фразы и не затемняют ее смысла. Писатель отбирает для авторской речи только такие диалектизмы, которые не имеют вполне равноценных по смыслу слов в литературном языке. Они выражают какой-либо новый оттенок и указывают на особое понимание явления в сознании людей той среды, где родилось и бытует своеобразное слово. Уральское слово "бойцы" вместо "скалы", "утесы" Мамин-Сибиряк вводит первый раз там, где он подробно описывает опасности, которыми грозят эти утесы проплывающим баркам. Слово "бойцы" по сравнению со словами "утесы", "скалы" отразило особенный, частный оттенок выражения опасности прибрежных утесов для сплавщиков.
   Рядом с неупотребительными в литературном языке словами писатель ставит синонимы общенационального языка, и это делает понятным не только общий смысл необычного слова, но и его своеобразный оттенок: "Большинство настоящих "бойцов" стоят совершенно отдельными утесами", "барка... успела отуриться, т. е. пошла вперед кормой"; "Так в худых душах и живем: ни живы, ни мертвы, а один страх" и т. д.
   Мамин-Сибиряк прекрасно понимал ту силу художественного обобщения, которая так характерна для оборотов русской народной речи.
   Вся глубина обобщения, весь круг ассоциаций, которые вызываются многими русскими оборотами, раскрываются иногда в содержании целого рассказа. На этом основано использование народных слов и выражений в заглавиях произведений ("Бойцы", "В худых душах", "Летные"). Значение слова "бойцы", например, замечательно гармонирует с содержанием повести, в которой чусовские бурлаки смело вступают в неравный бой с грозной силой природы.
   В произведениях Мамина-Сибиряка действуют разнообразные круги русского общества: фабричные рабочие и крестьяне, ветхозаветные скитские старцы и семинаристы, европеизированные буржуазные дельцы с университетским образованием и патриархальные купцы, русские и иностранцы, а также многочисленные представители братских народов, населяющих западное и восточное Приуралье. Автор умеет индивидуализировать речь многообразной и пестрой галереи персонажей, достигая высокого мастерства в передаче коренной русской речи.
  

* * *

  
   Мамин-Сибиряк не ожидал понимания и признания со стороны "салонной", кабинетной критики, которая, по его словам, держалась за "лохмотья старинной высохшей эстетики". "Критика,- писал он,- бессильна освободиться от прежних рамок и категорий и топчется на одном месте: роман, повесть и т. д., а жизнь творит все новые формы, которые не подходят ни под одну из указанных рубрик".
   Он сумел создать глубоко правдивые, реалистические произведения в самых различных жанрах: романы и повести, рассказы и очерки, легенды и драмы, публицистические статьи и воспоминания, этнографические очерки, сказки, газетные корреспонденции. Во всех этих жанрах и видах творчества самобытно и оригинально проявилось его художественное дарование.
   Необычайно широк тематический диапазон его художественных произведений. В них обобщен огромный жизненный материал и заключена большая художественная правда.
   Гнев и возмущение писателя вызывали декаденты и сторонники "чистого искусства", отходившие от реалистических традиций русской литературы. В отходе от реализма он видел измену литературы ее высоким преданиям, отрыв искусства от жизни народа и как следствие этого отрыва - подражание плохим образцам буржуазной культуры. "Русская литература,- писал он о проявлениях декадентства в искусстве начала XX века,- и не туда идет, и сама не верит собственным словам, и разные новые слова берет с чужой и далекой стороны". [Рукописный отдел Института русской литературы АН СССР. Архив Скабичевского. Ф. 283, Письмо Мамина-Сибиряка к А. М. Скабичевскому от 25 ноября 1908 года.]
   Тесную связь с народом, умение понять и передать богатый и образный народный язык Горький считал одной из важнейших особенностей творчества Мамина-Сибиряка. "Ваши книги помогли понять и полюбить русский народ, русский язык,- писал он Мамину-Сибиряку.- Когда писатель глубоко чувствует свою кровную связь с народом - это дает красоту и силу ему.
   Вы всю жизнь чувствовали творче

Другие авторы
  • Фонвизин Павел Иванович
  • Вязигин Андрей Сергеевич
  • Огарков Василий Васильевич
  • Пембертон Макс
  • Майков Леонид Николаевич
  • Галанский Сергей
  • Судовщиков Николай Романович
  • Высоцкий Владимир А.
  • Лубкин Александр Степанович
  • Минченков Яков Данилович
  • Другие произведения
  • Киселев Александр Александрович - Этюды по вопросам искусства
  • Ватсон Мария Валентиновна - Гильен-де-Кастро
  • Тургенев Иван Сергеевич - Несколько слов о новой комедии г. Островского "Бедная невеста"
  • Некрасов Николай Алексеевич - Вот что значит влюбиться в актрису!
  • Белинский Виссарион Григорьевич - Письмо Н. В. Гоголю
  • Гоголь Николай Васильевич - К читателю от сочинителя
  • Суворин Алексей Сергеевич - Переписка А. П. Чехова и А. С. Суворина
  • Чернышевский Николай Гаврилович - Стихотворения Н. Щербины
  • Венгеров Семен Афанасьевич - Миллер О. Ф.
  • Страхов Николай Иванович - Воробьевы горы
  • Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (23.11.2012)
    Просмотров: 306 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа