Годы перелома (1895-1906). Сборникъ критическихъ статей.
Книгоиздательство "М³ръ Бож³й", Спб., 1908
"Какъ можете вы съ этимъ жить?.. Въ окружающей жизни идетъ коренная, давно невиданная ломка; въ этой ломкѣ падаетъ и гибнетъ одно, незамѣтно нарождается другое... И вы стоите передъ "этимъ хаосомъ, потеряли подъ ногами всякую почву"...
Выписавъ эти слова Наташи изъ повѣсти В. Вересаева "Повѣтр³е", А. И. Богдановичъ эамѣчаетъ:
"Въ сущности это старая истор³я отцовъ и дѣтей. Дѣти нѣсколько жестковаты и поглядываютъ ва отцовъ съ снисходительной усмѣшкой сожалѣн³я. Отцы горестно недоумѣваютъ"...
Читатель найдетъ эти строки на стр. 229 настоящаго сборника въ статьѣ: "Моментъ перелома въ художественномъ отражен³и" ("Безъ дороги" и "Повѣтр³е", разсказы Вересаева).
Написана статья въ 1898 году, но въ сущности характеризуетъ обликъ покойнаго писателя - съ самыхъ первыхъ его выступлен³й въ качествѣ автора "Критическихъ замѣтокъ".
Доктора (народника эпохи ликвидац³и этого направлен³я) А. И. Богдановичъ опредѣляетъ такъ: "человѣкъ, который, не рѣшивъ общаго вопроса, весь отдался текущей жизни съ ея прямыми ежедневными задачами, - настроен³е будничной жизни, не дающей углубиться и разобраться въ ея хаосѣ".
A объ молодой "марксисткѣ" Наташѣ говорить: "Наташа обращается къ жизни, ищетъ въ ней того отвѣта, котораго не могли ей дать ни кузенъ, ни старый другъ (народники: одинъ еще "вѣрующ³й" въ артели, другой - уже окончательно разочарованный), и постепенно среди хаоса находитъ дорогу, на которой мы застаемъ ее въ "Повѣтр³и". Куда она приведетъ ее, авторъ не рѣшаетъ этого вопроса, и умно дѣлаетъ. Рѣшен³е его - дѣло будущаго"...
Эти цитаты какъ бы резюмируютъ и позиц³ю, занятую А. И. въ томъ идейномъ спорѣ, который разгорѣлся въ годы перелома, въ средѣ нашей интеллигенц³и, и сразу выдвигаютъ основную черту писателя, излюбленный имъ критер³й для оцѣнки идей и фактовъ.
Симпат³и его безусловно съ самаго начала на сторонѣ "дѣтей".
Не случайна, однако, въ его устахъ и похвала Вересаеву: "умно дѣлаетъ", за осторожную постановку вопроса. Цѣликомъ и безоговорочно, А. И. не можетъ быть зачисленъ въ лагерь "дѣтей": всю жизнь работая въ сферѣ болѣе общихъ, основныхъ, я бы сказалъ - элементарныхъ, и потому, въ ту эпоху и для его цѣлей особенно нужныхъ - вопросовъ общественности, А. И. какъ бы чуждался вполнѣ конкретныхъ программъ, и формально ни къ какому лагерю не принадлежалъ. Однако, всѣ его предпосылки, всѣ основы его мышлен³я, всѣ его вкусы и мотивы его настроен³й, - какъ увидимъ ниже, интимно и по существу роднили его именно съ тѣмъ послѣдовательно-демократическимъ и европейскимъ строемъ мысли, который былъ выдвинутъ нашей социалъ-демократ³ей въ 90-хъ годахъ, и именно на защиту этого направлен³я отъ народнической критики онъ ополчается съ самыхъ первыхъ своихь статей...
Не менѣе характерно и подчеркнутое мною порицан³е доктору, эпигону народничества, за его отказъ отъ рѣшен³я "общаго вопроса", и горячая (онъ называеть ея отвѣтъ "великолѣпнымъ") похвала Наташѣ, и та формулировка, которую онъ придаетъ происходившей въ ней (т. е. въ "дѣтяхъ" вообще) эволюц³и: .Наташа обращается къ жизни"... Постоянное, неустанное напоминан³е о необходимости разрѣшен³я общаго вопроса, постоянное указан³е на невозможность жить безъ такого разрѣшен³я, вѣчная борьба съ обывательщиной, съ существован³емъ изо дня въ денъ, съ "будничными интереоами текущей дѣйствительности", - вотъ тема, красной нитью проходящая черезъ всѣ писан³я А. И.; a рядомъ съ ней - настроен³е и проповѣдь глубочайшаго реализма, свѣтло-трезваго взгляда на жизнь, постояннаго обращен³я именно къ ней, къ этой жизни...
Это сочетан³е, это двуединое стремлен³е къ общему съ одной стороны, и къ трезвому реализму съ другой, можетъ быть, самая типичная черта А. И., и въ то же время типичная и отличительная черта "дѣтей", ихъ основной лозунгъ "обращен³я" въ борьбѣ съ "отцами".
"Въ томъ и заключается огромный шагъ впередъ, сдѣлалный общественной мыслью за эти годы, - пишетъ А. И. въ статьѣ объ "ультранародникѣ" Златовратскомъ, - что пустопорожними, хотя и таинственно звучащими словами, теперь никого не удивишь и не уловишь, темъ менѣе наставишь на истинный путь". "Перечитывая и пересматривая это произведен³е ("Золотыя сердца"), мы старались найти въ немъ какую-нибудь руководящую мысль, какое либо указан³е, что желалъ сказать авторъ, и, признаемся, - не нашли. Или въ наши дни секретъ пониман³я ультранародническихъ шедевровъ утерянъ? Правду говоря, мы ня мало не скорбимъ объ этомъ".
Такъ отзывается онъ о слащавомъ "лирическомъ" народничествѣ. Но и къ представителямъ народничества позднѣйшаго, къ представителямъ той фазы его, теоретикомъ которой являлся Н. К. Михайловск³й, a лучшимъ художественнымъ выразителемъ - Глѣбъ Успенск³й, А. И. относится очень критически. Онъ отдаетъ должное ихъ талантамъ, ихъ искренности и идеализму. Такъ напримѣръ, о Каронинѣ (стр. 218) онъ говоритъ: "Для Каронина его думы и убѣжден³я - это дѣло всей жизни, слово - оруд³е борьбы за счастье другихъ", и примѣняетъ къ нему самому одно мѣсто изъ писан³й этого автора: "слово имѣетъ свое сердце и это сердце есть стремлен³е къ истинѣ и борьба за все человѣчное"... Но тутъ же отмѣчаетъ типичную черту лучпшхъ беллетристовъ этой полосы, въ художественныхъ и правдивыхъ произведен³яхъ своихъ разбивавшихъ собственныя теор³и:
"Сами народники накопили массу матер³ала, которымъ злые марксисты только воспользовались для своихъ выводовъ. И странно было бы не воспользоваться, когда эти выводы торчатъ, какъ шесты, изъ всей народнической литературы. Если тѣмъ не менѣе сами народники приходили къ выводамъ какъ разъ обратнаго свойства, то въ этомъ повинна ихъ идеализац³я народной жизни"...
Любовнымъ и уважительныиъ тономъ проникнуты его статьи о Г. И. Успенскомъ и др. Но это не мѣшаетъ А. И., при случаѣ, очень рѣшительно напоминать объ "основномъ разноглас³и во взглядахъ на ходъ и задачи общественной эволюц³и", о "невозможности найти общую почву для взаимнаго пониман³я и соглашен³я"...
Борьба съ народничествомъ, и особенно съ выродившимся народничествомъ конца 80-хъ и начала 90-хъ годовъ, съ "эпигонами народничества", какъ онъ ихъ называлъ, являлась основной темой многихъ и многихъ его статей, содержан³емъ большинства его полемическихъ выпадовъ.
Соврѣвшя духовно именно въ годы перелома, въ годы ликвидац³и недавно царившаго м³росозерцан³я, съ его признан³емъ особаго для Росс³и пути историческаго развит³я" съ элементами месс³анства, которое, со временъ славянофиловъ, накладывало печать на всю нашу общественную мысль, А. И. одинъ изъ первыхъ въ русской демократической журналиствкѣ безповоротно и рѣшительно высказался за "капитуляц³ю" передъ Европой, за необходимость переоцѣнки установившихся взглядовъ, одинъ изъ первыхъ открыто выступилъ, какъ антинародникъ и другъ нарождавшагося русскаго марксизма. Первый легальный марксистск³й журналъ "Новое Слово" появляется только въ 1898 г. A онъ уже съ 1895 года, въ первой своей "Критической замѣткѣ", помѣщенной въ "М³рѣ Бож³емъ", начинаеть переоцѣнивать смутное народническое понят³е "народъ", и что дальше, то рѣзче высказывается за новое течен³е.
Созданный его трудами журналъ "М³ръ Бож³й" быстро завоевалъ очень многочисленную аудитор³ю. И стало быть, A. И. по праву принадлежитъ заслуга широкой пропаганды новыхъ взглядовъ: онъ своимъ журналомъ не мало сдѣлалъ, въ смыслѣ пробужден³я въ средѣ широкаго круга читателей стремлен³й къ пересмотру, къ провѣркѣ рутинныхъ и устарѣлыхъ понят³й, въ смыслѣ пробужден³я симпат³й къ нарождавшемуся тогда направлен³ю.
Но этимъ не исчерпывались ни задача, ни "дѣло жизни" покойнаго писателя.
Когда мы, товарищи его по редакц³и "М³ра Бож³я", надъ свѣжей его могилой пытались подвести итоги его преждевременно оборвавшемуся существован³ю, я не нашелъ лучшаго опредѣлен³я, какъ удивительно логичная жизнь. Въ статьѣ, помѣщаемой въ настоящемъ сборникѣ, В. Г. Короленко упоминаеть о студенческихъ годахъ покойнаго и объ его арестѣ по дѣлу к³евскаго кружка народовольцевъ въ 1882 году. Народовольчество, можно сказать, имѣло своимъ легальнымъ литературнымъ выразителемъ направлен³е критическаго народничества, направлен³е Михайловскаго, Успенскаго, - "Отечественныхъ записокъ", словомъ... Стало быть, Ангелъ Ивановичъ, занимаясь возражен³ями противъ этого направлен³я, критикой его, въ значительной степени, занимался и самокритикой, возражен³ями противъ своихъ собственныхъ прежнихъ идей, переоцѣнкой соботвенныхъ воззрѣн³й. Уже въ 1887 году, судя по эпизоду, сообщаемому г. Бахомъ (въ "Быломъ" 1907 г., No 1) онъ совершенно отошелъ оть прежнихъ взглядовъ, разочаровался въ нихъ. И если впослѣдств³и, анализируя "народничество" съ точки зрѣн³я этической и психодогической, онъ открывалъ въ немъ элементы чуждые истинному демократизму, то съ другой стороны, въ его объективныхъ оцѣнкахъ дѣйствительности и программныхъ построен³яхъ, А. И. уже давно усмотрѣлъ основной порокъ: народовольчество было движен³емъ чисто интеллигентскимъ, не опиравшимся на массу, и по тому самому, несмотря на весь героизмъ своихъ представителей, обреченнымъ на гибель. И вотъ этотъ порокъ народнической программы, сознанный А. И., какъ бы указываетъ ему основвую лин³ю всей дальнѣйшей его дѣятельности, всей его жизни. Разочаровавшись въ народничествѣ, онъ какъ бы даетъ Анибалову клятву всю жиэнь посвятить на исправлен³е коренной ошибки, въ которой прежде и самъ былъ повиненъ. Отнынѣ вся его дѣятельность какъ бы имѣетъ цѣлью создать сочувствующую и дѣйственно настроенную среду для интеллигентныхъ борцовъ, оказавшихся одинокими. Онъ примыкаетъ въ 1894 году къ парт³и "народоправцевъ", пытавшейся объединить широк³е круги деыократ³и. A затѣмъ, когда и эта вторая его попытка парт³йной работы потерпѣла неудачу (парт³я была, вскорѣ по возникновен³и, разбита и не возобновлялась) онъ впрягается въ ярмо редактора демократическаго журнала, и до конца, не зная ни отдыху, ни сроку, несетъ этотъ отвѣтственный, неблагодарный и тяжелый трудъ. Вошедши въ "М³ръ Бож³й", въ качествѣ простого сотрудника, онъ вскорѣ превращается въ фактическаго его редактора и почти единолично руководитъ внутренней стороной журнала. Вопреки нѣкоторымъ сообщен³ямъ въ прессѣ, въ которыхъ отчасти былъ повиненъ самъ чрезмѣрно-скромный А. И., журналъ "М³ръ Бож³й" былъ безспорно создан³емъ его рукъ и почти ничьихъ больше {Цѣнной и талантливой сотрудницей его, особенно въ практической сторонѣ дѣла, являлась основательница журнала - издательница его A. A. Давыдова (ум. в 1902 г).}. Въ журналѣ онъ видѣлъ прежде всего срѣдство для воспитан³я - культурнаго вообще и политическаго въ частности - широкихъ круговъ демократ³и.
Отношен³е А. И. къ своему дѣтищу очень удачно характеризовалъ Ѳ. Д. Батюшковъ въ замѣткѣ "Памяти А. И. Богдановича" ("Соврем. М³ръ" 1907 г., No 4):
"Перевороты совершаются лишь при общемъ подъемѣ сознан³я въ массѣ народа. Отсюда выводъ, что главный дѣятель прогресса - средн³й человѣкъ, когда онъ станетъ сознательной единицей и будетъ ясно понимать свои права, стойко отстаивая и вытекающ³я изъ нихъ требован³я. Журналъ - наилучш³й проводникъ этихъ идей, наилучшее оруд³е для осуществлен³я задуманной цѣли - воспитать "средняго человѣка". Какъ выполнить поставленную задачу - это искусство редактора, который долженъ сумѣть приноровиться въ психикѣ "средняго читателя", знать его вкусы, навыки, запросы... По шутливому выражен³ю Ангела Ив. нужно прежде всего, чтобы всѣ статьи журнала были "читабельны". Ангелъ Ив. почти не признавалъ "общеизвѣстнаго" y насъ и по своему онъ былъ правъ. Другимъ критер³умомъ въ выборѣ матер³ала являлось требовав³е актуальности темъ и связи содержан³я статей съ запросами современности, подъ освѣщен³емъ которой должны были быть представлены даже историческ³я изслѣдован³я ближнихъ и отдаленныхъ эпохъ. Въ вопросѣ, неоднократно возникавшемъ y насъ въ бесѣдахъ съ нимъ, - какъ же представить себѣ болѣе или менѣе конкретно этого "средняго читателя", котораго журналъ призванъ удовлетворять, Ангелъ Ив. предлагалъ упрощевное рѣшен³е: "Я самъ средн³й читатель, - говорилъ онъ. Я долго жилъ въ провинц³и, оторванный отъ всякихъ центровъ просвѣщен³я, не имѣя возможности ни выписывать много книгъ, ни пользоваться богатыми библ³отеками. Я знаю, что значитъ жить въ глуши и чего ожидаетъ отъ ежемѣсячнаго издан³я нашъ средн³й обыватель".
Незачѣмъ отмѣчать, конечно, что ето приравниван³е себя къ "среднему читателю" было лишь проявлен³енъ его вѣчной скромности. Но что онъ зналъ и понималъ средняго читателя, какъ мало кто иной, - это безусловно вѣрно.
На это дѣло культурнаго и политическаго воспитан³я "средняго человѣка", - воспитан³я въ духѣ отмѣченнаго мною европейскаго направлен³я мысли, на это дѣло культуры и демократ³и, А. И. посвятилъ 12 лѣтъ упорной редакторской и писательской работы {Послѣдн³й годъ онъ былъ уже не фактическимъ только, a и оффиц³альнымъ редакторомъ "Современнаго М³ра", который явился на смѣну "М³ру Божьему", пр³остановленному въ ³юнѣ 1906 года.}.
Въ самые послѣдн³е годы своего существован³я журналъ нѣсколько измѣннлъ свою физ³оном³ю - нѣсколько отошелъ отъ первоначальнаго типа популярнаго органа "для самообразован³я", какъ значилось въ его заголовкѣ. А. И. допустилъ это въ увѣренности, что къ этому времени уже значительно повысился уровень читательской среды.
Я лично состоялъ сотрудникомъ "М³ра Бож³я" лишь въ эти послѣдв³е годы, и потому могу совершенно безпристрастно, какъ бы со стороны, оцѣнивать роль и значен³е журнала за первый, десятилѣтн³й, пер³одъ его существован³я. И врядъ ли я ошибусь, если скажу, что "М³ръ Бож³й" сыгралъ въ эту пору очень замѣтную роль въ дѣлѣ нашей культуры, что огромный трудъ, потраченный на него А. И., не пропалъ даромъ.
Если не считать "Вѣстника Европы", имѣвшаго всегда свою специфическую - и притомъ далеко не демократическую по-своему составу аудитор³ю, - да "Русской Мысли" - журнала совершенно тусклаго и неопредѣленнаго по своему направлен³ю, - можно сказать, что вся наша журналистика того времени состояла лишь изъ "Русскаго Богатства" да "М³ра Бож³я". "Сѣверный Вѣстникъ" уже въ 1897 г. закончилъ свое существован³е. И именно "М³ръ Бож³й", былъ наиболѣе распространеннымъ, особенно въ провинц³и, органомъ. Такимъ образомъ А. И. при помощи своего журнала продолжалъ то огромное дѣло, которое передъ тѣмъ выполнялось Чернышевскими, Добролюбовыми, Салтыковыми, съ тою разницей, что аудитор³я А. И. была шире, демократичнѣе по составу, и онъ выполнялъ свою задачу въ примѣнен³и къ ней. Прибавлю къ этому, что онъ началъ свою дѣятельность и продолжалъ ее еще въ так³е годы, когда общественная жизнь почти сводилась къ литературѣ, сосредоточивалась въ журналистикѣ и ею питалась.
Журналъ для "средняго читател",. созданный и руководимый имъ въ течен³е 12 лѣтъ, - вотъ главное дѣло жизни покойнаго писателя, вотъ несомнѣнная заслуга его передъ русской культурой.
Всю жизнь, съ самаго того момента, когда онъ разочаровался въ народовольческихъ теор³яхъ, онъ служилъ дѣлу культуры и демократ³и. Это была лин³я всей его жизни, безъ единаго изгиба или уклона, лин³я прямая и чистая... Вотъ почему я назвалъ его жизнь "на рѣдкость логичной жизнью", вотъ почему на мой взглядъ, А. И. удалось занять такое мѣсто въ истор³и русской общественности, котораго не заняли и не займутъ мног³е писатели, можетъ быть и одаренные болѣе яркою писательскою индивидуальностью...
Странною, какъ бы символичною, была преждевременная смерть этого упорно-логичнаго поклонника культуры и демократ³и.
Послѣдними словами своими онъ какъ бы сформулировалъ девизъ всей своей жизни:
- "Я вижу въ васъ представителя культуры и труда..."
Это были послѣдн³я его слова, произнесенныя шепотомъ на ухо къ наклонившемуся надъ нимъ хирургу, за нѣсколько секундъ до конца...
А. И. часто высказывалъ, что настоящее призван³е его публицистика, a не критика.
Началомъ его литературной дѣятельности была именно публицистика на столбцахъ поволжской прессы (чнтатель найдеть нѣкоторыя подробности изъ этой эпохи его дѣятельности въ помѣщенной здѣсь статьѣ В. Г. Короленко). И кончилъ онъ тоже публицистикой. Какъ только, благодаря движен³ю октябрьскихъ дней 1905 года, журналистика временно освободилась отъ душившей ее цензурной петли, А. И. измѣнилъ заглав³е своихъ очерковъ: начиная съ ноябрьской книжки этого года, "Критическ³я замѣтки" превратились въ "Текущ³я". Это были горяч³я, нервно, съ подъемомъ написанныя статьи, сначала полныя энтуз³азма и вѣры, a вскорѣ, ко времени Бѣлостокскаго и прочихъ погромовъ, звучащ³я гнѣвомъ и ожесточен³емъ... Къ сожалѣн³ю, нынѣшн³я цензурныя услов³я дѣлаютъ невозможнымъ помѣщев³е ихъ въ настоящемъ сборникѣ.
Ихъ было всего четыре - этихъ статей, въ которыхъ онъ говорилъ своимъ настоящимъ голосомъ, не прибѣгая къ обинякамъ и намекамъ, какъ принужденъ былъ дѣлать всю жизнь.
Послѣдняя изъ нихъ написана въ ³юлѣ 1906 года. A тутъ уже вступила въ свои права болѣзнь, скоро сведшая его въ могилу...
Но если А. И. и былъ прирожденнымъ публицистомъ, a критикомъ сталъ только поневолѣ, то при его страстной любви къ литературѣ и искусству онъ, ни на секунду не упуская изъ виду своихъ публицистическихъ цѣлей, успѣлъ дать цѣлый рядъ интересныхъ критическихъ этюдовъ почти о всѣхъ сколько нибудь выдающихся литературныхъ явлен³яхъ за пер³одъ времени 1895 - 1905 года.
Укажу, напримѣръ, на рядъ его статей о Чеховѣ, на цитированныя мною замѣтки объ очеркахъ Вересаева и Каронина, на полемическ³я по тону очерки о г. Меньшиковѣ, Лѣсковѣ и Златовратскомъ...
Прирожденный публицистъ сказывается въ томъ, что въ своихъ критическихъ статьяхъ онъ прежде всего занимается темами жизни и, конечно преимущественно общественной жизни, затронутыми въ разбираемомъ имъ художественномъ произведен³и.
Выше я отмѣтилъ основные мотивы его "критическихъ замѣтокъ": постоянный призывъ къ решен³ю общаго вопроса, къ выработкѣ м³росозерцан³я, охватывающаго всѣ мелочи текущей дѣйствительности и опредѣляющаго лин³ю поведен³я, - съ одной стороны, и непремѣнное обращен³е къ дѣйствительности, трезво реалистическая оцѣнка ея - съ другой.
Я приведу сейчасъ нѣсколько образчиковъ того, какъ онъ примѣнялъ свою основную точку зрѣн³я къ конктретнымъ явлен³ямъ жизни и литературы.
Вотъ, напримѣръ, прекрасное опредѣлен³е взаимоотношен³я интеллигенц³и и народа, разрѣшающее вопросъ какъ разъ въ томъ послѣдовательно-демократическомъ духѣ и тонѣ, въ какомъ рѣшало его марксистское течен³е, a за одно и опредѣлен³е истиннаго демократизма вообще:
"Въ течен³е сорока лѣтъ, прошедшихъ со времени выступлен³я Добролюбова въ литературѣ, идеи, имъ внесенныя, не могли оставаться безъ движен³я. Произошла естествевная эволюц³я во взглядахъ и на литературу, и на интеллитенц³ю и ея отношен³е къ народу. Но проникающ³й Добролюбова демократвческ³й принципъ остался въ литературѣ неизмѣннымъ. Скептицизмъ и отрицательное отношен³е къ ннтеллигенц³и исчезли, интеллигенц³я сознала себя, какъ неразрывную часть народа, составляющую въ немъ все то, что стремится къ сознательной жизни, желаетъ жить, чтобы, - по слову Пушкина, - "мыслить и страдать". Исчезло и подчиненное отношен³е ея къ народу, вмѣстѣ съ понят³емъ "долга", которое теперь замѣняется понят³емъ общности, тожественности интересовь народа и интеллигенц³и. Словомъ, принципъ, впервые съ опредѣленностью, не допускающей сомнѣн³й и колебан³й, уступокъ и сдѣлокъ, высказанный Добродюбовымъ, эволюц³онировалъ въ направлен³и глубоко демократическомъ - отъ подчинен³я народу къ равенству сь народомъ" (см. стр. 32, статъя объ H. А. Добролюбовѣ).
Тѣмъ же демократизмомъ проникнуты его возражен³я на мысли Л. Толстого "Объ искусствѣ" (стр. 152 и 168). Онъ горячо протестуетъ противъ идеи великаго "опростителя" о ненужности для народа нашего искусства и нашей науки, которыя по этому признаются Толстымъ "не настоящими". Въ противоположность народникамъ, которые, въ полномъ соглас³и съ Толстымъ, утверждали, что "нашей деревнѣ совершенно не нужны ни Пушкинъ, ни Карамзинъ", А. И. горячо отстаиваетъ общечеловѣческое значен³е культуры:
"Не заходя далеко на Западъ, гдѣ литература высшаго класса, его газеты, его живопись, театръ, университетская наука стали въ значительной степенн уже теперь доступны рабочему классу, и y насъ, по мѣрѣ роста грамотности, замѣтно такое же стремлен³е народа пр³общиться къ тѣмъ умственнымъ сокровнщамъ, какими пользуется высшая интеллигенц³я"...
..."Если теперь представимъ себѣ, что это движен³е тодько въ зародышѣ, что даже на Западѣ оно началось не далѣе 20 - 30 лѣтъ наэадъ, что развит³е его впереди не ограничено предѣлами, то вполнѣ допустимо такое состоян³е общества, при которомъ рабоч³й читатель явится главнымъ двигателемъ и вдохновителемъ искусства и наукъ. Какъ отразится такой коренной переворотъ на искусствѣ, теперь даже предвидѣть невозможно. Можно одно сказать съ полной увѣренностью, что это будетъ благодѣтельнимъ переворотомъ прежде всего для исуусетва".
A вотъ и болѣе детальное опредѣлен³е отношен³я народа къ культурѣ. Въ замѣткѣ о Чеховской повѣсти "Мужики", которую онъ горячо отстаивалъ оть нападокъ народнической критики, А. И. пишетъ:
"Какъ видимъ, запросы на нѣчто, хотя и смутное и крайне неопредѣленное, есть въ душѣ деревни, но, ничего не видя, не зная, не имѣя даже возможности знать, деревня не находитъ отвѣта. Ей надо принести его извнѣ, такъ какъ сама она не заулючаетъ въ себѣ силы, которая распахнула бы двери въ м³ръ, - не деревенск³й, a настоящ³й, бож³й, свѣтлый и широк³й..."
А о городскомъ "народѣ", въ концѣ уже цитированной мною статьи о Толстомъ, замѣчаетъ:
"Во всѣхъ представительныхъ правлен³яхъ именно представители рабочаго класса стоятъ всегда за ассигновки на науку, такъ какъ они понимаютъ, что каждое новое завоеван³е ея приближаетъ ихъ къ измѣнен³ю общественнаго строя въ выгодномъ ддя нихъ направлен³и".
По поводу народнической "тяги въ деревню" и интеллигентскаго "покаян³я передъ народомъ" А. И. высказывается въ присущемъ ему трезво-реалистическомъ тонѣ. "Кажется ясно, - ждать спасен³я надо именно въ стремлен³яхъ "снизу вверхъ!" - восклицаетъ онъ, разбирая очеркъ Каронина подъ этимъ заглав³емъ, и прибавляетъ:
"Что между народомъ и интеллигенц³ей нѣтъ той пропасти, на которую указываютъ гг. Меньшиковы, Энгельгардты и ихъ присные, - это несомнѣнно Интеллигенц³я составляетъ неотъемлимую часть народа, плоть отъ плоти, кость отъ костей его, и для взаимнаго пониман³я и сближен³я вовсе не нужны маскарадные костюмы, опрощен³е, вовсе не требуется "онародиться", "расплыться" и тому подобное. Интеллигенц³я должна быть тѣмъ, что она есть, - представителемъ духовной жизни народа въ глубокомъ значен³и этого слова, его мыслью и духомъ. Только остаыаясь сама собой, она становится ему понятной и близкой, и такъ должна смотрѣть на себя, никогда не выдѣляя себя и не противопоставляя себя народу. Величайш³й грѣхъ, кахой могла бы совершить интеллигенц³я, было бы отречен³е отъ своей роли и значен³я, смиренное уничижен³е и самопрезрѣн³е. Именно тогда она и поступила бы, какъ "рабъ лукавый", расточивш³й свои таланты безъ всякой пользы и смысла. Къ счастью, это невозможно" (стр. 217).
Неизмѣнно, по поводу всевозможныхъ проявлен³й нашей политической отсталости, возвращается онъ къ общему вопроеуг къ "насущному вопросу", какъ онъ назвалъ его въ брошюрѣ, изданной парт³ей "Народнаго Права" и написанной имъ въ сотрудничествѣ съ однимъ товарищемъ по парт³и, и постоянно противополагаетъ въ этомъ смыслѣ европейское общество - нашему. Приведу характерное разсужден³е на эту тему по поводу аполитическихъ, истинно-обывательскихъ воззрѣн³й Энгельгардта (въ его "Письмахъ изъ деревни"):
"Неумѣн³е ор³ентироваться среди явлен³й и вытекающее отсюда душевное смятен³е, постоянныя уклонен³я мысли то вправо, то влѣво, и выводы, подчасъ поразительныя по противорѣч³ямъ съ тѣмъ, что самъ же художникъ создалъ. Намъ кажется, это зависитъ отъ зачаточнаго состоян³я y насъ особаго общественнаго чувства, которое вырабатывается только общественною жизнью. Его можно сравнить съ тѣмъ мышечнымъ чувствомъ, которое на каждомъ шагу вамъ помогаетъ, и вполнѣ для васъ нечувствительно, направляетъ и соразмѣряеть наши движен³я при всякой работѣ. Въ общественной жизни, гдѣ сталкивается, какъ въ водоворотѣ, масса самыхъ противоположныхъ интересовъ и явлен³й, небходимость ор³ентироваться среди нихъ вырабатываетъ нѣчто подобное этому мышечному чувству, что помогаетъ человѣку выбиться изъ противорѣч³й, отвести каждому явлен³ю свое мѣсто и найти надлежащ³й уголъ зрѣн³я... Повидимому, мы еще не дошли до этой стад³и развит³я и пока только хорош³е, иногда - несравненные наблюдатели, но плох³е общественные дѣятели и мыслители. По крайней мѣрѣ, наша художественная литература по богатству и оригинальности не уступитъ никакой другой, a когда наши, иногда величайш³е художники, какъ, напр., Гоголь, пускаются въ область мысли, особенно общественной, туть начинается нѣчто уму непостижное".
Или такое мѣсто въ статьѣ о Никитенкѣ, этомъ "трибунѣ по призван³ю", какъ онъ самъ себя опредѣлялъ, всю жизнь благополучно пребывавшемъ на цензорскомъ посту:
"Резк³е, сильные типы, въ ту или иную сторону, требуютъ особой культуры, которая вырабатывается борьбой. Гдѣ тишь да гладь, тамъ не выживають ярк³е характеры, требующ³я простора ддя проявлен³я своей энерг³и. Гдѣ личность связана и вся дѣятельность сведена, какъ y Никитенкт, къ "Дневнику", тамъ и характеры получаютъ особую закругленность, какъ рѣчные голыши, постоянно омываемые водой, которая исподволь, но неудержимо шлифуеть всѣ ихъ неровности, сглаживаетъ шероховатости и полируетъ всѣхъ подъ одно".
A въ противоположность этимъ разиышлен³ямъ надъ родными картинами, возвратившись изъ кратковременной поѣздки въ Герман³ю въ 1908 г., онъ даеть такой итогъ своихъ заграничныхъ впечатлѣн³й:
"Передъ вами вырисовывается собирательная "личность", не мужикъ, рабоч³й, интеллигентъ или чиновникъ, a человѣкъ, до мозга костей проникнутый сознан³емъ своихъ неотъемлемыхъ правъ, человѣческихъ и гражданскихъ, которыя онъ начинаетъ понимать и любить еще въ школѣ и затѣмъ всю жизнь отстаиваетъ и зашищаетъ ихъ, видя въ этомъ свой первый и главный долгъ. Вся окружающая жизнь постоянно поддерживаетъ въ немъ это сознан³е себя, какъ личности прежде всего и на каждомъ шагу".
Этими немногими образчиками я и ограничусь. Читатель по нимъ уже можетъ оцѣнить ту ясную трезвость взглядовъ, которою отличался покойный критикъ-публицистъ. И еще одну особенность его оцѣнитъ чутк³й читатель: необыкновенную прямоту и простоту его стиля. "Каковъ стиль - таковъ человѣкъ", - А. И. не разъ цитируетъ это изречен³е Бюффона. Къ самому А. И. оно примѣнимо въ полной мѣрѣ. Немного могъ бы я указать среди нашихъ писателей людей до такой степени чуждыхъ фразы, какимъ былъ покойный. Его чистый, честный стиль являлся прямымъ выражен³емъ его необыкновенно чистой и прямой натуры.
Ta статья его о Добролюбовѣ, изъ которой я привелъ его опредѣлен³е интеллигенц³и, - одна изъ лучшихъ статей А. И. - невольно наводитъ на сближен³е этихъ двухъ писательскихъ натуръ. Необыкновенно любовный тонъ, въ которомъ она написана, необыкновенно тонкое и вѣрное пониман³е самого "святая святыхъ" автора "Лучъ свѣта въ темномъ царствѣ" какъ бы свидѣтельствуютъ именно о духовномъ сродствѣ этихъ двухъ людей. И тамъ и туть - та же прямота и чистота, то же полное отсутств³е фразы, тоже беззавѣтное служен³е литературѣ и при посредствѣ литературы - общественности, общественности прежде всего и всегда. Я вовсе не думаю отождествлять этихъ двухъ писателей, приравнивать ихъ по писательскому темпераменту и размѣрамъ дарован³й: одинъ былъ пламеннымъ трибуномъ, другой - скромнымъ и осторожнммъ аналитикомъ... Я хочу указать только на родство ихъ душъ, на нѣкоторыя общ³я обоимъ черты писательскаго облика и, пожалуй, - ихъ судьбы. Оба всю душу вложили въ дѣло общественности, оба подняли тяжкое бремя росс³йской публицистики на эзоповскомъ языкѣ и редактирован³я демократическаго русскаго журнала, оба сгорѣли въ непосильной работѣ...
И еще одна аналог³я. Я убѣжденъ, что писан³я А. И. Богдановича, собранныя въ настоящемъ сборникѣ, еще долго будутъ служить тому дѣлу, которому онъ служилъ всю свою жизнь - дѣлу культуры и демократ³и. Еще много и много начинающихъ читателей будутъ почерпать изъ его статей общ³я основы своего общественнаго м³росозерцан³я, какъ почерпаютъ теперь и долго еще будутъ почерпать изъ сочинен³й Добролюбова, этого перваго учебника общественности для подростающаго русскаго интеллигента. Въ примѣнен³и къ инымъ, позднѣйшимъ явлен³ямъ русской, a отчасти и европейской, жизни и литературы, и конечно въ новомъ освѣщен³и, болѣе послѣдовательномъ, болѣе европейскомъ, эти читатели найдутъ въ книгѣ А. И. Богдановича цѣлый рядъ наведен³й, цѣлый рядъ простыхъ и наглядныхъ уроковъ подлиннаго демократизма.