Щербань Николай Васильевич - Парижские заметки

  

   Въ парижскомъ треволнен³и есть оригинальная черта. Какъ ни противоположны понят³я "однообраз³е" и "разнообраз³е", но трудно прибрать выражен³е которое болѣе приличествовало бы для характеристики постоянной особенности здѣшней суеты, чѣмъ отзывъ что парижск³й калейдоскопъ замѣчателенъ однообраз³емъ своего разнообраз³я. Въ калейдоскопѣ обыкновенномъ, одна и тѣ же кусочки, вертясь, складываются въ различныя фигуры: въ здѣшнемъ - различныя событ³я поворачиваются все на одинъ и тотъ же ладъ. Возьмите общее содержан³е всей поэмы парижскихъ судебъ чуть не за цѣлое столѣт³е: при безпрестанныхъ метаморфозахъ - какая, однакоже, монотонность видоизмѣнен³й: революц³я, неудовольств³е, деспотизмъ, затишье, неудовольств³е, революц³я, неудовольств³е, деспотизмъ, затишье, неудовольств³е, революц³я...

   Наклонность парижскаго населен³я къ революц³оннымъ движен³ямъ извѣстна испоконъ вѣковъ. Она сохранилась и донынѣ. Не говорю ужь объ интернац³оналахъ; не говорю о революц³онной продажной черни: возьмите просто большинство хорошаго рабочаго населен³я. Гнѣвъ въ немъ накипаетъ не изъ-за угнетен³й, не изъ-за притѣснен³й, не изъ-за неудобныхъ законовъ и правительственнаго уклонен³я отъ необходимыхъ реформъ: нѣтъ - изъ-за вопроса: кому править? Въ другахъ странахъ говорятъ: государственная дѣятельность не должна составлять привилег³и одного класса; сынъ поселянина или ремесленника долженъ имѣть право на высшее правительственное значен³е въ своей странѣ, если онъ имѣетъ призван³е къ государственной роли, снабдилъ себя необходимымъ образован³емъ и заявилъ свою способность. Во Франц³и - если улетучивается. Слово "демократ³я" понимается буквально: властвован³е народа въ его непосредственномъ воплощен³и, съ тою особенност³ю что поселянство отбрасывается въ сторону, какъ отсталое, и достойнымъ господства признается одно рабочее городское населен³е. Правительство, по мнѣн³ю этого класса, должно состоять исключительно изъ него, и притомъ должно составляться изъ него помимо всякаго приготовлен³я къ государственной роли. Сегодня за верстакомъ, завтра - депутатъ, послѣзавтра - министръ, хотя бы то едва умѣлъ читать и писать, потому что я "peuple souverain". Иначе - это надувательство! Первая революц³я - вздоръ: этого не установилось, слѣдовательно "on а trompé le pauvre peuple". Peволюц³я 1830 года - "on а trompé le pauvre peuple"; рабоч³е не завладѣли непосредственнымъ верховенствомъ. Сорокъ восьмой годъ - "le pauvre peuple а été trompé"; по той же причинѣ... Удалась лишь коммуна! Коммуна, это другое дѣло! Она, конечно, немножко накуралесила (потому что ей, бѣдняжкѣ, сопротивлялись): за то она состояла большею част³ю изъ рабочихъ, половина которыхъ едва умѣла подписаться подъ декретомъ; всяк³й проходимецъ могъ въ нее попасть не озабочиваясь никакими головоломными штуками - вотъ идеалъ!..

   Таково направлен³е, повѣрьте: безъ малѣйшаго преувеличен³я, лишь обнаженное отъ фразъ въ которыя его обыкновенно кутаютъ. Это - постоянное стремлен³е владѣющее французскими рабочими и постоянно вбиваемое имъ въ голову ходоками. Тщетно Тьеръ остерегаетъ отъ него, хотя бы въ недавнихъ рѣчахъ: "Революц³я 89-го года произведена для того чтобы не было больше сословныхъ стремлен³й, чтобы въ нац³и ничего не было кромѣ нац³и. Пора ей самой управляться собою посредствомъ своихъ избранниковъ взятыхъ ни справа, ни слѣва, ни сверху, ни снизу, а по своимъ достоинствамъ..." Тщетно! Сами коноводы очень хорошо понимаютъ что никакая иная система невозможна, и что господствующ³я въ здѣшней массѣ представлен³я несостоятельны. "Теперешнее республиканское правительство", писалъ что сподвижникъ коммуны Россель (Papiers posthumes, 247), неспособно, порочно, недобросовѣстно, все что хотите: знаю; отъ того я и работалъ отъ души надъ его низвержен³емъ; но я долженъ сказать что, выгнавъ свое правительство, парижск³й народъ очутился въ положен³и слѣпаго потерявшаго вожака." "Въ одномъ отношен³и коммуна составляетъ рѣшительный экспериментъ", говоритъ тотъ же Россель (Papiers posthume, 446), "она доказала неспособность рабочаго класса къ управлен³ю. Выражусь безъ обиняковъ: нашъ народъ слишкомъ глупъ (le peuple est trop bête); ему недостаетъ сер³озныхъ идей и у него слишкомъ много ложныхъ понят³й."

   Такъ отзываются сами зачинатели. Но и понимающимъ дѣло коноводамъ выгодно, для своихъ личныхъ цѣлей, поощрять инстинкты сбитой съ толку массы. Гамбетта проповѣдуетъ "воцарен³е новыхъ политическихъ слоевъ"; свита его въ гостиныхъ завѣряетъ что эти слова "дурно поняты, перетолкованы"; въ мастерскихъ же комментируютъ ихъ какъ газета Convention: "Не нужно вамъ указчиковъ! обходитесь безъ просвѣтителей!" Или какъ Petit Lyonnais: "Пора обратиться непосредственно къ необъятному ген³ю и къ обширнымъ познан³ямъ рабочаго народа" (immense génie et raete savoir dn peuple travailleur)... Политикующая, баллотирующая, жаждущая и иначе высказаться масса пропитывается этими указан³ями.

   Трудно строить въ прокъ съ такими элементами, тѣмъ болѣе что собственно парт³и сами являются какими-то растерянными. Тяжело положен³е мыслящаго и независимаго француза въ такой обстановкѣ; и я лично знаю одного политическаго человѣка который рѣшился совсѣмъ отойти въ сторону (развлекаетъ свой досугъ скрипкою!), потому что практическая дѣятельность здѣсь невозможна безъ служен³я всѣмъ видамъ даннаго кружка,- а кого прикажете держаться здѣсь всецѣло? Монархисты рядовъ съ дѣйствительно либеральными стремлен³ями обдадутъ васъ клерикализмомъ. Лѣвый центръ бодръ и стоекъ въ преслѣдован³и насущныхъ интересовъ страны: а тамъ, смотришь, онъ не совсѣмъ отдаетъ себѣ отчетъ въ томъ что такое свобода. У республиканцевъ, за словахъ - одно, на дѣлѣ - готовность подтасовать совсѣмъ другое, лишь бы устроилась возможность сбережен³я ихъ формулы и, вмѣстѣ съ нею, правительственнаго господства ихъ парт³и. Всѣ хлопочатъ исключительно о власти. И республиканцы прежде всѣхъ. Издали ихъ не знаютъ, и особенно снисходительны къ нимъ, нерѣдко считая ихъ безкорыстными борцами за отвлеченную идею, подчасъ отступающими отъ ея требован³й единственно въ увлечен³и непоколебомостью своихъ убѣжден³й. Надобно видѣть ихъ вблизи, чтобы понять наконецъ что такихъ республиканцевъ во Франц³и - нѣтъ, или очень немного. Есть люди отстаивающ³е республиканскую форму правлен³я вовсе не потому чтобы считали ее conditio sine qua non человѣческаго благосостоян³я, а единственно для того чтобы имъ, а не другимъ парт³ямъ достались выгоды властвован³я, достигнувъ котораго они не задумаются точно также тѣснить свободу, прижимать чуж³я мнѣн³я, заниматься политическими спекуляц³ями, обиратъ казну, рисоваться, пѣтушиться и самодурствовать, какъ и любой изъ бонапартистовъ. Въ самой же Франц³и, гдѣ съ ними хорошо знакомы, все-таки потачка имъ - по другой причинѣ. Всяк³й знаетъ что подъ ярлыкомъ республиканизма не скрывается здѣсь никакой особенной благодати: но такъ какъ здѣшн³е реакц³онеры противъ него, то здѣшн³е наиболѣе честные органы печати потворствуютъ республиканцамъ изъ боязни въ свою очередь прослыть реакц³онерами, или невольно помочь ихъ покушен³ямъ (какъ будто недобросовѣстное обращен³е съ фактами не ведетъ, въ концѣ концевъ, къ противоположной цѣли); остальная же печать извиняетъ или проходитъ молчан³емъ самыя анти-либеральныя ихъ дѣйств³я популярничая предъ неразсуждающаю массой, для которой формула все, каково бы ни было ея содержан³е. Поддѣлываться къ читателю вѣдь гораздо легче и выгоднѣе чѣмъ вести съ нимъ сер³озную бесѣду.

   И должно признаться что республиканская парт³я умѣетъ отлично пользоваться своимъ привилегированнымъ положен³емъ. Мастерство въ этомъ отношен³и, смѣлый разчеть на несмѣлость другихъ показали себя даже по поводу договора объ очищен³и территор³и. Республиканцы взяла на себя починъ торжественнаго выражен³я президенту признательности, да кстати, лишн³й разъ извратили историческую истину въ свою пользу. Республиканск³я газеты провозгласили что "всѣ монарх³и вмѣстѣ не достигли бы такого результата." - "Наши монархисты вѣдь друзья и союзники Прусс³и, прибавилъ Rappel. "Точно", подхватили всѣ радикальные органы:- "къ тому же, храбры они лишь въ палатѣ, бороться съ Тьеромъ: а на поля минувшихъ битвъ, въ войну не ораторскую - они никогда не показывались". И радикальная печать всѣхъ оттѣнковъ единодушно и на всѣ лады проводитъ мысль что въ войну "спасали отечество одни республиканцы", всѣ же остальныя парт³и уклонились отъ обороны, попрятались, укрылись подальше отъ боевой заботы и поля сражен³й. "Патр³отическ³й долгъ исполнили одни лишь республиканцы, тогда какъ монархическ³е интриганы всѣхъ шаекъ (de toute espèce) подвизалась только на поприщѣ своихъ заговоровъ", буквально говоритъ République franèaise, и эта тема шумно развивается всѣми ея пр³ятелями.... Не въ первый разъ ужь ее обрабатаываютъ. Напротавъ, эта пѣсенка поется съ самаго окончан³я кампан³и и не проходитъ дня чтобъ ее не затянули кстати и не кстати. Бывш³й членъ провинц³альной делегац³и, честнѣйш³й Гле-Бизуалъ (единый изъ всѣхъ коллегъ отказавш³йся отъ получен³я жалованья) промахнулся было въ изданныхъ недавно Воспоминан³яхъ о диктатурѣ (Dictature de cinq mois. I vol. 12°, 258 p.). Разказывая со свойственною ему откровенностью все что и какъ происходило, онъ между прочимъ (стр. V-VII) чистосердечно отозвался и о дѣятельности политическихъ антагонистовъ: "Мы на въ комъ не встрѣтили сопротивлен³я, никто не эмигрировалъ, никто не передался непр³ятелю, никто не затѣвалъ шуанства; напротивъ, монархисты всѣхъ оттѣнковъ помогала намъ изо всѣхъ силъ, и шуаны изъ первыхъ сбѣжались подъ знамена нац³ональной обороны."

   Гле-Бизуаву крѣпко досталось за его искренность и правдивость, республиканск³е органы предали его анаѳемѣ, и вся парт³я тѣмъ съ большею настойчивостью старается вкоренить легенду: "спасали отечество одни только республиканцы; монархисты уклонились отъ обороны". Если и до васъ доходятъ ея отголоски, знайте что въ ней нѣтъ ни одного слова правды.

   Въ дѣйствительности было такъ. Французы рѣшительно всѣхъ парт³й безъ исключен³я - "шовены", то-есть считаютъ себя первѣйшею нац³ей въ свѣтѣ, полагаютъ себя естественно предназначенными самою природой къ господству надъ м³ромъ, любятъ войну и безъ надобности: для самой войны, какъ средство навязать свое первенство и господство прочимъ народамъ. Но, во-первыхъ, французы вообще любятъ такую войну которая ложилась бы своею тяжестью исключительно на другихъ, не отзываясь на нихъ самихъ ничѣмъ, кромѣ "славы"; войну гдѣ-нибудь въ чужой землѣ, подальше въ своего хозяйства, въ Крыму, въ Итал³и, въ Китаѣ. Во-вторыхъ, во французской республиканской парт³и шовинизмъ относительно иностранцевъ комбинируется съ совершенно особенными внутренними государственными, политическими и сословными побужден³ями, да еще съ непроходимымъ эгоизмомъ, составляющимъ отличительную черту здѣшнихъ республиканско-радикальныхъ и соц³альныхъ стремлен³и. Когда война была объявлена, одинъ изъ крупныхъ крайнихъ дѣятелей, Альберъ Ришаръ, писалъ слѣдующее: "Деспотизмъ хочетъ подкрѣпить себя рѣзнею. Добрый знакъ! Послѣ французскихъ и прусскихъ батал³оновъ, на арену выступитъ арм³я соц³альной революц³и, а врагъ который тогда потерпитъ поражен³е не будетъ недругъ той или другой нац³ональности: поражен³ю подвергнется вѣчный врагъ всякаго человѣка и всѣхъ народовъ. Французское рабочее сослов³е, гдѣ эти идеи стали уже господствующими, трепетно обращаетъ свои взоры къ Герман³и: съ своей стороны оно готово примкнуть къ своимъ германскимъ братьямъ противъ общаго непр³ятеля. Минута торжественная. Французск³е и германск³е рабоч³е должны составить одно войско, и пришлось бы отчаяться въ нашемъ поколѣн³и, еслибъ оно не сумѣло воспользоваться этимъ случаемъ для осуществлен³я своихъ принциповъ и намѣрен³й.

   Ясно ли? Но можетъ-бытъ "вѣчный врагъ" - это былъ лишь Наполеонъ; чувство которому рекомендовалось отдать себя всецѣло - кто было лишь желан³е отдѣлаться отъ Наполеона; "намѣрен³я" которыя "слѣдовало осуществить, воспользовавшись этимъ случаемъ" - состояли лишь въ низвержен³и Наполеона, то-есть деспотизма. Его-то не хотѣли отстаивать французск³е рабоч³е....

   Но прочтите выдержку изъ окружнаго послан³я другаго крупнаго радикала, Евген³я Дюпона отъ 17-го октября 1870, когда война стола уже народнымъ дѣломъ. "Наша роль состоитъ въ томъ чтобы пользоваться всевозможными событ³ями для организац³и рабочаго класса. Не всѣ это понимаютъ, а мног³е изъ нашихъ друзей, ослѣпляясь патр³отизмомъ, подтягиваютъ буржуаз³и. Буржуаз³я кричитъ повсюду: забудемъ разницу нашихъ мнѣн³й, пожертвуемъ своими убѣжден³ями отечеству и прежде всего постараемся изгнать непр³ятеля. Поддаваться этимъ рѣчамъ было бы глупостью.*

   Ришаръ и Дюлонъ "сановники" Интернан³оналки. Авторитетъ ея во французскомъ рабочемъ классѣ громаденъ. Съ другой стороны, извѣстно направлен³е республиканскихъ ходоковъ внѣ рабочаго сослов³я. За исключен³емъ немногихъ свѣтлыхъ личностей, это просто спекуляторы, эксплуатирующ³е свою "идею" какъ доходную статью. Для массы республиканцевъ, война была предлогомъ "организоваться", то-есть вооружиться "при сей вѣрной оказ³и" для осуществлен³я своихъ особенныхъ "намѣрен³й". Для большинства республиканскихъ дѣятелей - это былъ способъ нажиться, пр³обрѣсти видное общественное положен³е, все что хотите, только не воевать. Монархисты, когда боевыя неудачи разбили въ дребезги эти мысли отъ нац³ональнаго шовинизма, стали на точку извѣстной поговорки: "любишь кататься, люби и саночки возитъ", дѣлать нечего - не удалось покорить, надобно защищаться не жалѣя себя. Республиканцы, "формируя батал³онный будто бы въ отпоръ военной невзгодѣ, собирались лишь во внутренн³й походъ, маневрируя такъ чтобы во всякомъ случаѣ сохранитъ отечеству свои доблестныя персоны. Сообразно съ этимъ, возьмите провинц³и: монархическая Бретань дала счетомъ восемьдесятъ двѣ тысячи мобилей, то-есть больше чѣмъ какая бы то ни было другая французская область одинаковаго населен³я; тогда какъ республиканск³й югъ отсталъ даже отъ пострадавшихъ центральныхъ департаментовъ. Въ монархической Бретани почти не было уклонен³й отъ службы на республиканскомъ югѣ уклонен³я простирались до 18%, изъ которыхъ на долю монархистовъ - поселянъ и буржуаз³и падаетъ по 2% на каждый изъ этихъ классовъ, а населен³ю предмѣст³й большихъ городовъ, особенно блистающему республиканизмомъ, принадлежитъ 14%. Въ монархической Бретани не дожидались офиц³альнаго призыва волонтеровъ: съ перваго погрома, охотники сами явились въ значительномъ количествѣ. На республиканскомъ же югѣ, въ Маросли напримѣръ, первоначально волонтеровъ вовсе не было; потомъ стало вызывать ихъ правительство; призывъ устроили съ эффектною театральною обстановкой, съ барабаннымъ боемъ, музыкой, флагами драпировками, "алтарями отечества", надписями на знаменахъ: "отечество въ опасности", громадными регистрами для торжественнаго публичнаго внесен³я именъ и т. д. Въ недѣлю записалось въ эти регистры, при трубныхъ звукахъ и пѣн³и Марсельезы, двадцать тысячъ человѣкъ; но изъ нихъ восемнадцать тысячъ пятьсотъ затѣмъ провалились сквозь землю, куда-то исчезли безъ слѣда, и только полторы тысячи явились въ ряды....

   Или возьмите парт³и въ ихъ отдѣльныхъ представителяхъ. Изъ болѣе или менѣе извѣстныхъ личностей, у монархистовъ: у стараго графа де-Катрбарба одинъ племянникъ убитъ, двое тяжело ранены, одиннадцать находилось въ бою. Шестидесятилѣтн³й маркизъ де-Куалэнь отбылъ всю камлан³ю простымъ солдатомъ. Графъ де-Кенсона вооружилъ на свой счетъ Изерскихъ мобилей и сдѣлалъ съ ними весь походъ, самъ-четверть съ другими членами своей семьи, молоденькимъ сыномъ, племянникомъ и зятемъ, маркизомъ Коста-де-Боргаръ. Гюи-Дюбессе-де-Контансовъ, виконтъ Э. де-Гравсе, Лесержанъ д'Андкуръ, графъ Пико-де-Дамльеръ, графъ Ш. де-Воге, маркизъ де-Кор³олисъ, графъ де-Шампиньи, принцъ де-Бергь, графъ де-Боренеръ, Луваньи, Жальберъ-де-Вуазенъ, де-Линажъ, де-Жонвилъ, Бравэръ, де-Монтегю, де-Бомонъ, де-Гоато-Бюронъ, герцогъ де-Люинь; виконты: де-Мандаде-Гразсе, д'Ирассонъ, де-Брагодъ, де-Вержень, де-Сальи, де-Буассро, баронъ Сальяръ - все волонтеры, убиты наповалъ. Герцогъ де-Шанъ, маркизъ де-Коссе-Бриссакъ, виконтъ де-Кастрти графы де-Мадьи, де-Будье, де-Ламбильи, де-Шаретъ, де-Вольшье, де-Траверсе, де-Шессе - тоже волонтеры, умерли отъ ранъ. Не докучайте перечнемъ именъ: нарочно привелъ ихъ чтобы вы видѣли что это не побасенка. Эти имена въ свое время я самъ записалъ по газетнымъ извѣст³ямъ и беру ихъ изъ своихъ отмѣтокъ. Кромѣ того нахожу въ обнародованномъ послѣ войны спискѣ еще пятьдесятъ убитыхъ и двѣнадцать раненыхъ, не вошедшихъ въ мое исчислен³е. А четыреста человѣкъ убитыхъ и раненыхъ отряда Шаррета, навербованнаго цѣликомъ изъ монархической среды? А потери волонтеровъ Катилино, изъ той же среды? А тысячи представителей этой среды, счастливо избѣжавш³е ранъ или смерти? Во Франц³й всяк³й знаетъ, оттого и непостижимо безцеремонное обращен³е радикаловъ съ этими фактами, всяк³й знаетъ что почти ни одна монархическая семья не оставалась вдали отъ поля сражен³й, и не изъ одного только высшаго класса: судьи, экономы, фермеры, монархисты всѣхъ сослов³й стремились въ ряды охотниками.

   Посмотрите же теперь на республиканцевъ. Изъ болѣе или менѣе извѣстныхъ личностей, у республиканцевъ только трое, это не описка, трое лишь: Лангдуа, Шельшеръ а А. де-ла-Форжъ, какъ говорится "payèrent de leur personne", то-есть не только вопили о "войнѣ безъ конца", посылая другихъ на убой, но и лично приняли участ³е въ борьбѣ, причемъ первый и послѣдн³й были даже ранены. Весь остальной республиканск³й штабъ кричалъ каждый за десятерыхъ, потому что кричать было чрезвычайно выгодно: попадешь въ патр³оты, заглушишь толки о недавнемъ юридическомъ "приключен³и", получишь полковничьи эполеты или выручишь круглую сумму розничною продажей своей газеты. Все кричало, сочиняло ложныя депеши, распоряжалось, декламировало, прокламировало, дектретировало и отнюдь не двигалось съ мѣста по направлен³ю къ непр³ятелю, или постыдно обращалось въ бѣгство, когда наталкивалось на него ненарокомъ. Припоминаются сотни случаевъ подобнаго рода. Байонск³й журналистъ Брессонъ ежедневно требовалъ въ своемъ листкѣ Le Liberal Bayonnais поголовнаго ополчен³я, а какъ только мобилизац³я коснулась его самого - спрятался въ Бордо подъ крылышко Гамбетты. Нѣк³й Бударель добивался декрета который установилъ бы лишен³е политическихъ правъ для всякаго уклоняющагося отъ службы, а прошла его очередь поступать подъ знамена - онъ выхлопоталъ себѣ назначен³е меромъ въ Сентъ-Этьенъ. Лассагаре, облеченный фантастическимъ зван³емъ "гражданскаго коммиссара" при арм³и, парадировалъ въ двухстахъ верстахъ отъ прусскихъ аванпостовъ. Другой комиссаръ, ветеринаръ, нынѣ депутатъ, Тестеденъ, тотъ самый что теперь упражняется въ эпистолярномъ стилѣ, нечаянно попалъ, при Корбо, въ окрестности схватки онъ мгновенно совлекъ съ себя военный мундиръ и прикрылся Женевскимъ докторскимъ нарукавникомъ. Извѣстный Алленъ-Тарже собралъ, 22-го октября 1870 года, въ городкѣ Ферте-Бернаръ обывателей на площадь и повелъ къ нимъ такую рѣчь: "Граждане, я прибылъ умереть съ вами или отразить германскую арм³ю. Сѣверные варвары не попрутъ своими ногами этотъ чудный департаментъ, знаменитый республиканскимъ патр³отизмомъ своихъ обитателей. Или мы отразимъ непр³ятеля, или я покажу вамъ какъ республиканецъ, твердый своими убѣжден³ями, даетъ свою жизнь за отечество." Едва онъ окончилъ спичъ, въ городокъ въѣхали три улана. Г. Алленъ-Тараке стремглавъ бросился на станц³ю желѣзной дороги, приказалъ изготовить себѣ экстренный поѣздъ и умчался на всѣхъ парахъ, да такъ поспѣшилъ что бросилъ привезенные было имъ ящики съ оруж³емъ, которые, понятно, и достались тремъ вражескимъ всадникамъ. Насмѣшница Августина Броанъ; характеризуетъ боевую дѣятельность республиканцевъ словами: "Ихъ геройство - въ пролит³и чужой крови" (leur héroisme - c'est le sang des autres).

   И подлинно, г. Дюпорталъ, тулузск³й префектъ и главный редакторъ Emancipation (нынѣ именующ³й себя преемникомъ Делеклюза) требовалъ смертной казни и конфискац³и относительно всякаго кто уклоняется отъ мобилизац³и, съ распространен³емъ этой мѣры на духовенство и на епископовъ: но подразумѣвалось что республиканцевъ мѣра не касается. Республиканцы укрылись отъ мобилизац³и въ административныя, интендантск³я и больничныя учрежден³я. "Прибывша въ Туръ, сколько двусмысленныхъ личностей засталъ я по канцеляр³ямъ", разказываетъ Гле-Бизуанъ (стр. 28):- "Я не выдержалъ, и выразилъ свое изумлен³е делегату министра внутреннихъ дѣлъ, Лорье. Знаю что скверно, отвѣчалъ тотъ; да что прикажете дѣлать! По крайней мѣрѣ меньше ихъ будетъ въ клубахъ и въ уличныхъ потасовкахъ." Были так³е молодцы что за расхватомъ всѣхъ мѣстъ дѣлались сторожами въ провинц³альныхъ отдѣлахъ министерствъ (понятно, лишь номинально), только бы не надѣвать ранца. Если же потянутъ кого и нельзя вывернуться,- тотчасъ письмецо благопр³ятелей къ начальству, въ родѣ напечатаннаго въ послѣдств³и послан³я одного республиканскаго кума къ другому, А. Блана къ А. Тардье:- "Мой милый! одинъ изъ нашихъ, П*, попалъ простымъ рядовымъ въ первую роту Марсельскаго лег³она. Я его люблю какъ брата. Помни что онъ одаренъ качествами полковника, а не простаго солдата. Ты обяжешь меня несказанно пристроивъ его офицеромъ, или хоть по медицинской части.... А нельзя, такъ дай ему отпускъ. Не отвергай этой просьбы старой жертвы Бонапартовъ и давнишняго обожателя республики, твоего," и пр.... Благодаря такой системѣ, организованной съ обычнымъ умѣн³емъ этой парт³и, республиканцы, если случайно и подвергались мобилизац³и, то находились не въ арм³и, а въ Турѣ, потомъ въ Бордо, всѣ съ офицерскими нашивками, и всѣ въ отпуску.... Да они и чистосердечно воображала что для республиканскаго дѣятеля достаточно быть республиканцемъ и проповѣдывать войну, а сражаться должны друг³е. Не задолго уже предъ миромъ какой-то клубистъ ораторствовалъ на тему Guerre à outrance, Ему замѣтили изъ публики что какъ же продолжать войну, когда не имѣется даже ружей.

   - У насъ есть ружья, торжественно отвѣчалъ онъ именемъ своего предмѣстья:- И мы готовы.... снабдитъ ими арм³ю.

   То же самое творилось и въ Парижѣ.- А нац³ональная гвард³я, которую безпрестанно хвалили въ офиц³альныхъ бюллетеняхъ и которой большинство, какъ показали событ³я, состояло вѣдь изъ республиканцевъ?

   Дѣйствительно, ее хвалили; хвалили до того въ ущербъ прочимъ частямъ что вызвали неудовольств³е регулярныхъ войскъ, особенно моряковъ осаднаго гарнизона, предъ которыми Трошю, въ письмѣ къ адмиралу Потюо, принужденъ былъ даже оправдываться "политическими соображен³ями"; и захвалили ее такъ что бывш³е нац³ональные гвардейцы до сихъ поръ толкуютъ о своихъ воображаемыхъ подвигахъ. "Такъ было нужно" - по мнѣн³ю тогдашнихъ парижскихъ властей. Но прочтите подлинные отзывы правительственно и военнокомпетентныхъ людей, высказанные по минован³и надобности заискивать въ массахъ. Нарочно беру два лица которыя ни въ чемъ между собою не согласны, кромѣ этого пункта: беру Жюль Фавра и генерала Дюкро.

   Жюль Фавръ. "Въ продолжен³и осады, высш³е классы держали себя удивительно. Не думаю чтобы нашелся гдѣ другой примѣръ подобнаго самоотвержен³я. Не говорю ужъ о подвигахъ благотворительности, а о готовности съ которою зажиточные люди снабжали правительство средствами вспомоществован³я неимущимъ: но даже старики этого сослов³я, долженствовавш³е бы оставаться въ сторонѣ, служили образцами мужества и исполнен³я добровольно-принятыхъ ими военныхъ обязанностей. Нельзя сказать того же о среднемъ классѣ, состоящемъ главнымъ образомъ изъ невѣжественныхъ личностей, имѣющихъ больш³е достоинства, но тщеславныхъ, непостоянныхъ, перемѣнчивыхъ. Что до рабочаго сослов³я, то были примѣры высокой доблести, попадались люди сознававш³е свой долгъ: вообще же этотъ классъ отнесся къ осадѣ единственно какъ къ способу жить на чужой счетъ и забавляться военными упражнен³ями. Нац³ональные гвардейцы не только Бельвиля и Монмартра, но и другихъ кварталовъ, открыто заявляли что не намѣрены напрягать свои силы противъ непр³ятеля: они клонили къ тому чтобы воспользоваться событ³ями для своихъ политическихъ и соц³альныхъ цѣлей. Когда понадобились охотники для составлен³я маршевыхъ батальйоновъ, во всей четырехсотътысячной нацональной гвард³и - не нашлось и двадцати тысячъ волонтеровъ; и нельзя было не дивиться такому результату, сравнивая его съ шумными манифестац³ями и требован³емъ вести всѣхъ противъ врага." (См. Enquête sur 18 mars, II, стр. 42, 43. Gouvernement de la défense, I, стр. 300).

   Генералъ Дюкро. "Надобно вамъ сказать что это были за полки, эти маршевые батальйоны нац³ональной гвард³и" (то-есть самая геройская ея часть, охотники, которыхъ, какъ мы сейчасъ видѣли, оказалось такъ немного). "Когда она являлись къ мѣсту расположен³я войскъ, о прибыт³и ихъ издали возвѣщала ихъ музыка, неизмѣнно игравшая Марсельезу. Голова колонны бреда окруженная мальчишками и женщинами. За нею тянулись въ безпорядкѣ нац³ональные гвардейцы, всѣ болѣе или менѣе пьяные, безъ ружей, отданныхъ ими на руки женамъ; потомъ тащились омнибусы съ тюфяками, кроватями, кострюлями и переносными каминами (потому что въ траншеяхъ эти господа устраивали себѣ домашн³й комфортъ). Все это наваливало на насъ шайками въ пять, шесть, восемь тысячъ человѣкъ. Судите о нашемъ положен³и! Ночью они безпрестанно поднимали тревоги изъ-за пустяковъ. Мои бригадные командиры умоляли избавить ихъ отъ нац³ональныхъ гвардейцевъ, которые только развращали войска и пораждали неудачи. Въ Бонди, напримѣръ, они бросили сторожевой постъ, что позволило Прусакамъ проникнуть въ деревню. Нѣкоторые изъ членовъ правительства настаивала пустить ихъ въ дѣло, говоря что иначе общественное мнѣн³е не успокоится. Я отвѣчалъ: ввести ихъ въ огонь не такъ-то легко: драться они не желаютъ; нѣсколько энергическихъ личностей бросятся впередъ, масса - разбѣжится, и кромѣ хаоса ничего не выйдетъ. Одинъ изъ дѣйствительно бравыхъ командировъ нац³ональной гвард³и полковникъ Бранс³онъ, былъ противнаго мнѣн³я: послѣ Бёзенналя онъ согласился со мною. Бёзенналь убѣдилъ ото что въ нац³ональной гвард³и пренебрегаютъ смертью лишь немног³е храбрецы, принадлежащ³е къ высшимъ общественнымъ сферамъ, а большинство - прячется; и что въ случаѣ новыхъ операц³й - нѣсколько человѣкъ опять пожертвовало бы собою, масса же осталась бы позади, предаваясь грабежу. Всяк³й видѣлъ какъ въ этомъ Бёзеанальскомъ бою нац³ональные гвардейцы разсыпались въ бѣгствѣ на версту одинъ отъ другаго, стрѣляя по всѣмъ направлен³ямъ. Четвертая часть заднихъ солдатъ перебита нац³ональными гвардейцами; отъ нихъ досталось и моей лошади.... Нужно было занять Бёзенвальск³й паркъ; я направилъ на этотъ пунктъ полкъ нац³ональныхъ гвардейцевъ, помѣщенный промежь двухъ надежныхъ армейскихъ полковъ. Достигнувъ Бопрео, бригадный командиръ командуетъ: "впередъ!" Нац³ональные гвардейцы давай кричать: "Куда еще идти! Мы устали! Пора варить супъ!" И весь полкъ остался въ Бопрео варитъ супъ. Бригадный посылалъ за ними адьютанта - не пошли. А возвратившись послѣ супа, въ Парижъ, этотъ самый полкъ получилъ восемь крестовъ, восемь медалей и шестъ похвальныхъ отзывовъ по арм³и за отлич³е въ бою. (См. Enquête sur 18 mars, III, стр. XVII-XIX, XXIV.)

   Радикаламъ не по душѣ свидѣтельства мѣшающ³я сложен³ю легенды. Въ опровержен³е ихъ, органъ Гамбетты République Franèaise приводитъ тотъ фактъ, что 18-й полкъ нац³ональной гвард³и, состоявш³й преимущественно изъ республиканскихъ элементовъ, при составѣ въ 1.600 человѣкъ, потерялъ при Бёзенвалѣ 7 офицеровъ и 71 солдата убитыми, 8 офицеровъ и 29 солдатъ ранеными. "Такова республиканская доблесть!". При этой похвальбѣ упускается изъ виду: во-первыхъ, что одна ласточка весны не составляетъ; во-вторыхъ, что потеря сравнительно съ общею нормою убылей этой кампан³и не очень велика; втретьихъ, что смерть и раны настигаютъ людей и въ бѣгствѣ, особенно когда, кромѣ догоняющихъ ихъ бомбъ, люди еще сами, растерявшись, палятъ по своимъ же рядамъ. Въ корреспонденц³и невозможно передать всѣхъ подробностей; но вкратцѣ, роль нац³ональной гвард³и въ осаду была такова. До ноября ее не пускали въ бой, и подвиги нац³ональныхъ гвардейцевъ ограничивались караулами на виду и въ траншеяхъ, въ десяти верстахъ отъ непр³ятеля, причемъ Бельвильцы стрѣляли въ прочихъ, а проч³е ежеминутно бѣгали въ неудержимой паникѣ. Въ знаменитую вылазку конца ноября ихъ вывела было въ поле и построила внѣ непр³ятельскихъ выстрѣловъ. Потомъ хотѣли было попробовать ввести въ огонь. Главный ихъ командиръ, въ послѣдств³и разстрѣлянный коммунистами, Клеманъ Тома, отозвался что это "невозможно", что люди разбѣгутся если скомандовать въ колонны къ атакѣ....

   Роль ихъ у Бёзенваля мы сейчасъ видѣли.... Вспоминается разказъ очевидца. У Бёзенваля нац³ональный гвардеецъ, улепетывающ³й къ Парижу, натыкается на генерала. Куда это вы, мой милый?

   - Генералъ! я ужь убилъ четверыхъ! Если каждый такъ исполнитъ свой долгъ - мы уже побѣдили!

   - Покажите ружье.

   Ружье заряжено и стволъ совершенно чистъ: молодецъ и не стрѣлялъ вовсе.

   - Какъ же это? Посмотрите сами...

   - Генералъ, я ихъ уложилъ штыкомъ! А рукопашнаго боя вовсе не было.

   Это вамъ рисуетъ парижскую нац³ональную гвард³ю "au naturel". Вообще же изучен³е фактовъ по офиц³альнымъ документамъ, по устнымъ разказамъ участниковъ и по напечатаннымъ воспоминан³ямъ очевидцевъ всѣхъ парт³й (которыхъ накопился уже цѣлый ворохъ) приводитъ безпристрастнаго наблюдателя къ слѣдующему заключен³ю о различ³и роли французскихъ монархистовъ и республиканцевъ въ минувшую войну. Каковы бы ни были политическ³е недостатки первыхъ въ иномъ отношен³и, они понимали невозможность продолжен³я борьбы и, желая мира въ виду будущихъ судебъ отечества, все-таки дрались вездѣ куда ихъ ни заводили Гамбеттовы вожаки. Вторые, ничего не понимая, идти эксплуатируя народную невзгоду, эффектно кричали "а outrance", приберегая свои особы. Дѣйствительность вся налицо въ двухъ депешахъ изъ особенно кипятившагося тогда Л³она, одной предназначенной для обнародован³я, и другой - конфиденц³альной. "Муниципальный совѣтъ правительству, 29-го января 1871, Муниципальный совѣтъ энергически стоитъ за оборону безъ конца. Делегац³я изъ гражданъ Гелона, Бароде и Валье отправляется въ Бордо передать эту рѣшимость правительству и пригласить его въ Л³онъ для учрежден³я комитета защиты безъ конца. Подписалъ: Гэнонъ; скрѣпилъ: Шальмель-Лакуръ." "Л³онск³й префектъ военному министру, 4-го февраля 1871. Я долженъ предупредитъ васъ, на случай непр³ятель направится къ Л³ону, что городъ не имѣетъ средствъ и лишенъ мужества. Подписалъ: Шальмелъ-Лакуръ.

   Рядомъ съ вопросами изъ прошлаго - является вопросъ о будущемъ. Надо сказать что публика собственно столько же довольна договореннымъ выводомъ германскаго контингента, сколько опасается чтобы съ уходомъ этой военной силы не открылось слишкомъ большаго поля дѣйств³й для радикальныхъ предпр³ят³й. Нѣтъ надобности прибавлять что здѣшн³е реакц³онеры изо всѣхъ силъ стараются раздуть эту боязнь, надѣясь посредствомъ ея побудить правительство къ мѣрамъ "внутренняго освобожден³я территор³и", какъ они говорятъ, то-есть къ стѣснительнымъ мѣрамъ. Нѣтъ надобности прибавлять также что радикалы, съ своей стороны, всячески силятся заглушить опасливыя соображен³я,- въ желан³и создать такую дремоту общественнаго мнѣн³я и правительства посреди которой имъ удобно было бы возобновить свои попытки. Умѣренные республиканцы тоже настаиваютъ на отсутств³и всякимъ поводовъ къ заботѣ: потому настаиваютъ что вѣдь эти-то вѣчныя тревоги, эта боязнь вспышекъ и мѣшаетъ установлен³ю во Франц³и республики. "Ровно ничего нѣтъ тревожнаго", шумятъ радикалы, стараясь заговоритъ публику, и это все выдумки ретроградовъ, реакц³онеровъ, слишкомъ ограниченныхъ филистеровъ, по глупости сочиняющихъ изъ мухи слона, да черезчуръ тонкихъ политическихъ аферистовъ, эксплуатирующихъ въ свою пользу общественное легковѣр³е; только простаки или хитрецы могутъ останавливаться на подобныхъ пустякахъ." "Всѣ эти опасен³я", вторятъ умѣренные республиканцы, "не что иное какъ маневръ. Напрасно ищешь вокругъ признаковъ этого ужаснаго взрыва, неизбѣжностью котораго васъ пугаютъ: и слѣдовъ какого-нибудь заговора противъ общества не находишь. Въ 1848 и слѣдующихъ годахъ дѣйствительно были клубы, школы соц³ализма; съ самой трибуны раздавались анархическ³я доктрины. Теперь же нѣтъ ничего подобнаго. Затѣянный противъ радикализма походъ есть не что иное какъ стратагема, довольно удачная, но также обманчивая какъ и всякая военная хитрость".

   Къ сожалѣн³ю, нельзя не признать этихъ завѣрен³й или тоже "военною хитростью" или, если они составляютъ со стороны умѣренныхъ республиканцевъ дѣйствительное убѣжден³е,- убѣжден³емъ положительно ошибочнымъ. Безъ сомнѣн³я, иные политическ³е ходоки постоянно пользуются страхомъ французскаго общества предъ радикализмомъ, какъ оруд³емъ для своихъ собственныхъ цѣлей. Какъ-то, напримѣръ, три парижск³е листка служащ³е бонапартизму, Pays, Ordre и Gaulois издали торжественный манифестъ которымъ торжественно заявили, что "при теперешнемъ ужасномъ положен³и" парт³и должны отложить пока въ сторону свой особенныя стремлен³я и "направить всѣ свои усил³я единственно къ защитѣ и спасен³ю общества". Ясны побужден³я руководивш³я театральнымъ обнародован³емъ этой эффектной декларац³и. Выпуская ее въ свѣтъ, бонапартисты имѣли въ виду вовсе не отречен³е "отъ своихъ стремлен³й", а поставлен³е на видъ обществу его "ужаснаго положен³я" и необходимости "спасать" его. Исподволь и заранѣе запугивая хорошенько, они надѣются фундаментально приготовить будущую панику, долженствующую, въ ихъ надеждахъ, посодѣйствовать возвращен³ю Налолеонидовъ. Еслибъ они могли воспользоваться для этого радикалами не какъ косвеннымъ, а какъ прямымъ оруд³емъ, и они тоже "направили бы всѣ свои усил³я" къ успокоен³ю. Радикальное путало тутъ, понятно, маневръ.

   Тѣмъ не менѣе, радикализмъ и опасность съ его стороны существуютъ во Франц³и, бытъ-можетъ даже въ большей степени чѣмъ это высказывается (потому что нежелан³е прослыть за алармиста подчасъ сдерживаетъ и независимое перо). Съ парламентской трибуны, дѣйствительно, теперь не раздается анархическихъ учен³й, потому что анархисты или повышли изъ собран³я для "практической дѣятельности" или помалчиваютъ. Клубовъ, точно, нынѣ нѣтъ и въ заводѣ, потому что осадное положен³е не позволяетъ ихъ открывать* Въ настоящую минуту радикаламъ въ самомъ дѣлѣ не бросается въ глаза. Вѣдь столица его и сорокъ четыре департамента въ осадномъ положен³и и по Парижу съ вечера до утра снуютъ военные патрули. Но намѣрен³я радикализма остались тѣ же, и работа его продолжается безостановочно: справьтесь съ газетами, книгами, брошюрами, гравюрами парт³и. Радикалы притаились только, а не исчезли. Радикализмъ присѣлъ какъ пантера улучающая минуту прыгнуть, и при первой возможности попробуетъ сдѣлать скачокъ. Какъ ни связаны его члены, онъ можетъ однако-же разчитывать на нѣкоторую свободу движен³й. Не должно забывать что, нуждаясь въ безпрестанной поддержкѣ лѣвой противъ монархистовъ, Тьеръ былъ принужденъ удовлетворитъ ея требован³ю и сохранить въ админстрац³и многихъ радикальныхъ префектовъ, назначенныхъ въ разгулъ республиканизма, лишь перемѣщенныхъ теперь изъ одного департамента въ другой и готовыхъ способствовать всякому движен³ю. Большинство муниципалитетовъ состоитъ изъ радикаловъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ радикальные меры, по недавнему свидѣтельству министра внутреннихъ дѣлъ предъ парламентскою коммисс³ей, уклоняются отъ служебныхъ сношен³й съ администрац³ей и затрудняютъ дѣятельность жандармскихъ командъ (замѣтьте, не имѣющихъ никакого отношен³я къ тайной полиц³и). Въ Сенъ-Пьеръ-де-Грасъ меръ лично и въ полномъ парадномъ облачен³й повелъ своихъ "administrés" боемъ на жандармск³й отрядъ.... Кое-гдѣ въ административныхъ рядахъ радикальные замыслы положительно не встрѣтятъ въ данную минуту ни малѣйшаго отпора, напротивъ,- содѣйств³е. За руководителями и вождями у радикальнаго войска дѣло не станетъ. Изъ семидесяти девяти членовъ коммуны пятьдесятъ четыре цѣлехоньки и свободны, и готовы налетѣть на страну при первомъ удобномъ случаѣ, "pour prendre l'entreprise en main" Приготовлен³я не прекращаются. На дняхъ еще въ Бордо нашли заготовленные 224 ружья, двѣ тысячи патроновъ и два пуда пороха. Легк³я столкновен³я постоянно "entretiennent la main", какъ здѣсь говорится: подразумѣваю вспышки не безъ небольшаго кровопролит³я, какъ послѣдн³е три дня, напримѣръ съ 13-го (25-го) марта по сегодняшнее число, одна за другою въ Нимѣ, Ривезальтѣ, Сенъ-Мамерѣ, Аржелесѣ, Перпиньянѣ. Сами радикалы, сколько ни стараются успокоить публику, проговариваются что вслѣдъ за очищен³емъ территор³и должно послѣдовать нѣчто важное. "Что-то произойдетъ по уходѣ Прусаковъ?" спрашиваетъ себя République Franèaise, и отвѣчаетъ намекомъ что "республика въ правѣ потребовать тогда уплаты долга нац³ональной признательности". Это еще довольно туманно и можетъ быть истолковано въ мирномъ выборномъ смыслѣ. Газета Siècle категоричнѣе. "Произойдетъ пробужден³е (un réveil public)", говоритъ она, прибавляя слѣдующ³я знаменательныя строки: - "Но каково будетъ свойство этого пробужден³я? Къ чему поведетъ это заранѣе предусматриваемое возбужден³е нац³ональныхъ чувствъ (cette surexcitation nationale prévue)? Вотъ что поймите, если не ходите чтобы васъ опрокинулъ неизбѣжный порывъ (l'inévitable élan). Возобновленный Corsaire грозитъ еще опредѣлительнѣе. "За работу! (à l'oeuvre) когда послѣдн³й прусск³й часовой перестулитъ границу, да воспрянетъ другой часовой - народъ!" На здѣшнемъ языкѣ вся эта фразеолог³я предвѣщаетъ попытку въ честь радикальной республики.... Радикалы отнюдь не разстались со своими планами: отнѣкиваясь отъ нихъ съ одной стороны, съ другой - открыто назначаютъ срокъ выхода окупац³онныхъ отрядовъ срокомъ и своихъ внутреннихъ разчетовъ. Они хотятъ - это очевидно: дѣло лишь въ томъ - могутъ-ли они. Все сводится лишь къ вопросу, по силамъ ли имъ вновь замышляемая работа? къ вопросу, котораго рѣшен³е зависитъ единственно отъ благоразум³я и, въ данную минуту, находчивости самого здѣшняго населен³я. Предупредительными и стѣснительными пр³емами тутъ ничего не возьмешь.