Толль Феликс Густавович - Педагогические сочинения, вышедшие на 1860 год

   И Гомерь бы сладкогласный

   Описать не могъ! (тамъ же.)

   Но нигдѣ мостовъ не видно

   И ни лодки тутъ;

   Только уточки гогочутъ,

   По волнамъ плывутъ (стр. 5).

   Но вотъ тонк³й голосочекъ

   Слышенъ межъ кустовъ:

   "Васъ принять въ моемъ владѣньи

   Радъ я и готовъ" (тамъ же). и т. д., и т. д., и т. д.

  

   Ужъ если переводчикъ не имѣетъ ни малѣйшаго понят³я о русской версификац³и и до такой степени не догадливъ и не владѣетъ стихомъ, что безпрестанно впадаетъ въ самые смѣшные плеоназмы и промахи? Если, кромѣ того, онъ во что бы то ни стало хочетъ продолжать свое литературное поприще, то мы посовѣтовали бы ему, по крайней мѣрѣ, ограничиться сдавою прозаика и не посягать болѣе на лавръ стихотворца.

   Будь сказка переведена прозою, а не стихами, тогда переводчикъ, безъ ущерба дѣлу, могъ бы и не упоминать о Гомерѣ сладкогласномъ, который заблудился сюда, кажется, единственно ради стиха и не имѣетъ никакого смысла въ русской дѣтской сказкѣ. Г. Вольфу же мы дали бы совѣтъ лучше ограничиться издан³емъ нѣсколькихъ дѣльныхъ сочинен³й, за которыя публика будетъ благодарна ему, нежели ежегодно пускать въ свѣтъ, рядомъ съ многимъ хорошимъ, цѣлый ворохъ хламу.

   Къ такому хорошему нельзя, напримѣръ, въ нѣкоторыхъ отношен³яхъ не отвести:

  

   6) Русск³я сказки въ иллюстрац³яхъ. Сборникъ для дѣтей. "Сказка о Иванѣ царевичѣ и Сѣромъ Волкѣ", В. Жуковскаго. Рисунки Н. Анненскаго. Спб. Изд. М. О. Вольфа, въ 4 д. л., 34 страницы текста и 9 рисунковъ; кромѣ того двѣ прекрасныя виньетки.

   Это, въ полномъ смыслѣ слова великолѣпное издан³е, въ отношен³и изящества внѣшности, едва ли найдетъ себѣ соперниковъ во всей нашей дѣтской литературѣ. Достоинства сказки въ литературномъ отношен³и не могутъ быть подвергнуты сомнѣн³ю. Въ примѣнен³и къ образован³ю юношества, эта книга, по языку, уже нѣсколько книжному, не можетъ годиться для дѣтей того возраста, которому приличествуютъ сказки г-жи Авдѣевой, но можетъ служить съ пользою дѣтямъ, начинающимъ вникать въ построен³е сложнаго пер³ода. Что касается содержан³я, то и по занимательности, и по наивному остроум³ю, и по благотворной теплотѣ разсказа, сказка вполнѣ безукоризненна. Но не смотря на всѣ эти достоинства, мы ни за как³я блага не дали бы этой книжки въ руки нашимъ малолѣтнимъ дѣтямъ, потому единственно, что она - сказка.

   Говоря о великолѣп³и внѣшности этого издан³я, мы почитаемъ своею обязанностью упомянуть о нѣкоторыхъ, правда немногихъ, корректурныхъ пропускахъ, въ родѣ слѣдующихъ:

   "Царевичъ перелѣзъ чрезъ (вмѣсто черезъ) ограду" (стр. 10, строка 27).

   "Надъ ними (вмѣсто нимъ) клубился дымъ, распространяясь" (стр. 28, строка 25).

   "Съ царевной (вмѣсто царевною) Еленою прекрасной..." (стр. 29, строка 23).

   Впрочемъ, мы не стали бы и упоминать о такихъ маловажныхъ и притомъ весьма немногочисленныхъ опечаткахъ, еслибы, судя по заглав³ю на переплетѣ, не должны были предвидѣть, что г. Вольфъ скоро издастъ и друг³я образцовыя произведен³я русскихъ поэтовъ подобнымъ роскошнымъ образомъ. Въ такомъ случаѣ наши указан³я могутъ предотвратить болѣе важные недосмотры.

   Какъ-то совѣстно становится (конечно, не за себя!), когда, послѣ образцоваго литературнаго произведен³я, каково: сказка о Иванѣ Царевичѣ и Сѣромъ Волкѣ, приходится говорить о жалкомъ порожден³и книжной спекуляц³и, какимъ является книга, носящая заглав³е:

  

   7) Волшебные Цвѣты. Разсказы для дѣтей. Спб. Изд. М. О. Вольфа. 1860. Въ 15 д. л. II и 120 стр. текста и 6 раскрашенныхъ картинокъ. Цѣна 2 рубля.

   Картинки нѣсколько напоминаютъ: Одушевленные цвѣты Альфонса Kappa, но въ весьма уменьшенномъ видѣ: этимъ сближен³емъ мы выражаемъ имъ похвалу только въ той мѣрѣ, какъ они заслуживаютъ. За то текстъ, если и порожденъ подражан³е въ вышеупомянутому сочинен³ю, то ни въ какомъ отношен³и не напоминаетъ его и не можетъ быть сближаемъ съ нимъ безъ смертельной обиды знаменитому автору его. Текстъ этотъ - очевидно, вольная передѣлка на русск³е нравы плохой французской компиляц³и, облеченной въ Форху волшебнаго сна. Компиляц³я имѣла въ виду - показать значен³е, какое люди различныхъ историческихъ эпохъ приписывали различнымъ видамъ и семействамъ цвѣтовъ, въ результатѣ же: объяснить игру, основанную на эмблематическомъ значен³и цвѣтовъ, и цвѣточные часы, отчасти основанные на различ³и времени дня, въ которое цвѣты распускаются, отчасти же ни на чемъ не основанные. Для достижен³я этихъ глубокихъ цѣлей, выведены на сцену олицетворенные цвѣты, по очереди говорящ³е весьма хвастливыя и плодовитыя рѣчи о самихъ себѣ, на праздникѣ цвѣтовъ, на которомъ во снѣ присутствуетъ маленьк³й мальчикъ, занесенный туда маргариткою, дочерью царицы цвѣтовъ Маргариты. О мальчикѣ этомъ, вѣроятно, для придан³я всему трактату о значен³и цвѣтовъ большей занимательности, разсказана самая невѣроятная, нелѣпая и ни къ чему неведущая повѣсть, изъ которой не только ребенокъ, но и взрослый человѣкъ ничего въ добавокъ не пойметъ, кромѣ развѣ того, что бываютъ книги, написанныя взрослыми людьми и которыя, не смотря на то, глупѣе сказочекъ, сочиненныхъ инымъ маленькимъ ребенкомъ. Въ добавокъ вся эта скука, пошлость и ни къ чему не ведущая болтовыя пропитана духомъ новѣйшаго французскаго общества, въ которомъ стремлен³е къ личнымъ корыстнымъ, честолюбивымъ или тщеславнымъ цѣлямъ заставляетъ не пренебрегать никакими средствами, каковъ бы источникъ ихъ ни былъ, и въ которомъ поэтому исторически повторяется, въ иной оболочкѣ, явлен³е еще неорганизовавшихся обществъ: война каждаго противъ всѣхъ, и всѣхъ противъ каждаго (bellum omnium contra omnes.) И этотъ враждебный, ненавистный духъ приписанъ - кому же? Эмблемамъ наивности, невиннымъ улыбкамъ дочеловѣческой природы, цвѣтамъ, изъ которыхъ, напримѣръ, колокольчики, sans rime ni raison окидывали презрительнымъ взглядомъ Маргаритки и отпускали оскорбительныя шуточки на счетъ Васильковъ.

   "- Какъ попала сюда вся эта цвѣточная дрянь, сказали они: - необразованная, низкаго происхожден³я и безъ всякихъ связей въ обществѣ?" (стр. 91).

   "- Вотъ гримасница, сказалъ изъ зависти молодой ренонкулъ, толкая локтемъ подснѣжникъ." (стр. 39).

   "Во время этого разсказа, нѣкоторые изъ цвѣтовъ, вынувъ платки изъ кармана, дѣлали видъ будто плачутъ, что очень раздосадовало Петю, потому что онъ видѣлъ какъ они изъподтишка смѣялись." (стр. 45).

   "- Вы, говоря о добрѣ, примѣшиваете къ нему и зло, сказали съ горечью желчные Ноготки съ нахмуренными бровями и желтымъ цвѣтомъ лица, не слишкомъ вѣжливо толкая мимоходомъ на право и на лѣво толпу маленькихъ лѣкарственныхъ цвѣточковъ." (стр. 60).

   "- Милый землякъ, сказалъ на это Флеръ д'Оранясъ, обратясь къ Жасмину..... надо сказать правду, (я) не расточаю даровъ своихъ такъ легко, какъ ты; щедрость твоя доведетъ до того, что ты въ глазахъ людей потеряешь свою цѣну." (стр. 63).

   Презрѣн³е, обидное высокомѣр³е, зависть, хвастливость, притворство, горечь, неуважен³е къ ближнимъ, хитрость, кокетство, и друг³я подобныя похвальныя качества встрѣчаются на каждой страницѣ этой отвратительной книжонки, отвратительной по направлен³ю, долженствующему извратить непосредственный взглядъ дитяти на природу, заставить его возненавидѣть цвѣты за ихъ ненавистныя свойства и даже вредно подѣйствовать на самое сердце малютки, который еще, можетъ быть, и не испытывалъ чувствъ, волнующихъ будто бы общество цвѣтовъ, а въ самомъ дѣлѣ волнующихъ на каждомъ шагу парижское общество, вѣроятно, воспитавшее автора книжонки.

   Конечно, въ направлен³и ея нисколько не виновата переводчица (книжонка передѣлана дамою), которую можно винить въ одномъ выборѣ сочинен³я для передѣлки и еще отчасти въ томъ, что она берется за дѣло, въ которомъ очень мало понимаетъ, и котораго исполнить не въ состоян³и, какъ по неумѣн³ю писать по русски, такъ и вообще по недостатку литературнаго таланта.

   Какъ, напримѣръ, приходится подумать о понят³яхъ переводчицы о ботаникѣ, читая, въ краткомъ предислов³и къ книгѣ, слѣдующ³я слова: "Но серьезное изучен³е этихъ вопросовъ (гдѣ растетъ такой-то цвѣтокъ и как³я отличительныя его свойства?) интересно только для взрослаго человѣка, напротивъ часто (?) утомляетъ мало развитый и живой (sic!) умъ дитяти. Поэтому въ предлагаемой сказкѣ, отбросивъ всякое научное толкован³е (sic!), я старалась ознакомить дѣтей съ ботаникой (sic!), наукой, полной прелести, которой сухая, неинтересная сторона скрыта подъ легкимъ разсказомъ. Я надѣюсь, что разсказъ Петруши будетъ хорошо принятъ маленькими читателями и что не одинъ ребенокъ, прочитавъ книжку, поблагодаритъ за нее свою матерь." (sic!) (стр. I и II.)

   - Что это такое? вѣроятно, воскликнетъ читатель, уже знакомый въ общихъ чертахъ съ содержан³емъ и направлен³емъ книжонки: Что это такое? Чему приписать такое предислов³е къ такой книгѣ? Насмѣшкѣ ли, грубой наивности невѣжества или духу наглой спекуляц³и на карманъ покупателей... Но какъ же не стыдно женщинѣ спекулировать въ такомъ дѣлѣ, каково воспитан³е дѣтей, самая священная изъ обязанностей и самое священное изъ правъ женщинъ? Стыдно, стыдно! Да и что за понят³я у васъ, сударыня, о ботаникѣ, будто бы нуждающейся въ искусственныхъ прикрасахъ, для того, чтобы стать интересною для дѣтей. Ботаника, напротивъ, очень занимательная для дѣтскаго возраста отрасль естествовѣдѣн³я: стоитъ только обработать ее сообразно съ дѣтскими понят³ями, принявъ въ основан³е, напримѣръ, шлейденово сочинен³е: "Растен³е и его жизнь" или другое подобное. При томъ въ вашей книжкѣ почти ничего и не говорится собственно о ботаникѣ, какъ физ³олог³и и классификац³и растен³й. Болтовыя же объ эмблематическомъ значен³и цвѣтовъ у людей или о модѣ на различные роды и виды цвѣтовъ, не имѣетъ ничего общаго съ ботаникой, въ смыслѣ естественной науки, и относится къ одной истор³и садоводства и садовой флоры. Далѣе: какъ вы понимаете слова: въ сказкѣ отбрасыватъ всякое научное толкован³е? Развѣ научное толкован³е бываетъ когда-нибудь въ сказкѣ, что его приходится отбрасывать? Потомъ: какъ согласить противорѣч³е, заключающееся въ вашихъ словахъ, что ботаника вмѣстѣ и полна прелести и имѣетъ сухую неинтересную сторону? То, что полно прелести не можетъ, по нашему мнѣн³ю, имѣть такой стороны, а то, что имѣетъ сухую неинтересную сторону, не полно прелести. Наконецъ: откуда произошла ошибка, по которой вы, называющая себя авторомъ "Волшебныхъ цвѣтовъ" говорите о разсказѣ Петруши, тогда какъ, въ книжкѣ, Петруша вовсе ничего не разсказываетъ, а напротивъ о немъ разсказывается много нелѣпостей. Кстати, потрудитесь также объяснить, что побудило васъ, въ русскомъ предислов³и, употребить славянскую форму "матерь", вмѣсто русской "мать".

   Еслибы мы не опасались, чтобы слова, которыя мы намѣрены сказать, не послужили непредусмотрительнымъ родителямъ поводомъ къ тому, чтобы эту вредную книгу дать въ руки дѣтямъ, то указали бы на единственно-полезную часть ея, именно: на объяснен³е игры, называемой "разговоромъ цвѣтами", и сопровождаемой цвѣточнымъ лексикономъ. Игра эта можетъ послужить къ научен³ю дѣтей распознавать цвѣты. Но такъ какъ объяснен³е игры, въ совокупности съ лексикономъ составляетъ ровно семнадцатую часть всей книги, такъ какъ объяснен³е этой игры есть и въ другихъ сочинен³яхъ, да и 6е$ь нея можно легко обойдтись, то изъ-за такой мелочной пользы не слѣдуетъ подвергать дѣтей опасности - прочитать глупую и вредную книжонку.

   Наконецъ-то мы изъ сказочнаго м³ра можемъ спуститься въ м³ръ дѣйствительности, къ которому, относительно образован³я, имѣемъ гораздо болѣе сочувств³я, основаннаго на искреннемъ убѣжден³и. Здѣсь мы, прежде всего, встрѣчаемся съ старымъ знакомымъ, первоначально увидѣвшимъ свѣтъ въ "Журналѣ для дѣтей" котораго-то изъ сороковыхъ годовъ, а именно, съ разсказомъ:

  

   8) Настоящ³й Робинзонъ. Заимствовано съ Французскаго А. Разинымъ. Спб. изд. М. О. Вольфа. 1860. въ 16-ю д. л., IV и 159 стр., ц. 1 p. cep.

   Кому неизвѣстенъ Робинзонъ Крузе, соч. Дефое, передѣланный для маленькихъ дѣтей нѣмецкимъ писателемъ Кампе? Какъ сочинен³е Дефое, такъ и передѣлка Кампе; находятся въ продажѣ въ русскомъ переводѣ. Разсказъ же г. Разина представляетъ намъ истинное событ³е, послужившее канвою для повѣсти Дефое, въ томъ видѣ, какъ оно совершилось въ дѣйствительности. Разсказъ этотъ назначается для дѣтей, уже достигшихъ извѣстной степени умственнаго развит³я, какъ видно изъ нѣкоторыхъ психологическихъ подробностей и разсужден³й, недоступныхъ маленькимъ дѣтямъ. Изложен³е прекрасное, ясное, разсказъ веденъ живо, занимательно, мѣстами даже увлекательно; книжка вполнѣ умна. Мораль ея также болѣе нравится вамъ, нежели та, которую приходится вывести изъ Робинзона Крузе, не только потому что ближе къ истинѣ, но и потому что указываетъ на призван³е и внутреннюю непреодолимую потребность человѣка - жить въ обществѣ себѣ подобныхъ, приносить имъ свой трудъ, съ пользою для своего личнаго совершенствован³я. Вообще мы, по чистой совѣсти, можемъ рекомендовать эту книжку маленькимъ читателямъ, которые, можетъ быть, и не обратили на нее должнаго вниман³я, благодаря скромной наружности ея, заставившей насъ воскликнуть съ римскимъ поэтомъ:

  

  

   Впрочемъ, подъ словомъ "скромная наружность" мы просимъ не разумѣть ужъ слишкомъ большой бѣдности. Дѣло только въ томъ, что "она бѣднѣе наружности многихъ книгъ, далеко не могущихъ по своему внутреннему достоинству, стать рядомъ съ разсказомъ г. Разина. Бумага этой маленькой книжки довольно опрятна, но отнюдь не роскошна, шрифтъ ясенъ, четокъ, но также очень обыкновененъ, четыре картинки, приложенныя къ ней, могли бы быть сдѣланы отчетливѣе, въ особенности третья, на которой Маримонда вовсе не походитъ на обезьяну.

   Если отъ исторически-достовѣрнаго разсказа, написаннаго для юношества, мы вправѣ, въ матерлальномъ отношен³и, требовать не болѣе, какъ сообразности событ³я, составляющаго содержан³е его, съ потребностями юношества, въ вымышленномъ, съ педагогическою цѣлью, разсказѣ, все содержан³е, какъ въ общихъ чертахъ, такъ и въ частностяхъ, должно быть скроено по масштабу идеи, лежащей въ основан³и разсказа. Въ послѣднемъ случаѣ, когда историческ³я данныя не стѣсняютъ автора, педагогическая идея одна должна руководить имъ.

   Какъ ни логично, ни законно это требован³е, однако, если истинный художникъ берется за сочинен³е для юношества, ему удается, кромѣ главной, педагогической дѣли, достигнуть еще и нѣкоторой степени художественности произведен³я, въ которомъ въ такомъ случаѣ замѣтна концепц³я цѣлаго, художественная отдѣлка частностей и характеровъ, любовь къ самому процессу творчества. Во всемъ сочинен³и бьется жилка той высшей поэтической жизни, которая имѣя одинъ источникъ съ дѣйствительною жизнью, не смотря на то, на столько же выше ея, на сколько идеальный м³ръ выше вещественнаго.

   Происшеств³е, случившееся съ настоящимъ Робинзономъ, котораго имя было Селькиркъ, кромѣ уже названныхъ нами сочинен³й Дефое и Кампе, подало поводъ къ цѣлому ряду повѣстей, въ которыхъ одно или нѣсколько лицъ или даже цѣлое семейство, во стечен³ю обстоятельствъ, попадаютъ въ глухую, неизвѣстную мѣстность, тамъ принуждены бороться съ различными, болѣе или менѣе тяжкими лишен³ями и страдан³ями, изощрять свои физическ³я и нравственныя силы въ пр³искан³и способовъ существован³я, въ борьбѣ за свою жизнь и безопасность, въ изобрѣтен³и и примѣнен³и разныхъ болѣе или менѣе остроумныхъ и удачныхъ исходовъ для улучшен³я своего положен³я и т. п. Изъ этихъ сочинен³й, которыя мы предлагаемъ назвать общимъ именемъ робинзонадъ и къ которымъ думаемъ, что отчасти можетъ быть причисленъ и извѣстный романъ Бернардена де-Сенъ-Пьера: "Павелъ и Виргин³я", изъ этихъ сочинен³й - одни написаны съ чисто эстетическою или бельлетристическою цѣлью и потому сюда не относятся, друг³я же, имѣютъ въ виду - назидан³е юношества, и потому могутъ быть названы назидательными робинзонадами.

   Одна изъ такихъ назидательныхъ робинзонадъ, въ которой педагогическая цѣль не помѣшала художественности концепц³и и отдѣлки, въ настоящую минуту лежитъ передъ нами. Это:

  

   9) Леля или необитаемый островъ. Повѣсть для юношества. Переводъ съ англ³йскаго. Спб. Изд. М. О. Вольфа. 1860, въ 12 д. л. II и 223 страницы текста и четыре раскрашенныя картинки. Цѣна 1 рубль 50 копеекъ.

   Событ³е, служащее канвою для разсказа, очень просто. Семейство, состоящее изъ отца съ дочерью и старой няни спасается отъ кораблекрушен³я на необитаемомъ островѣ, лежащемъ въ самомъ благорастворенномъ поясѣ. Годъ жизни этой маленькой колон³и на необитаемомъ островѣ, въ заключен³е спасаемой мимо ѣдущимъ кораблемъ, подаетъ автору поводъ къ рѣшен³ю многосторонней педагогической задачи, состоящей въ указан³и на способъ, которымъ дѣти могутъ содѣйствовать воспитателю въ образован³и своего собственнаго характера, на практическ³е пр³емы борьбы съ самими собою и на сильную помощь, которую они въ этой борьбѣ получаютъ отъ развит³я въ нихъ религ³ознаго чувства и идеи всюдуприсущности божества. Рядомъ съ этою основною педагогическою цѣлью, авторъ пользуется случаемъ лишить колон³ю книгъ, исключая одной Библ³и, для того, чтобы придать болѣе разумной необходимости устному обучен³ю ребенка разнымъ свѣдѣн³ямъ, относящимся большею частью къ естественной истор³и, и пополняемымъ собственнымъ опытомъ ребенка при сближен³и съ окружающею природою. Это задачи прекрасно рѣшены авторомъ, книжка вполнѣ выполняетъ требован³я, которыя мы постановили для сочинен³й собственно образовательной литературы: она естественно-занимательна, умна, проникнута теплымъ, женскимъ чувствомъ и способна возбудить въ дитяти желан³е и намѣрен³е - стремиться къ нравственному самосовершенствован³ю своему. На, кромѣ всѣхъ этихъ достоинствъ въ отношен³и педагогическомъ, разбираемое нами сочинен³е надѣлено еще и художественностью концепц³и и отдѣлки частностей. Характеры, выведенные въ ней, не ходяч³е абстракты, а живыя типическ³я личности; жизнь маленькой колон³и не имѣетъ въ себѣ ни одной черты идеально-невозможной или вполнѣ исключительной. Въ этой жизни есть и смѣхъ, и слезы, свѣтлая радость и горе, болѣзнь и даже смерть. Изъ характеровъ одинъ типъ отца нѣсколько идеаленъ и то потому, что слабѣе другихъ очерченъ. Леля же и нянюшка вполнѣ дѣйствительные, прекрасно обрисованные типы, въ которыхъ не одна изъ маленькихъ читательницъ узнаетъ черты сходства съ самой собою и съ своей нянюшкой, что не мало, по нашему мнѣн³ю, будетъ содѣйствовать интересу, съ которымъ прочтется ею наша робинзонада.

   Но если таковы огромныя неотъемлемыя достоинства разбираемой повѣсти, то не можетъ же и она быть безъ недостатковъ. Совершенства нѣтъ на землѣ, и самое солнце не безъ пятенъ.

   Одни изъ этихъ недостатковъ относятся къ самому сочинен³ю, друг³я къ русскому переводу. Въ самомъ сочинен³и мы замѣтили два важные недостатка, изъ которыхъ одинъ относится къ сущности педагогическаго направлен³я автора, другой - къ формѣ разсказа. Скажемъ по нѣсколько словъ о каждомъ изъ нихъ, подтвердивъ слова свои выдержками изъ самой книги.

   1) Авторъ, который не можетъ быть иной, какъ женщина, но убѣжден³ямъ п³етистка, сюжетъ быть даже, послѣдовательница одного изъ тѣхъ крайнихъ учен³й, которыми въ особенности изобилуетъ англ³йск³й п³етизмъ. Это откликается въ цѣли, поставленной авторомъ для нравственнаго совершенствован³я дѣтей и для самаго умственнаго развит³и ихъ. Вотъ результатъ, котораго добивается Говардъ (отецъ), въ своей педагогической дѣятельности, и котораго наконецъ достигаетъ:

   "Говардъ былъ совершенно счастливъ, видя, какъ быстро религ³озныя чувства развивались въ молодомъ сердцѣ его дочери. Не проходило дня, чтобъ онъ не заставалъ ея сидящею подъ деревомъ съ библ³ею въ рукахъ, или чтобъ она не выучивала какого-нибудь стиха изъ псалмовъ. Такъ какъ это было единственное ея чтен³е, и всѣ удовольств³я ея истекали изъ красотъ окружающей ее природы, то и выражен³е мыслей ея незамѣтно приняло настроен³е поэтическое и оригинальное: у нея долины ликовали, горы улыбались и деревья воспѣвали хвалу Творцу своему.

   "Разговаривая съ отцомъ, она постоянно возносилась мысл³ю отъ творен³я къ Творцу, отъ вселенной къ Тому, #то облекся свѣтомъ, какъ ризою, простеръ небеса какъ шатеръ, облака содѣлалъ своею колесницею и шествуетъ на крыльяхъ вѣтра.

   "Въ великолѣп³и природы, ее окружавшей, она сознавала могущество Бож³е и чувствовала Его благость въ неизчисленныхъ милостяхъ на нее изливаемыхъ. Религ³я не была у нея чувствомъ случайнымъ или проходящимъ, но постояннымъ возношен³емъ сердца ея къ Тому, кто создалъ свѣтъ такимъ прекраснымъ и позволилъ ей пользоваться Его дарами". (стр. 118-119).

   По нашему мнѣн³ю, если даже не упоминать о совершенно-³удейскомъ возрѣн³и на божество, высказывающемся въ первыхъ изъ приведенныхъ нами строкъ, такое нравственное настроен³е, почти невозможно въ обыкновенномъ девяти или десятилѣтнемъ ребенкѣ, какимъ авторъ хотѣлъ изобразить Лелю, а если допустить возможность такого явлен³я, то едва-ли оно можетъ быть полезно для нравственной эконом³и дитяти, ибо при самыхъ благопр³ятныхъ обстоятельствахъ, легко можетъ повести къ мистицизму, отрывающему отъ живой дѣйствительности, а въ большей части случаевъ приведетъ къ тепленькому (laues) религ³озному формализму, къ ханжеству и даже къ пустой обрядности, въ соединен³и съ огромнымъ развит³емъ самолюб³я и гордости фарисейской. Душа слабаго человѣка не можетъ долго оставаться въ этомъ торжественно - неземномъ настроен³и, но, будучи постоянно подстрекаема къ нему идеею нравственнаго долга, усвоиваетъ себѣ форму этого настроен³я, которою въ остальное время и довольствуется. А между тѣмъ отрѣшенность отъ земнаго изолируетъ человѣка и отъ его земныхъ собрат³й и легко пораждаетъ въ немъ духъ гордыни. Сколько этой гордости нерѣдко въ кажущемся религ³озномъ смирен³и.

   2) Въ формѣ разсказа, нашъ авторъ ужъ слишкомъ заботился о художественной законченности изображен³й, и потому мѣстами упустилъ изъ виду возрастъ, для котораго написана книга. Возрастъ этотъ, какъ можно судить по возрасту маленькой героини повѣсти, отъ девяти до двѣнадцати лѣтъ. Предоставляемъ читателю рѣшить - можно ли предположить, чтобы дѣти въ такомъ возрастѣ поняли и воспользовались страницами, въ родѣ слѣдующихъ, которыя для этого выписываемъ цѣликомъ:

   "Бѣдная нянюшка! она хотя была очень ограниченнаго ума, но сильно чувствовала; и потеря одной иголки въ настоящемъ случаѣ долго ее тревожила. Она готова была безъ размышлен³й отдать свою жизнь за своего господина и за Ледю, а между тѣмъ хотя каждый день страдала отъ запальчивости характера Лели, не умѣла вырвать зла съ корнемъ. Въ подобныхъ случаяхъ (потеря иголки, при недостаткѣ иголокъ на островѣ), она привязывалась къ самой потерѣ а не къ поступку, который былъ причиною ея, и въ проступкахъ болѣе важныхъ надоѣдала Лелѣ разсужден³ями о причинѣ своего неудовольств³я, тогда какъ дѣвочка была совершенно не способна въ это время слушать. За то Леля извлекала большую пользу отъ твердой и разсудительной заботливости отца. Онъ зналъ, какъ трудно, даже людямъ самымъ разсудительнымъ, оставаться постоянно въ спокойномъ расположен³и духа, и что всѣ мы бываемъ иногда жертвой какой-то болѣзненной чувствительности и невольнаго раздражен³я. Поэтому онъ понималъ, что надо быть очень снисходительнымъ и осторожнымъ съ ребенкомъ, который имѣлъ доброе сердце и обладалъ живымъ сознан³емъ долга, но характеръ котораго былъ отъ природы неукротимый и нетерпѣливый. Также были минуты, когда легкое нездоровье мѣшало Лелѣ внимательно слѣдить за своими поступками. Говардъ тщательно избѣгалъ тогда всего, что только не согласовалось съ ея расположен³емъ и, нисколько не требуя отъ нея вниман³я,- котораго требовать было бы и безполезно, напрасно раздражая ее, онъ старался занять ее какимъ нибудь легкимъ урокомъ или любопытнымъ разговоромъ и тѣмъ мало-по-малу успокоить порывъ запальчивости, въ которомъ она впослѣдств³и постоянно раскаивалась.

   "Такимъ образомъ спокойнымъ и твердымъ вл³ян³емъ онъ разсѣевалъ легк³я тучи, которыя подъ управлен³емъ нянюшки произвели бурю и шумъ" (94-96 стр.).

   Мы привели это мѣсто цѣликомъ, потому что оно единственное, въ которомъ образовательнымъ назначен³емъ сочинен³я до такой степени пожертвовано художественности его и потому, при второмъ издан³и, котораго вѣроятно вскорѣ дождется эта прекрасная книжка, легко можетъ быть выброшено, даже безъ дальнѣйшихъ измѣнен³й въ текстѣ.

   А между тѣмъ текстъ этотъ (мы здѣсь разумѣемъ текстъ перевода) непремѣнно требуетъ тщательнаго пересмотра и исправлен³я въ отношен³и языка, что читатель, вѣроятно, замѣтилъ уже изъ приведенныхъ нами выписокъ, въ которыхъ мы нарочно буквально придерживались разбираемой книжки.

   Вотъ еще образчики языка перевода, заключающ³е въ себѣ, кромѣ рѣзкихъ грамматическихъ ошибокъ, множество британизмовъ и галлицизмовъ.

   "Дашъ (собака Говарда), котораго книги нисколько не интересовали, думалъ, пусть лучше всѣ онѣ погибнутъ въ морѣ, чѣмъ рисковать жизнью его господина, или ослушаться приказан³я миссъ Лели; быстро повернувъ назадъ и, не выпуская веревки, привязанной къ плоту, смѣло поплылъ къ берегу. Говардъ, разсудя, что Дашъ въ настоящемъ случаѣ поступилъ благоразумнѣе его, отказался отъ своего намѣрен³я и былъ даже этимъ доволенъ" (стр. 32).

   "Часто случалось, просьбы няни оставить чтен³е, чтобы отдохнуть или погулять для здоровья, были тщетны, между тѣмъ убѣдительное краснорѣч³е Даша и дѣятельныя усил³я его всегда вѣнчались успѣхомъ" (стр. 33).

   "Идя къ гроту..." (стр. 34).

   "Поверхность каждой усыпана слегка корицею, что придавало очень пр³ятный и привлекательный видъ (стр. 125).

   "Говардъ изъявилъ соглас³е. Давши Лели въ одну ручку возжи, а въ другую маленьк³й, хорошеньк³й кнутикъ, они отправились" (стр. 156).

   "Подошелъ Говардъ и въ короткихъ словахъ описалъ ему ихъ (вм. свое и своихъ домашнихъ) положен³е" (стр. 218).

   Кончаемъ, потому что еслибъ захотѣли соблюсти въ этихъ выпискахъ нѣкоторую полноту, то должны были бы наполнить ими еще нѣсколько странницъ чего не дозволяютъ намъ размѣры нашей статьи. Приведенныхъ примѣровъ впрочемъ совершено достаточно, чтобы убѣдить, кого слѣдуетъ, въ необходимости исправлен³я перевода относительно языка, составляющаго, какъ мы сказали въ руководительной статьѣ, одно изъ самыхъ важныхъ услов³й полезности дѣтскаго сочинен³я.

   Что касается внѣшности издан³я, то она мила, опрятна, даже изящна. Нельзя только не упомянуть, въ огражден³е зрѣн³я вашего подростающаго поколѣн³я, объ одномъ недостаткѣ, замѣченномъ нами въ большей части издан³й г. Вольфа, именно: о мелкости въ нихъ шрифта. Изъ всѣхъ разобранныхъ нами до-сихъ-поръ книгъ, только въ сказкахъ г-жи Авдѣевой и въ Настоящемъ Робинзонѣ шрифтъ довольно крупенъ; во всѣхъ же остальныхъ, онъ, хотя весьма чотокъ, но чрезвычайно мелокъ. Изящество издан³й нисколько не пострадало бы отъ того, что шрифтъ былъ бы крупнѣе. А между тѣмъ, въ дѣлѣ воспитан³я, болѣе, нежели во всякомъ другомъ, изящество должно быть допускаемо именно только въ той мѣрѣ, какъ оно идетъ объ руку съ пользою; въ противномъ случаѣ лучше пожертвовать имъ.