Чернышевский Николай Гаврилович - Стихотворения Н. Щербины

sp;      Как я побежала, резвяся,

      За бабочкой пестрой в кусты...

  

   Пора наступила иная,

   И боль загорелася вновь...

   Боюсь и признаться, родная,

   Что сердце мне жалит любовь!

  

      Но тем же и этой порою

      Ты молишь меня исцелить -

      Холодной могильной землею

      Навеки мне сердце покрыть...

  

         NOCTURNO {*}

      {* Ноктюрн (ит.).- Ред.}

  

   На меня из цветущего сада

   Освежительно веет прохлада;

   Ароматы несутся в окно,

   В небесах и светло, и темно.

   Многозвездная ночь окаймила

   Отливным серебром дерева,

   На озерах горит синева,

   И так страстно ночные светила

   На красавицу землю глядят,

   Будто пасть ей в объятья хотят.

   Опускаясь, вздымаются воды:

   Они кажутся грудью природы,

   И биение сердца ее

   Будто слушает ухо мое.

   Ко всему во мне дышит сострастье,

   И похожее что-то на счастье

   И на жизнь пронеслось надо мной...

   Я расцвел первобытной весной.

  

   О, давно позабытая мною,

   Ты меня позабыла давно!

   Но нежданно мне этой порою

   Твое имя призвать суждено

   И спросить тебя с прежнею страстью:

   Что в душе у тебя в этот час?

   Хоть мгновенному веришь ли счастью,

   Что навеки умчалось от нас?

   И полна ль твоя жизнь благодатью,

   Иль хоть тихим забвеньем полна,

   Или все предала ты проклятью,

   Чем тебя чаровала она?

   Пламенеет ли взор твой порою

   И цветет ли румянец былой?..

   О, скажи мне, мой друг, что с тобою,

   И душой угадай, что со мной!..

   Но от милой не слышно ответа,

   Все вокруг равнодушно молчит;

   На привет не дают мне привета:

   Голос милой моей не звучит.

  

      Об участьи молящие очи

   Я к светилам торжественной ночи

   Простодушным младенцем вознес,

   Но в потоке молений и слез

   Я участья к себе не заметил:

   Был прекрасно, но холодно светел

   Обаятельный воздух ночной,

   Без созвучья с моею душой...

   Я хотел, чтоб суровые бури

   Помрачили сиянье лазури

   И в гармонию, тьмой и борьбой,

   Чтоб природа слилася со мной.

  

   Такие вещи может писать только человек с истинным и сильным талантом,- и в том, что г. Щербина обладает талантом, никогда не сомневался никто из людей, внимательно изучавших его произведения. Во многих из его пьес были заметны ошибки, внушаемые ошибочною теориею; часто было видно, что его фантазия увлечена к ложным, натянутым целям; но сильный талант был виден всегда.

   Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Г. Щербина, занимающий и ныне почетное место между поэтами, должен стать гораздо выше, когда решится дать простор своим живым влечениям, совершенно отбросив насилование таланта ради теоретических предубеждений. Он начал стихотворениями в античном роде,- этот род наименее способен возбуждать живую симпатию современного мира, но, к несчастию, многие так называемые ценители искусства,- понимающие под искусством искусственность,- очень дорожат античною манерою отчасти за то, что она трудна, отчасти за то, что она чаще всего бывает искусственна. Несмотря на несимпатичность манеры, господствовавшей в первых стихотворениях г. Щербины, они были приняты с громким одобрением, потому что непринужденно возникли из фантазии поэта; вследствие субъективных условий развития она была переполнена античными образами,- "от избытка сердца должны говорить уста", и г. Щербина был прав перед своим талантом.

   Любители и ценители искусственности истолковали успех г. Щербины таким образом: не потому он имеет успех, что он человек с талантом, не насилующий своего таланта, а потому, что он пишет в античной манере, которая восхитительнее всех других манер; итак, пусть он, во что бы то ни стало, вечно продолжает писать в античной манере. Сам г. Щербина увлекся этим ошибочным соображением.

   Мы видели следствия этой теории, заставлявшей г. Щербину, наперекор новым влечениям своего таланта, все облекать одеждою античности,- это значило "вливать новое вино в старый мех", и новое вино разрывало старый мех, и то и другое - вино и мех - погибало. Он насиловал свой талант.

   Но "вольному воля", а поэт по преимуществу должен быть волен. Уста его должны говорить о том, чем переполнено его сердце. Мы видели, куда влечется г. Щербина новою наклонностью своего таланта,- к современной жизни. Пусть же безбоязненно он погрузится в нее. Пусть он пишет античные стихотворения только тогда, когда именно к античному миру обращается его талант,- в другое время, в минуты других настроений, пусть его перо забывает об античности, как забывает сердце, пусть он дает своей мысли свободно облекаться в образы, рождаемые ее сущностью, не втискивая ее насильно в чуждые ей рамки.

   Автономия - верховный закон искусства. Если он будет соблюдать этот верховный закон поэзии,- "храни свободу своего таланта, поэт",- что тогда будет он писать? Пока не изменится господствующее теперь стремление его таланта, он будет писать проникнутые жгучим сарказмом укоры людям¹⁸. Но если бы расположение духа, которое, кажется нам, должно вести к подобным произведениям, миновалось в г. Щербине,- что тогда? - тогда все-таки пусть пишет он в таком роде, к какому влечет его талант в данное время, хотя бы то была поэзия радости, примирения¹⁹, кто имеет право требовать от поэта, чтобы он насиловал свой талант? Можно требовать только того, чтоб он старался развить себя, как человека. Это развитие человека в поэте составляет великое преимущество г. Щербины перед многими; он не может не быть гуманен, не может не сочувствовать живым вопросам современности, в какой форме, в каком направлении найдет удовлетворение себе талант поэта, который стал человеком,- должно быть решаемо жизнью самого поэта. Пусть только он блюдет свободу своего таланта от всяких насилований; пусть всею фантазиею своею предается тому, чем переполняет жизнь душу его: от избытка сердца должны говорить уста поэта, особенно поэта, одаренного столь прекрасным талантом и столь живою натурою, как г. Щербина.

  

  

  

   Г. Н. Антоновой ("Очерки из крестьянского быта А. Ф. Писемского", "Русский человек на rendez-vous"),

   Ю. Н. Борисовым ("Сочинения В. Жуковского", "Н. А. Добролюбов"),

   А. А. Демченко ("Стихотворения Н. Щербины", "Не начало ли перемены?", "В изъявление признательности"),

   А. А. Жук ("Собрание стихотворений В. Бенедиктова", "Сочинения и письма Н. В. Гоголя").

  

  

   Впервые - "Современник", 1857, т. LXII, No 3, отд. IV, с. 1-19 (ц. р. 28 февраля; вып. в свет 10 марта). Без подписи. Автограф - ЦГАЛИ, ф, 1, оп. 1, ед. хр. 122, лл. 1-14. Корректура не сохранилась.

   Ко времени выступления Чернышевского Н. Ф. Щербина приобрел известность не только как мастер "антологических" стихов, но и как автор острых политических эпиграмм и произведений с ярко выраженными социальными мотивами. Поэтому критику казалось, что одушевлявшая лучшие стихотворения Щербины "благородная мысль" составляет "естественное влечение" его таланта. Он старался направить творчество поэта именно в это русло в противовес А. В. Дружинину, который, наоборот (см. примеч. 5), советовал поэту оставаться в пределах античной тематики.

  

   ¹ "Греческие стихотворения Николая Щербины". Одесса, 1850.

   ² Имеются в виду стихотворения, появившиеся в "Современнике" (1856, т. LVII, No 6), "Отечественных записках" (1856, No 2, 4, 6), "Библиотеке для чтения" (1855, No 1). Некоторые из них имели подзаголовок "Ямб".

   ³ В рукописи далее следует: "...при благоприятных условиях и..."

   ⁴ Имеются в виду написанные в античном стиле стихотворения А. Шенье: "Мназил и Хлоя", "Лида", "Эфрозина", "Гилас", "Юная Тарентинна", "Иннаис", "Светильник", "Молодая узница" и др.

   ⁶ Здесь и в следующем абзаце разговор идет о рецензиях на "Греческие стихотворения Николая Щербины", принадлежавших А. В. Дружинину ("Современник", 1850, т. XXI, No 6, отд. III, с. 49) и анонимному автору "Отечественных записок" (1850, No 6, отд. VI, с. 60).

   Говоря о симпатии автора "Греческих стихотворений" к древнему миру, Дружинин утверждал, что "этой стороны таланта довольно для деятельности всей его жизни". Это суждение и опровергает Чернышевский.

   ⁶ Подразумеваются следующие строки из стихотворения "Волосы Береники":

  

   Я лежу ночной порою

   У потока на траве,

   Весь очами и душою

   В лучезарной синеве...

   Речь веду я со звездами,

   Говорю свои им сны.

  

   ⁷ Перистиль - галерея со столбами.

   ⁸ Далее в примечании Щербины сказано: "В сочинениях Катулла находится прекрасное стихотворение "De coma Berenices".

   Ученые утверждают, что оно перевод из греческого поэта Каллимаха, воспевшего апотеозу волос своей грациозной царицы. Эта пьеса не дошла до нас в подлиннике".

   ⁹ Далее в рукописи; "(На морозе - ведь это ужасно опасно для бедной нимфы)".

   ¹⁰ Далее в рукописи: "(Там зачем же кинжал?)"

   ¹¹ Далее в рукописи: "(Но кинжал колет больнее терния)".

   ¹² В рукописи вместо слов "которую он держит в руке" - "которою прикрыт его кинжал".

   ¹³ Далее в рукописи: "не говорим уже о кинжале, который у Гармодия не остался без дела (как известно из истории), хотя и был прикрыт миртами и розами".

   Чернышевский имеет в виду то обстоятельство, что поборник свободы, афинский юноша Гармодий вместе с Аристогитоном убили тирана Гиппарха кинжалом, который, чтобы обмануть бдительную стражу, они спрятали под миртовыми венками.

   ¹⁴ Далее в рукописи следовал текст стихотворения Щербины "Песня века" (1856).

   ¹⁵ Последняя строка у Щербины: "В стройность разовьется".

   ¹⁶ О том, что Щербина "далеко не оправдал надежд, которые возбудил при своем появлении", писал Н. А. Некрасов в рецензии на "Дамский альбом, составленный из отборных страниц русской поэзии" (см.: Hекрасов, т. 9, с. 244).

   ¹⁷ Этот подзаголовок в издании 1857 г. отсутствовал, но был при первой публикации стихотворения (см.: "Отечественные записки", 1855, No 1, отд. I, с. 68).

   ¹⁸ В рукописи вместо "укоры людям" - "укоры веку и людям; лично нам это направление кажется одним из самых могучих и благотворных в наше время".

   Эта фраза свидетельствовала о знакомстве Чернышевского с широко распространившимися в середине 1850-х годов политическими эпиграммами Н. Щербины. Солдафонство Николая I высмеивалось, например, в эпиграмме: "Всеобщий благоприятель" (1855):

  

   Он меж холопями считался мудрецом

   За то, что мысль давить была его отрада;

   Он был фельдфебелем под царственным венцом

   И балетмейстером военного парада.

   (См.: Н. Ф. Щербина. Избр. произв. Л., "Советский писатель", 1970, с. 266).

  

   ¹⁹ Далее в рукописи: "которая лично нам или кому-нибудь другому может приходиться менее по вкусу..."