Деледда Грация - Шутки жизни

#1123;которыя изъ нихъ и началъ ихъ просматривать и смѣяться.

  - Вы хотяте жениться! - произнесла съ негодован³емъ Карина, - а знаете ли вы, что такое бракъ?

  - Отлично знаю; это такое учреждение, при помощи котораго уплачиваются долги.

  - У васъ есть долги, и вы хотите...

   Теодоръ перебилъ ее:

  - У всѣхъ долги; у кого ихъ нѣтъ?

  - У насъ нѣтъ...

  - У васъ! Оттого вы и находитесь въ такомъ положен³и, что не можете прокормить собаки.

  - Можетъ быть, но мы не продаемъ себя, ни своей свободы, какъ вы хотите это сдѣлать.

  - Карина, прочти это, пожалуйста, - произнесъ Гульо, едва выговаривая слова отъ смѣха и подавая женѣ письмо.

  - Оставь меня! Я не хочу пачкать своихъ рукъ!

  - А вы, - сбрасывая монокль и высоко поднимая брови, замѣтилъ Кальци, - вы продадите гораздо болѣе цѣнное, чѣмъ свобода, вы продадите свой ген³й, если захотите жить. А если вы предпочтете нищету, которая хуже смерти, и не продадите своего ген³я, вы - безумная женщина.

  - А вы безнравственны, вы животное, и я васъ выгоняю изъ своего дома!

   Гульо всталъ, подошелъ въ женѣ и погладилъ ее поголовѣ, уговаривая ее пойти и лечь.

   - Сдѣлай мнѣ удовольств³е, поди.

   Но она не двигалась съ мѣста, а Кальци, дѣлая видъ,что ужасно обиженъ, собиралъ свои письма.

  - Я уйду, - сказалъ онъ, надѣвая плащъ, - но повѣрьте, синьора Катерина, вы не правы. Что такое нравственность? Надо дѣлать добро самому себѣ. Если бъ всѣ придерживались этого правила, всѣмъ бы жилось легче. Если бъ всѣ поступали, какъ я...

  - Жизнь была бы грязная и глупая шутка. {158}

   - А развѣ жизнь не шутка въ самомъ дѣлѣ?

   - Но не грязная. А впрочемъ, - прибавила Карина, - какой толкъ говорить съ вами? Мое положен³е дѣйствительно ужасно, если я принуждена говорить съ вами.

   Это послѣднее замѣчан³е разсердило Кальци.

  - Ваше "интересное" положен³е не позволяетъ мнѣ отвѣтить вамъ, какъ вы того заслуживаете. Идите спать и - покойной ночи... Идешь ты, Гульо? Покойной ночи, синьора Катерина.

  - Я пойду на минутку и сейчасъ же вернусь, - сказалъ Гульо Каринѣ.

   Онъ вышелъ и сейчасъ же вернулся.

  - Знаешь, у Кальци дикая мысль взять собаку, позвонить у дверей перваго этажа и отдать твоего Чипа горничной.

  - Не дамъ! - вскричала Карина, - ты дуракъ, что повторяешь глупости.

  - Извини, пожалуйста, - иронически проговорилъ Гульо, - я думалъ, ты согласишься принести эту жертву! - и онъ ушелъ.

   Карину эти слова мужа обидѣли еще больше, чѣмъ философствован³я Кальци. По лицу ея побѣжала тѣнь, и въ головѣ помутилось. Она растворила настежь окно въ спальнѣ. Ночь была темная и холодная; только четыре фонаря у фонтана да окна палаццоБарберини давали свѣтъ; листья, точно маленьк³я волны, кружились и падали съ легкимъ шелестомъ.

   Освѣщенный Римъ весь разстилался подъ темнымъ сводомъ неба. Карина высунулась въ окно и, убѣдившись, что въ саду никого нѣтъ, бросила въ окно свою собачку, нервнымъ движен³емъ захлопнула окно и залилась слезами.

  

   Да, иногда она боялась сдѣлаться неврастеникомъ - такъ много приходилось работать ея вѣчно возбужденному уму. Развѣ ея поступокъ съ бѣдной невинной собачкой не есть проявлен³е нервной болѣзни? А бѣдный Чипъ такъ развлекалъ ее эти три недѣли. И почему она плакала? Прежде съ нею этого не было. Значитъ,она ненормальна, какъ вообще двѣ трети женщинъ на свѣтѣ? Но нѣтъ, нѣтъ, она не хочетъ быть ненормальной, она будетъ брать жизнь такъ, какъ она есть, она будетъ крѣпка и побѣдитъ эту жестокую шутку - жизнь. Я должна чувствовать то, что утопающ³й, ухвативш³йся за доску, недалеко отъ берега, думала она. Сегодня буря, волны ревутъ, а завтра будетъ ясно, и утопающ³й достигнетъ цвѣтушаго берега.

   Между тѣмъ зима, особенно холодная для Рима, подвигалась, и Карина страдала отъ холода. Въ хорош³е дни она садилась на ска- {159} мейку садика Карла Альберта и смотрѣла на игры дѣтей, но въ холодные дни сидѣла дома и мерзла. Отецъ ея написалъ Гульо письмо о плачевномъ состоян³и финансовъ: я женился на бѣдной дѣвушкѣ, воторая дала мнѣ только свое расположен³е. Женясь на Каринѣ, Гульо и не претендовалъ на приданое, но теперь поневолѣ иногда думалъ, что оно могло бы быть. Что могъ онъ предпринять? Ему обѣщали повышен³е, но когда? А бѣдная Карина особенно нуждалась теперь въ лучшей пищѣ, спокойств³и, теплѣ... и вмѣсто этого голодала, страдала отъ холода и мучилась.

   Конечно, ребенокъ будетъ рахитикъ, и что его ожидаетъ въ будущемъ? О, эти мелк³я заботы дня! несправедливость судьбы! необход³мость отказываться отъ того, что казалось вовсе не роскошью! Такая бѣдность унизительнѣе и тяжелее открытаго нищенства! - думалъ Гульо и старался уже вовсе не заходить въ кофейни, дѣлалъ громадныя пространства пѣшкомъ, чтобъ не заплатить двухъ сольди на трамваѣ. Напрасно Карина отказалась отъ служанки, стала мыться простымъ мыломъ, не носить лайковыхъ перчатокъ, напрасно выбросила она въ окно невинную собачку, какъ излишнюю роскошь. Это все были небольш³я жертвы, причиняющ³я острую боль, но не помогающ³я ничему.

   Гульо тоже отъ многаго отказывался и страдалъ еще больше Карины, потому что мучился за нее и ребенка.

   Когда онъ видѣлъ, какъ друг³я женщины идутъ и идутъ въ театръ, а его бѣдная Карина, которая такъ любитъ музыку, должна сидѣть дома, сердце его обливалось кровью. Онъ со злобою смотрѣлъ на вывѣшенныя афиши: 80 лиръ за ложу! то, что онъ зарабатывалъ въ полмѣсяца. Ему становилось жутко, и всѣ люди дѣлались противны и хотѣлось бѣжать куда-то, бѣжать! Въ серединѣ декабря Карина опять отправилась въ редакц³ю журнала, но ей свазали, что редакторъ уѣхалъ изъ Рима; заходила еще раза три, - сказали, что онъ очень занятъ; писала и не получала отвѣтовъ. Каждый разъ, поднимаясь по холодной и грязной лѣстницѣ, она испытывала унижен³е, точно идетъ за милостынею, но подбодряла себя, чувствуя въ себѣ жизнь другого существа: "Для тебя, для тебя!"

   Теперь уже дѣло шло не объ искусствѣ, а просто о жизни, и Карина мечтала о томъ, что приготовить къ родамъ, что сдѣлать ребенку. Въ послѣдн³й день года Гульо встрѣтили Кальци на мосту Пинч³о. День былъ чудный, и громадная толпа едва двигалась по улицѣ, а экипажи ѣхали шагомъ одинъ за другимъ. Было много элегантныхъ, казавшихся красивыми, молодыхъ дѣвушевъ; на ихъ ли- {160} цахъ было какое-то мечтательное выражен³е, глаза вопрошающе смотрѣли куда-то вдаль. Гульо и Кальци отошли къ сторонкѣ и начали философствовать, дѣлая свои замѣчан³я о толпѣ.

  - Сколько ненависти и сколько любви, сколько новыхъ костюмовъ и шляпъ, жертвъ и подлости, мужчинъ и женщинъ, зависти, злобы, лжи и... сколько канал³й вообще!-проговорилъ Кальци.

  - И мы въ томъ числѣ! - сказалъ Гульо.

  - Вѣрно. Знаешь, что я сегодня сдѣлалъ?Я отказался отъ выгоднаго брака!

  - Отъ брака?

  - Да, чему же ты удивляешься? Ей 30 лѣтъ, красавица, готова заплатить немедленно всѣ мои долги, и 30 тыс. еще остается! Кромѣ того, кузина одного милл³онера-колбасника и его прямая наслѣдница!

  - И ты упустилъ такой случай?

  - Она мнѣ не нравится именно потому, что она - кузина колбасника. Вѣдь это недостатокъ съ ея стороны, не правда ли?

  - А ваше понят³е о нравственности, синьоръ Теодоръ? - спросила Карина.

   Тогда только Кальци обернулся къ ней.

  - Въ какомъ вы настроен³и сегодня, синьора Катерина? Почему вы смотрите на эту парочку такъ меланхолично? Вы воображаете, что они, сидя на бархатныхъ подушкахъ коляски, очень счастливы? Повѣрьте, они гораздо несчастнѣе насъ, пѣшеходовъ.

  - Старая истор³я, синьоръ Теодоръ. Мы стараемся вообразить себѣ, что богатые люди несчастны, чтобы намъ не такъ трудно было переносить свою нищету. Во всякомъ случаѣ они не знаютъ, какой это ужасъ терпѣть отъ холода.

  - Кстати, что вы дѣлаете завтра?

  - Да ничего особеннаго по обыкновен³ю.

  - Скажите, пожалуйста! А по-моему, такъ какъ сегодня не очень холодно, то и завтра будетъ хорошая погода; поэтому поѣдемте завтракать куда-нибудь?

  - Нѣтъ, - быстро отвѣтила Карина, испугавшись мысли, что придется истратить денегъ болѣе обыкновеннаго.

   -- Почему нѣтъ?

   - Потому, что я чувствую себя не совсѣмъ хорошо, - сказала Карина краснѣя, и сейчасъ же поняла, что Кальци знаетъ настоящую причину ея отказа.

   Онъ молча вытащилъ изъ кармана номеръ вечерняго "Курьера" {161} и показалъ пальцемъ на одно объявлен³е. Гульо нагнулся къ Каринѣ, чтобъ вмѣстѣ прочесть его. Объявлен³е гласило:

   "Романистъ, подъ давлен³емъ острой нужды, готовъ продать свои интересныя произведен³я или одолжить ихъ для корректуры другихъ произведен³й такого же рода. Писать туда-то". Слѣдовалъ адресъ.

   - Вотъ это человѣкъ! - воскликнулъ Кальци, приподнимая шляпу. - Кланяюсь ему, восхищаюсь имъ.

   Одна старуха, одѣтая довольно пестро, думая, что онъ кланяется ей, отвѣтила на его поклонъ, и это разсмѣшило Карину.

  - Если романъ написанъ такъ же мило-безтолково, какъ это объявлен³е, онъ долженъ быть очень хорошъ, - сказала Карина съ ирон³ей.

  - Я готовъ скорѣе продать весь свой скарбъ, все, что имѣю, только не могъ бы поступить такъ! - воскликнулъ Гульо.

  - Позволь тебѣ замѣтить, - сказалъ Кальци, складывая газету, - что у этого писателя нѣтъ, вѣроятно, никакихъ вещей. Онъ продаетъ свое произведен³е, чтобы купить себѣ хлѣба. И отлично дѣлаетъ.

  - А ты, почему же ты не женишься на той?

  - Это другое дѣло: я не хочу продавать себя.

  - А это какъ называется? - спросилъ Гульо, показывая на газету.

   Кальци покачалъ головой.

  - Вы ничего не понимаете, дѣти мои. Вы готовы продать вашу одежду, ваши вещи, ваши тряпки теперь, а въ концѣ-концовъ все-таки будете вынуждены сдѣлать это.

  - Можно умереть съ голоду. Не все ли равно, какъ умирать?

  - Это все слова только, синьора Катерина, одни слова.

  - Но допустимъ, что какой-нибудь дуракъ вродѣ этого писателя и рѣшился бы продать свое произведен³е, какой же безумецъ его купитъ? - спросилъ Гульо.

  - Да, дѣйствительно, - подхватила Карина, - вѣдь это бываетъ только въ романахъ, а въ жизни...

   Кальци сбросилъ монокль и посмотрѣлъ на Карину своими узкими глазками.

   Въ первый разъ въ жизни смотрѣлъ онъ такъ на нее, и его лицо, освѣщенное заходящимъ солнцемъ, показалось ей особенно противнымъ.

   - Хотите, чтобъ я взялъ это на себя? Скажите только слово.

   Гульо знали, что Кальци занимается разными дѣлами: например, достаетъ у ростовщиковъ деньги, занимается продажею и покупкою {162} мебели, ищетъ квартиры и прислугу, отыскиваетъ мѣста молодымъ людямъ и т. д.; поэтому они поняли, что онъ показалъ имъ объявлен³е не спроста.

   - Сдѣлай мнѣ удовольств³е, говори о чемъ-нибудь другомъ, - сказалъ раздраженно Гульо.

   Тогда Кальци поднялъ голову, вставилъ монокль и, напѣвая что-то, пожалъ имъ руки и ушелъ. Карина смотрѣла на толпу, на костюмы дамъ, на гуляющихъ дѣтей, на мужчинъ и женщинъ, ѣдущихъ въ коляскахъ, и ей сдѣлалось грустно.

   Гульо замѣтилъ, что лицо ея омрачилось и тихонько пожалъ ей руку. Она удержала въ своей эту честную руку, и такъ шли они дальше, какъ двое дѣтей. На розоватомъ небосклонѣ золотыя облака, точно освѣщенныя барки, плыли и медленно исчезали въ морѣ печали.

  

   Редакц³я журнала вернула рукопись. "Весна" не годилась для приложен³й, особенно для читателей-итальянцевъ. Итальянская публика, читая романъ или пьесу, любитъ смѣяться или плакать, а "Весна" - истор³я счаст³я, этюдъ о спокойной душѣ; она заставляетъ думатъ, а не плакать. Нѣтъ, авторъ заблуждается, когда думаетъ, что публика, уставъ отъ страдан³й въ жизни, почувствуетъ облегчен³е или ощутитъ покой, читая эту истор³ю.

   Нѣтъ, читатель - большой эгоистъ, которому легче, когда онъ узнаетъ о страдан³яхъ другихъ людей, и потому онъ требуетъ отъ книги или сцены разсказа о страдан³яхъ или... фарса. Счаст³е другихъ ему надоѣдаетъ, оно раздражаетъ его. Въ общемъ читатель жестокъ и требуетъ жертвъ, будучи самъ жертвою рока.

   Вотъ что прочла Карина между строкъ въ письмѣ редактора. Можетъ быть, тотъ, кто писалъ, и не хотѣлъ этого сказать, но Карина была чутка; она вѣдь тоже часть публики, которая страдаетъ, и поняла по-своему отказъ редакц³и. Во всякомъ случаѣ она съ грустью увидѣла, что не займетъ въ жизни того мѣста, о которомъ мечтала.

   Въ концѣ января у Гульо оказались долги и главное, они задолжали прислугѣ! Карина совсѣмъ перестала спать, такъ ее это мучило, такъ казалось ей нечестнымъ, унизительнымъ, и однажды, когда Люч³я потребовала жалованье довольно категорически, Карина отдала ей одно изъ своихъ колецъ.

   "Отдамъ свои платья, вещи, тряпки... вспоминала она слова, сказанныя мужемъ Кальци, все, все скорѣе, чѣмъ..." И вотъ началось. Она готова отдать все, что имѣетъ, а потомъ, потомъ что? По- {163} томъ кредиторъ будетъ стучаться въ дверь, войдетъ въ пустую квартиру" будетъ браниться, оскорблять, произносить жесток³я слова.

   - И я имѣю право жить, - скажетъ хозяинъ, - платите мнѣ за квартиру или убирайтесь прочь! Я тоже работаю, работайте и вы!

   Но она работаетъ... Никто не хочетъ только признать ея работы. Никто? Нѣтъ, есть "нѣкто", кто готовъ заплатить ей за ея работу, - почему же она не отдаетъ ему эту работу? Честно ли это? Вѣдь она обманываетъ другихъ людей! Такъ думала Карина въ одно февральское утро, сидя на скамейкѣ въ садикѣ Карла Альберта. Она вдругъ поднялась и одну минуту стояла въ нерѣшительности, что ей дѣлать: идти ли навстрѣчу мужу, какъ она это всегда дѣлала, или нѣтъ? Она сдѣлала нѣсколько шаговъ и почувствовала,что ребенокъ ея пошевелился - она знала, что это должно быть, но ощущен³е было страшное, - точно живое существо это было голодно! Она поблѣднѣла, и ей чуть не сдѣлалось дурно; тогда она вспомнила, что почти ничего не ѣла сегодня. Имѣла ли она право морить другое существо голодомъ? Теперь рѣшен³е ея принято, она пойдетъ и отыщетъ Кальци на службѣ. У подъѣзда того дома, гдѣ помѣщалось правлен³е, она случайно замѣтила Люч³ю и подозвала ее къ себѣ.

   - Подите сейчасъ же въ этотъ домъ и скажите сторожу, чтобы онъ вызвалъ мнѣ синьора Кальци; я подожду въ передней; пусть скажетъ, что его ждетъ дама. Но только смотрите, чтобъ баринъ васъ не увидалъ.

   Люч³я знала, что Кальци умѣетъ доставать деньги, и была увѣрена, что Карина за этимъ и пришла сюда.

   - Идетъ! - сказала она таинственнымъ тономъ, вернувшись черезъ нѣсколько минутъ.

   - Можете идти теперь, - сказала Карина, и старуха удалилась. Карина сѣла и стала ждать. Увидѣвъ Кальци, она засмѣялась, - такое у него было торжественно-важное лицо.

   - Вы, вѣрно, думали, что васъ спрашиваетъ претендентка? - спросила она смѣясь, но, не дожидаясь отвѣта, вдругъ сдѣлалась серьезна и сказала: - видѣли вы Гульо?

   - Нѣтъ, синьора.

  - Который часъ?

  - Безъ 5 минут уже пять.

  - Синьоръ Теодоръ, вы мнѣ нужны.

  - Что вы говорите! Неужели?

  - Сдѣлайте мнѣ удовольств³е и оставьте вашъ шутливый тонъ. Помните, что вы мнѣ говорили на мосту Пинч³о? {164}

   Онъ сдѣлалъ видъ, что не помнитъ.

   Она сѣла и пристально посмотрѣла ему въ лицо.

  - Пожалуйста, безъ шутокъ, - повторила она, - вы отлично помните. Слушайте, вы должны устроить одно дѣло и скорѣе. Сейчасъ же.

  - Сейчасъ же! - воскликнулъ онъ, всплескивая рукамн. - Развѣ это такъ легко? Это не дважды два четыре. Терпѣн³е и хладнокров³е!

   - Сколько же надо на это времени?

  - Кто знаетъ! - произнесъ онъ глубокомысленно, - надо напечатать объявлен³е, ждать, выбирать.

  - Напечатать объявлен³е! Да это я могу сдѣлать сейчасъ! - Только надо, чтобъ мой мужъ ничего не зналъ объ этомъ пока; потомъ если и разсердится, пускай себѣ кричитъ!

  - Какая храбрая жена! - воскликнулъ Кальци, хлопая въ ладоши.

   Послышались чьи-то шаги.

   - Тише! - проговорила Карина, думая, что это Гульо.

   Показался чиновникъ и, поклонившись, прошелъ мимо.

   - Составимъ объявлен³е. Я его снесу сейчасъ же въ Tribuna, и не думайте больше объ этомъ, - сказалъ Кальци.

   Онъ вырвалъ изъ записной книжки листокъ и карандашъ и началъ писать:

   - Женщина-авторъ... - диктовала Карина.

   - Подождите, совсѣмъ не такъ; я самъ напишу и потомъ вамъ прочту.

   Онъ началъ писать что-то, зачеркивая слова и потомъ прочелъ слѣдующее:

   "Извѣстный писатель, вслѣдств³е крайней нужды, продаетъ лицу, которое пожелало бы печататься подъ своимъ именемъ, оригинальный, интересный романъ, успѣхъ котораго обезпеченъ. Писать: "Карандашъ" до востребован³я. Глав. почт. Римъ. Совершенно конфиденц³ально".

   Разъ, два, три... 30 словъ! Надо сократить... можно вычеркнуть слово "совершенно".

   - Оставьте, - сказала Карина, - такъ хорошо.

   И она было открыла свой кошелекъ. Но Теодоръ остановилъ ее.

  - Не ищите... послѣ... а кстати, сколько бы вы взяли?

  - Не меньше трехъ тысячъ лиръ.

   - Однако! Жалованье секретаря у насъ въ правлен³и. Сколько времени вы употребили, чтобъ написать романъ? {165}

   - Теперь особенно прошу васъ бросить этотъ шутливый тонъ! Не раздражайте меня. Мнѣ и такъ тяжело. Ступайте наверхъ, позовите Гульо. Пора идти домой.

   Кальци появился вскорѣ вмѣстѣ съ Гульо. Тотъ, увидѣвъ, что у Карины блѣдное, почти безжизненное лицо, инстинктивно понялъ, что здѣсь произошло, но не рѣшился спросить, вѣрно ли его предчувств³е.

  - Что съ тобою?-спросилъ онъ, только беря ее за руку.- Тебѣ холодно?

  - Здѣсь очень дуетъ, - отвѣтила она почти шопотомъ.