p;
Но дотоль
Молчанием сомкни свои уста,
Чтобы никто не ведал нашей тайны,
А мене всех Прокофий Ляпунов!
Теперь иди.
Дворецкий
(уходя)
Какое разоренье!
Какой убыток будет в погребах!
Явление седьмое
Князь Шуйский
(один)
Осталося недолго до рассвета.
Уж час второй, а через час еще
Войдут в Москву смоленские дружины.
(С жаром)
Тогда, тогда пусть ропщет Шаховский,
Пусть плачет Татев, злится Телятевский:
Чрез них шагну я твердою стопой,
Схвачу венец могущею рукой.
Венец, венец! Как сладок этот звук!
Как много дум в сем слове обитает,
Как сердце веселит оно! Венец!
Златая цель моих усопших предков
Еще со дней Донского и татар,
Златая цель, за коею так долго
Стремился я невидимым путем!
Ты мой теперь! О, для тебя как много
Я претерпел! Как много, много лет
Я для тебя во прахе изгибался,
Как низкий червь, крамольствовал, страдал!
Ты мой теперь, и я расширю крылья
И полечу. Не медлите, часы!
Займись, заря! Благодарю судьбину:
Уж брег в виду, и ясны небеса,
О, мой корабль, лети через пучину!
Попутный ветер, наполни паруса!
(По некотором размышлении)
Но я забыл, что перед часом битвы
Не совершил ночной своей молитвы.
Явление восьмое
Дворец кремлевский
Димитрий, Басманов.
Димитрий
Тебе пора, Басманов, отдохнуть:
Уже давно за полночь; до рассвета
Недалеко.
Басманов
Что ж ты не отдохнешь
После труда дневного?
Димитрий
Мне не спится.
Не ведаю, что сделалось со мной.
Но здесь и здесь то вдруг горит, то стынет;
И в жилах кровь то бурно потечет,
То станет вся.
Басманов
Ты утомлен, и бденье
Волнует кровь.
Димитрий
Лазутчики твои
Еще не возвращалися?
Басманов
Доселе
Ответа нет.
Димитрий
Знать, тихо все в Москве;
Не правда ли? Быть может, патер Квицкий
Сам выдумал тот гнусный заговор?
Басманов
Не думаю: следов открыто много,
И признаки так верны, что едва ль
Сомнение возможно.
Димитрий
Но надеждой
Еще хочу я утешать себя.
Поверь: мне, друг, противны эти казни,
Противна кровь под топором суда;
И оттого мне грустно здесь в чертогах,
В моей Москве мне скучно. О, туда,
Туда скорей, где битвы, где раздолье,
Где звонкий пир гуляющих мечей;
Там на коне, в пылу тревоги бурной,
Под вольным небом, в ширине полей,
Я оживу.
Басманов
Ты хочешь послезавтра
Идти в поход?
Димитрий
Да, послезавтра в ночь.
Внезапостью врагов предупреждая
И захватив сомнительных бояр,
Я выступлю с отборными стрельцами,
Да с немцами, да с вольницей Литвы.
Теперь в Ельце уж собралося войска
Не менее как тысяч пятьдесят.
Достаточно. Мы с ними в степь выходим;
К нам на пути дружины казаков
Стекаются от Волги и от Дона
И от брегов воинственных Днепра;
И гордый Крым увидит нас, и громом
Ударим мы на царство мусульман.
Прекрасный край с зелеными горами,
С долинами, где вечный блеск весны
И с синими, как яхонт, небесами,
И с зеркалом лазоревой волны!
Прекрасный край, наследье наших предков,
Владимира священная купель,
Уж как давно отторгнут от России,
И как давно он русских не видал!
Басманов
Нет, государь, при грозном Иоанне
Бывали там московские полки,
И хищники в скалах своих дрожали.
Димитрий
Когда же? Да, Адашев Даниил
Ходил туда. Князь Курбский, Воротынский,
Адашевы!.. Какие имена!
Как счастлив был ты, грозный самодержец!
Каких мужей дала тебе судьба!
Зачем не мне? Я встретил бы любовью,
Схватил бы их в объятия свои,
Хранил бы их так, как зеницу ока,
Как красоту любовницы младой.
А он, увы! С красой своей России,
С надеждами виличья и побед
Что сделал? Все железною рукою
Сломил, сдавил. За то и род его
Погиб... Скажи, что боле: у живого
Отнять ли жизнь, иль имя мертвеца?
Басманов
Какой вопрос? За гробовой доскою
Всем общее одно названье - труп.
Димитрий
Что ж мертвецу до имени? Не правда ль?
Не встанет он, чтоб допрошать живых
И требовать назад свое названье;
А если бы из гроба он восстал
И допросил, и смелый похититель
Сказал ему: "Твое я имя взял,
Но я его прославил и сияньем
И яркими лучами увенчал;
Ты был забыт в своей могиле темной,
Я оживил и воскресил тебя
Для чудного бессмертия, для славы,
Для громких песен будущих веков", -
Я думаю сердитый житель гроба
Смягчился бы и тихою рукою
Благословил преемника на подвиг,
На трудный путь. Я все тебе открыл,
Все высказал.
Басманов
Твою я ведал тайну
Уже давно; но ты до сей поры
О ней молчал.
Димитрий
Сегодня что-то чудно
Волнуется в встревоженной груди,
И прежни дни так ярко переходят
Передо мной, что я не мог молчать.
Басманов
Что в имени или в рожденьи царском?
Димитрий ли, Григорий ли - равно
Люблю тебя; люблю твой дух отвавжный,
И замыслов возвышенный полет,
И будущую славу, жизнью, кровью,
Всем жертвовать я для тебя готов.
Димитрий
Я знал тебя и говорил без страха.
Но душно здесь, я подойду к окну.
Прохлады нет: так ветер слабо веет,
Так воздух тих, и майской ночи мгла,
Как летний день, удушливо тепла.
На западе едва-едва яснеет
Рог месяца.
Басманов
Но в этот год его
Задернем мы завесою кровавой.
Не правда ли?
Димитрий
Ты дельно говоришь,
И верю я, что сею чистой славой
Венчаемся мы скоро. Но смотри,
Как дремлет все, и лентой голубою
Бежит река, спокойно, без зыбей,
И тонкий пар не тронется над ней,
И шума нет. Лишь слышно, что порою
Над городом широкий всходит гул,
Как сонного животного дыханье
Или волны полнощное роптанье,
Когда с зарей усталый ветр заснул.
Помысли, друг, как много сильных душ
Здесь грустно спят, как много дум высоких,
Окованных дремотой вековой!
Все пробудить, все вызвать к полной жизни -
Вот подвиг, да, вот подвиг для царя!
Поднять лишь клич высокий, благородный,
И загремят ответны голоса,
Как звуки струн, когда струна родная
Заговорит; как клект младых орлов,
Когда зовет их мощная орлица,
Давнишняя владычица степей.
Что скажешь ты?
Безбрежна даль ее степей широких,
И гладь озер, приволье кораблям,
И льются воды рек глубоких,
Моря, текущие к морям...
И все недаром! Есть тебе, Россия,
Святой завет, и твердою рукой
Его свершу, и будут пред тобой
Склоняться в прах страны чужие,
Благоговеть весь мир земной!
Басманов
О, для чего столь многим неизвестен
Твой замысел великий и благой?
Трудов, препон ты встретишь много.
Дмитрий
Много!
А жизнь кратка, и грустно, тяжко мне;
Невольный страх в душевной глубине,
И я прошу, исполненный воленья,
Дней у судьбы и сил у провиденья...
Дней у судьбы! Но вот родился день
И на востоке пышно рассветает...
Басманов
А! Это что? Ты слышишь ли ? Набат
Со всех церквей!
Дмитрий
Знать город загорелся.
Но где ж пожар?
Басманов
Нет, это не пожар.
По площади везде блестит оружье,
Народ валит, бояре на конях!
Дмитрий
Постельничий! Постельничий! Скорее!
(Входит постельничий)
Зови стрельцов, беги на житный двор
(Их там пять сот).
Веди ко мне в палаты.
Скорей, скорей: здесь дорог каждый миг!
(Уходит постельничий)
Басманов
О государь!
Дмитрий
Басманов, будь спокоен:
Мы выдержим осаду. Между тем
На помощь нам Микулин подоспеет
Да Маржерет с дружиною своей.
Фирстенберг
(Входит)
Великий царь! На площади волненье.
Дмитрий
Что ж Фирстенберг? Все двери затворить
И укрепить. Как много здесь на страже
Товарищей с тобою?
Фирстинберг
Пятьдесят.
Дмитрий
Не более? Ну, все равно, увидим...
(Уходят все)
(Разные лица)
Э! Какой шум! - Сенные двери отбиты. - В сенях
дерутся, и немцы отступают. - Так валом и валит
сюда. - Убираться до поры до времени; наше дело не
военное: за столом прислуживаем, а драться не умеем. -
руки плохи, зато ноги хороши - убираться!
(Уходят. Входят опять. Дмитрий с немцами отступает, сражаясь)
Дмитрий
Нет, тщетно все: число превозмогает.
Стой, Фирсенберг! Стой, затворяйте дверь!
Подержимся, подмога подоспеет.
Постройтеся! Ну, немцы, молодцы!
Крик за дверью
Отрепьева! Давайте нам расстригу!
Басманов.
О государь! Позволь, в последний раз
Я выйду к ним, усовещу безумцев.
Дмитрий
Нет, слишком поздно.
Басманов
Я молю тебя:
О государь, позволь мне.
Дмитрий
Нет, Басманов.
(Басманов уходит)
Он вышел. А! Спасайте! Он погиб.
Держите крепче дверь. В другом покое
Я слышу шаг моих стрельцов. Скорей,
Скорей ко мне!
(Дверь выломана и выстрел)
О господи! Я ранен.
Нет боле сил, меч падает из рук.
Я не могу за жизнь свою сражаться,
За свой престол! Все меркнет!
(Падает в обморок)
Народ
А! Злодей!
Ты наш теперь! Попался!
Стрельцы
Подходите!
Ну, шубники московские! Сюда!
Отведайте стрелецкого железа,
дотроньтесь до царя.
Народ
Возьмем его.
Голос
Неладно, брат: народ ведь это бойкий.
Князь Куракин
Отрепьева ль хотите вы в цари?
Стрельцы
Он не Отрепьев.
Князь Куракин
Мы клянемся богом,
Могилой предков, жизнию детей -
И не солжем. Царица объявила,
Что он злодей, не сын ее. Тот свят,
Тот в небесах, среди блаженных ликов,
И молится о страждущей Руси;
А это вор, расстрига, чернокнижник!
Стрельцы
Не верьте им: они безбожно лгут.
Не выдадим!
Голос из народа
О храбрые стрельцы!
Одни ли вы измените России
И русской вере? Мы клянемся вам,
Чтоь он злодей. Стрельцы, побойтесь бога!
За изверга мечей в крови родной
Не обагряйте!
Стрелец
Этому я верю:
Он наш стрелец, и честен, и правдив,
и никогда во лжи не примет клятвы.
Другие
Товарищи, не верьте!
Другие
Вся Москва
Противу нас. Ведь мы одни не сладим:
Так из чего же биться?
Голос в народе
Э, друзья!
Что медлим здесь? Зажжем пасад стрелецкий,
убьем их жен, раздавим их детей.
Стрелец
За мной, за мной! Дома свои избавим
От пламени!
(Уходят)
Один
Ох, жалко молодца!
Как был удал! Я рад бы головою
Лечь за него.
(Уходит)
Дмитрий
(Опомнясь)
Оставили меня.
Всему конец! Нет силы, нет защиты
И нет меча, чтоб грудь свою пронзить!
Князь Куракин
Ну что ж, Отрепьев? Говори, винишься ль?
покаешься ль в обмане ты своем?
Дмитрий
На площади, пред внемлющим народом,
Я истину открою.
Валуев
Ну, пора!
(Валуев и Воейков стреляют )
Дмитрий
О господи! Будь кротким судиею
Моих грехов.
(Падает)
Валуев
(Продувая режье)
Я долг свой заплатил.
(Вбегают князь Скопин и Ляпунов)
Князь Скопин-Шуйский
Где самозванец?
(Видит труп)
Вы его убили!
Бегите прочь! О горе вам и стыд!
Вы правый суд в злодейство обратили.
(Народ уходит)
Ляпунов
Безмолвен, мертв и хладен он лежит
У наших ног. Как пылок был в сраженьях,
Как полон дум, и пламени, и сил!
Мне жаль его.
Князь Скопин-Шуйский
Он был обманшик дерзкий,
И не его престол российский был.
На улице крик
Да здравствует Василий, князь московский!
Ляпунов
Что, князь Скопин, Ты слышишь?
Князь Скопин-Шуйский
Это что?
Без выбора, без земского собора?
Пойдем туда, Прокофий!
(Уходит)
Ляпунов
(Один)
Шуйский князь!
Неправдою и ты достиг престола.
И эту кровь я пролил для него?
О падший вождь! Я каюсь пред тобою.
Но день придет для мщенья твоего,
И злой старик падет передо мною:
Сгубили льва, так справимся с лисою.
(Начало 1820-х годов)