тиерн
Как друг? Не льщусь иметь друзей в рабах моих, -
Корысть мне их дала, корысть отымет их.
Нет нужды, из чего нам польза истекает, -
Всё свято для меня, что трон мой утверждает;
И мне ли чувствия разборчивы иметь:
Любовью, страхом ли - лишь только бы владеть.
Кедар
Коль ревности успех ответствовати станет,
То вскоре страшный сей Густав дышать престанет.
Но между тем Росслав во бурных сих стенах
Возможет, государь, грозы умножить страх.
Вели отъяти в нем Густаву сильно средство:
Вели его карать и тем убави бедство.
Христиерн
Поди, представь ты мне с Зафирою его.
Кедар
Брегися, государь, ты гордого сего,
Во мщении твоем внимая гнева жару,
Подвергнуть тайно здесь смертельному удару.
Не должно робости народу тем явить,-
Но смелой казнию град должно изумить.
Ударь перед лицом к смятенью склонной черни;
В сей час кровавою завесою задерни
Ее надежды луч; на площади лей кровь.
Христиерн
Представь преступников; хочу я, их любовь
Во ужас претворя, сим зреньем насладиться.
Всегда успеет кровь противная пролиться.
Или несчастие велико умереть?
Хочу напредь я их страдание узреть;
Хочу, изоблича Росслава преступленье,
Отъяти у него последне утешенье,
Что в добродетели одной влагает он;
Хочу Зафиры я услышать горький стон.
Поди!..
Явление 2
Христиерн
(один)
Безумствуя, княжна, в позорной страсти,
Почувствуешь в сей час моей всю тягость власти!
Владыку своего дерзая прогневлять,
Почувствуешь, меня как страшно оскорблять.
Тебя принудив снесть любовника терзанье,
В нем сделаю тебе достойно наказанье:
В страданиях его, чем устрашу весь град,
Пред смертию твоей ты вкусишь смерть стократ.
Потом... Но нет, тебе я люту жизнь оставлю
И смертию тебя от бедства не избавлю.
На гробе вражеском прогневанный твой царь
Воздвигнет брачный здесь для мук твоих алтарь;
С тобой спрягусь, презрев твои сопротивленья,
Спрягусь не для любви, а только для отмщенья.
Явление 3
Христиерн, Зафира, Росслав, в оковах, и стражи.
Росслав
Зачем меня призвал? Скорее, погубя,
Избавь от мерзости взирати на тебя,
Избавь, тиран!
Христиерн
Какой гордынею надменный,
Ты можешь, подлою изменой обличенный,
Являть невинности спокойно торжество?
То сердца твоего велико божество,
Что так ты обожал, где делась добродетель?
Злодейских козней ты коварнейший содетель,
Не за отечество днесь будешь умирать.
Росслав
Тиран! тебе ль меня порочным почитать,
Тебе?
Христиерн
Но как назвать твои преславны действа?
С княжной твой гнусный бег и хитрые злодейства?
Не ты ль, презревши честь Зафиры твоея
И страстью пользуясь княжны, не ты ль...
Росслав
Не я.
Когда б я шествовал путем бездельства к счастью,
Давно б престал меня терзать твоей ты властью;
Давно б, когда б хотел, с Зафирой сопряжен,
В отечестве я мог без славы быть блажен.
Но я твои пути ко счастью презираю.
Несчастен и гоним, но честен умираю.
Христиерн
Ты честен? Может ли злодей сие сказать?
Росслав
Окончи клевету, начав меня терзать.
Тирана низости прощаю я сомненье,
И Христиерново не нужно мне почтенье.
Хотя на троне ты, хотя но узах я,-
Пусть мир у ног твоих, со мною честь моя.
Христиерн
В злодействии твоем величиться дерзаешь!
Умри, злодей, умри!..
Зафира
За что его караешь?
Считая за порок одну бесчестья тень,
Тем разве винен он, что я его в сей день
Кончину лютую оплакивати буду.
Невидяща ему спасенья ниоткуду,
На всё дерзающа в отчаяньи моем,
Против тебя, тиран, виновна я во всем:
Чтобы его спасти, я стражу обольстила,
Темницу страшну я герою отворила.
Но дух Росславов всё в ничто преобратил.
За то ль его разишь, что слишком честен был,
Что в узах, но, своей не покоряясь доле,
Превыше он тебя, седяща на престоле.
Коль должно наказать, карай меня одну,
Бессмертну страсть мою считая за вину,
Ту страсть, которую родила добродетель.
Кровавых ты злодейств в венце моем содетель,
Коль хочешь ты моей руки достоин быть,
Дай только жизнь ему, - всё, всё могу забыть!
Клянусь у ног твоих, о царь немилосердый!..
(Становится на колени.)
Росслав
Ты слово мне дала, что дух Росслава твердый,
Который со твоим любовью сопряжен,
Не будет никогда тобою унижен.
Я чаял за любовь лишь только сей награды,
Но ты меня и той лишаешь днесь отрады...
Воззри ты на меня, восстань и кончи стон.
Не жизни - чести нам несносен лишь урон.
Зафира
На жертву славы ты - моей потребуй крови,-
Я всю ее пролью во знак моей любови;
Но видеть смерть твою - оставь мне то, герой,-
В Зафириной душе нет твердости такой.
Христиерн
Твои страдания, рыданье, слезы, стоны
К спасению его суть вящие препоны.
Умрет...
Зафира
Постой, тиран! престану я рыдать;
И сей утехи я не буду уж вкушать...
Что должно мне еще, о царь бесчеловечный?
Окажи!- суди меня, суди на муки вечны!
Коль хочешь, повели твоей супругой быть:
Исполню всё, чтобы Росслава свободить.
Ты кровию моей алкаешь ли упиться?
Вот грудь и вот кинжал - всё может совершиться.
В минуту кровь - твоя отрада - потечет.
В минуту ты меня увидишь мертву.
Христиерн
Нет.
Он должен умереть; он кровью мне заплатит
За слезы, что о нем при мне Зафира тратит.
(К воинам)
От глаз моих на смерть влеките вы его!..
Воины Росслава отводят.
Зафира
Постой - страшись, тиран, меня лишить всего!
Страшись отчаянья растерзанной тобою!
Страшись узреть меня в моей стране княжною!
Иду, в сей страшный час народа пред лицом
Твои злодействия, закрытые венцом,
Исчисля и мои представя к трону права,
Когда не возмогу освободить Росслава,-
Разрушить сей престол, тобой окровавлен.
Чтоб ты в сей день, его паденьем подавлен,
Ужасной смертию лишен моей державы,
Низвержен с трона в прах, без жизни и без славы,
Гнушеньем смертных всех в развалинах лежал,
Чтоб всяк тиран, зря смерть твою, вострепетал.
Христиерн
(к воинам)
Остановите здесь безумством ослепленну.
Зафира
(к воинам, удерживающим ее)
Прострите на княжну вы руку дерзновенну
И смертью вами здесь рожденной обладать
Стремитесь в робости тирану угождать.
О гнусные рабы счастливого злодея!
Пронзите грудь мою и, крови не жалея
Властителей своих, оставшейся во мне,
Вы ползайте пред ним в отеческой стране!..
Итак, Росслава спасть старанье всё бесплодно.
Владей, тиран, владей, коль небу то угодно,
Чтобы в порфире тигр невинность пожирал
И честь, и святость прав ногами попирал;
Коль царствует порок, а добродетель мертва,
Когда иль всё тиран, иль всё на свете жертва, -
Владей, блаженствуй - сей тебя достоин свет.
А я, которой здесь пристанища уж нет,
Гнушаясь скипетром, тираном оскверненным,
И светом, силе лишь одной порабощенным,
Где счастие дает злодействию успех,
Где я в Росславе всех лишаюся утех,
Где небу жалобой скучаю я напрасной,
Я жизнь, от неба сей несчастным дар ужасный...
Явление 4
Христиерн, Зафира и Адель.
Адель
(с поспешностью входя)
Всё гибнет, государь! весь город возмущен,
Освобожден Росслав, Густав у градских стен.
Христиерн
Что слышу! - но Кедар?
Адель
Растерзанный на части,
Упал сей твердый щит твоей монаршей власти.
Христиерн
Чиею дерзкою рукою?
Адель
Весь народ,
Повиновения расторгнувши оплот,
В его крови омыл убийственные руки.
Уже Росславу в казнь готовы были муки;
В унынии Стокгольм удара ожидал,
Который гордому Росславу угрожал.
Се росский вдруг посол летит на место лобно:
"Кого, - кричит, - кого караете так злобно?
Героя, коим град недавно сей спасен,
Которым сам Кедар к победе вознесен.
Кедар, враг честности, его заемля славу,
Под лестным дружеством готовил смерть Росславу.
Росслав - Густаву друг, а Христиерну враг!"
Едва он рек сие - вдали крутится прах,
Оружий виден блеск и слышны трубны звуки.
На небо Любомир тогда воздевши руки,
"О! тотфы,- вопиет, - приспел спасенья час;
Внемлите мужества тирану грозный глас:
Густав у ваших врат вас в помощь призывает".
Народ волнуется и всё опровергает.
Неустрашим Росслав, имея меч в руках
И гордо грудь неся, сугубит бури страх.
Все ратники твои, отовсюду притеснении,
Едва противятся, сил бодрости лишении.
Предстань им, государь! их взором ободри,
Яви бунтующим ты грозного царя.
Христиерн
Почто не возмогу в сей час во гневе яром
Весь город истребить одним моим ударом!
Зафира
Тиран! Коль хочешь жить - раскайся наконец;
Сойди со трона здесь, сложи не твой венец.
Христиерн
Доколь еще во мне хоть капля крови будет,
Дотоле Христиерн, что царь он, не забудет.
Коль мне оставить трон предписано судьбой,
Низверженный венец падет с моей главой.
Но ты не льстись моей напастью утешаться:
Со мною ты должна во гробе сочетаться.
Зафира
Рази! Коль жив Росслав, сладка мне смерть моя.
Христиерн
Я слышу шум - умри!
(Хочет заколоть Зафиру.)
Явление 5
Христиерн, Зафира и Росслав с народом.
Росслав
(стремительно вбегая, вырывает меч из рук Христиерна)
Прешла здесь власть твоя!
Тиран! ты в граде сем уже не страшен боле:
Густав, отечества спаситель, на престоле.
Зафира
Росслав! спаситель мой!
Христиерн
Исторгнув скиптр из рук,
Исторгни жизнь мою: скорей избавь от мук
Зреть повелителем в той области Росслава,
Где Христиернова была громка держава.
Росслав
Имея жизнь твою во власти я моей
И права мстить тебе, лютейший мой злодей,
Не мысли, чтобы я, забыв к себе почтенье,
Унизился б платить гоненьем за гоненье.
Тиран, утративший корону со главы,
Узнай сейчас во мне, все россы каковы.
Доволен, что я здесь, способствуя герою,
Спокойство моему отечеству устрою,
Что смертного на трон я сей стране дарю,
С душой и чувствами, пристойными царю,
Забвеньем бед моих злодею отомщаю:
Тирана презирал, а слабому прощаю.
Живи, гонитель мой.
Христиерн
(приближался к Росславу)
Во мзду твоих щедрот
Я с дара твоего сберу достойный плод.
Чтоб трона наградить хоть мало мне утрату,
За жизни дар моей прими ты смерть в отплату!
(Вынув сокрытый кинжал, бросается на Росслава; но народ, становяся между им и Росславом, не допускает.)
О рок! последних ты отрад меня лишил
И всю твою на мне жестокость совершил.
Со страхом на мою судьбину я взираю;
Лишенный скипетра, без мести умираю.
(Заколается, воины его поддерживают.)
Так есть на свете власть превыше и царей,
От коей и в венце не избежит злодей!
Христиерна отводят
Явление последнее
Росслав, Зафира и Любомир.
Любомир
Спокойно всё теперь; под властию Густава
Равно с блаженством здесь твоя простерта слава.
Тебя алкают зреть вельможи, царь, народ.
Ступай в сей час вкусить твоей заслуги плод,
Ступай достойное приять благодаренье.
Награды ждут тебя, торжественно почтенье.
Росслав
Не требую я сих, ничтожных, наград,
В дар пышной гордости блистающих отрад
Для добродетели одной я благ содетель,
Меня и наградит едина добродетель.
И, чем утешенну мне можно больше быть,
Могу еще, могу отечеству служить
И сердце я мое Зафире посвящаю.
Зафира
В твоем я сердце трон и жизнь приобретаю!
<1784>
Росслав. Впервые - отдельное издание: "Росслав. Tpaгедия в стихах, в пяти действиях". СПб., 1784. С незначительными изменениями - РФ, т.6, 1787, стр. 145 Печ. по Соч. , изд. 1, т. 1, стр. 159, с введением поправок, внесенных Княжниным в список поправок и дополнений к этому тому, которые по недосмотру редакторов не были включены в Соч., изд. 2 и 3. Во всех изданиях тексту трагедии предпослано письмо-посвящение Е. Р. Дашковой (см. о ней стр. 749), в котором Княжнин отводит возможные упреки в лести и подчеркивает своеобразие "Росслава":
"Одни заслуги чтя, моя неподла муза,
Бежа порочного со лестию союза,
В терпении своем несчастна, но тверда,
Не приносила жертв фортуне никогда.
А сверх того, мое почтение к вашим достоинствам, принося жертву единому вашему просвещению, иного ничего не желает, как только суда моему сочинению, где не обыкновенная страсть любви, которая на российских театрах только одна была представляема, но страсть великих душ, любовь к отечеству, изображена". В основу сюжета трагедии лег сильно переработанный эпизод из истории борьбы Швеции за национальную независимость. В конце XIV в. Швеция, Норвегия и Дания объединились под общей властью датских королей. В течение всего XV в. шведский народ неоднократно восставал против датского владычества. Последним общим королем Швеции и Дании был Христиан II (1481-1559), короновавшийся в 1520 г. (у Княжнина - Христиерн). Христиан жестоко расправился со своими противниками ("Стокгольмская кровавая баня" 1520 г.). Ответом на террор было восстание шведских крестьян, к которым присоединились представители других сословий. Народное ополчение возглавил дворянин Густав Ваза (1496-1560), ставший после победы в 1523 г. шведским королем. Вскоре Христиан II был низложен и в Дании, где он своими попытками освободить королевскую власть от контроля феодалов вызвал ненависть со стороны датской аристократия. В отличие от княжнинского Христиерна, исторический Христиан кончил свою жизнь в заточении. Противоречивая и сложная фигура Христиана II вызывала резко отрицательное отношение историков XVIII в., и изображение Княжниным Христиерна как тирана совпадает с мнением современников. Так, известный историк Швеции аббат Верто д'Обёф называл Христиана II "северным Нероном", "немилосердым государем", презиравшим "законы и привилегии своего народа" ("История о переменах, происходивших в Швеции, в рассуждении веры и правления". Перевел с французского Я. П. Козельский. Чч. 1-2, СПб., 1764-1765). Новый для русской драматургии "шведский" колорит "Росслава" был, по-видимому, следствием общего интереса в России к истории Дании и Швеции, свидетельством которого служит появление в 1760-1780-е годы ряда переводов книг по истории этих стран. Лиц, близких к кругу Н. И. Панина, интересовал характер шведской конституции. Такой мыслитель, как Я. П. Козельский, получал возможность говорить о тирании и борьбе против нее, об уважении к правам народа, религиозной терпимости (см. названную книгу Верто и в особенности предисловие и примечания Козельского к "Истории датской" Гольберга, чч. 1-2. СПб., 1765-1766). Внимание Княжнина могла привлечь и наделавшая много шума в Европе "История Дании" Малле, вышедшая в переводе Ф. Моисеенко в 1777-1786 гг. Говоря о войне России и Швеции, Княжнин допускает хронологическую вольность. Хотя Россия и Швеция воевали многократно, но Христиан II с Россией не воевал. Мир, заключенный в 1508 г. на 60 лет при великом князе Василии III, продолжался до 1554 г., когда Россией правил Иван IV, а Швецией Густав Ваза. "Росслав" был поставлен 8 февраля 1784 г. В главной роли выступил И. А. Дмитревский. Успех трагедии был необычайным. "Публика пришла в восторг и потребовала автора; но как поощрение такого рода было еще новостью, то и поставило Княжнина в недоумение. Дмитревский нашелся при этом случае: он вышел на сцену и объявил, что для автора восхитительно лестное благоволение публики; но как в театре его нет, то он, в качестве его почитателя и друга, осмеливается за него принести благодарность публике. Раздались громкие рукоплескания, и с этого времени, когда пиэса ознаменовывалась успехом, принято за обыкновение вызывать автора" (П. Арапов. Летопись русского театра. СПб., 1861, стр. 123). В главных ролях "Росслава" с громадным успехом выступали также виднейшие актеры XVIII в. П. А. Плавильщиков и Я. Е. Шушерин (до 1786 г. в Москве, затем в Петербурге). Однако после начала Французской революции, несмотря на громадный успех трагедии, она была исключена из репертуара петербургского театра с 1789 по 1801 г. на сцене этого театра не состоялось ни одного представления "Росслава". - См. "Архив Дирекции императорских театров", составленный Молчановым, Погожевым и Петровым, СПб., 1892). Негласное запрещение с трагедии было снято только в начале XIX в., и она вновь пошла на петербургской сцене с выдающимся трагическим актером А. С. Яковлевым в главной роли, однако текст значительно изменялся и перерабатывался, а наиболее острые места вообще выбрасывались. В Москве "Росслав" шел и в 1790-х годах, причем в главной роли выступал П. А. Плавильщиков, переехавший в 1793 г. в Москву. Трагедия прочно удерживалась в репертуаре русских театров до середины 1810-х годов, но текст подвергался изменениям (одна из таких переделок сохранилась в фондах Ленинградской театральной библиотеки). Переработка сводится в основном к трем моментам. Во-первых, значительно сокращаются монологи, особенно в первой части трагедии; сокращена роль Зафиры; выброшено более половины сцены между Росславом и Зафирой (действие III, явление 4); выкинуты заключительные слова Росслава и Зафиры, так что трагедия кончалась словами Росслава: "Меня и наградит едина добродетель". Во-вторых, несколько модернизируется язык (таких поправок мало). В-третьих, выбрасываются или переделываются идеологически "неподходящие" монологи и реплики. От центрального монолога Росслава "Ты росс, а ты того ж не можешь ощущать..." (действие II, явление 1) оставлена только одна первая строка; другой монолог Росслава из этого же явления значительно изменен, выброшены замечательные слова: "Не может повелеть мои князь мне подлым быти" и весь монолог, состоявший из 19 стихов, сокращен до семи:
Он права не имеет!
На троне истину и милости храня,
Когда б я винен был, спасти б он мог меня.
Но правому на смерть пускай он даст веленье,
Тогда ко мне его познаю уваженье,
Пусть князь сказал бы мне: умри, Росслав, как жил,-
Тогда б мой государь моим и другом был.
В реплику Любомира (действие II, явление 3) о том, что царь "законов первый раб, он подданным пример", внесено существенное изменение: "Законодатель быв, он подданным пример". Значительно ослаблен и лишен политической остроты один из сильнейших монологов Росслава (действие II, явление 3), сокращенный к тому же с 11 стихов до семи:
Цари! вас смерть зовет пред суд необходимый;
Свидетель вам ваш век, судья неумолимый
Пред веком будущим, где правды на весах
Судиться будете во всех своих делах.
Тогда, с сей высоты упавшие безмерной,
Одни предстанете пред суд нелицемерный.
Тогда вострепещи.
Действие I. Явление 1. Ругаясь мной - предав меня поруганию.
Явление 3. Я млею!.. Я горю!.. В комедии "Чудаки" щеголь Ветромах, доказывая, что русский язык груб и не пригоден для объяснения в любви, в качестве примера приводит именно эти слова.
Действие II. Явление 3. Предубежден величием твоим - заранее убежденный в твоем величии.
Действие III. Явление 1. В единовластие недавно съединенна. Объединение русских удельных княжеств вокруг Москвы было завершено при великом князе Московском Василии III (княжил 1505-1533).
Из праха чуждых рабств подъемлюща чело. При великом князе Московском Иване III (княжил 1462-1505) было окончательно свергнуто татаро-монгольское иго.
Действие IV. Явление 2. Превыше человек - превыше людей.