Мережковский Дмитрий Сергеевич - М. Ю. Лермонтов поэт сверхчеловечества

bsp;   

   Больно за растения:

  

   Изрублены были тела их потом

   И медленно жгли их до утра огнем.

  

   Больно за воду - Морскую Царевну:

  

   Очи одела смертельная мгла...

   Бледные руки хватают песок,

   Шепчут уста непонятный упрек -

  

   упрек всех невинных стихий человеку, своему убийце и осквернителю.

   Последняя тайна природы - тайна влюбленности.

   Влюбленный утес-великан плачет о тучке золотой. Одинокая сосна грустит о прекрасной пальме. И разделенные потоком скалы хотят обнять друг друга:

  

   Но дни бегут, бегут года -

   Им не сойтися никогда¹²⁷.

  

   И волны речные - русалки - поют:

  

   Расчесывать кольца шелковых кудрей

         Мы любим во мраке ночей,

   И в чело, и в уста мы красавца не раз

         Целовали в полуденный час¹²⁸.

  

   И желание смерти - желание любви:

  

   Чтоб весь день, всю ночь мой слух лелея,

   Про любовь мне сладкий голос пел.

  

   В предсмертном бреду Мцыри песня маленькой рыбки-русалочки -

  

   О милый мой! не утаю,

         Что я тебя люблю,

   Люблю, как вольную струю,

         Люблю, как жизнь мою, -

  

   эта песня возлюбленной напоминает песню матери: "Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал. - Ее певала мне покойная мать"¹²⁹.

   Вечное Материнство и Вечная Женственность, то, что было до рождения, и то, что будет после смерти, сливаются в одно.

   "В Столярном переулке у Кокушкина моста, дом титулярного советника Штосса, квартира номер 27...

   Сырое ноябрьское утро лежало над Петербургом. Мокрый снег падал хлопьями; дома казались грязны и темны; лица прохожих были зелены; туман придавал отдаленным предметам какой-то серо-лиловый цвет... Вдруг на дворе заиграла шарманка; она играла какой-то старинный немецкий вальс: Лугин слушал, слушал; ему стало ужасно грустно"¹³⁰.

   Это начало неоконченной повести Лермонтова - тоже предсмертного бреда - есть начало всего Достоевского с его Петербургом, "самым фантастическим и будничным из всех городов"¹³¹. Тут все знакомое: и мокрый, как будто "теплый" снег, и "шарманка, играющая немецкий вальс", от которого и Раскольникову, как Лугину, станет "ужасно грустно"¹³² и полусумасшедший герой из "подполья"¹³³, и, наконец, это привидение, "самое обыкновенное привидение", как выражается Свидригайлов¹³⁴.

   "Показалась фигура в полосатом халате и туфлях: то был седой сгорбленный старичок.

   - Не угодно ли я вам промечу штосс?"

   Кто этот старичок? Он вышел из поясного портрета, изображающего человека лет сорока, у которого "в линии рта был какой-то неуловимый изгиб, придававший лицу выражение насмешливое, грустное, злое и ласковое попеременно".

  

         Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет...

  

   Я к состоянью этому привык,

   Хоть ясно б выразить его не мог

   Ни демонский, ни ангельский язык¹³⁵.

  

   Да уж полно, не старый ли это наш знакомец? Не тот ли, который некогда "сиял такой волшебно-сладкой красотою"? Не Демон ли?

   Но если это он, то как постарел, одряхлел он, съежился, сморщился, сделался пустым, прозрачным и призрачным, словно старая кожа змеи, из которой она выползла. Оказался самым обыкновенным чертом с "хвостом датской собаки".

  

   Любил и я в былые годы

   В невинности души моей

   И бури шумные природы,

   И бури тайные страстей.

   Но красоты их безобразной

   Я скоро таинство постиг,

   И мне наскучил их несвязный

   И оглушающий язык¹³⁶.

  

   Наскучил "демонизм". Печорин-Демон все время зевает от скуки. "Печорин принадлежал к толпе",- говорит Лермонтов: к толпе, т. е. к пошлости. - "Это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения... Болезнь указана", - заключает Лермонтов. - "Я иногда себя презираю", - признается сам Печорин. - "Жальче его никто никогда не был", - замечает Максим Максимыч.

   В Демоне был еще остаток дьявола. Его-то Лермонтов и преодолевает, от него-то и освобождается, как змея от старой кожи. А Вл. Соловьев эту пустую кожу принял за змею.

   Так вот кто старичок-привидение: воплощение древнего хаоса в серенькой петербургской слякоти, воплощение природы как бездушной механики, бездушной материи, у которой в плену душа вселенной, Вечная Женственность. Для того чтобы освободить ее из плена, человек собственную душу свою ставит на карту.

   "- У меня в банке вот это, - говорит старичок.

   - Это? Что это?

   Лугин обернул голову... минутного взгляда было бы довольно, чтобы проиграть душу. То было чудное и божественное видение".

   Видение Вечной Женственности.

   "С этой минуты Лугин решился играть, пока не выиграет; эта цель сделалась целью его жизни... Она - не знаю как назвать ее - она, казалось, принимала трепетное участие в игре; казалось, она ждала с нетерпением минуты, когда освободится от ига несносного старика, и, всякий раз когда карта Лугина была убита, она с грустным взором оборачивала к нему глаза".- Как та девятилетняя девочка - "с глазами полными лазурного огня".

   "Глаза говорили: подожди, я буду твоею - я тебя люблю".

   "То было одно из тех божественных созданий молодой души, когда она в избытке сил творит для себя новую природу, лучше и полнее той, к которой она прикована",- заключает Лермонтов.

  

   Знайте же, вечная женственность ныне

   В теле нетленном на землю идет...

   Все, чем красна Афродита мирская,

   Радость домов, и лесов, и морей, -

   Все совместит красота неземная,

   Чище, сильней, и живей, и полней¹³⁷, -

  

   говорит Вл. Соловьев. "Новая природа - полнее той, к которой душа прикована", - говорит Лермонтов.

   Тут вечные враги - Каин и Авель русской литературы - неожиданно встретились и обнялись, как братья-близнецы.

   Но недаром близнецы враждуют. У Вл. Соловьева Вечная Женственность хотя и "сходит на землю", но сомнительно, чтобы дошла до земли: она все еще слишком неземная, потому что слишком христианская; у Лермонтова она столь же земная, как и небесная, может быть, даже более земная, чем небесная; она и Варенька с родимым пятнышком, и девочка, играющая в куклы, и покойная мать, напевающая колыбельную песню, и "мать сыра земля", та самая, на которую Мцыри, беглец из христианства, упал -

  

   И в исступленье зарыдал...

   И слезы, слезы потекли

   В нее горючею росой.

  

   "Мать сыра земля" - "земля Божья" - Матерь Божья.

  

   Я, Матерь Божия, ныне с молитвою

   Пред твоим образом, ярким сиянием,

   Не о спасении, не перед битвою,

   Не с благодарностью иль покаянием,

  

   Не за свою молю душу пустынную,

   За душу странника в мире безродного,

   Но поручить хочу душу невинную

   Теплой Заступнице мира холодного.

  

   В записной книжке Лермонтова найдены выписки из Посланий Апостольских. Тут же заметка кн. А. Одоевского: "Эти выписки имели отношение к религиозным спорам между мною и Лермонтовым"¹³⁸.

   Замечательно, что во всей его поэзии, которая есть не что иное, как вечный спор с христианством, нет вовсе имени Христа.

   От матери он принял "образок святой":

  

   Дам тебе я на дорогу

         Образок святой¹³⁹.

  

   Но этот образок - не Сына, а Матери. К Матери пришел он помимо Сына. Не покорный Сыну, покорился Матери.

   И вот кажется, если суд "мира холодного", суд Вл. Соловьева над Лермонтовым исполнится, если отвергнет его Сын, то не отвергнет Мать.

   Религия Вечной Женственности, Вечного Материнства уходит корнями своими в "мать сырую землю" - в стихию народную.

   Что такое Матерь Божья в народном всемирном христианстве? Не предчувствие ли в нем того, что за ним?

   Христианство отделило прошлую вечность Отца от будущей вечности Сына, правду земную от правды небесной. Не соединит ли их то, что за христианством, откровение Духа - Вечной Женственности, Вечного Материнства? Отца и Сына не примирит ли Мать?

   Всего этого Лермонтов, конечно, не видел в себе, но мы это видим в нем. Тут не только приближается, подходит он к нам, но и входит в нас.

   Это, впрочем, наше неизмеримо далекое будущее, а Лермонтов входит и в наше настоящее, в нашу сегодняшнюю злобу дня: ведь спор с христианством - наш сегодняшний неоконченный спор.

  

  

   "Смирись, гордый человек!" - Ну, вот и смирились. Во внешней политике - до Цусимы, а во внутренней - до того, о чем и говорить непристойно, до Ната Пинкертона. Начать Пушкиным и кончить Натом Пинкертоном¹⁴⁰, - что бы сказал Достоевский о таком смирении?

   Нельзя, конечно, обвинять ни Пушкина, ни Достоевского за то, что сейчас происходит в русской литературе и в русской действительности. Но должна же существовать какая-нибудь связь между последним полвеком нашей литературы и нашей действительности, между величием нашего созерцания и ничтожеством нашего действия. Кажется иногда, что русская литература истощила до конца русскую действительность: как исполинский единственный цветок Victoria Regia¹⁴¹, русская действительность дала русскую литературу и ничего уже больше дать не может. Во сне мы были как боги, а наяву людьми еще не стали.

   Однажды было спящий великан проснулся, рванулся к действию, но и действие оказалось продолжением сна - и снова рухнул великан на свой тысячелетний одр.

   Что если он уже больше никогда не проснется, если это последний смертный сон?

   И баюкает его колыбельная песня всей русской литературы:

  

   Не для житейского волненья,

   Не для корысти, не для битв, -

   Мы рождены для вдохновенья,

   Для звуков сладких и молитв¹⁴².

  

   Правда, в последнее время эти "сладкие звуки" перешли как-то незаметно в уныло-веселую песенку чеховского героя, в "та-ра-ра-бумбию"¹⁴³. Но глубочайшая метафизическая сущность русской литературы, русской действительности и в этой песенке - все та же: созерцательная бездейственность, "беспорывность нашей природы"¹⁴⁴, которую прославил в Пушкине сначала Гоголь, а затем Достоевский: "Смирись, гордый человек"!

   Это пушкинское начало, кажется, именно сейчас достигло своего предела, победило окончательно и, победив, изнемогло. Пушкинское солнце закатилось в кровавую бурю. Когда же и буря прошла, наступила слякоть, серые петербургские сумерки -

  

   Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет.

  

   И рыщет в этих сумерках единственный деятель среди всеобщего созерцания - Нат Пинкертон, вечный Провокатор, "самый обыкновенный черт с хвостом датской собаки".

   Как лунатики, мы шли во сне и очнулись на краю бездны.

   Что же привело нас к ней?

   Созерцание без действия, молитва без подвига, великая литература без великой истории - это никакому народу не прощается - не простилось и нам.

   На этой-то страшной мертвой точке, на которой мы сейчас находимся, не пора ли вспомнить, что в русской литературе, русской действительности, кроме услышанного призыва: смирись, гордый человек, - есть и другой, неуслышанный: восстань, униженный человек, - кроме последнего смирения есть и последний бунт, кроме Пушкина есть и Лермонтов?

   Противоположение пушкинского созерцательного и лермонтовского действенного начала - не эмпирическое, а метафизическое. Никакого действия нет и у Лермонтова, так же как у Пушкина: вся разница в том, что один спасается, другой погибает в бездействии.

   Пушкин кажется более народным, чем Лермонтов. Но если русскому народу религиозная стихия - родная, то Лермонтов не менее, а может быть, и более народен, чем Пушкин.

  

   Дам тебе я на дорогу

         Образок святой,

   Ты его, моляся Богу,

         Ставь перед собой.

  

   Не от "благословенного" Пушкина, а от "проклятого" Лермонтова мы получили этот "образок святой" - завет матери, завет родины. От народа к нам идет Пушкин; от нас - к народу Лермонтов; пусть не дошел, он все-таки шел к нему. И если мы когда-нибудь дойдем до народа в предстоящем религиозном движении от небесного идеализма к земному реализму, от старого неба к новой земле - "Земле Божьей", "Матери Божьей", то не от Пушкина, а от Лермонтова начнется это будущее религиозное народничество.

   Скрытою борьбою с Лермонтовым была доныне вся русская литература - не предстоит ли нам борьба с Пушкиным?

   С вечною истиной бороться нельзя. Пушкин - такая же вечная истина, как Лермонтов, или, вернее, одна из двух половин этой истины. Нельзя бороться с Пушкиным как с одним из двух, но можно как с единственным.

   Вопрос не в том, как Пушкина победить Лермонтовым, - вопрос, от которого зависит наше спасение или погибель: как соединить себя с народом, наше созерцание с нашим действием, Пушкина с Лермонтовым?

  

  

  

   Белинский - Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.; Л., 1953-1959.

   ВЕ - журнал "Вестник Европы".

   Висковатый - Висковатый П. А. Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество. М., 1891 (факс, изд.: М., 1989; в качестве приложения к этому изданию напечатан обширный комментарий, составленный В. А. Мануйловым, Л. Н. Назаровой и В. А. Захаровым).

   ВЛ - журнал "Вопросы литературы".

   Гоголь - Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. М.; Л., 1937-1952.

   Достоевский - Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972-1990.

   ЖМНП - Журнал Министерства народного просвещения".

   ИВ - журнал "Исторический вестник".

   ЛГ - Литературная газета".

   ЛН - сборник "Литературное наследство".

   Л. в восп. - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников / Сост. М. И. Гиллельсон и О. В. Миллер. М., 1989.

   ЛЭ - Лермонтовская энциклопедия / Ред. В. А. Мануйлов. М., 1981.

   МВед. - газета "Московские ведомости".

   МИск. - журнал "Мир искусства".

   Москв. - журнал "Москвитянин".

   НВр. - газета "Новое время"

   ОЗ - журнал "Отечественные записки".

   Пушкин - Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л., 1937- 1949.

   РА - журнал "Русский архив".

   РЛ - журнал "Русская литература".

   РМ - журнал "Русская мысль".

   PC - журнал "Русская старина".

   РСл. - журнал "Русское слово".

   СО - журнал "Сын отечества".

   Совр. - журнал "Современник".

   СПч. - газета "Северная пчела".

  

  

   Впервые: РМ. 1909. No 3. С. 1-32 (под заглавием: Поэт сверхчеловечества - Лермонтов). Отрывок из статьи был помещен также в журнале "Весы" (1909. No 1. С. 73-74). Печатается по отдельной брошюре, вышедшей в издательстве "Пантеон": Мережковский Д. С. М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества. СПб., 1909. В комментарии частично использованы сведения, приводимые в примечаниях А. С. Немзера к новейшей перепечатке статьи Мережковского (Литературное обозрение. 1989. No 10. С. 20-37).

   Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865-1941) - прозаик, поэт, критик, публицист, переводчик. Статья о Лермонтове была написана Мережковским в период его увлечения идеей борьбы за общественное и религиозное обновление (1906-1910). В этой статье он не только оспаривает суждения Вл. Соловьева о Лермонтове и не только ставит под сомнение мысль Достоевского о центральном значении Пушкина для русского сознания, но и подвергает пересмотру свою прежнюю историко-литературную концепцию (ср. его очерк о Пушкине (1896), включенный затем в книгу "Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы" (СПб., 1897)).

   Очерк Мережковского, прочитанный им в зале Политехнического музея как публичная лекция, вызвал споры среди членов Религиозно-философского общества (см.: Локс К. Г. Повесть об одном десятилетии // Ново-Басманная, 19. М., 1990. С. 460-461). Противоположные оценки вызвала также публикация этой работы. Сочувствующие Мережковскому критики отмечали, что автор приблизился к пониманию "загадки" Лермонтова (Перцов П. "Загадка" Лермонтова // НВр. 15 (28) июля, No 11975. С. 3).

   Но подавляющее большинство критиков не приняло религиозно-философских рассуждений Мережковского о Лермонтове. Идею о "несмиренности" Лермонтова и "смирении" Пушкина критик "Исторического вестника" назвал бездоказательной, а отрицание действенности поэзии Пушкина сопоставил с антиэстетической позицией Писарева (М. Б. [Лернер Н. О.] Д. С. Мережковский. "Лермонтов. Поэт сверхчеловечества" // ИВ. 1910. Т. 119. No 3. С. 1114-1116). Вл. Кранихфельд назвал Мережковского "словесным эквилибристом". Сопоставив брошюру о Лермонтове с книгой о Гоголе, тот же рецензент нашел множество повторений в этих работах Мережковского, которые "вскрыли убогую скудость его мысли". В этом сопоставлении обнаружилась, по Кранихфельду, и настоящая цель автора: "И Гоголь, и Лермонтов понадобились Мережковскому только для того, чтобы, взобравшись на них, как на кафедру, с высоты ее лишний раз возвестить о наступлении у нас эры религиозного народничества. <...> Фокус вышел настолько грубым, что не вызывает ни смеха, ни даже улыбки. Становится просто стыдно и за неудачного фокусника, и за всех тех, кого он морочит" (Кранихфельд Вл. Литературные отклики: Новые наследники "Переписки" Гоголя // Современный мир. 1909. No 8. С. 104-118). К. Чуковский отметил, что творчество Лермонтова используется Мережковским как маска и что она, "как и другие, понадобилась ему исключительно для того, чтобы из-за этой маски выкрикнуть несколько своих заветнейших слов". "Страшная произвольность" того, что пишет Мережковский, вызвала у автора не смех, а "ненависть" (Чуковский К. И. Мережковский и Лермонтов: Заметки читателя // Речь. 1909. 25 янв. (7 февр.), No 24. С. 2-3). С критикой концепции Мережковского выступили также Ю. И. Айхенвальд (Слово. 1909. 20 апр. (3 мая), No 771. С. 2-3; заметка многократно перепечатывалась в качестве приложения к статье Айхенвальда о Лермонтове в составе его книги "Силуэты русских писателей") и П. Н. Сакулин (см.: Сакулин П. Н. Земля и небо в поэзии Лермонтова // Венок М. Ю. Лермонтову. М.; Пг., 1914. С. 11-13).

   Идею Мережковского о метафизической природе поэзии Лермонтова приняли и развили В. Розанов и Д. Андреев. Современные исследователи отмечают, что Мережковскому удалось очертить многие проблемы творчества Лермонтова, которые оставались актуальными для научного лермонтоведения и в последующие годы (см.: Усок И. Е. "Ночное светило русской поэзии": (Мережковский о Лермонтове) // Д. С. Мережковский: Мысль и слово. М., 1999. С. 258-273).

  

   ¹ П. А. Висковатый приводит рассказ графини С. М. Соллогуб (урожд. Виельгорская; 1820-1878) о том, что глаза Лермонтова имели такое магнетическое влияние, что "невольно приходилось обращаться в ту сторону, откуда глядели они на вас" (Висковатый. С. 326-327).

   ² Из стихотворения "Молитва" ("В минуту жизни трудную...", 1839).

   ³ Из стихотворения "Есть речи - значенье..." (1839). Грамматическая неточность была отмечена А. А. Краевским, редактором "Отечественных записок", где было напечатано стихотворение. И. И. Панаев вспоминал, что Лермонтов пытался исправить строку, но решил печатать "как есть" (Л. в восп. С. 307-308).

   ⁴ Из поэмы "Мцыри" (строфа 11).

   ⁵ Из стихотворения Пушкина "Туча" (1835).

   ⁶ Из стихотворения Пушкина "Брожу ли я вдоль улиц шумных, " (1829).

   ⁷ Из стихотворения Пушкина "Пророк" (1836).

   ⁸ Из стихотворения Пушкина "Поэт и толпа" (1828).

   ⁹ Из стихотворения Пушкина "Поэту" ("Поэт! не дорожи любовию народной...", 1830).

   ¹⁰ Из стихотворения Пушкина "Поэт и толпа".

   ¹¹ Из стихотворения Лермонтова "Поэт" ("Отделкой золотой блистает мой кинжал...", 1838).

   ¹² Неточная цитата из стихотворения Тютчева "Поэзия" (1850).

   ¹³ Павел Христофорович Граббе (1789-1875) - генерал-адъютант, с 1838 г. командующий войсками на Кавказской линии и в Черноморье. Принимал самое деятельное участие в судьбе сосланного на Кавказ Лермонтова.

   ¹⁴ Сведения восходят к воспоминаниям Я. И. Костенецкого, бывшего в 1840 г. старшим адъютантом П. X. Граббе (Висковатый. С. 354-355; ср.: Л. в восп. С. 340).

   ¹⁶ См.: Висковатый. С. 387-388. "Мартышкой" дразнили Мартынова многие (Висковатый. С. 193).

   ¹⁶ Об отношениях Гоголя с ржевским протоиереем отцом Матвеем (Константиновским) Мережковский подробно писал в своей книге о Гоголе, вышедшей в 1909 г. третьим изданием (Мережковский Д. С. Гоголь. Творчество, жизнь и религия. СПб., 1909).

   ¹⁷ Вольный пересказ фрагмента письма П. А. Плетнева к Д. И. Коптеву (РА. 1877. No 12. С. 165; см.: Висковатый. С. 361).

   ¹⁸ Цитата из статьи известного адвоката, публициста и литературоведа Владимира Даниловича Спасовича (1829-1906) "Байронизм у Пушкина и Лермонтова" (ВЕ. 1888. No 4. С. 500-548).

   ¹⁹ Неточная цитата из романа "Бесы" (ч. I, гл. 5). У Достоевского: "В злобе, разумеется, выходил прогресс против Л-на, даже против Лермонтова" (Достоевский. Т. 10. С. 165). Под "Л-ным" имеется в виду декабрист Михаил Сергеевич Лунин (1787/1788-1845).

   ²⁰ См.: Висковатый. С. 408.

   ²¹ См. примеч. 42 к статье Михайловского.

   ²² Первое печатное упоминание о том, что Николай I, узнав о смерти Лермонтова, сказал: "Собаке - собачья смерть", содержится в анонимном предисловии к первому полному переводу "Героя нашего времени" на английский язык (London, 1854). В 1887 г. эту фразу привел в своих воспоминаниях П. П. Вяземский, сославшийся на сообщение флигель-адъютанта, полковника И. Д. Лужина (Л. в восп. С. 342). А. П. Шан-Гирей и некоторые другие современники выступили с опровержениями этих слухов (см.: Висковатый. С. 443; Л. в восп. С. 276), однако их достоверность подкрепляется рассказом М. В. Столыпиной, опубликованным П. И. Бартеневым в 1911 г. в "Русском архиве" (см.: Л. в восп. С. 589). В современном лермонтоведении степень достоверности указанных свидетельств оценивается по-разному (ср.: ЛЭ. С. 472 (статья Л. И. Кузьминой); Л. в восп. С. 589 (примеч. М. И. Гиллельсона и О. В. Миллер); Висковатый. Прилож. С. 193 (примеч. В. А. Захарова и Л. Н. Назаровой)).

   ²³ Из стихотворения "Гляжу на будущность с боязнью,..".

   ²⁴ Противопоставление "аполлонического" начала "дионисийскому" восходит к книге Ф. Ницше "Рождение трагедии из духа музыки" (1872).

   ²⁵ Граф Эрнст Иоганн Бирон (1690-1772) - фаворит императрицы Анны Иоанновны, герцог Курляндский. Время фактического правления Бирона (1730-1740) связано с атмосферой всеобщей подозрительности, шпионажем, доносами, преследованием недовольных.

   ²⁶ Граф Алексей Андреевич Аракчеев (1769-1834) - военный министр при Александре I (с 1808 г.), председатель военного департамента Государственного совета (с 1810 г.). Проводил политику жестокого подавления общественного недовольства.

   ²⁷ Имеется в виду ода "Вольность" (1817 или 1819).

   ²⁸ Из стихотворения "Стансы" (1826).

   ²⁹ Так оценили "Выбранные места из переписки с друзьями" многие современники Гоголя, и прежде всего Белинский в письме к Гоголю из Зальцбрунна от 15 июля 1847 г.

   ³⁰ Из стихотворения "Пророк" (1841).

   ³¹ Цитируются воспоминания В. П. Бурнашева (Л. в восп. С. 208-209). Упомянутый Афанасий Иванович Синицын (ум. 1848) - соученик Лермонтова по юнкерской школе.

   ³² Там же. С. 209-210.

   ³³ См. примеч. 23 к статье Михайловского.

   ³⁴ Владимир Федорович Адлерберг (1791-1884), граф - государственный деятель, в 1852-1870 гг. министр императорского двора и уделов.

   ³⁵ См. примеч. 33 к статье Михайловского.

   ³⁶ Из письма к А. М. Верещагиной, датируемого мартом-апрелем 1835 г. Более точный перевод: "Теперь я не пишу романов, - я их делаю" (VI, 720). История отношений с Сушковой была воспроизведена Лермонтовым в романе "Княгиня Лиговская".

   ³⁷ Неточная цитата из письма Белинского к В. П. Боткину от 16-21 апреля 1840 г. (Белинский. Т. 11. С. 508).

   ³⁸ Этот отзыв принадлежит А. И. Васильчикову (см.: Л. в восп. С. 468).

   ³⁹ Цитата из Апокалипсиса (Откр. 12 : 7-9).

   ⁴⁰ См. песнь III "Ада" (ст. 31-42). Участь нерешительных ангелов, представленная у Данте, имеет мало общего с легендой, которую далее излагает Мережковский.

   ⁴¹ Эту легенду приводил в своем сочинении "О началах" (кн. 1, гл. 6, § 2) христианский богослов Ориген (ок. 185-253/254), объявленный в 543 г. еретиком (Ориген. О началах. Новосибирск, 1993. С. 89).

   ⁴² Из стихотворения "Поцелуями прежде считал..." (1832).

   ⁴³ Из поэмы "Демон" (ч. 1, I).

   ⁴⁴ Из стихотворения "1831-го июня 11 дня".

   ⁴⁵ Из поэмы "Демон" (ч. 1, IX).

   ⁴⁶ Из поэмы "Демон" (ч. 2, IX).

   ⁴⁷ Цитируются воспоминания А. И. Васильчикова (Висковатый. С. 405; Л. в восп. С. 468).

   ⁴⁸ Воспоминания Э. А. Шан-Гирей цитируются по книге Висковатого (С. 397). О слухах, будто Э. А. Шан-Гирей явилась причиной дуэли Лермонтова с Мартыновым, упоминается там же (Висковатый. С. 430; в более категоричной форме эта версия была высказана А. Н. Пыпиным в биографическом очерке о Лермонтове в изд.: Лермонтов М. Ю. Сочинения / Под ред. П. А. Ефремова. СПб., 1873. Т. 1. С. LVIII). С опровержений этого совершенно "ложного обвинения" начинает свой рассказ о знакомстве с Лермонтовым сама Шан-Гирей (РА. 1889. No 6. С. 315; Л. в восп. С. 430).

   ⁴⁹ Цитата из 3-го очерка "Литературных и житейских воспоминаний" И. С. Тургенева (1869) (см.: Л. в восп. С. 296).

   ⁵⁰ См.: Висковатый. С. 454.

   ⁵¹ Из автобиографической заметки Лермонтова 1830 г. (VI, 386).

   ⁵² Полностью приводится четверостишие, датируемое 1831 г.

   ⁵³ Из поэмы "Сказка для детей" (строфа 21).

   ⁵⁴ Там же (строфа 9).

   ⁵⁵ Из стихотворения "Настанет день - и миром осужденный..." (1831).

   ⁵⁶ Из стихотворения "1831-го июня 11 дня".

   ⁵⁷ Из стихотворения "Не смейся над моей пророческой тоскою..." (1837?).

   ⁵⁸ Рассказ А. И. Васильчикова в пересказе Висковатого (см.: Висковатый. С. 425).

   ⁵⁹ Из поэмы "Демон" (ч. 2, XV).

   ⁶⁰ См. примеч. 49 к наст. статье.

   ⁶¹ Вольный пересказ воспоминаний П. Ф. Вистенгофа (см.: Висковатый. С. 113-114).

   ⁶² Из воспоминаний Вистенгофа (Висковатый. С. 121).

   ⁶³ Из воспоминаний Ф. Боденштедта (Висковатый. С. 381; Л. в восп. С. 368).

   ⁶⁴ Из воспоминаний Вистенгофа (Висковатый. С. 114-115; Л. в восп. С. 139).

   ⁶⁵ См. примеч. 1 к наст. статье.

   ⁶⁶ Из ранней редакции стихотворения "Св. Елена" (1831).

   ⁶⁷ А. А. Лопухин писал Лермонтову 7 января 1833 г. о том, как был воспринят в Москве его переход из университета в Школу юнкеров: "А уж почтенные-то расходились! Твердят: "Вот чем кончил!.. И никого-то он не любит! Бедная Елизавета Алексеевна!.."" (Висковатый. С. 140).

   ⁶⁸ Эту фразу П. П. Вяземский приписал французской поэтессе Адель Омер де Гелль (Вяземский П. П. Лермонтов и г-жа Гоммер де Гелль // РА. 1887. No 9).

   ⁶⁹ См. примеч. 9 к статье Михайловского.

   ⁷⁰ Из письма к М. А. Лопухиной от 23 декабря 1834 (VI, 428). В письме речь идет о приезде А. А. Лопухина - брата В. А. Лопухиной.

   ⁷¹ Пересказ воспоминаний В. П. Бурнашева (Л. в восп. С. 223). Собеседником Лермонтова был не Алексей Аркадьевич Столыпин (Монго), а его брат Николай Аркадьевич (1814-1884), камер-юнкер, чиновник Министерства иностранных дел.

   ⁷² См. примеч. 5 к статье Адамовича.

   ⁷³ См. примеч. 19 к наст, статье.

   ⁷⁴ См.: Висковатый. С. 159.

   ⁷⁵ Там же. С. 405.

   ⁷⁶ Там же. С. 73.

   ⁷⁷ Мережковский повторяет высказанную Висковатовым (С. 291-292) версию о том, что стихотворение "Ребенку" (1840) обращено к дочери B. А. Бахметевой (Лопухиной).

   ⁷⁸ Из стихотворения "Сентября 28" (1831).

   ⁷⁹ Цитируются воспоминания И. И. Панаева (Л. в восп. С. 310).

   ⁸⁰ Из поэмы "Демон" (ч. 1, XVI).

   ⁸¹ Из стихотворения "1831-го июня 11 дня".

   ⁸² Донесение генерал-лейтенанта А. В. Галафеева цитируется с небольшими неточностями по книге Висковатого (с. 349-350).

   ⁸³ 24 декабря 1840 г. генерал В. С. Голицын представил Лермонтова к награде золотой саблей "За храбрость".

   ⁸⁴ См.: Л. в восп. С. 471.

   ⁸⁵ Неточная цитата из стихотворения Пушкина "Дар напрасный, дар случайный..." (1828).

   ⁸⁶ Митрополит Филарет (в миру - Василий Михайлович Дроздов; 1782-1867) - митрополит московский и коломенский (с 1826 г.). Прочитав стихи "Дар напрасный, дар случайный...", Филарет сочинил на них поэтическое возражение ("Не напрасно, не случайно / Жизнь от Бога мне дана..."), которое стало известно Пушкину и вызвало его стихотворный же ответ ("В часы забав иль праздной скуки...", 1830).

   ⁸⁷ Из письма А. И. Тургенева неизвестному от 29 января 1837 г. (Пушкин и его современники. СПб., 1908. Вып. VI. С. 54; ср.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. СПб., 1998. Т. 2. С. 208).

   ⁸⁸ Цитата из Библии (Иов 9 : 32; 10 : 2).

   ⁸⁹ Из стихотворения З. Н. Гиппиус "Молитва" (1897).

   ⁹⁰ Из стихотворения "Гляжу на будущность с боязнью..." (1837-1838).

   ⁹¹ Из стихотворения "Я не хочу, чтоб свет узнал..." (1837).

   ⁹² Из стихотворения "Благодарность" (1840).

   ⁹³ Книга Иова 42 : 7.

   ⁹⁴ Цитата из Библии (Быт. 32 : 24).

   ⁹⁵ Из Евангелия (Лук. 22 : 44).

   ⁹⁶ Из поэмы "Сказка для детей" (строфа 6).

   ⁹⁷ Из стихотворения "1831-го июня 11 дня".

   ⁹⁸ Цитируется автобиографическая "Записка 1830 года, 8 июля. Ночь" (VI, 385-386).

   ⁹⁹ Из автобиографической заметки (VI, 386-387).

   ¹⁰⁰ Неточно цитируются воспоминания А. П. Шан-Гирея (Висковатый. C. 273-274; Л. в восп. С. 37-38).

   ¹⁰¹ Николай Федорович Бахметев (1798-1884) - муж В. А. Лопухиной (подробнее об истории ее замужества см.: Висковатый. С. 278-289).

   ¹⁰² Из стихотворения "Валерик".

   ¹⁰³ Из стихотворения "К Л." ("У ног других не забывал...", 1831).

   ¹⁰⁴ Из стихотворения "Вал ерик".

   ¹⁰⁵ Реплика Юрия Радина из драмы "Два брата" (1834-1836) (д. II).

   ¹⁰⁶ Из стихотворения "Есть речи - значенье...".

   ¹⁰⁷ Отсылка к стихотворению Пушкина "Жил на свете рыцарь бедный..." (1829) и книге "Стихи о Прекрасной Даме" А. Блока.

   ¹⁰⁸ Из стихотворения "Ужасная судьба отца и сына..." (1831).

   ¹⁰⁹ Из поэмы "Сказка для детей" (строфа 9).

   ¹¹⁰ Из письма А. А. Лопухину от 16-26 октября 1840 г. (VI, 457).

   ¹¹¹ Из поэмы "Демон" (ч. 2, X).

   ¹¹² Из стихотворения "Любовь мертвеца" (1841).

   ¹¹³ Висковатый. С. 286-287.

   ¹¹⁴ Из стихотворения "Стансы" ("Мне любить до могилы творцом суждено...", 1830-1831).

   ¹¹⁵ Из стихотворения "Любовь мертвеца".

   ¹¹⁶ Реплика не из письма, а из из разговора Веры с Печориным ("Княжна Мери", запись "23-го мая").

   ¹¹⁷ Из стихотворения "Когда б в покорности незнанья..." (1831).

   ¹¹⁸ Вольно цитируется рассказ барона Льва Васильевича Россильона (1803-1882), записанный Висковатым (С. 343-344).

   ¹¹⁹ Из письма С. А. Раевскому от второй половины ноября - начала декабря 1837 г. (VI, 440-441).

   ¹²⁰ Дядя Ерошка - персонаж повести Л. Толстого "Казаки" (1863). Ср.: Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский. М., 2000. С. 109.

   ¹²¹ Из романа "Герой нашего времени" ("Бэла").

   ¹²² О легендарном предке Лермонтовых, шотландском барде Томасе Рифмаче (Фоме Рифмаче) см.: Висковатый. С. 75-80.

   ¹²³ Цитата из Библии (Иов 38 : 4).

   ¹²⁴ Из поэмы "Мцыри" (строфа 11).

   ¹²⁵ Из стихотворения "Небо и звезды" (1831).

   ¹²⁶ Из романа "Герой нашего времени" ("Княжна Мери", запись "16 мая").

   ¹²⁷ Из поэмы "Мцыри" (строфа 6).

   ¹²⁸ Из стихотворения "Русалка "(1832).

   ¹²⁹ См. примеч. 51 к наст, статье.

   ¹³⁰ Из повести "Штосс" (гл. 1 и 2).

   ¹³¹ Неточная цитата из 8-й главы 1-й части романа Достоевского "Подросток".

   ¹³² Эпизод из романа "Преступление и наказание" (ч. II, гл. 6).

   ¹³³ Герой повести Достоевского "Записки из подполья" (1864).