Новиков Николай Иванович - Сатирические ведомости

  

  

   Русская сатирическая проза XVIII века: Сборник произведений / Сост., авт. вступ. статьи и комментариев Стенник Ю. В.

   Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986

  

   "Трутень". Лист IV. Майя 19 дня. Ведомости

   "Трутень". Лист VI. Июня 2 дня. Ведомости

   "Трутень". Лист IX. Июня 23 дня. Ведомости

   "Трутень". Лист XVI. Августа 11 дня. Ведомости

   "Трутень". Лист XVIII. Августа 25 дня. Ведомости

   "Живописец". Лист 6. Ведомости

   "Живописец". Лист 20. Ведомости

  

  

  

   Явилось порожнее место, которое в год две тысячи рублев безгрешного приносит дохода. Надобно знать, что сие место требует человека разумного, ученого и прилежного, ибо от него блаженство и жизнь великого числа людей зависит. Трое домогаются сего места. Первый из них дворянин без разума, без науки, без добродетели и без воспитания, хотя он во младых еще летах записан был в службу, но оной, живучи у матери между нянек и шутих, никогда не исполнял, а доставал чины чрез предстательство, преимущественно пред теми, которые служили. Душ за ним тысячи две, но сам он без души. Короче сказать, все достоинство сего молодца в том только и состоит, что он дворянин и родня многим знатным боярам.

   Второй искатель сего места есть дворянин же, но родством ни с каким случайным боярином не связан. Поведения доброго, разума хотя не пылкого, однако наукою подкрепленного. Служит в полках и хотя отменного ничего не сделал, но, по крайней мере, исполняет свою должность с прилежностью. Знает человечество, из подвластных себе наказует только винных, крестян своих не грабит, живет не роскошно и по мере своего дохода, купцов по примеру других дворян не обманывает; словом, дворянин сей человек порядочный и хотя он к важным должностям не вовсе годится, однако благополучно бы было наше отечество, ежели бы таких дворян гораздо побольше у нас завелось.

   Третий проситель места, по наречию некоторых глупых дворян, есть человек подлый, ибо он от добродетельных и честных родился мещан. Природный его разум, соединенный с долговременным и в России и в чужих краях учением, учинили его мужем совершенным. Мало таких наук, которых бы он не знал или о которых бы он не имел понятия; защитник истины, помогатель бедности, ненавистник злых нравов и роскоши, любитель человечества, честности, наук, достоинства и отечества, верный друг, благоразумный отец, безмятежный сосед, рассмотрительный и беспристрастный судья. Во всех местах, куда он от правительства был определяем, оставлял примеры разумного своего поведения; благополучны были те люди, которыми он повелевал, неустрашимы были те солдаты, которыми он предводительствовал, и неприятель всегда разбит, с которым он сражался. Покрытый ранами и содержа себя одним жалованием, никогда не негодовал на свою скудость, но сносил ону без роптания: словом, он показал собою, что не порода, но добродетели делают человека достойным почтения честных людей. Не просил бы он и упомянутого выше места, ежели бы здоровье его позволяло долее служить в армии или ежели бы он не был в состоянии подвластных сему месту учинить благополучными и восстановить их от раззорения, в которое приведены были бывшим судьею.

   Читатель! угадай: глупость ли, подкрепляемая родством с боярами, или заслуги с добродетелью наградятся?

  

  

   На гостиный двор приехала в карете с двумя назади лакеями богато одетая женщина; из множества золотых и серебряных сеток купила два мотка и заплатила деньги, а другие два, укравши, тихонько под асалоп спрятала. Купец это видит и, как кавалер учтивый, при случившемся в лавке народе боярыню обесчестить не хочет. Боярыня поскакала домой, а купец за нею. От просителя челобитная Подана, а от судьи определение не так, как в приказах, тотчас последовало. Боярыня купцу не только волосы выщипала и глаза подбила, да еще и кожу со спины плетьми спустила. Ништо тебе, бедный купец! Как ты, честный злородный человек, осмелился назад требовать своей сетки у благородной воровки? Благодари еще боярыню, что бесчестья с тебя не взяла. В самом деле, не великая ли милость купцу сделана?

  

  

  

   Есть женщина лет пятидесяти: она уже двух имела мужей, но ни одного из них не любила, последуя моде. Достоинства ее следующие: дурна, глупа, упряма, расточительна, драчлива, играет в карты, пьет без просыпу, белится в день раза по два, а румянится по пяти. Она хочет замуж, но приданого ничего нет. Кто хочет жениться, тот может явиться у свах здешнего города.

  

  

   Змеян, человек неосновательный, ездя по городу, надседаяся кричит и увещевает, чтобы всякий помещик, ежели хорошо услужен быть хочет, был тираном своим служителям; чтоб не прощал им ни малейшей слабости; чтоб они и взора его боялись; чтоб они были голодны, наги и босы и чтоб одна жестокость содержала сих зверей в порядке и послушании. В самом деле Змеян поступает с своими рабами, как проповедует. О человечество! Колико ты страждешь от безумия Змеянова! И если б все дворяне пример брали с сего чудовища, то бы не было у нас кроме мучителей и мучеников. Однако благоразумный Мирен не следует мнению Змеянову и совсем отменно с подвластными себе обходится. Ежели Мирен не наилучших в России слуг имеет, так, по крайней мере, не боится, чтоб он ими был проклинаем.

  

  

   Один посредственный дворянин, но любящий свою пользу больше общественной, имел крепостного человека, преискусного миниатюрного живописца¹. Искусство сего живописца велико; но доходы, которые он получал за свои труды, весьма были малы. Причина тому та, что он холоп и русский человек: ибо в Москве есть обыкновение русским художникам платить гораздо меньше иностранных, хотя бы последние и меньше имели искусства; словом, доходы сего живописца, за его содержанием, весьма малый составляли оброк его помещику. Помещик, как человек благоразумный и такой, который в рассуждении своих доходов арифметику учил только до умножения, рассудил за благо сего живописца продать. Живописец купил бы сам себя, но не имел денег. Некоторый знатный господин, достойный за сие великого почтения, о том проведав и увидев его работу, купил его за 500 рублей и избавил его от неволи, для того чтобы сему достойному художнику дать свободу. Сей господин старается, чтобы живописца приняли в Академию художеств. Ежели сие сделается, то он ему откроет путь ко снисканию счастия. Вот пример, достойный разумного, знатного и пользу общественную любящего господина! Дай бог, чтобы таковых наукам и художествам меценатов в России было побольше!

  

  

   Здесь все удивляются воздержности московских писателей. Известно, что почтенная наша старушка Москва и со своими жителями во нравах весьма непостоянна: ей всегда нравилися новые моды, и она всегда перенимала их у петербургских жителей; а те прямо от просветителей в оном разумов наших господ французов. В нынешнем, 1769 году лишь только показалась в свет "Всякая всячина" со своим племенем², то жители нашего города заключили, что и это новая мода. И как Москва писателями сих мелких сочинений весьма изобильна, то надеялись, что там сии листки выходить будут не десятками, но сотнями. Ради чего фабрикант здешней бумажной фабрики велел с споспешением делать великое множество бумаги, годной к печатанию; а между тем отправил своеао приказчика на почтовых лошадях в Москву для подряду. Но он и мы все обманулись: в Москве и по сие время ни одного такого из типографии не вышло листочка; да и печатанные в Петербурге журналы читают немногие. Старый, но весьма разумный наш мещанин Правдин о сем заключает, что Москва ко украшению тела служащие моды перенимает гораздо скорее украшающих разум; и что Москва, так же как и престарелая кокетка, сатир на свои нравы читать не любит.

  

  

   На сих днях прибыли в здешний порт корабли: 1. "Trompeur" {Обманщик (франц.).} из Руана в 18 дней; 2. "Vétilles" {Безделушки (франц.).} из Марсельи в 23 дни. На них следующие нужные нам привезены товары: шпаги французские разных сортов; табакерки черепаховые, бумажные, сургучные; кружева, блонды, бахромки, манжеты, ленты, чулки, пряжки, шляпы, запонки и всякие так называемые галантерейные вещи; перья голландские в пучках чиненные и нечиненные; булавки разных сортов и прочие модные мелочные товары; а из Петербургского порта на те корабли грузить будут разные домашние наши безделицы, как-то: пеньку, железо, юфть, сало, свечи, полотны и проч. Многие наши молодые дворяне смеются глупости господ французов, что они ездят так далеко и меняют модные свои товары на наши безделицы.

  

  

   Молодого российского поросенка, который ездил по чужим землям для просвещения своего разума и который, объездив с пользою, возвратился уже совершенною свиньею; желающие смотреть могут его видеть безденежно по многим улицам сего города.

   Молодой дворянин, идучи по Материальной улице против некоторого дома, засмотрелся на окошко, в которое смотрели три прекрасные девушки, и выронил свое сердце; кто объявит о поднявшем оное, тому дастся награждение, соответствующее щедрости молодого дворянина, сына судейского и недавно приехавшего из своего поместья для поминовения своего родителя и проживать нажитое покойным судьею имение.

   Старый лицемер, слушая обедню, увидел девушку лицом прелестную. Он, держа в руках молитвенник, во всю обедню не спускал глаз с помянутой девушки, примечая, с прилежанием ли она молится; и, находясь в таком положении, нечаянно с носа сронил очки и потерял: кто оные поднял и принесет в его квартиру, тому за труды из любви к ближнему даст он письменное наставление, как жить на свете; а паче всего в рассуждении женщин, сих прелестных сирен, усыпляющих наши чувства и разум.

  

  

   Для наполнения порожних мест по положенному у одной престарелой кокетки о любовниках штату потребно поставить молодых, пригожих и достаточных дворян и мещан до 12 человек; кто пожелает в поставке оных подрядиться или и сами желающие заступить те убылые места, могут явиться у помянутой кокетки, где и кондиции им показаны будут.

   В некоторое судебное место потребно правосудия до 10 пуд; желающие в поставке оного подрядиться могут явиться в оном месте.

   Молодому рифмотворцу потребно здравого рассуждения, знания и искусства столько, чтобы достало на все те сочинения, которые он расположился писать; желающие поставить и взять ниже просимых цен, а у него купить прилежания и охоты к стихотворству могут явиться в его квартире.

  

  

   За вексельный иск описанное и оцененное в 14 р. 57 к. ³/₄ оставшее после покойного судьи Правдолюбова стяжание, состоящее в верности к отечеству, нелицеприятии, правосудии, истинном понятии законов, милосердии о бедных и здравом рассуждении, имеет быть продано с публичного торгу: ибо наследников ко оному стяжанию из всей его родни не явилось; желающие покупать могут явиться у акциониста, который продавать будет.

   Недавно пожалованный воевода отъезжает в порученное ему место и для облегчения в пути продает свою совесть; желающие купить могут его сыскать в здешнем городе.

  

  

   У Кащея³ по 12 рубл. в год на сто.

   У Жидомора⁴ по 16 рубл.

   У мелких ростовщиков по 10 коп. на рубль в месяц.

  

  

  

   Злонрава в превеликой грусти и слезах препроводила целый год, ожидая возвращения своего супруга; наконец, ко утешению ее скорби, он возвратился. Друзья его, обрадовавшись его возвращению, все к нему съехались. Злонрава от радости была почти без ума; но час спустя муж ей в чем-то попротивуречил; она рассердилась, проклинала день своего рождения и час ее с ним брака, и чтобы в другой переродиться раз, то посылала она любезного своего супруга к черту. Супруг не успел еще от прежнего в дороге оправиться беспокойства и для того в такой дальний ехать путь не осмелился, хотя жена и поминутно его туда отправляла. Друзья его, удивясь такой перемене, спрашивали ее: для чего она в отсутствие мужа своего всегда о нем плакала, а по приезде его так скоро с ним поссорилась? Она отвечала: о том-то я и плакала, что не с кем было мне браниться.

  

  

   Старушка лет осмидесяти, одна из тех, которые питаются подаянием добросердечных граждан, шла мимо дома некоторой кокетки и, увидя ее у окна, остановилась и стала просить милостины. Госпожа сказала ей: как тебе не стыдно, старушка, так таскаться и питаться таким худым промыслом; неужли ты не сыщешь себе другого пропитания? - Ежели бы я имела, сударыня, деньги, так бы, конечно, постыдилась промышлять моим ремеслом, но лучше бы принялась за ваше, ибо летами меня вы, конечно, не моложе, а лицу моему так же, как и вашему, помогли бы искусные докторы. Ведь, сударыня, продолжала старушка, деньги-та деньгами же достают. Боярыня осердилась, хлопнула окном и старушке ничего не подала. Старушка пошла и сквозь зубы заворчала: теперь-то я узнала, что когда просишь милости, тогда правды говорить не надлежит.

  

  

   Прелеста, молодая госпожа, сидя у окна, увидела разносчика с апельсинами и приказала его кликнуть. Разносчик пришел. Боярыня десяток апельсинов за полтину сторговала и начала чистить, а между тем, желая над ним пошутить, стала у него спрашивать. "Женат ли ты?" - "Женат, сударыня, и троих уже имею детей". Боярыня спросила: "Бывают ли между крестьянами мужья рогоносцы?" - "А между господами бывают ли, сударыня?" - "Как не быть,- сказала госпожа,- и у меня есть муж".- "Так как же, сударыня, быть тому меж крестьянами, что делают господа,- отвечал крестьянин.- Нас приказчик за это бы рассек, ежели бы мы что стали у господ перенимать, нам только велят работать".- "Да ведь за женою усмотреть мужу никак невозможно,- сказала боярыня,- если она что захочет делать".- "Ваше дело господское, вы это по себе больше нашего знаете, сударыня,- отвечал разносчик, почесавшись.- А где живет ваш муж?" - "На своей половине,- отвечала госпожа,- а я здесь на своей".- "Да разве вам в одной-то половине тесно, сударыня?" - "Не очень бы тесно, но это по моде".- "Чему ж дивиться, сударыня, что ваш муж за вами усмотреть не может, когда вы так от него далеко живете".- "Дурак,- перехватила, смеючись, госпожа,- ведь я это не про своего говорила мужа".- "Так виноват, сударыня,- сказал крестьянин, также усмехнувшись,- я не растолковал и думал, что вы говорите про своего мужа". Боярыня разносчику пожаловала два рубли и отпустила.

  

  

   Забылчесть дворянин, находясь в некотором приказе судьею, трудами своими и любовию ко ближним нажил довольное имение. Он имел попечение о пропитании одних и в то же время разорял других, подобных себе по образу, а не по делам, тварей; его следующими описывают красками: неправосуден, завистлив, пронырлив, прибыткожаден, скуп, жестокосерд к бедным, злоязычник, ябедник и крючкотворец; а жена его, как сказывают, толста, глупа и проч., короче сказать, оба они составляют сокращенное хранилище пороков. Он подчиненным своим ничего не приказывает, не сказав во святой час и не прочитав молитву пресвятой троице; водки никогда не пьет, хотя бы то было и в гостях; дела подписывает перекрестясь, говоря: честной-де крест на враги победа; несмотря, что те его враги бывают часто законы, истина, правосудие, честь и добродетель: ибо он часто вершит дела против законов и истины; от таких беспокойств он и супруга его занемогли. Доктор прописал в рецепте для г. судьи добрую душу и честь; а для супруги разум, сколько оного потребно для судейской жены; но судья говорит: на такие-де ненужные расходы не нажил я еще денег.

  

  

   Недавно пред сим чрез наш город проехал молодой дворянин, обучавшийся в некотором славном немецком университете разным наукам. Он о том городе рассказывал нам чудеса. Мещанин наш Чистосердов спрашивал у него о нравах того народа, о узаконениях, о обрядах их ярмонок и о проч., но он ни на что не мог порядочного дать ответа. Мещанин потом спросил его, чему он там обучался? Дворянин ответствовал: "Философии".- "А что такое философия?" - "Философия не что иное есть, как дурачество,- ответствовал ученик славного университета,- а совершенный философ есть совершенный дурак".- "О так вы с превеликим оттоле возвращаетесь успехом,- сказал мещанин,- ибо я нахожу вас совершенным философом". Дворянин, усмехнувшись, отвечал: "Сократ, славный в древности философ, говаривал о себе, что он дурак⁵, а я о себе того сказать не могу, потому что я еще не Сократ".- "Об вас это другие скажут".- "А знаете ли вы,- спросил дворянин,- какая розница между ученым дураком и неученым?" - "Всеконечно знаю,- сказал мещанин,- розница между ими та, что ученые дураки гораздо больше делают вреда государству". И разошлись. Дворянин поехал в путь, а мещанин нам сказал: "Видите, братцы, что и в славных немецких университетах разума не продают".

  

  

   Судья некоторого приказа покривил весы правосудия: он в том не виноват; а виноват подрядчик, который на судейскую сторону так много положил кулей с мукою, что правосудие против такой тяжести устоять не могло; желающие те весы починкою исправить из своих 1материалов могут явиться в том приказе.

  

   Прокурор Правдолюбов с судьею Криводушиным в одном сидит судебном месте. Судья заразился известною под именем акциденции болезнию; и для того в решении дел часто с прокурором бывает несогласен. Прокурор, опасаяся дальнейших от того следствий, чрез сие объявляет: что ежели сыщется искусный в лечении сих болезней лекарь и сего судью вылечит, тому за труды даст он награждение из собственных денег: ибо судья о лечении сей болезни и слышать не хочет; желающие помянутого судью пользовать могут явиться у прокурора Правдулюбова немедленно.

  

   В некотором приказе был судья; он, служа в военной прежде службе, привык взятков не брать, почему и, сделавшись судьею, не переменился. Он вершил дела по законам, не толкуя оные вкриво; весы правосудия в его время ни кулями с хлебом, ни мешками с деньгами покривлены не были. Все удивлялись его ополчению противу искушателей; и наконец большие судьи его правосудие почли гордостию, думая, что он не берет для того, что не дают больше. Гордость его наказали отрешением его от того места: он о том и не тужил; на место его посажен другой судья, в котором нималой нет гордости. Он берет взятки не яко взятки, но яко подарки. Весы правосудия в его руках, а указы в его устах: ибо они говорят то, что прикажет судья. И так в том месте, где сидел голубь, сидит ныне ястреб, о чем для сведения и объявляется.

  

   Ростовщик, прозванный Жидомором, отдает из процентов деньги под ручной заклад, который бы вчетверо занимаемой суммы стоил; а сверх того заимщик, чтобы не позабыть числа, когда возьмет деньги, должен в той сумме дать вексель, проценты по полушечке только в день на рубль; кто хочет занимать деньги, тот может у него явиться.

  

  

  

   Стозмей⁶, житель нашей улицы, ежедневно упражняется во следующем: в 12 часу пополуночи просыпается и, вставши с постели, чешет голову, отказывает своим заимодавцам, занимает вновь и между тем допускает к себе искателей его милости, которая всегда состоит во обещаниях, расспрашивает у них, что в прошедший день в городе нового случилось, а им рассказывает, что там-то он того-то подсмеял, в другом месте острое сказал слово, в третьем, пользуясь глу-постию хозяйскою, подговорил хозяйку и возил ее прогуливаться, в четвертом хозяина до того довел, что он начинает о Добросердове думать худо, которого за то только ненавидит, что все единогласно утверждают, что Добросердов умнее его любовницы и что он сие дело так искусно произвел, как только должно самому великому политику оное сделать. Слушатели из учтивости начнут выхвалять его добродетели и остроту разума, а Стозмей, улыбайся, и вправду думает, что он умен. После сего читает местами русских авторов, прославившихся своими сочинениями, и чтобы и тут показать остроту своего разума, ради того он их критикует, не думая того, что хула его истинной славы сих авторов повредить не может. Рассуждает о театральных действиях, удивляется худым распоряжениям и сказывает, как бы он сделал, ежели бы те дела от него зависели. Одевшись, ездит к Перекрасе, своей любовнице, и ей то же рассказывает, а потом упражняются оба в разных изобретениях, касающихся до повреждения доброй славы тех людей, коих они ненавидят. После мыкается по городу и производит в действо утвержденные в их тайном совете предприятия. Смущает всех, кого только может, и чрез всякие два часа ездит навещать свою Перекрасу. Сему удивляться не надлежит, ибо Стозмей имеет полдуши и полсердца, а другие половины отдал он своей любезной, а та со сна, забывшись, вместо его Стозмеево сердце и душу отдала другому своему любовнику. С того-то самого времени и стал он так малодушен, что для любви не щадит ни чести, ни добродетели. В 2 часа пополуночи приезжает домой и ложится спать. Вот все его упражнение! Со всем тем Стозмей утверждает, что полезнее его для государства никого нет.

  

  

   У нас старое по-старому, а вновь ничего; мы турков гоняем, а они от нас бегают и ныне так далеко ушли, что нам и гонять некого. Итак, мы с нетерпением ожидаем того дня, в которой будем обедать в Хотине, а, пообедавши хорошенько и напившись турецкого кофе, безмерно хочется нашим солдатам посмотреть, каково ужинает турецкий везирь. У нас в армии так мало о турках и татарах думают, что один офицер, пришедши из фрунта в палатку по прогнании крымского хана, хотел дописывать последнее явление сочиняемой им трагедии⁸ и как некоторое положение по причине неприятельского нашествия он позабыл, то, рассердясь, выбранил татар и сказал: видно, что хан за тем только и приходил, чтобы мне помешать писать, а не помощь подавать Хотину.

  

  

   Подряд любовников к престарелой кокетке, напечатанный во "Трутневых ведомостях", многим нашим господчикам вскружил головы: они занимают деньги и, в последний раз написав: в роде своем не последний⁹, с превеликим поспешением делают новые платья и прочие убранствы, умножающие пригожство глупых верто-прашных голов; а по совершении того хотят скакать на почтовых лошадях в Петербург, чтобы такого полезного для них не пропускать случая.

  

  

   В нашем уезде есть дворянин: он имеет за собою три тысячи душ, получает шесть тысяч рублей годового дохода и живет так, как научил его покойный родитель. В селе, где он живет, церковь деревянная построена еще прадедом его по возвращении из похода. Дом господский дедушка его построил было на время, но они так в нем обжились, что нового и по сие время не построили: ибо батюшка сего дворянина отягощен был делами, а именно пил, ел и спал; а сынок к строению не имеет охоты, но вместо того упражняется в весьма полезных делах для пользы земных обитателей: ибо он изыскивает, может ли боец-гусь победить на поединке лебедя; ради чего выписывает из Арзамаса самых славных гусей и платит за них по 20, по 30 и до 50 рублей за каждого. Имеет бойцов-петухов; содержит великое число псовой охоты и ежегодно положенный на него соседями за помятие хлеба оброк платит бездоимочно. Ездит на ярмонки верст за 200 весьма великолепно, а именно: сам в четвероместном дедовском берлине в 10 лошадей, и еще 12 колясок, запряженных 6 и 4 лошадьми, исключая повозок и фур с палатками, поваренною посудою и всяким его господским стяжанием. Свиту его составляют люди весьма отборные, в 4 колясках сидят по 2 шута, в 3 по 2 дурака, а в берлине он да священник, его духовник; в прочих же экипажах собаки, гуси и петухи-бойцы. Прошлого года ездил он в Москву, чтобы сыскать учителя пятнадцатилетнему его сыну: но, не нашед искусного, возвратился и поручил его воспитание дьячку своего прихода, человеку весьма дородному. Со всем сим роскошным житьем он проживает не больше ежегодного своего дохода. Дворянин сей говорит, что изо всей его фамилии разумнее его не бывало. Может быть, это и правда: ибо дворянин наш лгать не охотник.

  

  

   На сих днях в здешний порт прибыл из Бурдо корабль: на нем, кроме самых модных товаров, привезены 24 француза, сказывающие о себе, что они все бароны, шевалье, маркизы и графы и что они, будучи несчастливы во своем отечестве, по разным делам, касавшимся до чести их, приведены были до такой крайности, что для приобретения золота вместо Америки принуждены были ехать в Россию. Они во своих рассказах солгали очень мало: ибо, по достоверным доказательствам, они все природные французы, упражнявшиеся в разных ремеслах и должностях третьего рода¹⁰. Многие из них в превеликой жили ссоре с парижскою полициею, и для того она по ненависти своей к ним сделала им приветствие, которое им не полюбилось. Оное в том состояло, чтобы они немедленно выбрались из Парижа, буде не хотят обедать, ужинать и ночевать в Бастилии. Такое приветствие хотя было и очень искренно, однако ж сим господам французам не полюбилось, и ради того приехали они сюда и намерены вступить в должности учителей и гофмейстеров молодых благородных людей. Они скоро отсюда пойдут в Петербург. Любезные сограждане, спешите нанимать сих чужестранцев для воспитания ваших детей! Поручайте немедленно будущую подпору государства сим побродягам и думайте, что вы исполнили долг родительский, когда наняли в учители французов, не узнав прежде ни знания их, ни поведения.

   Себелюб, славный волокита¹¹, на сих днях пришед ко своей любовнице, нашел ее в превеликой задумчивости; она приняла его весьма холодно, ласки ее исчезли, и притворство, которое она до того дня употребляла, оставила и начала с ним говорить весьма грубо: ибо она в тот самый день вступила в новые обязательства. Себелюб поражен был неожидаемою сею новостию и, как обыкновенно страстные и ревнивые делают любовники, начал упрекать ее неверностию и выговорил все, что в такие говорится минуты, очень грубо. Госпожа смеялась во время его бешенства; но как он замолчал, то она без всяких околичностей ему сказала, чтобы он к ней в дом больше не ходил. Себелюб, оказав ей все свое презрение, пошел со двора; но лишь только вышел за ворота, то начали его терзать все страсти, презрение, ревнивость, раскаяние; а любовь привела его во отчаяние. Он принял намерение заколоться; но, идучи по улице, выронил нож из кармана и потерял; кто оный поднял и принесет в его квартиру, тому дастся награждение, состоящее из писем бывшей его любовницы: ибо он непременно свое намерение хочет исполнить.

  

  

   Некоторому судье потребно самой свежей и чистой совести до несколька фунтов; желающие в поставке оной подрядиться, а у него купить старую его от челобитческого виноградного и хлебного нектара перегоревшую совесть, которая, как он уверяет, весьма способна к отысканию желаемого всеми философического камня, могут явиться в собственном его доме.

   Недавно пожалованный прокурор отъезжает во свое место, и по приезде желает он развесть редкое в том городе растение, именуемое цветущее правосудие, хотя воевода того города до оного растения и не охотник; чего ради потребен ему, г. прокурору, искусный садовник; желающие вступить во оную должность могут явиться у г. прокурора немедленно.

  

  

   У г. Искушателева продается сочиненная им в пользу юношества книжка под заглавием "Атака сердца кокеткина, или Краткий и весьма ясный способ к достижению сердец прекрасного пола", ценою по 5 рубл.

   Обман, славный и искусный лекарь, сочинил книжку под заглавием "Тайные наставления, по которым безобразная женщина может совершенною сделаться красавицею"; оная книжка продается в его доме по 10 рубл.

   В тайном г. волокит совете апробованный "Проект о взятии сердец штурмом" сочинения г. Соблазнителева продается у переплетчика любовных книг по 2 рубл. экземпляр.

   Наставление о добропорядочной жизни молодым людям, напечатанное в 1748 году¹², и еще другие подобные оной книге раздаются безденежно: ибо оных никто не покупает.

  

  

  

   Некто, житель нашей улицы, упражняется в сочинении проекта о наложении пошлины на все сочинения худых наших стихотворцев и негодных прозаистов и хочет оный поднести на рассмотрение и утверждение самому Аполлону. Собираемую сумму определяет он на содержание бедных ученых людей. Некто уверяет, что от наложения сея пошлины двоякая для государства произойдет польза.

  

  

   Здесь все в великом замешательстве: славные стихотворцы, обезображенные худыми переводами, чрезвычайно огорчились и просили Аполлона о заступлении. Все музы, прославленные в России г. С.¹³, приходили ко своему отцу и со слезами жаловалися на дерзновение молодых писателей; Мельпомена и Талия проливали слезы¹⁴ и казались неутешными. Великий Аполлон уверял их, что сие сделалось без его позволения и что он для рассмотрения сего дела повелит собрать чрезвычайный совет; а между тем показал Талии новую русскую комедию****, сочиненную одним молодым писателем¹⁵. Талия, прочитав оную, приняла на себя обыкновенный свой веселый вид и сказала Аполлону, что она сего автора со удовольствием признает законным своим сыном. Она и записала его имя в памятную книжку в число своих любимцев.

  

  

   Смятение на Парнасе и поныне еще продолжается. Все с нетерпеливостию ожидают собрания совета и окончания сего замешательства. На сих днях великому Аполлону подал челобитную Пегас, в которой просит об отставке⁶. Как скоро сия челобитная будет помечена, то мы ее сообщим.

  

  

   Безрассуд, житель нашего города, помешался в уме, прочитав книгу "Разговоры о множестве миров"¹⁷. Сему удивляться не надлежит; ибо Безрассуд воспитан был под присмотром старушки, которая все известные простонародные басни о сотворении мира в самом еще младенчестве ему затвердила. Безрассуд, достигнув совершенных лет, не достиг, однако ж, ни совершенного ума, ни истинного о вещах понятия. С летами его суеверие и невежество приходили в совершенство. В таком-то состоянии прочитал он Фонтенелля; на всякой странице находил он не ясные о системе мира предложения, но тьму непроницаемую и удаляющуюся от его понятия. Он вострепетал, читая, что звезды подвижные суть такие же миры, каков и наш; что солнце стоит, а земля ходит-, огромность висячих над нами тел и что оные один вокруг другого, а все совокупно с землею и с нами так скоро вертятся около солнца, его поразило; куда он ни ходил и где ни сидел, везде казалось ему, что какой-нибудь мир оборвался и весь земной шар стремится расшибить в пыль; то представлялось ему, что планета, сбившись со своего пути, зацепила землю и отбросила оную к солнцу и что мы уже пылаем; иногда казалось ему, что он видит землю вертящуюся, и для того хватался за что попадалось, чтобы не упасть; словом, Фонтенелль и последние Безрассудова ума отнял крошки. Он не выходил из комнаты, не пил и не ел. целые три дни; напоследок, лишившись совсем ума, ездит ныне ко своим родственникам и знакомым и прощается, сказывая, что он в висячие отправляется миры для проповеди и что он там, яко у непросвещенных людей, всеконечно за веру пострадает.

   Миловида намерена разыграть любовную лотерею, в которой весь выигрыш в одном билете, а прочие все пустые. Число пустых билетов не определяется: ибо оные по числу охотников к розыгрышу сей лотереи будут прибавлены или убавлены; выигрыш составляет цену любви. Раздача билетов начнется с 1 числа сентября месяца по всякий день в доме госпожи Миловиды, где и цена оным будет объявлена.

   Некоторый стихотворец по довольном самого себя рассмотрении нашел, что он во всем с славными нашими стихотворцами равняться может; чего ради о том чрез сие для сведения и объявляет, чтобы его никто ниже тех стихотворцев не считал и неведением не отговаривался.

  

  

   Издателю "Трутня" для наполнения еженедельных листов потребно простонародных сказок и басен: ибо из присылаемых к нему сатирических и критических пиес многих не печатают; а напечатанные без всякого стыда многие принимают на свой счет и его злословят за то повсеместно; желающие в поставке помянутых сказок подрядиться и взять не свыше рубля 25 коп. за сто могут явиться в его доме.

  

  

   Плоды невежества, глупости и самолюбия некоторого сочинителя продаются в его доме повольною ценою.

  

  

   Троекратно за взятки отрешенный судья добивался места с повышением чина; но, по несчастию, просил он о том такого господина, который прежние его грабительства имел еще в свежей памяти и оные почитал истинным беззаконием: чего ради он ему в прошении отказал. Судья, огорчась сею несправедливостию, отъезжает во свое поместье ко утеснению бедных своих соседей.

   Профессор карточных азартных игр поссорился с полициею и для того отъезжает в Москву.

   Chicaneau {Сутяга (франц.).}, природный француз, находившийся у некоторого господина в должности управителя, отъезжает в Москву для приискания себе другого места; а управительское принужден он был оставить для того, что требовали от него исправных счетов; а француз сей арифметике не учился.

   Отставной канцелярист, живший здесь для хождения за делами, отъезжает в Москву и хочет вступить там в должность поверенного, а здесь ему стряпчим быть заказано по некоторой причине; во утверждение сего запрещения он был здесь высечен плетьми.

   Fripon {Жулик (франц.).}, гасконец, приехавший сюда с новою лотереею, отъезжает в Москву; здесь ему не очень понравилось, затем что мало игроков, хотя лотерея сия и весьма расположена искусно, а именно: что кроме безделиц выиграть ничего не можно.

  

  

  

   Купечество наше, торгующее в гостином дворе, претерпевает великое помешательство в торговле от прогуливания знатных госпож и господ по гостиному двору. Сия мода недавно вошла в употребление; и купечеству нашему тем более вредна, что госпожи и господа приезжают туда в великом множестве; садятся на лавках беседовать; пересматривают все товары, какие только есть; разговаривают о нарядах и любовных делах; пересмехают всех проходящих, а между тем купцы теряют напрасно свое время. Посредственного состояния люди, видя в лавках знатных людей, из учтивости проходят мимо и не покупают нужного для своего употребления. Сии тягостные для хозяина гости, просидев часа два в лавке, выходят; а купец принужден бывает часа три прибирать разбросанные товары, которые гостям своим показывал и из которых они ничего не купили. Пришедшие для покупки товаров люди уходят домой и принуждены бывают приходить в гостиный двор раза по три за тем, что бы могли они искупить в десять минут. Гости гостиного двора переходят из лавки в лавку, ищут знакомых; находят и с ними еще садятся и разговаривают до того времени, как уже будет поздно. Купечество наше обещает от себя немалое награждение тому из модных господ, который чрез искоренение сея моды доставит им свободную торговлю. Награждение сие, как сказывают, состоять будет в том, что вся Суровская линия, сложася с другими, сделает благодетелю своему кредит на десять тысяч рублей. Должно ожидать от сего желаемой пользы: ибо кто найдет себя в состоянии вывесть сие из моды, тот не захочет потерять сию находку. Купечество же потерю свою считать будет тогда не более как в трех тысячах рублей.

  

  

   Здесь применена великая перемена в продаже книг. Прежде жаловались, что на российском языке не было почти никаких полезных и к украшению разума служащих книг, а печатались одни только романы, и сказки; но, однако ж, их покупали очень много. Ныне многие наилучшие книги переведены с разных иностранных языков и напечатаны на российском; но их и в десятую долю против романов не покупают. Прежнему великому на романы и сказки расходу причиною было, как некоторые сказывают, невежество; а нынешнему малому наилучшим книгам расходу полагают причиною великое наше просвещение. И подлинно, благодаря нашему самолюбию мы ныне так стали разумны, что не только ничему уже не хотим учиться, но и за стыд почитаем упражняться в науках, а еще и паче во словесных. Что ж касается до подлинных наших книг, то они никогда не были в моде и совсем не расходятся; да и кому их покупать? просвещенным нашим господчикам они не нужны, а невеждам и совсем не годятся. Кто бы во Франции поверил, если бы сказали, что Волшебных сказок разошлося больше сочинений Расиновых?² А у нас это сбывается: "Тысяча одной ночи"³ продано гораздо больше сочинений г. Сумарокова. И какой бы лондонский книготорговец не ужаснулся, услышав, что У нас двести экземпляров напечатанной книги иногда в десять лет насилу раскупятся? О времена! о нравы!⁴ Ободряйтесь, российские писатели! сочинения ваши скоро и совсем покупать перестанут.

  

  

   Свирепствовавшая в нашем городе заразительная болезнь⁵ прекращена совсем премудрыми учреждениями дражайшия матери всея России и неусыпными попечениями некоторых истинных сынов отечества⁶, приносивших жизнь свою в жертву смерти для нашего избавления. Да начертает истина имена их во храмах Славы и Вечности! И мы паки наслаждаемся вожделенным спокойствием. О, когда бы могла так скоро истребиться другая болезнь, в Москве и Петербурге укоренившаяся! Под сею болезнию разумеем мы слепое пристрастие некоторых знатных российских бояр и молодых господчиков ко всем иностранцам. Ко стыду нашему, сие пристрастие весьма далеко простирается: российские ученые, художники и ремесленники ими презираются, а иностранные, хотя многие и без всяких достоинств, ими отлично принимаются, защищаются и всегда находят их покровительство. Да истребится сие вредное и ни которому народу не свойственное пристрастие; да воздастся достоинствам иностранных должная справедливость; но да ободрятся и сыны отечества, и процветут в России науки, художества и ремесла, и да будут презираемы все ненавидящие отечество!

  

  

   Ярославль известен был прежде прекрасным только местоположением и мануфактурами, a ныне славится и хорошими сочинениями. В нашем городе сочиненные комедии представляются в Санктпетербурге на придворном российском феатре; принимаются с превеликою ото всех похвалою и почитаются лучшими комедиями в российском феатре. И мы можем хвалиться, что Ярославль первый из городов российских обогатил русский феатр тремя комедиями в наших нравах⁷. Поговаривают, что и в других российских городах принимаются за сие упражнение. У нас на Руси все делается по моде: но дай боже! чтобы полезные моды почаще входили во употребление и чтобы науки и художества процветали во всех российских городах так, как в Петербурге и Москве.