Пыпин Александр Николаевич - Очерки общественного движения при Александре I

нешнего шума и блеска не видит внутренних бедствий отечества, в котором так сильно развивается национальное самохвальство и воинственная задорность. Карамзину принадлежит большая доля в развитии того грубого национального самообольщения, которое нанесло и еще наносит много величайшего вреда нашему общественному развитию, - и "Записка", где Карамзин всего больше высказался со стороны своих общественных взглядов, была трудом, потраченным на защиту отживавших нравов и преданий человеком, которого по другим его трудам и таланту печально видеть партизаном старого общественного рабства и застоя.

   Впоследствии мы скажем о впечатлении, какое произвела "История Государства Российского" (1818) на общество, и особенно на молодое поколение, теперь заметим только, что в последние годы своей жизни Карамзин пользовался полной милостью двора, и новое царствование началось для него также изъявлениями особенной благосклонности.

   Смерть императора Александра опечалила его, и ему пришлось, между прочим, увидеть, чем бывает общество, живущее в том порядке вещей, который он так рекомендовал. "Можно ли читать без умиления, - пишет он в декабре 1825 г. Дмитриеву, - что пишут об Александре умнейшие французы и англичане? Нам лучше безмолвствовать красноречиво. От русской фабрикации тошнит..."⁹⁰ Как жаль, что он не замечал этого прежде.

   Есть не малые основания думать, что идеи Карамзина, воплотившиеся в "Записке", имели практическое влияние на высшие сферы нового наступавшего периода. Когда русская общественная мысль в начале нового царствования переживала трагический кризис, Карамзин со всей нетерпимостью и ожесточением, какие производила его система, внушал свои идеи людям нового периода и возбуждал в них вражду к либеральным идеям прошлого царствования и либеральным стремлениям общества {См.: Погодин. Н. М. Карамзин. Т. II. С. 460.}. Этими советами и внушениями он, с своей стороны, наносил свою долю зла начинавшемуся умственному и общественному движению; он рекомендовал программу застоя и реакции, и его имя дало лишний авторитет идеям этого рода, господствовавшим и в высших сферах, и в массе общества в течение последующих десятилетий. Многие из них, его поклонников, "шептавших святое имя", заняли потом важные места в разных отраслях управления и верно послужили его идеям... Система, им рекомендованная, оказалась очень применимой на практике, - в самом деле для нее не требовалось никаких нововведений, никаких усилий мысли над преобразованиями, - и довольно известно, какими плодами обнаружилось ее действие: общественная жизнь была совершенно подавлена; русская мысль, имевшая в этом периоде многих блестящих представителей, едва могла существовать под суровой опекой; сухой формализм господствовал в управлении; в массе общества процветал тот невежественно-хвастливый патриотизм, который современники называли квасным, крайнее отсутствие и боязнь мысли; каковы были суды и внутреннее управление, это еще очень памятно: по наружности и на бумаге все обстояло благополучно, пока не наступило тяжелое разочарование крымской войны. Едва ли кто станет спорить, что общественно-политическая система, господствовавшая в эти десятилетия, - по всем основным чертам своим, - была именно та самая, горячим адвокатом которой явился Карамзин в своей "Записке", что она применяла именно эти самые идеи. Едва ли Карамзин мог желать тех результатов, какие принесла в конце концов эта система, но они были необходимы по всей ее сущности. Эти результаты, которые шестнадцать лет тому назад испугали всё, даже мало о чем думавшее общество и возбудили в нем - правда, ненадолго - порыв к общественным улучшениям, эти результаты, раскрытые восточной войной, и дают возможность определить практический смысл идей, которых представителем был Карамзин, и характер того общественного круга, от лица которого он хотел говорить.

  

   Впервые: Вестник Европы. 1870. No 9. С. 170-248. Печатаются фрагменты по первой публикации.

  

   Пыпин Александр Николаевич (1833-1904) - русский литературовед, академик Петербургской АН, представитель либерально-буржуазной историографии.

   "Литературные мечтания" В. Г. Белинского выявили невозможность существования современной критики без осмысления действительной роли Карамзина в русской литературе: "Кто из читающих строки сии не был свидетелем этих литературных побоищ, не слышал этого оглушающего рева похвал преувеличенных и бессмысленных, этих порицаний, частию справедливых, частию нелепых? И теперь, на могиле незабвенного мужа, разве уже решена победа, разве восторжествовала та или другая сторона? Увы! еще нет! С одной стороны, нас, как верных сынов отчизны, призывают молиться на могиле Карамзина и шептать его святое имя, а с другой - слушают это воззвание с недоверчивой и насмешливою улыбкою" (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1953. Т. 1. С. 54).

   Как пишет Ю. М. Лотман, на протяжении многих лет, перейдя за грани жизни писателя, "творчество его вызывало страстное поклонение и пылкое осуждение, любовь и ненависть" (Лотман Ю.М. Поэзия Карамзина // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. С. 285).

   Если юбилейные (1866) оценки Карамзина были более или менее единодушными (Карамзин предстал как живое явление современности), то в начале 1870-х годов снова резко столкнулись два противоположных мнения о Карамзине - восторженное и уничижительное. В "Вестнике Европы" (1870. Кн. 9) была опубликована четвертая часть "Очерков общественного движения при Александре I" A. H. Пыпина под названием "Карамзин. Записка о древней и новой России". "Разбирая только общественно-политическую и оставляя в стороне литературно-художественную деятельность Карамзина, Пыпин рассматривал его как противника либеральных реформ, выразителя консервативно-охранительной идеологии" (Архипова А. В. Достоевский и Карамзин // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1983. Вып. 5. С. 108). "Тенденциозный", "охранительный" (по словам А. Н. Пыпина) характер столетнего юбилея Карамзина, в свою очередь, вызвал в либеральной и демократической прессе "стремление "обличать" Карамзина, видеть в нем не деятеля русской культуры прошедшей эпохи, а живого представителя враждебного лагеря" (Лотман Ю. М. "О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях" Карамзина - памятник русской публицистики начала XIX века // Лотман Ю. М. Карамзин. Сотворение Карамзина. Статьи и исследования 1957-1990. Заметки и рецензии. СПб., 1997. С. 589).

   А. Н. Пыпин объясняет свою позицию, справедливо отмечая, что спор о значении Карамзина ведется каждым новым поколением с иных позиций, с иных точек зрения: "Теперь не спорят о "старом" и "новом" слоге, о красотах "Бедной Лизы", о научном достоинстве "Истории государства Российского"... Чисто литературная сторона дела отступает на второй план: она разъяснена, или потеряла интерес; взамен et критика старается определить общее содержание понятий Карамзина, в особенности его общественные понятия, в которых, конечно, всего яснее окажется его историческое значение как деятеля общественной жизни" (Пыпин А. Н. Очерки общественного движения при Александре I. IV. Карамзин // Вестник Европы. 1870. No 9. С. 171). Считая именно такой подход современным, Пыпин следующим образом определяет влияние Карамзина на русскую общественную мысль александровской эпохи: "Он... наносил свою долю зла начинавшемуся умственному и общественному движению; он рекомендовал программу застоя и реакции..." (Там же. С. 247).

   Н. Н. Страхов ответил на очерк А. Н. Пыпина. В своем "Письме в редакцию" под заглавием "Вздох на гробе Карамзина" он останавливается главным образом на нравственном значении его творчества, которому "он обязан пробуждением своей души, первыми и высокими умственными наслаждениями" (Страхов Н. Н. Вздох на гробе Карамзина // Заря. 1870. Кн. 10. Отд. И. С. 207). Страхов отмечает огромное благотворное влияние, которое оказали произведения Карамзина и, в частности, "История государства Российского" на его умственное и духовное развитие. "...Карамзин действовал на меня так, как будто я был его современником" (Там же. С. 210).

   Общая тенденция полемики Н. Н. Страхова с А. Н. Пыпиным - "защита Карамзина как деятеля, имевшего бесспорное значение в истории русской культуры" (Архипова А. В. Достоевский и Карамзин. С. 108-109).

   В статье Пыпина, как говорит Страхов, "подробно и пространно осуждается деятельность Карамзина и доказывается, что она имела самое зловредное влияние на судьбы России" (Страхов Н. Н. Вздох на гробе Карамзина. С. 211).

   Негодуя против тезиса А. Н. Пыпина о том, что "Карамзин вреден", Н. Н. Страхов сравнивает здравствующего Александра Николаевича с давно почившим Николаем Михайловичем, подтверждая идею "живого Карамзина": "Что такое г. Пыпин? Кому и в чем он может служить примером? Я знать не хочу г-на Пыпина! Если человек столь высокой души, такого изумительного таланта, как Карамзин, не сумел найти надлежащего пути и всю жизнь с величайшим благодушием и чистою совестью наносил вред своему отечеству, то каких глупостей и мерзостей (разумеется, бессознательных), я не могу ждать от г. Пыпина, который может быть и почтенный человек, но во всяком случае далек от Карамзина как земля от неба?" (Там же).

   В отзывах Пыпина и Страхова одни и те же факты из жизни Карамзина получают диаметрально противоположную оценку. Из писем Карамзина в его имение Макателем Пыпин делает вывод о "бессердечии" автора "Бедной Лизы": "...парни и девки выходили замуж по барскому и бурмистрову приказаниям, - хотя бывали примеры, что против этих мероприятий крестьяне восставали "миром", - вероятно, не без причины" (Пыпин А. Н. Очерки общественного движения при Александре I. IV. Карамзин. С. 229).

   В ответ на это Страхов возражает: "Скажу не хвалясь - ни на одну минуту я не усумнился в Карамзине, не поверил поступку, столь противному всякой чувствительности и нежности... Я стал разыскивать и что же оказалось? Г. Пыпин по невероятной сухости своей натуры, по неистовому ослеплению, порожденному сею сухостию, принял за жестокость Карамзина то, что было действием нежнейшей попечительности этого доброго помещика..." (Страхов Н.Н. Вздох на гробе Карамзина. С. 226).

   Статья Н. Н. Страхова воссоздает карамзинский стиль. Как можно судить уже по заглавию, критик в буквальном смысле воспроизводит поэтику карамзинской прозы. И жанр лирического воспоминания автора о годах учения в провинциальной семинарии, и впечатления детства и юности, круг чтения как нравственные основания личности, связь человека и эпохи, надежда на справедливый суд потомства, сам повышенно-эмоциональный строй речи, пронизанной ритмом и не чуждой риторических красот - все это свойственно карамзинской прозе. Да и рассказ о крестьянах Макателема стилизован под жанр сентиментальной повести. Кроме того, Страхов, критикуя слог Пыпина, подчеркивает мысль Карамзина о том, что дурной человек не может быть хорошим автором.

   Карамзин как "русский помещик" охарактеризован в духе его "Письма к сельскому жителю": "Главное право русского дворянина быть помещиком, главная должность его - быть добрым помещиком" (Карамзин Н. М. Избр. соч.: В 2 т. М.; Л., 1964. Т. 2. С. 296), и в этом заключается его верное служение отечеству и монарху.

   Что же касается политических воззрений автора "Записки о древней и новой России", то она являет, по словам Страхова, пример такого "консерватизма", "который принадлежит к самой сущности всякой жизни" (Страхов Н. Н. Вздох на гробе Карамзина. С. 221).

   "Я судил Карамзина, - пишет критик, - так, как следует его судить - по началам Карамзинским!" (Там же. С. 230).

   Если непримиримая полемика с журнальным оппонентом встречается довольно часто, то "адресация к автору произведения - вещь редкая, почти исключительная" (Таборисская Е. М. Живое слово о русской классической критике // Русская литература. 2004. No 1. С. 237).

   Между тем литературно-критические работы Н. В. Шелгунова, С. С. Шашкова, А. М. Скабичевского показали явное снижение оценки карамзинского наследия, нескрываемую иронию, порой сатирическое обличение. В. О. Ключевский и А. В. Никитенко упрекали Карамзина в воспитании далекого от жизни и вредного для новых поколений прекраснодушия.

   Однако с начала 90-х годов, когда исполнилось сто лет с начала выхода в свет "Писем русского путешественника" и "Бедной Лизы", историко-литературная наука взялась за реабилитацию Карамзина, дискредитированного критикой 70-90-х гг. Полемика о Карамзине продолжалась, показывая, что дело не только в смене поколений и критериев оценки, но и в самой неоднозначности и весомости карамзинского наследия.

  

   ¹ Далее приводится фрагмент из статьи В. Г. Белинского "Литературные мечтания".

   ² Примерно с середины XIX столетия становится традицией празднование памятных дат в истории страны (Афиани В. Ю. Жизнь жанра (о юбилейных и мемориальных сборниках статей) // Мир источниковедения. Сб. в честь С. О. Шмидта. М.; Пенза, 1994. С. 216-221).

   Печатные и рукописные материалы, посвященные 100-летнему юбилею Н. М. Карамзина, в новом свете представили потомству личность и деятельность писателя и историка. Становилось очевидным, что значение Карамзина отнюдь не ограничено рамками его эпохи. Литераторы и ученые считали своим долгом указать на того Карамзина, "который не переставал жить и действует по настоящее время среди нас и в нас самих" (Вестник Европы. 1866. Т. IV. Дек. С. LX-LXI).

   Дата была отмечена не только в Петербурге и Москве, но и во многих других городах России: в Казани, Новгороде, Витебске, Воронеже, Полтаве, Гродно, Вильно, Херсоне, Новороссийске, Киеве, Владимире, Харькове, Нижнем Новгороде, Ярославле, Екатеринославе, Новочеркасске, Новороссийске, Одессе, Нарве, Митаве, Минске и др., где происходили также концерты, торжественные обеды и вечера с подобающими тостами и чтением приветственных телеграмм, писем, поздравлений и т. п. Русская общественность живо ощущала присутствие Карамзина в своих возвышенных стремлениях и идеалах, не случайно в абсолютном большинстве материалов Карамзин определяется как "незабвенный".

   Были сделаны пожертвования в пользу малоимущих воспитанников и учреждены специальные стипендии (см.: Журнал Министерства народного просвещения. 1867. Ч. CXXXIII. С. 4) и премии гимназистам и студентам (см.: Пономарев С. И. Материалы для библиографии литературы о Н. М. Карамзине. К столетию его литературной деятельности 1783-1883. СПб., 1883. С. 129) за лучшее сочинение о Карамзине (РГИА. Ф. 733. Оп. 142. Д. 301); О праздновании столетнего юбилея Н. М. Карамзина (Там же). Юбилей Карамзина отмечался также и в семейном кругу (Моск. ведомости. 1866. No 266). См. об этом: Сапченко Л. А. Н. М. Карамзин: судьба наследия (Век XIX). М.: МГПУ; Ульяновск: УлГУ, 2003. С. 59- 86).

   В многочисленных материалах Карамзин предстает как патриот и первооткрыватель ("Колумб") российской истории.

   Отвечая многими гранями просветительскому идеалу человека, образ Карамзина обладал способностью соотноситься с различными культурными парадигмами и отвечать на запросы времени. Востребованность в нем возникала в поворотные моменты общественно-культурного развития, в периоды изменений представления об истине, когда не бессмысленным оказывалось понятие человеческого достоинства, когда особенно было необходимо ощутить связь времен и не позволить ей оборваться.

   ³ Шаден Иоганн Матиас (1731-1796) - профессор Московского университета, директор пансиона, где учился Карамзин в 1777-1781 гг.

   ⁴ Дружеское Ученое общество было организовано Н. И. Новиковым в 1779 г.

   ⁵ Брат Рамзей.

   ⁶ Лессинг Готхольд Эфраим (1729-1781) - немецкий драматург, теоретик искусства и литературный критик. Вместе с К. Ф. Николаи и М. Мендельсоном издал "Литературные письма" (1759-1765).

   ⁷ В "Гамбургской драматургии" (1767-1769) Лессинг отстаивал эстетические принципы просветительского реализма.

   ⁸ Ленц Якоб Михаэль Рейнхольд (1751-1792) - немецкий писатель "Бури и натиска". С 1780 г. находился в России. Познакомился с Карамзиным в кружке Н. И. Новикова.

   ⁹ Николаи Кристоф Фридрих (1733-1841) - немецкий писатель, литературный критик, издатель и журналист; был известен как гонитель католицизма и иезуитизма.

   ¹⁰ Штарк Иоганн Август (1741-1816) - немецкий теолог.

   ¹¹ Мориц Карл Филипп (1757-1793) - немецкий писатель, профессор Берлинской академии художеств, создатель автобиографического произведения "Антон Райзер. Психологический роман" (1785-1790).

   ¹² Шрепфер Иоганн Георг (ок. 1730-1774) - один из руководителей масонства, имевший репутацию авантюриста.

   ¹³ Лафатер Иоганн Каспар (1741-1801) - швейцарский писатель, ученый-физиогномист. Еще в молодости Карамзин обратился с письмом к Лафатеру с вопросом о том, как сосуществуют и взаимно влияют душа и тело.

   ¹⁴ Шварц Иван Григорьевич (1751-1784) - профессор Московского университета, один из руководителей масонского кружка.

   ¹⁵ См. прим. 2 на с. 910.

   ¹⁶ С немецкими философами и писателями - Кантом, Виландом, Гердером - Карамзин встречался и беседовал во время своего европейского путешествия.

   ¹⁷ Мендельсон Мозес (1729-1786) - немецкий просветитель, философ, защитник веротерпимости.

   ¹⁸ См. прим. 25 на с. 870.

   ¹⁹ См. прим. 6 на с. 869. Руссо выступал против социального неравенства, деспотизма королевской власти, идеализировал "естественное состояние" всеобщего равенства и свободы людей, разрушенное введением частной собственности.

   ²⁰ Сен-Мартен Луи Клод (1743-1803) - французский философ-мистик. Полемизировал с просветителями. Во Французской революции конца XVIIIв. видел провиденциальный "суд Божий". Оказал влияние на немецкий романтизм и русское масонство.

   ²¹ Лихтенберг Георг Кристоф (1742-1799) - немецкий писатель-сатирик, литературный и театральный критик эпохи Просвещения.

   ²² Ю. М. Лотман пишет: "Николаи - просветитель, писатель и книгоиздатель, активный деятель из числа берлинских гонителей католицизма и иезуитизма - и его дармштадтский оппонент Штарк, которого обвиняли в тайном католицизме и даже иезуитизме, масон и основатель "тамплиерского клериката" (1767), были хорошо известны полярностью своих воззрений <...> Однако Карамзин увидал в этих антиподах общее - нетерпимость мнений, и это вызвало его осуждение. "Где искать терпимости, естьли самые Философы, самые просветители - а они так себя называют - оказывают столько ненависти к тем, которые думают не так, как они?"" (Лотман Ю. М. "Письма русского путешественника" Н. М. Карамзина и их место в развитии русской культуры // Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л., 1984. С. 565).

   ²³ "Письма русского путешественника", запись "Июля 1" (1789).

   ²⁴ "Буря и натиск" - литературное движение в Германии 70-80 гг. XVIII в.

   ²⁵ "Письма русского путешественника" (запись "Париж, 2 апреля 1790).

   ²⁶ Имеется в виду трагедия Шиллера "Заговор Фиеско" (1783). Карамзин сообщает, что "читал ее с великим удовольствием от первой страницы до последней". "Едва ли не более всего, - пишет Карамзин, - тронул меня монолог Фиеска, когда он, уединясь в тихий час утра, размышляет, лучше ли ему остаться простым гражданином, и за услуги, оказанные им отечеству, не требовать никакой награды, кроме любви своих сограждан, или воспользоваться обстоятельствами и присвоить себе верховную власть в республике. Я готов был упасть перед ним на колени и воскликнуть: избери первое!" (Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. С. 84).

   ²⁷ Галахов А. Д. История русской словесности, древней и новой. Т. II. Первая половина. СПб., 1868. С. 9, 10.

   ²⁸ Булич Н. Биографический очерк Н. М. Карамзина и развитие его литературной деятельности. Казань, 1866. С. 65-66.

   ²⁹ В письмах "Мелодор к Филалету" и "Филалет к Мелодору" (1793-1794) Карамзин с горечью рассказал о своем разочаровании, под влиянием якобинского этапа французской революции, в просветительских идеалах.

   ³⁰ Резиденция французских королей.

   ³¹ Дворец в Версале.

   ³² Платоном называл Карамзин Жан-Жака Бартелеми (1716-1795) - французского писателя, археолога, автора ученых романов из жизни Древней Греции. В "Письмах русского путешественника" вся "сцена свидания автора и Бартелеми написана с проекцией на сюжет романа Бартелеми "Путешествие юного Анахарсиса", в котором ищущий мудрости молодой скиф посещает Афины и беседует с греческими мудрецами" (Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. С. 655).

   ³³ Мирабо Оноре Габриель Рикети (1749-1791) - граф, деятель Французской революции.

   ³⁴ А. Н. Пыпин цитирует статью В. Г. Белинского "Литературные мечтания".

   ³⁵ Лопухин Иван Владимирович (1756-1816) - масон, участник кружка Н. И. Новикова.

   ³⁰ "Письма русского путешественника" (запись "Париж, Мая ... 1790").

   ³⁷ "Письма русского путешественника" (запись "Париж, Апреля ... 1790").

   ³⁸ Галахов А. Д. Карамзин как оптимист // Отечественные записки. 1858. Т. 116. No 1. С. 107-146.

   ³⁹ А. Н. Пыпин цитирует из статьи Карамзина "Всеобщее обозрение" (Вестник Европы. 1802. No 1).

   ⁴⁰ Цитата из статьи Карамзина "Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени" (Вестник Европы. 1802. No 12).

   ⁴¹ Там же.

   ⁴² "Московский журнал" (1791-1792).

   ⁴³ "Аглая" (1794-1795); "Аониды" (1796-1799).

   ⁴⁴ Имеется в виду арест Н. И. Новикова, в защиту которого высказался единственно Карамзин и написал стихотворение "К милости". Как пишет Ю. М. Лотман, Карамзин этим стихотворением "очень дорожил ... и неизменно помещал его в начале своих сборников и собраний сочинений" (Лотман Ю.М. Поэзия Карамзина // Карамзин Н. М. Полн. собр. стихотворений. М.; Л., 1966. С. 110, 386). Видимо, отмечает исследователь, эта публикация явилась причиной прекращения издания "Московского журнала".

   ⁴⁵ Прозоровский Александр Александрович (1732-1809) - генерал-фельдмаршал, участник покорения Крыма при Екатерине II, усмиритель восстания крымцев против поставленного Россией хана Шагин-гирея. Как главнокомандующему Москвы Прозоровскому был адресован указ Екатерины II начать расследование по делу Н. И. Новикова (за издание масонских книг).

   ⁴⁶ См. наст. изд., с. 473-474.

   ⁴⁷ "Робеспьер внушал ему благоговение", - писал Н. И. Тургенев (см.: Тургенев Н. И. Россия и русские. М., 2001. С. 502.

   ⁴⁸ Имеется в виду "Ода на случай присяги московских жителей его императорскому величеству Павлу Первому, самодержцу Всероссийскому" (1796). В стихотворении отразились надежды на Павла I как просвещенного монарха, существовавшие в прогрессивных кругах русского дворянского общества, отрицательно относившихся к политике Екатерины II.

   ⁴⁹ Имеются в виду стихотворения Карамзина "Его императорскому величеству Александру I, самодержцу Всероссийскому, на восшествие его на престол" (1801) и "На торжественное коронование его императорского величества Александра I, самодержца Всероссийского" (1801).

   ⁵⁰ О новом образовании народного просвещения в России // Вестник Европы. 1803. No 5. С. 49, 50, 53, 60-61.

   ⁵¹ О публичном преподавании наук в Московском университете // Там же. No 23 и 24. С. 267-268.

   ⁵² Сюллий (Сюлли) Максимильен де Бетюн, барон Рони (1560-1641) - приближенный Генриха Наваррского. В 1599-1611 гг. сюринтендант (министр) финансов; укрепил финансовое положение Франции.

   ⁵³ Кольберт (Кольбер) Жан-Батист (1619-1683) - генеральный контролер (министр) финансов Франции с 1665 г.

   ⁵⁴ Бернсторф Иоганн Гатвиг-Эрнст (1712-1772) - граф, выдающийся государственный деятель Дании. Обладал замечательными способностями и оставил по себе в Дании прекрасную память своими неусыпными заботами о благе народа и о поднятии производительных сил страны.

   ⁵⁵ Известия и замечания // Вестник Европы. 1802. No 19. С. 234-236.

   ⁵⁶ О тайной канцелярии // Там же. No 6. С. 130.

   ⁵⁷ Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени // Там же. 1802. No 12.

   ⁵⁸ Эмфаза (гр. emphasis) - выразительность; подразумевается усиление эмоциональной выразительности речи с помощью интонационных приемов и риторических фигур.

   ⁵⁹ Погодин М. П. Н. М. Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам современников. М., 1866. Ч. И. С. 60.

   ⁶⁰ Булич Н. Биографический очерк Н. М. Карамзина и развитие его литературной деятельности. С. 101.

   ⁶¹ Погодин М. П. Н. М. Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам современников. Ч. II. С. 69.

   ⁶² Яворский Стефан (1658-1722) - российский церковный деятель, писатель.

   ⁶³ Феофан Прокопович (1681-1736) - украинский и русский государственный и церковный деятель и писатель, сподвижник Петра I.

   ⁶⁴ Абсентеизм - форма землевладения, при которой собственник земли, не участвуя в процессе производства, получает денежный доход в виде ренты или прибыли.

   ⁶⁵ Бирон Эрнст Иоганн (1690-1772) - граф, фаворит императрицы Анны Иоанновны.

   ⁶⁶ Бестужев-Рюмин Алексей Петрович (1693-1766) - граф, российский государственный деятель и дипломат, генерал-фельдмаршал (1762), кабинет-министр (1740-1741), канцлер (1744-1758). С 1762 г. первоприсутствующий в Сенате.

   ⁶⁷ Шувалов Петр Иванович (1710-1762) - граф, русский государственный деятель, генерал-фельдмаршал. Фактический руководитель правительства при Елизавете Петровне.

   ⁶⁸ Петр III Федорович (1728-1762) - российский император (с 1761), немецкий принц Карл Петр Ульрих, сын герцога Голштейн-Готторнского Карла Фридриха и Анны Петровны, внук Петра I. С 1742 г. в России. В 1761 г. заключил мир с Пруссией, что свело на нет результаты победы русских войск в Семилетней войне. Ввел в армии немецкие порядки. Свергнут в результате переворота, организованного его женой Екатериной, убит.

   ⁶⁹ См. прим. 13 на с. 879.

   В альбоме, составленном для императрицы Елизаветы Алексеевны (ГАРФ. Ф. 728. Оп. 1. Т. 1. Индекс 567), Карамзин сделал на французском языке пространную выписку из Боссюэ, где, в частности, говорится: "Бог на высочайшем небеси держит правление всех царств; сердца всех в руке его: иногда воздерживает, а иногда попускает он страсти, и через то колеблет всем человеческим родом" (Боссюэт Иаков Венигн. Разговор о всеобщей истории / Пер. Василия Наумова. М., 1761-1762. Ч. 1-3. С. 83).

   ⁷⁰ Цитата из стихотворения Карамзина "На торжественное коронование его императорского величества Александра I, самодержца Всероссийского" (1801).

   ⁷¹ От фр. octroyer - даровать.

   ⁷² Марков (или Морков) Аркадий Иванович (1747-1827) - русский дипломат.

   ⁷³ См. прим. 62 на с. 920.

   ⁷⁴ Т. е. Наполеону.

   ⁷⁵ Карамзин имеет в виду, вероятно, Монтеня, писавшего: "Ничто не порождает в государстве такой неразберихи, как вводимые новшества; всякие перемены выгодны лишь бесправию и тирании" (Монтень М. Опыты: В 3 т. М., 2000. Т. 3. С. 223). Карамзин любил цитировать Монтеня.

   ⁷⁶ Архаров Николай Петрович (1742-1814) - известный администратор эпохи Екатерины II, московский обер-полицмейстер.

   ⁷⁷ Еропкин Петр Дмитриевич (1724-1805) - сенатор, генерал-аншеф, усмиритель народного бунта в Москве в 1771 г., вызванного эпидемией чумы.

   ⁷⁸ Эртель Федор Федорович (1767-1825) - генерал от инфантерии; московский, потом петербургский обер-полицмейстер, впоследствии военный генерал-полицмейстер действующей армии.

   ⁷⁹ См.: О верном способе иметь в России довольно учителей // Вестник Европы. 1803. No 8. С. 317-326.

   ⁸⁰ Цитата из статьи Карамзина "Нечто о науках, искусствах и просвещении" (Аглая. 1794. Ч. 1).

   ⁸¹ Меркель (Меркелис) Гарлиб (Готлиб) (1769-1850) - немецкий писатель, латышский просветитель, борец за освобождение латышей от крепостной зависимости.

   ⁸² Форейтор (нем. Vorreiter) - кучер, управляющий лошадьми в упряжке и сидящий на одной из них (при запряжке цугом - на передней).

   ⁸³ См. прим. 15 на с. 923.

   ⁸⁴ Корф М.А. Жизнь графа Сперанского. СПб., 1861. Т. 1. С. 161 (прим.).

   ⁸⁵ См. прим. 8 на с. 913.

   ⁸⁶ Булич Н. Биографический очерк Н. М. Карамзина и развитие его литературной деятельности. С. 100.

   ⁸⁷ Н. Н. Булич в книге "Биографический очерк Н. М. Карамзина и развитие его литературной деятельности" (С. 101).

   ⁸⁸ М. А. Корф пишет: "Карамзин до 1812 г. не был знаком с тогдашним государственным секретарем и впервые его увидел на минуту ... в Нижнем, у графа Толстого; настоящее же их сближение началось лишь с возвращения Сперанского в Петербург из Сибири. В это время они оба проводили летние месяцы в Царском Селе, где, часто встречаясь при дворе и в обществе, наконец стали и посещать друг друга.

   В период величия и могущества Государева статс-секретаря Карамзин не любил его, не как изменника отечеству, - он не верил слухам о мнимой его измене, хотя также не вполне верил и тому, что говорил сам Сперанский и его друзья, - а как опасного нововводителя, в котором ревностный приверженец монархического начала и преданий старины подозревал тайный замысел извратить наше государственное устройство. Узнав его короче, он убедился в том, что у Сперанского не было закоренелых идей, не было ничего упорного, сектаторского, а напротив, была удивительно гибкая, всепонимающая, многосторонняя натура. Иного впечатления умный и наблюдательный Карамзин не мог вынести из знакомства, для них обоих почти совершенно нового. С тех пор, оценив всю пользу, которую можно было бы извлечь из дарований и опытности такого человека, он не только начал смотреть на него другими глазами, но и старался всячески поддерживать его у императора Александра, а Сперанский, со своей стороны, показал вид, что прощает или, по свойственному ему добродушию, в самом деле простил насмешки и укоризны сочинителя записки "О древней и новой России"" (Корф М. А. Жизнь графа Сперанского. Т. 2. С. 298-299).

   ⁸⁹ Макателем - имение Карамзиных Ардатовского и Арзамасского уездов Нижегородской губернии.

   ⁹⁰ На самом деле - письмо к П. А. Вяземскому от 31 декабря 1825 г. (Старина и новизна. 1897. Кн. 1. С. 169).