СЛУЧЕВСКИЙ, Константин Константинович [26.VII(7.VIII).1837, Петербург - 25.IX(8.Х).1904, там же] - поэт, прозаик. Родился в семье видного чиновника, сенатора. Родители предназначали С. к военной службе. Окончив с отличием в 1855 г. 1-й Кадетский корпус, он служил в лейб-гвардии Семеновском полку. В 1859 г. поступил в Академию Генштаба. Но в сентябре 1860 г. внезапно вышел в отставку и уехал за границу. Изучал философию и естественные науки в университетах Парижа, Берлина, Лейпцига, Гейдельберга, где получил степень доктора философии. В 1866 г. вернулся в Россию, поступил на гражданскую службу в Главное управление по делам печати. В 1874 г. перешел в министерство государственных имуществ. По ступенькам иерархически-чиновной лестницы С. поднимался постепенно и спокойно. С 1891 по 1902 г. он - главный редактор официальной газеты "Правительственный вестник", в последние годы жизни - член Совета министра внутренних дел, член Ученого комитета министерства народного просвещения, гофмейстер двора.
Напрасно искать отзвуков этих биографических сведений в поэзии С. Правда, такое отсутствие видимой связи между социальным положением и творчеством характерно и для некоторых его современников - А. А. Фета, А. Н. Майкова, В. Г. Бенедиктова. Нотам внешняя и внутренняя жизнь попросту не соприкасались, протекали независимо друг от друга. В С. поражает явное их различие, очевидное, контрастное противоречие. Образцовая служебная карьера и материальное благополучие и напряженный трагизм стихов. Ранний литературный дебют (Общезанимательный вестник.- 1857.- No 3, 9, 11, стихи и переводы из Дж. Г. Байрона, В. Гюго, О. Барбье) - и признание, пришедшее лишь к концу жизни. Первые публикации С. остались не замеченными ни критикой, ни публикой, как и стихи, напечатанные в 1859 г. в журнале "Иллюстрация". Решающим в его поэтической судьбе стал 1860 г., когда произошла встреча С. с А. А. Григорьевым. Стихи С. произвели на Григорьева сильное впечатление. Он передал их И. С. Тургеневу, а тот - Н. А. Некрасову, который и опубликовал их в журнале "Современник" (1860.- No 1). "Появиться в "Современнике" значило сразу стать знаменитостью, - вспоминал С.- Для юноши двадцати лет от роду ничего не могло быть приятнее, как попасть в подобные счастливчики, и я попал в них" (альманах "Денница".- Спб., 1900.- С. 200). Григорьев дал стихам С. восторженную оценку: "...Тут сразу является поэт, настоящий поэт, не похожий ни на кого поэт... а коли уж на кого похожий, так на Лермонтова" (Сын отечества.- 1860.- No 6.- С. 166). Тургенев писал, что ему в стихах С. "чудятся зародыши великого таланта" (Письма И. С. Тургенева к графине Е. Е. Ламберт.- М., 1915.- С. 78). Однако было и другое, прямо противоположное мнение о стихах С. Резко напали на молодого поэта революционные демократы - литераторы, группировавшиеся вокруг журнала "Искра": Н. А. Добролюбов, В. С. Курочкин, Н. Л. Гнут (Ломан). Его упрекали в том, что стихи лишены социального содержания, уводят читателя от общественных проблем, язвительно пародировали необычные, не поддающиеся логической расшифровке образы и непривычно смелые обороты, считавшиеся уместными скорее в прозе, чем в поэзии: "Ходит ветер избочась / Вдоль Невы широкой, / Снегом стелет калачи / Бабы кривобокой..." ("Ходит ветер избочась..."). Сейчас эти упреки нетрудно оспорить. Еще за три года до публикации в "Современнике" С. напечатал стихи "На смерть Беранже" - любимца революционной Франций. Да и выбор для переводов произведений Байрона, Гюго, Барбье свидетельствовал, что С. вовсе не равнодушен к общественным проблемам своего времени. А логическая затрудненность и прозаизация стиховой речи были ничем иным, как попыткой обновить язык поэзии, разрушить устоявшиеся, "окаменевшие" литературные нормы.
Поэзия С. стала не причиной, но поводом к полемике: столкнулись не две оценки стихов, а два полярных взгляда на поэзию вообще. Имя С. - новое имя в поэзии - волею случая оказалось в центре литературной борьбы. Такая роль была С. еще не по силам. Критика подействовала на него обескураживающе: на некоторое время он совсем перестал писать, вышел в отставку и уехал за границу учиться. Можно сказать, что это был единственный случай, когда литература решительно вмешалась в его судьбу.
Стихи С. вновь стали появляться в печати лишь одиннадцать лет спустя, с 1871 г. В 80-90 гг. вышли четыре книжки "Стихотворений" С. и пять книг прозы, где наиболее интересны повести "Виртуозы" и "Око за око", обличающие развращенность нравов света, продажность чиновников и махинации дельцов, а также "Профессор бессмертия" - попытка в фантастическом сюжете художественно воплотить философскую идею бессмертия. Кроме этого вышли в свет три тома географо-этнографических очерков "По северу России" (1888), переработанных впоследствии в два тома "По северо-западу России" (1897),- результат путешествий, совершенных в 1884-1888 гг. в свите одного из великих князей.
В 1898 г. появилось шесть томов "Сочинений" С. (три тома стихотворений и поэм и три - беллетристики). Наконец, в 1902 г. издана была последняя книга стихов С. "Песни из Уголка" (так С. назвал свою усадьбу в курортном местечке Усть-Нарва на Балтийском побережье). Именно эти издания стали решающими в признании поэзии С. значительным явлением русской литературы и читателями, и критикой самых разных направлений. Оригинальность, "непохожесть" С. на его литературное окружение здесь явлены определенно и бесспорно. Поэтические публикации двух последних лет жизни: большие циклы "Загробные песни" и "В том мире", уникальные в русской поэзии попытки описать и осмыслить "жизнь после смерти", печатавшиеся с 1902 г. из номера в номер в журнале "Русский вестник", и стихотворения, опубликованные в журналах "Книжки Недели"", "Новый путь", альманахе "Северные цветы", в книги собраны не были и, за малым исключением, в посмертные издания не входили. Семья С. после гибели его сына Константина (писавшего стихи, печатавшиеся под псевдонимом Лейтенант С, а в 1907 г. изданные А. С. Сувориным под полным именем автора, что из-за тождественности имен отца и сына иногда вызывает недоразумения) в 1905 г. в одном из морских сражений русско-японской войны выехала в Англию и вывезла архив поэта. По свидетельству С. К. Маковского, посещавшего в 50 гг. XX в. в Лондоне одну из дочерей С. в этом архиве хранится значительное количество неопубликованных его стихотворений.
Поэзия С. рождена неразрешимыми противоречиями между идеальным и материальным, верой и безверием, миром "незримого" и "грубой" действительностью, интеллектом и чувством: "...сердцем я мешать уму любил, / А сердцу жить мешал суровой правдой мысли" ("О, не брани за то, что я бесцельно жил..."). Внутреннее раздвоение отчетливо выражено в программном стихотворении С. "Нас двое": "Никогда нигде один я не хожу, / Двое нас живут среди людей: / Первый - это я, каким я стал на вид,-/ А другой - то я мечты моей". Мотив этот, впоследствии получивший развитие и ставший одним из центральных в поэзии А. А. Блока, восходит к "Двойнику" Ф. М. Достоевского, идеи которого оказали на С. заметное влияние. Для С. Достоевский - писатель, воплотивший в своих сочинениях острейшие противоречия мира действительности и философской мысли. После смерти Достоевского С. писал: "...Из произведений покойного можно было бы выбрать огромное количество превосходнейших поэтических мыслей, образов, дум, настроений, чувств и страсти, вполне пригодных для целого цикла своеобразнейших стихотворений. Эти места, так сказать, почти готовые стихотворения в прозе" (Достоевский. Очерк жизни и деятельности.- Спб., 1889.- С. 35-36). Некоторые стихотворения С.- своего рода творческие отклики на идеи Достоевского и эпизоды из его произведений: "Меня в загробном мире знают..." и поэма "Элоа" несут отзвук споров Ивана Карамазова с Алешей ("Братья Карамазовы"), "После казни в Женеве" вызывает в памяти рассказ Ивана Карамазова о казни в Женеве Ришара и описание виденной князем Мышкиным казни в Лионе ("Идиот"). Понимание и оценка С. исторической роли Достоевского в русской литературе выражена в стихотворении "После похорон Ф. М. Достоевского".
Диапазон творчества С. очень широк: философская поэзия и любовная лирика, исторические баллады и пейзажные стихи, стихотворные повести и драматические поэмы. Вслед за Ф. Н. Глинкой, Г. С. Батеньковым, Е. А. Баратынским С. обратился к теме Севера и Северо-Запада России, дал ей в своей поэзии оригинальную разработку (цикл "Мурманские отголоски", стихи о Заонежье): "Каким пророчествам тут сбыться, / Когда, решившись заглянуть, / Жизнь стонет раньше, чем родится, / И стоном пролагает путь?!" ("В Заонежье"). А цикл "Черноземная полоса" близок некрасовской традиции в изображении сельской жизни и крестьянского труда: "Кто испытал огонь такого неба, / Тот без труда раз навсегда поймет, / Зачем игру и шутку с крошкой хлеба / За тяжкий грех считает наш народ" ("Полдневный час. Жара гнетет дыханье...").
Противоречивость, двойственность отразились не только на тематике творчества С, но и на стиле, где импрессионистичность образов контрастирует с прозаическим строем речи. Прозаизмы С., бывавшие мишенью для критиков-современников,- неотъемлемая черта его поэтики, их роль в его поэзии исключительно высока. Если у поэтов пушкинской поры прозаизм чаще всего - знак иронии, прием чисто интонационный, а у Некрасова - способ речевой характеристики персонажа или "бытовой" окраски стиха, то С. пользуется прозаизмами независимо от темы, все время, достигая разговорной простоты и непринужденности и словно подчеркивая, что рассуждает он о жизни не как философ или "жрец поэзии", а как обыкновенный человек. В естественном соединении прозаической речи - от разговорно-бытовой до канцелярской и специально-научной - с "высокими" и "отвлеченными" мотивами резко выражена индивидуальность творческой манеры С.
Рядом с поэтическим глаголом "озарил" - разговорное "вовсю" ("По крутым по бокам вороного..."). Строка, настраивающая на романтический лад: "Мои мечты - что лес дремучий",- перебивается канцеляризмом: "Вне климатических преград..." ("Мои мечты - что лес дремучий..."). Ироническое употребление традиционно-романтического образа во множественном числе: "Я слышал много водопадов",- усиливается деловитым добавлением: "Различных сил и вышины..." ("Я видел Рим, Париж и Лондон...").
Мастерство С. прежде всего в том, что собранные вместе его стихи и поэмы точно отражают дисгармоничное, раздираемое противоречиями время его жизни - не только тематическим и жанровым разнообразием, но самим строем стиха, негладкого, напряженного, резкого. Его слова тяжелы и обыденны, ритмы внешне неэффектны, рифмы просты, почти бедны, но лучших и не надо, чтобы не отвлекали от заключенного в строках богатства мыслей.
В отрицании разделения тем на "поэтические" и "непоэтические", в стремлении пользоваться равноправно всеми пластами языка, наконец, в том, что острейшие противоречия века запечатлены не только в содержании, но и в форме его стихотворной речи, С. был первым поэтом нового времени. Не случайно у него в доме на еженедельных литературных "пятницах" бывали В. Я. Брюсов и И. А. Бунин, К. Д. Бальмонт и Ф. К. Сологуб, З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковский. Не случайно и то, что отзвуки его поэзии, во многом предвосхитившей творческие поиски самых разных поэтов поколения, вступившего в литературу на рубеже XIX и XX вв., можно обнаружить и в изображениях тягостного кошмара повседневности И. Ф. Анненского (циклы С. "Мефистофель" и "Из дневника одностороннего человека"), и в лирико-философских размышлениях Блока (ср.: "Я задумался - и одинок остался...", "Не трогают меня: ни блеск обычный дня..."), и в "научных" стихах Брюсова (ср. стихи из "Загробных песен": "Знают, все знают, что солнечный спектр семицветный...", "Не существует "мнимых величин"!..", "Цифрам, бессмертным началам, дано" воплощаться..."), и в позиции поэта по отношению к социальным схваткам М. А. Волошина (ср.: "Я дом воздвиг в стране бездомной, / Решил задачу всех задач,- / Пускай ко мне, в мой угол скромный, / Идут и жертва и палач...").
В то же время С.- последний поэт XIX в., "золотого века" русской поэзии,- и как бы связывает собою две эпохи. В его стихах слышатся осознанно введенные интонации и мотивы Г. Р. Державина: "Я богу пламенно молился, / Я бога страстно отрицал..." ("Я видел Рим, Париж и Лондон..."); А. С. Пушкина: "Люблю я время увяданья..."; М. Ю. Лермонтова: "А все же холодно и пусто так кругом, / И жизнь свершается каким-то смутным сном..." ("Да, нет сомненья в том, что жизнь идет вперед..."); Н. А. Некрасова: "Черноземная полоса"; Ф. И. Тютчева: "На мотив Микеланджело". Именно эта двойственность творческого облика С., его одновременная принадлежность к двум наиболее ярким поэтическим эпохам обеспечивает ему совершенно особенное место в истории русской литературы.
Соч.: Соч.: В 6 т.- Спб., 1898; Песни из Уголка.- Спб., 1902; Стихотворения и поэмы / Вступ. ст. А. В. Федорова.- М.; Л., 1962; Стихотворения / Вступ. ст. В. Г. Перельмутера.- М., 1983; Стихотворения. Поэмы. Проза / Вступ. ст. Е. В. Ермиловой.- М., 1988.
Лит.: Коринфский А. А. Поэзия К. К. Случевского.- Спб., 1900; Брюсов В. Я. Поэт противоречий К. К. Случевский // Далекие и близкие.- М., 1912.
Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
Том 2. М-Я. Под редакцией П. А. Николаева.
М., "Просвещение", 1990
OCR Бычков М. Н.