123; твоихъ стиховъ.
Тогда кн. Вяземск³й былъ въ полномъ веселомъ блескѣ игриваго ума и семейнаго счастья. При немъ находились тогда три существа поэтическ³я, три дочери - его радость и гордость, и по неумолимому велѣн³ю судебъ, онъ имѣлъ несчаст³е лишиться поочередно всѣхъ трехъ. Путемъ едва выносимаго горя пришелъ онъ къ сознан³ю, хорошо извѣстному только людямъ много страдавшимъ,- что высшая мудрость ничто иное какъ смирен³е. Въ самомъ его талантѣ отразились такимъ образомъ свойства умѣренности, безпристраст³я, покорности и вѣры.
Поклонникъ истины, вѣрный дружбѣ и друзьямъ, слуга и защитникъ просвѣщен³я, онъ идетъ средней дорогой, онъ врагъ и ретроградной мнительности и запальчивой самонадѣянности,- онъ благоговѣетъ передъ свободой, въ которой любовь и миръ, но врагъ деспотизма лжесвободныхъ мыслей и гнушается той свободы, которая ничто иное какъ "ненависть къ тому, что выше насъ". Онъ не смѣшиваетъ гласность съ шумомъ, достоинства съ завистью и желательнаго совершенствован³я съ противоестественнымъ мнимымъ прогрессомъ. И въ поэз³и онъ не перестаетъ быть строгимъ критикомъ. Умъ его закалился отъ жизни, отъ сравнен³й; но сердце его, по благословен³ю, дарованному художникамъ въ возмезд³е за ихъ страдан³е, молодо какъ у юноши и горячо сочувствуетъ всему благородному, всему прекрасному, всему свѣтлому.
Многимъ конечно извѣстны глубоко трогательные стихи на церковное строен³е, которые да будетъ мнѣ позволено привесть здѣсь хоть невполнѣ:
Одною встрѣчей я всегда въ прогулкѣ счастливъ:
Будь лѣтомъ жарокъ день, будь осенью ненастливъ,
Подъ проливнымъ дождемъ, въ морозъ, въ палящ³й зной,
На перекресткѣ же, съ открытой головой
И съ книгою въ рукѣ, протянутой къ прохожимъ.
Глядитъ онъ странникомъ и человѣкомъ Божьимъ,
Смиренья съ простотой лежитъ на немъ печать;
Свой странническ³й крестъ пр³явъ, какъ благодать,
Изъ дальняго села пришелъ онъ въ городъ чуждый,
Но привели его не собственныя нужды.
Нѣтъ! къ дому Господа усердьемъ возгоря
И возлюбивъ и блескъ, и святость алтаря,
Онъ благолѣпью ихъ посильный трудъ приноситъ
И именемъ Христа на церковь брат³й проситъ.
Если бы я не боялся утомить собран³е, я бы могъ привести еще много образцовыхъ отрывковъ, доказывающихъ какъ чистъ и свѣтелъ душевный идеалъ поэта, какъ строенъ и благолѣпенъ его идеалъ наружный,- какъ близокъ онъ всегда къ прямой дѣйствительности и какъ своебытенъ онъ въ ея изображен³и. Князь Вяземск³й,- повторяю - не зодч³й, не ваятель, не строитель, не рисовальщикъ, но какъ колористъ онъ занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ въ нашей словесности. Его колоритъ, ему свойственный, ему принадлежащ³й, сливается въ нѣжные оттѣнки высшаго художественнаго и общественнаго пониман³я. Хотя краски его всегда ярко русск³я, хотя самые художественные пр³емы его задушевно русск³е,- но можно сказать, что въ тонкомъ пониман³и художественнаго изящества, въ дѣлѣ критики и вкуса онъ далеко опередилъ многихъ своихъ сподвижниковъ и ужъ конечно всѣхъ своихъ порицателей. Онъ служитъ намъ живымъ доказательствомъ, что въ прекрасномъ не можетъ быть ни устарѣвшихъ, ни новыхъ понят³й. Солнце каждый день оживляетъ природу и до сего времени не нуждается въ новыхъ силахъ. Пушкинъ говаривалъ часто, что главная заслуга нашего ген³альнаго Гоголя заключалась въ томъ, что никто не умѣлъ подмѣчать лучше его и передавать осмѣян³ю русскую пошлость. Заслуга князя Вяземскаго заключается тоже въ томъ, что онъ врагъ всякой пошлости, но, не упоминая о ней, онъ ее поражаетъ, создавая образцы благороднаго остроум³я, отборнаго выражен³я и глубоко нѣжнаго чувства.
И теперь, чѣмъ могу я кончить какъ не заявлен³емъ общаго нашего желан³я, чтобъ санъ маститый слуга истины и просвѣщен³я, чтобъ этотъ послѣдн³й свѣточъ яркой Плеяды, озарявшей нѣкогда нашу словесность, еще долго насъ дарилъ и радовалъ на старый ладъ вѣчно-юными откликами своего звучнаго, поэтическаго и любимаго голоса,- и указывалъ юному поколѣн³ю, въ чемъ заключаются вѣчныя силы всего полезнаго и прекраснаго.
"Бесѣды въ обществѣ любителей Росс³йской словесности". Выпускъ первый. Москва, 1867