Сомов Орест Михайлович - Обозрение Российской словесности за первую половину 1829 года

  

  

  

   Въ двухъ обозрѣн³яхъ, составленныхъ мною за 1827 и 1828 годы, я пытался представить читающей публикѣ, по возможности полный отчетъ о журналахъ и книгахъ, выходившихъ въ Росс³и въ течен³е помянутыхъ двухъ лѣтъ. Надѣюсь, что читатели мои благосклонно приняли мое намѣрен³е, и великодушно извинили нѣкоторые недостатки, могш³е вкрасться въ с³и обозрѣн³я, тѣмъ болѣе, что объ иныхъ книгахъ я долженъ былъ писать въ то время, когда Обозрѣн³е уже печаталось. Снисходительности, испрашиваемой мною у просвѣщенной публики, я не могъ и не долженъ былъ ожидать отъ журнальныхъ критиковъ, которые, по большей части, слѣдуя внушен³ямъ задѣтаго самолюб³я, толковали мои слова и сужден³я посвоему, придавали имъ такой смыслъ, какой имъ самимъ хотѣлось найти или видѣть, часто даже надѣляли меня своимъ собственнымъ умомъ, не побоявшись разориться сами.... Богъ съ ними! я давно уже забылъ ихъ критики и антикритики, собственно ко мнѣ относящ³яся, и не намѣренъ плодить о нихъ рѣчи.

   Не брань и прицѣпки сихъ критиковъ, но замѣчан³я людей благонамѣренныхъ и дву-годичный мой опытъ убѣдили меня въ неудобствѣ, представлять читателямъ Сѣверныхъ Цвѣтовъ, въ концѣ года, обозрѣн³е литературныхъ нашихъ пр³обрѣтен³й за цѣлый изходящ³й годъ. Повинуясь сему убѣжден³ю, я намѣренъ отнынѣ составлять мои обозрѣн³я только за первую половину текущаго года; но въ каждое изъ слѣдующихъ обозрѣн³й (если оныя будутъ) необходимо войдетъ и отчетъ за вторую половину года, передъ тѣмъ минувшаго. Придерживаясь, впрочемъ, прежняго разположен³я въ сихъ отчетахъ, я буду каждый новый литературный годъ начинать обозрѣн³емъ рускихъ журналовъ, посвященныхъ особенно словесности, или въ составъ коихъ постоянно входятъ статьи, собственно-литературныя: въ полгода, безъ сомнѣн³я, можно достаточно познакомиться съ каждымъ новымъ журналомъ, и узнать, чего должно или можно ожидать отъ него впередъ.

   Основываясь на сихъ правилахъ, начну я и нынѣшнее мое обозрѣн³е по прежнему, журналами.

   Явлен³е, весьма замѣчательное въ лѣтописяхъ нашихъ журналовъ, обратило на себя, въ началѣ 1829 года, вниман³е наблюдателей; большая часть прежнихъ журналовъ получила нѣкоторыя преобразован³я. Такъ, въ С. Петербургѣ, Сынъ Отечества соединенъ съ Сѣвернымъ Архивомъ, и снова началъ издаваться еженедѣльно. Въ Москвѣ, всѣ безъ изключен³я литературные журналы подверглись большимъ или меньшимъ перемѣнамъ. Можно бы подумать, что и для журналовъ есть климатерическ³е годы, что и на нихъ дѣйствуетъ вл³ян³е планетъ, по которому они, какъ бы невольно, вдругъ подчиняются одинакому стремлен³ю, или терпятъ потрясен³я и перемѣны въ эфемерномъ быт³и своемъ. Другое - правда, не новое и вовсе не утѣшительное явлен³е, зловѣщею кометой висѣло надъ нашимъ журнальнымъ м³ромъ въ течен³е сего полугод³я; это была такъ называемая полемика, или просто, журнальная брань, доходившая въ нѣкоторыхъ журналахъ до высшей степени неприлич³я или неуважен³я къ публикѣ. Наконецъ, чтобы довершить характеристическ³й очеркъ нашихъ журналовъ сего времени, напомню, что въ исходѣ 1828 и въ первой половинѣ 1829 годовъ, предметомъ критикъ и антикритикъ содѣлался велик³й трудъ Карамзина: Истор³я Государства Росс³йскаго, о которой журналы наши по большей части хранили равнодушное молчан³е какъ будто бы для того, чтобы послѣ разомъ высказать всѣ неосновательныя сужден³я, всѣ кривотолки объ истор³и вообще, и о творен³и Карамзина въ особенности. Послѣ я откровенно изъясню, въ приличномъ мѣстѣ, мои мысли о семъ предметѣ; а здѣсь предложу только журналовѣдцамь нашимъ одинъ вопросъ (за рѣшен³е котораго Гг. издатели журналовъ должны бъ были назначить награду): по какому странному направлен³ю умовъ, или по какой своенравной игрѣ случая, встрѣчаются подобныя явлен³я въ журналахъ, кои, во многихъ другихъ отношен³яхъ, совершенно противуположны другъ другу, и даже въ мнѣн³яхъ своихъ явно разногласны? Должно ли это приписать какому-либо умственному повѣтр³ю, или въ самомъ дѣлѣ обаятельному дѣйств³ю планетъ?

   Указавъ на нѣкоторыя отличительныя черты прошлогоднихъ нашихъ журналовъ, взглянемъ теперь на каждый изъ нихъ въ особенности. Начнемъ съ издающихся въ Петербургѣ.

   Сынъ Отечества и Сѣверный Архивъ, по соединен³и своемъ въ составъ одного журнала, сдѣлался полнѣе, разнообразнѣе, и потому занимательнѣе прежде бывшихъ обоихъ журналовъ порознь. Первою статьею постоянно въ немъ осталась изящная словесность, т. е. повѣсти, отрывки изъ романовъ и другихъ сочинен³й въ прозѣ. Другая постоянная статья, возстановленная снова въ С. О., есть современная политика, т. е. обозрѣн³е произшеств³й, о которыхъ получены офиц³яльныя извѣст³я въ течен³е недѣли. Кромѣ того, въ журналѣ семъ помѣщались статьи касательно истор³и, статистики, теор³и словесности и другихъ наукъ; наконецъ критика, стихотворен³я и смѣсь. Въ послѣдней иногда являлись, подъ заглав³емъ журнальнаго ящика, коротк³я замѣчан³я на промахи и нелѣпости другихъ журналовъ, замѣчан³я, кои часто волновали желчь въ нѣкоторыхъ журналистахъ. Въ отношен³и къ чистотѣ рускаго языка и правильности слога, Сынъ О. и Сѣвер. А. имѣетъ неоспоримое преимущество предъ всѣми другими журналами, издаваемыми въ обѣихъ столицахъ. Одного можно бъ было пожелать отъ издателей; чтобъ они съ большею строгост³ю выбирали стихотворен³я, помѣщаемыя въ ихъ журналѣ, и чтобы не давали въ немъ мѣста длиннымъ критикамъ и антикритикамъ, когда въ оныхъ дѣло идетъ о книгахъ, не имѣющихъ равной занимательности для всѣхъ вообще читателей {Напр., критики на книги; Дентистика и Дентистика юношества, и антикритика на с³ю послѣднюю.}; тѣмъ болѣе, что предметомъ сихъ критикъ и антикритикъ бываетъ не столько пользы науки, сколько безполезныя придирки къ слогу и выражен³ямъ,

   Сѣверная пчела принадлежитъ литературѣ только своими статьями о книгахъ, о театрѣ и тѣми, коими оканчивается каждый ея листокъ. С³и послѣдн³я, въ течен³е 1829 года, содержали въ себѣ мног³я любопытный подробности о произшеств³яхъ, коими сопровождались подвиги славныхъ нашихъ воиновъ, въ Армен³и и за Балканами; подробности с³и, изображенные въ частныхъ письмахъ на имя издателей, вмѣстѣ съ офиц³яльными извѣст³ями; кои почти всегда печатались особыми прибавлен³ями къ С. П., представляютъ весьма полный очеркъ знаменитой кампан³и 1829 года, когда желан³я и надежды всѣхъ истинныхъ Росс³янъ едва успѣвали за подвигами нашихъ героевъ. Друг³я статьи сего отдѣлен³я Сѣв. Пчелы состояли изъ путешеств³й, нравственныхъ картинъ, переводовъ изъ сочинен³й чужеязычныхъ и пр. и пр. - Нѣкоторые строг³е судьи журнальные упрекали издателей сей газеты, что они не помѣщаютъ большихъ критическихъ разборовъ въ статьѣ о новыхъ книгахъ; но с³и судьи забываютъ, что въ газетѣ, не посвященной литературѣ въ особенности, так³я пространныя критики не могутъ печататься, ибо за ними не оставалось бы мѣста для другихъ статей, составляющихъ существенную часть газеты политической, или служащихъ къ разнообраз³ю листка, въ составъ коего должны входить всякаго рода новости. Для краткаго же библ³ографическаго извѣст³я довольно, если въ немъ сказано нѣсколько словъ о содержан³и и достоинствѣ книги, о ея слогѣ и о томъ, что въ ней хорошо или худо,

   Славянинъ былъ таковъ же, какъ и въ предшествовавшемъ году. Кромѣ нѣсколькихъ повѣстей, довольно хорошо переведенныхъ Г. Тидо, остальное въ отдѣлен³и словесности сего еженедѣльника состояло изъ весьма посредственныхъ стихотворен³и; далѣе, подъ назван³емъ Хамелеонистики и подъ другими затѣйливо-нелѣпыми заглав³ями - изъ грубыхъ личностей, небылицъ и другихъ подобныхъ симъ замашекъ. Этотъ Славянинъ быль самъ истиннымъ хамелеономъ; то жевалъ тупыми зубами Грамматику Греча, то рылся въ журналахъ всѣхъ прошлыхъ годовъ, чтобъ отыскать въ нихъ придирки къ нѣкоторымъ другимъ журналистамъ, которые досадили ему тѣмъ, что ихъ книжки читаются; то бранилъ безъ пощады тѣхъ людей, которымъ прежде разточалъ самыя неумѣренныя похвалы. Слогъ этого Славянина-хамелеона былъ также хамелеонск³й: Славянинъ пркидывался въ нарѣч³и своемъ поперемѣнно то Лопаремъ, то Чувашемъ, то жителемъ Барабинской степи. Повторю: онъ былъ истиннымъ хамелеономъ!

   Новая дѣтская библ³отека, издаваемая Г. Ѳедоровымъ, скажемъ къ слову, что доброе намѣрен³е издателя не всегда сопровождалось хорошимъ исполнен³емъ. Книжки его часто очень и очень опаздывали появлен³емъ, и подъ часъ наполнялись статьями, написанными наскоро, безъ дальняго размышлен³я о томъ, что вмѣстѣ съ полезною нравственной цѣл³ю, онѣ должны быть разнообразны и занимательны по содержан³ю. Главное услов³е книгъ, назначаемыхъ для чтен³я дѣтямъ, должно быть то, чтобъ онѣ научали, не наводя скуки.

   Изъ новыхъ литературныхъ журналовъ въ Петербургѣ издавалось два: Дѣтск³й драматическ³й вѣстникъ и Бабочка. Первый изъ сихъ журналовъ, издававш³йся по книжкѣ въ недѣлю, состоялъ изъ небольшихъ театральныхъ пьесъ для дѣтей. Выборъ и слогъ сихъ пьесъ вообще заслуживаютъ похвалу. - Бабочка, литературная газета, невѣдомо почему названа дневникомъ новостей: справедливѣе было бы назвать ее дневникомъ старины, ибо въ ней весьма часто печатались так³е анекдоты, которые за полвѣка можно было читать во всѣхъ сборникахъ, во всѣхъ французскихъ Ana прошлаго столѣт³я, временъ Вольтера и Грима. Прибавимъ, что и слогъ, которымъ разсказаны с³и запоздалыя новости, отзывается минувшимъ вѣкомъ: слогъ сей вяль, неправиленъ и нечистъ; изключен³я весьма были рѣдки. Въ статьяхъ, переведенныхъ изъ заграничныхъ журналовъ, замѣтно еще было странное незнан³е предметовъ самыхъ обыкновенныхъ.- Издатели новыхъ журналовъ и газетъ должны бъ были твердо помнить, что въ наше время нельзя уже отдѣлываться одними объявлен³ями и обѣщан³ями; публика непремѣнно требуетъ исполнен³я того, что было обѣщано.

   Къ пер³одическимъ издан³ямъ сего года, выходившимъ въ Петербургѣ, должно также отнести: Повременное издан³е Императорской Росс³йской Академ³и, коего вышла одна только 1-я часть. По первой книжкѣ нельзя судить, каково будетъ цѣлое издан³е; но странно, что всѣ три прозаическ³я статьи, помѣщенныя въ ней - суть переводы съ чужеземныхъ языковъ. Изъ четырехъ стихотворен³й, ни на одно не можно указать въ особенности.

   Въ литературныхъ журналахъ Московскихъ, какъ выше сказано, стремлен³е къ перемѣнамъ оказалось болѣе общимъ. Изчислимъ всѣ с³и журналы и при каждомъ изъ нихъ укажемъ на перемѣны, сдѣланныя издателями.

   Московск³й Телеграфъ. Вмѣсто небольшихъ отдѣльныхъ прибавлен³й, издатель началъ припечатывать въ концѣ книжекъ прибавлен³я, гораздо больш³я по объему и заключающ³я въ себѣ полныя статьи касательно хим³и, технолог³и, сельскаго хозяйства и т. п. Статьи с³и, безспорно, хороши по выбору и могутъ быть полезны; но мног³е изъ читателей Телеграфа жалѣютъ о прежнихъ отдѣльныхъ прибавлен³яхъ, сообщавшихъ публикѣ кратк³я извѣст³я о новѣйшихъ изобрѣтен³яхъ или усовершенствован³яхъ по части наукъ, промышленности и даже о затѣяхъ свѣтской роскоши. "Так³я извѣст³я, говорили помянутые читатели М. Т., суть какъ бы публичная выставка разныхъ издѣл³й: не всякъ пойдетъ на фабрику, чтобы всматриваться въ механизмъ и средства, коими производятся с³и издѣл³я; но каждый съ удовольств³емъ и даже съ пользою на нихъ посмотритъ, когда они отдѣланы на-чисто и представлены глазамъ любопытствующаго посѣтителя на ряду съ другими предметами." - Изъ переводныхъ статей М. Т. за 1839 годъ, особенно замѣчательны: двѣ Лекц³и Кузеня, и О драматической литературѣ новыхъ народовъ, соч. Б. Экштейна; нѣкоторыя статьи оригинальныя также заслуживали вниман³е. Библ³ограф³я М. Т. весьма полна: о всѣхъ почти книгахъ, выходящихъ въ Росс³и, сообщаются въ ней скорыя и удовлетворительныя извѣст³я. Симъ отдѣлен³емъ издатель пр³обрѣлъ неотъемлемое право на благодарность читающей нашей публики. Не то должны мы сказать о его критикахъ: взгляды его на истор³ю и на словесность, какъ на теор³и, односторонни; въ доказательствахъ замѣтно многослов³е и не всегда точныя понят³я о предметахъ, покрайней мѣрѣ относительно къ времени и мѣсту; а въ сужден³яхъ его - сильное желан³е переучить другихъ по своему (endoctriner). Главная же его ошибка та, что онъ несовершенно постигъ потребности своихъ единоземцевъ-современниковъ, и потому часто предлагаетъ имъ собственныя свои мнѣн³я за положительныя истины. Въ странахъ, поставленныхъ вѣками на высшую степень умственной образованности, это было бы не бѣда, ибо тамъ парадоксы и произвольные толки не собьютъ уже умовъ съ надлежащей тропы; но у насъ просвѣщен³е есть еще нѣжный цвѣтокъ: излишнее напряжен³е растительныхъ его силъ было бы для него не полезно, а вредно, о чемъ Нѣмцы, Англичане и Французы могутъ толковать по-своему, такъ сказать, отъ избытка, отъ роскоши умственнаго быт³я, до того мы должны еще касаться съ крайнею осмотрительност³ю и бережливост³ю. Посему Карамзинъ, въ трудахъ своихъ на поприщѣ литературномъ, и еще болѣе въ Истор³и Государства Росс³йскаго, оставилъ намъ неприкосновенный залогъ общаго уважен³я.

   Московск³й вѣстникъ въ 1829 году стѣснился и совершенно измѣнился въ своемъ разположен³и: вмѣсто 24 книжекъ, какъ прежде, ихъ обѣщано только шесть, и каждая изъ нихъ посвящена какому-либо особому отдѣлен³ю словесности или наукъ. Три, донынѣ вышедш³я книжки {Писано въ Августѣ 1829.}, заключали въ себѣ: 1-я стихотворен³я, 2-я прозу, 3-я истор³ю (т. е. статьи историческ³я); въ 4-й обѣщана теор³я изящныхъ искуствъ, въ 5-й критика, въ 6-й смѣсь, Книжка стихотворен³й есть самая лучшая изъ трехъ появившихся; въ ней помѣщены; нѣсколько стихотворен³й Пушкина (въ томъ числѣ Утопленникъ, прекрасная народная сказка; Чернь и Отрывокъ изъ Мицкевичева Валленрода), Баратынскаго стихотворен³е: Смерть, и нѣсколько хорошихъ произведен³й и переводовъ Гг. Шевырева, А. И. Писарева, Хомякова и М. Дмитр³ева. Впрочемъ, и въ этой книжкѣ есть нѣсколько стихотворен³й посредственныхъ, есть даже и так³я, которыхъ вовсе бы не должно было печатать вмѣстѣ съ хорошими.- Во II-й книжкѣ М. В. помѣщены двѣ оригинальныя повѣсти; Черная немочь {Изданная послѣ особою книжкою. О ней также особо будетъ сказано въ этомъ обозрѣн³и.} и Сокольницк³й садъ. Дѣйств³е сей послѣдней повѣсти произходитъ въ Москвѣ; двое изъ дѣйствующихъ лицъ Нѣмцы по имени, остальныя, хотя и съ рускими именами, то же Нѣмцы по уму, по чувствамъ и поступкамъ своимъ, а завязка и ходъ повѣсти какъ будто бы списаны съ какой нибудь неизданной тетради Августа Лафонтена или Клаурена. Еще бросается въ глаза страннымъ своимъ заглав³емъ: Яга баба, рыцарское сказан³е, переведенное изъ Фанъ-дерь-Фельда и въ подлинникѣ названное Freude. Переводчику показалось, что Freude и Druisse "для Рускаго совмѣщаются въ назван³и Яга-баба." Послѣ такого основательнаго доказательства, того и жди, что затѣйливые наши переводчики станутъ величать Зевса Перуномъ, а Цибелу Золотою бабой. Небольшая статейка: Оно и лучше! заслуживаетъ вниман³е читателей остроумными своими анекдотами и живымъ, легкимъ слогомъ; остальное въ этой части М. В.... requiesat in pace.- Въ III-й книжкѣ, названной истор³ею, на первыхъ страницахъ находимъ; Замѣчан³е о политическомъ равновѣс³и съ Европѣ, статью, написанную конечно съ добрымъ намѣрен³емъ, но слабую и обличающую въ сочинителѣ весьма поверхностныя понят³я о политикѣ. Ее приличнѣе было бы помѣстить въ V²-й книжкѣ, или въ смѣси. Статья О Руской дипломатикѣ, правильнѣе могла бы появиться подъ заглав³емъ: О Руской палеограф³и, потому что въ ней говорится только о почеркахъ и правописан³и старинныхъ Рускихъ грамотъ. Три собственно-историческ³я статьи издателя, Г. Погодина: Замѣ;чан³я о характерѣ ²оанна Грознаго, Обь участ³и Годунова въ уб³ен³и Царевича Димитр³я, и Нѣчто объ Отрепьевѣ, доказываютъ слабость исторической его критики. Въ первой изъ нихъ нѣтъ ничего новаго. Сочинитель хвалится, что "сложилъ произшеств³я иначе, и взглянулъ на нихъ съ другой точки;" но прочитавъ статью, нельзя дознаться, въ чемъ состоялъ этотъ особый взглядъ? участ³е Годунова въ уб³ен³и Ц. Димитр³я, издатель М. Т. старается отвергнуть такими доводами, кои сами себя уничтожаютъ: онъ доказываетъ, напр., безполезность сего уб³йства при жизни Ц. Ѳеодора, но Ѳеодоръ быль зять Годунова, котораго во всемъ слушался; Государь слабый, не только не могш³й положить препятств³й честолюбивымъ видамъ Бориса, но самъ долженствовавш³й (какъ и случилось) угладить ему дорогу къ верховной власти; тогда какъ Димитр³й былъ сынъ Царицы изъ рода Нагихъ, явныхъ враговъ и завнешниковъ Бориса которыхъ первымъ старан³емъ, по воцарен³и Димитр³я, конечно было бы удален³е, и можетъ быть и совершенное истреблен³е Годуновыхъ. Въ статьѣ объ Отрепьевѣ, не доищешься, что хотѣлъ доказать сочинитель: Полякъ ли былъ Лжедимитр³й, Руск³й ли, воспитанный въ Польшѣ? уменъ ли, глупъ ли онъ былъ въ своихъ дѣйств³яхъ? Историческ³я сомнѣн³я, не рѣшенныя или оставленныя безъ всякаго слѣдств³я, не только ни на что не наводятъ читателя, но, отклоняя его отъ предан³й и исторической вѣры народной, еще болѣе туманятъ для него неясныя черты въ бытописан³яхъ. Астово введен³е въ Истор³ю, переведенное Г. Погодинымь, служитъ, кажется, балластомъ этой книжки вѣстника. Что пользы въ истинахъ (впрочемъ, всѣ ли онѣ точно истины?), предложенныхъ такимъ языкомъ, котораго безъ особаго словаря нельзя перевести на языкъ общепонятный? Другая статья, которую также можно отнести въ разрядъ балласта, есть Замѣчан³я на 11-й томъ Истор³и Государства Росс³йскаго, написанная Г. Арцыбышевымъ. Въ нихъ все тѣ же привязки къ словамъ и къ обстоятельствамъ маловажнымъ, не составляющимъ существеннаго въ истор³и; иныя изъ сихъ привязокъ даже очень забавны. Такъ, напр., Карамзинъ говоритъ, что Будый, воевода и пестунъ Ярославовъ, шутилъ надъ тучност³ю Польскаго Короля Болеслава и хвалился проткнуть ему брюхо копьемъ. Г. Арцыбышевъ замѣчаешь на с³е: "Лѣтопис даютъ знать, что Будый грозилъ проткнуть Болеславу брюхо палкою, а не острымъ копьемъ." Вслѣдъ за тѣмъ, въ выноскѣ, приводитъ онъ текстъ Лаврентьевскаго списка Несторовой лѣтописи: "Да то ти прободемь трѣскою черево твое толстое;" и въ доказательство, что трѣска значитъ палка, говоритъ: "Нѣмцы называютъ до сихъ поръ рыбу треску Gtorsisch - "палка рыба." Какъ затѣйливы наши историческ³е критики, и притомъ какъ мало они знаютъ, на чемъ бы должны были опираться съ нѣкоторою достовѣрност³ю - именно, нарѣч³я своихъ единоземцевъ! Вмѣсто того, чтобъ осмотрѣться вокругъ себя, они отправляются за три-девять земель, и тамъ ищутъ доказательствъ, часто смѣшныхъ и несообразныхъ. То же и здѣсь случилось съ рыбою трескою. Въ малоросс³йскомъ нарѣч³и, которымъ и донынѣ говорятъ въ К³евѣ и котораго древн³е слѣды часто встрѣчаются въ лѣтописи Нестора, трѣска или триска значитъ щепу, острый обломокъ дерева: стоило ли труда за этою трескою залетать въ Нѣмеччину?... Но читателямъ уже довольно дали себя знать замѣчан³я Г. Арцыбышева: оставимъ ихъ. - Пропустимъ безъ вниман³я нѣкоторыя статьи историческ³я (напр., переписку Г. Арцыбышева съ Г. Погодинымъ), и заключимъ наше разсмотрѣн³е сей III-й книжки М. В. вопросомъ: удовлетворяютъ ли читателя статьи оной собственно-историческ³я? Можно рѣшительно отвѣчать: нѣтъ! потому что читатель не можетъ изъ нихъ извлечь для себя никакой пользы, какъ напр., видѣть въ настоящемъ свѣтѣ то, что темно въ памятникахъ историческихъ, или объяснить себѣ мѣста сомнительныя.- Я для того разпространился о Московскомъ вѣстникѣ, что, при нынѣшнемъ его разположен³и, меньшемъ прежняго объемѣ и безсрочномъ выходѣ книжекъ, онъ могъ бы наполниться статьями дѣльными, имѣющими не одно временное достоинство; но на повѣрку выходитъ, что кромѣ нѣсколькихъ стихотворен³и ²-й части, остальное едва ли переживетъ время выхода книжекъ.

   Атеней. Журналъ сей, въ 1829 году, также нѣсколько измѣнился; въ концѣ его книжекъ, отдѣльными страницами, помѣщаются записки для сельскихъ хозяевъ, заводчиковъ и фабрикантовъ, заключавш³я въ себѣ, по мнѣн³ю знатоковъ, мног³я полезныя статьи технологическ³я. Въ ученыхъ извѣст³яхъ и въ смѣси Атенея, также было много любопытнаго, и журналъ сей дѣлается весьма разнообразнымъ. Жаль, что слогъ литературной его прозы негладокъ и нечистъ, а въ переводахъ встрѣчаются грубыя ошибки противъ языка и непростительные недосмотры. Статьи критическ³я, подписанныя буквою В., отличаются невѣрнымъ взглядомъ на теор³и словесности, мѣлочными придирками критика, и, что еще страннѣе, собственнымъ его неумѣньемъ писать по-руски. Для пользы своего журнала, издатель Атенея долженъ бы былъ изключить изъ него с³и критики, а всего лучше, поручить с³е отдѣлен³е кому-либо изъ литераторовъ, болѣе свѣдущихъ въ словесности и въ языкѣ Рускомъ, не столь одностороннихъ въ своихъ сужден³яхъ и не столь близорукихъ въ способѣ воззрѣн³я на предметы {Въ Атенеѣ, впрочемъ, помѣщались дѣльныя критическ³я замѣчан³я Г. Зиновьева и прекрасная статья: О Полтавѣ (Поэмѣ Пушкина) въ историческомъ отношен³и, соч. Г. Максимовичемъ, издателемъ Малоросс³йскихъ пѣсень.}.

   Вѣстникъ Европы. И сей устарѣлый журналъ подвергнулся перемѣнѣ; "но какой же?" спросятъ читатели; той, что прежн³й его редакторъ сдѣлался, самъ издателемъ сего Вѣстника. Онъ объявилъ, что "желаетъ еще потрудишься самъ въ качествѣ издателя;" что движимый глубокимъ чувствомъ сострадан³я къ "безпомощному состоян³ю нашей литературы," видя "усил³я парт³й водрузить знамена свои на землѣ, которая не была воздѣлываема ихъ трудами," видя, "что законы словесности молчатъ при звукахъ журнальной полемики," - онъ почувствовалъ необходимость того, "чтобы голосъ ихъ (реченыхъ законовъ) доходилъ до слуха любознательнаго, который не услаждается звуками кимвала бряцающаго и мѣди звѣнящей". И чѣмъ же Г. издатель В
123;стника Европы приступилъ къ отвращен³ю всѣхъ сихъ золъ? Онъ пустилъ въ свой журналъ, на раздолье, буквы ѳ, ѵ, да Г. эксъ-студента Никодима Надоумка, и сей послѣдн³й, ломая греческ³е и латинск³е стихи въ своихъ эпиграфахъ и цитатахъ, пустился толковать и вкось и вкривь о поэмахъ Пушкина и Баратынскаго, о романѣ Булгарина. Прочтешь критики Г. эксъ-студента Никодима Надоумка {Напрасно этотъ Г. эксъ-студентъ отвергаетъ маленькую перемѣну буквъ въ всей подписи, сдѣланную по аналог³и въ нѣкоторыхъ журналахъ: Недоумокъ, по видимому, должно быть настоящее его назван³е.} - и невольно повторишь ему французскую поговорку: "Allons donc, Nicodême!" - Впрочемъ, кромѣ переименован³я редактора въ издатели, разпложения ѳиты съ ижицей и статей помянутаго Mons Nicodême, другихъ обѣщанныхъ перемѣнъ не возпослѣдовало въ Вѣстникѣ Европы, который все по прежнему остался тощь и скуденъ. Объ улучшен³яхъ въ этомъ вѣстникѣ, мы и мечтать не смѣли.

   Дамск³й Журналъ. "Les modes avant tout!" восклицалъ издатель сего журнальца въ концѣ 1828 года - и вслѣдств³е того снялъ съ Дамскаго журнала желтую обертку и началъ его выпускать еженедѣльно, несшитыми листками, въ подражан³е парижскимъ моднымъ журналамъ. Въ отношен³и къ словесности, Дамск³й журналъ нисколько не измѣнился; все та же вялая проза самого издателя и дурные стихи доброхотныхъ вкладчиковъ. Можетъ быть, издатель и достигъ своей цѣли: за деньги выдаетъ онъ подписавшимся картинки модъ, а вялую прозу и дурные стихи прилагаетъ даромъ, на придачу: затѣйливый способъ угождать прекрасному полу!

   Новый журналъ на 1829 годъ въ Москвѣ былъ одинъ: Галатея. Издатель (Г. Тичъ) назвалъ его Журналомъ литературы, новостей и модъ. Литература сей бабочки-Галатеи, (а не статуи-Галатеи, какъ ошибочно думали нѣкоторые журналисты), назначенной, кажется, для туалетнаго чтен³я красавицъ,- состояла въ первой половинѣ года по большей части изъ разсказовъ о разбойникахъ, уб³йцахъ, шишиморахъ и шп³онахъ, разсказовъ, наполненныхъ подробностями страшными и отвратительными. Довольно упомянуть объ отрывкахъ изъ Записокъ Видока. Незнан³е языка, съ котораго статьи с³и переведены, и непростительные грѣхи противъ языка рускаго - вотъ достоинства переводовъ Галатеи относительно къ слогу. Въ этомъ смыслѣ, обѣ журнальныя бабочки, Петербургская и Московская, летали дружною четою: ни одна изъ нихъ какъ будто бы не хотѣла опередить другую. Въ нѣкоторыхъ книжкахъ Галатеи встрѣчались покрайней мѣрѣ хорош³я стихотворен³я, но во многихъ No читатели и этимъ не были порадованы. За стихотворен³ями почти постоянно слѣдовала грубая, бранчивая полемика, не приправленная даже остроум³емъ и наполненная личностями; наконецъ, описан³е модъ, по-французски и по-руски, гдѣ страдало французское правописан³е и снова терпѣлъ руской языкъ. Отличительный характеръ сего журнальца - есть пустота, вялость, безвкус³е и нарушен³е прилич³й. Надменныя требован³я издателя часто были весьма забавны: онъ, напримѣръ, говорилъ, что объ его стихахъ могутъ только судить художники {Вялость воображен³я, щепетильная жеманность чувства, недостатокъ воображен³я и вкуса, часто смѣшной выборъ стихотворныхъ мѣръ - вотъ характеристика стиховъ Г. издателя Галатеи. Онъ выѣзжаетъ на своемъ переводѣ Освобожденнаго ²ерусалима и считаетъ его за нѣчто святое и неприкосновенное: напрасно! Недавно еще въ одномъ журналѣ оцѣнена была, какъ должно, эта парод³я превосходной поэмы Тасса.}. Объ его стихахъ, которые только смѣшатъ добрыхъ людей! какое до нихъ дѣло художникамъ? Увы! лучше бъ онъ вовсе промолчалъ о стихахъ своихъ!- Замѣтимъ, что художественный, художественность, весьма часто встрѣчаются въ полемическихъ возгласахъ издателя Галатеи. Долго не знали, въ какомъ смыслѣ принимаетъ онъ эти слова; наконецъ онъ самъ рѣшилъ сомнѣн³я и объявилъ, что художественный и естественный, по его понят³ю - значатъ одно и то же. Поздравляемъ его съ новою синонимикой, въ силу которой мы должны ожидать, что Винкельманова: Histoire de l'art chez, les anciens, появится на языкѣ Галатеи подъ заглав³емъ Естественной истор³и у Древнихъ, а fleurs naturelles, въ Галатейныхъ лѣтописяхъ модъ - будутъ называться художественными цвѣтами!

   Альманахи 1829 года, кромѣ Сѣверныхъ цвѣтовъ и Подснѣжннка, о коихъ говорить здѣсь не мѣсто, были слѣдующ³е: 1) Невск³й альманахъ. Прозаическихъ статей въ немъ было одиннадцать (въ томъ числѣ три повѣсти), и вообще выборъ ихъ былъ гораздо строже, нежели въ прежнихъ годахъ сего альманаха. Читатели, конечно, съ удовольств³емъ вспомнятъ слѣдующ³я статьи: Ливон³я (подъ которою имя автора не было подписано), Характеристическ³я картины и Вступлсн³е Французскихъ войскъ въ Литву (1812 г.), сочинен³е Ѳ. Н. Глинки; Станъ Димитр³я Самозванца подъ Москвою, изъ новаго романа Булгарина, и Алавердск³й праздникъ, Григорьева. Изъ стихотворен³й особенно замѣчательны; 11-я часть Мицкевичевой поэмы: Праотцы (Dziady), прекрасно переложенная на руск³й языкъ М. В-омъ; Развалины (Языкова), На смерть двухъ дѣвицъ (Ободовскаго) и Предвѣщан³е (Подолинскаго). - 2) Букетъ, карманная книжка для любителей и любительницъ театра, изданная Г. Аладьинымъ. Книжка с³я и точно должна быть пр³ятна любителямъ театра, особливо живущимъ въ дали отъ столицъ! потому что въ ней помѣщено нѣсколько цѣлыхъ небольшихъ пьесъ, написанныхъ или переведенныхъ лучшими нашими драматическими писателями (Катенинымъ, Кн. Шаховскимъ и Хмельницкимъ). Къ нимъ присовокуплены также отрывки изъ драматическихъ сочинен³й и проч. 3) Карманная книжка для любителей руской старины и словесности, изданная Г. Олинымъ. Въ сей книжкѣ всего замѣчательнѣе статьи о Руской старинѣ, выбранныя изъ Эверса Г. Орловымъ. Не смотря на нѣкоторыя ошибки переводчика, статьи с³и имѣютъ ту цѣну, что въ маломъ объемѣ знакомятъ читателей рускихъ съ стариннымъ бытомъ ихъ отечества. Еще замѣтимъ повѣсть: Кумова постеля, соч. Г. Олинымъ, въ которой есть основа весьма замысловатой руской сказки.- Между стихотворен³ями Карманной книжки, первое мѣсто должны занять отрывки изъ описательной поэмы: Карел³я (Ѳ. Н. Глинки). Нравоучительныя четверостиш³я Вольтера, переведенныя К. Вяземскимъ, Куплеты изъ одного водевиля (Н. И. X,), и стихотворен³е; Прекрасная радуга и пр. (Г. Олина), принесли также удовольств³е многимъ читателямъ.- 4) Сѣверная Звѣзда, изданная М. Бестужевымъ-Рюминымъ. Проза сего тощаго альманаха дышала только перепечатками отрывковъ изъ соч. Ф. Визина и его же Придворною грамматикой, давно извѣстною по рукописямъ. Но не уже ли это новости, которыхъ требуютъ у насъ отъ альманаховъ? Ничтожности, пустоты и безвкус³я остальной прозы не искупятъ ни хорошенькая статейка Ѳ. Н. Глинки, ни другая, столь же хорошенькая статейка, ни Истор³я булавки, передѣланная съ француз. Г. Илличевскимъ. Прибавимъ еще, что ни издатель С. З., ни жалк³й альманахъ его, ни шумливый его сотрудникъ (?) Аристархъ Завѣтный, которому руская грамота не далась въ руки - не пр³обрѣли еще никакого права, выказываться въ свѣтъ съ рѣшительными приговорами, кому бы то ни было; не говоримъ уже о дерзкихъ намекахъ и вздорныхъ догадкахъ помянутаго Аристарха. - Стихотворен³й въ С. З. много, хорошихъ очень мало. Подписанныя An (которыхъ подлинный сочинитель вовсе не назначалъ въ С. Звѣзду), Увѣрен³е, соч. Баратынскаго и еще нѣсколько другихъ стихотворен³й, могшихъ найти себѣ лучшее мѣсто, здѣсь загромаждены вялыми произведен³ями самого издателя и другихъ стихотворцевъ, столь же мало имѣющихъ права на извѣстность. 5) Московск³й альманахъ, изд. С. Н. Глинкою, состоялъ изъ 14 статей въ стихахъ и прозѣ, кои всѣ посвящены или воспоминан³ямъ, пр³ятнымъ для Росс³янъ, или разсужден³ямъ о предметахъ, имѣющихъ относительную важность, или изл³ян³ямъ чувствован³й самого издателя, наполнившаго всю с³ю книжку почти одними своими произведен³ями. 6) Вѣнокъ Грац³й, которому самъ издатель, нѣкто А. З., пр³искалъ въ одной статьѣ своей весьма приличную игру словъ: вѣникъ Грац³и; 7) Цефей и 8) Зимцерла - три альманаха, изданные въ Москвѣ, и почти не уступающ³е другъ другу въ ребяческомъ наборѣ стиховъ и прозы. Заглав³я сихъ книжекъ весьма замысловаты; кудрявыя обертки, форматъ въ 16 долю, виньетки, мѣлк³й шрифтъ - все есть; одного только не достаетъ въ нихъ: нечего читать! Къ сему же разряду нечитаемыхъ книжекъ въ 16 долю принадлежитъ и 9) Диллижансъ, изъ котораго путешественникъ выглядывалъ только въ постоялые дворы и трактиры, встрѣчавш³еся ему на дорогѣ, и вѣрно приказывалъ записывать свои наблюден³я, вмѣстѣ съ путевыми разходами, слугѣ, сидѣвшему на запяткахъ. Слогъ сей книги и безпрестанныя ошибки въ правописан³и, наводятъ читателей на эту мысль.

   Дѣтск³е альманахи въ 1829 году были слѣдующ³е; 2) Дѣтск³е досуги, изд. И. Слёнинымъ. Статьи, составляющ³я с³ю книжку, любопытны и занимательны для малолѣтныхъ читателей, и отличаются правильнымъ и хорошимъ слогомъ. Между стихотворен³ями, есть истинно прекрасныя, принадлежащ³я одному изъ извѣстныхъ нашихъ писателей (Ѳ. Н. Глинкѣ).- 2) Дѣтск³я стихотворен³я Б. Федорова. Въ сей книжкѣ Г. Федоровъ собралъ всѣ стихотворен³я, написанныя имъ для дѣтей. Стихотворен³я с³и не одинакаго достоинства; но есть между ними и весьма хорош³я, по понят³ямъ читателей того возраста, для коего они назначены. - 3) Чтен³е для малолѣтныхъ дѣтей. Книжка с³я издана съ самою благонамѣренною цѣлью, именно съ тою, чтобы развивать юныя понят³я малолѣтнаго дитяти, заманивать его любопытство и направлять первыя его впечатлѣн³я. Исполнен³е совершенно соотвѣтствуетъ сей цѣли: всѣ предметы изложены здѣсь съ отличною простотою и ясност³ю. - Къ изданнымъ въ Петербурге и назначеннымъ для дѣтскаго чтен³я книжкамъ, принадлежитъ также: 4) Черная курица, волшебная повѣсть, соч. А. Погорѣльскаго. С³я повѣсть, прекрасная по создан³ю и разсказу своему, доставила удовольств³е не только дѣтямъ, но и многимъ совершенно-лѣтнимъ читателямъ, любящимъ подъ часъ переноситься въ страну воображен³я, и возвращаться мысленно къ счастливѣйшему возрасту своей жизни. Слогъ сей повѣсти отлично хорошъ и разсказъ увлекателенъ. - Москва наградила насъ, и по части дѣтской литературы, весьма незавиднымъ подаркомъ. Это 5) Дѣтск³й альманахъ, составленный какими-то несмышлеными дѣтьми, а изданный книгопродавцемъ М. Глазуновымъ. Здѣсь дѣтямъ вовсе нечему научиться, ни въ нравственности, ни въ полезныхъ свѣдѣн³яхъ, ни въ слогѣ, который обнаруживаешь крайнюю безграмотность сочинителей и крайнее безвкус³е издателя.

   Здѣсь можно бы, къ слову, сказать нѣкоторымъ изъ Московскихъ книгопродавцевъ-издателей, что дурнымъ выборомъ и издан³емъ печатаемыхъ ими книгъ, они отбиваютъ у любителей чтен³я охоту читать по-руски и заводить руск³я библ³отеки. Извѣстно, что так³я книги служатъ симъ нѣкоторымъ книгопродавцамъ для мѣновой торговли между собою, и что весь ихъ разсчетъ основанъ на незатѣйливыхъ требован³яхъ провинц³яловъ; но и въ этомъ они ошибаются; при нынѣшнемъ быстромъ ходѣ просвѣщен³и въ Росс³и, въ самыхъ отдаленныхъ отъ столицъ ея областяхъ можно найти немалое число людей, съ познан³ями истинно-европейскими и вкусомъ образованнымъ. Такихъ читателей не взманятъ вычурныя заглав³я книгъ, но скорѣе напугаетъ тучный каталогъ новостей, гдѣ взоръ бродитъ по сотнямъ заглав³й, какъ по пустынямъ ливйскимъ, и очень, очень рѣдко встрѣчаетъ, на чемъ бы можно было отдохнуть умомъ и воображен³емъ. Пора бы .... но я, кажется, началъ было проповѣдывать глухимъ!

   Передъ нами, надъ грудою книжицъ Московскихъ, с³яютъ произведен³я лучшихъ поэтовъ нашихъ, какъ оазисы въ песчаной степи, и также манятъ взоръ и воображен³е своею красотою и свѣжестью. Изъ числа ихъ, въ 1829 году было издано нѣсколько отличнѣйшихъ. Два тома Стихотворен³й А. Пушкина служатъ новымъ свидѣтельствомъ, какъ разнообразенъ даръ сего поэта. Остроумный въ послан³яхъ, нѣжный и часто дышащ³й глубокимъ чувствомъ въ элег³яхъ; простодушный въ подражан³яхъ древнимъ; возвышенный духомъ въ подражан³яхъ писателямъ восточнымъ; тонк³й, впивающ³йся въ душу ласкатель въ своихъ приношен³яхъ свѣтскимь грац³ямъ и ѣдк³й, уб³йственный цѣнитель въ своихъ эпиграммахъ - Пушкинъ повсюду является истиннымъ Протеемъ поэз³и, способнымъ принять всяк³я видъ, измѣняющимся отъ всякаго новаго впечатлѣн³я. С³е новое издан³е Стихотворен³й его разположено по годамъ, въ которыхъ они были написаны: такое разположен³е весьма любопытно и заманчиво для наблюдателя, который можетъ слѣдить за Пушкинымъ по всѣмъ пер³одамъ его дарован³я, можетъ всматриваться въ постепенно возрастающее въ немъ искуство владѣть языкомъ и стихосложен³емъ. - Его же новая поэма: Полтава, есть новый и прекрасный памятникъ въ честь событ³я, утвердившаго на незыблемомъ основан³и военную славу Росс³и, для которой, съ того времени, уже не было враговъ непобѣдимыхъ. Поэма Пушкина обильна красотами: положен³е дѣйствующихъ лицъ ея возбуждаетъ въ читателѣ сильное, часто болѣзненное участ³е. Такова, напримѣръ, судьба Кочубея. Поэтъ сначала представляетъ намъ его богатымъ и знаменитымъ; но скоро Мазепа, ложный другъ Кочубея, похищаетъ милую дочь его. Оскорбленный отецъ, узнавъ о честолюбивыхъ замыслахъ коварнаго Мазепы, хотящаго предать Украину во власть Карла, изливаетъ негодован³е свое и жажду мщен³я въ такой рѣчи, которая можетъ служить образцемъ поэтическаго выражен³я страстей. Доносъ Кочубея на Мазепу посланъ къ Петру чрезъ вѣрнаго козака, котораго ночной бѣгъ прекрасно описанъ Пушкинымъ. Высок³й духомъ Петръ не хочетъ вѣрить измнѣ своего любимца и отдаетъ Кочубея и соучастника его въ доносѣ Искру, на волю измѣнника Мазепы. Здѣсь поэтъ открываетъ намъ ужасную, раздирающую сердце картину, Кочубея пытаютъ въ одной башнѣ гетманскаго замка, и въ этомъ же замкѣ, дочь Кочубея и любовница Мазепы, Мар³и, не зная о бѣдств³яхъ отца своего и чуждая подозрѣн³й, покоится сладкимъ сномъ на ложѣ нѣги. Къ ней тайкомъ прокрадывается мать ея, сказываетъ ей обо всемъ и проситъ ея защиты отцу. Мар³я сперва не вѣритъ, думаетъ, что это сонъ; но убѣжденная въ страшной истинѣ, бѣжишь съ своею матер³ю къ мѣсту казни... Уже поздо! страдальцы правды пр³яли смерть отъ руки палача. Отчаянная Мар³я скрывается изъ дому Мазепы. Таково содержан³е первыхъ двухъ пѣсней. Въ третьей - велик³й, безсмертный нашъ Петръ, сей нравственный исполинъ минувшаго столѣт³я, является во всей славѣ грознаго своего мужества и геройской рѣшимости среди Полтавскаго боя. Быстрота разсказа и живость красокъ въ описан³и знаменитаго сего сражен³я - удивительны, и совершенно затмѣваютъ тѣ недостатки, на кои столь ревностно указывали нѣкоторые критики. Замѣтимъ еще одну мастерскую черту кисти нашего поэта-живописца: дряхлый старецъ Палѣй, поддерживаемый двумя козаками, сидитъ подлѣ Петра; въ пылу битвы видитъ онъ заклятаго своего врага, Мазепу - и потухш³е глаза его сверкнули, чело покрылось гнѣвомъ, онъ какъ будто бы вдругъ помолодѣлъ отъ порыва мести! Поэма кончится быстрымъ повѣствован³емъ бѣгства Карла и Мазепы съ полей полтавскихъ, ночной встрѣчи сего послѣдняго съ Мар³ею, которой безумныя рѣчи ясно показываютъ то плачевное состоян³е, въ какое повергли ее смерть отца и кровожадная мстительность ея любовника. Въ заключен³и или эпилогѣ, поэтъ пробѣгаетъ весь рядъ воспоминан³й, как³я оставили по себѣ въ потомствѣ Полтавск³й бой, Карль XII, Мазепа и два несчастные друга, имъ замученные. Сухое изложен³е содержан³я сей поэмы не даетъ понят³я ни о красотахъ подробностей, ни о смѣлости и силѣ выражен³я, ни о прелести ея стиховъ. Два только мѣста, по мнѣн³ю моему, не весьма строго соображены. Въ первомъ изъ нихъ Кочубей, подъ пыткою допрашиваемый клевретомъ Мазепы, Орликомъ; гдѣ находятся скрытые имъ клады? отвѣчаеиъ:

  

   "Такъ, не ошиблись вы: три клада.

   Въ сей жизни были мнѣ отрада.

   И первый кладъ мой честь была,

   Кладъ этотъ пытка отняла;

   Другой былъ кладъ невозвратимой -

   Честь дочери моей любимой;

   Я день и ночь надъ нимъ дрожалъ;

   Мазепа этотъ кладъ укралъ,

   Но сохранилъ я кладъ послѣдн³й,

   Мои трет³й кладъ: святую месть,

   Ее готовлюсь Богу снесть."

  

   Стихи прекрасны; но были бы еще прекраснѣе, когда бъ мы читали ихъ въ пѣснѣ или думѣ о Кочубеѣ, а не въ поэмѣ, Въ первыхъ двухъ родахъ стихотворен³й, поэтъ властенъ самъ говоритъ за дѣйствующее лице; но въ поэмѣ онъ долженъ допустить только то, что с³е лице сказало бы въ трагед³и, или правильнѣе, что оно сказало бы на самомъ дѣлѣ. Могъ ли Кочубей, среди мучен³й пытки и готовясь итти на казнь, - говорить загадки или играть словами? - Второе мое замѣчан³е относилось къ обстоятельствамъ, сопровождающимъ въ поэмѣ казнь Искры и Кочубея. Самый моментъ казни изображенъ превосходно; но палачъ, весело разгуливающ³й вокругъ плахи въ ожидан³и жертвъ своихъ, играющ³й топоромъ и шутящ³й съ веселою чернью; но народъ, но окончан³и казни безпечно идущ³й къ своимъ работамъ, - сутъ картины, кой были бы весьма хороши въ какой-либо поэз³и англ³йской, а не руской, особливо же не въ той, гдѣ описывается безвинная казнь двухъ человѣкъ, привлекшихъ къ себѣ души и участ³е Малоросс³янъ. Смертныя казни въ Малоросс³и были тогда очень рѣдки: трудно и даже невозможно было отыскать палача, столь закоснѣлаго и привычнаго къ своему дѣлу, какимъ здѣсь выставляетъ его нашъ поэтъ. Еще труднѣе себѣ вообразить веселую чернь малоросс³йскую, которая, будто бы, пересмѣивалась съ палачемъ и послѣ разошлась равнодушно. Искра и Кочубей были оба знатные малоросс³йск³е паны и пользовались любовью и уважен³емъ народа, который и донынѣ съ благоговѣн³емъ о нихъ вспоминаетъ, а тогда почиталъ мучениками за правое дѣло.- Поэтъ нашъ увлекся здѣсь живост³ю созданной имъ картины, которая и дѣйствительно была бы отлично хороша, если бы не нарушала нравовъ мѣстныхъ и вѣроятности исторической. Но прелесть цѣлаго и такъ сказать, осязаемая теплота красокъ у Пушкина столь волшебны, что и читатель увлекается ими и пропускаетъ с³и небольш³я отступлен³я отъ истины, почти не замѣчая; одна только холодная критика неумолимо взыскательна. - Стихотворен³я Барона Дельвига. Скромность поэта налагаетъ на меня тягостный долгъ молчан³я, которое нарушу я въ двухъ только отношен³яхъ: вопервыхъ, чтобы сказать, что въ этомъ собран³и нѣкоторыя произведен³я Б. Дельвига являются въ первый разъ; а во вторыхъ, чтобы въ отвѣтъ одному изъ его критиковъ, высказать нѣкоторыя мои мысли о подражан³и древнимъ и о пѣсняхъ русскихъ. Прежде всего замѣчу, что вообще требован³я нашихъ критиковъ мнѣ кажутся крайне своенравными, или даже своевольными: Языкову, напримѣръ, дѣлаютъ упреки за то, что онъ однообразенъ, т. е. что онъ поетъ по большей части только разгульную жизнь и шумные пиры безпечной молодости; Барона Дельвига, напротивъ, укоряютъ въ томъ, что онъ разнообразенъ, а не пишетъ постоянно однихъ народныхъ рускихъ пѣсенъ. Какъ угодить на такихъ критиковъ? или, оборотя вопросъ къ нимъ самимъ: какъ можно свободнаго поэта заставлять пѣть не то, что внушаетъ ему фантаз³я, а то, чего хотятъ отъ него прихотливые критики? Поэтъ есть гостепр³имный хлѣбосолъ, который потчуетъ гостей своихъ всѣмъ лучшимъ, что Богъ послалъ ему. Но вообразимъ себѣ, что къ нашему хлѣбосолу напросились причудливые гости, которые шумно требуютъ тактъ лакомствъ и винъ, какихъ нѣтъ въ запасѣ у хозяина; вообразимъ, что гости эти, досадуя, не ѣдятъ и не пьютъ того, чѣмъ онъ ихъ потчуетъ, и голодные встаютъ изъ-за сытнаго стола. Кто жъ будетъ въ этомъ виноватъ: хлѣбосолъ ли хозяинъ, или причудливые гости? Я думаю, что с³и послѣдн³е; надѣюсь, и читатели думаютъ то же. Обратимся къ подражан³ю древнимъ. Критикъ, говоря объ идилл³яхъ Б. Дельвига, дѣлаетъ слѣдующее заключен³е: "Можно ли подражать искуству древнихъ? Подражать однѣмъ формамъ ихъ, но не духу и формамъ вмѣстѣ: вотъ что возможно для современниковъ нашихъ. Это и дѣлаетъ Б. Дельвигъ." Здѣсь или критикъ неточно выразился, или въ послѣдств³и онъ совершенно отбился отъ того, о чемъ началъ было говоришь; тамъ онъ толкуетъ о разности языковъ, нравовъ, вѣръ и понят³й нашихъ съ древними; слѣдовательно онъ требуетъ отъ Б. Дельвига не подражан³я древнимъ, а совершеннаго перерожден³я въ Грека или Римлянина вѣковъ языческихъ. Это двѣ вещи, различныя между собою. Не живъ подъ небомъ древней Аркад³и, не вѣруя ни въ Сатурна, ни въ Зевса, можно выражать чувства, понят³я и вѣрован³е пастуховъ аркадскихъ: это дѣлали мног³е отличные поэты новѣйш³е, это дѣлаетъ и Б. Дельвигъ. Въ противномъ случаѣ, т. е. когда бы требовалось отъ новѣйшихъ поэтовъ вышеприведенныхъ услов³й, - никто бы изъ нихъ не долженъ былъ браться даже и переводить произведен³я идилликовъ греческихъ. Касательно духа древней идилл³и въ стихотворен³яхъ Б. Дельвига, написанныхъ въ этомъ родѣ - всякой, кто безъ предубѣжден³я прочелъ его идилл³и: Купальницы, Друзья, Титиръ и Зоя, - самъ рѣшитъ сей вопросъ въ пользу нашего поэта, и не повѣритъ невозможности писать въ наше время въ духѣ древнихъ, невозможности, которой критикъ даже не объяснилъ доказательствами. Находя въ идилл³и: Титиръ и Зоя "од